Текст книги "Генератор Чудовищ"

Автор книги: Денис Игумнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Денис Игумнов
Генератор Чудовищ

Инопланшет

У меня сломался планшет. Забивая в поисковой строке фразу, я торопился, пальцы суетились, нажал одновременно на две всплывшие из-под клавиатуры надписи в окошках – в результате планшет завис. Я, как опытный пользователь, стал его перезагружать, а он не выключается. Так и застыла на экране заставка Яндекса. Порядочно помучавшись, замучив кнопку выключения, мне всё же удалось отправить мой планшет на вынужденный покой. Он погас. Я, выждав минуту, стал планшет будить. При нажатии кнопки пуск послышался неприятный электронный «цик», забегали кружочки загрузки, мелькнула картинка библиотеки и… Ничего. В таком состоянии вечно загружающегося гаджета он и остался, как тот альпинист, который штурмует вершину К-2, никак не двигаясь с места, а всё потому, что он давно обледенел и умер.

Процедуру перезагрузки я повторял много раз с одним и тем же результатом. Кнопка клацала перегоревшим миксером, плыли конусы, круги, высвечивались два-три изображения, а потом планшет либо зависал, либо сам начинал бежать дистанцию перезапуска с нулевой отметки.

Можно отнести планшет в починку. А смысл? Он у меня старенький, седьмой годок пошёл. Для ребёнка в школу пора, а для прибора социальной коммуникации – на свалку. Не стоит заморачиваться. Никаких ценных данных я на планшете не хранил, а поэтому, с чистой совестью, пошёл покупать новый. У нас в Крематорске не так чтобы много мест, где можно найти новый планшет по приемлемой цене. Но места есть, самое бойкое из которых, пожалуй, ТЦ "Чапаевский". Там продавалась любая электроника, на любой изощрённый вкус. Сделай выбор, проследи, чтобы с ценой не надули, стань владельцем современного гаджета.

После работы (работаю я в магазине детских товаров администратором зала – второе место работы после института; для начала карьеры, так считаю, самое оно) я в пятницу вечером поехал в "Чапаевский". От моей работы до него прямой маршрут автобуса ходит. Десять минут и я там. Людей мало, торговые точки готовятся к закрытию. Настроение у продавцов, похожее на предпраздничную лихорадку. Традиция. Многим из них завтра работать, но бухнуть в пятницу – это святое.

Торговый центр объединял под своей крышей сотни маленьких магазинчиков электроники, модных аксессуаров для гаджетов, запасных деталей для компьютеров. Зал делился стеклянными перегородками на магазины разной величины. Крыша у них отсутствовала, отличались они друг от друга вывесками, реже – внутренним оформлением, но на дизайн тратить деньги заморачивались лишь крупные сетевые компании.

Если я хотел приобрести планшет сегодня, мне следовало поспешить. Ломиться в первые открытые двери я, конечно же, не стал, а дал круг почёта по центру, знакомясь с прейскурантом товаров, выставленных в витринах, и ценами на них. Мой выбор пал на новую модель той же фирмы, что была у меня. Симпатичный, недорогой гаджет, пускай и китайский. Ну и что такого? Семь тысяч триста рублей всего. Величина экрана, память, 4G, функции – всё при нём. Одна палатка в самом конце зала, в среднем ряду, мне приглянулась больше остальных – неприметная с виду, без собственной вывески, лишь с номером над входом 4040, притягивала меня, как магнитом. Нужный мне планшет присутствовал на витрине. Кстати, стоил он дешевле, чем везде. Какой-то жалкий полтинник, и всё же.

Зайдя в павильончик, я сразу оказался нос к носу с продавцом. Он стоял за прилавком, увлечённо изучая что-то, лежащее под стеклом прилавка. На моё появление никак не отреагировал. Ну пришёл покупатель, ну и пришёл. Нужно будет сам инициативу проявит. Меня уговаривать не надо. Сервис мне не нужен. Качественный товар, консультация специалиста, а улыбчивое впаривание всякого хлама оставьте для других. Нормально всё, не парьтесь други.

– Можно мне вон тот планшет, – я выразил желание купить. Такое проявление чувств оживило продавца истукана. Он поднял голову, посмотрел на меня, посмотрел на мою руку, указывающую на нужную мне игрушку, потёр лоб.

