Текст книги "Стихотворения и поэмы. Том 1. Изданное при жизни"
Автор книги: Денис Безносов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Связь чурилинского символизма и футуризма отчётливо заметна в опубликованной позднее в «Альманахе муз» «полной поэме» «Кроткий катарсис», где уже заглавие поэмы построено прежде всего на созвучиях, а связь заголовочного комплекса и самой поэмы представляется довольно размытой[47]47
Альманах муз. Пг., 1916. С. 183–192.
[Закрыть].
Рецензируя поэму, Д. Выготский пишет о ней как о «техническом упражнении в поэтике на задачи В. Иванова, А. Белого, В. Хлебникова»[48]48
Выготский Д. Альманах муз // Летопись. 1916. № 12. С. 322–323.
[Закрыть]. Действительно, поэма отличается высокой техничностью и довольно прихотливой формой. Аллитерационные ряды мы встречаем на протяжении всей поэмы: «Весенним, весеннехмелея, нетленно, неленно – вино!», «Другая, дорогая, догорает», «Солнце – Лучезарный Лимон – олелей лельеносно доха голубая», «Странные страницы // Странницы моей» и т. д. Аллитерация является для Т. Чурилина тем фундаментом, на котором зиждется поэтический текст. Созвучие первично; смысловая связь между словами в строке, а затем и между строками, в сущности, не обязательна, поскольку её заменяет связь фонетическая.
Поэма «Кроткий катарсис» – пограничное явление между символистскими стихами Т. Чурилина и его футуристическим творчеством. Справедливо отмеченное критиком одновременное присутствие в поэме символизма и футуризма хлебниковского толка является тому подтверждением.
В 1916 году во втором выпуске альманаха «Гюлистан» были впервые напечатаны «главы из поэмы» «Из детства далечайшего»[49]49
Полный текст см.: ФОНД ТЧ. Оп. 1. Ед. хр. 18, 31.
[Закрыть], главным героем которой является Тиша – «мальчик мёртвый, жёлтый ликом», ставший важным персонажем чурилинских произведений. Эта поэма была воспринята критикой в основном отрицательно. «Даже такой нутряной, неуравновешенный поэт, как Т. Чурилин, – писал А. Серебров, – вместо своих прежних грубоватых, но, во всяком случае, оригинальных выходок, занялся вдруг “словесностью” и целую главу своей поэмы “Из детства далечайшего” посвящает довольно скучным и неумелым упражнениям в стилистике»[50]50
Серебров А. Гюлистан. Альманах II. М., 1916 // Летопись. 1916. № 11. С. 310–311.
[Закрыть].
В том же году в альманахе «Московские мастера» был опубликован отрывок из другой поэмы Т. Чурилина «Яркий ягнёнок»[51]51
Чурилин Т. Яркий ягнёнок // «Московские мастера». М., 1916. С. 17–18.
[Закрыть] (никаких сведений об этой поэме пока не обнаружено). Судя по отрывку, поэма наряду с «Кротким катарсисом» является пограничным произведением между символистским и футуристическим периодами в творчестве поэта. Заглавие фрагмента поэмы логически связано с его содержанием (лирический герой называет себя «ярчайшим ягнёнком»), но само словосочетание «яркий ягнёнок» построено на созвучии и не имеет чёткого логического объяснения. Кроме того, оно созвучно (и в некоторой степени, антонимично) другому словосочетанию, встречающемуся в произведениях Т. Чурилина, – «кромешный крот».
В феврале 1916 года Тихон Чурилин заключает договор с Московским Камерным театром о зачислении его в труппу (об этом свидетельствуют немногочисленные документы, хранящиеся в архиве писателя)[52]52
См. договор Т.В. Чурилина с Московским Камерным театром о зачислении его в труппу актёром от 25 февраля 1916 г. (ФОНД ТЧ. Оп. 1. Ед. хр. 6.).
