Текст книги "Влюбленные соперники"
Автор книги: Дэнис Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– О, Зак, ты мне льстишь, – живо откликнулась Бесс. – Но мы сидим здесь уже около часа, а ты не заговорил даже со мной. Молчал как рыба.
– У меня нет интересной темы для разговора.
– Воспитанные люди ни в коем случае не должны позволять, чтобы подобная причина помешала светской беседе, – заметил Алекс.
Закери напрягся.
– Не хочешь ли ты сказать, что я невоспитанный человек, Алекс… лорд Росс?
Алекс заметил эту оговорку и обрадовался. Он не смог отказать себе в удовольствии бросить взгляд на Бесс, хотя это и было рискованно. Ее широкая улыбка явилась отражением его чувств. Хорошо продуманный план вывести из себя и раздразнить брата, чтобы растопить стены из льда, которыми тот себя окружил, кажется, начинал работать.
С наигранной безмятежностью, выдержав все более темнеющий взгляд Закери, Алекс любезно продолжил:
– Черт побери, вы, корнуолльцы, больно чувствительные люди! Впрочем, это неважно. Во всяком случае, я бы очень удивился, если бы ты обратился именно ко мне. Если бы я принимал гостей и передо мной лежал выбор, с кем именно мне говорить, к примеру, пришлось выбирать между братом, собакой и прекрасной девушкой, то я, без сомнения, знал бы, на ком остановить свой выбор.
Алекс был совершений уверен – сейчас Закери должен энергично возразить ему, может быть, сказать нечто вроде того, что лорд Росс наверняка предпочел бы поговорить с собакой.
Но Зак, видимо, почувствовал, что его пытаются поймать на удочку. Он поджал губы и сложил руки на груди, всем своим видом олицетворяя упрямство.
Сердце Алекса упало. Зак всегда был невероятно неподатливым ребенком! Сколько раз на его памяти он видел брата сидящим в этой позе, когда няня пыталась накормить его овощами. Однако, отбросив в сторону воспоминания, Алекс настойчиво попытался все-таки осуществить свой план.
– Но я понимаю истинную подоплеку твоего беспокойства, братик, – сказал он с тяжелым вздохом. – Не вижу причины, по которой дорога из Эксетера могла бы отнять у мистера Крэга столько времени, даже принимая во внимание грозу.
Алекс немного помолчал, как раз столько времени, чтобы Закери подумал, что он вновь погрузился в молчание. Но как только увидел, что брат опустил руки и принял более свободную позу, непринужденно начал:
– Увы, это, верно, ужасно раздражает, когда приходится кого-либо дожидаться. Да вот только сегодня… – Остановившись на мгновение, он отполировал ногти правой руки о плотную ткань, обтягивающую его бедра, и поднес руку поближе к глазам, чтобы рассмотреть результат. Краем глаза он заметил, что Закери вновь принял ту же напряженную позу. – Сегодня, – беспечно продолжил он, – я целый час должен был дожидаться, пока Дадли – это, если вы не знаете, мой камердинер – присоединится ко мне здесь, в Пенкерроу. А ведь мы выехали вчера из Окли-холла одновременно. Но Дадли такая бестолочь! Заставил кучера править так, как будто тот везет стекло. – И он доверительно наклонился к Закери. – Беспокоится обо всем на свете. Привередливый, как незамужняя тетушка. У него столько же причуд и придирок, как и веснушек. Дадли, знаете ли, веснушчатый.
– Мне абсолютно безразлично, есть ли веснушки у твоего слуги, как, впрочем, и любые другие подробности о его персоне, какими бы поразительными они ни казались, лорд Росс, – отрезал Закери. – И почему ты решил, что мне будет интересна эти праздная болтовня, Алекс… лорд Росс, это просто выше моего понимания.
При второй оговорке Зака Бесс, скрывая улыбку, прикрыла рот рукой, но глаза ее весело блестели. Едва сдерживаясь сам, Алекс только начал было сочинять опровержение к этой гневной реплике, как дверь отворилась и в комнату влетел низенький, плотный человек, одетый в черное пальто и мешковатые черные же брюки.