Продавцу было года двадцать три, мой ровесник. Правда, совсем не спортивный: плечи узкие, руки, как спички, ляжки, как ручки. Кожа бледная, в уголках глаз отливающая в зелень. Голова большая, лохматая, лоб широкий. Нос короткий, тонкий, не мужской, комариный, с двумя родинками на конце. Глаза близко сведены, чуть не до косоглазия, взгляд, изнурённый чрезмерным общением с интернетом, зрачки сужены в точку и на фоне коричневой радужки не выделяются. Щёк нет. Губы непонятные: не толстые, не тонкие – бесцветные, обескровленные. Неожиданно острый, чуть ли не загнутый вперёд и вверх, подбородок.

Оживившись, продавец, кивнув мне, уточнил:

– Вы вот эту модель хотите за семь двести пятьдесят, – а сам вытащил снизу, из-под прилавка, коробку с планшетом той самой модели, которую я хотел.

Обычно продавцам приходиться бегать за нужным покупателю гаджетом на склад. В моём же случае всё оказалось проще. Модель пользовалась спросом. Несколько коробок с популярным планшетом лежали сразу в магазине.

– Да. Можете выписывать.

– Если хотите, могу за туже цену подобрать для вас что-нибудь получше.

– Спасибо, не надо. Меня эта фирма вполне устраивает.

– Зря отказываетесь. Хотя бы посмотрите. Например, это очень, по-моему, интересный вариант. – Продавец не был навязчивым, что очень важно в общении с покупателями вообще, а со мной – в частности. Он не уговаривал, а показывал. Причём его голос обволакивал меня приятным баритоном, неожиданным для такого ботаника. Ему больше подошло бы скрипеть несмазанной дверью сельского туалета или булькать картофельным пюре. Продавец оказался далеко не мямлей. Его внешний вид маскировал врождённые способности менеджера.

Оттуда же, откуда появилась известная мне модель, продавец достал нечто своими необычными формами напоминающее современный планшет. Не желая этого, я невольно заинтересовался странным прибором. Начнём с того, что он был несколько толще для привычного всем нам гаджета. Отчего смотрелся надёжнее. Аля милитари. Военные мотивы продолжались цветом планшета. Тёмный хаки на углах сгущался до угольно чёрного, будто обожжённого пламенем взрыва. И его форма! Совершенно, абсолютно, не на что не похожая: вертикально расположенные стороны прямоугольника планшета изгибались дугами внутрь, наподобие песочных часов, сверху экрана имелось утолщение, служившее то ли ручкой, то ли держателем, в котором имелись три отверстия – опять же, либо под пальцы, либо под крючки-штыри. В любом случае такой гаджет легко было носить.

– Ну-ка. Разрешите, – мне планшет показался занимательным, поэтому я попросил продавца дать его мне в руки, чтобы рассмотреть, как следует.

– Пожалуйста. – Он с радостью мне отдал гаджет. Пока я его рассматривал, продавец продолжил его расхваливать. – Функций у него больше. Есть все стандартные программы, плюс пакет дополнительных, таких, как карты, базы данных, переводчики, фитнесс контроль и многие другие. Заряд он держит в активном режиме использования трое суток, что, согласитесь, на порядок лучше, чем у выбранной вами модели. Платформа Андройд. И цена та же. Даже на двести рублей ниже.

– Китайский?

– Не совсем. Есть такая маленькая страна на западе Китая, фактически подчинённая ему область, – Шамбалай. Зона экономического комфорта для бизнеса. Налоговые отчисления минимальные, дешёвая рабочая сила, контроль со стороны государства ниже общемировых стандартов.

– Да? Никогда о такой стране не слышал.

– Не удивительно. О ней мало кто знает, кроме специалистов. Её облюбовали предприниматели из Европы. Вот, в частности, построили там завод по производству инновационных гаджетов. Да, забыл сказать, этот планшет, ко всему прочему, ударопрочный и водостойкий. С ним нырять можно.

– Интересно. Настораживает одно – неизвестность на рынке производителя.

