Текст книги "Аромат жасмина"

Автор книги: Дебора Мей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 25

Фридрих сидел в кафе «Сентрал», потягивая коньяк и читая газету. Он уже собирался отправиться к себе в отель, когда в зал вошла группа молодых людей, среди которых находился барон фон Штраубах. Барон был, в общем-то, довольно приятным человеком и нравился Ауленбергу, но, к сожалению, в последнее время Йозеф попал под влияние Верхоффена и стал весьма циничным.

Увидев бывших приятелей, Фридрих поморщился и собрался тут же покинуть кафе. Но они опередили намерение Ауленберга и, присев за его стол, предложили немедленно выпить в ознаменование окончания ссоры. Они были настроены весьма дружелюбно, и Фридрих решил немного задержаться в кафе. Совершенно неожиданно встреча оказалась весьма приятной, и Ауленберг впервые за последние две недели забыл о своих печалях, а вскоре уже сам предложил отправиться в клуб, чтобы сыграть партию в вист. Друзья охотно согласились.

За разговорами, разбавленными коньяком и картами, время бежало незаметно, и Ауленберг удивился, когда часы пробили полночь. Спиртное развязало языки, беседа становилась все более откровенной и, наконец, Штраубах, не выдержав, спросил:

– Фридрих, а как поживает твоя жена? Вы знаете, – он обратился к остальным, приятелям – баронесса фон Ауленберг настоящая красавица!

– Барон, когда вы нас с ней познакомите? – раздались дружные возгласы.

Ауленберг бросил на них холодный взгляд, ожидая услышать пошлости и скабрезности. Но в глазах мужчин читалось лишь искреннее любопытство, и Фридрих, сдержав гнев, как можно спокойнее ответил:

– Возможно, на ближайшем балу я вас представлю.

– Ах, какая красавица! – восхищенно покачал головой Штраубах. – Я уже имел честь пару раз встречаться с ней. Ауленберг, весьма эгоистично было с твоей стороны так быстро жениться на своей кузине, отняв у нас возможность поближе познакомиться с ней. Кто знает… возможно, сейчас она была бы моей женой.

Ауленберг нервно дернул усом и попытался перевести разговор в игривое русло:

– А я и не знал, что ты собираешься жениться. Что ж… Я постараюсь искупить свою вину и подыщу тебе подходящую невесту.

– Как, Йозеф? Ты тоже собираешься жениться? – удивился один из приятелей. – Что происходит? Это теперь так модно?

Его удивление было столь наивным и искренним, что Фридрих расслабился и от души рассмеялся вместе со Штраубахом.

Утро Ауленберг встретил в прекрасном расположении духа. Похоже, все складывается не так уж плохо. Отношения с приятелями, вроде бы, восстановились, сплетни мало-помалу стали утихать. Что же касается Элизы… Пожалуй, очень неплохо, что баронесса фон Ауленберг с помощью его досточтимых родственников пытается покорить свет. Во всяком случае, это прекратит волну слухов, в которой они находились последнее время.

Его благостное настроение нарушил стук в дверь.

Лакей принес записку от графини Геренштадт. Фридрих вскрыл конверт и остолбенел. Анна интересовалась, с какой стати барон фон Ауленберг отправил свою супругу обратно в Вюрсбаден и даже не позволил ей собрать вещи.

Следующие несколько дней Фридрих провел в нескончаемых метаниях по Вене. Первым делом он примчался в свой особняк, чтобы лично допросить своих слуг. Но все они уверяли, что не имеют никакого понятия о том, куда могла уехать баронесса. Горничные объяснили, что молодая хозяйка не оставила никаких указаний, когда отправлялась на прогулку в парк.

Князь Вайер-Мюрау встретил его холодом. Ледяным голосом он поинтересовался у племянника, как долго он собирается подвергать свою супругу почти тюремному заключению в дальней усадьбе. Когда же взбешенный его упреками Фридрих объяснил, что понятия не имеет, куда пропала Элиза, дядюшка разволновался не меньше своего племянника и велел немедленно связаться с родителями девушки.

