Текст книги "Горящий Эдем"

Автор книги: Дэн Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Огонь, огонь одевает луну и звезды,

Месяцы холода жжет пламени поступь,

Пылью покрылись равнины, потрескались скалы,

И пересохло море и неба не стало.

Кипит вода океана, пламенем жарким веет,

Лава течет потоком по Килауэа,

Гибель над миром встает –

Пеле восстает!

Песнь Пеле

Бриггс и Диллон углубились в лавовую трубку уже футов на сто, освещая фонариком кровавый след на черном базальте, когда Диллон сказал:

– Что-то здесь не так.

Оба держали наготове пистолеты – Диллон свой полуавтоматический «Glok», а Бриггс – полицейский 38-го калибра. Диллон по-прежнему направлял в темноту луч фонарика. Когда кусок стены наконец рухнул внутрь, открыв их глазам уходящий в неизвестность ход, Бриггс отложил кувалду и без колебаний шагнул через пролом. Стены лавовой трубки были глаже, чем у большинства пещер, с продольными полосами, оставленными застывающей лавой. Узкий лаз диаметром около десяти футов напоминал Диллону стенки кишечника, и нельзя сказать, чтобы это сравнение его радовало.

Они шли вполне профессионально, как два копа там, где недавно совершилось убийство, – плечом к плечу, пистолеты наготове. Ничего подозрительного вокруг не было. Гладкий базальтовый пол пещеры, казалось, слегка поднимался вверх и уходил вправо, в направлении океана. Потом впереди появилась развилка, влево от которой уходил кровавый след.

– Пора идти за помощью, – сказал Диллон, когда они остановились перед поворотом.

– Да, – согласился Бриггс, – но давай сперва заглянем за угол. Может, этот, как его… Уиллс там.

Он шагнул вперед, и Диллону волей-неволей пришлось последовать за ним. Через сотню футов он пожалел, что не отпустил Бриггса одного.

– Что-то тут не так, – повторил он снова. Он уже устал держать пистолет в положении огня. Они шли медленно, каждые несколько секунд останавливаясь и прислушиваясь. Луч фонарика скользил по гладкому базальту и черным потекам лавы.

– Далеко же утащили этого Уиллса, – прошептал Бриггс, вытирая пот со лба. Диллон кивнул. На полу по-прежнему поблескивал кровавый след.

– Ты, видел этот фильм… «Чужие»?

– Тихо, – свирепо шепнул Бриггс. – Посвети-ка вот сюда. – Он нагнулся над базальтовым выступом. Нацелив на него фонарик, Диллон увидел лоскут ткани.

– Что это?

– Думаю, кусок от костюма этого бедняги. Ткань серая, в мелкую клетку.

– Да. Уиллс всегда одевался элегантно.

– Она мокрая. Как будто…

– Как будто что? – Диллон быстро осветил пространство вокруг фонариком. Ничего.

– Как будто ее жевали.

– Пошли назад, – решительно заявил Диллон. – Я соберу людей с передатчиками и автоматами. Можно послать человек тридцать. Кто бы ни утащил Уиллса, здесь его нет. А эти туннели могут тянуться бог знает куда.

– Сдрейфил?

Диллон вздохнул. Сколько этих горилл ни учи, они все равно путают гормоны с мозгами.

– Я ухожу, – сказал он. – Если хочешь, оставайся. Только фонарик я забираю.

Повернувшись, он через пару секунд услышал за спиной шаги Бриггса. Диллон подсознательно ожидал, что в эту минуту кто-нибудь – например, толпа гавайских националистов с боевыми топорами – кинется на них, но по-прежнему единственными звуками в пещере оставались их шаги и хриплое дыхание. Скоро впереди показалась полоска света, пробивающегося из офиса Уиллса. Диллон не забывал светить фонариком по сторонам и даже посмотрел, не прячется ли кто-нибудь в офисе, – было бы обидно, если бы их накрыли у самого выхода. Офис был пуст; лампы казались невыносимо яркими после мрака пещеры. Они постояли немного у выхода.

