355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Денис Игумнов » Сбитые кулаки » Текст книги (страница 2)
Сбитые кулаки
  • Текст добавлен: 16 марта 2022, 20:02

Текст книги "Сбитые кулаки"


Автор книги: Денис Игумнов


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Оранжевое Людоедо

Заброшенное здание закрытого пять лет назад НИИ по изучению высшей нервной деятельности окружал забор из унылых бетонных плит, изъеденных кариесом дождей, стужи ветра. Ещё недавно, чтобы до института добраться из города, следовало тридцать минут трястись на автобусе, а затем – идти ещё пятнадцать минут переть по грунтовой дороге. Теперь же в пятистах метрах от него построили новый микрорайон и доступ любопытствующим стал открыт. Смотреть особо там было не на что: трёхэтажный, с обваливающейся штукатуркой, с глубокими царапинами, казалось, нанесёнными какими-то неизвестными чудищами, серый особняк, постройки начала двадцатого века, с густо заросшими решётками оконными проёмами. Дополняли картину общей заброшенности заложенные кирпичами двери и двор, заваленный гнилыми перьями мелкого мусора – вот, пожалуй, и всё – ничего примечательного. Да ещё на двухскатной крыше имелась надстройка в виде повторяющей форму крыши будки с тёмным отверстием ничем не прикрытой отдушины. Единственный свободный вход оставленный, по недосмотру, потенциальным жуликам-карликам. Почему карликам? Да потому, что обычный среднестатистический человек, отнюдь не богатырского телосложения, сложившись, допустим – в три погибели, навряд ли бы смог протиснуться сквозь такое отверстие внутрь. Взрослым людям здесь точно делать было нечего. Экскурсий сюда всякие предприимчивые городские сталкеры не водили, и отдельные любознательные граждане сюда тоже не заглядывали. Отсутствие интереса объяснялось высоким забором и мрачным видом заброшенного особняка, а больше – неизвестностью объекта. Мало ли таких зданий гниёт в Подмосковье.

Другое дело – детское любопытство. Ребятишек тянет в такие места магнит экзотических выдумок, пришедших к ним из призрачного мира полуночного одеяла. Они исследуют мир на окружающих их и доступных им образцах, до которых, что важно, они способны дотянуться без посторонней помощи. Они хотят приключений – кратковременных моментов будоражащего ужаса, искренне уверенные, что с ними ничего, ни при каких обстоятельствах, не может случиться плохого.

Вадик, Кирюха, Гриша – ровесники, достигшие прекрасного, зыбкого двенадцатилетнего переходного возраста – моста между беззаботным детством и тревожной юностью. Довеском в их компании присутствовал девятилетний Ромик – брат Кирюхи – самый младший, самый шебутной из них. Познакомились ребята этим летом. Их родители переехали в новый район в июне, а сейчас заканчивался август: за такой срок детям представилось не мало случаев хорошенько узнать друг друга. В детстве дни тянутся долго, а людей узнаёшь быстро. Все они были детьми из небогатых семей, а значит сословных предрассудков между ними не стояло. Гриша – мальчик из неполной семьи, жил с мамой. У остальных отцы были, хоть и зарабатывали не миллионы: их новое жильё фактически принадлежало банкам. А значит, разъезжать по югам средств пока возможности не представлялось. Всё лето в городе: хорошо ещё, что от ЖК "Васильевская Роща" всего два шага до самой крупной лесопарковой зоны области. За неполные три месяца мальчишки успели крепко сдружиться. Друзья облазили всю доступную им цивилизацию двора и ближайших окрестностей, изучили каждый закуток, каждую щель. А совсем скоро они пойдут в новую школу и друзья, которыми они обзавелись летом, им отнюдь не помешают влиться в школьный коллектив.

Ребята давно обсуждали поход к старому дому, но всё никак не решались – то одно их отвлекало, то другое. Сначала новые электронные игрушки, потом первые опыты с сигаретами. В июле уж было решились, так Вадик – их штатный заводила, заболел ветрянкой. Скоро 1 сентября, учёба, столько свободного времени на далёкие экспедиции больше не будет и до следующего лета можно забыть о походе. А пойти очень хотелось, они сами не заметили, как их желание успело обрасти фантастическими предположениями и надеждами.

– А что там в доме? – наверное в сто первый раз задал этот вопрос Ромик.

– Призраки, – с серьёзным видом сказал Вадик.