[Закрыть]. В мае того же года он уезжает из Москвы в Крым, где знакомится со своей будущей женой Брониславой Иосифовной Корвин-Каменской, художницей, ученицей Константина Коровина. Судя по хранящейся в архиве «Книжке на получение обмундирования и жалования солдата 12 роты, 2 взвода, 1 отделения Чурилина Т.В.»[53]53
ФОНД ТЧ. Оп. 1. Ед. хр. 1.
[Закрыть], можно предположить, что в Крыму Т. Чурилин был мобилизован и прослужил там до октября того же года.
Осенью 1917 года (после того, как истекает срок договора с Камерным театром) Т. Чурилин приезжает в Евпаторию и принимает участие в «Вечере новой поэзии и прозы». Он выступает с чтением своих стихов, а также произведений В. Каменского, В. Хлебникова, Д. Бурлюка, Н. Асеева, С. Парнок, М. Кузмина, О. Мандельштама, Б. Лившица, И. Северянина и др.
В 1918 году Т. Чурилин едет в Харьков, где знакомится с Григорием Петниковым и присоединяется к группе «Лирень»[54]54
См.: Марков В. История русского футуризма. СПб., 2000. С. 247; см. также свидетельство Т. Чурилина (ФОНД ТЧ. Оп. 2. Ед. хр. 1): «Участник: в 1918 – “Лирня” (Хлебников – Петников – Асеев), в 1923 – “Кузницы”, с 1924 – соратник Маяковского, Асеева, Мейерхольда».
[Закрыть]. Возможно, именно там В. Хлебников назначил Т. Чурилина одним из «Председателей Земного Шара». Затем поэт возвращается в Крым, где вместе с Б. Корвин-Каменской и Львом Аренсом составляет рукописный манифест МОМ («Молодые Окраинные Мозгопашцы. В´оззыв и Зов»[55]55
ФОНД ТЧ. Оп. 1. Ед. хр. 7.
[Закрыть]). В манифесте декларировалась принадлежность авторов к футуризму: «Мы утверждаем себя в грядущем, почему называемся будетлянами». Авторы манифеста связывали предлагаемую ими литературную программу с революционными обновлениями, приветствовали Красную Армию в Крыму: «ИХ путь – новобыта, НАШ – новотвора: слова, звука, краски, форм, жеста, мысли […] мы, основоположники содружества МОМ, приветствуем Красную Армию – приход её воссоединяет нас с содругами нашими – Питера и Москвы»[56]56
ФОНД ТЧ. Оп. 1. Ед. хр. 7.
[Закрыть].
«Мозгопашцы» организуют в Симферополе и Евпатории несколько «Вечеров поэзии будущего», в программу которых входили доклады Л. Аренса «Слово о полку будетлянском» (молодая поэзия будущего) и П. Новицкого «Пафос поэзии будущего», выступление профессора А.А. Смирнова, показ работ Б. Корвин-Каменской, чтение произведений В. Хлебникова, Г. Петникова, Т. Чурилина, Божидара, Н. Асеева, Б. Пастернака, В. Каменского. 14 августа 1920 года был организован «Вечер творчества Т. Чурилина», на котором выступил Л. Аренс со «Словом о творчестве Чурилина», а также С. Прегель, О. Момбрай и сам Тихон Чурилин.
В этот период у поэта собирается книга стихотворений, которая впоследствии получит название «Льву – Барс», но не будет опубликована. Несколько стихотворений из неё вошли во «Вторую книгу стихов»[57]57
Чурилин Т. Вторая книга стихов. М.: Лирень, 1918.
[Закрыть].
«Вторая книга стихов» Т. Чурилина (хронологически – четвёртая) состоит из 14 поэтических текстов. В них господствуют в основном те же мотивы, что и в «Весне после смерти» (смерти, воскрешения, покоя и т. д.); кое-где присутствует экспрессионистская стилистика (например, «Вывозка воза»). Но при этом в стихотворениях особенно заметно влияние футуризма.