– У мистера Т будут неприятности с этой стенкой, – сказал Бриггс.

Диллон пожал плечами. Это была не его проблема.

– Мы не наберем тридцать человек. Надо ведь еще охранять мистера Т и японцев. Я прилетел сюда один.

– Хорошо, пошлем десять человек с передатчиками и автоматами. Главное, чтобы мы с тобой не ползали тут вдвоем с одним фонариком, как придурки из фильма ужасов. Помнишь: «Давай разделимся. Ты иди сюда, а я туда».

Бриггс не улыбался:

– Как ты думаешь, кто это может быть?

– Откуда я зна… – Тут погас свет. Они реагировали быстро, вскинув оружие.

Диллон снова зажег фонарик и теперь водил им взад и вперед по туннелю.

– Давай в комнату, – прошептал он. – Я за тобой. В случае чего прикроешь.

Бриггс уже занес ногу, когда Диллон услышал позади какой-то звук.

– Тише! – прошипел он. Что-то двигалось по туннелю в направлении выхода. Диллон встал на одно колено, направляя в темноту одновременно пистолет и фонарик.

– Что за черт? – прошептал Бриггс. Звук напоминал то ли хрюканье, то ли сопение, и издавал его кто-то большой. Диллону представился борец сумо, страдающий астмой.

– Предупредительный выстрел, – прошептал он. Мистер Т предпочтет получить этого типа живым.

– Да, – шепнул в ответ Бриггс. – Мой предупредительный будет в голову. А ты стреляй в грудь.

Диллон промолчал. Хрюканье раздавалось все ближе, теперь уже за поворотом. Что-то цокало по камню – ноги? копыта? Больше похоже на две ноги. Теперь сквозь хрюканье пробивалось тяжелое дыхание. Он уже убедился, что пистолет снят с предохранителя, и теперь прижал палец к курку.

Перед поворотом шаги остановились, тяжелое дыхание на момент замерло, и Диллон бессознательно тоже затаил дыхание. Рядом присел Бриггс, сжимая обеими руками ствол своего 38-го.

Из-за поворота показалось что-то темное.

– Что за черт? – Бриггс встал. Это был гигантский кабан, футов четырех высотой и шести длиной, на ногах с острыми копытами, чересчур тонких для такой туши. Диллон мог только приблизительно прикинуть, сколько он весит – должно быть, фунтов четыреста. Кабан остановился футах в двадцати от них; его дикие глаза отливали красным в свете фонаря.

– Что за черт? – повторил Бриггс, опуская пистолет.

– Осторожнее, – предупредил Диллон. – Эти кабаны чертовски опасны. Их много тут в горах.

Этот кабан не выглядел особенно опасным. Казалось, яркий свет на какое-то время ослепил его. Только глаза у животного какие-то необычные…, странно…, что-то тут не так, только вот что?

– Погоди-ка, – настороженно прошептал Бриггс. – Ты хочешь сказать, что эта тварь пробила стену, протащила Уиллса сквозь восьмидюймовое отверстие, а потом сожрала?

– Нет, но… Черт! – Только сейчас Диллон заметил, что у кабана с глазами. Их было слишком много – не меньше четырех с каждой стороны громадного рыла. Они располагались близко друг к другу, но были хорошо видны теперь, когда кабан подошел ближе. Диллон отвел фонарик, но глаза животного все так же горели красным.

Когда луч фонарика вернулся на морду кабана, тот открыл пасть. Зубы у него были не свиные, а заостренные, как у тигра. Они тоже блестели.

– О Господи, – прошептал Бриггс, рывком поднимая пистолет.

Тут кабан бросился вперед, высекая копытами искры из базальта. Туннель наполнился вспышками пламени, когда Бриггс и Диллон открыли огонь.