– Наш магазин вам гарантию даёт на этот товар от себя, на год. Берите, не пожалеете. Через год рынок почувствует вкус к таким штукам из Шамбалая, и цена на них взлетит. Маркетинг. – Продавец тяжело вздохнул, выражая так, по поводу вечных игр капиталистов, печаль. Показывал сочувствие к тяжёлой доле покупательского сословия и, между прочим, правильно делал: такое поведение невольно к нему располагало. – Решайте.

Я задумался. Ну нет, предложение действительно выглядело заманчивым. Ни у кого из моих друзей такого планшета нет, и в ближайшие несколько месяцев не появится. Они предпочитали iPad-ы, да iFon-ы, и от своих заблуждений, вбитых им в головы гвоздями рекламы, отказываться не спешили. Я же, признаюсь, любил рисковать. Моя тяга к неизвестным новинкам не раз меня подводила. Но в этот раз, мне кажется, я сделаю правильный выбор, если скажу покупки гаджета из Шамбалая: да.

– Убедили. Куплю у вас этот планшет.

– Не пожалеете, уверяю вас.

– Посмотрим. Да, а как называется это чудо?

– Алабмаш 2.

– Хм. Что-то такое напоминающее советские названия, типа – Алабинские Машины.

Продавец, продолжая заполнять документы, вежливо улыбнулся моей ниже среднего шутке. А ведь и в самом деле название походило на аббревиатуры из далёкого социалистического прошлого. В моей голове, во всяком случае, я его так воспринял.

Покупку оформили, коробку с Алабмашем Вторым мне вручили. Я счастливый потопал домой. Выйдя из павильона, я сделал несколько бодрых шагов. У меня засвербело между лопатками. Так бывает, когда кто-то тебе пристально смотрит вслед. Обернувшись, я убедился, что так оно и есть. Продавец, потеряв всё свою менеджерскую харизму, прислонил свои большие ладони к стеклянной стене, приблизил к ней лицо и, не мигая, наблюдал за мной. Мне стало неуютно, по ногам забегали крокодильчики. Я кивнул ему, прощаясь с ним ещё раз. Он остался холоден на проявление мной вежливости, продолжая стоять неподвижным персонажем музея восковых фигур, чем подпортил мне впечатление лёгкой эйфории, сопутствующее любой долгожданной покупке. Досада недолго давила мне большими пальцами ног в район моего сердца. Выйдя из ТЦ, я напрочь забыл думать об этом профессиональном уроде.

Дома я подключил планшет к старой симке, в лёгком темпе пробежался по его меню, отложив основательное ознакомление с его возможностями на завтра. Честно говоря, я здорово вымотался за смену, хотелось хорошо отдохнуть положенные мне два дня, тем более, они выпали на субботу и воскресенье, а такое счастье случается не каждую неделю. На первый взгляд архитектура расположения приложений казалась удобной. Я спокойно находил нужные мне функции. Разбираться в тонкостях шамбалайского программного обеспечения получалось у меня даже быстрее, чем с китайским ветераном, теперь пылившимся на антресолях. Что поражало в новом планшете, так это обилие незнакомых значков на рабочем столе. Ознакомление с их назначением я также отложил на потом.

Утром, позавтракав, я ощутил в себе прилив сил такой интенсивности, что захотелось поизнурять своё тело физическими нагрузками. Что ж, спорт дело хорошее. Фитнес клуб «Цитадель» моего появления ждал уже вторую неделю. Эх, нельзя так распускаться. Собрав сумку, закинувшись таблетками кофеин бензоата (выпил четыре штуки, на мой вес – в самый раз), окрылённый химозой, прекрасным майским настроением, понёсся качаться.

Говорят, что правильно тягать железо, если ты натурал и никогда не злоупотреблял анаболическими стероидами, означает заниматься интенсивно, но недолго. Сорок минут, ну час и достаточно. Под кофеином меня пёрло, и я качался целых два часа. Доведя себя до состояния, когда трудно подниматься по ступенькам, а руки висят плетьми, хотя уставшим ты себя не чувствуешь, я закончил с железом, перейдя к водным процедурам. Контрастный душ, сауна, душ, опять сауна. Уставший и счастливый покинул клуб.