Например, в стихотворении «Музыка на Пасху» мы видим характерное для В. Хлебникова образование отглагольного субстантива: «А пело беспрерывь рокотань-рокотунь, // А тело белое беспрерывь гремело». В стихотворении «Войдём в онь» неологизм появляется уже в заглавии. Также мы находим неологизмы в других стихотворениях сборника: «цветень нецвевый» («Абиссинская Синь – Сыне»), «жужжж» («Войдём в онь»), «родяльник» («Родимчик от дива») и т. д. По своей природе неологизмы «Второй книги» близки неологизмам именно В. Хлебникова, у которого, как и у Т. Чурилина, чаще всего смысл образованного слова заложен в его корне (например, «усмеяльно», «смеянствовать», «надсмеяльный» и проч. из стихотворения «Заклятие смехом»[58]58
Хлебников В. Творения. М.: Советский писатель, 1987. С. 54.
[Закрыть]). Также во «Второй книге стихов» Тихон Чурилин вновь часто обращается к тавтограммической аллитерации, переходящей в фонетическую заумь: «И блеск лесный лестный по лику плетью» («Льву – Барс»), «Граде, дар радости радоницы!» («Утешь исцелительная»), «Пролил свой лёд и долю долил» («Абиссинская Синь – Сыне»); кое-где присутствуют тавтограммы: «И заныло, заскрипело, запело» («Вывозка воза»).
Интересной чертой стихотворений «Второй книги» Т. Чурилина является наличие в них эсхатологических элементов, близких как символизму, так и футуризму. Например, в стихотворениях «Орган – хору» («Саваны шейте, шеи готовь, // Топоты в тину вдавите. // – Это новь // Дети, вдовицы <…> Готовьте, готовьте святой засов // Чтоб друга и другу не слопать»), «Вывозка воза» («Воз, как кости там чёрные города. // А доро́ги, радо́гой родимец: гряяязны. // А людищщи! рогаты, грооозны» и далее: «И воз – и возец – и кости-города́: – до горы – да гори!!!»), выполненных в экспрессионистической стилистике.
В стихотворении «Орган – хору» проводится также метафорическая параллель «народ/орган», в связи с чем поэт обращается к гиперболе («О́ра, народ, органный лад – гармоник гой исчах. // Вой и вой и ваи – о́ра, ора, ора!!!»). Гиперболы, характерные как для футуризма, так и для экспрессионизма, присутствуют также в стихотворениях «Абиссинская Синь – Сыне», «Пустыня», «Вывозка воза».
Элементы экспрессионизма мы встречаем и в стихотворении «Бегство в туман», где тоже звучат символистские мотивы мора, болезни, смерти. Поэт обращается к метафоре жара-жора: «Жолтой жор, // Рож ожи́га – // Золы золотые – жар, // Ой, живо – гась!!!…», где также образы жара и жары сочетаются в гротескном описании пира («Са́го, сало, ́село – в брюхо!! // Кровь хлещи в щи, в квас…»). Далее поэт строит описание в экспрессионистском ключе: «Саго страшное – сукровицы сгустки. // Сало смрадное – с трупной утки. // ́Село смертельное – гниющее сутки – // Ух, кинь, ух кинь все во весь скак!!». Экспрессионистская стилистика присутствует также в некоторых других стихотворениях сборника («Войдём в онь», «Вывозка воза»).
В стихотворении «Вывозка воза» гротескное странствие мертвеца осуществляется в урбанистических декорациях. Причём окружающая лирического героя городская среда представлена тоже в экспрессионистских красках. Кроме того, мы вновь встречаем фонетическое описание, время от времени переходящее в звукоподражательную заумь.
В ткань стихотворного текста вплетён неологизм «холодость», некоторые слова фонетически маркированы: «гряяязны», «людищщи», «хоро – // хоррррыы». Изображение странствия «возка» обладает повышенной аффектацией. Но здесь нет характерного для Т. Чурилина противопоставления лирического героя окружающей среде, противодействующей ему. Описание героя сливается с описанием города; люди напоминают ему чертей: «А людищщи! рогаты, грооозны». Таким образом, можно предположить, что лирический герой Т. Чурилина попадает в преисподнюю, образ которой коррелирует в его сознании с образом города.