Мальчики сидели прямо на столе предназначенным для игры в настольный теннис, стоящем на спортивной площадке и резались в карты. Большую часть свободного времени мальчики проводили во дворе – на улице. Лето в этом году выдалось солнечное и цвет их кожи приобрёл приятный золотистый оттенок. Вот и сейчас они сидели, сняв майки и подставив спины дневному жару. Вадик, самый старший из них, всегда весёлый, хулиганистый заводила; рыжий – к его веснушкам, недавно прибавились следы от пережитой болезни – оспины, которые белыми ямками рассыпались по всему телу. Говорила же ему мама, что оспины нельзя расчёсывать, а он, как всегда, всё сделал по-своему. Его внешность пострадала несильно, время сгладит и отшлифует последствия ветрянки. Для друзей же это вообще не имело значения. А девчонки его по-настоящему начнут интересовать, – в лучшем случае, – лишь спустя год. Своим самым близким новым другом (в прежнем дворе друзей у него тоже хватало) он считал Гришу. Он был слабее и Вадику нравилось ему покровительствовать, за что тот щедро платил ему придуманными им самим рассказами – переиначенными сказками, страшными историями. Гриша бы и так их рассказывал – ему хотелось быть в центре внимания, но Вадику льстило думать, что он их придумывает специально для него, ведь все свои рассказы Гриша всегда начинал, обращаясь персонально к нему. Гриша, всегда взлохмаченный, с ободранными коленками (цена рассеянности); с пятнами на одежде (выходил-то во двор он одетый всегда в чистое, а через час уже становился грязный, как поросёнок. Как он умудрялся?); всегда считающий облака и ворон; худенький, с острым носиком и большими, удивлённо раскрытыми, ярко серыми глазами.

Кирилл и его младший брат Рома мало походили друг на друга. Об их родстве говорила лишь одинаковая круглая форма головы, с упрямым подбородком в придачу. Кирюха, высокий для своих лет, неуклюжий, из-за неумеренной любви к сладкому поднабравший лишних килограммов к двенадцати годам, кудрявый шатен, и маленький Рома, ещё блондин, который уже начинал темнеть, приближаясь к цвету волос своего брата, но приближался с наименее возможной скоростью черепахи. Рома упрямый мальчик, не по годам развитый, во всём желающий походить на старших товарищей, с одногодками практически не общающийся, поджарый, глаза карие, нос вздёрнутый, верхняя губа короче нижней, отчего видны крупные верхние резцы. Когда он волновался или чего-то не понимал, как сейчас, он приоткрывал рот, отчего белый сахар зубов становился блестящим. Он не понял, о чём говорит Вадик и переспросил:

– Какие призраки?

– Замученных в институте людей. Заключённых, – включился в обсуждение вопроса Гриша. Печь его творчества мгновенно начала выпекать пирожки фантазий. – Точно говорю, над ними там опыты ставили. Проект назывался – "Око Вельзевула"!

– Разыгрываешь.

– Сегодня пойдём – сам увидишь.

– Что увижу? Что? – заволновался Рома.

Гриша открыл было рот, чтобы продолжить наращивать на кости истории мясо очередной страшилки, когда увидел недвусмысленную гримасу на лице Кирилла. Он делал ему знаки бровями, словно бы говоря – "Давай заканчивай, приятель. Он ещё маленький".

– Да ничего. Шутка, – отступил Гриша. Взгляд его по-прежнему горел, и он хотел продолжить, но он уважал желания друзей и рвущееся наружу подробности о несуществующих призраках пришлось оставить на потом, например – на сегодняшний вечер.

– Пошли сегодня. Чего откладывать? – скинув последние карты, предложил Вадик.

Ребята доиграли. Дураком остался Рома. Собрав карты, Вадик начал медленно тасовать. Так и не дождавшись реакции на его предложение, он его повторил:

– Мы же давно хотели. Посмотрим, может там ноуты-планшеты разные остались?

– Вечер скоро. Нас могут хватиться, – возразил Кирюха.

– Брось. Мы быстро – туда и обратно. За час управимся, – встал на сторону Вадика Гриша.

– Да пойдём. Мама сказала, чтобы мы к восьми домой вернулись, – присоединился к мнению товарищей Рома.

– А сейчас только шесть. Да и делать нечего. Карты эти надоели давно, – продолжал приводить аргументы Вадик.

– Хорошо, пошли, – сдался Кирилл.