Уже в подъезде моей пятиэтажки у меня заболела голова – район правого виска заныл. Боль нарастала при резких движениях, глубоко закапываясь в мозги, цепляя их на ржавые крючки и долго не отпуская. Это знакомая мне побочка от употребления кофеина давала о себе знать. Чёрт, раньше со мной такое случалось обычно на следующий день, но мучало не так сильно. А может, во всём виноват вчерашний энергетик? Утром вчера выпил, чтобы взбодриться, а сегодня его остаточные явления наложились на сухой кофеин и вот тебе, пожалуйста. А я же ещё хотел с функциями моего Алабмаша до конца ознакомиться. Взяв себя в руки, нашёл компромисс. Ну а как же. Мы не привыкли отступать. Надо закинуться обезболивающим Максидролом. Тоже химия, от неё у меня желудок шалил, зато головную боль снимала мгновенно – съел капсулу, десять минут подождал, и снова человеком стал.

Зайдя в квартиру, заставил себя раздеться, разуться. Сохраняя в себе человека, уважая труд жены, не попёрся на кухню в грязных ботинках, а действовал поэтапно, осторожно. Самосадизм, конечно, но и тренировка воли одновременно. Расправившись с грязной спортивной формой, не обращая внимания на едкие замечания Светы (моей любимой супруги) по поводу моего затянувшегося отсутствия, с гордо поднятой, звенящей от боли головой прошествовал на кухню. Там вся вельможная чванливость с меня слетела. Я, открыв ящик стола, где мы хранили лекарства, начал поиски Максидрола. Нашёл! Вот она его пачка. Красная с оранжевыми полосами, такую трудно не заметить. Уже взяв её, я по её через-чур лёгкому весу почуял неладное. Так и есть, внутри капсул не оказалось, – лишь пара пустых блистеров. Кроме по-настоящему эффективного Максидрола, дома хранился, каменея, ещё анальгин и аспирин. Отстой. На меня эти динозавры прошлого века не действовали. А головка-то бо-бо. В аптеку. Надо идти в аптеку.

Очутившись в прихожей, обувшись (нагибаться, чтобы завязать шнурки стало для меня испытанием, под стать посещению зубоврачебного кабинета), я крикнул жене:

– Свет, принеси мне, пожалуйста, планшет. Он на прикроватной тумбочке лежит.

Света выскочила из комнаты тут же. Когда только планшет успела захватить, не понимаю. Вот она моя крошечка-ховрошечка. Красавица моя, Дюймовочка. Моя Света не отличалась выдающимися габаритами, ну и слава богу. У неё было живое лицо, прекрасные каштановые волосы до плеч, фигура мальчишеская со своими упругими достоинствами спрятанными, как спереди, так и сзади, под одеждой. Искра. Сама жизнь. Лучше – искра жизни – вот кем была Светик. Мне с ней повезло. Добрая, отзывчивая, энергичная. Через год она окончит свой институт управления, и я уверен, что в ближайшую пятилетку обгонит меня как в карьерном росте, так и в величине денежных поступлений в общий семейный котёл.

– Ты куда, Макс, собрался? – спросила она, протягивая мне Алабмаш.

– Слушай, я в аптеку. Голова что-то после тренировки разболелась.

– Опять себя весами доводишь?

– Да нет.

– Ты же себя уродуешь. Ты это хоть понимаешь?

– Ну не сердись, котёнок.

– Ага, не сердись. Купишь себе свои наркотики, не забудь зайти в магазин за хлебом. Он у нас заканчивается.

– Хорошо.

На прощанье она меня поцеловала в щёку. Нежно так своими розовыми губками коснулась, боясь сделать мне неприятно. Знала, как все девушки, что головная боль шутить не любит – тряска ей противопоказана.

С планшетом под мышкой поспешил в аптеку. Купив Максидрол в ближайшей забегаловке под зелёным крестом, закинулся капсулой там же, так сказать, не отходя от кассы. Запил детской минералкой, купленной вместе с обезболивающим, вышел на свежий воздух.

Весна вступила в свои права, жизнь начинала свой ежегодный разбег с нежно салатовых цветов, чтобы через полгода закончить ослепительно белым. И воздух-то какой! Объеденье. Наслаждаться майскими ароматами мне не мешали рабочие предприятия нашего восточного района. Они, конечно же, противно дымили – особенно по ночам, портили атмосферу, но по вечерам воздух оставался чист, как ступни младенца. Как правило ветер сносил всю заводскую вонь за город.