Но Аманда Розенмильх также ничего не знала о судьбе своей дочери. Услышав, что Элиза исчезла, она всполошилась и заявила, что необходимо немедленно отправить на ее поиски полицию. Ауленбергу с трудом удалось уговорить тещу не поднимать до поры до времени шума. Он обещал, что его слуги постараются сами открыть местопребывание баронессы фон Ауленберг. Фридрих объяснил свое решение тем, что от взбалмошной девушки можно ожидать всякого рода сюрпризов и поднимать шум, рискуя привлечь внимание света, который только-только начал признавать его супругу, не стоит.

Но, успокаивая Аманду, сам барон не верил своим словам. Больше всего он опасался, что Элиза решила покинуть не только Вену, но и саму Австрию. Помнится, ее большой мечтой были путешествия. Но в таком случае найти ее на просторах Европы (если только Европы) представлялось весьма затруднительным делом.

Состояние князя фон Рудельштайна поразило Фридриха не меньше, чем исчезновение Элизы. Внешность князя Альберта привела барона в полное замешательство: под глазами Рудельштайна залегли темные тени, а подбородок слегка отливал отросшей щетиной. Князь находился в хорошем подпитии и встретил зятя угрюмым умозаключением:

– Проклятье! Этим женщинам никогда не угодишь. Я исполнял все ее капризы! У нее было все, что она желала: деньги, драгоценности, отличный экипаж, великолепный особняк, вышколенные слуги… – и продолжил яростным шепотом: – Я даже был верен ей! Так чего она еще хочет?

Князь снова выпил вина, затем тупо уставился в пустой бокал. Несколько минут он находился в зловещем молчании, а потом выпалил:

– Уважения! Она требует уважения! – Альберт пронзил пространство возмущенным взглядом. – Она, видите ли, все это время была глубоко несчастна из-за двойственного положения! По-моему, она сошла с ума. Окончательно свихнулась… – Он посмотрел на Фридриха и неожиданно сухо поинтересовался: – Как поживает моя дочь? Аманда уверяет, что я погубил Элизу, выдав за вас. Но она склонна преувеличивать.

– С Элизой все в порядке, – пожал плечами Фридрих. Что еще он мог сейчас сказать тестю?

– Послушайте моего совета, Ауленберг, – князь вперил взгляд на зятя, пытаясь подчеркнуть важность своих слов. – Если девчонка начнет болтать об уважении к себе, заставьте ее замолчать. Никаких разговоров, никакой чепухи и никаких подарков! Как только вы позволите ей чуть больше положенного, она тут же обзовет вас лицемером и выставит из собственного дома.

Фридрих хмуро допил коньяк и тяжело вздохнул. Совет князя опоздал как минимум на двадцать лет.

Спустя пару дней вернулись из поместья слуги. Они сообщили, что Элиза в Вюрсбадене не появлялась. Отчаявшийся Фридрих уже решился заявить об исчезновении супруги в полицию, но его остановила взволнованная графиня Геренштадт.

Ауленберг встретил невестку хмурым взглядом, не ожидая от ее посещения ничего, кроме очередных упреков. Но Анна, умоляюще глядя на него кроткими карими глазами, в которых светилось сочувствие, сразу же приступила к делу и сообщила, что не может дольше скрывать от него местонахождение Элизы.

Услышав, что все это время его супруга скрывалась в монастыре Девы Марии на Хоэрмаркте, Фридрих с облегчением упал в кресло и нервно рассмеялся. Ну, конечно! Элиза много времени посвящала детям во Франции и, видимо, решила продолжить свою деятельность здесь, в Вене. Но зачем запирать себя в стенах монастыря? Он немедленно поедет за ней, будет любезен и обходителен, но, когда они вернутся домой, задаст дорогой женушке такую взбучку, что она навсегда забудет о своих фокусах.

ГЛАВА 26

Карета Ауленберга остановилась у высоких чугунных ворот. На его стук в маленькое окошечко выглянула женщина в монашеском облачении. Выслушав барона, она минуту помедлила, затем позволила ему войти.

Двери распахнулись, и перед Фридрихом раскинулся огромный сад. Среди старых яблонь играли дети, одетые в одинаковые одежды серого цвета. Возле невысокого каменного здания сидели несколько женщин. Одна из них сжимала в руках крошечный узелок, а другая держала на коленях младенца. Еще два карапуза цеплялись за юбки матерей. Старшие дети хныкали и просили есть, но женщины не обращали на них никакого внимания и смотрели перед собой глазами, в которых застыла тоска. Острая жалость стеснила Фридриху грудь, и он быстро отвел глаза. Во всяком случае, его вины нет в том, что эти девицы оказались в таком положении.

