355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Делия Росси » Волчий лог (СИ) » Текст книги (страница 12)
Волчий лог (СИ)
  • Текст добавлен: 12 марта 2020, 16:18

Текст книги "Волчий лог (СИ)"


Автор книги: Делия Росси



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Инга

– Ты домой?

Вопрос Сэма прозвучал глухо. Чадов оперся о косяк, загораживая мне выход, и смотрел пристально, не мигая.

– Да.

Разговаривать с начбезом не хотелось. Тревога, приглушенная встречей с Никой, снова заворочалась в груди. Понять бы еще, откуда она взялась. Гложет и гложет, зараза. И на душе так тоскливо, хоть вой!

– Пошли, – коротко сказал Чадов, пропуская меня вперед.

Мы вышли на крыльцо.

Снаружи было морозно. Молодой месяц тонким серпом сиял в черном безоблачном небе, сугробы отсвечивали холодным голубоватым светом, флюгер на домишке Митяя выглядел нахохлившимся носатым вороном. Странно, что Егор до сих пор не снес эту избушку на курьих ножках. Столько лет все мечтали избавиться и от Митяя, и от его дома, а теперь, когда появилась такая возможность, альфа вдруг передумал.

– Опять раздетая бегаешь, – неодобрительно сказал Чадов, идя вслед за мной по усаженной с обеих сторон туями дорожке. Сейчас, в свете фонарей, они казались темными стражами, такими же мрачными, как и наш поселковый начбез.

– Ерунда, – отмахнулась от ворчливой заботы Сэма и вышла за калитку.

Снег хрустел под тапочками, нарушая сонную тишину улицы.

– Сэм, а как вам удалось вытащить Нику? – спросила я своего провожатого, прислушиваясь к этому смешному скрипу.

– Что ж тебе ухажер твой не рассказал?

Чадов похлопал себя по карманам, достал пачку и бросил на меня быстрый взгляд. Правда, закуривать не стал, зажав сигарету зубами и уставившись на мой дом.

– Не похвастался, как альфу и его жену спас? – хмыкнул, как-то неловко крутанув головой.

– О чем ты?

У меня внутри что-то дернулось.

– Ждали нас на базе, – хмуро ответил Чадов. – Брягинцев вовремя успел, предупредил. И спецназ вызвал. Без их помощи нам бы туго пришлось, – неохотно добавил он и поднес зажигалку к сигарете.

– Подожди, выходит, это была западня?

– Выходит, – кивнул Сэм, а потом открыл мою калитку и застыл рядом с забором, продолжая разглядывать мой дом так, будто никогда раньше его не видел.

– А кто организовал похищение?

Мне хотелось узнать подробности, но Чадов был верен себе. И так слишком много сказал, даже удивительно.

– Выясняем, – коротко ответил он и неожиданно спросил: – Слышал, ты к Клейну устроилась?

Темно-желтые глаза уставились в мои со странной настойчивостью. Будто что-то увидеть там хотели. Зря. Я ведь тоже откровенничать не люблю, и в душу абы кого не пускаю.

Я молча кивнула. Объяснять свои поступки не хотелось. Какая Сэму разница, где я работаю?

– Правильно, – сказал, как отрезал, Чадов. – Нечего на всяких чужаков работать.

Он отвернулся и презрительно сплюнул. Что ж, Сэм не меняется. Терпеть не может чужаков, и помощь Стаса этой нелюбви не изменила. Скорее, наоборот. Пусть Брягинцев и помог, но ведь это начбез прокололся – и пару альфы из-под наблюдения выпустил, и в ситуации до конца не разобрался… Кому приятно осознавать, что косякнул?

– Нечего, – согласилась с начбезом, а в душе снова всколыхнулась тревога.

И чего ей неймется, душе этой? Понять бы еще, что не так?

– Никита дома? – исподлобья глянул Сэм.

Я кивнула.

Чадов оперся о калитку, продолжая буравить меня напряженным взглядом. По спине пробежали мурашки.

Рядом с Сэмом было неуютно. Он напоминал бетонную стену – такой же холодный и непрошибаемый. Стоял и смотрел молча, и в этом молчании мне чудилось неодобрение. Вечное и нескончаемое неодобрение. То самое, что преследовало меня все последние семь лет.

– Спасибо, что проводил, – покосилась в настороженные желтые глаза и отступила на шаг, собираясь войти во двор.

– Инга!

Я оглянулась. Чадов навис надо мной темной глыбой, глядя тяжело, пристально, даже опасно.