– Ужасно извиняюсь за то, что заставил вас ждать, сэр, – пробормотал он умоляющим тоном, низко кланяясь Закери. – Ваш покорный слуга, мисс Тэвисток, – произнес он с другим глубоким поклоном. Затем, заметив Алекса и поклонившись еще ниже, торопливо добавил: – И ваш тоже, милорд. Ведь вы лорд Росс?
– Да, – ответил Алекс. – А вы, конечно, мистер Крэг? Не трудитесь объяснять причины опоздания, – посоветовал он торопливому поверенному. – Это только отнимет время, а его у нас сейчас не слишком много. Ваши приветствия вместе со всеми этими поклонами и так отняли его достаточно много. Похороны начинаются через пятнадцать минут, а вам еще надо прочитать официальный документ, который мы, в свою очередь, должны осмыслить. Надеюсь, он не слишком длинный?
Мистер Крэг, смуглый человек с таким большим и крючковатым носом, что он совершенно точно соответствовал его фамилии, казалось, обрадовался, что избавлен от необходимости давать извинения. Он подтащил стул поближе и уселся прямо напротив дивана, который занимали братья. Бесс по-прежнему сидела на подлокотнике.
Он порылся в большой потертой кожаной сумке и выудил оттуда несколько листов бумаги.
– Разумеется, документ длинный, лорд Росс, но на самом деле нет никакой необходимости зачитывать его полностью. Намерения мистера Хейла по передаче своего имущества можно вкратце выразить в нескольких словах.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Зак, наклоняясь вперед.
– Только то, что сказал. Он все оставил вам, мистер Викем, – деньги, владения, все, что принадлежало ему лично…
– Это меня не удивляет, мистер Крэг, – прервал его Алекс. – Так оно и должно быть.
Но зачем тогда наш дед потребовал, чтобы при оглашении столь ясного завещания присутствовал именно я?
– Он оставил Закерн Викему все – кроме этого… – Мистер Крэг вновь нырнул в свою необъятную сумку, вытащил оттуда большой толстый пакет и протянул его Алексу. – А теперь, если вы меня извините, я пойду и выпью чашку горячего чая, который мне предложили по прибытии. – И мистер Крэг, к которому все моментально потеряли интерес, откланялся и вышел из комнаты.
Алекс взглянул на пакет.
– Бог мой, стоит ли открывать! – воскликнул он и посмотрел на Закери. Тот с любопытством тоже уставился на пакет. – Ты ведь ничего не знаешь о содержимом этого пакета, а?
– Нет, не знаю, – ответил Зак и нетерпеливо спросил: – Так ты собираешься его открывать?
– Может быть, лучше дождаться конца похорон? – нерешительно сказал Алекс.
Бесс слезла со своего места и втиснулась на диване между подлокотником и Закери. Ее широко открытые голубые глаза были полны нескрываемого любопытства.
– О, пожалуйста, откройте его сейчас, милорд, – умоляюще сказала она.
Кто же мог устоять перед такой мольбой? В ответ Алекс немедленно сорвал печать, скрепляющую шнурок, которым был запечатан конверт, и высыпал его содержимое на диван между собой и Закери.
Там оказались две связки писем и сложенный вдвое плотный лист. Недоуменно взглянув на две стопки писем, он тут же понял, что одна из перевязанных бечевкой стопок содержала в себе письма, которые он долгие годы писал Заку, надеясь получить от него ответ, а другая – письма, которые посылал ему Зак. Или, вернее, это были письма, которые Зак писал ему, но которые так никогда и не были отправлены!
– Боже мой, так, значит, старик обманывал нас, – пробормотал он скорее самому себе, чем Заку. Алекс поднял глаза на брата, который сидел неподвижно как статуя и в таком же ужасе смотрел на письма. – И ты вообще никогда не видел моих писем?
– Нет, никогда, – с трудом выговорил Закери. – А ты не видел моих?
– Нет. Было только одно. – И Алекс поморщился при воспоминании об этом ненавистном ему письме. – То, которое ты написал мне после смерти отца.
– Но я не писал тебе после смерти отца! – воскликнул Закери, вскакивая, внезапный всплеск эмоций не позволил ему усидеть на месте. – Я ждал от тебя хоть какой-нибудь весточки. Думал, что если он раньше запрещал тебе писать, то после его смерти все изменится.