Дверь на крыльце распахнулась, и оттуда вышла пожилая монахиня. Не обращая внимания на девушек, встрепенувшихся при ее появлении, она представилась барону как заведующая приютом.

– Полагаю, что вы – барон фон Ауленберг, – мило улыбнулась женщина. – Думаю, вам будет интересно познакомиться с детьми, которым вы решили помогать.

Ее слова о благотворительности застали барона врасплох, но ему удалось совладать с собой, и, послушно кивнув, он отправился вместе с заведующей на прогулку по саду. Во всяком случае, Элизу он здесь увидит пренепременно.

Так и вышло. Баронесса фон Ауленберг сидела на низенькой скамеечке возле клумбы с цветами. Вместо обычного платья на Элизе было монашеское одеяние. Вокруг нее прямо на земле устроились девочки разного возраста, одетые в серые платьица и светлые фартуки. Элиза читала им книгу, а дети не сводили с нее восторженных глаз.

Заметив недоуменный взгляд Фридриха, заведующая понимающе кивнула и, сославшись на дела, оставила его. Ауленберг рассеянно кивнул ей и прислонился к стволу яблони.

Когда Фридрих услышал, что Элиза спряталась от него в монастыре Девы Марии, он решил, что его супруга все это затеяла для того, чтобы привлечь его внимание, но теперь был вынужден упрекнуть себя за столь низменные подозрения. Картина, представшая перед ним, была достойна кисти художника, а девушка казалась воплощением настоящей самоотверженности и доброты.

Элиза была так увлечена чтением, что ничего вокруг себя не замечала. Наконец она закрыла книгу и подняла глаза. Фридрих ожидал, что она вспыхнет, убежит или сделает еще что-либо подобное, но вместо этого она всего лишь мило улыбнулась ему и обратилась к детям:

– Если вы не устали, я могу еще почитать.

– Да! – радостно закричали девочки.

Они смотрели на свою учительницу с обожанием, а Фридрих едва не закипел от гнева. Похоже, она издевается над ним! Он целых два дня метался по Вене, сходил с ума от тревоги из-за этой девчонки, а она смотрит на него совершенно невинными глазами! На ее лице нет ни малейшего проблеска радости от встречи с ним! Нахалка делает вид, что нет ничего важнее этих детей. Но с какой стати он должен стоять здесь и слушать глупые истории Диккенса?

С трудом сдерживая раздражение, он подошел к Элизе. Девушка мгновенно уловила его настроение и закрыла книгу.

– Извините, девочки, я должна вас познакомить с очень важным человеком. Он – брат графа Геренштадта и теперь станет вашим новым попечителем. Зовут его барон фон Ауленберг. Благодаря его пожертвованиям у вас очень скоро появятся новые игрушки, книги и башмаки. Думаю, он заслуживает вашей благодарности.

Девочки послушно встали и принялись неловко приседать в реверансе со словами благодарности. Ничего не понимающий барон кивнул им, бросив встревоженный взгляд на Элизу.

Когда воспитанницы, наконец, прекратили кланяться, девушка велела им заняться цветами, а сама медленно направилась по тропинке в сторону маленького фонтана, возле которого можно было переговорить без помех.

Элиза заранее старательно обдумала то, что она будет делать, когда Фридрих найдет ее убежище. Сначала нужно изобразить удивление, затем – негодование, а в конце – радостно улыбнуться ему. А потом? Потом она будет действовать по обстановке. Но в тот миг, когда она вновь услышала его голос, сердце ее бешено заколотилось, а все мысли мгновенно улетучились прочь. Все закружилось, воздух и свет со всех сторон обрушились на девушку, с трудом сохранявшую сознание…

– Что ты здесь делаешь? – возмущенно поинтересовался Ауленберг. – С какой стати ты здесь находишься?

– Помогаю девочкам учиться, – очень спокойно ответила Элиза и присела на деревянную скамью возле распятия. – Я читаю им книги, учу их писать, шить и вязать, – она мило улыбнулась. – В этом нет ничего необычного. Между прочим, здесь рядом находится мужской монастырь, в котором устроен приют для мальчиков, и твой брат, граф Геренштадт, оказывает ему покровительство. Вильгельм часто наведывается туда и даже играет с мальчишками в футбол.