– У вас с этим пришлым всерьез? – резко спросил он.

– А тебе-то что?

Я вскинула голову, неосознанно пытаясь хоть что-то противопоставить мужской силе.

– Не пара он тебе, – зло рыкнул Чадов. – Наиграется и бросит, как все твои хахали.

Хахали? Мне захотелось врезать кулаком прямо в нависшее надо мной лицо, но я сдержалась.

– Спокойной ночи, Сэм, – бросила начбезу и пошла к дому, борясь с подступающими слезами.

«Волчицы не плачут, – повторяла на ходу старую мантру. – Никогда и ни перед кем!»

***

Из комнаты Никитки доносились звуки стрельбы. Опять сынка сражается со своими монстрами.

Я не стала включать свет. Прошла к кухонному окну, уселась на подоконник и обняла руками колени. Тревога не отступала. Ныла и ныла внутри, как больной зуб. Понять бы, откуда она взялась? Вроде, все закончилось, Ника дома, Егор тоже, и даже Стас вернулся целым и невредимым… Странно. При мысли о Брягинцеве сердце больно кольнуло. Что за чертовщина?

Рука сама потянулась к телефону. Я набрала номер и долго вслушивалась в длинные гудки. Не отвечает. Не слышит? Или не хочет разговаривать? А может, он сейчас с кем-то другим? Видела я, как Танька на него смотрела, да и другие заглядывались, когда узнали, что Стас – потомок Брагина и волк. Верка Орская перед ним чуть ли не стелилась, а подружка ее, Демидова, так глазами поедала, что мне их выцарапать хотелось.

Я вздохнула и уставилась на улицу. За окном снова пошел снег. Белые хлопья медленно падали на расчищенную тропинку, оседали на ступенях крыльца, забивались между резными столбиками забора. Напротив, через дорогу, высился огромный дом Егора и Ники.

– Мам, а ты чего без света сидишь?

Голос Никитки заставил меня очнуться. Сын неслышно оказался рядом и приткнулся к моему боку. Теплый, взъерошенный, пахнущий хамоном и шоколадом. Видимо, пока меня не было, добрался до «стратегических» запасов, что я отложила из привезенного Стасом «гостинца».

– Просто так, – ответила Нику, приглаживая вихры на его макушке. – Иногда хочется посидеть в темноте.

– Почему?

– Так лучше думается.

– А о чем ты думаешь?

Серьезные глаза требовательно уставились в мои.

– О жизни.

– А-а, понятно, – хмыкнул сын и спросил то, что было для него гораздо интереснее: – Ма, а Стас завтра придет?

– Вряд ли. Он же не может каждый день из Москвы сюда мотаться.

– А Стас не в Москве, – огорошил меня сын. – Он в усадьбе.

Сердце пропустило удар.

– С чего ты так решил? – в упор посмотрела на Никиту.

– Он сам сказал, когда прощался.

– А почему я не слышала?

– Потому что ты с Сергеем Эдуардовичем разговаривала.

Мне показалось, или в голосе сына прозвучало осуждение? Еще не хватало…

– Мам, – Ник кинул на меня быстрый взгляд и тут же отвернулся к окну, а потом коснулся стекла и обвел пальцем замерзший узор.

– Ма, а зачем Клейн приходил? – глухо спросил сынка.

М-да, еще один ревнивец. Вот уж не думала, что Ник будет так рьяно защищать свою территорию от посторонних.

– Санки тебе принес, – как можно спокойнее сказала в ответ.

– Отдай ему обратно, – торопливо сказал Никитка и нахмурился. – Не нужно нам от него ничего.

– Почему?

Сын не ответил. Он упрямо сжал губы, бросил на меня короткий взгляд и буркнул:

– Я спать пойду. Спокойной ночи, мам.

Секунда – и Ника с кухни ветром сдуло. Я усмехнулась. Сбежал от расспросов, поросенок. Не захотел объяснять, чем ему Клейн не понравился. Хотя, чего тут объяснять? И дураку понятно, не хочет, чтобы тот Стасу дорогу переходил.

При мысли о Брягинцеве сердце снова тоскливо сжалось. Твою дивизию, да что ж ему неймется? Почему, всякий раз при мысли о проклятом волке, оно болит?

«Нет, я не буду звонить. Не буду. Не хочу показывать Брягинцеву, что скучаю по нему».

Стоило так подумать, как на душе такая тоска поднялась, что хоть вой!

Схватив телефон, набрала номер и замерла, вслушиваясь в длинные гудки.

