Текст книги "На час или навсегда?"

Автор книги: Дебора Хатчинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

7

Алисия вышла из массажного кабинета, чувствуя себя, как ребенок, проснувшийся после долгого здорового сна в залитой солнцем спальне.

Вдруг вспомнив, что не попрощалась с тайкой, она обернулась и, потянув за ручку двери, заглянула внутрь. Однако комната оказалась пустой. Алисия пожала плечами. Ну и чудеса! В приемной тоже никого не было…

Она шла к яхте, каждой клеточкой тела ощущая радость, доставляемую движением. Захотелось пробежаться по аллеям парка, но Алисия вовремя вспомнила, что ей предстоят еще нелегкая ночь и участие в захватывающих завтрашних гонках.

Затем она подумала о Роберте – впервые на удивление спокойно. Он ведет себя честно. Постоянно подчеркивает, что женщине нет места рядом с ним. Главное в его жизни – это работа. А женщины приходят и уходят. И это, по его словам, им только во благо. Таково стойкое убеждение ее бывшего соученика.

Она найдет в себе силы провести под одной крышей с ним еще одну ночь, а завтра вечером, не дожидаясь всеобщего веселья и заключительных торжеств, улетит домой.

Возможно, им придется сталкиваться и по возвращении из Нашвилла. Не исключено, что Роберту захочется более близких отношений. В свободное от работы время он может позволить себе уединиться в спальне с женщиной, которая его возбуждает. Почему бы и нет? Ведь это не идет вразрез с принципами, которым он следует, с горечью подумала Алисия.

Только одно может помешать их мимолетным встречам наедине – ее любовь к нему. Алисия с недоумением посмотрела по сторонам, словно последнюю мысль высказал кто-то посторонний, прогуливающийся в этот поздний час по бульвару. Но вокруг никого не было. Я люблю его? – ошеломленно спросила себя Алисия, и радостное тепло, разлившееся в груди, было красноречивее любого словесного ответа. Она снова прислушалась к себе и с удивлением убедилась, что уже не ощущает никакой горечи.

Проходя мимо «Чайки», Алисия замедлила шаг. Обычно на яхте царила тишина, но сейчас слышны были мужские голоса – один высокий и громкий, с немного истеричными интонациями, другой спокойный и размеренный.

– Но Чарли, я ведь просто хотел помочь тебе! – взвизгнул вдруг высокий голос, который Алисия сразу же узнала. Он мог принадлежать только Боцману.

Заинтересованная сверх меры, Алисия подошла к самому трапу.

– Я не просил тебя о помощи. – Тихий ответ Чарлза Уорвика она едва разобрала.

Догадки, одна другой фантастичнее, зароились в ее голове. Боцмана, которого Роберт явно считает замешанным в мошенничестве, связывают с изысканным аристократом какие-то дела? Разве она может спокойно пройти мимо? Грош цена тогда будет всем ее устремлениям начать новую, полнокровную и опасную жизнь детектива! Пусть Роберт и неохотно делится с ней деталями расследования, но это вовсе не означает, что она должна самоустраниться. Тем более представилась такая невероятная возможность!

Алисия бесшумно поднялась на палубу и подошла к открытому иллюминатору носовой кабины, светящемуся мягким розоватым светом. Теперь ее и странных собеседников разделяло не более пяти футов. И хотя она не могла видеть их, так как обзор загораживала высокая спинка белого кожаного дивана, отчетливо слышала каждое слово.

– На этот раз, Эндрю, ты действительно сильно влип. – В голосе Чарлза звучали горечь и раздражение. – А пропасть между благородством цели и низостью средств ее достижения вызывает особое отвращение.

– Знаешь, Виктор Збарски… он очень порядочный молодой человек… – начал было робко оправдываться Боцман.

– Замолчи! – Раздался глухой звук. Очевидно, Чарлз в негодовании стукнул кулаком по столу. – Не произноси при мне этого имени!

– Хорошо, хорошо. Видишь ли, меня убедили в том, что в моих действиях не будет никакого криминала.

Послышался вздох Чарлза, за которым последовала длинная пауза.

Алисия раскрыла свою полотняную сумку. Как хорошо, что она никогда не расстается с ней! Достала диктофон и нажала на клавишу «запись».

– Послушай, Эндрю, мы знакомы с тобой уже двадцать лет, с самого детства. Ты ведь знаешь, я всегда принимал тебя таким, каков ты есть, и не лез к тебе с душеспасительными беседами. Верно?

Алисия не услышала ответа. Но воображение легко нарисовало ей Боцмана – в белом фланелевом костюме, измявшемся за день, с увядшей гвоздикой в петлице, почти слившегося с диваном и оттого кажущегося огромной бесформенной массой, из которой выступает только красное растерянное лицо с бисеринками пота на нем и со страдальчески закаченными глазами. Несмотря на драматизм ситуации, Алисия невольно улыбнулась.

Должно быть, Боцман кивнул, так как Чарлз продолжил разговор.

– Я не понимаю одного. Почему ты так по-детски легковерно покупаешься на доводы со стороны и совсем не прислушиваешься к себе? Почему не доверяешь своему нравственному чутью?

Алисии вдруг пришло в голову, что она уже несколько раз при разных обстоятельствах встречалась с Чарлзом, но не смогла бы ответить, что было на нем надето в каждом из этих случаев. А между тем она всегда обращала внимание на одежду человека. Одно можно было утверждать с уверенностью: он всегда был одет хорошо.

Вот и сейчас Алисия прежде всего представила особенное лицо Чарлза: открытый взгляд ярко-синих глаз, удивительное сочетание мужественности и мягкости в чертах.

Боцман не подавал признаков жизни. Наконец молчание прервал Чарлз. Безнадежно вздохнув, он проговорил:

– Думаю, ни ты, ни я не сможем дать на это ответ. Если он все же интересует тебя, в чем я уже начинаю сомневаться, советую обратиться к психологу.

В наступившей тишине неожиданно зазвучал раскатистый смех Боцмана.

– Ты что же, считаешь меня психом? Думаешь, что мои дела совсем плохи?

– На твоем месте я бы не смеялся. Ты очень рискуешь. Тогда, в деле с наркотиками, я точно знал, что ты можешь пострадать совершенно безвинно. Только поэтому использовал все мои связи и деньги, чтобы вытащить тебя. Но теперь я бы не смог утверждать это с такой уверенностью. Будь любезен, расскажи подробнее, что ты успел натворить.

– Я… Мне… – нерешительно начал Боцман и опять на некоторое время замолчал. – Я не сделал ничего плохого! – выпалил наконец он единым духом.

– А что ты сделал хорошего? – с сарказмом осведомился Чарлз.

– Дело в том, что Виктор Збарски… – Он запнулся, произнеся это имя, а потом зачастил: – свел меня с Эриком Шлоссманом. Тот производил впечатление человека не от мира сего, талантливого, но непонятого музыканта и композитора.

Алисия услышала, как хмыкнул в ответ Чарлз.

– Да, знаю, он оказался подонком. Но кто тогда мог сказать, что все так обернется.

– Кстати, а чья это была инициатива – познакомить его со мной? Твоя или его? – сухо спросил Чарлз.

– Не помню, – виновато проговорил Боцман. – Моя… Нет, прямо он меня не просил, но исподволь подводил к этому. К участникам гонок он выражал более откровенный интерес. – Повисла напряженная пауза. – Ну вот… – заговорил снова Боцман, – так и повелось: утром, за завтраком, знакомство, вечером – дорогие рестораны и много вина…

Он не стал вдаваться в детали аферы – по-видимому, уже изложил их Чарлзу раньше, да Алисии они были и ни к чему. По крайней мере, в это Роберт ее посвятил. Далее из сбивчивого рассказа Боцмана стало ясно, что тот два или три раза встречался с «клиентами». Точнее бедняга сказать не мог, поскольку это происходило вечером, когда он был, по его собственному выражению, навеселе.

Алисия вспомнила первый день их пребывания в Нашвилле и встречу с Боцманом на приеме и подумала, что он использовал слишком мягкую формулировку для описания своего вечернего состояния. Она осторожно размяла затекшие ноги.

– Тебе платили? – послышался суровый голос Чарлза.

– Да, после каждой встречи я получал комиссионные. Они в целости и сохранности лежат у меня дома, – промямлил Боцман. – По окончании гонок мне полагалась сумма в десять раз большая. – Он тяжело вздохнул. – Эрик предупредил меня вчера, что нужно соблюдать крайнюю осторожность. Его источник в мельбурнской полиции сообщил, что нашвиллскими гонками заинтересовались федеральные органы и не исключено, что здесь инкогнито появится следователь… Дальнейшее тебе известно: сегодня вечером Эрик неожиданно исчез, и…

Не выдержав, Чарлз перебил Боцмана:

– Эндрю, я не буду толковать о высоких материях. Скажу тебе только: ты пренебрегаешь одним из основных законов биологии – законом самосохранения, в соответствии с которым живут даже простейшие организмы, не говоря уж о человеке. – Чарлз подумал и добавил: – Имеются в виду, конечно, здоровые организмы. Неужели тебе даже в голову не пришло, что Эрик испарится прежде, чем яхты выстроятся у стартовой линии? В то время как тебе придется и дальше здесь жить, расхлебывая последствия в одиночку?

Этот резонный вопрос Эндрю оставил без ответа. Слышны были только звук передвигаемой посуды и бульканье жидкости.

Наконец Боцман хрипло произнес:

– Похоже, я непроходимый дурак, Чарли.

– От того, что ты будешь заниматься самобичеванием, твоя проблема не решится, – нетерпеливо проговорил Чарлз. – Скажи лучше, чем, по-твоему, вызвано столь стремительное бегство Эрика?

– Вчера на приеме появилась молодая пара, которую прежде мне встречать не доводилось. Он – блондин атлетического сложения, словно шагнувший в наш грешный мир из рекламного ролика, воспевающего пользу употребления мюсли с молоком по утрам. Она – этакая фиалочка, хрупкая, с умопомрачительной фигуркой, в белой блузке и в серой юбке, разительно отличающаяся от всех остальных присутствовавших там женщин…

– Ты говоришь о супругах… Ливингтон, – слегка дрогнувшим голосом уточнил Чарлз.

Алисия услышала легкие шаги – очевидно, Чарлз отошел в глубь каюты. Затем тяжело заскрипел диван – видимо, Боцман тоже решил сменить место. Когда он возобновил рассказ, Алисия не смогла разобрать ни слова.

Не очень рассчитывая на чувствительность микрофона, она решила поставить диктофон прямо на открытый иллюминатор. Вряд ли его будет заметно за спинкой дивана.

Ноги совсем одеревенели и, когда Алисия встала на цыпочки, тысячи мельчайших иголочек вонзились в них. Она покачнулась, и голову пронзила внезапная боль. Последнее, что она увидела, прежде чем погрузиться в кромешную тьму была стремительно приближающаяся к лицу, туго свернутая в кольца, огромная розовато светящаяся змея…

Был час ночи, когда Роберт, дважды прочесав из конца в конец гавань, зайдя в ресторан отеля «Наутик» и посетив пункт неотложной медицинской помощи в поисках Алисии, возвращался по пирсу к яхте в надежде, что его «жена» наконец вернулась. Сердце его сжалось при виде по-прежнему темных иллюминаторов «Русалки».

Может быть, она не заметила его записки, оставленной на столе в кают-компании, и просто улеглась спать? С ней все хорошо, с ней не могло ничего случиться, повторял Роберт как заклинание.

Когда час назад он зашел на яхту, чтобы взять свитер, и не нашел там Алисии, первой его реакцией было легкое недоумение, сменившееся затем уверенностью в том, что после массажа она отправилась в ресторан с Викки и Биллом. А может быть, с Чарлзом Уорвиком?

Он почувствовал легкий озноб. Нет, это исключено. Тот должен быть на балете, по окончании которого устраивался очередной прием – так было написано в приглашении, с облегчением вспомнил Роберт.

Немного успокоившись, он снова обрел способность думать о деле. Еще два часа назад Роберт был почти уверен, что все пройдет по плану: явится посредник Эрика Шлоссмана, отведет его к мошеннику, и тот будет схвачен с поличным при заключении сделки с ним, Робертом.

Поэтому он довольно безмятежно ждал его в баре первые десять минут, через двадцать заподозрил неладное, а через полчаса, честя себя на все корки, уже мчался в отель. Я должен был догадаться уже тогда, когда посредник впервые изменил время встречи, бичевал себя Роберт. Хорош детектив! Вместо того чтобы думать головой, пошел на поводу у разбушевавшихся гормонов. Какая дурацкая затея – взять с собой Алисию! В результате она из приманки превратилась в преграду.

В отеле Роберт получил именно ту информацию, которой и следовало ожидать: Эрик Шлоссман съехал еще в десять часов вечера. Роберт разыскал администратора, с которым мошенник расплачивался за проживание, и тот вызвал коридорного, относившего багаж Шлоссмана. Единственная информация, которую удалось от него получить, это то, что Эрик уехал в неизвестном направлении на машине из прокатного агентства «AVIS».

Что дальше, детектив? – уныло спросил он себя. Продолжать наслаждаться жизнью и ждать, пока в нашвиллскую полицию не начнут поступать заявления от прозревших простаков? Если они, конечно, последуют. Среди участников гонок много так называемых столпов общества. Еще неизвестно, что они предпочтут: вернуть свои деньги или, махнув на них рукой, сохранить достойный вид.

Но ведь у него в запасе есть еще одна нить. Вряд ли Эндрю Харлоу, больше известный как Боцман, в одночасье сорвется с насиженного места. К тому же у него нет для этого видимых оснований. Эрик Шлоссман имел довольно широкий круг общения, и знакомство с ним еще не причина кого-либо преследовать. Немного приободрившись, Роберт решил отправиться к Боцману, но прежде заскочить на яхту и все же что-нибудь накинуть на плечи, так как ночь выдалась прохладная.

Взяв свитер, он постучал в каюту Алисии, но ответом ему была тишина. Тогда, осторожно приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Там было пусто. Быстро написав записку с просьбой не засыпать, а дождаться его возвращения, он вышел на палубу.

На трапе Роберт столкнулся с доброй самаритянкой Викки, которая, продолжая беспокоиться о здоровье Алисии принесла ей какую-то чудодейственную мазь, а заодно хотела узнать, помог ли массаж.

– А разве Алисия не с вами? – сморозил очевидную глупость Роберт и тут же прикусил язык.

Девушка только покачала головой, глядя на него округлившимися встревоженными глазами.

Вот тогда-то Роберт забеспокоился по-настоящему. Тут же на ум пришли резкие слова, которые он бросил Алисии, уходя, и сердце отчаянно забилось, а в висках застучало. Она обиделась! Обиделась и уехала в аэропорт, чтобы ночным рейсом вернуться домой, решил Роберт.

Вместе с испуганной Викки он вернулся в каюту и убедился в том, что чемодан Алисии на месте. Толстушка сообщила ему, что на массаж Алисия отправилась в брючном хлопчатобумажном костюме, с полотняной сумкой в руках. И он тут же бросился на поиски…

Уже в третий раз за сегодняшний вечер заглянув в каюту Алисии и опять никого там не обнаружив, Роберт от бессилия и отчаяния сполз по стене на пол. Если я потеряю ее, я умру, мелькнула неожиданная мысль, и Роберт вдруг понял, насколько дорога ему Алисия.

Его подбросило, словно пружиной. Нужно что-то делать, лихорадочно подумал он. Но что? Вызвать на подмогу местных полицейских и опять прочесать окрестности гавани? Отправить на поиски катер береговой охраны?

Криво усмехнувшись, Роберт напомнил себе, что как-никак он детектив, и попытался взять себя в руки и рассуждать логически. Кроме Викки и Билла Алисия никого здесь не знает… Постой, оборвал он себя, а этот прилипала лорд Уорвик? И балет, и последующие возлияние должны были уже закончиться. А Алисия, кажется, что-то говорила о своем желании посетить «Чайку»… Но для визитов время уже позднее… если только это не романтическое свидание.

От подобного предположения Роберту стало дурно, но он снова призвал на помощь свой профессионализм и попытался думать о сложившейся ситуации отстраненно, как полицейский, занятый поисками совершенно незнакомой пропавшей девушки.

Его долг – проверить каждую версию. Решено, он отправляется на яхту «Чайка». И не как ревнивый влюбленный, а как человек, делающий свое дело.

Алисия приоткрыла глаза. Сознание возвращалось к ней медленно, а вместе с ним – нестерпимая боль в голове и шум в ушах. Что-то мешало видеть правым глазом. Она осторожно подняла руку ко лбу и нащупала тугую повязку. С трудом приподняв голову, она увидела сидящую в кресле молоденькую девушку в коротком голубом халатике.

– Лежите спокойно, миссис Ливингтон. – Заметив усилия Алисии, она вскочила на ноги. – Вам не стоит пока двигаться. Я медсестра, меня зовут Пэгги.

– Что со мной? – хрипло спросила Алисия.

– Ничего страшного, – ответила Пэгги, подходя к постели и поправляя подушки. – Глубокий обморок, вызванный болевым шоком. Вы ударились головой.

Перед глазами Алисии вдруг возникла свернувшаяся на палубе толстая змея, летящая прямо на нее, и в сознании что-то забрезжило.

– А сейчас мне необходимо сделать вам успокаивающий укол.

Медсестра удалилась куда-то в глубь комнаты и вернулась со шприцем и лекарством. Умелыми движениями смазывая ей руку спиртом и вонзая в нее иглу, девушка не переставала говорить:

– Врач внимательно осмотрел вас и пришел к выводу, что никаких серьезных повреждений нет – только ушиб и небольшая ссадина. Придется, правда, еще сделать рентген, чтобы окончательно исключить сотрясение мозга. А пока вам нужно стараться как можно меньше двигаться и не волноваться. Вот и славно, – сказала она, приложив ватку с остро пахнущей жидкостью к месту укола. – Через пару минут вы уснете.

В этот момент отворилась дверь и вошел Чарлз Уорвик. Прямо с порога взволнованным голосом, в котором сквозило и облегчение, он воскликнул:

– Дорогая Алисия, как я рад, что вы пришли в себя!

Он подошел к кровати.

– Что случилось? – слабым голосом спросила Алисия.

– Вы упали и ударились головой о запасной якорь, которого, должно быть, не заметили в темноте. К счастью, удар был скользящим. Когда, услышав шум, мы выскочили на палубу, вы лежали без сознания на швартовом канате.

Алисия вдруг все вспомнила и мучительно покраснела. Как она объяснит то, что посреди ночи стояла у иллюминатора чужой яхты? О ее цели, совершенно недвусмысленной и очевидной, догадался бы и невинный младенец! А магнитофон? – вдруг похолодела она. Интересно, обнаружили ли его? К счастью, хорошее воспитание Чарлза, видимо, не позволяло ему задавать неудобные вопросы, и Алисия поспешила изменить направление разговора.

– Я в больнице? – спросила она.

– Нет, вы находитесь на яхте «Чайка». Скажите, пожалуйста, где можно найти вашего мужа, чтобы сообщить ему о случившемся?

– Мужа? – Алисия наморщила лоб и беспомощно посмотрела на Чарлза. – Я не знаю…

Она хотела добавить «о каком муже вы говорите», но вдруг почувствовала, как пространство вокруг густеет и она словно погружается в вату. Отяжелевшие веки опустились.

Чарлз Уорвик вышел из гостевой каюты, тихо прикрыв дверь, и вернулся к себе. Его вновь охватила тревога. В чем дело? Может быть, несмотря на уверения врача, у Алисии все-таки амнезия? Она не смогла ответить на такой простой вопрос!

Его собственные поиски мистера Ливингтона не увенчались успехом. Стюард, которому было поручено разыскать их яхту и вручить гидрокостюмы, сменился и уехал в Нашвилл, а заступивший ему на смену не смог найти их фамилии в списке гостей, вывешенном у дверей яхт-клуба.

Все учреждения были закрыты на ночь, и Чарлз пожалел, что отпустил Эндрю. Возможно, тот смог бы внести некоторую ясность в ситуацию. Ведь он как раз начал что-то рассказывать ему о чете Ливингтон, когда раздался грохот на палубе.

Увидев лежащую на кольцах каната бесчувственную Алисию, они страшно перепугались и удивились. Впрочем, Чарлз, тут же взяв себя в руки, принялся действовать решительно и быстро: вызвал машину «скорой помощи» и в ожидании ее приезда проверил у пострадавшей пульс. Убедившись в том, что крови нет, он осторожно ощупал ее шею и, поняв, что ничего фатального не произошло, перенес в гостевую каюту. Эндрю же при этом суетился сверх всякой меры, вел себя странно, а потом и вовсе исчез, сославшись на неотложное дело.

Да, похоже, Эндрю был прав в своих подозрениях… С чего бы еще Алисии подслушивать их разговор, а в том, что именно этим она и занималась, сомнений не было…

В дверь тихо постучали, но Чарлз вздрогнул, словно от внезапного удара грома.

– Войдите, – сказал он.

Возникший на пороге стюард с извиняющимся лицом сообщил, что пришел человек, которому нужно срочно поговорить с лордом Уорвиком.

Войдя в кают-компанию, Чарлз ничуть не удивился, когда навстречу ему с дивана поднялся мистер Ливингтон.

8

Через иллюминатор в каюту лился солнечный свет.

Алисия открыла глаза. События вчерашнего дня медленно восстанавливались в памяти. Медсестра сказала, что я упала и ударилась головой. Она осторожно повернулась вправо-влево, и ощутила только легкую тупую боль в лобной части, которую по-прежнему стягивала повязка. Так, уже хорошо, весело подумала девушка.

Я упала, когда передвигала диктофон. Он записывал признания Боцмана… Еще была светящаяся в темноте змея. Откуда она взялась на палубе? Непонятно. Вчера Чарлз помог мне восстановить в памяти события до несчастного случая. Но, видимо, я еще нуждаюсь в помощи, чтобы вспомнить все. Боже, как ужасно, чувствовать себя такой несамостоятельной, с тоской вздохнула Алисия.

Дверь приоткрылась, в каюту вошла вчерашняя медсестра.

– Здравствуйте, Пэгги.

– О, вы узнали меня! Я очень рада. Вчера вы заставили нас изрядно поволноваться, когда не смогли ответить на вопрос, как найти вашего мужа. Хорошо, что вскоре он объявился сам. Сейчас проверим, как ваши дела, а потом вы позавтракаете.

– Не беспокойтесь. Я сама встану. Мне нужно на яхту «Русалка» – ведь сегодня гонки.

– Сегодня вам можно гоняться только за солнечными зайчиками в постели, миссис Ливингтон. А если серьезно, то постельный режим – это строгое предписание врача.

Разговаривая, Пэгги ловко поменяла повязку, покрыв рану какой-то ароматной мазью.

– Доброе утро, Алисия. Как самочувствие?

С этими словами в каюту вошел Чарлз.

– Хорошо. Я хочу участвовать в гонках.

– Предлагаю позавтракать вместе и не торопясь все обсудить. Согласны?

Она не возражала.

– Тогда пойду и распоряжусь подать завтрак сюда.

Алисия полулежала в подушках, к кровати придвинули столик на колесиках, напротив сидел Чарлз.

– Настоящий английский завтрак: овсянка, яичница с сосисками, жареные помидоры и мармелад, – прокомментировала Алисия.

– Скорее шотландско-английский, – рассмеялся Чарлз. Овсянка на завтрак для англичан – это уже редкость. Другое дело, шотландцы, для них начать день с доброй миски каши просто жизненный принцип.

Они мило побеседовали на тему английской кухни, потом перешли к обсуждению погоды. Алисия терпеливо ждала: когда же Чарлз заговорит о том, что ее волнует сегодняшним утром гораздо больше, чем кулинария или метеорологические данные?

– Дорогая Алисия, я ценю вашу воспитанность, но не хочу злоупотреблять ею, – наконец сжалился Чарлз. – Гонки начались два часа назад. Мы можем следить за их ходом по телевизору. Трансляция начинается сразу же, как только первая яхта обогнет остров и возьмет курс на нашвиллскую бухту.

– Мой муж…

– Я провожал его и Питера. Питер Дуглас прибыл в Нашвилл всего лишь за час до старта – самолет из Бангкока сильно задержался, – но, как настоящий спортсмен, настроен только на победу. Я подсел к ним за стол во время завтрака и должен сказать, что капитан «Русалки» произвел на меня сильное впечатление. Он излучает такую мощную энергию, что, кажется, все вокруг просто заряжается ею. Не удивлюсь, если во время гонок «Русалка» в какой-то момент взмоет в воздух.

Чарлз искренне рассмеялся. Но Алисия не смогла поддержать его веселья, потому что пребывала в напряжении. Она не решалась спросить, обнаружен диктофон или нет. А раз не хватало смелости выяснить это напрямую, приходилось ждать, пока не представится подходящий случай.

Подали чай. Алисия бросила взгляд на блюдо с птифурами и маленькими булочками. Она оживилась.

– Скажите, как они называются? В детстве, когда я гостила у бабушки, она угощала меня такими же.

– Это английские содовые булочки. Их выпекают в лучшей кондитерской города. Вы говорите о бабушке из Англии со стороны матери?

– Ну да, она жила в маленьком городке под Лондоном, и в детстве я у нее гостила в летние каникулы.

Чарлз задумчиво поглядел на Алисию и не сразу услышал ее вопрос:

– Интересно, а почему в Нашвилле так сильно ощущается Англия?

– А… – казалось, он с усилием вернулся к действительности. – Дело в том, что еще в прошлом веке живописную бухту облюбовали отставные моряки британского флота. Эта традиция жива и поныне.

Все в той же задумчивости Чарлз встал, сказал, что Алисии пора отдохнуть и попросил разрешения наведаться через час.

Она осталась одна. Все-таки странный человек этот Чарлз Уорвик, размышляла Алисия. Во время разговора он порой как будто уносится в другое пространство. Но ей было приятно его присутствие и ненавязчивое внимание.

Но почему Чарлз ничего не говорит о ее вчерашнем «визите» на яхту? Неужели это не интересует его? Или он обо всем догадался? Алисия вспомнила, что Боцман начал разговор о причинах бегства Эрика Шлоссмана с рассказа о прибытии в Нашвилл ее и Роберта, но не смогла продолжить размышлений. Стоило в мыслях возникнуть дорогому ее сердцу образу, как все заботы и волнения отошли на второй план.

Алисия поняла, что успела соскучиться и соскучиться очень сильно. Она улыбнулась, вспомнив раздражение Роберта по поводу билетов на балет, полученных от Чарлза. Он повел себя как ревнивый муж, но его грубые, обращенные к ней при уходе слова, бесследно выветрились из памяти.

Какая несправедливость, что она сейчас не рядом с ним! Алисия представила «Русалку» под всеми парусами приближающейся к пустынному острову, и сердце ее заныло.

Если Роберт вышел вместе с Питером в океан – значит, он сделал все возможное для продвижения расследования и посчитал свое присутствие в гавани на время гонок необязательным.

Жалко только, что перед отплытием у Роберта не нашлось времени проведать ее. А может быть, он посчитал, что ей хорошо и без него, а ощущать нежную заботу Чарлза приятнее, когда «мужа» нет рядом. Или, убедившись, что я в относительном порядке и за мной установлен надлежащий уход, решил не беспокоить…

Алисия пыталась привести самой себе рациональные доводы в пользу такого поведения Роберта, но в душе продолжала обижаться. Да, невесело подумала она, в это солнечное утро у меня маловато поводов для хорошего настроения.

Постой, еще пять минут назад что-то очень обрадовало тебя, поспешил на выручку внутренний голос. Алисия подумала и вспомнила: так и есть, она обрадовалась, когда во время завтрака Чарлз сообщил, что провожал Роберта и Питера на старте. А это означает, что между ними установились добрые отношения.