Вот и прошла боль. Облегчение порой лучше опьяняет, чем водка. Что ещё? Ах да, хлеб. В этом же доме, где располагалась и аптека, сбоку присоседился частный минимаркет. Терпеть не могу сетевых монстров. Хлеб там продают, как из пенопласта выпеченный. В минимаркет хлеб поставляли с местного завода, работающего в восточном районе Крематорска.

Можно и планшет поюзать и за хлебом сходить. Уткнувшись в гаджет, зашёл в минимаркет, прошёл к хлебной полке. Взяв батон белого, плюс буханку чёрного, иду на кассу. Кассир отсутствует. В зале всего три покупателя, включая меня. Пока жду кассира, играюсь с планшетом, вдруг слышу:

– О, Макс, привет!

Оторвав взгляд от экрана, вижу в дверях моего приятеля ещё со школьной поры – Валентина, Валька, Валюхандро. Он вместе со своим тестем зашёл в магазин затариться пивком на вечер. Знаю эту его манеру. Не первый раз его с тестем встречаю. Тесть его, мужик основательный, работает, как зверь, на стройке прорабом, но отдыхать любит на всю катушку. По нему сразу видно, что пивом он балуется чаще, чем в его возрасте следует. Полтишок годков – время, когда пора от многих приятных вещей отказываться. Пётр Егорович низкого роста, похож на бочку. Шеи нет, руки, как медвежьи лапы, усы (кто сейчас носит усы?), стрижка короткая, солдатская. Пузо такое, будто он кита проглотил. Выглядит он устрашающе, хотя на самом деле милейший души человек. Валька с ним сразу общий язык нашёл, хоть был длинным, длинноруким, да худющим (и пиво ему – каланче, не впрок). Говорят, что сходятся только люди близкие по комплекции, а вот здесь получалось опровержение общего, в общем-то верного правила.

Жена его – Танечка, ходила вместе с нами в школу. Жили они у её родителей по причине нехватки жилплощади у Валентина. В семье жены главным был Пётр Егорович. Вальку повезло дважды: первый раз – с женой красавицей, а второй – с тестем, который не позволял тёще брать над мужем дочки верх.

– Хэлоу, Валек. Здравствуйте, Пётр Егорович.

Суровый мужчина, Пётр Егорыч, кивнув мне, пошёл к пивным холодильникам. Тут как раз появился и кассир – молодая девушка из средней Азии. Расплачиваясь, общался с Валей.

– Бухать собрались? – задал я формальный вопрос.

– Да что там пить-то? Пиво одно, в туалет не набегаемся. Тесть водку не уважает и мне не позволяет. Говорит, не успеешь оглянуться, как сопьёшься. Но и пиво, знаешь ли…

– Чего, надоело?

Мы вышли на улицу, встали недалеко от выхода в ожидании Петра Егорыча.

– Не то слово. Вот завтра с толчка не слезу. У меня от этого пива расстройство желудка. Неважно – одна бутылка или несколько, всё равно кишки крутит.

– Не пей.

– Ха. Молодец, это ты отлично придумал – не пей. А что мне на него смотреть? Трезвым постоянно быть не весело. С моей работой в продажах ежедневный стресс чем-то обязательно запивать надо, а то сбрендить можно.

– У меня днюха через неделю, если помнишь.

– Спрашиваешь. Помню, конечно.

– Приглашаю. У меня пива не будет. Можешь пить, что душа пожелает. Коньяк, виски, водка.

– Приду, приду. Знаешь, как мне всё настое*ало? Ууу.

– Что так?

– Да семейная жизнь.

– Тёща голову подняла?

– Да нет. Жена дурить начала что-то. Прям изводит меня. С мамой своей каждый день: шу шу шу, шу шу шу. У меня и секса то уже с месяц нет. Что-то здесь не так.

– Ладно, не переживай. Требуется перезагрузка. Светку тоже иногда клинит. Бабы. Всё им не так кажется. Потом остывают. И твоя перебесится.

Тут Валёк заметил у меня планшет.

– Что это у тебя?

– Вот купил себе новый планшет.

– Ум-м. Что-то новенькое? Я такого раньше не видел. – Валёк увлекался разными техническими штучками, знал о них больше остальных, и то, что он ничего не знал Алабмаше, говорило о многом.