«Стас, где тебя носит? Возьми трубку!»

Нет. Не берет.

Стукнув ладонью по раме, тихо выругалась. А потом подумала немного и позвонила Никону.

– Сможешь побыть с Никитой? Мне отъехать нужно.

Старый оборотень хмыкнул. Я слышала, как он зажег спичку, прикуривая свой любимый «Беломор», шикнул на кота и только потом ответил:

– Куда тебя на ночь глядя несет?

– В усадьбу. Хочу кое-что проверить.

Я и сама не знала, зачем еду. Наверное, чтобы заткнуть свою паранойю. Понятно, что буду выглядеть полной дурой, но лучше уж так, чем мучиться тут в неизвестности.

– Поезжай. Я через пару минут приду, – ответил Никон.

Он нажал отбой, а я, сорвав с вешалки куртку, предупредила сына и выскочила из дома.

***

До усадьбы добралась быстро. Машина, словно подстегиваемая моей тревогой, завелась сразу и летела по трассе, как бодрая савраска. Дворники натужно скрипели, очищая лобовое стекло. Накатанные колеи блестели в свете фар. Боковое стекло запотело – опять печка капризничает. Сколько Никон с ней не бьется, все без толку. Не хочет работать, зараза…

Дорога сделала поворот, мимо промелькнул указатель, и вскоре впереди показалось Брагино. Знакомые липы, чугунные фонари вдоль аллеи, красивые кованые ворота…

Я остановилась перед ними и выскочила из машины.

Кругом было тихо. Особняк выглядел темным и нежилым, и только в сторожке, выходящей одной стеной за ограду, горел свет.

– Кузьмич!

Я пробралась по сугробам к окну.

Занавеска дрогнула, но никто не отозвался. Твою дивизию! Охранник, называется. Каждого шороха боится.

– Кузьмич! – громко постучала по стеклу.

Где-то вдалеке залаяли собаки. Видно, сосновские. До соседней деревни отсюда всего ничего, пешком дойти можно.

– Хватит прятаться, открывай давай!

Яркая цветастая шторка колыхнулась, и в окне показалась небритая физиономия сторожа. Он уставился на меня мутными глазами, а потом расплылся в улыбке и закивал головой, что-то бормоча себе под нос. Понятно. Уже успел наклюкаться.

Спустя секунду занавеска вернулась на место, и через пару минут я услышала, как грохнула дверь сторожки.

– Инга Яновна, вы чего посеред ночи? Случилось что?

Кузьмич, на ходу попадая в рукава тулупа, торопливо шел к калитке.

– Брягинцев здесь? – не отвечая на вопрос, посмотрела на сторожа.

– Здесь, – кивнул тот, гремя ключами. – С вечера еще. А вы к нему?

– Да.

А тревога не унимается, все сильнее внутренности в узел скручивает, зовет, толкает вперед, туда, к горящему над парадным входом фонарю.

– Ну что ты возишься? – не выдержав этой маеты, прикрикнула на сторожа.

– Да сейчас я, сейчас, – ответил тот, дрожащими руками открывая замок. – Ишь, заел, проклятый. И то, мороз какой!

– Вправо ключ поверни, – устав наблюдать за попытками старика, подсказала я. – Ты не в ту сторону открываешь.

И почему я его в свое время не уволила? Не сторож, а сплошное недоразумение. Ах, ну да, как же я могла его уволить? Совесть не позволяла, «фонд помощи»…

Кузьмич наконец открыл калитку и пропустил меня во двор.

– Так я позвоню, предупрежу, что вы пришли? – неуверенно спросил сторож, и на меня пахнуло застарелым перегаром. – А то ведь там заперто.

– Звони.

Я накинула капюшон, закрываясь от снега.

Кузьмич потоптался на месте, хотел что-то сказать, но только кашлянул и ушел в сторожку. Меня туда не пригласил, видно, стеснялся беспорядка, и я осталась стоять у ворот, разглядывая хорошо знакомую подъездную аллею, заснеженные шапки лип, виднеющийся вдали парк…

– Инга Яновна, чтой-то не отвечает хозяин, – Кузьмич выглянул из дома и посмотрел на меня растерянно, не зная, что делать.

– Запасные ключи есть?

– Только от черного хода.

– Неси.

Тревога набирала обороты. Сердце билось толчками, разгоняло кровь, разносило страх по всему телу. Я чувствовала, как близко подошла волчица, как она мечется, требуя от меня бежать в дом, скорее, не раздумывая.

– Сейчас!