Алекс тоже вскочил.
– Но я же получил письмо! В нем ты написал, что не желаешь иметь со мной ничего общего, клянусь!
Закери наклонился и вытащил из пачки одно из своих писем, повертел его в руках и ткнул пальцем в одну из строчек.
– Тот почерк был похож на этот, не помнишь? – спросил он.
Алекс схватил письмо.
– Не могу сказать точно, но, по-моему, нет… Но почему…
– Потому что я не писал письмо, которое ты получил. Должно быть, его отправил дед. Боже мой, что же он сделал! Это все дело рук деда. Наш отец, по крайней мере, отсылал твои письма мне.
– Господи помилуй, да перестаньте вы строить предположения, – потребовала Бесс, подпрыгивая от возбуждения. – Прочитайте письмо! – И когда оба джентльмена недоуменно взглянули сначала на нее, а потом на десятки писем, лежащие на диване, она схватила сложенный вдвое лист и замахала им перед носом Алекса. – Вот это письмо, вы, полоумные! В нем ваш дед должен был объяснить все. Прочитайте письмо и оставьте ваши ни на что не годные подозрения.
Алекс послушался. В письме деда действительно оказалось объяснение. Тихим голосом, под стук маятника и бормотание льющего за окном дождя, он прочел вслух:
Лорд Росс,
Вы, вероятно, чертовски злы на меня в данный момент и, как мне кажется, имеете на то все основания. Но если такая необходимость возникла бы еще раз, я снова сделал бы то же самое. В обмен на то, что ваш отец позволил мне вырастить Зака, он заставил меня дать слово джентльмена в том, что я буду перехватывать ваши письма к Заку и письма Зака к вам. И я об этом не жалею, у вашего отца Заку пришлось бы очень плохо. Однако бывали времена, когда я начинал чувствовать глубокое сожаление о том, что мне пришлось участвовать в насильственном разлучении двух братьев. Это казалось мне неестественным, особенно после смерти вашего отца. Тогда у меня было сильное искушение вновь воссоединить вас, но я ведь дал слово. Больше всего прошу меня извинить за письмо, которое я вам написал. Но теперь, когда и я, и ваш отец, оба мертвы, нет никакого смысла увековечивать эту ложь. С превеликим удовольствием нарушаю волю вашего отца. Надеюсь, что он перевернется в своей могиле.
Честер Хейл.
– Так, значит, это все-таки отец, – сказал несколько ошарашенный Закери. – До чего же он меня ненавидел, это надо же! Но почему меня лишили брата? Можно понять, почему отец сам не хотел видеть меня, однако…
– Ну а я так и не понял, почему он отослал тебя, – хрипло сказал Алекс, – Бог мой, ты же его собственная плоть и кровь. Ты же не виноват в том, что случилось с матерью.
– Но я ведь действительно поверил в то, что ты испытывал ко мне такую же ненависть, Алекс. По крайней мере, думал, что ты охотно забыл, что мы с тобой братья. А оказывается, все эти годы ты думал обо мне!
– А ты обо мне…
В комнате воцарилась тишина. Даже дождь на некоторое время перестал стучать по оконным стеклам. Все ощущали важность этого знаменательного момента. Алексу показалось, что в комнате только он и брат. Наконец-то они вместе!
И внезапно, не понимая, да и не заботясь о том, кто из них сделал первый шаг, он и Зак слились в крепком мужском объятии. Яростно стиснув друг друга, они перешли на крепкие хлопки по спинам. Потом, разорвав объятие, Алекс с неловкой улыбкой на лице заявил:
– Нам многое придется наверстать, братик;
Бесс наблюдала за ними, и в глазах ее стояли слезы счастья. Она была очень рада за Зака и Алекса. Но затем, глядя на их мальчишеские улыбки и горевшие глаза, она вдруг почувствовала, как в душу ее закрадывается другое, темное, беспокойное и непрошеное чувство. Она чувствовала себя лишней. Она ревновала…
Глава 3
– Куда же они подевались, Стиббс?