А ведь мы с Робертом могли бы поддерживать с ним дружескую связь и после гонок. В первый вечер их знакомства лорд рассказал, что прилетает на гонки каждый год. После кончины приемного отца Чарлз Уорвик стал членом правления, и его присутствие на самом крупном событии года для яхтсменов – приятная необходимость. Когда отшумит заключительная церемония награждения, он уйдет на своей «Чайке» в плавание и через три месяца, по его окончании, команда пригонит яхту назад. Чарлз же возвратится в Лондон до следующего года.

Как здорово было бы вместе с Робертом приехать к нему в гости в Лондон! Алисия начала фантазировать на тему, какой у него может быть дом. Но резко вернула себя к действительности: что за глупые мечты о будущем с Робертом, как можно разрешать себе подобное! Еще вчера она дала обещание думать о нем только как о деловом партнере. Ее задача – подготовить себя к достойному прощанию с ним.

Алисия даже приготовила слова, которые скажет ему при расставании. Что-то вроде: я благодарна судьбе за возможность впервые в жизни так близко наблюдать за работой детектива, для меня это первый шаг в моей новой профессиональной деятельности… Нет, это звучит излишне высокопарно, решила она. Надо подобрать более живые слова.

Тем временем в каюту, предварительно постучав, вошел врач в сопровождении Пэгги.

– О, да мы выглядим совсем молодцом, – пророкотал пожилой человек с выправкой морского офицера. Наверное, служил врачом на кораблях Его Величества, подумала Алисия, вспомнив рассказ Чарлза.

Врач остался доволен осмотром, разрешил снять повязку, но отменять постельный режим категорически отказался. Когда Алисия заявила, что вечером собирается лететь в Сидней, он протестующе покачал головой.

Договорились, вопрос об отлете отложить на следующее утро. Затем врач величественно удалился, эскортируемый не перестающей говорить и сыплющей медицинскими терминами Пэгги.

Алисия посмотрела на часы и решила, что лучшее для нее в такой ситуации – это почитать добротный старомодный детектив. Только пускай героями его будут не Рита с Фредом, а детектив-одиночка, живущий отшельником, и которому трудно дается каждое очередное расследование. Ей уже надоела эта блистательная пара супругов, легко и непринужденно одерживающих победу за победой. Пусть герой мучается, терпит временные поражения и неудачи, но непреклонно продвигается вперед.

Тихий стук в дверь прервал размышления о герое-детективе. Это Чарлз, подумала она, и рука потянулась к тумбочке в поисках зеркальца. Такового не оказалась, и Алисия провела рукой по волосам, гадая о том, каков ее внешний вид.

Он вошел бодрой походкой, такой здоровые люди стараются входить в больничную палату, отметила она и вопросительно посмотрела на Чарлза. Ну, как я? Ничего? – казалось, молил об ответе взгляд девушки.

В ярко-синих глазах Чарлза Алисия без труда прочла одобрение и восхищение и, приободрившись, завела разговор о том, как ей надоело лежать. Конечно, она не собирается бегать и прыгать, но с удовольствием прошлась бы по палубе. Чарлз согласился, что требования старого врача чрезмерны, и пригласил посидеть вместе с ним на палубе.

Пришла Пэгги, чтобы помочь ей с туалетом. В зеркале ванной комнаты Алисия увидела покрытое легким загаром собственное лицо, справа на лбу красовался кружок пластыря телесного цвета. Пэгги не разрешила снять его, объяснив, что под ним на ранку нанесен лечебный состав.

Сумочка Алисии, оказывается, лежала на стуле у изножия кровати. Она достала пудреницу и помаду, несколько раз провела пуховкой по лицу, подкрасила губы и в целом осталась довольна собой.

Поддерживаемая Пэгги, поскольку ощущала легкую слабость, Алисия вышла на палубу. На корме был натянут легкий тент, под ним стояли плетеные кресла с подушками. Она захотела дойти до них самостоятельно.

Чарлз шутливо поздравил ее с первыми шагами и помог устроиться в кресле. Но когда она, обрадовавшись скромным успехам, попросила его прогуляться с ней на нос, решил, что для начала это многовато. Алисия заметно расстроилась: мысли о диктофоне становились навязчивой. Чарлз, уловив настроение девушки, попытался развлечь ее историями из прошлого бухты, но тщетно – она оставалась безучастной.