Дети стояли перед дверью чёрного хода. После того, как они перелезли через бетонный забор – в этом им очень кстати помогло растущее рядом дерево, чьи ветви удачно нависали над внутренним двором института, – то растерялись. На окнах решётки, а парадный вход заложен кирпичом. Кирюха сразу засомневался в успехе затеи и заговорил о том, что неплохо было бы вернуться домой пораньше. Остальные его не поддержали и продолжили поиски. Обойдя здание, ребята обнаружили ещё один вход. Старая деревянная дверь, обитая листьями жести, выкрашенная в коричневый отвратительный цвет запёкшейся, подгоревшей на чугунной сковороде крови. Но не примитивный сарайный вид двери привлёк их внимание, а рисунок, непроизвольно, липучкой для глаз, прикипевший к себе их взгляды. Нанесён он был краской из баллончика прямо на бурую поверхность жестянки. Тёмная фигурка в рясе, с зигзагом оскаленного рта на оранжевом пятне облака, заменяющего ей голову, излучающего оранжевые лучи, расходящиеся в ширину полосами, переходящими в мандариновый туман.

– Кто это? – проявил, в очередной раз, любопытство Ромик.

– Молчи, – приказал ему брат.

Вадик поднялся по сбитым ступеням крыльца, и за вертикальную скобу когда-то блестящей стальной ручки потянул дверь на себя. С ожидаемым противным скрипом она открылась. Но, увы, за ней обнаружилась та же кирпичная кладка. Вадик замер на месте. Первым увидел её Гриша – дыра в правом нижнем углу. Всего пяток кирпичей не хватало. Взрослому человеку нипочём бы не протиснуться. Другое дело ребёнку – вполне по силам. Если тебе не старше четырнадцати, и ты не переросток, то можно попытаться.

– Ну что, полезли? – спросил и одновременно констатировал предстоящее всем действие, как непреложный и в общем-то свершившейся факт, Вадик.

Не дожидаясь реакции друзей, он первый опустился на четвереньки и в два приёма протиснулся внутрь. Через мгновение, показавшееся мальчишкам, оставшимся снаружи, вечностью, он высунул голову из дыры и позвал:

– Чего застыли? Давайте по одному, – увидев, что Гриша сделал маленький шажок вперёд, произнёс Вадик. – Кирюха, ты первый. Покажи пример Ромику.

Кирюхе пришлось не легко, всё-таки он обладал среди них самыми большими формами. Ободрав локти и загривок, кое-как, подгоняемый животным страхом, внезапно защекотавшим живот и подмышки, вполз в пыльную полутьму. За ним быстро забрались семейкой пронырливых мышек и остальные мальчики. А где есть мыши, то где-то рядом обязательно бродит и кот. Дети вошли в чужой дом.

Их встретила серая тишина. Они стояли в закутке, каждый инстинктивно прижимался к соседу. Впереди их ждал светлый прямоугольник открытой двери, ведущей дальше, внутрь здания. Пыльный пол с маленькими штришками вмятин, оставленных лапками вездесущих грызунов. Они, не осознавая этого, следуя этим тайным подсказкам животной шифровки, пошли внутрь здания института. Коридоры, повороты, гладкие стены без намёка на то, что скрывается за ними, выкрашенные в противный болотный цвет, ещё коридоры: они вышли в холл с центральным входом, заложенным теми самыми кирпичами, только теперь они смотрели на них изнутри. С этого ракурса они выглядели иначе, домашнее, что ли, больше походили на декоративные нашлёпки фальшивого очага старого камина.

Внутри царила прохлада, не свойственная бушующему разноцветьем августу снаружи. Аж мурашки поползли по коже.

– Туда! – как всегда взял на себя инициативу первопроходца Вадик.

Он показал на дверь, пытающуюся спрятаться сбоку от лестницы, ведущей на второй этаж. Вообще внутренняя планировка здания походила на расположение помещений в частном особняке, а не в НИИ. Вадик, не оборачиваясь, смело двинулся к двери. Друзья потянулись за ним.

Ребята очутились в большой лаборатории. Тяжёлые тумбы столов, светло-коричневые деревянные шкафы с реактивами, похожие на допотопные продуктовые буфеты, змеевики, приборы неизвестного назначения с множеством шкал, весы, много весов – электронных, аптекарских, пружинных.

– Ух, ты! – обрадовался Ромка.