Фридрих был так потрясен, что на миг забыл о причине своего присутствия в монастыре.

– Вильгельм играет в футбол?

– Ты этого не знал? – Элиза заглянула мужу в глаза. – Вот уже много лет граф Геренштадт жертвует значительные суммы на благотворительность. Когда я узнала об этом, то решила, что обязательно стану ему помогать. У меня ведь есть кое-какой опыт общения с несчастными крошками. А еще я подумала, что тебя не очень разозлит, если я сделаю от твоего имени приюту небольшое подношение. Надеюсь, ты не станешь меня за это ругать?

Фридрих не мог выговорить ни слова. Все это было так неожиданно для него. Ошеломленно моргая, он уставился на незнакомую молодую женщину, которая сидела перед ним, стискивая в маленьких кулачках четки из змеевика. Ему казалось, что он с трудом узнает свою жену! Темное монашеское одеяние сделало Элизу более взрослой и строгой, и прежняя сумасбродная девочка превратилась в молодую женщину со строгим печальным взглядом. Против своей воли Фридрих заглянул в глаза Элизы и едва не задохнулся… Ее очи манили его окунуться в них, словно в чистый родник… Какое счастье, что он вновь видит Элизу, может с ней разговаривать и – главное – имеет полное право забрать с собой.

– Я понял, что заставило тебя заняться воспитанием этих детей, но… Что все это значит? – Фридрих стиснул плечи Элизы и указал взглядом на ее монашеское одеяние. – Ты что, окончательно лишилась рассудка? Что ты вытворяешь? Как тебе в голову пришло облачиться во все это, да еще и остаться здесь?

– Извини, если я огорчила тебя, – виновато проговорила она. – Но ты сам виноват. Если бы ты…

Он не дал ей договорить:

– Огорчила? Я, как последний дурак, ищу тебя по всей округе, а ты с видом робкой овечки смиренно просишь прощения.

Лицо его запылало, глаза вспыхнули яростью, но Элиза чувствовала, что не испытывает страха. Он искал ее, он волновался… разве же это не признание ее победы над ним?

– Ты немедленно возвращаешься домой! И никто не посмеет тебя здесь оставить! Могу заявить об этом всем обитателям этого божьего заведения! Никто не посмеет тебя здесь задержать!

– Я вправе распоряжаться своим временем, – кротко заявила Элиза. – А в стенах божьего заведения не следует так громко кричать.

Она легко заскользила по тропинке в сторону цветника, где в обществе монахинь копошились воспитанницы. Фридрих угрюмо наблюдал со стороны, как Элиза о чем-то коротко сообщила сестрам и нежно распрощалась с девочками, которые тут же повисли на ее шее. Девушка виновато улыбнулась малышкам и, прижав к груди руки, что-то им пообещала. Затем она вернулась к мужу.

Фридрих сердито взглянул на нее и зашагал к выходу.

ГЛАВА 27

Вытащив Элизу за ворота, Ауленберг быстро посадил ее в карету и плюхнулся рядом.

– Проклятье! – неожиданно прорычал он.

Неподалеку от них стоял открытый экипаж. В нем сидел граф Верхоффен. Его скользкая ухмылка ясно давала понять, что он заметил, как Фридрих пытается старательно укрыть от посторонних глаз свою спутницу. Возможно, он успел узнать в скромной монахине баронессу фон Ауленберг.

Бросив в его сторону мрачный взгляд, Фридрих захлопнул двери кареты и обреченно посмотрел на жену.

– Хорошенький новый подарочек ты мне преподнесла, – буркнул он. – Похоже, о мирной и спокойной жизни мне мечтать не приходится.

– А ты о ней уже начал мечтать? – невинным голоском поинтересовалась Элиза.

– Не строй из себя дурочку! Ты, кажется, уже встречалась с этим подлецом. Можешь быть уверена – мерзавец тоже тебя не забыл и очень скоро растрезвонит по всей Вене, что ты скрывалась от меня в монастыре. – Он приблизил к ней лицо и сильно встряхнул за плечи. – Проклятье! Это последняя капля, Элиза. Мне надоело быть посмешищем в глазах целого света. Мы немедленно едем в Вюрсбаден.

