Текст книги "Великий пост. Дневник неофита"
Автор книги: Дарья Верясова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
День девятый
Я съела трех печеных жаворонков. Сначала было жалко.
– Ешь постепенно, – посоветовала трапезница Лена. – Сначала оторви хвост. Потом сверни ему шею и откуси голову. А когда он будет совсем мертвый, спокойно ешь.
Лена при первой же беседе сумела покосить мою систему ценностей сообщением о том, что Сигарев – ее любимый драматург, а «Страна Оз» – великое кино. Да, иногда самые добрые девушки мира живут в монастырях. Несмотря на жалобный нарисованный взгляд, первый жаворонок оказался таким вкусным, что в глаза остальным двум я уже не смотрела.
Дело было после завтрака, в качестве послушания я помогала Лене разобраться с посудой. Зачастую трапезницей быть выгодно: к то-нибудь всегда оставит на столе лишний фрукт или вкусняшку. Это – трофей. Сегодня был виноград, который, как выяснилось, мало кто любит, в том числе и Лена, потому все ушло в мою пользу – едва не килограмм.
В разгар мытья посуды пришел голодный Шурик.
– Что, сенокос кончился? – спросила Новелла, протягивая ему тарелку с макаронами.
– Ты видишь на мне сено? – неожиданно ответил Шурик, начисто игнорируя факт зимы, и все опешили.
Он взял протянутую тарелку, зачерпнул из тазика вишню от компота и бросил ее на макароны. Темно-красные катышки художественно легли на неровную белую горку, и мы в полной мере осознали, что Шурик – эстет.
А потом Лене позвонили родители и сообщили про болезнь любимого кота. Не успела я подумать «ой», как Лена собралась и упорхнула в Москву с попутной машиной, оставив мне трапезную смену.
– Что происходит? – спросила я, когда, взволнованные Лениным отъездом, сестры собрались на кухне, чтобы обсудить дальнейшую жизнь.
– Видимо, пора выздоравливать, – сочувственно ответила мать Елена.
День десятый
Под утро снилось нечто прекрасное, но Церковью, особенно в пост, не поощряемое, и потому проснулась я в настроении дивном, но виноватом. Потянулась и вдруг поняла, насколько примитивно – до клеточки! – здорова. Как румяные толстоногие физкультурницы с маршей тридцатых годов. Ощущение силы собственного тела было после болезни неожиданно приятным, но от этого душа затаилась и к Богу была равнодушна. Грачи кричали на солнце. Коты кричали на март. Снег таял, в животе бурчало. Хотелось свершений.
– Давайте сегодня проведем занятие, – предложила матушка после завтрака, – а то в пятницу я уеду.
По пятницам в библиотеке проводятся богословские занятия. Кто-то делает доклад по теме, потом матушка дополняет, а чаще – попросту рассказывает не раскрытую докладчиком тему, потом все расходятся по послушаниям. На занятиях я была дважды: вопросов никто не задает. В первый раз я конспектировала, поскольку услышала волшебное «Борис Зайцев» – его духовником был обсуждаемый в тот день отец Киприан (Керн), и, собственно, это единственное, что я запомнила о столь выдающемся человеке. Сегодня же в огромные окна библиотеки било солнце, настрой царил поэтический: не хотелось лишних знаний, и я втихушку занялась стихами.
А библиотека в монастыре роскошная: опоясанная вторым этажом, стилизованная под Средневековье, с диванами и застекленными книжными шкафами, с пением цветных попугайчиков, живущих под потолком. С огромным и регулярно пополняющимся книжным фондом, а до пожара, говорят, было еще больше книг, чем сейчас. С массивным овальным столом и не исчезающей с него гигантской Библией. В такой библиотеке хочется прожить жизнь.
Вообще в бытовом плане здесь все так удобно и выверено, как ни разу в жизни у меня не было. Есть стиральные машины, душевые кабины, даже кулер внизу стоит. Есть зимний сад, где вовсю греется рассада и уже подрос зеленый лук, который мы едим за обедом. Есть куры, корова и козы, для них на кухне стоят разные отходные ведра. Есть свой огород и картофельное поле – но знакомство с ними мне только лишь предстоит. Есть беседка, теплицы, ровные газоны и клумбы. Удивительнее всего то, что монастырь живет без постоянного финансирования, за счет пожертвований и спонсорской помощи. Словом, почти у Христа за пазухой, как говорит матушка, чьей непосредственной заслугой являются уют и довольство нашего замкнутого мирка. А матушка у нас чудесная и всеми любимая – о т нее веет добром и заботой. Когда она хвалит или просто говорит что-то доброе, внутри поднимается щекочущая волна тепла.
Однажды на вечернем пятничном богослужении мы с трапезницей Леной сидели на монашеских лавках перед алтарем, когда от дверей храма послышался шум и возмущенный голос.
– О! – улыбнулась Лена. – Матушка ругается!
И столько нежности было в ее голосе, что любой чурбан мог догадаться, насколько это нестрашно и трогательно: матушка ругается!
Сегодняшний доклад про отца Сергия (Четверикова) (схимонах Сергий (Четвериков). – Примеч. ред.) и его влияние на монашество делала насельница Наташа – та, что собралась воцерковлять столицу при помощи кота Сервелата. Несмотря на врожденную восторженность, чужую жизнь она излагала толково. Но я занималась своим делом и выхватывала из атмосферы отдельные слова: «Чернигов», «революция», «Париж», «тайный постриг», «написал книгу», «умер в 1947 году».
Матушкины уточнения были не в пример информативнее, впрочем, из них я тоже мало что почерпнула.
– Но за гробом не будет ни времени, ни пространства, ни возраста. Точнее, возраст у всех будет один. Я где-то читала… – О на отложила листок.
Я тряхнула головой и обратилась в слух, добирая мозгом то, что было сказано прежде.
– …что всем будет 33 года – Христов возраст.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