– Ей-Богу, не знаю, мисс, наверное, уехали.
– Они уехали в карете или верхом?
– Я был на кухне, мисс, и не видел, как они уезжали.
Бесс раздраженно вздохнула.
– Так, может быть, они вообще не покидали дома? Ты уверен, что их нет в библиотеке?
Закери сказал, что встретится там со мной сразу после завтрака!
– Один из лакеев сказал мне, что видел, как они сразу после завтрака уехали, мисс, – настаивал на своем Стиббс.
Бесс с явным неудовольствием посмотрела на неразговорчивого камердинера. Она была уверена в том, что, сохраняя серьезную мину, тот смеется над ней. И кто может обвинить его в этом, подумала она, поворачиваясь и выходя на залитый солнцем передний двор, по которому конюх вываживал ее оседланного гнедого мерина. За последний месяц это был далеко не первый случай, когда Закери не оказывалось на месте, хотя он и обещал ей быть.
Бесс нетерпеливо прошлась взад-вперед по засыпанной гравием дорожке. Подол широкой юбки темно-синего костюма для верховой езды бил ее по ногам, шляпка, которую она держала за ленты, раскачивалась из стороны в сторону. Прикрыв глаза от солнца ладонью, девушка посмотрела на торфяную равнину, потом в противоположном направлении – на море. Братья могли быть где угодно, с горечью подумала она. Алекс выразил желание познакомиться с Корнуоллом, а Зак, кажется, решил выполнять любое, даже самое незначительное, желание брата. Фактически в своем обожании Алекса он теперь напоминал ей верного пса. Зак стал вторым Шедоу.
Бесс дала знак конюху, и юноша подвел лошадь поближе.
– Спасибо, Генри, – сказала она с вымученной улыбкой слуге. – Ты мне больше не понадобишься.
Генри направился обратно к конюшням, но перед этим кинул на нее обожающий взгляд. Очень плохо, что Зак больше не выказывает ей подобных чувств, угрюмо подумала она, погладив лошадь по шелковистой морде. С тех пор как на сцене появился Александр Викем и оба брата уладили свои разногласия, Зак обращает на нее столько же внимания, как на сидящую на заборе ворону.
Бесс очень хотела, чтобы их отношения наконец наладились, но никак не ожидала, что из-за этого сама окажется лишней.
Зак и Алекс, казалось, пытались наверстать те семнадцать лет, на которые их разлучили судьба и воля неумолимого отца. Теперь Бесс чувствовала себя покинутой. Даже когда они все вместе гуляли, она все равно ощущала себя посторонней.
Однажды в момент крайнего раздражения ей пришло в голову раздеться, соблазнить Зака и тем самым отвлечь его от брата. Но она отказалась от этой идеи, представив себе, насколько будет унизительно, если тот вдруг посоветует ей не быть дурой и одеться обратно. Кроме того, Бесс вовсе не собиралась заниматься любовью с Заком до замужества.
Нет, ей явно придется найти какой-либо другой способ покончить с надоевшей дружбой двух братьев.
Конечно, Бесс не могла отрицать, что Алекс оказался интересным человеком. Путешествия, образование, служба в чине капитана драгунского полка во время войны с Наполеоном, круг друзей и знакомых в Лондоне и по всему свету – все это давало тому материал для множества увлекательных историй. Но даже в случае, если бы Алексу нечего было сказать, кроме того, что ветер сегодня, кажется, холодноват или что пирог с яблоками оказался недурен, все равно он легко привлекал бы к себе внимание.
Александр, лорд Росс, был неординарной личностью. Бесс злилась, когда ловила себя на том, что ощущает это столь же остро, как и Зак.
– Ну что ж, малыш, – сказала она, легко залезая на лошадь и надевая свою шляпку. – Я все равно не собираюсь сдаваться! Семнадцать лет Зак был моим лучшим другом и, Бог даст, еще сорок будет моим мужем. Сейчас Алекс Викем, может быть, и завладел вниманием Зака, но он мой, и только мой!