***

Сато и его свита удалились в свои номера, и у Трамбо осталось три часа на то, чтобы разобраться со всеми несчастьями. Они с Уиллом Брайентом на лифте поднялись в апартаменты жены Трамбо и ее адвоката в северном крыле Большого Хале. Перед дверью Трамбо тронул Брайента за рукав:

– Пять минут. Ни одной гребаной минутой больше. Можешь устроить взрыв, что угодно.

Пять минут.

Брайент коротко кивнул и исчез за кадкой с пальмой.

Трамбо позвонил в дверь, стараясь придать лицу как можно более невозмутимое выражение. Открыл ему Майрон Кестлер. Седые волосы адвоката, как обычно, были связаны в хвост, а одет он был в махровый халат с вулканической эмблемой Мауна-Пеле. В руке он держал бокал с остатками виски.

– Хорошо устроились, Майрон? – дружелюбно спросил Трамбо. – Еще не пробовали нашу джакузи?

Майрон Кестлер натянуто улыбнулся:

– Миссис Трамбо ждет вас.

– Да-да. – Трамбо перешагнул порог. Все вокруг сверкало мрамором, кожей и дорогой тканью. Это сверкание не скрадывали даже толстые персидские ковры на полу и стенах. Штормовой ветер развевал длинные, от пола до потолка, занавески на западном окне. Пахло сандаловым деревом и лаком.

– Где она? – спросил Трамбо.

– На террасе.

К раздражению Трамбо, адвокат последовал за ним на ланаи. Днем оттуда можно было увидеть вершину Мауна-Лоа и заснеженную громаду Мауна-Кеа за ней. Сейчас вместо этого свет фонарей выхватывал из темноты только бьющиеся на ветру кроны пальм.

Кэтлин Соммерсби Трамбо тоже была в халате с эмблемой курорта и тоже держала в руках бокал. Трамбо знал, что это чистая водка со льдом. Она сидела в шезлонге, закинув ногу на ногу и обнажив не правдоподобно гладкое бедро. Лампа над головой отбрасывала каскад теней на ее длинные, медового оттенка волосы. Трамбо почувствовал на миг вожделение, которое и заставило его жениться на ней…, не считая того, что у нее было несколько сотен миллионов. Жаль, что она оказалась такой стервой.

– Кэт! – воскликнул он. – Рад тебя видеть. Какой-то момент она молча смотрела на него. Раньше он думал, что глаза у нее небесно-голубые; теперь ему в голову пришло, что к ним больше подошло бы определение «льдисто-голубые».

– Ты заставил меня ждать, – сказала она наконец. Трамбо всегда плохо разбирался в оттенках ее тона: капризная девчонка, деловая женщина. Снежная королева – все они были одинаково стервозными.

– Я был занят. – С отвращением Байрон Трамбо услышал в своем голосе знакомые оправдательные нотки.

Кэтлин Соммерсби Трамбо сморщила свой элегантный нос.

Прежде чем она заговорила, Трамбо попытался перехватить инициативу:

– Ты нарушила условия раздельного проживания, приехав сюда.

– Ничего я не нарушала, и ты это прекрасно знаешь, – парировала она. – Это не твой дом, а отель, где каждый может поселиться.

– С Майроном? – Трамбо усмехнулся. – Осторожнее, Кэт. Может быть, я установил видеокамеру у тебя в спальне?

Она вздернула подбородок:

– Что ж, это на тебя похоже. Большому Т всегда больше нравилось смотреть, чем делать, не так ли?

Улыбка сошла с лица Трамбо.

– Чего ты хочешь?

– Ты знаешь.

– Мауна-Пеле ты не получишь. Она задрала подбородок еще выше:

– Мы хотим не так уж много.

– За это «не так уж много» я отвалил восемьдесят гребаных миллионов.

– Не смей выражаться при мне! Кестлер откашлялся:

– Я считаю, что…

– Заткнись, Кестлер! – рявкнул Трамбо.

– Замолчи, Майрон, – попросила Кэтлин. Адвокат откинулся в кресле и сделал большой глоток виски.

– Послушай, Кэт… – Трамбо пытался сгладить напряженность. – Это неразумно. Подожди, пока я сплавлю курорт япошкам, и получишь свою долю.