Кузьмич ненадолго исчез в сторожке, а потом вернулся и протянул мне небольшую связку.

– Мне с вами пойтить?

В голосе сторожа слышалась неуверенность. Похоже, Кузьмич побаивался нового хозяина.

– Не надо, – отмахнулась я. – Если что, позову.

Снег несся мне навстречу, бил в лицо, оседал на волосах. Ноги скользили, но я неслась вперед, и чем ближе становилась заветная дверь, тем сильнее звенела тревога.

Как вошла в дом, не помню.

Коридор, бывшая людская, лестница, второй этаж – все промелькнуло мимо, не затрагивая сознания. Я добежала до хозяйской спальни и замерла перед дверью, только сейчас сообразив, что Стас может быть не один.

Как я ему объясню свой приход?

А, ладно! Была не была!

– Стас!

Я постучала и прислушалась.

Тихо. Ни звука, ни шороха.

– Стас, ты здесь? Я войду?

Бронзовая ручка показалась неприятно холодной. Я потянула ее на себя и заглянула в комнату.

В первый момент ничего не увидела, а потом громко выругалась и кинулась к окну.

Стас

«Левее заходи! Куда?! Куда прешь? Назад! Назад, твою мать!»

Взрыв. Грохот. Обломки бетонных блоков и цементная взвесь… Нечем дышать. Нужно выбираться. Выбираться…

«Рябов, не отставай! Шевелись, бл…»

Улица опустела. Никого. А солнце шпарит, как сумасшедшее. Все бы отдал за глоток воды. К колодцу нельзя. Наверняка отравлен.

Бок заливает болью, но это ничего. Главное, живы…

Пить как хочется! Низкие дома, плоские крыши. И солнце. Оно повсюду. Слепит, прожигает кожу до костей. Убивает. От него не спастись.

Воды… Хоть немного.

Глотка пересохла. Пыль скрипит на зубах, забивается в нос, в глаза, жжет легкие. Твою мать!

Вода… Я ее чувствую! Она течет по губам, вливается в горящее горло… Еще!

– Тихо, Стас, все хорошо…

Инга. Ее голос. Ее запах. Откуда она здесь, за сотни километров от Волчьего Лога? Нечего ей здесь делать. Тут опасно.

– Вот так. Я позвонила Егору, он сейчас привезет врача.

Зачем мне врач? О чем мы говорим? Надо уходить на базу… Инга. Ее нужно увести. Она не должна…

– Брягинцев, что ж ты такой идиот?

Инга сердится… Она все время сердится, когда боится. Маленькая беззащитная девочка. Не нужно бояться. Никому не дам в обиду. Сам сгину, а ее вытащу.

– Инга, уходим… Здесь опасно.

– Лежи спокойно! Стас, ты меня слышишь? Господи, что за упертый волк. Тихо, не двигайся!

Сердится… Моя глупая девочка… Моя…

– Твоя, только лежи смирно!

Некогда лежать… «Рябов, не отставай! Немного осталось…»

– Егор, я не знаю. У него бок прострелен. Что? Нет, мечется в бреду. Жар сильный. Хорошо, жду.

Кого это она ждет? Брагова? Нечего ему рядом с Ингой делать. Еще не хватало, чтобы чужие волки рядом с моей… парой ошивались!

– Не надо… Егора…

– Да? А кого надо? Одна я с тобой не справлюсь.

Справишься… Уже справилась… Забралась в самую душу…

– Стас, ты меня слышишь?

Слышу. Тебя одну и слышу. Всегда и везде. Ночью и днем.

– Иди за мной, шаг в шаг! Ни на миллиметр в сторону не отходи.

Это мой голос? Хрип сплошной, ни слова не разобрать. Проклятая пыль…

– Твою дивизию! Брягинцев, лежи смирно! Стас!

Как хорошо… Прохладно. Ветерком повеяло, но не сухим, колючим и жарким, а настоящим, родным. С ароматом хвои и зимы.

– Ты только продержись! Господи, чем они в тебя стреляли?

Стреляли? Взрыв был. Мина. Надо уносить ноги…

– Ну почему ты не сказал, что тебя ранили? Зачем было геройствовать?

Ранили… А, ну да, слегка зацепило.

– Что у вас тут? Давно он так?

А братец откуда взялся? Нечего ему тут делать. Рядом с Ингой.

