Текст книги "Эхо Карфагена"

Автор книги: Денис Милек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Итак, вот что дальше поведал Марк. Генрих был старше Марка намного, ему было около 50 лет. И Марк сначала сделал ссылку на возраст, простил ему его мистические изыски. Но потом он уже не мог все списывать на чудачества своего шефа. Слишком много офицеров с подобными убеждениями оказались в вермахте.

Генрих поведал что он встречался со многими офицерами, состоящими в обществе Аненербе, что означало «Наследие предков». Много чудаков было в этом обществе. Много идей было тупиковых. Многочисленные экспедиции в Тибет, попытки найти тайные знания, затерянный город Шамбала, полный тайн. Мало что удалось реально найти.

Но вот каким-то образом при раскопках в Карфагене, члены общества натолкнулись на некий артефакт. Каким образом все удалось установить, найти местоположение и суть применения– непонятно. Если кратко, то идея состояла в том, что если человек являлся избранником богов, то пройдя через проем между особыми металлическим колоннами, изготовленными финикийскими жрецами, то он обретает могущество и силу, ему открывается дверь в мир великих воинов. И он становится одним из них. Там была еще идея принесения жертвы, но с ней не все было понятно. Кого приносить в жертву и как.

Была выдвинута смелая и отчаянная идея, что нужно выбрать одного из достойных полководцев и провести ритуал. Если сейчас почитать о все деятельности Аненербе, то этот эпизод не выделяется особо из всего того, что они делали. Говорят, что об этой идее даже докладывали Гитлеру. И вроде бы он даже не только одобрил идею, но даже выдвинул кандидата– своего любимчика Роммеля.

И вот тут то и начинается самое противоречивое. Непонятно, что дальше пошло не так. Неизвестно, было ли известно об этом самому Роммелю, а если было известно, то согласился ли он. Да вот только некто из тех же мистически настроенных офицеров стал возражать. Дело в том, что война– дело мужское. А эти колонны относились к культу средиземноморской богине Кибелы. И использовались для усиления власти жриц, мужчины в этом культе, как жрецы были евнухами. В общем, пошли слухи что именно этот подобный ритуал погубил Рим во время Пунических войн. Что вроде бы в Рим проник этот ритуал от карфагенян, сам Карфаген пал под натиском римских войск. Но потом этот культ женщины погубил великий мужской Рим. Этого еще не хватало Германии в столь сложный период!

Эти слухи утвердились в некоторых умах настолько, что многие решили, что Гитлер мешает настоящим генералам проявлять свое военное мастерство, что и стало причиной поражения Роммеля в Африке, огромными потерями под Сталинградом. В общем, Гитлеру припомнили все. Его противоречия с высшим эшелоном вермахта достиг предела. Поговаривают, что покушение на фюрера 20 июля 1944 года спровоцировано и нежеланием офицеров допустить этот ритуал. Однако, как мы знаем, покушение не удалось. Причем, если кто-то мог упрекнуть Гитлера в недостаточной мужественности и попытке привнести женский ритуал в вермахт, то судьба сделала весьма своеобразный ход.

От взрыва во время покушения, Гитлера как известно, уберег дубовый стол. А дуб был древним символом мужественности и силы. Вот такая усмешка судьбы. После покушения было арестовано множество офицеров. Кто-то донес, что Роммель также причастен. И из любимчиков он мгновенно превратился во врага. Гитлер предложил генералу выбор: трибунал или яд. Роммель принял яд. Войскам сказали, что генерал разбился на машине.

Что поделать, кто-то до конца войны не сдавался, и изобретал ракету Фау, чтобы перелом в войне наступил, а кто-то искал решение в древних суевериях.

Однако история карфагенских колонн на этом не закончилась.

Генрих признался Марку, что эти колонны перевезены и установлены возле Освенцима. Первоначально был план, что будут приносится жертвы из узников лагеря. Но потом история приняла неожиданный поворот. И кто-то из исследователей выдвинул идею, что как описывалось в хрониках, карфагеняне приносили в жертву не рабов, а самое дорогое что у них было, детей и лучших представителей из взрослого населения.