Его отдельно живущая жена посмотрела на него поверх очков в тонкой оправе.

– Я хочу Мауна-Пеле.

– Зачем? Ты никогда здесь не была, у тебя не связано с этим местом никаких сентиментальных воспоминаний. И ты отлично знаешь, что это убыточное предприятие.

– Я хочу, – повторила Кэтлин тоном, не оставляющим места для споров. – Если ты продашь его мне, получишь деньги. Если нет – я все равно отберу его у тебя.

– Ну уж нет! Я его сожгу! А еще вернее, я успею его продать.

Кэтлин безмятежно улыбнулась:

– Мистер Сато знает обо всех этих убийствах в прошлом году?

– Исчезновениях, – поправил Трамбо.

– Шесть убийств. Это место опаснее, чем Сентрал-парк ночью. Думаешь, Сато или кто-нибудь из его инвесторов захотят купить Сентрал-парк?

– Не суйся к Сато. – Трамбо удивился, обнаружив, что способен говорить сквозь стиснутые зубы.

– А то что будет?

– Или ты узнаешь, как опасно здесь может быть…

– Я все слышал! – Кестлер вскочил с места. – Угроза насилия!

– Это просто предупреждение. – Трамбо повернулся к адвокату, наставив на него палец, как револьвер. – Предупреждаю, здесь и вправду опасно. Я приставил к Сато охрану, но я не могу охранять всех незваных гостей.

– Еще угроза, – обрадовался Кестлер. – Мы можем пойти в суд и…

– Замолчи. Майрон, – повторила Кэтлин и устремила на Трамбо ледяной взгляд. – Значит, ты отказываешься его продать?

Трамбо ответил не менее ледяным взглядом:

– Кэт, когда-то я был готов подарить его тебе. Я едва не сделал это на Рождество три года назад. Но теперь я не сделаю этого, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

В дверь позвонили, и Кестлер впустил Уилла Брайента с телефонной трубкой.

– Босс, простите, что беспокою, но звонит доктор Гастингс из обсерватории. Он говорит, что лава из Мауна-Лоа не двинулась к югу; как предполагали. Она течет по старому разлому в направлении Мауна-Пеле. Трамбо вздохнул:

– Сейчас разберемся. – У самого выхода он повернулся к Кэтлин. – Я сказал, что Мауна-Пеле ты не получишь.

Она, отставив бокал, одарила его взглядом, который мог бы заморозить весь кислород в комнате.

– А я сказала, что получу. Трамбо поспешно вышел. У самого лифта он взглянул на часы:

– Бики до рассвета просмотрит телевизор, так что пойду к Майе, пока она не явилась сюда за мной. Лава течет на Мауна-Пеле? Господи, Уилл, я просил подыскать предлог, но это слишком мрачно.

– Это не предлог, босс. – Уилл Брайент протянул ему телефон. – Гастингс просил вас срочно перезвонить ему. Он считает, что курорт сегодня же нужно эвакуировать.

Глава 12

И пришли те дни, когда стала горячей земля,

Когда обратилось небо в черную мглу,

Когда перестало солнце над миром сиять,

Чтобы заставить отныне светить луну.

Тогда в тишине Плеяды в ночи взошли,

И липкий ил оказался сутью земли.

Кумулико, Песнь творения

Элинор не хотела лезть в катакомбы с Полом Кукали и Корди Стампф.

Ужин был прекрасным, несмотря на шторм, бушующий за стенами ланаи, и тусклый свет аварийных ламп. Через час дали свет, и сидящие на террасе начали недовольно щуриться. В начале разговора Пол говорил о мифах своего народа слегка скованно, но, не обнаружив никакого пренебрежения со стороны оберлинского профессора, стал более разговорчив. Он объяснил разницу между «моолело» – сказаниями о деяниях богов – и «каао», историями о людях, какие рассказывают ночами у костра. Рассказал он и об иерархии гавайских сверхъестественных существ: «аумакуа», или главные боги, «капуа», или их дети, жившие среди людей подобно Гераклу и другим греческим героям, «акуа капу», обычные духи, которые путали людей и насылали на них несчастья, и, наконец, «акуа лии», завершающие сложный гавайский пантеон души деревьев, источников, облаков и всех других природных явлений.

– И все это связано с маной, – сказал Пол, отпивая глоток кофе. – Охраняет ману, похищает ее или открывает новые ее источники.

– Власть, – сказала внимательно слушавшая Корди.

– Да. Власть над собой. Власть над людьми. Власть над силами природы.

– Ничего не изменилось, – грустно сказала Корди вместо обычных шуточек.

Официантка, полногрудая гавайка с этикеткой «Бетти», пришпиленной к ее муумуу, спросила, хотят ли они десерт. Пол и Элинор отказались, а Корди, согласившись, выслушала нескончаемый перечень, состоящий в основном из кокоса в разных видах. Она выбрала простое мороженое, и ей принесли вазочку…, с кокосовым наполнителем. Элинор пожалела, что не заказала того же, но официантка уже ушла. Она спросила:

– А как выглядел этот Ку? Пол отставил кофейную чашку.

– Ку был богом войны древних полинезийцев и приплыл на острова вместе с ними. Ему приносили человеческие жертвы. Людям он являлся в разных обличьях.

– И в собачьем? – спросила Корди, облизав ложку.

– Да. Особенно часто. Вы думаете, это его мы видели сегодня? – Он сам улыбнулся нелепости такого предположения.

– Конечно, – сказала Корди без улыбки.

– Тогда вынужден вас разочаровать. Ку…, во всяком случае, его собачье воплощение…, был убит верховным вождем Полихале много веков назад. Части его тела превратились в камни, и их до сих пор можно увидеть в Оаху.

– Можно убить собаку, но убить бога нельзя, – сказала Корди, доедая мороженое. На верхней губе у нее остался белый след.

Пол посмотрел на Элинор:

– Думаю, Вольтер и Руссо с этим бы не согласились.

Элинор вместо ответа спросила:

– Ку, когда умер, попал в царство Милу? Пол пожал плечами:

– Некоторые кахуна, жрецы, так считают.

– Но в Милу обитают души людей?

– Да.

– И там же находятся капуа и моо?

– Про капуа я говорил. Но не помню, чтобы я упоминал моо.

– А кто это? – тут же спросила Корди.

– Моо – это очень опасные демоны, – ответил Пол. – Они имеют власть над природой и могут принимать разные обличья. Капуа и моо оказались в царстве Милу после кровавой битвы с Пеле.

Едва он произнес это имя, за окном полыхнула ослепительная молния. Все трое улыбнулись.

– Ну хватит, – сказал Пол, оглядев пустой ланаи. – Пора уходить, скоро закроют. Хорошо хоть электричество дали. Вы еще не раздумали идти в катакомбы? – обратился он к Корди.

– Нет.

– Элинор, а вы идете с нами?

– Думаю, нет. Я пойду к себе в хале. Пол показал пальцем на стену дождя:

– Вы живете на южной стороне?

– Да. За бухтой и маленьким прудом, – ответила Элинор, думая, что же предложит ей куратор.

– Вы можете взять зонтик, но советую лучше пойти с нами. Один из выходов катакомб находится совсем недалеко от вашего хале.

– Не знаю… – начала Элинор.

– Пойдемте, Нелл, – прервала ее Корди.

– Что ж, если это короче…

– Короче, – сказал Пол Кукали. – Мы с миссис Стампф проводим вас до дому и вернемся в Большой Хале. А по пути посмотрим катакомбы.

Они вышли, попрощавшись с Бетти и метрдотелем. Дождь за открытой стеной вестибюля лил вовсю. На лифте они спустились в подвал, и Пол подвел их по длинному спуску к двери с надписью «Служебный вход». Он сунул в отверстие свою карточку, засветился зеленый огонек, и дверь открылась.

***

– Что это за чушь насчет эвакуации Пеле? – проревел Трамбо в телефонную трубку доктору Гастингсу.

Голос ученого был усталым:

– Я просто прошу, чтобы вы оценили ситуацию и приняли разумное решение. Власти уже предупредили администрацию курорта Кахуку…

– Это же на юге.

– Да, но открылись старые трещины, которые могут направить лавовый поток на север до мыса Кеанануионана.

– Все равно это южнее, – не сдавался Трамбо.

– Каждый поток может вызвать побочные явления в месте прохождения. Напомню вам апрель 1868-го, когда весь этот район оказался жертвой цунами, лавового потока и катастрофического оползня на разломе Хилина-Пали…

– А я вам напомню, что мне плевать, что там было в тысяча восемьсот гребаном году! Я хочу знать, что будет сейчас.

Наступило долгое молчание, и Трамбо решил даже, что старик-вулканолог повесил трубку. Потом он заговорил снова:

– В 1868-м все начиналось очень похоже. Периодические извержения Мауна-Лоа и Килауэа с отголосками по всему юго-западному разлому. Миссионеры, жившие как раз там, где находится ваш курорт, сообщали, что земля перекатывалась у них под ногами, как морские волны. На Южную Кону обрушился оползень, который меньше чем за три минуты снес все находившиеся там поселения. Тут же на побережье нахлынули волны высотой до шестидесяти футов и смыли в море все, что осталось. Пять дней спустя началось новое извержение, и неожиданно на месте нынешнего Кахуку открылась трещина, извергающая лаву.

– И что? – мрачно спросил Трамбо. – Каков ваш прогноз? Вулканолог вздохнул:

– Рекомендую эвакуировать курорт.

– Почему мне не сказал это губернатор?

– Губернатор боится вас, мистер Трамбо. Он не скажет вам того, что вы не хотите слышать.

– Но вы же не побоялись.

– Я ученый. Это моя работа – собирать новые данные и делать из них выводы. А ваша работа – беречь жизни ваших туристов и персонала.

– Я рад, доктор Гастингс, что вы понимаете, кто за что отвечает. Вулканолог откашлялся:

– Но я должен предупредить – если будет доказано наличие угрозы для берега Коны, я обращусь в прессу.

Миллиардер прикрыл рукой трубку и выругался. Потом заговорил снова:

– Понимаю, доктор. Я знаю, что вы должны были завтра посетить нас, но думаю, теперь ваши обязанности…

– Наоборот. Я планировал коротко ознакомить ваших туристов с…

– О, не беспокойтесь! – поспешно воскликнул Трамбо. – Мы сами это сделаем. А вы следите за вулканом и в случае чего звоните нам. Договорились? – Он положил трубку прежде, чем Гастингс смог ответить. – Ну все, Уилл. Я еду к Майе.

– Там дождь, – заметил помощник.

– Плевать. Я возьму радио, держи со мной связь. Я хочу, чтобы ты спустился вниз и узнал, что с Бриггсом и Диллоном.

Уилл Брайент без энтузиазма кивнул.

– После Майи я загляну в сарай и посмотрю, как там Бики. Попробую уговорить ее улететь завтра, так что проследи, чтобы ее самолет был готов. Потом вызови ко мне Бобби Танаку…, нужно прикинуть, как завершить это дело завтра. Необходимо, чтобы Сато все подписал и убрался отсюда до завтрашнего вечера. Вопросы есть?

Брайент покачал головой.

– Хорошо. Встретимся около часа. – Байрон Трамбо сел в свою тележку для гольфа и покатил к полуострову.

***

– Большинство служб уже закрыто, – объяснил Пол Кукали, – но в прачечной и булочной работа только начинается.

Они втроем шли по бесконечной череде туннелей. Только однажды мимо них проехал электрокар. Две сидевшие в нем женщины поздоровались с куратором.

– Вас тут знают, – сказала Корди.

– В основном те, с кем я познакомился вне Мауна-Пеле. Молли и Тереза были моими студентками в Хило. Остров большой, но людей здесь не так много.

– Сколько? – спросила Элинор.

– Около ста тысяч, из них треть в Хило. Здесь самая маленькая плотность населения из всех островов архипелага.

Они свернули влево, задержавшись на минуту у окон прачечной, где кипела работа. Элинор с удовольствием вдохнула запах пара и нагретой ткани.

– А мистеру Трамбо не трудно находить рабочих? – поинтересовалась Корди.

– И да, и нет. На острове полно безработных, и многих привлекает высокая зарплата. С упадком сахарной отрасли люди подались в основном в сферу обслуживания – здесь ведь нет заводов. Но мистеру Трамбо действительно трудно найти рабочих из-за удаленности курорта и…

– И из-за слухов о том, что здесь опасно, – закончила Корди.

– Да. – Пол как-то виновато улыбнулся. – Вот мой офис…, ничего особенного здесь нет А это офис астронома…, странно, дверь открыта. В этот момент опять погас свет Элинор однажды была в пещере во Франции, и экскурсовод на несколько минут выключил свет, чтобы продемонстрировать эффект полной темноты. Ей после этого до сих пор снились кошмары. Сейчас у нее перехватило дыхание: давящая темнота как обручем сдавила ей грудь.

– Черт! – воскликнул Пол. – Ничего, скоро включат аварийный генератор. Потерпите немного.

Свет не включался.

– Не понимаю. Им же нужно только протянуть руку.

– Tec, – послышался в темноте голос Корди. – Слушайте!

Элинор прислушалась. Звуки, наполнявшие коридор минуту назад – шорох вентиляторов, гудение огромных стиральных машин, легкое жужжание неоновых ламп на потолке, – все разом исчезли. Их окружало молчание, такое же абсолютное, как и темнота, как будто все, что находилось в катакомбах, перестало существовать вместе со светом.

– Не знаю, что… – начал Пол Кукали.

– Тише! – прошипела Корди.

Элинор услышала звук слева, где находились лишь несколько запертых офисов. Звук напоминал то ли хрип, то ли скольжение чего-то мокрого по камню. Элинор до боли в глазах всматривалась в окружающую темноту. Тут раздался другой звук – звяканье ключей.

– Оставайтесь на месте, – сказал Пол. – Я сейчас открою кабинет. В шкафу у меня есть фонарик.

– Не двигайтесь! – В голосе Корди была такая повелительность, что Элинор с Полом застыли на месте. Внезапно вспыхнул свет, и они увидели, что Корди стоит на одном колене, высоко подняв горящую зажигалку. Элинор так обрадовалась, увидев свет, что даже не заметила, как Корди достала из сумочки револьвер. В ее руках он выглядел до абсурда большим и тяжелым. Теперь со стороны прачечной доносились голоса.

– Посветите туда, – попросил Пол. – Я отыщу дверь в мой офис.

– Не двигайтесь, – повторила Корди тем же повелительным тоном. Она встала и, твердой рукой сжимая пистолет, направилась к источнику странных звуков. Элинор поспешила за ней, боясь очутиться вне спасительного круга света.

Сперва она увидела блестевшие в темноте глаза. Корди тоже заметила их, но не остановилась.

– Вот черт, – пробормотала она. Элинор не сразу узнала в бородатом человеке, прижавшемся к стене туннеля, начальника охраны, с которым они беседовали несколько часов назад. Сейчас он тупо глядел на них, не узнавая, и, подойдя ближе, Элинор поняла причину этого. Диллон выглядел так, будто он попал в автомобильную катастрофу, – рукав пиджака оторван, белая рубашка разорвана в клочья, лицо в крови, из приоткрытого рта на бороду капает слюна.

Пол кинулся вперед и подхватил охранника как раз в тот момент, когда он готов был упасть.

– Нужно вызвать доктора, – сказал куратор.

Внезапно Корди резко повернулась и нацелила револьвер в ту сторону, откуда они пришли. Из темноты быстро приближались чьи-то шаги.