– Тихо, Стас, все хорошо. Тихо…

Что хорошего? Думаешь, я не видел, как ты на Брагова смотришь? Дурочка…Не нужна ты ему. Ты мне нужна… И с каждым днем все сильнее. Проклятая зависимость, никуда от нее не деться… В щенка безмозглого превращаюсь, и ничего поделать не могу. Да уже и не хочу…

– Костя, что с ним?

Это еще кто? Почему их так много? И все вокруг Инги крутятся… Все на нее голодными глазами смотрят – и Чадов, и охранники, и Клейн этот… Тоже мне, начальник выискался! Не будет моя Инга на него работать. Она вообще работать не будет… Моих денег и на нее, и на Никитку с избытком хватит, на любой каприз, на любую прихоть. Только бы…

– Скорее всего, пули чем-то обработали. Я взял кровь, скоро узнаем, что там за дрянь.

Не знаю этого мужика. Кто такой? Откуда здесь взялся?

– Но ты ведь ему поможешь?

Инга… Чего она боится? Голос звенит, как всегда, когда она волнуется.

– Пока трудно сказать. Подождем результатов.

Жужжит… Шум какой-то… Неужели вертушка? «Рябов, слышишь? За нами прилетели!»

– Сер-код, как я и думал. Если его не вывести, он никогда не сможет оборачиваться.

Опять этот левый мужик… «Эй, мужик, ты-то откуда взялся? Гражданским тут нельзя».

– Так сделай что-нибудь! Чего ты ждешь?

Инга… Что с ней случилось? Почему она нервничает?

– Ты же видишь, как ему плохо!

Плохо. Это правда. Очень плохо. И с каждым днем все хуже… А в глазах Инги только презрение и ненависть…

– Я ввел сыворотку. Если повезет, он выкарабкается.

– Если повезет?!

Черт, почему Инга плачет? Она никогда не плачет. Как там она любит повторять? «Волчицы не плачут…»

– Чем еще можно помочь?

О, братец о ком-то беспокоится?

– Пока ничем. Нужно набраться терпения и ждать. Надеюсь, он справится.

– Много побочек?

– Да.

– Если полчаса продержится, значит, выживет.

Жарко… Пот заливает глаза. Дышать нечем. Раскаленная пустыня везде, даже внутри. Выжигает легкие, плавит мозг… Нужно дойти. С ним Рябов и Инга. Он справится, как всегда справлялся. Доставит всех на базу. А потом… Зачем ему на базу? Где он?

– Держи, Егор! Сильный, зараза, вырывается. Инга, сунь ему гребень, пока он все зубы не раскрошил! Вот так…

Небо и песок поменялись местами. Он упал? Надо ползти, выбираться из этой чертовой пустыни… Выбираться…

– Стас, ты меня слышишь? Держись! Мы тебя вытащим!

Вытащат? Обычно я всех вытаскиваю… Рябов, мы почти дошли… Видишь, там база?

– Брягинцев, только попробуй сдаться! Я тебя прибью!

Инга… Откуда здесь Инга? А в голосе слезы слышатся. И злость… Она снова на меня злится…

– Стас!

Дошли. Все, Рябов. Теперь мы дома. Все будет хорошо.

Инга

– Стас!

Я трясла затихшего Брягинцева, не замечая бегущих по щекам слез. Из открытого окна дул ледяной ветер, но я не чувствовала холода. Смотрела на лежащего на полу Стаса и не могла поверить, что все кончено. Господи, только не с ним! Только не с нами…

– Давай, твою мать, открывай глаза! – шептала, почти не понимая, что произносят мои губы. – Ты не можешь вот так уйти!

Тревога, что еще недавно ныла, как больной зуб, превратилась в глухое отчаяние. Я не хотела мириться с тем, что случилось. Не могла поверить, что опоздала. Ведь все же было хорошо! Стас только недавно был у меня дома, тискал Никитку, даже на руки его подхватил… Разве может все быть вот так? Нет! Не отпущу!

Волчица внутри выла так, что мне хотелось зажать уши, не слышать, не верить ей. Нет, еще ничего не кончено, я…

– Инга, успокойся. Мы сделали все, что могли.

Костя попытался меня поднять, но я вырвалась.

– Черта с два! – выкрикнула то ли стоящим рядом мужчинам, то ли судьбе. – Брягинцев, ты меня слышишь? – наклонилась над Стасом, пристально вглядываясь в его лицо. – Проклятый трус, решил сбежать? А как же Ник? Он ведь тебя ждет!

Я изо всех сил ударила кулаком по груди волка. Туда, где должно было биться сердце, проклятое сердце, без которого мое, оказывается, совсем не хотело жить. И еще раз. И еще…

– Инга, хватит. Слишком поздно.