Мальчишки разбрелись по помещению лаборатории. Всё им было интересно, всё им было в диковинку. Первым нашёл необычное Гриша (везло ему на такие штуки, ничего не поделаешь). Он вскрикнул, и позвал приятелей:

– Ребза, идите сюда! Смотрите, что я нашёл.

К нему подбежали. На столе стояла стеклянная миска, а в ней плавал самый настоящий мозг. Думательный орган крупного млекопитающего, возможно, человека – серый, с розовыми прожилками, похожий на перезревший и случайно мутировавший грецкий орех, мозг.

– М-да. Неужели он человеческий? – поинтересовался Вадик.

– Вадя, ты еще спрашиваешь? Конечно, самый настоящий – людской. А иначе зачем он здесь? Свиным и говяжьим место на базаре.

– А что в чашку-то налито? – С этими словами Кирилл наклонился и понюхал бесцветную жидкость. – Фу, воняет старыми носками.

– Спирт, наверное, – предположил Вадик.

– Не-а, – в свою очередь, понюхав, сказал Гриша. – Это формалин. Им покойников перед похоронами обрабатывают, чтобы раньше времени не сгнили и на не воняли.

Ромик стоял молча. Раскрыв максимально широко наивные глазёнки, он с открытым ртом слушал старших ребят. Не выдержав, он спросил:

– А он чей?

– Кто? – удивился его брат.

– Ну, он – этот мозг.

– Не наш – это точно, – усмехнувшись, проговорил себе под нос Вадик.

Страшная находка должна была бы охладить исследовательский пыл ребят, но парадоксальным образом она их лишь развеселила. Мальчишки приступили к обыску, попутно набивая карманы разной ерундой – маленькими блестящими гирьками от весов, запаянными ампулами с разноцветными порошками, резиновыми трубками и всякими другими заковыристыми железяками. Большие бутылки с жидкостями их не интересовали, и даже отпугивали. На почти всех наклеенных на них этикетках изображался скалящейся в безудержном веселье череп. В прошлом учебном году они все начали изучать химию (кроме Ромика) и имели представление о кислотах, щелочах и прочей едкой опасной гадости. Ни к чему она им. Хотя… А вот карбид, магний или натрий могли пригодиться.

Закончив исследование лаборатории, они перешли в другую комнату. Там ничего интересного не оказалось. Железные шкафчики и скамейки. Очевидно, здесь раньше находилась раздевалка. Им хотелось найти что-нибудь этакого, и они заспешили на второй этаж. Каждый хотел первым найти сокровище: чувство соперничества взяло вверх в детских сердцах над страхами и вскоре они разбрелись по комнатам. Гриша и Ромик зашли в совсем маленькую узкую, вытянутую к зарешеченному окну, комнату, похожую на поставленный на бок шкаф. У дальней стенки пылился необычный агрегат, состоящий из хаотично нагромождённых друг на друга колб, шлангов, проводов, моторчиков. Центром, сердцем устройства была прозрачная полутораметровая колонка. Внутри неё что-то темнело жирными загогулинами. Заинтересовавшись, дети подошли поближе.

– Фу, – сморщился Ромик. – Они дохлые?

– Конечно, дохлые.

Колонка, заполненная чем-то вроде коричневой мази, сверху до низу была нашпигована котятами, точнее вполне сформировавшимися эмбрионами нерождённых котят. По виду зародышей можно было определить, что их достали из мам-кошек всего за несколько дней до рождения. Что тут с ними делали? Ясно, что ничего хорошего.

Пока они рассматривали забытое учёными страшненькое добро, непонятного назначения, царящая в помещениях института тишина постепенно уступила место слабым звукам, начинавшим существование на грани слуха, кажущимися не совсем реальными, а скорее выдуманными подсознанием, напитавшимся зловещей атмосферой заброшенного НИИ. И постепенно звуки превращались в беспокоящий шёпот.

– Ой. Что это? – интересуется, прижавшейся вплотную к товарищу, Рома. Он испугался и его органы чувств, у первого, как самого чуткого, забили дрожь тревоги.

– Ты о чём?

– Ну, это – шшу шууу шу шу шу шшууу… Ты разве не слышишь?

Гриша склоняет голову на бок и прислушивается. Теперь и его локаторы улавливают шёпот. Он воспринимает эти звуки, как не несущие в себе никакой угрозы. Скорее для него они похожи на шуршание. Он решает, что это мыши, мигрирующие между стенами. Их что-то потревожило, вот они и проявили излишнюю дневную активность. Но природа творческого начала от Гриши требует другого объяснения – на ум моментально приходит выдумка:

– Это местный Шушушулька. Ничего страшного, так он с нами общается. Днём он добрый, интересные истории рассказывает; если захочешь, попросишь его, он любую тайну тебе откроет.