Дед в очередной раз посмотрел на Сергея: «Представь эту картину, умирающий Марк в горячке несет эту околесицу, смотрит пылающими глазами на Отто и говорит, что он все должен рассказать до конца и облегчить свою душу».

– Далее было вот что: сам Генрих принял участие в ритуале. Тут уже не очень все ясно, но вот как он описывал его. В жертву никого из людей не приносили, решили попробовать обойтись быком. Его закололи около колонн. Потом Генрих описывает какой-то громкий звук, вибрацию, от которой мурашки прошли по коже. Он не прошел между колонн, потому как просто ощутил, что не готов. Но он чувствовал такую эйфорию, как будто в него вселилась мощь Одина. Далее Марк поведал, что один из офицеров уже в начале января 1945 года, за несколько недель до освобождения Освенцима в крайнем отчаянии, видя, что скоро конец войне, застрелил другого офицера возле колонн, разделся до пояса и обмазался его кровью. Несмотря на мороз, он пребывал в таком состоянии экстаза от звука колонн, что босиком и по пояс голый он вернулся в лагерь и ничуть не заболел. Его транс длился несколько часов. После этого события колонны повалили на землю, уложили в ящики и как нам сказали судьба их была неясна. Генрих говорил, что в колоннах есть явная сила. Что он сам ее ощутил. Что ритуал нужно изучить и сделать его правильно. Он подозревал, что они не все соблюли, что нужен еще какой-то момент, который они не учитывают.

Несмотря на всю драматичность происходящего, Марк все записывал и делал зарисовки. Даже зарисовал само расположение колонн с поясняющими записями.

Далее все происходило довольно быстро. Марк стал впадать в беспамятство и все еще бормотал. И тут я четко понял, что он говорит, что рядом с этими колоннами был подготовлен схрон для побега. Там было сложено золото в ящиках. Вроде бы его подготовил Генрих, который планировал перевезти колонны и золото в безопасное место. Как мы поняли, место это было найти не так сложно. На следующий день он умер. Я видел, что Отто забрал его дневник. Последние дни января были в полной суматохе, охрана знала, что фронт уже близко. И вдруг неожиданно все охранники, они просо покинули свои посты. Просто взяли, и ушли. Наступил момент, когда нас уже никто не охранял. И люди в эйфории стали разбредаться по окрестностям. Отто тоже не было смысл дожидаться союзных войск. Я все время видел его в лазарете. И шестым чувством понял, что вот он собирается бежать.

Я помню это утро. Я в лазарете, сделал себе чай. Вышел в коридор и просто столкнулся лицом к лицу с Отто. Это был первый раз, когда он заговорил обращаясь прямо ко мне, говорил по-немецки.

– Ты ведь хорошо понимаешь немецкий, верно?

Я кивнул. Отпираться смысла не имело, да и что он мог мне сделать, в лагерь вот-вот должны были войти освободители.

– Снаружи исчезла вся охрана, – он обвел пространство за окном. – Скоро здесь будут ваши войска, или союзники, мне здесь оставаться опасно.

– И я знаю, что ты хочешь сделать, – я просто посмотрел прямо на него.

– Да, – он кивнул. – Золото. Если оно есть. Там его должно быть достаточно для двоих. Я не говорю по-русски, выгляжу как немец. Если я попадусь, то мне придется не сладко. С тобой у меня больше шансов. Поедем вместе, проверим есть ли золото, а там решим.

– Решим? В смысле поделим пополам и разойдемся. Ты это имел в виду?

– Нужно вывезти золото подальше от наступающих войск. Конечно, поделим.