Егор обхватил меня за плечи и попытался увести, но я скинула его руки. Что они все понимают? Брягинцев не может вот так просто взять и бросить меня. Не может… Разве все, что было между нами, разве все те эмоции и чувства, что я так старательно пыталась победить, ничего не значат?

– Стас…

Я смотрела на своего волка, на его побледневшее, но такое красивое лицо, на густую проседь в волосах и беззвучно молила: – «Вернись! Не бросай меня!»

– Егор Николаевич, у него родственники есть?

– Насколько я знаю, кроме меня, никого.

Костя с Егором вполголоса решали, что делать, а я их почти не слышала. Все не могло вот так закончиться. Не сейчас, когда я наконец поняла, что для меня значит этот мужчина. Мой мужчина.

Протянула руку и погладила заросшую темной щетиной щеку, разгладила суровую морщинку между бровями, коснулась губ…

Они были теплыми. И мне показалось…

Не веря себе, нащупала на шее вену и замерла, ощущая, как под моими пальцами еле слышно, тонкой, почти незаметной ниточкой бьется пульс.

– Он жив… Костя, он жив! Посмотри!

Гладков оттеснил меня от Стаса.

– Дай мою сумку, – отрывисто бросил он.

Я придвинула к нему черный кожаный саквояж, с которым Гладков почти никогда не расставался.

Костя достал какую-то блестящую металлическую коробку, вытащил из нее шприц и набрал в него из ампулы прозрачную жидкость.

– Давай, Брягинцев, не подведи, – прошептал Гладков.

Он вколол лекарство и отложил шприц, а я с надеждой уставилась на бледное лицо своего волка. Минута, другая… Господи, только бы помогло! Только бы Стас справился!

Брягинцев захрипел и дернулся.

– Инга, – просипел он, не открывая глаз.

– Я здесь! – подалась к нему и взяла за руку.

– Мы дома? – еле слышно прошептал Стас, сжав мои пальцы.

– Дома, – ком в горле мешал говорить, поэтому я тоже шептала.

– Ты останешься со мной?

Стас говорил медленно, выталкивая каждое слово из непослушных губ.

– Я никуда не уйду, – пообещала в ответ.

Больше не уйду. Не смогу.

– Нужно перенести его на кровать, – тихо сказал Костя. – Егор Николаевич, на счет три. Раз, два…

Мужчины подняли Стаса и перетащили его на постель, но он так и не выпустил мою руку.

– Как ты себя чувствуешь?

Я наклонилась над волком, всматриваясь в его лицо.

– Дошел, – ответил тот, и у меня в голове неожиданно всплыла картинка: красные пески, какие-то ангары и военные палатки, Стас, несущий на плечах раненого солдата.

– Дошел, – согласилась я, сжав холодные пальцы. – Теперь все будет хорошо.

– Инга, ты сама справишься? – тихо спросил Гладков. – Яд я нейтрализовал, но до полного выздоровления еще далеко. Ему нужно принимать вот это лекарство.

Он поставил на тумбочку бутылку с темной жидкостью.

– Раз в час по столовой ложке. До двенадцати дня.

– Не переживай, справлюсь.

Я покосилась на большие напольные часы. Они показывали десять вечера.

– Егор Николаевич, мне ехать нужно.

Костя посмотрел на альфу.

– У меня поезд через два часа.

– Уверен, что с ним все будет в порядке?

– Да. Если сыворотка его не убила, значит, пойдет на поправку. Может, не так быстро, но нам остается положиться на природу и ждать. Думаю, через пару-тройку дней все придет в норму.

Гладков защелкнул свой чемодан и посмотрел на Стаса.

– Постарайтесь пока не вставать, – сказал он. – Поберегите силы.

Брягинцев окинул Костю внимательным взглядом и сжал мою ладонь, притянув меня ближе.

– Спасибо за помощь, док, – прохрипел он.

– Да не за что, – хмыкнул Гладков. – Ингу благодари, это она тебя спасла.

Костя по-мальчишески улыбнулся, взъерошил волосы и пошел к выходу.

– Егор Николаевич, я внизу подожду, – на ходу бросил он.

– Хорошо, – кивнул альфа.

Он окинул Стаса задумчивым взглядом, перевел его на меня и спросил:

– Инга, моя помощь нужна?

– Нет, – помотала головой. – Поезжай домой, тебя Ника ждет.

Господи, ну и денек… То рыжуха, то мой Стас…

– Уверена?