Она только было собралась пустить Джинджера в легкий галоп и отправиться на поиски неразлучных братьев, как из-за каменного забора, окружающего сад, показалась ее сестра, Габриелл. Длинные светлые волосы, развившиеся на влажном воздухе, на бегу плескались за ее спиной. В голубом платье, соломенной шляпке с полями и полосатом шерстяном жакетике она выглядела как уменьшенная и более хрупкая копия Бесс.
– Эй, куда ты направилась? А где Зак? Я думала, что вы собираетесь поехать вместе.
– Я встречаюсь с ним в другом месте, – солгала Бесс, стараясь избегать проницательного взгляда младшей сестры.
– Чепуха! Он опять уехал без тебя, правда? – догадалась Габби, которая была слишком умной для своих восьми лет. – В таком случае не возьмешь ли ты меня с собой домой?
– Я вернусь за тобой попозже, Габби, – нетерпеливо ответила Бесс, с трудом сдерживая рвущуюся вперед лошадь. – Беги поиграй со щенками! Мне сейчас некогда, дорогая, ты же знаешь!
– Но я уже видела щенков, – с обидой возразила Габриелл. – У них глаза еще не открылись, и они только копошатся возле матери и скулят. Совсем глупые. И похожи на крыс. А я думала, что они уже видят и любят играть.
– Я предупреждала тебя, что еще слишком рано, – напомнила Бесс тоном старшей сестры. – Иди найди Сэдди. Может быть, она разрешит тебе поиграть на кухне, пока я не вернусь за тобой.
Габби уперлась кулачками в бока и капризно выпятила пухлую нижнюю губку.
– Я уже не ребенок, Лилибет! И не хочу больше пачкать руки в тесте и лепить имбирных человечков! Если бы только мама разрешила мне ездить на своей лошади…
– Если бы ты вела себя получше, маме бы не приходилось так часто запрещать тебе что-либо. Она боится, что ты опять отправишься в очередное дурацкое путешествие и снова потеряешься.
Габби сердито топнула ногой.
– Какая ты зануда, Бесс. Не понимаю, почему Зак хочет на тебе жениться! – Она выпрямилась и, гордо задрав нос вверх, в гневе пошла прочь, негодуя, как курица, которую только что окатили водой.
Бесс не могла не рассмеяться над этим представлением. В зависимости от того, какой подход казался той более эффективным, ее сестра могла быть ласковой и прилипчивой, как банный лист, злобной и недоступной, как загнанная в угол бродячая кошка, или, как сейчас, надменной и высокомерной, как обиженная принцесса. Если сестре когда-нибудь придется самой зарабатывать себе на жизнь, решила Бесс, из нее получится превосходная актриса, ни в чем не уступающая лучшим представительницам этой профессии.
Но для девушки с таким происхождением и воспитанием единственной подобающей положению возможностью проявить свои способности было замужество. Да поможет Бог ее будущему мужу, с улыбкой подумала Бесс. Хорошо, если у него самого будет сильная воля, а иначе эта бестия тут же оседлает его.
Кстати, о будущих мужьях…
Бесс пустила Джинджера рысью. Выехав через ворота и добравшись до узкой дороги, проходящей вдоль границы Пенкерроу, Бесс придержала лошадь, не зная, в какую сторону ей лучше направиться. Стоял прекрасный безоблачный день, и она решила, что братья скорей всего поехали в бухту Дозмери, чтобы полюбоваться видом на море. Будучи детьми, она и Закери часами играли там, строя из песка миниатюрные Камелоты и уносясь мечтами в волшебные легенды о Джиневьере и короле Артуре. Она направила лошадь на север, к морю.
По хорошо утоптанной тропе, вьющейся между невысокими кустами можжевельника и тамариска, Бесс достигла песчаной местности, утыканной скалами, белесыми от морской соли и помета крикливых чаек.
Через несколько минут она оказалась на вершине гранитной скалы, с которой открывался вид на морской простор. Легкий бриз путал ее волосы и приятно холодил щеки. С этого места до бухты, которой отсюда не было видно, можно было добраться лишь пешком по узкой, очень крутой тропинке, жмущейся к изъеденному непогодой склону скалы. Но если Зак и Алекс там, в бухте, то куда они подевали своих лошадей?
И как будто в ответ на свой невысказанный вопрос она услышала неподалеку ржание. Всего в нескольких ярдах от нее стояли привязанные к растущему из расщелины в скале дереву две лошади – серая в яблоках Зака и черный жеребец Алекса.
Бесс усмехнулась от гордости и удовлетворенного самолюбия. Она правильно догадалась, куда направился Зак, потому что знала его лучше, чем когда-либо сможет узнать Александр Викем или кто-либо иной!
Приободренная столь необходимым ей сейчас подтверждением своей духовной связи с Заком, Бесс подъехала к лошадям, спешилась, привязала Джинджера к тому же дереву и, нисколько не беспокоясь о том, что солнце и морской соленый ветер, без сомнения, увеличат количество веснушек на ее носу, сняла шляпку – ей стало жарко. Затем, перекинув подол юбки через руку и открыв при этом изящные ножки, начала спускаться по крутой тропинке в бухту.
Еще не видя самой бухты, Бесс услышала прорвавшиеся сквозь шум прибоя голоса Зака и Алекса. Они хохотали, очевидно крайне довольные обществом друг друга. Немного более высокий по тону смех Зака гармонично сливался с баритоном Алекса. Потом они вновь вернулись к тихому разговору, и она инстинктивно напрягла слух, безуспешно пытаясь подслушать, о чем именно говорят братья, чувствуя при этом всю глупость своего положения. Ах, как же ей хотелось попасть в их компанию, кто бы знал!
Бесс продолжила спуск по тропинке, до того неровной, что она вряд ли заслуживала такого названия. Поскользнувшись на подавшемся под ее ногой камне, она оцарапала лодыжку об острый выступ скалы и невольно вскрикнула от боли, хотя вовсе не желала, чтобы братья увидели ее спускавшейся со скалы с задранной выше колен юбкой. Вид у нее, с ее точки зрения, был довольно неприличный, и они посмеялись бы над ней – поэтому надо вести себя как можно тише. Приходилось только надеяться, что Шедоу не почует и не выдаст ее присутствия.
Наконец она спустилась, оставалось только обогнуть выступ гранитной скалы, чтобы оказаться на песке и у них на виду. Но, охваченная внезапным приступом стыдливости и понимая, что, возможно, братья будут совсем не обрадованы ее появлению, Бесс медлила. Нет, лучше взглянуть на них из-под прикрытия скалы, и только потом, если, конечно, вся ее решимость не исчезнет, она сможет обнаружить свое присутствие.
Бесс осторожно высунулась из-за огромного валуна и, едва бросив взгляд, со сдавленным восклицанием отшатнулась назад, ухватившись за скалу, чтобы не упасть. Братья были совершенно голые! Должно быть, они искупались и теперь загорали на солнце, лежа на двух больших плоских камнях, выдающихся из песка всего в нескольких ярдах от нее.
Не зная, что делать, она закусила губу, сердце ее колотилось сильно и тяжело, как кирка рудокопа, работающего на оловянных рудниках. Братья разговаривали о чем-то, но она не слышала ни слова – в ушах шумело от притока крови.
Она решила, что ей надо немедленно уходить отсюда. Она не имела права подсматривать за тем, как ее жених и его брат обнаженными загорают под солнцем. Но, несмотря на голос разума и вполне естественный страх неопытной девственницы, никогда в жизни не видевшей голого мужчины, Бесс обуяло любопытство. Она хотела остаться, хотела увидеть это.
Кроме того, оправдывалась Бесс перед собой, осторожно высовывая нос из-за выступа скалы, скоро Закери станет ее мужем и она, без сомнения, время от времени будет видеть его без одежды.
Но когда двое мужчин оказались у Бесс на виду, ее вниманием полностью завладел Александр, лорд Росс, этот титулованный цыган, этот элегантный бродяга. Спящий рядом с ним огромный белый пес только подчеркивал красоту его смуглого тела.
Странно называть мужчину красивым, но он действительно выглядел великолепно. Его длинные мускулистые ноги были покрыты негустыми темными волосами. Широкая грудь и плечи оказались не результатом портновского искусства, а были даны ему от природы. Он лежал на боку, лицом к Бесс, одной рукой подпирая голову, тогда как другая расслабленно лежала на стройном бедре и, к счастью, – а может быть, к несчастью? – загораживала от нее его мужское естество.
Талия Алекса была узкой, живот плоским и мускулистым. Ниже живота начинается треугольник волос, острие которого скрывалось за опущенной рукой.
Взгляд Бесс еще раз пробежал вдоль всего его тела и невольно остановился на лице. Вот уже почти месяц она видела Алекса каждый день, и ей хорошо была знакома эта смуглая красота, сильные, резкие черты, чувственные губы, которые так часто кривились в насмешливой улыбке. Но сегодня, с беспорядочно растрепанной копной черных волос… он казался богом.
Все в ней воспротивилось против этого слова, против этого определения. Так ли уж он неотразим? Но тогда почему у нее пересохло во рту? Почему так участилось дыхание? Почему так сладко заныла грудь? Почему во всем теле она ощущает такой жар? Почему так дрожит?
Бесс с трудом оторвала взгляд от Алекса и прислонилась горячим лбом к прохладной поверхности скалы. Какая же она дура! Ну чего она так разволновалась? Она нервничает и возбуждена потому, что совершает сейчас поступок, находящийся в прямом противоречии со всеми принципами, на которых ее воспитывали, и, естественно, вид обнаженного мужчины должен производить на нее ошеломляющее впечатление.
Решив проверить свою теорию, Бесс посмотрела на Закери.
Тот лежал к ней спиной. Хотя и не такой мускулистый, Зак, тем не менее, был прекрасно сложен – широкие плечи, узкие бедра, крепкие ягодицы. Ноги были покрыты негустой порослью волос, таких же золотистых, как и густая копна на его голове. Он выглядел как Аполлон. Именно так, как она себе и представляла.
Но где же все те смущающие душу ощущения, захлестнувшие ее при взгляде па Алекса? Смотреть на Зака все равно что разглядывать картину или статую. Эта красота трогает душу, приятно ею любоваться, но…
Не в силах противиться искушению, она еще раз взглянула на Алекса. И от его вида кровь вновь бросилась ей в лицо. Он был потрясающе красив. Вид Алекса рождал в ней желание, которого она никогда в жизни не испытывала. Бесс желала его так, как хотела желать Зака в тот момент, когда тот целовал ее.
Если бы только ее мог поцеловать Алекс, подумала она, и при мысли о долгих, томительных, страстных поцелуях и переплетенных руках и ногах у нее все поплыло перед глазами.
И гут он передвинул руку. Бесс с трудом вздохнула, ей показалось, что она прямо сейчас на этом месте потеряет сознание. Да, он красив. В нем великолепно все. Красив, как бог, и неотразим, как дьявол.
Алекс наслаждался. Тепло солнечных лучей растекалось по коже, как горячий мед, ему казалось, что он может лежать на этой скале до конца своей жизни. Море было спокойным и голубым. Оно расстилалось под столь же лазурным летним небом как сказочный пенный ковер.
– О чем ты задумался?
Зак выглядел таким же умиротворенным, как и он сам, подумал Алекс. Похож на растянувшегося на солнышке желтоглазого кота с золотистой шерстью.
– Думаю о том, что я рад своему приезду сюда, – ответил Алекс с улыбкой. – Но об этом мы с тобой уже говорили.
– Да, – согласился Зак, возвращая улыбку. – Собственно говоря, я надеялся, что ты думаешь о… о чем-то другом.
Алекс вопросительно поднял брови.
– Почему бы нам вечером не проехаться в Сент-Тисс, а? – с энтузиазмом предложил Зак. – Там есть одна крошка, с которой я с недавнего времени встречаюсь. Ее зовут Тэсс. Я поселил ее в небольшом домике, ну и все прочее. Наверное, она удивляется, что я так давно не появлялся.
Уверен, что у нее найдется миленькая подружка, Алекс. Мне кажется, что, проведя месяц в нашем захолустье, как ты как-то изволил выразиться, ты должен испытывать определенные неудобства в этом плане. Что на это скажешь?
Улыбка сползла с лица Алекса. Предложение было кстати и нисколько его не удивило. Конечно, он знал, что Зак вряд ли ведет жизнь аскета, и, вне всякого сомнения, сам таковым не был. Но в его голове неожиданно возник непрошеный и нежданный вопрос – зачем брату нужен кто-то еще, когда у него есть такая прелестная невеста, как Бесс.
– Если уж ты завел разговор о своих любовных приключениях, – начал он, слегка нахмурясь, – то не кажется ли тебе, что в последнее время Бесс немного захандрила? Знаешь, мне кажется, она немного обиделась на меня, ведь до моего приезда ты целиком принадлежал ей.
Зак небрежно отмахнулся.
– Чепуха. Бесс не дурочка. Она все понимает. И кроме того, – прибавил он с самоуверенной усмешкой, – скоро мы поженимся и ей будут принадлежать все мои ночи.
– Все ночи? – Алекс испытующе посмотрел на брата. – Значит ли это, что ты откажешься от малышки Тэсс?
– Разумеется, нет, – ответил Зак. – Я очень привязан к Тэсс. Думаю, что со временем мне станет мало одной Бесс. А если она забеременеет, то вряд ли захочет иметь со мной какие-то дела. Что же тогда делать мужчине? По-моему, единственный выход – это иметь любовницу.
– Возможно, это и так, когда брак лишен любви и страсти, – возразил Алекс. – Но Бесс – очень привлекательная штучка, и ты ее любишь, ведь правда?
– Боже мой, конечно, я люблю ее, – признал Зак с обезоруживающей улыбкой. – Она возбуждает меня. Сказать по правде, думаю, что с гораздо большим удовольствием занялся бы сегодня ночью любовью с ней, а не с Тэсс. Да, она весьма привлекательна и, бьюсь об заклад, полна страсти. Но пока на ее пальце не окажется это чертово золотое кольцо, она не позволит мне даже дотронуться до себя. Что бы ты сделал на моем месте? Алекс вздохнул.
– Тогда почему ты не назначишь день свадьбы? – спросил он ровным и безразличным тоном. – Никто тебя не будет винить, если ты не соблюдешь полагающийся годовой траур по деду. Вы были помолвлены еще до его болезни, а здешние люди не такие уж ярые сторонники благопристойности, чтобы возражать против этого, так ведь?
– Ты бы удивился, если бы знал, какими твердолобыми могут быть местные жители, – с горечью возразил Зак. – Я и так приобрел репутацию порядочного распутника. И это только потому, что делал естественные для мужчины вещи!
– Но вернемся к Бесс… – Алекс хотел еще раз поговорить с братом о браке, постараться приблизить день свадьбы. Чем скорее Бесс выйдет замуж за брата, тем скорее он сам сможет избавиться от преследующего его пленительного образа девушки.
Внезапно внимание Алекса привлекло какое-то необычное движение возле скалы, за которой начиналась тропинка. Неужели за ними кто-то следит?
Стараясь делать вид, что не смотрит в ту сторону, Алекс скосил глаза на скалу. Он продолжал разговор с братом, но перевел его от женщин вообще и Бесс в частности на другую интересующую их обоих область – на лошадей. Зак, по всей видимости, ничего не заметил или ему было абсолютно все равно, о чем говорить.
А вот и опять! Хотя Алекса отделяли от скалы несколько ярдов, он не сомневался, что заметил длинную шелковистую прядь каштановых волос, развевающихся на дующем с моря легком веерке. Не было никакого сомнения в том, кому именно принадлежат эти волосы, – он давно отметил этот необыкновенный медно-золотистый оттенок. За ними наблюдала Бесс. Она видела их, его и брата, в обнаженном виде!
Нужно прикрыться, подумал Алекс. Но сделать это надо непринужденным образом. Он не хотел смущать девушку, показав, что знает о ее присутствии, знает, что она подглядывает за ними. Но почему-то, да простит его Бог, закрываться не хотелось. Ему понравилось, что Бесс, застав их без одежды, не убежала, что оказалась достаточно любопытной, чтобы остаться и подсматривать за ними, и, возможно, даже получала удовольствие от увиденного. Это означал, что малышка не ханжа, и, по всей видимости, свидетельствовало о страстности ее натуры.