– Да. Посоветовали тут. – Показал планшет, Валёк, склонился над экраном, а я начал двигать пальцами, показывая необычный интерфейс.

– Сколько стоит?

Типичный для Валюхандро вопрос. Ценность любой вещи, как предмета обихода, он, прежде всего, мерял на рубли. Чем больше вещь весила в денежном эквиваленте, тем она была ему нужнее. В дополнение к раздутому ценнику ты получал социальный статус, позволяющий тебе (ему) считать себя не таким, как все, а стоящим на другой ступеньки личностного развития. Прощаю ему, он парень не плохой. Успеет до старости раскаяться, поймет, кто им манипулирует. Мозг ему загадили, как многим, а так он со мной не раз плечом к плечу в школе дрался. За честь и достоинство! Не за деньги.

Раздалась мелодия звонка – похоронный марш, начало одной известной песни старой панк-группы "Ножевая Рана", ныне уже не существующей: доигрались с и на тему смерти, все на тот свет отправились. Валёк их уважал с детства, вот и на телефон все их песни скачал, а на звонок их самый забойный хит поставил – "Свобода за порогом". Там есть такие отчего-то запомнившиеся мне слова четверостишья припева:

Мольбы не помогут, дьявол придёт

Гроб за порогом всех нас ждёт

Свобода в смерти, свобода во тьме

Никто не поможет, ни мне, ни тебе

Ни мне, ни тебе. Ни мне, ни тебе

Ни мне, ни тебе. Ни мне, ни тебе

Вальку звонил начальник с работы. В выходной день особенно скверно. Чтобы спокойно, не оглядываясь на мою реакцию, пообщаться на свои продажные дела, мой друг отошёл в сторонку, к ограде парка. Я и не думал, и не хотел подслушивать. Пока он общался, я продолжил исследования игрушки для взрослых и не очень взрослых. Мое внимание, в который раз, возвернулось к значку – GoogLe++. Интересно, рядом обычный значок гугли с одним плюсом, а этот с двумя. Тот, с одним плюсом, открывал обычное приложение, ориентированное на загрузку дополнительных программ на устройство. Тогда два плюса, что означали? Я нажал на значок. Под салют хлопков бумажных пакетов на монитор, из шума электронных сигналов устройства всплыло с десяток иконок непонятного назначения, с такими же непонятными подписями под ними.

Маска злого колуна – "Хотите поржать?". Синие губы на женских ножках – "Синюшный вальс". Джокер, а под ним вместо надписи лишь череда вопросительных знаков – «???????????». Розочка из розового стекла (прям настоящее произведение искусства компьютерной графики – до того реалистично) – "Вечность". Полная луна с узкоглазым, недовольным лицом цвета спелого лимона, держащая в руках молот – "Лунный марш". И самая простая иконка в виде горящего живого пламени, будто снимаемого в режиме оn-line, никак не обозначенная даже ничего не объясняющей, как другие, надписью. Почему бы не начать знакомиться с приложениями с этого огонька? В душе я был уверен, что создатели Алабмаша таким образом интриговали пользователя, шифруя от него новинки индустрии игр, прячущиеся под странными иконками.

Пуск! Мой указательный палец прижал значок пламени – подушечку пальца как обожгло. Палец по ощущениям прошёл стеклянный барьер, по-настоящему вмазавшись в жидкий огонь. Дёрнувшись, я отнял руку от планшета: палец был в порядке. Мне почудилось. Нервишки расшалились, авторы программного обеспечения постарались на славу. Две мысли пронеслись одна за другой. Не успел я высказать вслух, что я думаю об авторах шамбалайского чуда, как планшет в моих руках подскочил. Разбушевавшейся, после нажатия на иконку, рыжий огонь кинулся с экрана мне прямо в лицо. Глюк? Да что-то уж больно реалистичный. Меня обдало жарким ветром паровозной топки. Ого! Ищу поддержку своего рассудка в оценке непредвзятого свидетеля. Верчу головой. Вот и он. Валёк, поговорив по мобиле, приближался ко мне:

– Эй! Смотри, я тут в планшете нажал, а он греться стал так, что руки обжигает. – Про ощущения огня, лижущего щёки и лоб, объяснять не стал. Да и как такое объяснишь? Кто не видел, тот не поймёт.