– А ночью? Какой он ночью?

– После заката он меняется, становится злым. Главное до темна отсюда свалить, иначе он захочет оставить тебя у себя в гостях навсегда… Ведь ему одному здесь так одиноко.

– Уже вечер. Смотри, солнце садится. – Показывает пальцем на изменившейся за пыльным окном мир Рома. Улица там приобретала мягкие краски, окутываясь золотой дымкой, натягивая на себя тени, предупреждая и приглашая всех детей вернуться домой. – Я хочу домой.

– А-а, испугался?

– Ничего я не испугался. Просто нас мама ждёт. Она ругаться будет, если мы с братом опоздаем.

– Трусохвост! Девчонка. Не ссы, здесь нет никого, – подначивая малыша, воскликнул, притворно нахмурившейся, Гриша.

– Не, я домой.

Рома открыл рот чтобы ответить, но не успел, его прервал призывный крик его брата, раздавшейся из соседней комнаты.

– Ребята! Эй, идите скорее сюда!

В то время, когда Гриша и Рома осматривали колонку с кошачьими эмбрионами и спорили о природе услышанного ими шёпота, Кирилл зашёл в соседнюю комнату и нашёл там голубой стеклянный шарик и кучу битой посуды в придачу. Взяв себе шарик и оставив осколки, он перешёл в следующую комнату. Кроме массивного письменного стола и пучков разветвляющихся по стенам труб, там больше ничего такого интересного не было. Зайдя сюда, Кирилл почувствовал себя дурно. Ноги подогнулись, рот заполнила горечь, а предметы стали приближаться и удаляться, приобретая особую чёткость, которая шелестела шёпотом. Он хотел убежать, но, по какой-то причине, продолжал идти вперёд к столу.

Остановился Кирюха лишь тогда, когда из-за стола ему навстречу вышло жуткое существо. Ростом с него, – ну, может быть, всего на пару сантиметров выше, – но в два раза шире в плечах – потусторонний штангист с четырьмя руками. Дополнительные укороченные трёхпалые конечности росли спереди прямо из паха и сзади прямо из копчика. Первое, что бросалось в глаза – был его рот – зигзаг короны выступающих вперёд серых, как и вся поверхность кожи, губ, и над ними, на месте носа, кожистый провал, заполненный набившейся туда грязью. Глазницы съели большую часть покатого лба и отсвечивали зеркальной пустотой. Глаза, как таковые, отсутствовали, оставшиеся от них глубокие воронки покрывало нечто вроде тонкого слоя металлизированной фольги. В пространстве между зеркальными стенками блестели-плясали завораживающими оранжевыми отблесками кривые отражения несуществующих в комнате вещей и тварей. Они двигались, дрожали, расплывались, исчезали и появлялись вновь. Крутилось бесконечное кино небывалой потусторонней жизни с вкраплением кадров из недавнего прошлого института.

Кирилл замер. Очарованный спиралями оранжевых образов, он впал в состояние сна наяву. Существо двинулось навстречу. Треугольные лепестки его губ разошлись, раскрылись, как у цветка, и застыли в горизонтальном положении, обнажив прозрачные изумрудные зубы белой акулы. Челюсти приоткрылись и стало видно, что зубы растут в три ряда уходя в даль хищно подрагивающей розовой сопливой глотки. Кирилл, наверное, так бы и остался стоять, пока его не схватило это, обладающее силой гипноза Людоедо, но он заметил, как из влажной темноты горла выползали полчища маленьких чёрных, размером с малиновые зёрнышки, жучков и быстро расползались по всему телу существа. Очнувшись от наваждения, он отпрыгнул к двери и заорал что есть мочи:

– Ребята! Сюда! Скорее идите сюда!

Не дожидаясь прихода подмоги, Кирюха выбежал в коридор и не переставая звать друзей, сам заспешил к ним. Первый к нему присоединился Вадик, а за ним из лаборатории с котятами выскочили и его младший брат с Гришей. Они обступили его и наперебой начали спрашивать:

– Что случилось?

– Ты чего так орёшь?

– Что там? – почти плача, с глазами полными слёз, последним спросил Ромик.

– Пошли, там такое. Не знаю, как назвать. Оранжевое, с зубами!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю