Текст книги "Рейвенор Отступник"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава вторая

– Несвязно? Что ж, это в корне меняет дело.

– О? И как же? – слащавым тоном поинтересовался Карл Тониус.

На развалах, расположенных в нижних уровнях улья, можно было купить вещи попроще. Многочисленные стеки загромождали грязные ларьки и крытые засаленной тканью лотки, торгующие низкокачественными и бракованными камнями, безделушками, сувенирами, тотемами и амулетами. В воздухе висел дым, поднимающийся от разведенных в бочках костров, и пахло алкогольным перегаром помойкой. Гудели волынки и гремели барабаны. Факиры, жулики, продавцы лхо, малоимущая толпа, бесцельно прокатывающаяся то туда, то сюда, точно вода в трюме баржи. Торговец, стоящий за прилавком, огляделся, чтобы посмотреть, не подслушивает ли их кто-нибудь. Один его глаз словно провалился внутрь из-за многолетнего использования ювелирной линзы.

– Раз уж вы, мой друг, прикупили у меня столько колец, то я кое-что расскажу вам. Связность имеет свою цену. И для начала вас надо бы представить.

– Вы можете это сделать?

– Представляться придется самостоятельно. В торговых залах ожидают этого.

– А вы не можете мне в этом помочь?

Торговец разразился булькающим смехом:

– Ну конечно же нет! – Он обвел руками свою скромную палатку. – Я человек этих развалов, был здесь рожден и вскормлен. В нужных вам кругах я не вращаюсь.

– Но вы знакомы с системой? – Он кивнул,

– Могу я узнать ваше имя? – спросил Тониус.

– Ленек Янвил, сэр, – ответил мужчина.

Он был низкорослым и пузатым, с подвижными руками. От него несло гарью и полиролью.

– Значит, Ленек Янвил, если я, скажем, куплю тот великолепный перстень, покрытый ляпис-лазурью, над которым только что провел рукой, вы сможете меня просветить?

– С радостью, – сказал Янвил.

Тониус извлек из кармана несколько монет и отсчитал их, выкладывая на покрытое пятнами сукно прилавка. Янвил достал перстень и тщательно завернул его в небольшой кусочек войлока.

– Понимаете ли, все дело в вознаграждении, – тихо произнес продавец. – Рука руку моет. У торговых залов есть договоренность с Домом. Они заключили ее много столетий назад. Одни в этом осторожно признаются, другие отрицают, но все они получают выгоду.

– Как так?

– Все до единого залы Беринта платят Дому, взамен получая необходимую информацию о новых жилах, залежах камней и выходах металла. Беринт прославился своими драгоценностями, но это только побочный продукт тяжелой промышленности города. Первые предприятия, возникшие здесь в давние времена, получали прибыль за счет интенсивной разведки и добычи руды, но в наше время ни у кого нет желания полагаться на случайное обнаружение новых запасов. А на дорогостоящие методы самостоятельной разведки предприятия тратиться не собираются. Поэтому они и платят за то, чтобы знать, где искать, а затем просто нанимают шахтеров и производят точечные разработки. Все получают выгоду.

– А вы довольно общительны.

Янвил пожал плечами:

– Торговые залы очень осторожно выбирают тех, кого допустить к Дому. Вначале они проверяют благонадежность клиента. Это эксклюзивная услуга. Впрочем, Трон знает, может быть, вы и сами достаточно эксклюзивный человек, раз уж проделали такой путь, чтобы пройтись по ювелирным магазинам.

– Как именно они проверяют клиента?

– Вначале вы должны найти агента. Их услуги также очень эксклюзивны. Они не рекламируют себя. Клиент встречается с агентом, и тот ведет его в соответствующий зал, где и доходили слухи, что хорологи вполне подходят для этого. Стоимость изделия служит вознаграждением для зала. Клиент должен подарить купленное украшение агенту. Впоследствии агент продаст эту вещь обратно по сниженной цене. Украшение снова вернется на витрину, а зал получит неплохую прибыль.

– Весьма неплохую.

– Руки помыты, задницы друг другу почесаны. Все радостно улыбаются.

– Так как мне найти агента?..

– Ну, пожалуй, мне может быть что-нибудь известно.

– Руки помыты, задницы друг другу почесаны, да? – произнес Тониус. – Вот то золотое кольцо на большой палец...

– Значит, Стайну все было известно? – спросила Пэйенс.

– Если верить моему источнику, то им всем известно, – сказал Карл. – Просто они не любят об этом болтать.

– Вот ведь мелкое дерьмо! А передо мной грудь надувал и ...

– Просто ты не была представлена, – тихо откликнулся Карл.

Он сидел на кушетке в эркере, выступающем из комнаты, любуясь новыми кольцами на руке. Зимняя ночь бурлила и билась в окна за его спиной.

– Половина моего сознания предлагает отправиться к нему и воткнуть кайн ему в зад! – прорычала Кыс.

– Только половиной до такого и можно додуматься, – сказал Бэллак, входя в комнату. – Надо соблюдать осторожность.

Кыс медленно развернулась на месте и прожгла дознавателя взглядом. Все те два месяца, что он был с ними, Бэллак демонстрировал неизменную способность доводить ее до белого каления.

Конечно, она жалела его. В конце концов, дознаватель пережил серьезное испытание и лишился руки. Кроме того, он показал похвальную инициативу, предоставив всю необходимую информацию Рейвенору. Но при всем при этом он, как сказала бы Кара, оставался самодовольным ничтожным нинкером и слишком уж симпатичным с этими своими длинными белыми волосами и голубыми глазами.

На этот раз он, казалось, заметил ее неудовольствие.

– Прости, Кыс, – сказал он. – С моей стороны это было грубо. Просто, понимаешь, иногда меня слишком сильно захватывают мысли о том, как сильно я рискую своей карьерой, участвуя в этом. Не сочтите за оскорбление, сэр.

– Не сочту, – ответил механический монотонный голос Рейвенора. – Все мы здесь рискуем своей карьерой.

Какое-то время никто не произносил ни слова. Пламя плясало в камине, обогревая комнату номера, снятого в высоком улье Беринта, и отражалось в полированной поверхности пола, выстланного в шахматном порядке плашками коричневого и сливочного цветов. Стены комнаты были облицованы панелями из темного ума. Изумительного качества фарфоровые каминные изразцы украшали серебряные и перламутровые ракушки. Поленья трещали и стреляли угольками.

Кыс, Бэллак и Тониус спокойно обдумывали сложившуюся ситуацию, каждый по-своему. Пэйшенс пыталась представить себе всю глубину тревог, поселившихся в сознании Рейвенора.

– Я поняла, почему меня настолько разозлила реакция Стайна, – послала она.

– Продолжай.

– Дело не в том, что он заставил меня почувствовать себя преступницей. Я на самом деле преступница, а он только заставил меня это осознать. Все, что приходилось выполнять, работая с вами, Гидеон, я всегда делала со знанием: мы приводим в исполнение волю Императора. Но теперь мы действуем, не получив одобрения.

– Мы его получим. Я заставлю ордосы понять, почему нам пришлось действовать таким образом. Мы получим разрешение.

– Но сейчас-то его нет.

Кресло откатилось от камина и повернулось к остальным. Все уважительно подняли головы.

– Я уже говорил это и прежде, но на всякий случай повторю: закончив с этим делом, мы сразу же направимся к Мизард. А если потребуется, то и к Роркену. Я рассчитаюсь за все и возьму всю вину на себя.

– Интересно, кого они пошлют за нами? – задумчиво произнес Карл, продолжая любоваться кольцами, а затем посмотрел на Рейвенора. – Ведь они же должны будут кого-нибудь послать, верно?

– Лилит. – Бэллак опустился на пуфик. – Мизард отправит Лилит и ее команду. Лилит Абфекварн очень хороша. Она уже дослужилась до черного рейтинга. Остается только надеяться, что она не обладает пока первой подсказкой и не знает, где начинать поиски. Если проще, то это означает, что времени на лишние смертоубийства у нас нет.

Он одарил Кыс многозначительным взглядом.

– Верно. Но ты уже говорил это. Мне не требуется повторять дважды, – ответила Пэйшенс. – Что скажешь, Карл? Где нам искать агента?

Тониус собирался уже ответить, когда внешний люк Номера скользнул в сторону. Пэйшенс увидела, как быстро – и нервозно – вскинулся Бэллак, опуская руку на рукоять пистолета.

В комнату вошла Мауд Плайтон. Во всяком случае некая версия Мауд Плайтон. Она выглядела весьма экстравагантно, затянутая в длинное платье темно-зеленого шелка, украшенное парсижидскими кружевами. Ткань туго обтягивала ее тело, заставляя отдельные его участки соблазнительно выступать. Благодаря короткой стрижке и яркому макияжу складывалось впечатление, что это мужчина, переодевшийся в женское платье.

– Я тоже рада тебя видеть, – улыбнулась она Бэллаку, увидев, что тот держит руку на пистолете.

– Что, Мауд, не слишком удачный денек был? – спросила Кыс.

Плайтон грузно плюхнулась на ближайшую софу и стащила с себя высокие сапоги. Она позаимствовала их у Кары, и они не слишком подходили ей по размеру. Ноги Мауд опухли.

– Редкостная дрянь! – провозгласила она, кидая их за спинку дивана, а затем продолжила: – Мне очень неприятно это говорить, но я ничего не нашла.

– Все нормально, Мауд, – ответил Рейвенор, – у нас уже есть наводка.

– О, замечательно! – ответила Плайтон, поднимаясь. Она стащила с себя дорогое платье через голову. Это одеяние ей также уступила Кара, и оно оказалось слишком узким и слишком коротким для Плайтон. Выпустив платье из рук и оставшись только в колготках и корсаже на китовом усе, Мауд вышла из комнаты. Казалось, что еще чуть-чуть, и оставшаяся на ней одежда треснет по швам.

– Хвала Трону, я его сняла! Оно меня чуть не удушило. Я выглядела как дура.

– Ты отлично выглядела, – произнес Рейвенор.

Плайтон облегченно простонала в соседней комнате и прокричала:

– Конспирацию соблюсти удалось, но не скажу, чтобы это было приятно. Мне не приходилось чувствовать на своей груди столько незнакомых лап с тех пор, как меня в последний раз ставили в правительственную охрану.

– Ну надо же... – произнес Карл.

Плайтон высунула голову из-за двери, а затем приподняла одну руку, чтобы понюхать свою подмышку:

– А еще от меня воняет. Вам не кажется, что это как-то не аристократично?

– Давай я лучше не стану тебе рассказывать? – откликнулся Карл.

– Выпить есть? – поинтересовалась Мауд.

– Сейчас организую, – ответил ей Бэллак.

– Кто-нибудь, помогите мне расшнуровать этот проклятый корсет. Умоляю. Пэйшенс, раз уж он принадлежит тебе, может, лучше ты им и займешься?

Улыбаясь, Кыс пересекла комнату и зашла к Плайтон. Мауд повернулась к ней спиной, и Пэйшенс принялась развязывать шнуровку. Это было не просто.

– Спаси меня, Император, я не могу дышать. Кыс, как ты можешь это носить?

– Легко, – мягко ответила та.

– Я принес выпить, – произнес Бэллак, появляясь в дверном проеме с бокалом в руке, и застыл на месте.

– Давай сюда. Вложи его в мою руку! – сказала Плайтон. – Я ведь не смогу дотянуться до него, пока ты стоишь там.

– Я просто... учитывая твое...

– Уверена, у меня нет ничего такого, чего бы ты не видел раньше.

– Нет. Разве что немного больших размеров, чем мне приходилось видеть.

– Вот и наслаждайся! – поддразнила его Плайтон, принимая выпивку и делая глоток. – Ням, вкуснотища!

– Если нужен доброволец, чтобы снова навестить «Стайка и Стайна», – крикнула Кыс, сражаясь со шнуровкой корсета, – то это я.

– Я надеялся тоже поучаствовать, – произнес Бэллак.

Он уже возвратился к камину и теперь пытался завязать свои белокурые локоны в конский хвост. Проделать это одной рукой было непростой задачей. Эвисорекс аккуратно отсекла ему запястье, и культя теперь была укрыта черным кожаным мешочком, напичканным заживляющими микросистемами. Прежде чем приживлять аугметичесий протез, надо было ждать еще как минимум месяц.

– Мне действительно хотелось бы помочь вам, сэр, – произнес дознаватель. – Я хочу быть полезным.

– Значит, пойдете вдвоем, – сказал Рейвенор. – Ты не возражаешь, Карл?

– Без проблем, – поднимаясь, пожал плечами Тониус. – Гэлл, тебе помочь?

– Благодарю, – ответил Бэллак, когда Карл начал расчесывать пальцами его гриву, чтобы собрать ее в хвост.

– Только дождемся остальных, – сказал Рейвенор. – Вы можете отправиться туда утром.

– А почему задерживается Нейл? – поинтересовалась Плайтон, с мученической гримасой на лице ожидая, пока Кыс высвободит ее тело из заточения.

Мокрый снег стучал в окна ангара, расположенного на наземном уровне.

Рабочие бригады уже ушли, и подлодки лежали в своих ледяных колыбелях, похожие на дремлющих серых морских зверей. Помещение освещалось только немногочисленными лампами вдоль стапелей.

Ангарад мягко вздохнула и скатилась с Гарлона. Какое-то время они лежали рядом в темноте, слушая барабанную дробь, выбиваемую мокрым снегом.

– Я рад, что вы выжили, – произнес наконец Нейл.

– Не понимаю, зачем тебе понадобилось это говорить, – ответила она, прижимаясь к нему плечом.

– Почему?

– Потому что это очевидно. Незачем было говорить. Я ведь почувствовала твою радость. Еще тогда.

– Нам надо возвращаться, – сказал Нейл.

– Скажи, а эта штуковина и в самом деле так необходима? – спросила она, кивая на небольшой модуль пси-блокиратора, стоящий рядом с ними.

– Да.

– А почему?

– Трудно объяснить. Рейвенор... Мне не хотелось бы причинять ему боль.

– Причинять боль?

– Ты так похожа на Арианрод.

– Не понимаю.

– Забудь. Просто доверься мне. Я успел понять, насколько тяжело переживает Гидеон свое состояние. В конце концов, он ведь все еще человек.

– У него остался его разум.

– Да, но кроме него еще и воспоминания. И у меня просто есть такое чувство...

– Что он не одобрил бы нас?

– Возможно. Без этого устройства мы ткнули бы его прямо носом в происходящее. Если, конечно, у него еще остался нос.

Под воздуховодом было темно и тепло. Они соорудили себе лежанку из меховой одежды, которую достали из шкафчиков.

– Пойдем, – произнесла Ангарад.

Она поднялась одним плавным движением и принялась искать свою одежду. На мгновение ее силуэт отчетливо вырисовался в свете ламп.

Гарлон посмотрел на нее.

– Впрочем, еще минут пять задержки не причинят ему больших страданий, – произнес он.

Глава третья

От долгого ожидания Кару Свол охватывало напряжение, а от напряжения, в свою очередь, начинала болеть голова. Во всяком случае, она очень надеялась, что причина только в напряжении. О другой вероятности думать не хотелось.

Она стояла одна на капитанском мостике «Аретузы», номинально выполняя роль дежурного, хотя наблюдать там было практически не за чем. Большую часть судовых систем остановили и отключили: энергия подавалась только на самые необходимые. Как только судно вышло на высокую орбиту над Утохром, Ануэрт выключил коммерческий приемоответчик и дезактивировал маяк. Они не имели ни малейшего желания уведомлять кого бы то ни было о своем появлении и сообщать о принадлежности корабля. Раз в три часа автоматическое реле подавало энергию на вокс-сетъ «Аретузы», позволяя связаться с высадившейся командой. Тишина в остальное время вызывала ощущение немоты. Конечно же, возникни у них какие-либо проблемы, Рейвенор спокойно мог бы вызвать их, не дожидаясь урочного времени связи. Кара заранее убедилась, что посадочный модуль, стоящий в трюме, готов к старту.

Она сверилась с хроном. Еще сорок пять минут до следующего сеанса. Ее охватывало беспокойство. Пытаясь избавиться от него, Кара слегка поупражнялась с мечом, но ничего не получалось. Казалось, будто все ее тело словно проржавело и стало непослушным. Упражнения не приносили радости. С тех пор как она в последний раз вступала в драку, прошло немало времени. Бывшая акробатка не слишком любила сражения, но дисциплина требовала сохранять готовность.

Но хуже всего то, что ее разум был словно затуманен. Кара чувствовала себя одурманенной, но не могла сказать почему. Она вспомнила, как Рейвенор еще на Танкреде прямо перед отлетом говорил ей, будто что-то почувствовал в ее сознании. Вспомнила, как вскипела от этих слов, но почему? Вероятно, причиной было чувство вины. Она ведь так и не рассказала Рейвенору ни о своей болезни, ни о чудесном избавлении от нее. Кара не любила держать секреты от кого бы то ни было, а уж тем более от него.

С тех пор она ходила словно в тумане. Возможно, именно это и обнаружил инквизитор. Возможно, именно поэтому и попросил ее возглавить вторую команду, оставленную в качестве прикрытия на борту судна. Возможно, Рейвенор решил, что она больше не годится для работы полевого агента. И возможно, в этом он прав, хотя ей и нелегко было смириться с таким отстранением.

Так же нелегко, как и с помутнением сознания. В голове словно ворочалось какое-то воспоминание, никак не обретающее отчетливых очертаний. Словно некие слова готовы были сорваться с ее языка, но не срывались.

И, конечно же, подобная забывчивость являлась одним из первичных симптомов, требовавших проверки.

Кара осознала, что потирает пальцами висок, и отдернула руку.

Стремительно вскочив с кресла, она покинула мостик и зашагала по гулкому коридору судна. Практически все члены экипажа «Аретузы» спали, если не считать двоих человек, занятых мелкой починкой в энжинариуме. Старый, потрепанный корабль поскрипывал и стонал. Сквозь облупившуюся краску на стенах просматривалась ржавчина. О судне Ануэрта не получалось сказать, что оно красиво или хотя бы надежно.

Услышав голос Белкнапа, Кара вначале прибавила шаг, а затем вновь пошла спокойнее, поняв, что он с кем-то беседует. Осторожно заглянув в открытый люк, она увидела его сидящим за столом в главной кают-компании. Напротив него расположился Шолто Ануэрт. Мужчины общались, попивая из бокалов сухой трацианский мускатель. Белкнап находил с Ануэртом общий язык куда легче, чем все остальные, если не считать Кыс, сдружившейся с маленьким капитаном во время событий в Петрополисе. Теперь он иногда прикрывал Шолто от наиболее резких поддевок Карла и Нейла.

Впрочем, Белкнап хорошо сходился со всеми, врач как-никак. Но и доктор, и Ануэрт оставались посторонними в команде Рейвенора, инквизитор не посвящал их в свои планы, не говоря уже о допущении к оперативной работе. Хотя оба они хорошо показали себя в серьезной переделке на Юстисе Майорис, ни одного из них не наняли в качестве бойца или агента.

Во время тех событий Ануэрт серьезно пострадал. Оказавшись в руках печально известного охотника за головами, Люциуса Уорны, он подвергся пыткам и был изувечен, но не предал остальных. Одного взгляда, брошенного на его руки, хватало, чтобы понять, какие страдания он вынес ради них, и все-таки некоторые, вроде Карла, продолжали его поддразнивать и смеяться над...

Карл. Его имя словно ужалило Кару, когда она подумала о нем. Нахмурившись, пыталась Кара понять свою собственную необъяснимую реакцию. Кем был для нее Карл, кроме как одиозным кретином?

Она попятилась. Ануэрт рассказывал Белкнапу какую-то длинную и запутанную историю из жизни своего рода.

– ...весьма пускается под откос во многих заведениях, – услышала она голос капитана, – что завсегда раньше были существа под именем «скваты», хотя многие школумы и прочие многоразумные полагают их только мифом, тем, что никогда не было. Но мой дорожайший великий старый дядьек калился мне, что Ануэрты имеют пару щепок их крови в какой-то дальней перспективе. Я хотеться говорить, что...

Каре не хотелось вмешиваться. Точнее говоря, она собиралась поговорить с Белкнапом наедине. Поэтому она попыталась тихо уйти.

– Кара? – оглядываясь, окликнул ее Белкнап.

Глаза на затылке. Бдительность бывшего имперского гвардейца, привычного стоять на часах.

– Просто проходила мимо, – пожала она плечами.

– Посиди с нами, – пригласил Белкнап.

– Нюхни чуток этой тупиловки, – улыбнулся Ануэрт, покачивая бутылку. – Мы просто бессмысленно болтологизируем.

– Чуть позже, наверное. Я не должна пропустить сеанс связи.

Она ушла, свернув в боковой коридор, ведущий к корабельному лазарету. Включив свет, Кара принялась копаться в стальных шкафчиках в поисках обезболивающего. Голова просто разламывалась.

Оно не могло вернуться. Не могло, верно? Пожалуйста,

Трон...

Кара остановила свои поиски, когда поняла, что уже задыхается. Паника не была для нее чем-то обычным. Она облокотилась на конторку возле стены, делая медленные и глубокие вдохи. Поблизости, упакованное в коробки, стояло дорогущее медицинское оборудование, приобретенное Рейвенором на Юстисе Майорис. Белкнап пользовался им, чтобы проверять и контролировать ее состояние. Он до сих пор брал у нее анализы раз в пару недель или около того. Последний раз он занимался этим по пути от Танкреда. И он не уставал восхищаться невероятностью ее выздоровления. Каждый раз анализы говорили одно и то же. Это доставляло ему радость.

Как она могла рассказать ему? Как она могла попросить его?

– Ты в порядке?

Кара рывком обернулась к Вистану Фрауке, стоящему в дверях.

– Прости. Ты напугал меня, – произнесла она.

– Я увидел, что здесь горит свет, – пожал плечами Фраука. – Ты в порядке?

– Голова немного побаливает, – призналась она, Фраука бросил недокуренную лхо-папиросу на палубу и, раздавив окурок каблуком, вошел в лазарет. Там он открыл шкаф со стеклянными дверцами и достал из него пузырек с капсулами.

– Вот эти штучки великолепно помогают, – сказал он.

– Это обезболивающее?

Он нахмурился, словно никогда не задумывался над этим.

– Думаю, да. Синие пилюльки сильнее всего, но вызывают забавные глюки и сушняк. Можно сказать, что они просто «перекрикивают» головную боль.

– Не знала, что ты страдаешь от головных болей, – сказала она, принимая пузырек из его рук.

– Ну... – протянул он.

– Человеку, страдающему от мигреней, я могу посочувствовать, – сказала она. – В противоположность, скажем, человеку, тайно экспериментирующему с лазаретной аптечкой.

– Значит, будем называть это мигренями, – с мудрым видом кивнул Фраука, – и не станем больше возвращаться к этому вопросу. Я только хотел помочь.

Он повернулся к двери.

– Извини, – окликнула его Кара. – Извини. Прости меня. У меня действительно очень сильно болит голова. Скажи, Вистан, твоя жизнь ведь довольно тосклива?

– Есть и свои радости. – Тупилыцик пожал плечами. – Как правило, они довольно непродолжительны и интенсивны. Но в остальное время... Короче, спасибо, что обратила внимание.

Кара набрала в стакан воды из-под ржавого крана и вытряхнула несколько капсул на ладонь.

– Две?

– Сам я обычно глотаю сразу три или четыре, – печально сказал он, потирая широкую грудь. – Но у меня и масса тела побольше, да и с утра дел не слишком много.

Она рассмеялась и проглотила две капсулы.

– Как мальчик? – спросила Кара.

– Почему бы тебе самой его не проведать?

Он провел ее по короткому соединительному коридору к маленькой комнатке, примыкающей к лазарету и хирургической палате. Только одна из шести кроватей была занята. Бледный, исхудавший Заэль лежал на ней в своем бесконечном сне, подключенный к системам жизнеобеспечения и биомонитору. Возле его кровати стояли единственный стул и тумбочка, на которой покоились лампа, информационный планшет и блюдце, полное окурков.

– Есть какие-нибудь изменения? – прошептала Кара.

– Ага. Он проснулся и принялся танцевать. Совсем забыл тебе рассказать.

– Трепло! – прошипела она с усмешкой.

– Когда он проснется, боюсь, я буду тосковать. – Фраука произнес эти слова с удивившей ее грустью. – Кто тогда будет слушать мои истории?

– Тебе чего-нибудь принести? – спросила она, но Фраука только покачал головой. – Что ж, спокойной ночи и... спасибо.

Она ушла. Фраука подошел к стулу и уселся на него, прикурив лхо-папиросу и включив планшет. Мерцание монитора отразилось на его лице.

– Так, где я остановился? – произнес он. – Ах да... «Ее розовые соски напряглись от возбуждения. Она запищала от восхищения, когда его набедренная повязка упала на палубу. Очень медленно он...»

– У тебя кровь из носа идет.

– Что?

– У тебя кровь из носа идет.

– Проклятие! – произнес Фраука, поднося палец к верхней губе.

Он отложил информационный планшет, раздавил папиросу в блюдце и извлек из кармана носовой платок. Вытерев нос, он уставился на замаранную ткань. Кровь у него шла уже не в первый раз. Старые пятна казались налетом ржавчины.

– Не сильно. Уже прекратилось.

– Но все-таки шла.

– Да. Ну и что? – Он убрал платок и пару раз шмыгнул носом.

– Что?

– Да, что? – Фраука достал новую лхо-папиросу. – Что? Почему ты спрашиваешь?

– Я жду ответа.

– Она просто шла. Заткнись уже.

– Без причины кровь из носа не пойдет.

– А я уверен, что так бывает. И в моем случае, сынок, я просто неудачно в нем поковырялся.

– В обеих ноздрях сразу?

– Окажи мне услугу. Заткнись. Я читаю.

– Мне уже надоели эти бесконечные грязные рассказы.

– А вот мне – нет, – отрубил Фраука, снова поднимая планшет. – «Ее полные груди были столь же белыми и округлыми, как и...» – Он опустил планшет и посмотрел на мальчика. – Ты хоть знаешь, что я должен сделать, если ты проснешься?

– Да. Я ощущаю тяжесть пистолета в твоем кармане и тяжесть обещания, данного тобой Креслу, в твоей голове.

– Ладно...

Последовала долгая пауза.

– Я неприкасаемый, – произнес затем Вистан. – И не существует никакой возможности для тебя ощутить что-нибудь в моей голове.

– И все же?

– Заткнись. Где я там остановился?

– Что-то там о грудях?

– Верно. Точно.

– Ты хоть понимаешь, что больше не можешь доверять ни одному из них? Понимаешь? Слишком много грязных историй. Слишком много тайн. Кара, Тониус, Бэллак, Шейл...

– Поэтому-то я никому и не скажу. А ты?

Мальчик недвижно, точно мертвый, лежал на кровати.

– Верно... где я там остановился?

Она направлялась по центральному коридору к мостику, когда появился Белкнап.

– Привет, – сказала она.

– Все еще «просто проходишь мимо»? – спросил он. Кара кивнула.

– Шолто уснул. Слишком много «тупиловки». Знаешь, а у него много забавных историй. Не поверишь, но он полагает, что в его роду были...

– Мне страшно! – резко перебила она.

Он посмотрел на нее. Объяснять причины не было необходимости.

– Пойдем в лазарет.

– Не могу. Я должна быть на мостике. Сеанс связи через пять минут.

– Хорошо. Не беспокойся. Проверь системы. А я пока схожу все настрою, а затем вернусь за тобой.

Она снова кивнула.

– Все будет хорошо, – сказал он, беря ее ладони, складывая их в знамение аквилы и прижимая их к ее груди. – Не теряй веру.

Белкнап поцеловал Кару, и она с такой силой обняла его за шею, словно собиралась сломать ее.

– Через десять минут, – произнес он, высвобождаясь.

И они разошлись.

На мостике обнаружился Файфланк, он сидел на месте главного рулевого и проводил какие-то непонятные системные проверки. Когда вошла Кара, человекопес поднял на нее взгляд и что-то прорычал, а затем вернулся к своей работе.

Кара села за вокс-терминал, потерла глаза обеими ладонями и сделала глубокий вдох.

Пульт засветился. Автоматика пробудила системы. Руны вспыхнули и побежали по главному коммутационному экрану. Кара подождала, пока успокоятся графики, а затем ввела код связи.

– Гнездо жаждет Коготь, – напечатала она. – С неба, со звезд друзей голоса.

Последовала пауза. А затем на экране возникли слова.

– Слишком устал я для глоссии, Кара. У нас все в порядке. У нас есть одна наводка, возможно, нам повезло. А у вас как дела?

– Все отлично, – напечатала она.

– Хорошо. Еще поговорим с тобой через три часа. Доброй ночи, Кара.

– И вам, Гидеон, доброй ночи.