– Дай посмотреть.

– Сейчас все в норме. Но вот видишь иконку пламени? – Валя кивнул. – Нажал на неё и планшет затрясло.

– Так. Пошли присядем.

Мы отошли к лавочкам, стоящим чуть дальше, у калитки ведущий в парк, расположились рядом с одной из них – так удобнее смотреть и общаться. Около лавочек, ближе к ограде зияла вырытая яма, скушавшая часть тротуара, но нам она не мешала.

– Макс, ты знаешь, он мог вирусных программ накачать.

– Я в интернет за последние сутки всего два раза выходил. И то, для того чтобы почту проверить.

– Файлы с почты какие-нибудь открывал?

– Нет, что я маленький?

– Знаешь, на что эти иконки больше всего походят?

– Знаю, на логотипы игр.

– Правильно. Давай проверим? Других вариантов всё равно нет.

– Угу. Правильная мысль. Мне она в голову сразу, как только я увидел это разнообразие детской чепухи, пришла. Огонь помешал.

– Ок. На что жать будем.

Полистав пальцем экран, проштудировав взглядом заново все иконки, я сделал выбор:

– Видишь значок чёрной авиабомбы, похожий на первую американскую атомную Малыш? Имеем право.

– Твой планшет, тебе решать, – в последний момент Валёк съехал с темы. Эх ты, дружище.

Я с опаской, не то, что в случае с пламенем, легонько прикоснулся к экрану. Но и этого хватило. Мой планшет завибрировал, одновременно заливаясь чернотой самой безлунной вампирской ночи. И оттуда из мрака самого чистилища на нас бросилась кроваво-красная, истекающая алым свечением надпись – "Все Ваши файлы, фото и видео удалены".

– Б*иияяять, – досадливо протянул я.

– Точно – вирус. Я же тебе говорил. – Ах этот Валечка. Успокоил называется.

Как только загорелась предупреждающая надпись, я стал нажимать на кнопку возврата.

– Много потерял? – интересуется Валёк.

– Ничего я не потерял. Он же новый совсем. Жалко, если все программы с него слетят. Не успел поюзать, а уже неси на гарантию. Гемор один.

Когда мой медведь досады переваливает черту раздражения, и я близок к тому, чтобы дать себе клятву – «больше никогда не покупать устройства неизвестных брендов», всё возвращается на круги своя. Ещё одна шутка разработчиков устройства. Шалуны интеллекта. На меня опять смотрят, до удивительного реалистичные иконки. Клоун подмигивает, джокер подпрыгивает, губы пританцовывают.

– Накололи нас. Фу-у. – Чувство облегчения – лучшее чувство на свете, после оргазма победы. Думаю, со мной согласится ни один человек.

– Где ты этот прикол купил? – сделав глаза овальными блюдцами, спрашивает Валя.

– В «Чапаевском». Продолжим? – Смелости ставить эксперименты с иконками у меня прибавилось. Раскусив замысел инженеров, мои опасения ушли, а уверенность вернулась. Даже захотелось узнать, что такого-эдакого они нам дальше мне приготовили.

Сейф. С виду неподъёмный стальной куб, на закрытой дверце рисунок – чёрный значок биологической опасности. Переглянувшись с Валюхандро, обменявшись с ним понимающими улыбками, давлю – теперь большим пальцем, на значок сейфа. Начинается мультик. Лунная ночь, бескрайняя спокойная тёмная гладь моря заманчиво серебрится. Чем ближе к зрителю становится поверхность воды, тем тревожнее на душе. В картинке ничего не меняется, а ощущение грядущего из-под воды ужаса нарастает. Огромным холмом вспучивается солидный пузырь, как будто под водой произошёл взрыв глубинной бомбы. Разлетаясь тяжёлыми пенными брызгами, пузырь выпускает на волю крылатого демона, кошмарное создание, не принадлежащее нашему миру. Демон летит над морем, поднимая бурю, вода под ним сходит с ума, волны вздымаются до неба, наползают друг на друга, сталкиваются, спешат исполнить чужую волю, неся тотальное разрушение на берег. Быстро мелькают скалы бухты, скорость полёта демона резко увеличивается. Над землёй он летит бесшумно, лишь грохот столкновения моря и суши затихает вдали зловещим ночным громом. Поля, леса, дороги, селения. Демон летит, не обращая внимания на мелькающий внизу кадрами ускоренной перемотки пейзаж. На горизонте возникает свечение большого города, демон замедляется – над городом он уже не летит, а парит. Барражируя над зданиями, он снижается. Становятся видны отдельные детали домов и улиц. Они мне чем-то знакомы. Расположение, архитектура – всё это я уже где-то видел. Демон, добравшись до цели, зависает над старым кладбищем. Кресты, склепы, надгробные памятники утопают в зелени. Морской пришелец делает над погостом петлю. Из могил встают мёртвые. Дальше фокус с демона, уходящего за горизонт сверхзвуковой ракетой и покойников, поднимающих могильные плиты своими осклизлыми черепами, смещается за ограду кладбища, показывая двух жизненно прорисованных парней, сидящих на лавочке, подозрительно смахивающих на нас. Меня впечатляет. А Валька – не очень.

– Двадцать лет назад этот ролик вызвал бы фурор, а сегодня это обычная хорошая работа с обратной связью. Прикольно, не более. Процессор через камеру получает информацию о внешнем мире и дополняет графику мультика внешними подробностями. Видео переходит в компьютерную анимацию. Всё просто, – объясняет мне Валя участие в ролике персонажей, словно списанных с наших образов.

– Что-то я не слышал о таком.

– Просто не интересовался. Подобными программами профессионалы заняты уже два с половиной года.

На улице стемнело. Что-то рано. Небо затянуло тучами, обычно краснеющее на закате солнце исчезло, а городское освещение так и не включилось. В окнах домов тоже света нет, все глядят в никуда, отражая пустоту и черноту. Люди пропали. Город опустел. Непонятно.

Отвлекшись всего на пару секунд, вновь возвращаюсь к планшету. На нём с героями на скамейки начинают происходить изменения. На них камера смотрит чуть сверху и сбоку. В реальности там, где должна висеть видеокамера, глухая кирпичная стена дома. Парни в ураганном темпе линяют, сбрасывают шкуру анимационного рисунка, превращаясь в нас настоящих, снимаемых в реальном времени со стороны. Мы оба невольно поднимаем головы и смотрит туда, где может быть спрятана скрытая камера. Стена, простая стена, никаких камер, никаких приспособлений. Мне становится не по себе, да и Вальке тоже. Вижу, как его физиономия вытянулась в дезориентированный происходящим баклажан.

– Смотри чего творят. А? – удивляюсь я.

Наши взгляды перескакивают с экрана на стену и обратно. Пинг-понг глазами. На улице темнеет ещё сильнее, вокруг нас сгущается по-настоящему ночной мрак. Мою лодыжку обжигает холод чужой пятерни.

– Ай! – вскричав от неожиданности, я вскакиваю. Планшет летит в одну сторону, я отпрыгиваю в другую.

Под лавку заползло нечто, плохо воспринимаемое моим сознание. Лохмотья человека. Это, по определению, не может быть живым. Но оно скребётся, тянет ко мне обглоданные червями руки, скрипит остатками зубов и гнусаво ноет.

Не хочу смотреть, а замечаю мельчайшие подробности ожившего разложения. Тут же рядом пыхтит Валя. Занятый собой я не заметил, что и на него навалился оживший труп. Труп жаждет добраться до его горла, а Валя не даёт, активно отбиваясь. Вернувшись к деятельному восприятию действительности, я помогаю другу избавиться от истлевшего мучителя. На поверку он оказывается до невозможного лёгок и мерзок. Мои пальцы входят ему под рёбра, проникая в вонючую слизь, я хватаю его за кости и отталкиваю в сторону. Он падает в глубокую яму, а мой покойник выползает из-под лавки, устремляясь к нам. Да он не один такой! К нам из парка, ставшего кладбищем, идут грязные люди с жуткими лицами. Некоторые вообще не имеют лиц. Мертвецы! Как в долбанном ролике на планшете. Восстали из могил и прут против людей. Пока они не спешат, бредут по тропинкам и аллеям бывшего парка, медленно приближаясь к выходу из него. Тех двух, что на нас напали, можно считать разведчиками. Первыми проснулись, оказавшись в безымянных могилах за оградой кладбища, первыми напали.