Альфа испытующе посмотрел мне в глаза. А я глядела на него и понимала, что больше не чувствую той невыносимой тяги, что еще не так давно мучила меня, не давая спокойно жить.

– Да, – решительно кивнула в ответ и отвернулась к Стасу, успев заметить, с каким напряжением тот наблюдает за нашим разговором. – Теперь мы и сами справимся, – глядя на своего волка, тихо сказала я.

Брягинцев молча сжал мою руку.

И я поняла все, что он хотел мне сказать. Не нужно было слов. Я легко читала в его сердце то, что он чувствует.

– На свадьбу позовете? – усмехнулся Брагов.

– Как только на ноги встану, так и позовем, – Стас приподнялся и сел, а я дернулась, чтобы подложить ему под спину подушку и неожиданно оказалась в руках своего настырного волка.

– Если понадобится помощь, звоните, – хмыкнул Егор, но мы его не слышали.

Стас смотрел мне в глаза, и чем дольше он смотрел, тем быстрее билось мое сердце. «Моя, – слышала я в своей голове хрипловатый низкий голос. – Только моя».

Дверь с тихим щелчком захлопнулась, а я так и не могла отвести глаз от ставшего таким родным и близким мужчины.

– Я ведь тебя больше не отпущу, – напряженно сказал Брягинцев.

– Я и сама никуда не уйду, – тихо ответила я и потянулась к его губам.

***

Снегопад не утихал вот уже третьи сутки. Наметал сугробы, укрывал деревья огромными снежными шапками, сыпал с низкого серого неба и кружил в воздухе белыми мухами.

Я смотрела в окно, машинально прислушиваясь к тому, что происходит внизу, на первом этаже.

Там было шумно. Раздавался уверенный голос Стаса, громкие выкрики рабочих, заливистый смех Никитки, грохот передвигаемой мебели. Перестановка, затеянная Брягинцевым, грозилась перерасти в настоящее стихийное бедствие.

– Нам нужен нормальный жилой дом, а не законсервированный музей, – заявил Стас, когда перевез нас с Ником в усадьбу.

Да, я снова вернулась в Брагино. Правда, теперь уже не на работу, а в качестве хозяйки. Стас так и сказал: – «Принимай хозяйство, жена».

Нет, мы пока еще не поженились, но дату свадьбы уже назначили. Вот Брягинцев и торопится, хочет успеть закончить переделку к середине февраля. Взгляд прошелся по отремонтированной спальне. Мы постарались не менять обстановку, просто чуть усовершенствовали, подстроив под современные вкусы. Старинная кровать обзавелась новым удобным матрасом, за раздвижными панелями скрывалась большая плазма, а в бывшем будуаре удалось устроить оборудованную по последнему слову техники ванную.

– Мам, там тебя Стас зовет! – Никитка влетел в комнату и затормозил, только ткнувшись мне в бок. – Говорит, нужно посоветоваться.

Я усмехнулась. Знаю я это «посоветоваться»! Скорее уж, увидеться.

После того, как мой волк пришел в себя, он старается не выпускать меня из поля зрения. «Мне спокойнее, когда ты рядом, на расстоянии вытянутой руки», – признался как-то Брягинцев. И я его понимаю. Сама то и дело прислушиваюсь к тому, что происходит внутри, ловлю мысли и ощущения, настраиваюсь на теплую и уверенную волну своего мужчины. «Я всегда был уверен, что женщина – это слабость, – признался мне Стас в тот вечер, когда я осталась в Брагино. Мы тогда всю ночь проговорили, торопясь избавиться от пережитого, хмельные от страсти и от того, что чувствовали, отказавшись от ненужной больше войны. – А у мужчины не должно быть слабостей, Инга, нельзя давать врагу рычаги воздействия, это слишком опасно. Самые сильные и несгибаемые ломаются, когда на кону стоит жизнь близких. И я не хотел… Не мог подставлять тебя и Никиту. И в то же время не мог от вас отказаться. Психовал, убеждал себя, что так будет лучше, и все равно не смог. А теперь уже и не пытаюсь. Но ты сама должна решить, Инга, нужно тебе все это или нет. Я не умею красиво ухаживать, и жизнь со мной у тебя никогда не будет ровной и спокойной, но…». Стас тогда замолчал, не договорив, но я расслышала то, что он не сказал. Почувствовала. К чему слова? Они ничего не значат. Главное, что я всем сердцем ощущаю ту любовь, о которой мой волк так не любит говорить. Что ж, я не тороплю. Придет время – и он обязательно скажет об этом вслух.