В стихотворениях этого года, не вошедших в сборник, но частично включённых в следующую книгу, мы также замечаем строки, написанные в близкой к футуристической, хлебниковской манере.
Так, например, в стихотворении 1920 года «Моцарт и Пила»[59]59
Футурум АРТ.
[Закрыть] отчётливо присутствует звукопись, присущая стихотворениям «Второй книги стихов»: «И ласково оскаливая пыл, // Пила воздушную пыль пила. // И лай ласковый стали пел». В других стихотворениях заметно влияние символизма, которое, правда, сопряжено с футуристическими приёмами. Таким стихотворением является «Смерть от свадьбы»[60]60
РНБ. Ф. 1294. Ед. хр. 15. Л. 128.
[Закрыть].
«Внутри русского футуризма… – пишет В. Терёхина, – главенствовали две тенденции – романтическая (содержательная, экспрессивная) и конструктивная (заумная, беспредметная, утилитарная)»[61]61
Терёхина В.Н. Экспрессионизм в русской литературе первой трети ХХ века: Генезис. Историко-культурный контекст. Поэтика. М.: ИМЛИ им. А.М.Горького РАН, 2009. С. 114.
[Закрыть]. В стихотворениях «Второй книги» Т. Чурилин соединяет эти две тенденции, наряду с экспрессивной образностью возникают футуристические неологизмы, заумь и т. д. В период 1917–1921 годов влияние футуризма на поэтику Т. Чурилина становится основным.
В 1920–1921 годах поэт собирает «Третью книгу стихов», которая, подобно предыдущей, полностью ориентирована на футуристическую поэтику. Книга посвящалась Б. Корвин-Каменской («Тебе, Бронислава, 5 июля 1920 года во веки аминь»). В сборник вошло 35 стихотворений.
В «Третьей книге стихов» вновь звучат эсхатологические мотивы вкупе с футуристической гиперболой. Так, в стихотворении «Рождение Серны» герой провозвещает: «Гром в гряде гробов – телег, // Телесное, но и ленное путешествие. // Рождение твое, СЕРНА, – в сердце; те, ЛЕВ, // СЕРНЕ, серпом утром шерсть свиёт». В финале этого пророчества мы встречаем характерное для стихотворений «Весны после смерти» противопоставление «живого» и «мертвого»: «И день рождения СЕРНЫ се гром, // Роды – а в гряде телег грядёт гробовой дом». Рождение Серны противопоставлено миру мёртвых, в котором вслед за её рождением «грядёт гробовой дом».
В Крыму Т. Чурилин создаёт также повесть «Конец Кикапу», посвящённую Б. Корвин-Каменской и являющуюся парафразом одноимённого стихотворения[62]62
Чурилин Т. Конец Кикапу. М.: Лирень, 1918. В выходных данных книг, выпущенных «Лирнем», значатся либо Москва, либо Петербург (Петроград), хотя в действительности все они печатались в Харькове.
[Закрыть]. Повесть выполнена в том же ключе, что и «Последнее посещение», фрагмент которого приведён выше, но в «Конце Кикапу» выше концентрация словотворчества. Кроме того, «Конец Кикапу» – это метрическая проза, в то время как более ранние повести поэта не имеют чёткой метрической организации, т. е. метр, возникающий в них время от времени, можно рассматривать скорее как случайный, нежели как регулярный.
Годом позже Т. Чурилин пишет следующее прозаическое произведение – «Агатовый Ага», отрывок из которого вместе со стихотворением «Печальный чал» и переводами Т. Чурилина «Из татарских поэтов» (из Чабан-Заде) был опубликован в 1922 году в альманахе «Помощь».
После нескольких творчески продуктивных лет Т. Чурилин решает отказаться от написания стихов и беллетристики. В 1922 году он возвращается в Москву, сближается с Н. Асеевым, Б. Пастернаком, О. Бриком, знакомится с Вл. Маяковским. В 1927 году психическая болезнь обостряется, и поэт проводит около четырёх лет в московской Донской больнице.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