Мы двинулись во двор, нашли грузовик, правда был только грузовик с открытым верхом и откидными бортами, но выбора не было. Завелись, поехали. Когда подъехали к месту, которое описал Марк, нам предстала весьма пугающая картина. В леске произошло небольшое побоище. Видимо Генрих приехал за золотом, но желающих оказалось слишком много. Мы насчитали около десяти солдат. Все мертвы. Как уж они не поделили золото, я не знаю. Но ящики были возле двух грузовиков. Правда сами машины были в решето от пуль.

Пять ящиков с золотом. В каждом по три бруска. На вес примерно по 10 килограмм. Это фантастические деньги, которые мы никогда не видели в таком количестве. Мы без слов начали грузить ящики в наш грузовичок. И тут увидели колонны. Я не знаю, как это объяснить, но мы не сговариваясь стали их тащить в кузов. Я думал, не подымем. Но адреналин в крови от такого количества золота делал свое дело. Да и колонны оказались полыми внутри. Фактически это были металлические трубы с толщиной стенки около сантиметра.

Я очень устал, буквально валился с ног. Когда мы загрузили последнюю колонну, я спиной почувствовал движение. Обернулся и все понял: Отто подымал автомат в мою сторону. Он уж наклонился, поднял его с земли и направлял в мою сторону. Я сначала наблюдал это как во сне. Мне это казалось до обидного нелогичным: мы богаты, осталось только вывезти все это в безопасное место.

Но далее мысли покинули меня и все ускорилось как на быстрой перемотке. Мы покатились с Отто по земле. Я не помню, я уговаривал его одуматься или нет. Скорее всего, нет. Я видел его глаза. Все было ясно. Либо он, либо я. Катаясь по земле, я боком почувствовал камень под собой. Схватил и что было мочи двинул Отто по голове. Камень оказался засохшей землей вперемешку со щебнем, от удара он рассыпался. Но этого оказалось достаточно чтобы Отто обмяк. Я вскочил на землю, забрал и откинул автомат в сторону. Отто был жив, но без сознания. Я действовал быстро. Хоть Отто и пытался убить меня, но я почему-то понял его. Я скинул на землю один ящик, закрыл борт и покатил машину на выезд из леска.

Что с ним дальше стало, я не знаю. Уже через много лет мы встретились. И поняли, что допустили ошибку. Я не взял у него дневник, а он не забрал у меня колонны. Мы остались соперниками до конца. Искали ответ, но так и не нашли. Я потом очень жалел, что не взял дневник Марка. Хотя тогда мне было важно уехать и спрятать золото и колонны.

Я проехал с десяток километров, нашел приметный ориентир, золото спрятал в лесу, а колонны скинул в речку, протекающую недалеко.

Когда война закончилась, я достал золото, а за самими колоннами вернулся уже лет через пять. Когда все утряслось. Я приехал уже богатым человеком, который указал где искать, мне достали со дна (благо глубина метра два всего) эти колонны и начался мой поиск разгадки тайны этих колонн.

Я знаешь ли наслушался про привычку Марка все записывать, а может склонность у меня была к этому. В общем, я тоже важные догадки по этому вопросу стал записывать. Потом их перечитывал, но ясности это не дало.

– Дед, а ты не допускал мысли, что все это был просто нацистским бредом? – осторожно уточнил Сергей. Он слушал внимательно, но после окончания рассказа даже не зал, что думать.

– Конечно иногда я так думал. Но это соперничество с Отто… Может по отдельности мы и бросили бы этим заниматься. Но нам каждом казалось, что вот я брошу, а другой в это время докопается до истины. И нас всю жизнь раззадоривал факт, что у меня есть столбы, а у Отто есть дневник. Я даже думаю, что мы в конце концов объединили бы усилия, да только нам помешала гордость.

– Так ты потом видел своего соперника?

– Мы с ним в тот день расстались надолго. Я не знаю, сколько он пролежал без сознания, но тот ящик с тремя слитками ему точно пригодился. Мы уже где-то году в 60-м встретились на одной конференции по археологии, посвященной новому витку раскопок в Тунисе в районе Карфагена.

– Какое совпадение! Как это может быть: на земле миллионы людей! – воскликнул Сергей.

– Но не у миллиона людей есть довольно специфический интерес, какой является археология. Да и в самой археологии нас интересовал определенный спектр: все что связано с Карфагеном, финикийскими мореплавателями и средиземноморьем. Я если честно, удивлен что мы встретились так поздно.

– Набили морду друг другу, или как лорды чопорно раскланялись? – поинтересовался Сергей.

– Да, интересно получилось. Я сидел на этой конференции, слушал доклад очередного лектора. Потом объявили перерыв, мне хотелось уточнить у одного из лекторов вопрос по финикийскому алфавиту. Я стал пробираться к кафедре, как остолбенел: вижу, что какой-то мужчина с начинающейся сединой (нам тогда уже где-то за сорок было) расспрашивает моего лектора и оживленно жестикулирует. Я Отто узнал сразу. Ко встрече я был не готов, да и никогда не просчитывал что буду делать при встрече. Если честно, мне после пары лет после окончания войны все это казалось маловероятным: встреча двух людей на просторах Земли. В общем, я просто подошел к графину, налил воды, и сел в первом ряду. Сижу, собираюсь с мыслями.

Надо сказать, что когда у тебя появляются огромные деньги, у тебя есть и страх их потерять, и своя жизнь вроде как дороже стоит. Появляется личная охрана. Поэтому, по мере того как люди все более освобождали зал после конференции, я понял, что кроме моих двух охранников, в зале есть еще люди Отто. Потому как эти спортивные молодые люди явно выбивались из общего представления об археологах, и тех, кто зачитывается очередными новостями о раскопках где-нибудь в затерянных уголках.

Сижу я значит, просто смотрю на него. И тут он спиной чувствует что-то. Поворачивается и смотрит на меня. Надо сказать, нервы у Отто тогда были отменные. Как будто мы недавно виделись, он кивнул мне, потом повернулся к собеседнику, договорил фразу, улыбнулся ему, пожал руку и пошел прямо ко мне. На лице играла улыбка, черт, да мы и правда были как друзья, если смотреть на это все со стороны. Весь прошлый накал страстей стих.

Отто просто подошел ко мне, сел рядом и произнес будничную фразу, что-то типа приветствия. И только по тому как дрожал его голос, я понял, что он взволнован также, как и я. Я показал на выход и предложил выйти в местный буфет. Там мы сели напротив друг друга, наша охрана озадаченно оглядывала друг друга. Профессионалы– они сразу поняли, что тут дело нечисто. Напряженно сидели и смотрели друг на друга.

– Знаешь, вот не ожидал, честное слово, – Отто даже улыбнулся. – И я знаю, что сказать. Прости меня, и спасибо что не убил и даже часть слитков оставил.

– Ну извини, не половину, но тогда это большее на что я был способен.

– Да, я понимаю. Я очень глупо поступил, правда. Я жалею об этом. Ты, как я вижу тоже интересуешься данной темой по Карфагену, – Отто показал на зал, где проводилась конференция.

– Да, крепко загадка засела, – кивнул я.

– Не случись тогда этой неувязки с моей стороны, быть может мы вместе все разгадали бы наконец, – вздохнул Отто.

– Да, у меня колонны, у тебя дневник Марка. Вместе это дало бы больший результат, – кивнул я и стал думать куда вести разговор.

Но потом все неожиданно приняло обычный светский оборот. Мы начали расспрашивать друг друга о своих делах, семьях, как вообще живем. Но каждый пытался нагородить много слов и в тоже время не сказать лишнего. Эта беседа быстро начала утомлять. Мы обменялись телефонами и обещали друг другу, что свяжемся и обсудим наше возможное сотрудничество по работе над загадкой колонн.

– И как стали продвигаться ваши совместные исследования, наверно был резкий скачок? – с интересом спросил Сергей.

– А никак. Мы не созвонились. Так и не разу, – вздохнул дед.

– Да как же это так? У тебя был инструмент, у Отто– дневник, где описывалось как он может быть использован. Почему вы не объединили усилия! – хлопнул по колену ладонью Сергей.

– Ну, Сережа! Легко сказать. Последние годы я, думаю, мы с Отто превратились в любителей определенного периода истории, читали книги, посещали те места. Но ничего. Решения не нашли. Но у меня были идеи, потом я их проверял, читал кучу литературы. Каждая прочитанная книга открывала путь к еще двум, минимум. Обидно теперь осознавать, что у моего немецкого коллеги (дед усмехнулся) тоже есть какие-то идеи, возможно нам бы нужно было сесть и все обсудить.

Но если честно, то мне было обидно, что возможно я сделал большую часть на пути к раскрытию тайны и не хотел делиться эти с Отто. Да я и подумал, что о может выкинуть какой-нибудь фортель. Типа того, что он сделал при погрузке золота.

Когда мы были молоды, куча денег которая свалилась на нас, вскружила нам голову. И эти деньги, как мощный катализатор, как локомотив потащили нас по жизни в разные стороны.

Да что уж теперь говорить, – дед закутался в одеяло. – Найди его, Сережа. Ну нельзя чтобы с нашей смертью все кануло в лету.

– Так это легко сказать: найди. Так то это как иголку в стоге сена.

– О, на этот счет не волнуйся. Мы после той встречи наводили справки друг о друге. Вернее, я узнал, как можно больше про Отто. Жизнь у него сложилось неплохо. Они в последнее время живут в Германии со своей женой Мартой. Отто ни в чем не нуждается, но со свойственной немцам бережливостью, деньги не транжирит. Я думаю, что он тоже активно интересовался мной. А потом опять потекли годы. С той встречи прошло около 45 лет. Я лишь знаю, что Отто жив. Знаю где он живет. На этом– все. На контакт мы не идем.

– Дед, а вот ты мне все это рассказал. Но это звучит как сценарий фантастического фильма. Почему ты решил, что я тебе поверю? Самое правдивое из всего этого– это что вы нашли золото.

– О, это ведь легко проверить. Ты просто поезжай к Отто. И он тебе примерно тот же сценарий расскажет. А колонны у меня в замке– настоящие. А, впрочем, решай сам. Но если в тебе есть мои гены, ты точно не упустишь возможность покопаться в этой истории. Это жизнь, встречи с людьми, узнавание нового. Вот задача! А иначе что? Заработать очередной миллиард? А потом что? В старости делать из купюр самолетики? Твой отец был прагматиком, ему бы это было не интересно. Он все время бежал по каким-то делам. На бегу и умер. И где теперь эти дела? – голос деда окреп, даже стал более звенящим. – Я не прошу провожать меня в последний путь. Сидеть перед изголовьем и проводить в это долбанное царство теней. Все что я прошу– это дать мне надежду, что вся эта история как-то завершиться. Пускай я не увижу финала, но мне просто будет спокойно, что дело не брошено.

– Хорошо. Я встречусь с этим твоим Отто. Далее посмотрю. Если все так, как ты говоришь, я подумаю, что можно сделать. Но подхватывать эту гонку и бежать вместо тебя… Не знаю. Но возможно я тот свежий взгляд, который нужен для всей этой истории.

Сергей конечно же не уехал, он решил остаться и побыть с дедом. Он совсем не знал этого человека. Но он помнил его, эту фотографию. Он опять стал маленьким, опять было 9 мая. Опять отец ставил фотографию деда на стол. И все было хорошо.

Он возил деда в коляске вокруг маленького озера. Все эти оставшиеся несколько дней. Они разговаривали обо всем. В один из дней, когда Сергей показывал фотографии своей жены и дочери, дед как будто решившись, взял Сергея за руку и произнес: «Сережа, чуть более недели назад ты не знал обо мне. И не пройдет и недели, как ты меня потеряешь. Не совсем радостная история, но у меня есть важное дело. Я обременю тебя им, но мне кажется, что ты все уладишь. Дело в том, что у меня из всех родственников, кроме тех что со стороны твоего отца, больше никого нет.

– Я понял, дед. Мы, моя жена и дочь – единственная твоя родня, – кивнул Сергей.

– Ну не совсем. Я собственно это и пытаюсь сказать. Я довольно зажился на этом свете и многих просто пережил. И у меня есть племянница. Марша. Все ее родные по разным обстоятельствам уже не в этом мире. Марше примерно, как твоей дочери Яне. Он ходит в гимназию, здесь, в Бельгии. Вернее, ходила. Случилось что-то трагическое, выходящее за грань моего понимания. Уже около года Марша отказывается выходить на улицу. Стала очень замкнута. Врачи называют это депрессией. Но она всегда была такой жизнерадостной. А теперь в основном лежит и просто смотрит в потолок. Единственное развлечение– ручная крыса Пифагор. Ну и еще она очень рисовала хорошо. А теперь практически не рисует. Я скажу честно, Сережа, –старик внимательно посмотрел на Сергея. – Я не хочу, чтобы ты подумал, что я все хитро подстроил и вызвал тебя чтобы навязать опекунство над Маршей.

– Да брось, дед. Мне это неожиданно. Она, выходит, и мой родственник. Я позабочусь о ней.

– Спасибо, но это будет не совсем просто. Сейчас ее опекун– я. Из-за заболевания, она посещает психотерапевта. Пока не особо успешно, но динамика какая-то есть. Тебе придется оформить опеку над ней, и обеспечить терапию. Девочка должна поправится. Ну или хотя бы не ухудшилось бы ее состояние. Но я верю, что ты сможешь улучшить ее жизнь, чтобы она снова улыбалась. Хорошо, Сережа?

– Хорошо. – кивнул Сергей.

Все остальное время они провели в разных разговорах. Стараясь не думать, что время идет. Идет к смерти Петра Куренко.

В один из дней дед рассказывал Сергею о своих находках за всю послевоенную жизни, показывал записи. В сжатой форме ввести в курс дела, так сказать. Только многие десятилетия они пытались пробежать за пару дней. Сергей пытался запомнить все, делал свои записи. В общих чертах главной проблемой деда было то, что он знал, что искать: упоминания в рукописях или археологических находках. Но тогда не было единой сети как интернет. И информацию приходилось добывать по крупицам. Но даже не взирая на отсутствие информационных ресурсов в виде современных сетей, объем перелопаченной информации впечатлял.

– Я начал понимать, что эти колонны были не чем-то сделанным в единичном экземпляре. А как например, в каждой деревне раньше был храм и иконы, и кресты. Так и этот культ, тоже был довольно распространен, – давал наставления дед – Самый ранний след колонн, который я обнаружил, прослеживался до времен правления Цезаря в древнем Риме.

– Дед, да ты всю историю перелопатил! –воскликнул Сергей восхищенно.

– И это только читая книги и посещая места раскопок и участвуя в археологических конференциях. Ну еще состоя в многочисленной переписке с археологами и профессорами истории. Но последние лет пятнадцать, как я борюсь с раком, я сильно выпал из гонки. А в это время как раз все вокруг оцифровывается, все легче все искать. Но у меня уже не было сил. А ты можешь совершить скачок, используя молодость, свежие силы и технологии, – дед взволнованно смотрел на Сергея.

– Да понял я, мне эстафету передают, – отшутился Сергей.

– Так вот, у Цезаря был довольно серьезный конфликт с сенатом Рима. Была фактически гражданская война. Легион с одной стороны, легион с другой. Римлянин на римлянина. Такого ранее не было, – продолжал дед.

– Ну я его со школы помню, что Цезарь был великим человеком и полководцем, – ответил Сергей.

– Фактически он узурпировал власть, превратив римскую демократию в пшик. После него началось правление императоров. Рим, как образец республики ушел в небытие. Великое правление мужей, основанное на принципах прозорливости и разделения полномочий между сильными сошло на нет. И зачастую в руках интригана императора сосредотачивалась власть и для развития это не только не было полезно, это губило Рим. Но против цезаря пытались бороться, – дед подбоченился, переложив подушку под спину поудобнее, он явно переходил к интересующей его части. – На стороне сената была довольно значимая фигура из рода Катонов. Мужчины этого рода традиционно занимали руководящие должности в римской машине управления. Но после прямого противостояния с Цезарем, роду Катонов пришел конец. Но дело в том, что на удивление, тому как погибал последний из Катонов уделено место для описания такими великими историками как Плутарх и Аппиан Александрийкий. Ты только представь, Сережа!

– Дед, да древние летописи изобилуют героическими описаниями, – пожал плечами Сергей.

– Дело в том, что последний из Катонов– Марк Порций Катон в бою против сторонников Цезаря во время знаменитого сражения гражданской войны, которое назвали «битва при Филиппах», проявил ярость, граничащую с безумием. Как описывают историки, Марк Порций остался в меньшинстве, основной строй легионеров уже дрогнул. Тогда он громко выкрикивая имя своего отца и свое имя в сторону противников, стал вызывать их на бой, сорвав свой шлем. Для воина, который служил в регулярной римской армии это было безумием: снять шлем и оголить голову, оставив ее беззащитной против стрел. С таким же успехом современный танкист выбежал бы из танка и только с гранатой ринулся на врага.

– Ну может он тронулся умом во время схватки. Берсерки у викингов вообще грызли щиты от исступления, – в очередной раз хмыкнул Сергей.

– Рядом с ним осталось несколько верных легионеров. Все они погибли,– дед увлеченно рассказывал, не обращая внимания на комментарии Сергея. – А как мы понимаем, чтобы о твоей смерти в бою написали такие историки, надо не просто храбро умереть, чем в то время не удивишь никого, а сделать что-то из ряда вон выходящее. Исследуя архивы, дневники и записи, я пришел к выводу, что и смерть отца самого Марка Порция тоже была примечательной. Он решил не сдаваться на милость Цезаря и по словам очевидцев воткнул меч себе чуть ниже груди. Когда вывалились внутренности и все стало заливать кровью, лекари пытались вставить внутренности обратно и зашить рану. Но отец Марка оттолкнул их и разодрав внутренности, наконец умер. Трудно даже представить, какая нечеловеческая сила должна быть, чтобы совершить такое.

– Дед, ты меня конечно извини, но ты слышал о самураях и о их ритуальном вскрытии живота? – прервал деда Сергей.

– Конечно, и что? – не понял дед.

– А то, описываются несколько видов надрезов при таком самоубийстве. Был простой, от одного края живота до другого, так сказать одна горизонтальная черта. Но был и вариант посложнее. Это крест– накрест. Я бы сказал, что так себя распороть тоже не дюжая сила духа нужна. Так что этот случай не уникальный, – все возражал Сергей.

– Для Японии того века– да. Кстати, одно их последних ритуальных самоубийств совершил Юкио Мисима– японский писатель. Это где-то в семидесятых было, в двадцатом веке, – отметил дед. – Но для времени Цезаря этот случай не так часто встретишь. Нерон, так вообще не смог заколоть себя и просил раба это сделать. Яд тоже любили. Но вот так вспарывать себя несколько раз – это сила духа и умение контролировать боль.

Дед переткнул подушку под другой бок, вдохнул свежий воздух летевший с водоема и продолжил.

– Кроме того, до этого Катоны посещали не сам Карфаген, который был разрушен в 146 году до н.э., а город рядом. Это была Утика. По словам современных археологов– это кладезь храмов. И главенствовал там храм матери богов. Кибелы. А в нацистских записях говорится, что колонны использовались именно в храме Кибелы. На данный момент там отрыто всего то одна шестая территории. И я сделал вывод, что на территории Утики мог быть во времена Катонов храм, в котором был культ связанный с колоннами. И Катоны могли пройти инициацию. Этим объясняется воистину выдающиеся способности среди римских легионеров. И злые языки после смерти поговаривали, что даже эта тайная инициация не смогла спасти от смерти. Но указания, инициация какого рода, и где она проходила, конечно такой информации нет.

– Ну так остается найти эти колонны на территории Утики? – спросил Сергей.

– Колонны не столь важны, у меня же есть свои. А вот посмотреть на само устройство храма, на фрески, или на остатки статуй… Вот это было бы бесценно. Возможно там было бы понимание как эти колонны использовали жрецы культа. Но на территории Утики, сейчас это территория Туниса, раскопки я так и не начал. Но исследовав отчеты археологов, я наткнулся на описание алтаря в форме черепахи. В древности черепаха обозначала символ долголетия. Но дальше уже могли быть спекуляции на эту тему. В районе этого храма ничего значительного не нашли. Или не знали, что искать. Сама территория воистину огромна, раскопки там могут затянутся на многие годы.

– Да, везде вести раскопки– закопаешься, – кивнул Сергей.

– Еще есть важная точка– город Угарит. Современники писали, что в том городе широко применяли гадание, астрологию и магию. Среди руин Угарита были найдены тысячи глиняных табличек. В их числе экономические, юридические, дипломатические и хозяйственные документы, записанные на восьми языках с использованием пяти видов письма. Группа французских археологов под руководством Клода Шеффера в 1929 году обнаружила надписи на ранее неизвестном западносемитском языке, получившем название «угаритский». Язык угаритских табличек близок к архаичной форме иврита. В его основе лежит один из древнейших алфавитов (точнее, абугида), состоящий из 30 клинописных знаков.

В 1950—1955 годах археологи обнаружили фрагменты клинописных табличек с хурритскими культовыми песнями, содержащими как тексты песен, так и их нотацию, что ранее вообще не встречалось.

Найденные в Угарите таблички содержат не только светские документы, но и литературные произведения, открывшие нам глаза на религиозные представления и обычаи того времени.

Среди прочих, в Угарите были найдены произведения религиозно-мифологического содержания о боге Ваале, его супруге Анат и другие.

– Дед, тебе жизни не хватило все это перелопатить. Я боюсь, что даже с современными технологиями мне не хватит и моей жизни. Или надо открывать целый огромный институт и посвятить его деятельность только одной этой проблеме.

– О, Сережа, вот смотри, конечно, я понимаю, что расстояние между Карфагеном и Угаритом по тем временам колоссальное– целое Средиземное море между ними и три тысячи километров. Но одинаковое культовое служение: тот же Бог – Баал (или Ваал при другом прочтении), так что эта огромная территория знала и применяла одни и те же жреческие приемы и техники инициации. И что нам это дает? – хитро прищурился дед.

– Я же говорю– тонны текстов и тысячи глиняных табличек. Море неоцифрованной информации. Если там даже есть прямая инструкция, озаглавленная «как использовать колонны для обретения сверхспособностей» то не факт, что мы на нее вообще наткнемся. А если она еще даже не откопана, то вообще шансов ноль, – Сергей развел руками.

– О нет, наоборот. Допустим ты хочешь поймать тихоокеанского лосося. Но только такого, который проглотил золотую брошку, упавшую у девушки с борта круизного лайнера во время путешествия. Велики ли шансы? – улыбнулся дед.

– Понятно, что не повезет, не будет как в начале книги «В поисках капитана Гранта» и мы не найдем бутылку с письмом в брюхе акулы.

– Да, шансов мало. Но представь, что тебе нужно поймать лосося, просто не всякого, а только того, который весит больше нормы, необычного лосося. Так проще?

– Ну конечно, среди кучи выловленных рыб найдутся и переростки. – кивнул Сергей.