– Мам, представляешь, Стас говорит, что у нас настоящий бассейн будет! И спортзал.

Глаза Ника блестели, волосы топорщились смешным ежиком, на щеках играл румянец.

– Здорово, да? – сынка едва не подпрыгивал на месте, не зная, куда деть свою кипучую энергию.

– Здорово, – согласилась я.

– Стас говорит, если вынести из подвала старую мебель, то там много чего можно сделать! И он пообещал для меня грушу повесить. Такую, как у боксеров. Представляешь? И он сам будет со мной заниматься.

Я улыбнулась. Это «Стас говорит» я теперь слышу от сынки постоянно. С утра до вечера.

За те две недели, что прошли после нашего переезда в усадьбу, Ник заметно изменился. Перестал дичиться посторонних, не смотрит на всех исподлобья, охотно смеется. Уже за одно это я должна быть благодарна Брягинцеву. Как он умудрился найти подход к моему сыну, не знаю, но Никитка от Стаса не отлипает, хвостом за ним ходит.

– Ма, а еще он сказал, что у нас проходная будет, как в деревне. Чтобы никто чужой в особняк не мог просто так войти.

Что ж, неудивительно. После похищения Ники в Волчьем Логе усилили охрану, а в усадьбу Стас вызвал своих ребят. Те установили камеры и круглосуточно ведут наблюдение за домом и прилегающей к нему территорией. Да и дороги контролируют. На всякий случай.

– Ма, а их поймали? – резко сменил тему Никитка.

– Кого?

– Ну тех, кто жену альфы украл.

– Да, Ник.

– Значит, все будет хорошо?

– Конечно.

– А почему они это сделали, ма?

Ник серьезно смотрел мне в глаза.

Вот как ему объяснить, на что способны человеческая жадность и злоба? На допросе похититель признался, что его нанял красноярский альфа, родной дядя Ники. В свое время тот заказал брата и занял его место, одним махом уничтожив всю верхушку стаи, а сейчас, узнав, что Ника вышла замуж за Брагова, струсил и решил избавиться и от племянницы, и от ее супруга. Побоялся, что Егор докопается до правды. Тот ведь, оказывается, уже начал расследование, отправил своих людей в Красноярск, вот Полянский и заторопился.

– Мам? – нетерпеливо переспросил Никитка.

– Думаю, из-за страха, – ответила я. – Они хотели скрыть преступления, о которых знала Ника, вот и решили убить и ее, и нашего альфу.

– А Стас им помешал, да? Поэтому его ранили?

М-да. Как мы ни пытались скрыть произошедшее, но слухи о ранении все-таки расползлись по деревне.

– Так и было, – я старалась говорить спокойно, чтобы не испугать сына.

– А у него и шрам есть?

Глазенки Никитки загорелись. Какой там испугаться! Одно слово – мальчишка. Для него все произошедшее мало чем отличается от игрушки-стрелялки.

– Есть.

От обработанной сер-кодом пули на смуглой коже Брягинцева остался тонкий шрам в виде звездочки. До конца он никогда не исчезнет, но хоть краснота уже прошла.

– Вау! Круто! А он мне покажет?

Ответить я не успела.

– Ну и долго мне вас дожидаться?

Дверь бесшумно открылась, и в спальню вошел Стас. Он выглядел привычно хмурым, но меня больше не смущала его внешняя суровость. Я легко читала в его глазах и душе то, что скрывалось под холодной маской.

– Стас, а ты мне шрам покажешь? – тут же кинулся к нему Никитка.

– Вот как бассейн достроим, тогда и покажу, – хмыкнул Брягинцев.

Он посмотрел на Ника и добавил: – Правда, не знаю, когда это будет.

– Почему?

– Так все помощники разбежались.

Стас подмигнул растерявшемуся Никитке и перевел взгляд на меня:

– А главный специалист вообще самоустранился.

– Мы уже собирались к тебе идти, – попытался оправдаться сынка. – Скажи, мам?

– Собирались, – согласилась я, наблюдая, как в серых глазах стоящего напротив волка разгорается знакомый желтый огонек.

Сердце забилось быстрее, потом загрохотало, отдаваясь в ушах, губы враз пересохли, дыхание сбилось. А внутри уже кружило то мощное и до боли сладкое, что вошло в мою жизнь вместе с этим мужчиной.

– Никит, сможешь кое-что передать рабочим? – не отрывая от меня взгляда, спросил у Ника Стас.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю