Текст книги "Игрушка для психопата"

Автор книги: Дарья Волобаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3.

Она позвонила спустя неделю.

Честно говоря, я уже и не ждал. Лилии, увядшие в обрамлении бежевых цветочков, стояли у подушки. Глядя на них, я скорбел о горьком провале.

Хоть препод и прожигал меня взглядом, я выбежал из аудитории под смешки одногруппников.

– Доброе утро, – сухо поздоровалась она: – Приезжай сегодня в два часа на улицу Свободы, дом шестьдесят пять. Тебя встретят.

По деловому тону я сообразил, что это насчёт съёмок.

– Да, хорошо.

До конца пары оставалось пятнадцать минут. Вернувшись в аудиторию, я сел за своё место. Препод продолжал вести пару, чаще положенного буравя меня взглядом.

С задней парты послышались смешные голоса. Я обернулся и увидел, как девочка пытается убавить громкость на смартфоне. Старикашка обрушил на неё свой гнев, и я почувствовал себя в безопасности.

Я еле усидел до конца, кинул тетрадь и ручку в рюкзак и побежал к выходу. Стояли тёплые весенние деньки, и меня не тормозила очередь в гардероб.

Прыгнув в нужную маршрутку, я за десять минут домчался до нужной улицы. В животе заурчало. Жаль, что времени оставалось всего-ничего, иначе я бы обязательно что-то перехватил.

Тяжёлая рука хлопнула меня по спине:

– Эй, мелкий. Ты Тимур?

Я обернулся и увидел перед собой массивного бритоголового мужчину, одетого в смокинг.

– Да, я, – у меня пересохло в горле. От него исходила угрожающая аура.

– Идём, – он махнул головой в сторону внушительного серого здания: – Госпожа ждёт.

Госпожа? Интересно, это он о Ядвиге?

Мы молча поднялись на четвёртый этаж в маленьком лифте и вошли в светлую студию. Два букета цветов в белоснежных вазонах, бархатный диванчик, столик с зеркалом, на котором стояли образцы духов в стройных флаконах – один чёрно-белый, второй золотистый с блёстками. Широкое окно было закрыто полупрозрачным тюлем и бежевыми шторами.

– Не тормози, – мой спутник открыл дверь за лампами и внушительной камерой на штативе.

Последовав за ним, я попал в маленькую серую комнатку, где у журнального столика на пыльном диване сидела Ядвига в компании худосочной шатенки и бородатого мужчины в очках. Они пили что-то из пластмассовых стаканчиков и ели круглое печенье. Чуть поодаль виднелся столик с зеркалом, заваленный косметикой, маленький табурет и внушительный шкаф.

Заметив меня, шатенка вскочила и подбежала ко мне. Она оказалась выше меня: макушкой я едва доставал до её костлявых плеч.

– Яга, да он и впрямь красавец! – она схватила меня за подбородок и стала вертеть лицо. – Привет, Тимур. Меня зовут Софья.

Ядвига благосклонно улыбнулась и махнула рукой. Бритоголовый кивнул и вышел.

– Рада, что ты согласился. Садись, Соня уложит тебе волосы.

Её бархатный голос меня успокоил.

Софья положила руки на мои плечи и, наклонившись ко мне, взглянула отражению в глаза:

– Что-то виски у тебя лохматые. Позволишь подбрить?

Я смутился.

– Надеюсь, это не дорого.

Она тихо засмеялась, прикрыв рот:

– Не волнуйся, денег не возьму.

Я кивнул. Кто же откажется от бесплатной стрижки?

Мужчина вышел настраивать свет и камеру.

Не прекращая переговариваться с Ядвигой, Соня извлекла из недр столика триммер и принялась за дело. Она работала легко, отточенными движениями снимая лишнее. Затем стильно уложила волосы и очистила лицо смоченным ватным диском.

– Ты как относишься к косметике?

– Никогда не пробовал.

Мне было известно, что для качественных фотосъёмок необходим грим, и потому, когда Софья шлёпнула мне на лицо крем телесного цвета, не удивился. Она скрыла синяки под глазами, выделила скулы и подбородок, припудрила шею.

– Вот и всё!

Я всматривался и не узнавал себя. Всё-таки косметика великая вещь – жаль, такая тяжёлая.

Ядвига встала с диванчика, медленно подошла и наклонилась ко мне через правое плечо. Её рука скользнула от ключицы до плеча.

– Горяч, – шёпот обдал ухо жаром.

Я напрягся. Мне казалось, она проводит вечера, кидая дротики в моё фото.

Соня вытащила из шкафа фрачный костюм с белоснежной рубашкой в викторианском стиле.

– Переодевайся, и про ботинки не забудь, – скомандовала она, бросив его мне. – Ядвига, садись, я займусь твоим личиком.

Я стянул с себя одежду и кожей прочувствовал заинтересованный взгляд. Краем глаза уловил, что обе следят за мной в зеркало.

Как ни странно, брюки и фрак хорошо на меня сели. Рубашка была чуть великовата, но под костюмом в глаза не бросалось. Лакированные ботинки оказались чуть больше, чем нужно, но не критично.

– Красавчик! – не отвлекаясь от работы, подмигнула стилистка. Она рисовала Ядвиге губы тонкой кисточкой.

Я вышел в студию. Фотограф возился с лампами. Мне казалось, он пытается сочетать свет из окна и свои прожекторы.

– Долго они? – раздражённо спросил он.

Меня посетило лёгкое волнение, и я лишь пожал плечами. Тот махнул рукой и снова вернулся к камере.

Вскоре он подозвал меня:

– Иди сюда, сделаю пару пробных снимков.

Я вышел на место съёмки и попытался красиво встать. Пара щелчков, вспышки.

– Сядь на диван, – скомандовал фотограф. Я послушался. – Больше власти. Ты – король мира.

Через пять минут щелчков и команд из комнатки вышла Ядвига в поблёскивающем золотистом платье, облегающем стройную фигуру. Пышные светлые волосы струились по плечам. У меня перехватило дыхание от её великолепия. Она подошла ко мне.

– Отлично, – сказал фотограф. – А теперь встаньте ближе друг к другу…

Мы брызгали друг друга из рекламных флаконов, становились у столика. Ради удачных кадров я вставал перед ней на одно колено, целовал запястье, изящную шею, зарывался лицом в волосы и млел.

Она прекрасна, чёрт возьми. Лучшая женщина, которую я встречал.

Когда фотограф нащёлкал достаточно снимков и удалился в соседнюю комнатку, я в невероятной усталости опустился на диванчик.

– Как ты? – Ядвига села рядом и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Нормально.

Она улыбнулась и погладила моё плечо:

– Это хорошо. Фотосессия вышла весьма эмоциональной. Ты отлично справляешься.

– Спасибо.

На меня хлёсткой волной накатило возбуждение.

Я позволил себе наглость притянуть Ядвигу к себе за талию и принялся целовать, размазывая помаду. Она отвечала, поглаживая мой торс. Страсть овладела мной настолько, что я забыл о людях в соседней комнате, оставляя поцелуй за поцелуем на изящной шее и ключицах. Мне хотелось только одного: сорвать с неё всю одежду и упиваться нежным телом. Её красота захватывала меня, поглощала.

Словно читая мысли, она расстегнула пуговицы на моем фраке. Я стремительно скинул его и принялся за рубашку.

В её руке сверкнула блестящая квадратная упаковка. Она готовилась.

С Ядвиги соскользнуло платье, и она осталась в кружевном белье. Нечто такое я и ожидал.

Она легла передо мной, с готовностью раскинув ноги, и ждала. Немного борьбы с одеждой, и я, порывисто целуя, медленно и нежно вколачивал её тело в кожаную обивку. Она выгибала шею и глубоко дышала, сдерживая стоны. Глаза будто застелило пеленой, и я не мог думать ни о чём, кроме неё.

Ядвига вонзала мне в спину ногти и быстро шептала что-то неразборчивое.

Я прижал её к себе и ускорился. Какое прекрасное чувство!

Перед глазами заплясали искорки. Я целовал её и не мог остановиться. Она дрожала. Я чувствовал её сердцебиение.

Не сдержав стона, я кончил и, чмокнув её румяную щёку, довольно растянулся на диване.

Одеваясь, я заметил мусорное ведёрко. Тут настал мой черёд краснеть. Это значило лишь одно: кто-то принёс его сюда. Что ж, об этом лучше не думать.

Ядвига натянула на себя платье, бегло поправила укладку и села рядом. Её взгляд ничего не выражал.

– Как ты? – поинтересовался я, взяв её за руку.

– Устала… – она положила голову мне на плечо.

– Как насчёт второго свидания?

Ядвига хихикнула:

– Опять денег не хватит?

– Ну нет, – парировал я. – В этот раз без сюрпризов.

– Хорошо, – она игриво пощекотала пальчиками моё ухо. – Когда и где?

– Ты свободна сейчас?

На самом деле я понятия не имел, куда мы пойдём – просто не хотелось расставаться вот так, сразу.

Она кивнула, едва приподняв уголки рта в загадочной полуулыбке. Я бы сравнил её с Джокондой, но эти две прекрасные дамы ни капли не похожи.

Мы вернулись в комнатку. Фотограф листал что-то в дорожном ноутбуке, Соня красила ногти бледно-розовым лаком. Казалось, им не было дела ни до чего в этом мире. Я переоделся и, повесив костюм на плечики, вернул его в шкаф.

– Отличные фото, ребята. Заказчикам понравится!

– Позволите выкупить оригиналы? – спросила Ядвига.

Фотограф выразительно фыркнул:

– Любой каприз за ваши деньги. Как отретуширую – свяжемся.

– Вот и чудесно. С вами приятно иметь дело.

Ядвига наклонилась к Софье и что-то прошептала на ухо. Та кивнула, обдувая пальцы.

– Погоди минутку, я смою с тебя грим.

Когда она потрогала ногти и, обнаружив, что они достаточно высохли, успокоилась, то я вновь сел на табуретку. Она смочила ватный диск в мицеллярной воде и быстро очистила лицо от косметики, затем промокнула лицо бумажной салфеткой.

– Вот и всё, теперь можешь идти, – она улыбнулась. Я заметил небольшую щербинку между резцами.

Ядвига ждала меня у дверей, посматривая в телефон. Она накинула поверх платья изящный приталенный жакет.

Мы спустились вниз по лестнице и на выходе столкнулись с бритоголовым. Он щелчком отшвырнул сигарету, подошёл вплотную и одарил меня презрительным взглядом.

– Можешь идти. Выходной, – сообщила она, надевая тёмные очки.

– Как прикажете, Госпожа, – он склонился перед ней и пропустил нас вперёд.

Мы вышли из душного офисного коридора агентства навстречу солнечному дню. Под ботинками хрустел гравий. Мимо пронёсся малыш на трёхколесном велосипеде, а за ним родители.

Ядвига привела меня к своему автомобилю, припаркованному в дворах.

– Куда поедем?

– В Парк чудес.

Я озвучил прежде, чем додумался, и остался доволен. На самом деле хороший вариант для свидания: сладкая вата, карусели, тир. Даже набережная, где можно дёшево прокатиться на катере, есть.

Ядвига просияла.

– Запрыгивай тогда.

Ехали молча. В салоне пахло ванилью. Я разглядывал дорогу и думал. Сердце рвалось из груди от напиравших чувств. Вспомнился букет, который она забыла принять. Нужно будет купить ей ещё один. И ещё. Она заслуживает тысячи букетов!

У парка яблоку негде было упасть: абсолютно все парковочные места у ворот и вдоль были заняты.

– Вот чёрт!

Она остановила автомобиль в глубине дворов поблизости. Мы шли плечо к плечу, лавируя между прогуливающимися. Я обратил внимание на афишу “Весенний фестиваль! Конкурс талантов, розыгрыши призов, а также море сладостей!”

Со сцены в глубине парка фальшиво пел нестройный хор детских голосов.

– На чём бы ты хотела прокатиться?

Ядвига внимательно огляделась и указала на расписную платформу с подвешенными к крыше сиденьями в виде цветных животных, чередующихся с миниатюрными каретами и лодочками. Странный выбор для роковой красотки, но желание дамы закон.

Героически отстояв очередь в кассу, я приобрёл два билета и вернулся к ней. Мы отдали их оператору и в весёлой толпе детишек ринулись выбирать места. Ядвига вскочила на чёрную лошадку. Я, втайне надеявшийся на карету, пожал плечами и сел на белого единорога рядом.

Когда все уселись, карусель начала вращение под негромкую музыку, напоминавшую звуки музыкальной шкатулки.

Она подставляла лицо солнцу и очаровательно улыбалась. Я смотрел, не в силах отвести глаз. В голову пришла мысль, что, возможно, я первый, кто видит её трогательно прижимающейся грудью к шее деревянного коня. Почему-то я гордился этим.

Я не заметил, как карусель остановилась. Я слез и помог Ядвиге спуститься.

– Хочешь куда-нибудь ещё?

Она мотнула головой:

– Давай пока прогуляемся.

Мы направились по парку в сторону набережной, минуя аттракционы и киоски с попкорном и сладкой ватой, призовые тиры, художников-шаржистов и крохотные машинки, в которых катались дети.

Дойдя до края, огороженного коваными перилами, она посмотрела вниз. Там мерно текла река. На её волнах играл лёгкий солнечный свет. Чуть поодаль виднелась длинная лестница, ведущая на побережье, к катамарану.

– Тимур, – позвала она, задумчиво глядя на воду.

– Что?

– Как ты относишься к псевдонимам?

Я хмыкнул. Чё это она вдруг?

– По-моему, это глупо: выдумывать себе имя поверх своего собственного.

– Интересная точка зрения. При этом ты хочешь быть моделью?

– Конечно!

Она повернула ко мне лицо:

– Для пиара нужно нечто звучное и запоминающееся.

– Как твоё Ягá?

– Ударение на первый слог, – поправила она. – И, каким бы на твой взгляд абсурдом тебе ни казалось, это работает. Привлекает внимание и запоминается.

– Тимур тоже привлекает внимание и запоминается.

Ядвига хихикнула, прикрыв рот ладонью:

– Ты такой милый, даже спорить не хочется. Однако что ты думаешь насчёт имени Тамерлан?

– Впервые слышу, но звучит величественно. Какой-то князь?

– Более чем уверена, что красивый парень с таким именем обречён на успех. А теперь, – она положила мне руку на плечо: – знаешь ли ты, что Тамерлан – это одна из старинных форм твоего имени?

– Нет.

– Я могу представить тебя в агентство под именем Тамерлан.

– Ну давай.

Мне не хотелось перечить. К тому же, насчёт звучности она права. Чем чёрт не шутит.

Ядвига продолжала смотреть на воду. Я обнял её сзади и зарылся носом в волосы. Лучшее чувство на свете.

– Тебе нравится мороженое? – вдруг спросила она.

Вопрос поставил меня в тупик. Честно признаться, никогда его не пробовал. В детстве запрещали родители, а сейчас и самому не хочется.

– Не знаю.

– Странно. Мне очень нравится.

– Можем купить, – ответил я. С каждой проведённой вместе секундой Ядвига казалась мне всё ближе. Такая красивая, милая. Я ощущал её, вдыхал, жил ею.

Она повернулась ко мне, взяла меня за подбородок и невесомо чмокнула в губы.

Мы пришли к полосатой палатке неподалёку от лестницы и встали в небольшую очередь. Перед нами стоял грязный мальчик с узенькими прищуренными глазами.

– Чего тебе, малой? – поинтересовался толстый продавец в розовом переднике.

Он встал на цыпочки и протянул ему несколько монеток в ладошке:

– Мороженое в стаканчике, пожалуйста.

Мужчина от души расхохотался, а затем ответил, покручивая ус:

– Малой, на это ты даже стаканчик без мороженого не купишь! Проваливай!

Малыш понуро поплёлся было в сторону, но Ядвига схватила его за плечо.

– Слышь, карлик, – обратилась она, глядя на продавца.

– Чего тебе, шалава?

– А ну живо отдал ребёнку мороженое! – приказала она ледяным тоном. Я ощутил, как напряжённо замерли люди за моей спиной.

– Дамочка, у него нет денег! – возразила прохожая, наблюдавшая за конфликтом.

Ядвига изящно достала бумажник, извлекла оттуда красивую внушительную купюру и шлёпнула ей мороженщика по щеке.

– А теперь слушай сюда, жиробас, – она схватила его за воротник и, максимально приблизившись, тихо и чётко зашипела: – Здесь столько, сколько тебе за всю жизнь не заработать. Делай с ними, что захочешь – хоть в задницу засунь, мне плевать, – а сладости хотя бы сегодня раздавай бесплатно. У меня здесь свои люди, и они будут следить за тобой. Если продашь хотя бы одно или закроешь ларёк раньше десяти вечера – они тебя найдут, и наказание будет жестоким. Ясно?

Он кивнул и достал из холодильника прозрачную упаковку пломбира в стаканчике и протянул мальцу. Тот просиял и тут же смылся довольный.

– Два шоколадных рожка и фруктовый лёд, пожалуйста! – звонко крикнула Ядвига, искренне улыбаясь.

Мы пошли дальше. Один из рожков Ядвига всучила мне в руки, а сама распечатала оставшиеся и ела по очереди.

– Ты уверена, что он тебе поверил?

– Разумеется, – хмыкнула она, слизывая с изрядно уменьшившейся фруктовой льдинки маленькие капельки. – К тому же поблизости был журналист, который меня фотографировал. Наша перепалка наверняка его заинтересовала.

Я разорвал упаковку и лизнул извитую верхушку рожка, скудно политую сиропом. Холод неприятно обжёг кончик языка и проник в голову.

– Не нравится? – Ядвига выкинула палочку в урну.

– Вкусно, но я никогда не ел ничего более холодного.

– Милый, в этом и смысл, – она хихикнула в кулачок и принялась кусать рожок, захватывая вафельку. Господи, и как она ест их так быстро?

Покончив с мороженым, я пришёл к выводу, что было скорее хорошо, чем плохо, и даже согласился с идеей поесть его из ведёрка под какой-нибудь фильм у неё дома, хотя это и напоминало избитый стереотип из подросткового кино.

Раздалась ненавязчивая мелодия, и Ядвига вытащила из кармана телефон:

– Алло? Да, добрый вечер. Хорошо, поняла тебя. Уже еду.

Закончив разговор, она неловко попрощалась, чмокнула меня в губы и убежала. Я, долго пробуя липкий поцелуй на вкус, отправился на остановку и краем глаза заметил, как усатый продавец обеими руками раздаёт сладости толпе детей.

В квартире меня ждала Лариса Васильевна – уютная пожилая женщина в просторном сарафане и пушистых тапках, хозяйка квартиры.

– Привет, Тимурка, – она радушно обняла меня, похлопав по спине: – Присаживайся, я чайку заварила, пирожков принесла. С грибами, картошкой – выбирай.

Пирожки это дело хорошее, однако я впервые за два года вижу её столь дружелюбной.

– Лариса Васильевна, что-то произошло? – спросил я, пока она суетилась на кухне в поисках чистых кружек. В итоге она сполоснула две, болтавшиеся со вчера в раковине, и налила нам чаю. Себе разбавила холодной водой из-под крана примерно наполовину.

– Тимур, бери пирожки! Ты же знаешь, – начала она, старательно отводя глаза в сторону, – я уважаю твоего отца. Мы с ним старые друзья, да и учились вместе…

Я откусил внушительный кусок грибного пирожка и решил, что дело нечисто. Я знал, что отец нашёл мне квартиру по знакомству – иначе кто бы мне сдавал её всего за пять с половиной тысяч в месяц? Однако причём он здесь?

Громко отхлебнув половину кружки, хозяйка снова заговорила:

– Дело вот в чём. У меня сын недавно женился. Скоро ребёночка родят. Жильё им нужно, Тимурка.

Я опустил глаза. Одно другого хлеще.

– Не огорчайся. Ты парень ладный, хороший – не пропадёшь.

– Хорошо. Спасибо этому дому, пойду к другому, – отшутился я, хотя на душе было скверно.

Она похлопала меня по плечу:

– Вот и умница. До конца недели, так и быть, живи – уговор у нас до тридцатого был. Кушай пирожки, ищи новое жилище. И вымой посуду, пожалуйста.

Лариса Васильевна стремительно накинула на плечи пиджак и, обувшись, выбежала из квартиры, оставив меня наедине с пирожками и нахлынувшей усталостью.

Глава 4.

Я взялся за поиски. Просматривал сайт за сайтом, изучал самые разнообразные предложения, отмечал наиболее подходящие и выписывал телефонные номера в старую тетрадь. Вскоре набрался солидный столбик, и я даже успел позвонить по нескольким из них, правда, ничего хорошего из этого не вышло. Одни говорили, что уже сдали, другие, что передумали сдавать, а третьи просто не брали трубку.

Я бегал по универу, стоял огромные очереди на отработки, демонстрировал преподам списанные домашки, наугад сдавал тест за тестом, сражался в устном бою.

Всё это время Ядвига стояла перед глазами. Я засыпал и просыпался вместе с мыслями о ней.

В конце одного из учебных дней я встретил Серёгу, спускаясь по лестнице в гардероб: день выдался на редкость дождливый и холодный для конца мая, и даже я пришёл в кожанке. У окошка собралась огромная толпа – я еле через неё пробился и ждал, пока гардеробщица заберёт у меня номерок.

– Здорóво, – он в лучших традициях хлопнул меня по плечу так, что я согнулся.

– И тебе привет.

Он протянул мне металлическую бляшку с номером.

– Подай, ты всё равно ближе.

Я повёл глазами. Вечная схема, которая не всегда работает. Порой гардеробщицы сильно от этого злятся и ворчат, но Серёге что в лоб, что по лбу.

– Два номерка не возьму! – работница смерила меня презрительным взглядом. Я отдал ей свой, а Серёгин засунул в кучку других, скопившихся в её руках. Я едва успел схватить кожанку, как меня выдавило из очереди.

Серёга нагнал меня через минуту, когда я уже собирался уходить.

Я уже не злился на него из-за представления, да и в принципе даже на Анфису обиды не держал.

– Как дела? – спросил он, прикладывая пропуск к турникету.

– Да нормально. Долги закрываю.

– И как, успешно?

Мне пришлось его ждать, поскольку он придерживал дверь для стайки хихикающих студенток. Одна из них поблагодарила его, что подарило мне редкое зрелище – смущённый Серёга.

– Да, нормально. Осталось девять зачётов, четыре теста и реферат.

Серёга присвистнул:

– Ничего себе. Ты ведь в курсе, что мы послезавтра на сессию выходим?

– Ну да. Не в первый раз. Как обычно быстренько всё досдам, а потом на экзамены. Сила студента в горящей заднице.

Он заржал, а потом взлохматил курчавые волосы и раскрыл огромный зонт.

– И то верно.

Я пристроился рядом с ним, чтобы не промокнуть. Дождь разошёлся не на шутку, вниз по дороге бежали крупные ручьи. Колёса автомобилей резали их, и в всё стороны летели грязные капли.

– Давно тебя в зале не видел, – изрёк Серёга после недолгого молчания. – На, подержи.

Он отдал мне зонт, а сам вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку.

– Будешь?

– Ага.

Я решил на время забыть, что бросаю. Месяц оказался нервным.

Он зажёг две, одну из них сунул мне в зубы, вторую закурил сам. Опустевшую пачку выкинул в урну у крохотного ларька, мимо которого мы проходили.

– Мы сегодня идём, если что, можешь составить компанию.

– Мы?

На миг Серёга озадачился, а потом, выпустив в атмосферу дым, ответил:

– Ну да. Я и Анфиса.

Чёрт, Анфиса. Я, кажется, забыл ответить ей на сообщения.

– Лады. Если получится – приду, – ответил я и закурил.

Дойдя до остановки, мы затушили сигареты и выкинули. Попав мимо урны, я наклонился и выбросил её снова. На пальцах осталась грязь.

– А как у тебя с учёбой? – разговор исчерпал себя, но стоять молча мне не хотелось.

– Я вчера закрылся, – ответил он, глядя на серые тучи. – Что там со сценкой, кстати?

– А… забей, – странно, что он вообще об этом вспомнил.

Поблизости посигналила машина. Мы посмотрели на неё, и Серёга просиял:

– Это за мной. Ну, пока, друг.

Мы пожали друг другу руки, и он уехал.

Вернувшись в квартиру, я завернулся в тоску. Стоило бы сесть за реферат или хотя бы прорешать пару тестов, однако было слишком неприятно на душе. Я чувствовал себя скомканным пакетом из-под молока и, едва разувшись, кинулся на кровать.

Мне вдруг остро захотелось, чтобы Ядвига подъехала на своей золотистой машинке, забрала меня в мир розовых единорогов и сделала местной знаменитостью.

Я безуспешно позвонил по паре номеров в блокноте и почувствовал голод. Стоило бы что-то приготовить, ведь от пирожков ничего не осталось.

Я пошёл на кухню и загрустил. В шкафчике осталась только гречка, которую я ненавидел. Смирившись, я сварил её, и она подгорела.

Закинув в себя крупу, я твёрдо решил пойти в спортзал и написал Серёге, чтобы уточнить время. Насчёт Анфисы больно кольнула совесть, но я успокоился. В конце концов, она взрослая девочка и сама всё понимает.

Серёга ответил, что приедет на родительской машине, и предложил заехать через полчаса. Я согласился и принялся за сборы. Протёр кроссовки, сложил спортивную форму, которую не трогал уже месяца три, и кинул к ним пачку сигарет – на всякий случай.

В зале по-прежнему опытные и не очень ребята лязгали железом, топали по беговым дорожкам и крутили педали велотренажёров. Через стеклянную стенку занимались детишки из кружка борьбы.

Мы переоделись и принялись за работу. Я решил немного пробежаться, а Серёга сразу пошёл к тренажёрам.

Анфиса, похоже, не придёт.

– Привет! – как только я успокоился, за моей спиной раздался её жизнерадостный голос.

– Привет, – коротко ответил я и увеличил скорость. Когда бежишь, не до разговоров.

В глубине души мне стало спокойнее. Раз пришла, значит, точно на меня не дуется.

Она выбрала один из велотренажёров, вереницей стоявших перед дорожками. Чёрт, у неё на самом деле хорошая фигура. Я невольно залюбовался движениями полных крепких ног и вспомнил её поцелуй.

Закончив бег, я задумался, какой тренажёр занять. В последний раз я тренировался очень давно. Кое-как я выбрал, а там пошёл по порядку, периодически поглядывая на Анфису, которая приседала со штангой и переговаривалась со страховавшим её Серёгой.

Из них бы получилась отличная пара – почему же она влюбилась в меня?

После тренировки мы отправились в душевые. Горячая вода не избавляла от странных мыслей.

Возможно, прямо напротив меня под душем нежилась Анфиса. Мне захотелось, чтобы стенка рухнула, и я увидел её, прикрывающую грудь ладонями. Её щёки наверняка стыдливо покраснеют, и она попросит меня отвернуться. Да, именно так и будет.

Стало одновременно неловко и смешно из-за этих фантазий. Я никогда не воспринимал Анфису как девушку – меня не волновали ни её душа, ни тело. Она была кем-то декоративным и безобидным.

Что же изменилось сейчас?

– Ох, как я проголодалась! – услышали мы с Серёгой, когда Анфиса выпорхнула из женской раздевалки. – Давайте куда-нибудь сходим?

– Неплохая идея, – согласился Серёга.

Я хотел было отказаться, но желудок напомнил, что я ужасно голоден, и потребовал пищи повкуснее подгоревшей гречки.

Мы направились в блинную за углом. Не очень полезно, зато сытно и вкусно. Сделав заказы, мы уселись за круглый столик на угловой диванчик. Анфиса болтала с Серёгой о предстоящих экзаменах, и я не мог отделаться от мысли, что она холодна со мной. Казалось, стоило вздохнуть с облегчением, но я жаждал вернуть её расположение.

Я хотел, чтобы она снова смотрела на меня своим щенячьии взглядом.

– Как с учёбой?

Погружённый в мысли, я даже не сразу понял, что Анфиса говорит это мне.

– Нормально. Почти закрылся.

Она хлопнула в ладоши:

– Ты молодец!

От похвалы стало очень тепло на душе. Я не сдержал улыбки.

– Спасибо.

Работник объявил, что наш заказ готов, и Серёга пошёл забирать. Анфиса уставилась в телефон. Остаться с ней наедине было особенно приятно. Хотелось о чём-нибудь поговорить, но я не знал, о чём. Казалось, если открою рот, из него тут же польются несусветные глупости.

– Тимур… – обратилась она ко мне.

– А?

– Ты знаком с Ягой?

Меня обдало холодком. Как она узнала?

– Ну да, – я попытался сохранить невозмутимость. – А откуда ты знаешь?

Анфиса зарделась и продемонстрировала мне экран телефона. На нём красовалось фото, на котором мы с Ядвигой в толпе идём вместе по парку.

– А ты можешь меня с ней познакомить? – в её глазах засияли все звёзды мира. Она сложила руки перед лицом в молебном жесте. – Пожа-алуйста! Я её давняя поклонница!

Я задумался.

– Мы пока не так близко знакомы, просто… по работе. Она пригласила меня на фотосессию для журнала.

Лицо Анфисы удивлённо вытянулось, а затем она широко улыбнулась.

– Ого, как здорово! То есть, ты теперь фотомодель? Самая настоящая?

Забрасывая меня вопросами, она всё сильнее приближалась, опираясь руками о столик. Кончиком носа я ощутил её пушистые волосы и отстранился.

– Можно и так сказать.

– Ура! Так ты меня с ней познакомишь?

Я неопределённо дёрнул плечом:

– Не уверен, что получится. Но я обязательно поговорю с ней об этом..

Вернулся Серёга.

Я украдкой поглядывал, как Анфиса ела. Она аккуратно надкусывала, то тщательно пережёвывала, о чём-то задумавшись,то вдруг начинала торопиться. Промакивала уголок рта салфеткой, если на него попадал соус.

Вспомнилось, что нужно искать новое жилище.

– Ребят, а вы знаете кого-нибудь, кто сдаёт квартиру или хотя бы комнату?

Серёга пожал плечами:

– Не знаю. Даже внимания не обращал. А что такое?

– Да квартирантка попросила. Сын у неё женится, видите ли.

– Я бы позвал к себе, но сам с родителями живу.

– Понимаю.

Анфиса задумалась. Даже блинчик ненадолго отложила.

– Я тоже не знаю, но… – она замялась, – ты мог бы пожить у меня, пока не найдёшь вариант получше.

Она отвела глаза в сторону. Я обрадовался.

– Анфиса, ты меня спасаешь. Спасибо тебе огромное!

Серёга коротко и странно на меня посмотрел. Было видно, что на его языке так и вертится неприятное замечание, которого никто не просил.

Анфиса улыбнулась и показала большой палец.

– Я помогу с перевозкой вещей, – сообщил Серёга, покончив с едой.

Я усмехнулся:

– Боюсь, у меня и перевозить-то нечего. Сумку я и на маршрутке довезу.

– Нет-нет, я помогу, – явно настаивал на своём присутствии Серёга.

– Правильно, – подхватила Анфиса с обеспокоенным видом. – А как же учебники, тетради?

Было неловко признаваться, что учебников я уже давно не получал, потому я культурно промолчал.

Даже трогательно: после злополучной сценки мы почти не общались, но тем не менее они готовы мне помочь. Мне стало стыдно, что я избегал и игнорировал Анфису.

– Спасибо, друзья!

– Завтра, – заговорил Серёга после продолжительного молчания, – мои дома сидят. Машина в моём распоряжении весь день. Анфис, тебя устроит, если Тим переедет завтра?

Надо же, он даже не спросил меня.

Анфиса улыбнулась и кивнула:

– Да, хороший вариант. Я как раз успею прибраться.

– Вот и договорились.

Мы доели и вышли на улицу. Обернувшись в дверях, Анфиса крикнула:

– Спасибо!

Вечернее небо устало серело над головами редких прохожих.

– Пока, ребята! Увидимся! – на прощание Анфиса притянула меня и Серёгу к себе за шеи, а затем побежала по лужам через дорогу

Оказавшись дома, я вытряс запылившуюся сумку и без старания скинул в неё одежду. В процессе поймал себя на мысли, что никогда прежде не бывал у Анфисы в гостях. Интересно, сколько в квартире Анфисы комнат? Что она ест на завтрак? Какую одежду предпочитает для сна: милые пижамки или шёлковые халатики?

Одежды оказалось даже меньше, чем я думал: две пары джинсов, чёрные брюки, две мятые рубашки, тёплый свитшот с козлиным черепом, несколько футболок, домашний халат, несколько полотенец, трусы и носки в отдельных пакетах, тёплая куртка и серое драповое пальто. Спортивный костюм я решил простирнуть. В отдельный пакет закинул кеды и зимние ботинки.

Вот и все сборы.

В рюкзак закинул тетради, папки и прочую канцелярию. Туда же отправил паспорт, полис и прочие документы.

Закончив, я прошёл в кухню. Кастрюля сиротливо блестела из раковины при свете лампочки. Я решил быть сильным, натянул перчатки, смочил губку и уже собрался мыть, как услышал звонок.

– Алло? – как можно аккуратнее я взял телефон двумя пальцами и приложил к уху.

– Привет, Тимур.

От холодного и отстранённого голоса внутри всё сжалось.

– Привет, папа.

– Ну что, как ты там?

– Всё хорошо. Вот, посуду мою.

– Понятно. Как учёба?

– В порядке. Я уже закрылся, выхожу на сессию.

Отец колюче рассмеялся в трубку:

– Вот только врать не надо. Папа умеет звонить в деканат и именно так узнал, что ты претендент на отчисление.

От каждого пропитанного ядом слова становилось тошно. Он умеет давить на больное.

– Я справлюсь.

– Не сомневаюсь в этом. Однако если провалишься, можешь не приезжать.