– Ни за что! – она посмотрела на него с отчаянной решимостью. – Лицемер! Ты не меньше моего ценишь свободу, но почему-то отказываешь мне в праве пользоваться ею. Когда нам велели обвенчаться, я была вынуждена подчиниться воле своего отца, и это вполне понятно. Но ты… ты подчинился потому, что струсил! Ты – смелый, умный, красивый мужчина, которого я считала своим лучшим другом и которому поверила. Поверила и впервые в жизни полюбила. Но ты оказался трусом. Еще бы – мой отец мог уничтожить тебя, а твой дядя лишить наследства. Ты поэтому и повел меня под венец. Ты подчинился условностям, которые всегда презирал. А теперь винишь меня в своих проблемах. Неужели ты ничего не понял? Если бы в ту ужасную ночь ты протянул мне руку и позвал за собой, я оставила бы все и всех. Я пошла бы за тобой на край света без всякого венчания. Просто потому что люблю тебя. Но ты всего лишь позвал меня под венец.

– Я поступил так, чтобы избавить тебя от позора! И ты не смеешь обвинять меня в трусости! – зашипел он ей в лицо, до глубины души уязвленный ее обвинениями. – А ты теперь – моя жена, обязана подчиняться мне и вести себя на людях так, как я велю.

– А разве я могу считать себя вполне твоей женой? – подозрительно мягко спросила Элиза.

Не успел Фридрих опомниться, как ее пальцы быстро расстегнули пуговицы на его сюртуке и заскользили вдоль застежки жилета.

– Что ты делаешь? – он схватил ее за запястья. – Ради бога, что на тебя нашло?

Она прильнула к нему так близко, что он ощутил запах жасмина. Опять этот аромат, сводящий его с ума! Он не покидает ее даже в монастыре!

– Я хочу быть твоей женой и не желаю, чтобы для нас с тобой существовали какие-то глупые запреты… – Элиза легко расстегнула его жилет и ласково провела рукой по мягкому шелку рубашки. В следующее мгновение она ловким движением развязала его галстук, распахнула рубашку и прижалась щекой к его груди. – Ты ведь хочешь этого, милый?..

Столь откровенное приглашение к блаженству невозможно было отвергнуть.

– Да!

Их губы слились воедино, а все обиды перестали существовать. Он гладил ее кожу дрожащими пальцами, боготворя малейшие изгибы ее восхитительной фигуры, упиваясь теплом и податливостью ее тела. Руки сорвали с ее плеч темное монашеское одеяние и освободили золотистые волосы Элизы, туго стянутые на затылке. Они рассыпались вокруг головы, озарив своим сиянием темноту кареты.

Несколько бесконечно долгих мгновений он любовался своей женой, затем вновь притянул к себе и впился жадными губами в нежную шею. И она застонала, замирая от нахлынувшего желания.

– Неужели это не сон… – услышал он ее тихий шепот.

– Сон? Неужели я тебе снился?

– Ты снишься мне каждую ночь.

– Надеюсь, это были грешные сны? – он провел рукой по ее бедру, и тело Элизы тут же откликнулось на эту ласку.

– Это были восхитительные сны.

– И что я в них делал? – промурлыкал он, медленно освобождая ее от последних остатков одежды и усаживая к себе на колени.

Элиза смущенно ахнула и попыталась ускользнуть от него, но Фридрих не позволил ей этого сделать и вновь прильнул губами к тонкой шее.

– Так что же мы делали во сне?

– Мы… занимались любовью…

– Как? – шепнул он, поцелуями прокладывая дорожку к ее груди.

– … я не помню…

– Попробую освежить твою память, – шепнул он, а его руки начали совершенно бесстыдное движение вокруг ее обнаженного тела, спускаясь все ниже и ниже… – Наверно, я заставлял тебя извиваться, трепетать и задыхаться от наслаждения…

Еще мгновение – и Элиза уже сама рванулась ему навстречу, стремясь слиться с ним в единое целое…

– Люблю тебя…

– Люблю тебя…

Откуда-то издалека до них доносился стук копыт и колес, но они забыли обо всем на свете, о том, куда везет их карета… Впрочем, они знали, что карета везет их в страну под названием Любовь… И они впервые любили друг друга, любили свободно и полно, забыв обо всех ограничениях. И любовь их, достигнув апогея, наконец взорвалась восхитительным освобождением.

– Интересные сны вам снятся, баронесса фон Ауленберг, – усмехнулся Фридрих чуть позже, когда они вместе вернулись домой. Впервые он видел Элизу настолько счастливой и восхитительно соблазнительной. Он не отрывал от нее глаз. В их таинственной глубине светилась любовь.

– То, что происходит наяву, намного интереснее, сударь, – с лукавой улыбкой отозвалась она и, раскинув руки, упала навзничь в постель. – Вы – невероятно безнравственный человек, барон. Распутник и искуситель. Что я теперь скажу своему мужу? Он может убить меня за измену…

– Скажи ему правду, – усмехнулся он ее шутке. – И не забудь упомянуть о том, что мы занимались любовью в его карете.

Проснувшись поздним утром, Элиза долго не могла понять, где находится. Она впервые оказалась в спальне мужа на Кертнерштрассе. Припомнив приключения прошедшего дня и долгой ночи, она в истоме сладко потянулась. Ночь любви… Боже, как она счастлива!

На полу возле кровати Элиза обнаружила черное одеяние монахини. Но облачаться в нее девушка больше не хотела и потому укуталась в простыню.

Фридрих стоял у окна в соседней комнате с довольно хмурым видом.

– Доброе утро, – проворковала Элиза.

Он окинул ее быстрым взглядом, избегая смотреть в глаза. По его телу пробежала нервная дрожь. Страх? Он боится оставаться с ней, боится самого себя…

– Что с тобой?.. – она ласково коснулась его плеча. Он потянулся к ней, но тут же сердито отдернул руку.

– Со мной все в порядке, а вот что происходит с тобой? Со дня нашей свадьбы и месяца не прошло, а ты уже распоряжаешься моей жизнью. С какой стати ты решила сделать меня попечителем детей? Помогай им от своего имени!

Элиза с недоумением смотрела на мужа. У нее возникло ощущение, что Фридрих ищет повод поссориться с ней.

– Я хочу, чтобы все знали, что ты добрый и порядочный человек, которому искренне жаль этих малюток, – старательно объяснила она и смущенно улыбнулась.

– А меня ты спросила? Может быть, я не хочу казаться лучше, чем есть. Никто из моих приятелей никогда в жизни не занимался подобными вещами!

– А ты не находишь, что пора поменять круг общения? – осторожно спросила Элиза, пытаясь успокоить Фридриха. – Может быть, тебе следует иметь друзей среди тех, кто искренне желает людям добра, а не плетет сети лицемерия и интриг. Полагаю, что мало кто из твоих прежних приятелей поддержал тебя, когда ты… загрустил после нашего венчания.

– Мне кажется, что тебе пора прекратить вмешиваться в мою жизнь, – сухо заявил он. – Если я и собираюсь заняться чем-то дельным, то это вовсе не помощь детскому приюту. А тебе не стоит пытаться управлять моей жизнью. Впрочем, деньгами можешь распоряжаться так, как считаешь нужным. Я не возбраняю тебе заниматься благотворительностью.

Девушка похолодела. Что происходит? Почему он ведет себя так, словно между ними ничего не произошло?

– Тебе не стоит вновь напоминать мне о том, что я вторглась в твой дом, завладела имуществом… Пойми, я не посягаю на твою свободу, я лишь хочу помочь тебе, хочу вернуть тебе самоуважение, которое у тебя отняли по моей вине, – глаза ее увлажнились, и Элиза с трудом сдерживала слезы. – Я хочу быть твоей женой, твоей любовницей и… твоим другом. Разве ты этого не хочешь?

Он посмотрел на нее странным взглядом. Больше всего на свете ему хотелось заключить Элизу в объятия, но… он не собирался так легко признать свое поражение. Стараясь ничем не выдать своих эмоций, Ауленберг резко поднялся и вышел из комнаты так быстро, словно за ним гналось чудовище.

Элиза горько расплакалась. Она проиграла. Она пыталась вернуть любимого человека и не смогла. Что же делать? Жить своей жизнью? Жизнью без него?..