Текст книги "Нарковойны XXI века. Оружие массового поражения"

Автор книги: Дэн Перцефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

(Я) – Почему ситуация накаляется? Ведь действующее правительство поддерживают войска США и НАТО?

(Х. А.) – Я уже проводил подобное расследование, на мой взгляд, здесь действует организованная преступная группа и даже не Аль-Каида, так как если бы она контролировала хотя бы 30% ежегодного оборота наркотиками, то, вполне возможно, мы бы услышали еще не об одном теракте, не уступающем по масштабности нападению на Всемирный торговый центр 11 сентября. Войска же НАТО словно не замечают всего происходящего под их носом, не хотелось бы обращаться к непроверенной информации, но по неофициальным источникам и разведданным, они поддерживают торговцев наркотиками. Хотя за достоверность данного заявления ручаться не могу. Но предпосылки для этого складываются удивительнейшие. Конечно, в мире, и главное, в самом США после падения башен близнецов возникло множество толков, что именно нечистоплотное ЦРУ и совершило подобную операцию. Если исходить из этого, то вполне возможно, мы имеем дело с опиумной войной третьего тысячелетия, которую развернуло США против бывшего Советского Союза. Но все это обрывки слухов. Поэтому будем говорить о том, что есть и что мы знаем: Войска США и НАТО будто не замечают преступлений, совершенных у них под носом.

(Я) – Хамид, а как быть с теми высказываниями в прессе и с появлениями кадров, где запечатлено сожжение именно нашими войсками опиумных полей?

(Х. А.) – Давайте делать ставку на то, что в конце прошлого века аналитики западных разведслужб пришли к выводу – руководство Аль-Каиды поставило на массовое производство героина как на средство, позволяющее с одной стороны, финансировать террористическую деятельность, а, с другой – разрушать западное общество изнутри. В озвученном же американцами специальном докладе для Конгресса США, прямо указывалось, что исламистские террористические организации просто не способны выживать без доходов от наркоторговли. Так же мы знаем, что львиная доля доходов от наркоторговли идет на обеспечение оружием, амуницией, противостоящего нынешнему правительству движению. В этом свете напрашиваются странные выводы, ни США ни НАТО не связывают наркоторговлю с террористической деятельностью. Противоречие… А вывод, что же, вывод слишком смел, чтобы его озвучивать, оформлю его в виде вопроса. Почему происходит рост производства героина, несмотря на угрозу безопасности многих государств и здоровью, впрочем, как и жизни многих миллионов людей? К тому же, на виду у коалиции.

(Я) – Хамид, давайте не будем спешить с выводами. И все же, почему вы не допускаете возможности, что силы США и НАТО просто не видят того темного пласта изнанки жизни? Кроме всего, вы не ответили на мой предыдущий вопрос.

(Х. А.) – Вот если бы вы спросили меня об этом в веке семнадцатом, то я вряд ли смог бы уверенно ответить. Сегодня на дворе двадцать первый век, над Афганистаном постоянно находятся спутники-шпионы, беспилотные самолеты-разведчики, есть такие службы как разведка и контрразведка и у нынешнего правительства, и у коалиции. Теперь можно с точностью до метра установить адреса нарколабораторий, перевалочных баз, маршруты перевозки сырья и готовой наркопродукции, имена и адреса главарей местной наркомафии. К тому же не так давно я сам был свидетелем, как русские, обеспокоенные запуском моста, связывающего Таджикистан и Афганистан, предоставили США конкретные проверенные данные о многих крупных складах наркотиков, основных маршрутах движения караванов с опием и героином, указали точные данные. Я лично проверял нескольких крупнейших лабораторий производящих героин. Однако реакции не последовало. Иногда, когда нужно оправдать присутствие войск на территории Афганистана, сжигается одно два поля, но это капля в море. Поэтому я предполагаю самое худшее развитие событий, вплоть…

(Здесь Хамид надолго замолчал, а потом резко сменил тему).

– Но все это частности. Главное другое, что с выращиванием мака просто необходимо бороться.

* * *

Я, задумавшись и зачитавшись, проглотил, сам того не заметив, всю чашку плова, и задал вопрос Стиву:

– И что? Я так думаю: тут скорее всего приведены данные несколько завышенные, к тому же, тебе не кажется, что Аранзей противник существующего политического режима? Может корни нужно искать в этом?

– Нет, я проверил данные Хамида, и оказалось, что действительно ситуация с наркооборотом в Афганистане с каждым годом обостряется, то есть посевная площадь опиумных полей растет. Кроме всего он привел точные данные. Поэтому я склонен верить его словам. Читай.

Я обратился к записям:

А вот что говорит пожелавший остаться неизвестным специалист из аналитического отдела при штабе НАТО в Афганистане:

По проверенной информации с октября 2001 года, то есть с того самого времени, как мы находимся здесь, объем производства опия-сырца вырос почти в 100 раз. Зафиксирован еще один удивительный шаг правительства США, а именно бывшего министра обороны Д Рамсфельда – пришлось отпустить на свободу захваченных нами командиров отрядов сопротивления, которые по сути своей являются наркобаронами. В обмен те пообещали сотрудничать с властями и войсками коалиции в борьбе с Аль-Каидой, но прежней деятельности по выращиванию опиатов не бросили. По сути, щедрый жест Вашингтона послужил верой в безнаказанность наркоторговли на территории Афганистана. Что и привело к гигантским темпам роста производства опиатов.

– Да, это действительно уже горячая информация, только где искать доказательства?

– Знаешь, самое интересное, что подобную позицию заняли и другие страны, участвующие в конфликте. Я позвонил знакомому из России, он, пожелав остаться неизвестным, прокомментировал ситуацию, являясь главой аналитического отдела, по борьбе с наркоторговлей:

США выгодно держать руку на пульсе. Ведь не секрет, что с помощью войск, да и вообще из-за близости, Америка оказывает влияние на правительства соседних государств: Пакистана, Ирана, Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, ведь именно рука США видна в «тюльпановой» революции Киргизии.

– Ну и? Понимаешь, слова лишь слова! Где реальные доказательства причастности стран Евросоюза и США к наркоторговле? Это все косвенные улики! Кто мерил площадь полей? Кто взвешивал героин, который проник в разные страны… Говорить можно о чем угодно, но где искать доказательства?

– А то, что мне позвонили – не доказательства? – вспылил Стив, но тут же взял себя в руки, понимая, что это тоже не доказательства, а лишь косвенные улики. Окончательно успокоившись, он продолжил:

– Давай, чтобы тебе все стало ясно, мы прокатимся к моим знакомым, там и посмотришь на доказательства.

Глава 3. Алые поля

Не забывайте, что «Отче наш» начинается с просьбы о хлебе насущном. Трудно хвалить Господа и любить ближнего на пустой желудок.

Вудро Вильсон

Закончив есть, Арт достал телефон и долго с кем-то разговаривал по-арабски, в процессе беседы он умудрился мне с десяток раз подмигнуть. По его довольной роже было понятно, что все складывается, как он задумал.

– Все, готовься, через час поедем смотреть на доказательства, – усмехнулся Стив.

– Ага, – сказал я, сам же задумался. Да, пахло сенсацией, если доказать, что именно благодаря политике американского государства и странам Евросоюза мировой оборот наркотиков увеличивается из года в год. Нет, голова у Арта варит, как и раньше, уважительно подумал я. И чутье не подводит. Несколько зацепок, и у него уже готовая версия, осталось лишь подкрепить ее доказательствами. То, что они появятся, я теперь не сомневался. Однако, что мы имеем? Увеличившуюся площадь посевов мака? Звонок по телефону? Выпущенных на свободу командиров?

– Рот не открывай, – предупредил меня Стив, – Разговаривать буду я. Мы сейчас едем к наркоборону, который сражается на стороне коалиции. Это очень страшный человек, поэтому одно лишнее слово может привести к гибели. Я сказал его секретарю, что мы хотим сделать интервью для «Нью-Йорк таймс» и он купился. Все они мечтают о славе, как же – статья на разворот о борце со злом… Но расслабляться не стоит. Поэтому держи ухо востро!

Знакомый холодок пополз по моему позвоночнику. Предчувствие опасности только подогревало азарт, наконец-то хвост сенсации находится почти в моих руках. Черный хаммер остановился у дверей чайханы, как и говорил Арт, через час. Из него вылез зловещего вида араб с автоматом Калашникова, отрывисто что-то сказал и, обращаясь к Стиву, знаком показал на заднюю дверь джипа.

– Ну все, поехали! – Арт первым залез на заднее сиденье и расположился там с невозмутимым видом. Мне стало на секунду страшно, вспоминая все те случаи, когда исчезнувшие журналисты оказывались мертвыми, всплыли и истории, когда они становились обычными заложниками. Но все же азарт победил, и я смело залез вслед за Артом. Не успел устроиться на сиденье, как араб сорвал автомобиль с места.

Стив молчал, а я тем более, водитель тоже угрюмо пялился по сторонам. Мне не оставалось ничего другого, как обозревать окрестности, да дорогу, вдоль которой тут и там, как кости поверженных динозавров, виднелись обожженные остовы бронетехники, автобусов и обычных автомобилей. А местами покореженный асфальт и раскаленное афганское солнце привносили в картину обычного дня сюрреализм, и возникало ощущение, словно я один из героев кинолент про будущее после многочисленных войн.

Арт даже не смотрел в окно, он уснул и тихонько храпел. Я позавидовал беспечности приятеля. Однако мерное шуршание колес и монотонный ритм езды на меня тоже подействовали усыпляюще. Внезапно раздались автоматные выстрелы и звон пули ударившейся в стекло, Арт моментально упал между сиденьями, я последовал его примеру. Однако араб за рулем расхохотался, и Арт перевел мне его слова:

– Талибы! – прокомментировал он невозмутимо обстановку, – Здесь часто стреляют, джип бронированный так что можете не бояться. Если конечно из гранатомета не начнут палить. Это скорее всего неконтролируемый никем отряд. Обычные талибы на машины генерала Дустума не нападают.

Из этого монолога я понял, что есть обычные талибы, а есть необычные. Если первые ведут себя довольно мирно по отношению к командиру войск противника, что нехарактерно для мусульманского государства, то вторые плевать хотели на неписаные своды и уложения, открывая огонь по кому заблагорассудится. Еще через полчаса хаммер свернул с асфальтированной дороги на проселочную. Минут через пятнадцать я смог сам лицезреть, как при тихом ветерке колышется алое море маков. Зрелище незабываемое, кажется, будто шевелится кровавый ковер. Стив ткнул меня в бок, мол, смотри. Как будто без него я не понял бы что к чему. По полям, разбитым тут и там, передвигалось множество черных фигур, а слева и справа открывалась одна и та же картина: мак, мак, мак…

– Крестьяне, – кивнул Арт.

Сам процесс нам удалось рассмотреть достаточно близко, так как хаммер едва полз, а маковое поле находилось вблизи дороги. Этот способ добычи опиумного молочка, похоже, не менялся на протяжении столетий. Люди с серповидными ножами надрезали головки, были и те, кто шел с банками, они такими же ножами соскребали высохший сок.

Дорога заняла час с небольшим, за это время мне довелось увидеть кое-что интересное, и я успел незаметно от водителя сделать на камеру телефона множество фотоснимков. Мало ли… Так вот, через час с небольшим дорога уперлась в настоящий дворец. Возле него располагались около двух десятков танков и двенадцать единиц легкой бронетехники.

– Генерал Дустум вас ждет, – доложил на отличном английском вышедший навстречу джипу человек в прекрасном дорогом костюме, только автомат Калашникова никак не гармонировал с английской тканью. Чтобы войти во дворец, выглядевший так, как будто помпезных сталинских архитекторов, известных всему миру, посетила вдруг шизофрения и они раскрасили колонны и залы в цвет ультрамарин, нам пришлось обогнуть огромный бассейн. В нем, лениво шевеля плавниками, плавали экзотические рыбы невообразимой окраски, а слева, в вольере с грязной лужей, подремывало, закрыв на солнце глаза, несколько крокодилов.

– Генералу нравится наблюдать за рыбками, – сказал привратник с автоматом, перехватив мой недоуменный взгляд. Но прежде, чем предстать перед очами Дустума, привратник устроил нам экскурсию по дворцу. Поражала безвкусие, на стенах, рядом с полотнами известных мастеров, висели картины с танками и баталиями современности. Абстракционизм жил рядом с реализмом, а огромный доберман подремывал на персидском ковре удивительного рисунка.

– Шестнадцатый век, – горделиво сказал привратник, выполнявший роль экскурсовода, в это время собака открыла один глаз, и тихо зарычав, вцепилась в край ковра зубами. Наконец утомительная прогулка по царским покоям закончилась, так и не назвавший своего имени гид оставил нас одних в огромном зале.

– Ну и что мы тут делаем? – спросил я у Арта недовольно, – Если мне приспичит полюбоваться на разные древности я могу и у в Америке в музей сходить.

– Ты что еще не понял? Это тот самый легендарный Дустум! Он контролирует 75% крестьян, выращивающих опиум на Севере Афганистана и собирает с них дань. У него 70 танков, куча бронетехники и желающих служить хоть отбавляй. Это все знают…

– Почему тогда его не арестуют? Раз знают?

– Кто его арестует, балда, он наш союзник. За последнюю четверть века генерал Дустум все время был чьим-нибудь союзником. В 1979 году, когда СССР ввел в страну войска, генерал вместе с русскими воевал против моджахедов. Затем американские президенты на зелененьких бумажках убедили его перейти на сторону противника. В 1994 году Дустум вновь поссорился с моджахедами и перешел на сторону исламских экстримистов-талибов. Во время штурма Кабула талибами генерал отличился тем, что привязывал прогневавших его соратников к гусеницам танков. Когда талибы окончательно разонравились президенту США, Дустум своевременно поругался с ними и увел свои войска на север. Но поговаривают в кулуарах, что окончательно занять чью-либо сторону, генералу помог сотрудник ЦРУ, который заявился в его лагерь с чемоданом денег. Вообще, на подкуп полевых командиров в начале войны, как говорят неофициальные источники, было истрачено больше 70 миллионов долларов. Теперь генерал – союзник коалиции, помогает бороться с талибами и террористами, но не забывает и о себе. Поэтому каждый мужчина, женщина и даже дети платят ежемесячную дань Дустум, кто опиумом, кто деньгами.

– Так с ним вообще никто не борется? Почему его не уберут? – шепотом спросил я.

– Невыгодно! Как говорят военные: «Когда мы устраняем одного большого полевого командира, то взамен получаем десять маленьких, которых невозможно контролировать, к тому же, иногда более опасных и отмороженных, чем их прежний босс». Подумай сам, это же такая кормушка! Оборот полевых командиров составляет 2 миллиарда долларов ежегодно, и сумма растет постоянно, потому что сегодня на территории Афганистана возникло немало нарколабораторий для переработки опиума-сырца в героин. Это целый бизнес, находящихся под защитой полевых командиров.

Арт продолжал говорить, а я подумал, что о появлении Дустума в лучших традициях мании величия возвестят литавры, но генерал скромно вышел откуда-то из боковой двери, с жуткого вида арабом, у которого шрам от пули пересекал все лицо, как оказалось это переводчик. На мой взгляд он больше напоминал палача из застенок, чем выпускника Университета международных отношений.

Сам Дустум выглядел, несмотря на годы, крепким мужчиной. Смотрел с этакой небрежной ленцой, сразу говорящей всем непонимающим кто тут хозяин. Глаза его мне не понравились. Водянистые глаза, какие-то блеклые и безжизненные. Глаза массового убийцы.

– Генерал Дустум рад приветствовать вас в своем доме, – затараторил переводчик.

Около получаса владелец дворца рассуждал, наблюдая как за ним записывает Стив, о новом возрожденном Афганистане, отвесил немало поклонов в сторону США и нашего президента Буша. Их воркование прервал я, задав острый вопрос, после которого сразу на несколько секунд воцарилось молчание.

(Я) – Скажите, сегодня Афганистан стал лидером по выращиванию опийных культур. Как такое могло произойти?

(Д) – Виноваты в том, что наши люди выращивают мак только талибы, они научили крестьян как получать из маковых культур опиум. Они источник всего зла для нашей многострадальной родины. (Генерал с пафосом закатил глаза.) Если бы не талибан, мы бы сейчас имели отличное производство, наблюдали небывалый экономический рост Афганистана, производили многое. (Тут переводчик вместе с генералом замолчали.) Я сразу понял – почему. Какое может быть производство в Афганистане, если это беднейшая страна, как в плане ресурсов, так и в плане умственного потенциала? (Наука и культура находятся здесь в бедственном положении, если во времена Александра Македонского через Афганистан пролегал Великой шелковый путь, то сегодня похвастаться стране нечем.)

(Я) – Многие западные СМИ утверждают, что талибан боролся с наркоторговлей и выращивающими мак людьми всеми доступными средствами, даже с помощью религиозных рычагов. Это правда или вымысел?

(Д) – Вымысел! Талибан всячески способствовал росту наркоторговли. (Дустум это сказал чуть устало, с улыбкой взрослого человека, которому приходится что-то доказывать ребенку.) При их правлении существовало негласное постановление, что нужно растить опиум! Об этом мало кто знает, но я в был в кругу лиц, которые присутствовали при объявлении этого манифеста.

(Я) – А кто курирует наркоторговлю сегодня? Ведь кому-то крестьяне платят за защиту, ведь кто-то контролирует сам процесс?

(Д) – В нашей области таких людей нет и не может быть! Я сам борюсь с наркоторговлей всеми способами, мои солдаты несут ежедневную караульную службу и если видят маковое поле – сжигают его! Напалма у нас хватит! (Вот здесь я едва не открыл рот от удивления, так как по дороге и в непосредственной близости от дворца, мы видели целые маковые моря. Видимо запасы напалма подошли к концу).

Дальше в разговоре не было ничего интересного, но одна реплика Дустума меня насторожила:

– Мой лучший друг, Лал Мухаммад, тоже понимает всю пагубность талибанского, он как и я способствует его полнейшему уничтожению, уже сейчас талибы забились в горах, зная, что мы идем по их следам!

Лал Мухаммад еще одна фигура, о которой в Афганистане на протяжении последних десятилетий говорят только шепотом. Это военное содружество Дустум Мухаммад было создано в марте 1992 г. на базе бывшего Северного командования ВС Афганистана. При помощи узбекской милиции jowzani, состоявшей из офицеров-узбеков, входивших в состав фракции Parcham (Знамя) Народно-демократической партии Афганистана, а так же отдельных примкнувших элементов таджикской, туркменской, хазарейской и исмаилитской общин. Представляет оно в основном интересы узбекской этнической общины. В итоге, вооруженные формирования подмяли под себя выращивание опийного мака, так как на выручку от продажи и сбора дани, в Узбекистане закупалось оружие бывшей Советской империи. Все это мне рассказал Стив Арт на обратном пути.

Теперь вместо хаммера нас вез старый видавший виды российский «уазик», который на ухабах подбрасывало и трясло. Вообще создавалось впечатление, что он рассыплется по дороге. Видимо генерал посчитал – мавры, то бишь мы, сделали свое дело, теперь можно и не использовать производственные мощности для произведения на нас впечатления. Узбек за рулем не понимал и слова по-английски. Завидев работающих в поле крестьян, Арт попросил его остановиться.

Тот, не меняя выражения лица, нажал на тормоз.

Я направился вслед за Стивом к крестьянам.

– У вас есть машинное масло? – почти сразу же спросил один из них. Оказалось он предлагает 100 грамм опиума-сырца за пятилитровую канистру, по всей стране установленные установлены одни и те же расценки. К примеру, плитку шоколада можно пробрести имея пять грамм опиума-сырца.

Стив Арт быстро разговорил высокого худого старика Мохаммеда, старосту близлежащего селения, который согласился ответить на несколько наших вопросов.

(Я) – Знаете, в моем представлении люди, связанные с производством опиума, выглядят иначе.

(М) – А как они выглядят? (старик улыбнулся) Думаете, в чем наша беда? В том, что мы бедны. Здесь вы не найдете того, чего ожидали увидеть, нет ни лимузинов, ни дорогих украшений. Опиум то, благодаря чему мы еще живы.

(Стив Арт) – Основное население живет бедно. У них нет денег, и поэтому они вынуждены жить в средневековье, выменивая на опиум необходимое для жизни. Опиумом выплачивается даже зарплата полицейским и работникам муниципалитета. Дети им расплачиваются за шоколад или жвачку. Они выживают, а не жируют. Тут нет ни одной развитой инфраструктуры, выращивать же зерно невозможно ввиду очень сухого климата и часто случающихся длительных засух. А больше взять деньги неоткуда.

(М) – Афганистан страна бедная, но богата духом и людьми. В последнее время из-за войны она стала еще беднее. Если мак перестанет всходить – мы умрем. Поэтому нас и не трогают, так как дешевле бороться с наркотиками, чем полноценно воевать с нами. А то, что мы возьмемся за оружие – ни для кого не секрет, ведь когда у тебя забирают последний кусок хлеба и ты умираешь от голода, то что остается, если не сражаться? А когда если кусок вырывают у твоих недоедающих детей? Ты будешь считать свою войну справедливой! Но дело не в этом, я хочу сказать про другое. Я, местный староста, предлагал некоторым странам, чья медицина нуждается в опиуме, приобретать его у нашего селения, но те не согласились, а ведь цены наши в сто раз ниже, чем те, которые они платят другим поставщикам, но для нас и это было бы выгодно. Я понимаю, наркотики – зло. Но разве не человек их сделал злом? Разве мы кого-то заставляем – бери у нас опиум? Совсем нет. Но я вижу решение и выход из сложившейся ситуации лишь один – работать с фармацевтическими фирмами, выпускающими различные обезболивающие средства и средства от кашля…

После непродолжительной беседы мы узнали, что они платят положенные десять процентов опиумом или деньгами «джану салару», что в переводе означает «полевому командиру», однако, когда мы стали уточнять, кто такой этот загадочный мздоимщик, всю словоохотливость крестьян и их главы, как рукой сняло. Они сразу принялись за работу и больше на нас не обращали внимания. Впрочем, после беседы с Артом и с самим Дустумом, не вызывало никакого сомнения, кто же этот командир.

Всю обратную дорогу мы молчали.