Текст книги "Прошу, останься со мной (СИ)"
Автор книги: Дарья Тоин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Молчит.
– Анют. Поедешь? Мне нужно, чтобы ты была рядом.
Молчит. Повернул к себе, посмотрел в глаза, замер.
– Да ты моя хорошая… Да глупенькая моя, птенчик мой. – В глазах стоят слезы, прикусывает губу. – Не надо плакать. Все хорошо, малыш.
– Да чтоб тебя… – Ударила кулаком в плечо и уткнулась в грудь, обнял крепче.
– Ты просто испугалась за меня, я все уже понял. Все в порядке.
Всхлипнула.
Простояли так пять минут, обнимал её, целовал в лоб, гладил волосы. Потом пришлось уйти, вспомнив, что нужно сыграть финальную сцену.
***
Добрался до ребят. Залез в фургон. Точно – как в дешёвом дурацком боевике… Тот уже начал приходить в себя. Сел напротив, скрестил руки. Ладно, приступим.
– О, проснулся. Сереженька, привет.
Он начал подбираться. Несёт алкоголем. Значит, только на бухую голову мы идём крушить и ломать? Тогда с таким и поговорим, авось запомнит. Скрестил пальцы, продолжил.
– Я гляжу, ты по-нормальному не понимаешь?
– Заткни-и-ись. – Смесь бравой бухой храбрости и непонимания происходящего.
– Ого! – Усмехнулся. – Ты бы закодировался, а то наткнешься на кого-нибудь, кто жизни учить, как я, не будет, и подохнешь тихо в переулке.
Сережа осел.
– Ты… ты. Кто ты такой вообще!? Меня из-за тебя премии лишили.
– Слушай, мальчик, повторю ещё раз, это меньшее, что я мог сделать с тобой. Если я захочу, ты будешь очень медленно гнить где-нибудь за Забайкальем. Усек?
Боже, самого внутри перекосило. Мерзко-то как. Сереженька сжался.
– А теперь ты мне торжественно поклянешься, что больше свой поганый нос сюда не сунешь и отправишься думать над своим поведением, а также поведением твоих знакомых в СИЗО. Смекаешь?
– Да ты… я не хочу. Мне работать надо, ну, пожалуйста….
Рассмеялся.
– У тебя вроде нет проблем со слухом, только аппендицит в детстве вырезали.
– Откуда…
– Страшно? Тогда не суйся к ней больше.
– Да забирай ты себе эту ненормальную.
Цокнул, помотал головой.
– Сереженька, ты тупой? Начнем сначала?
– Я больше не сунусь. Никогда. Простите. Пожалуйста.
– Запомни это.
Вышел, велел отвезти в участок, сам поехал следом. Дал показания, пробыл там до 4 ночи. Как же меня все это выжало. Мерзко. Отвратительно. Хочется смыть с себя всю эту грязь. Как у неё Ксюша может работать с такими? Не понимаю. Как Алекс во всем этом крутится? Как отец с его братом выстроили себе карьеру. Как!? Да, точно, видимо я почти белый и пушистый. К н и г о е д . н е т
Доехал домой, сходил в душ. Вышел, пришло СМС.
4:49 «Алекс»: Разобрался? Я с твоими тоже скоро покончу, не переживай. Не забудь про Веру и позвони уже матери, Олежка.
4:52 Я: Быстро тебе доложили. Нравится следить за моей жизнью?
4:54 «Алекс»: Лучше, чтобы следил я, нежели кто-то другой.
4:55 Я: Что за сантименты? Стареешь?
4:56 «Алекс»: Да нет, ты мне ещё пригодишься.
4:57 Я: В любом случае, спасибо, что пмог.
5:00 «Алекс»: Ты мне уже заплатил. Знаешь, не заморачивайся так, играй дальше со своими принципами. Мне несложно будет следить за твоими врагами.
5:05 Я: И сколько ты хочешь взамен?
5:06 «Алекс»: Передай привет Вере…
5:09 Я: Что ты задумал?
5:10 «Алекс»: Много будешь знать… Всему свое время.
5:11 Я: Старый черт. Не обижай девочку.
5:12 «Алекс»: Мне всего-то 39. Не обижу.
Может, увезти Аню куда-нибудь? Отдохнуть?
Ах, да, надо ещё с родителями разобраться.
Глава 20.1. Ты же этого и хотела?
Анна.
Утро четверга. Чувствую себя потрескавшимся разбитым корытом. Ксюша подбросила до работы. Под стать состоянию весь день льет дождь.
Олег ничего не писал – впервые за все дни знакомства. Час за часом – ничего. Ни-че-го.
Осознала, как быстро привязалась к его сообщениям, словам, фразам. Привязалась к нему…
К тому, как мило произносит моё имя. К тому, как берет за руку не спрашивая. Делает то, что хочет. Морщится, напрягается. К его теплым рукам. К разговору во сне. К тому, как сексуально выглядит утром. Улыбается так, словно понял всю душу. Фыркает, когда его что-то задевает. Скрещивает руки на груди. Подходит сзади, обнимает, целует. Чертовски целует. Так, что потом в себя не могу прийти слишком долго…
Как же меня так… Угораздило? Приручил. Окончательно приручил. Сколько можно притворяться, словно это не так?
Закрыла глаза.
Черт. Я хочу быть с ним, просыпаться рядом, просто обнимать его, держать за руку… почему он молчит?
В обед не выдержала – написала сама.
13:03 Я: Привет, ты в порядке?
Не ответил. Ближе к трём спросила снова. Мало ли.
Без ответа.
Хорошо, что сегодня нет тренировки. Нужен отдых. Решила, что всё равно буду дальше заниматься. Если хочу стать сильнее. В голове всплыла и сразу погасла строчка из какой-то песни «Будь, пожалуйста, послабее».
Все сижу и смотрю в окно, на автомате выполняя свою работу.
Ах, да, сегодня же зарплата…
Проверила баланс – уже начислили. Аванс был небольшой, а вот с окончаловки уже можно начать возвращать отцовский долг. 30 тысяч. За три месяца верну. Отец же, действительно, пока что больше не объявлялся.
Что Олег ему такого сказал? Его же вообще всю жизнь ничего не брало. Ни мои слезы, ни мат, ничего не помогало, не останавливало. А тут уже столько времени.
Он снова спас меня вчера. Долго думала ночью, но он прав. Я бы не справилась. Совсем. Всё закончилось? На самом деле всё это закончилось. Но какой ценой… почему, чтобы размотать весь этот дурацкий клубок, мне нужен Олег?
Почему сама дотянула до этого? Слабая. Слабая. Слабая. Чудовищно слабая дурында. Без него не справилась. Не справляюсь. Где он? Где все-таки?
За окном ливень, гроза. Встала, закрыла форточку, за день набежала вода на подоконник. Задела ладонью – холод, но не пробирает. Словно что-то где-то блокируется, не проводится до мозга, не включается ответная реакция.
– Ты просто устала, Ань. Тебе просто он нужен, хватит себе врать…
Вытерла лужу. На автомате разобрала почту. Всё личное должно оставаться дома… Вот только сегодня оно не захотело оставаться и уплелось за мной. Улыбаться через не хочу и не могу, да?
Может, я слишком рано начала беспокоиться?
Противно от самой себя.
Всё равно.
У него что-то случилось? Почему он не отвечает? Уже 5 вечера. Заберёт сегодня?
Нет, видимо, нет. Может, после вчерашнего отсыпается? Или что-то произошло? «Или ты просто надоела» – подсказывает уставшее сознание.
Нет, он не такой.
Надо взять себя в руки, у меня просто выгорание. Самое обычное выгорание. Попыталась улыбнуться, не выходит. Написала ещё одно СМС. Без ответа.
Семь вечера. Собрала сумку, вышла из здания – не приехал. Ладно, ты же хотела ездить на автобусе – получай. Чувствовала себя в его машинах никчемной пылинкой – вот и нет его, получай.
Хорошо, что сегодня надела костюм, а не платье. Зонта нет, на такси не хочется. Гроза все также, дождь не успокаивается. Впереди промелькнула молния, раз-два-три, раздался раскат грома. Даже вздрогнула.
Тихо иду до остановки. Дождь, капли. Как же я устала… где он? Мимо пролетают десятки машин, но нет ни одной нужной. Кто-то притормаживает возле меня, кто-то проносится мимо. Проезжайте, проезжайте. Уезжайте все.
Дождь вымочил костюм, волосы похожи на сосульки, капли стекают по лицу, балетки промокли насквозь.
Улыбнулась. Да, Аня, ты сама хотела! Получи, распишись. То, что надо. Мечты сбываются, Газ Прем.
Вышла из автобуса. Улыбаюсь. Только на душе чудовищно скребут кошки. Ничего, все нормально.
Нужно отплясывать и петь религиозные песни, что все закончилось… но не хочется, потому что начинает казаться, что всё закончилось вместе с ним.
Может, просто занят? Что за апатия, Ань?
Он вернётся? Вернётся. Обязательно.
Зашла домой – 8 час. Достала телефон, из-за непогоды сеть видимо не ловила. Загрузилась.
Пришло одно сообщение. Наконец-то… Наконец-то. Может, позвать его в гости? Приготовить что-нибудь вкусненькое? Да, точно! Только надо сбегать за продуктами. В холодильнике пусто…
Открыла.
17:54 «Ягуарище…»: Утром первым рейсом улетел по одному делу. Извини, не мог ответить. И, да, пожалуйста, некоторое время не пиши мне.
Точка.
Сознание выдает только одно: Ты же хотела, чтобы он отстал. Ты же хотела остаться одна. Ты же хотела?
Дождь медленно топит город. Коммунальщики не справляются. Дождь медленно смывает асфальт, топит улицы… кажется, и меня тоже.
Что ж. Ты же хотела? Села на пол. Все будет нормально. Я справлюсь. Мечты сбываются… Я, наверное, не так поняла…
Пятница. Ксюша так и не пришла домой вчера, опять осталась на работе.
Собралась утром, вышла. Зашла в автобус, еле протолкнуться – всё как обычно. Час пик. Все спешат на работу, в больницу, по делам. Все как обычно. Я же так и хотела?
Звонили клиенты весь день. Снова работала в автоматически режиме. Давно неделя так долго не тянулась.
Вышла с работы. Поехала на автобусе до Никиты, но стоило только выйти на его остановке, раздался звонок
– Привет, слушай, ты где?
– В зал иду, а что?
– Блин. Ты не пойми меня неправильно, но…
– Случилось что-то?
– Ага.
– Ладно, тогда до воскресенья. Не стряси себе мозги завтра.
– Спасибо, Ань.
Развернулась, пошла на другую сторону. Ладно.
Приехала домой, Ксюша отсыпается.
Вот, мой обычный распорядок, что и был раньше. Такое чувство, будто всё без него начало выцветать. Довольна?
В одиннадцатом часу проснулась Ксю, пошли пить чай.
– Ань, что-то случилось?
– Нет. – Попыталась улыбнуться. – Все нормально.
– На тебе будто лица нет.
– Да куда оно денется. – Фальшивая улыбка. – Это вот на тебе его нет.
– Ну, я то после ночной.
– Угу.
Тут вдруг раздался телефонный звонок. Я вздрогнула… может?
Нет, не мой. Ксюша сходила в комнату за телефоном.
– О, мелкий звонит. В такое время, ты представляешь?
– Бери уже трубку.
Ксю включила громкую связь.
– Ксюш, слушай, а как в вытрезвителе обстановка?
– Что!?
Я только глаза подняла.
– Ну, куда там пьяных сдают?
– Ты нажрался?
– Нет.
– Тогда какого черта звонишь мне в 11 ночи и спрашиваешь такое?
– Тут просто одно тело надо отвезти куда-то, а я вообще в этом не спец. Вот и решил тебе позвонить, у тебя явно опыта больше.
– Да я как бы не пила до такого.
– Да я про работу, дуреха.
– А, ну, можешь в полицию сдать, если дебоширил.
– Да не, она мирная
Гробовое молчание.
– Девушка!?
– Да. Так куда её?
– Ну, точно не в вытрезвитель, Ники.
– Черт. Ладно, пока.
Сбросил вызов. Жизнь идёт своим чередом, да? Ты же этого и хотела, Анечка? Допила чай, ушла спать.
***
Открыла глаза. Суббота. Посмотрела на часы – 10:40. Ладно.
Сегодня никуда не нужно, ничего не надо.
Заснула дальше. Проснулась в 3-и от того, что меня толкает Ксюша.
– Ты чего спишь весь день?
– Устала за неделю.
– Точно ничего не случилось?
– Все в порядке. – Посмотрела на Ксю. Ладно, надо встать. – Я в ванную.
Отоспалась. Полегчало? Этого хотела? Смотрю в зеркало… нет. Не этого. Совершенно не этого! Пожалуйста…
– Не бросай меня.
Вышла из душа. Взяла телефон.
Пропущенный от неизвестного номера. Перезвонить? Нет, наверное, нет.
Только положила на стол – снова звонок. Этот же номер.
Смотрю на телефон… что ж. Может, с работы?
– Алло.
– Анечка, деточка, как хорошо, что я до тебя дозвонилась! – Раздался из трубки взволнованный смутно знакомый женский голос.
– Кто… – В сознании вспыхнула мысль. Да, это она. Тоня! – Здравствуйте. Что-то случилось?
– Милая наша, ты не представляешь…
Закрыла глаза. Выдохнула. Всё будет хорошо.
Всё будет в порядке.
Глава 20.2. Сама вошла в клетку.
Анна.
– Милая наша, ты не представляешь. Я не знала, кому позвонить. Подумала, что ты сможешь помочь. Он… Олег… с ним что-то не так.
– В смысле? Вы где сейчас? – Схватила первые попавшиеся вещи, джинсы и футболка. Натянула их на себя. Бросилась в прихожую. Что взять? Что-то нужно? – Что с ним?
– Я… он меня выгнал к внукам. Отправил и всё. Ань, ты понимаешь, за всё время моей работы он так никогда не делал. Я не знаю. Не знаю, ты должна помочь. – Несвязно начала говорить. – Он никогда так не делал.
– Олег дома?
– Да… в этом и проблема.
– Почему? – Попутно кричу Ксюше. – Ксюш, срочно вызови мне такси до дома Олега, пожалуйста.
– Окей. – Ответила Ксю из кухни – Вам назначена белая Киа. Гос. номер 672. Время прибытия – 3 минуты. Стоимость поездки 390 рублей со скидкой 15 процентов. Приятного пути.
Выбежала из квартиры, попутно слушая Тоню.
– Он летал, кажется, в этот, как его, Франкфурт. Резко собрался в шесть утра в четверг и прилетел обратно ночью. Я сначала подумала, что он в командировку. Но, кажется, нет. Я не знаю. Он приехал домой сам не свой, будто из него всю жизнь выпили, Анечка. Унес к себе какие-то документы, достал виски из бара… ты, понимаешь, он очень давно не пил… он, можно сказать, вообще толком не пьет и пить не умеет. И сказал мне, чтобы я быстро уехала в город. Ты представляешь? Ночью? Я! Я отродясь ночью не ездила…
Антонина сбилась и всхлипнула.
– Иначе уволит. Он! Представляешь! Пригрозил мне, что меня уволит! Этого отродясь не было. Он даже охрану отпустил, понимаешь?
Я пытаюсь уловить суть, сбегаю по лестнице.
– Антонина, стойте. Так он сейчас дома пьет и просто попросил вас уехать?
– Милая, ты не понимаешь. Он закрылся у себя. Я смотрела камеры сегодня. Он не выходит на улицу совсем. Дверь не открывалась. Вдруг он там умер уже?
Встала возле двери на первом этаже.
– Он просил меня пока что не писать ему.
– Вот! – Ахнула женщина. – Точно что-то не так. Аня. Съезди, пожалуйста, туда. Ну, не мне же ехать. Пожалуйста. Он тебя любит. Он тебя послушает. Я два часа его ночью звала выйти, всё названивала в эти дни – никак, понимаешь?
В голове зависло «Он тебя любит». Я не знаю, я не уверена.
– А вдруг все в порядке?
– А если нет, Ань? С ним что-то не так. Он уже вторые сутки не отвечает. Анечка, пожалуйста.
– Да, я уже выхожу. – Вышла из дома. Вспоминаю, что выкрикнула Ксюша. – Как мне к Вам-то попасть?
– У меня внучка тебе напишет СМС, я продиктую, с кодом от калитки. А дверь… он закрылся. А ключи я оставила там…
Молчание. Видимо, собиралась с мыслями.
– Я не закрыла окно на кухне. Только прикрыла его. Если оно не открылось само от ветра… и он не заметил, тогда есть шанс. Ты худенькая.. сможешь залезть.
Ахнула. Конспиратор.
– Анечка. Съезди, пожалуйста, я себе места не нахожу. С ним что-то случилось. Пожалуйста.
– Я выезжаю. Позвоню, если надо будет.
Села в машину. Таксист на меня странно посмотрел, но быстро отвернулся, ничего не сказав. А, да, волосы же сырые…
Через полчаса, расплатившись, подошла к воротам его дома. Это, конечно, неправильно, но лучше проверить и убедиться, что с ним все в порядке. И пусть он меня отправит далеко и надолго – какая разница! Лишь бы всё было нормально.
Задумалась: Может, Антонина зря так волнуется? Хоть сколько думай, Ань. Что она сказала? Франкфурт. Германия? Мама? Его мама вроде бы там. Он говорил что-то про то, что она не отвечала. Может, и правда что-то случилось?
Выдохнула.
Подошла к воротам. 03079943 – ввела код. Замок щёлкнул. Вошла на территорию.
Боже, как это странно. Ладно, ничего страшного. Даже если выгонит.
Подошла к входной двери – дернула, закрыта. Окно, значит?
И как обходить этот огромный коттедж? Вообще не понимаю, мимо чего прохожу – в окнах ничего не видно. Где тут кухня? Там три окна было, это я помню… обошла дом с другой стороны – вроде бы где-то тут. Напротив беседки. Да, вот вторые двери из холла, выносили салаты тут. Так. Тут четыре окна. Три, видимо, из кухни, одно из кладовой.
Только как сюда вскарабкаться? Цоколь такой высокий.
Что ж, Олег, прости, если я заляпаю грязью кирпич под слоновую кость, а заодно окна… да и все остальное. Ещё и цветник этот вытопчу, пока буду залезать.
Зацепилась за карниз, немного приподнялась, упираясь в первый ряд кирпичной кладки. Толкнула первое окно – никак.
Спрыгнула. Хорошо, что я в джинсах.
Представляю, как это выглядит на камерах… рассмеялась.
Пока меня никто не нашел, и на том спасибо. Повторила всё тоже самое со вторым окном – никак.
Осталось последнее. Самое узкое, оно вроде бы у раковины. Ну, могла бы и догадаться по фразе «ты же худенькая». Блин. Нельзя было оставить открытой, предположим, дверь с этой стороны? Почему окно-то?
Продолжила про себя ворчать, пока пыталась зацепиться за карниз и подтянуться. Получилось – окно поддалось. Открылось… Теперь бы залезть. Уцепилась за алюминиевый каркас обеими руками, вскарабкалась по кирпичикам. Может, в альпинисты пойти, а?
Ладно, не злюсь.
Попыталась подтянуть свою пятую точку, получилось. Теперь я уже наполовину в окне. Огляделась. Темно, никого. Только на столе выжратый, по-другому не скажешь, запас алкоголя… что там? Пиво, виски, коньяк, вино?
– Ты упиться что ли захотел? Вот я до тебя доберусь! Я, значит, переживаю, а он нажирался всё это время.
Ладно, подтянула одну ногу, теперь вторую.
Залезла на подоконник. Только сейчас заметила, что где-то играет музыка. Да ты ещё танцы, котяра, устроил!?
Вслушалась. Знаю песню.
Группа… Nevada Tan с их «Echo».
“Ступаю по руинам реальности и понимаю:
Слишком поздно. Эхо твоего голоса разъедает мой разум,
Оно замерло где-то глубоко внутри, мне всё холоднее,
И я чувствую, как теряю себя.”
А я ещё не забыла немецкий! В школе и университете была 5-ка. Отлично он пригодился – переводить песню, пока забираюсь в окно чужого дома.
Прости, Олег, за раковину. Оперлась о край – перепрыгнула, приземлившись на пол.
Кто бы меня сейчас видел. «В доме темно, влезла в окно, всё решено – тупое кино» – пропел кто-то в моем мозгу. Тараканы, помолчите.
Тем временем песня дальше разливалась по дому. Надо только найти, откуда идёт звук. Надеюсь, меня никто за дверью с каким-нибудь тяжёлым предметом не поджидает, как в фильмах бывает. Я жить ещё хочу. Вот только по мозгам ему надаю, и, если захочет, будем жить. Как там Ник сказал? Расхрабрилась, как парень появился? Сейчас я только этому парню устрою кузькину мать!
Вышла в холл. Темнота, свет только от окон… не сильно помогает. Он принципиально свет не включил?
Зашла в гостиную. Никого. Хорошо.
Поднялась по лестнице на второй этаж… и где тут его комната среди всех этих спален? Голос пропел мне «Иди на звук».
“Я очень надеюсь, что засну
И никогда не проснусь,
Потому что мне это вряд ли удастся.”
Подошла к двери. Взялась за ручку, дернула… поддалась. Хоть ломать не придется. Открыла дверь. Как там Ксю пела «Открывайте, хлопцы, двери»?
Боже… сколько он выпил, что тут так несёт? Пить, значит, не любит? Не умеет? Конечно, так и поверила.
Зашла внутрь, поморщилась. Главное, самой не нанюхаться и не выпить тут что-нибудь. А то спящей царевной быть не хочется среди всего этого. Чихнула. Ну, не переношу даже запах.
Осмотрелась – красиво тут… вообще дом очень красивый. Видно, что строил под свои вкусы.
Прошла – вроде бы никого. Выключила музыку. Ну, и где же ты тогда? Каждую комнату обследовать? Может, ушел куда-нибудь? Но судя по пустым бутылкам – это вряд ли.
Только хотела развернуться и уйти, как заметила какое-то шевеление в углу на полу возле кровати. Черт, я чуть не подпрыгнула от испуга.
Ладно… Не боюсь. Подхожу ближе. Шаг за шагом. Всматриваюсь.
Лежит на полу, поджав ноги к груди… свернувшись, как котенок. Что с ним?
– Олег?
Затронула плечо. Не реагирует.
– Олег, хороший мой, что с тобой? – Села к нему. Зачем-то начала гладить по волосам… шорох. – Ты в порядке?
Вдруг он приподнимается, оперся на руку. И тут же упал головой мне на колени…
Понятно, кто-то совсем никакой.
Потрепала по голове. Что ни говори, а волосы у него замечательные… все тянуло прикоснуться.
Все также глажу его. Вдруг резко схватил за руку.
– Ой… Олег, ну что…
– Это и правда ты. – Полушепотом, все также держа меня за запястье – Моя Анечка…
У твоей Анечки чуть сердце в пятки не ушло. О чем я вообще думала, явившись сюда Одна Ко Взрослому Красивому, но Абсолютно Бухому Мужику!? Все тараканы в моей голове сейчас замерли и произнесли «Ой! Ничего себе! Точно!». Что-то я не подумала об этом, ага.
Поздно бежать. Ладно, действуем по ситуации.
– Что случилось? Почему ты такой?
Молчит, перекатился с бока на спину.
– Ты такая красивая… Я тебя так…
Закрыла ему рот рукой. Нечего, нечего голову морочить! Помню я, как он стелет красиво. Всех может очаровать… и сожрать. Может, я просто голодная?
– Ай. Что ты кусаешься, котяра? – Хотела соскочить – не получилось.
– Это и правда ты. Моя маленькая… – Все также шепчет.
– Тебя там где-то перемкнуло?
– Точно ты…
Понятно. Видимо да.
– Что с тобой происходит? Что случилось?
– Я так скучал. Я хочу, чтобы ты была рядом. – Боже, как он шепчет… Можно я это себе на телефон запишу? Буду молодость вспоминать. Ох… спокойно! – Хочу быть с тобой.
В голове пропел Наутилус Помпилиус свою вечную, ну, ту самую:
«Я так хочу быть с тобой»
– Что случилось, Олег? С мамой что-то?
– Я… как они могли так поступить со мной? – О, наконец-то переключился. – Я же их сын. Понимаешь? Я не могу понять этого. Как они могли? Анечка, скажи, как?
Закрыл лицо руками. Давит на глаза. Разогнул свои ноги… о, эти ноги. Аня, капельку адекватности!
Он не перестает.
– Почему они ничего не сказали… Что я такого сделал ей? Я же её сын. А если она умрет. Если она не выживет. Как? Как? Как мне жить тогда?
Молча взяла его руку. Наклонилась, поцеловала кисть. Только не делай себе больно, пожалуйста. Тише…
– Всё будет хорошо, Олег.
– Ань, не будет. 4 стадия. Всего 15 процентов выживаемости. При всех моих деньгах, я ничерта не могу сделать. Зачем они тянули, зачем так? Я не понимаю. Почему сразу не сказали, я бы мир ради нее перевернул, а они… Ань, я не понимаю.
Тише, тише… тише. Выдохнул.
– Её лёгкие. Даже при успешной иммунотерапии никто не даст гарантию. 85 процентов летальных случаев. 85! Да зачем нужны все эти дурацкие деньги, если от них никакого толку? Почему они не могут вылечить её? Мама, что они так тянули… Почему не сказали мне раньше? Я не понимаю. Что я вам такого сделал? Не понимаю! Не понимаю…
Сдавливает кулаки все сильнее и сильнее. Начинает погружаться во всё. Надо остановить.
Посмотрела на руки – Господи, это что у него за порезы?
В памяти вспыхнул похожий монолог, когда бабушки не стало… ему сейчас чертовски больно. Я понимаю. Но… она же жива. Значит, пока ещё есть шанс.
– 15 процентов. Это много, слышишь? Она может справиться.
Зажмурился ещё раз. Напрягся и сильно выдохнул, зарычав
– Она не хочет. Не хочет жить. Сдалась. Нашли уже на 3 стадии, когда начала кашлять, задыхаться.
– Но…
– Решила, что будет лучше, если я узнаю об этом уже потом. Как отец согласился? Почему он вообще её отпустил? Как можно жить и спать с этими бабами, когда твоя женщина где-то медленно умирает, мать его! Говорит, что я пойму. Да как я могу его понять? Как? Да почему, блин, почему, Ань!? Зачем я столько работал, я не понимаю. Как они могли так поступить со мной? Скрыть всё это. Почему именно она? Почему…
Ему этим сделали ещё больнее.
– Тише… тише. Прошу тебя, тише… У меня бабушка тоже тянула до последнего, не могла признаться мне. Я тебя понимаю, правда, знаю, как больно сейчас. Но, пожалуйста, тише… я понимаю. Тише.
Я не знаю, как утешать, хоть и сама вышла из похожего. Не знаю.
Нагнулась к его лицу, поцеловала глаза, нос. Провела пальцами по скулам. Нужно уложить его спать. Вывести из этого состояния.
– Пойдем спать?
– Я не хочу.
– Но…
– Ань, я не понимаю.
– Пожалуйста, давай ляжем вместе… слышишь?
– Я не понимаю. Ань. Почему она не хочет бороться. Она же так умрет.
– Тише… Я с тобой. Пожалуйста, давай дойдем до кровати. Я тебя не подниму, слышишь?
Молчит, не реагирует. Снова замыкается. Не знаю, что делать. Разве только… Наклонилась, коснулась его губ…
– Я люблю тебя. Я с тобой. Слышишь? Я не дам тебе утонуть в этом. Слышишь? Я с тобой. Ты со всем справишься. Мы справимся, боль уйдет, отступит. Честно. Обещаю. Я рядом. Но сейчас, прошу тебя, ложись на кровать.
Что-то внутри видимо задела, начал вставать. Сразу же пошатнулся, схватила его за руку. Не справлялся с болью? Решил все залить? Ужасная идея. Но не мне его осуждать. Сама не могла справиться.
Шаг и уже на кровати. Спустя мгновение закрыл глаза, села рядом, держу за руку. Должен заснуть. Посмотрела на его руки… обработать бы и перевязать. Позвонить Тоне? Спрошу, где аптечка. Надо проветрить, выкинуть все бутылки. Пусть спит…
Аккуратно убрала руку. Встала, вышла из комнаты. Подошла к окну в коридоре, набрала Антонину.
– Анечка, что там?
– Тонь, а где у вас аптечка?
Женщина ахнула. Поняла, что сейчас надумает лишнего.
– Просто царапину на руке обработать. – Снова вру и не краснею. Там серьезные порезы, словно стекло воткнулось сразу в нескольких местах.
– А… Она есть в моей комнате на первом этаже или на кухне в самом крайнем навесном ящике у двери.
Подумала.
– У Вас есть таблетки от похмелья? – Да, все повторяется. Только теперь не мне и… я не хочу от него сбежать.
Тоня замолчала.
– Алло?
– Да, Анечка, я вспоминала. Должны быть. Мы их обычно не держим, но где-то месяц назад, а может и больше, он их привез с работы. Я так удивилась и закинула их туда же – на кухню.
Зато я не удивляюсь, уверена там те, что мне давал.
– Хорошо, спасибо.
– Может, мне приехать?
– Нет, не надо. Я сама справлюсь.
Тараканы, помня о том, что они остались один на один с ягуаром, издали какой-то писк. То ли от страха, то ли от… радости.
Положила трубку. Дошла до кухни.
Включила свет. Не считая бутылок, чисто. Но… он вообще ел что-нибудь в эти дни? Где-то я это уже слышала. Точно – всё повторяется. Нужно приготовить ему что-нибудь.
Положила аптечку на стол, нашла всё нужное. Развела таблетку в воде, взяла антисептик, мазь, вату, бинты. Ножницы только не нашла, ну да ладно. Поднялась на верх в его комнату.
Так и лежит на кровати, только разве что снова свернулся, поджав ноги к себе. Читала где-то про эту позу Эмбриона… Что там было сказано? Острая потребность в безопасности и защите.
В груди что-то давно уже сжалось… ладно, займёмся делом.
Села возле него, взяла кисть, с трудом её разогнула.
Тихо прошептала
– Как же ты так умудрился… Зачем ты себя поранил.
Зачем сделал больно себе, этим рукам… таким красивым рукам…
Не теряй голову, не теряй.
Размочила засохшую кровь, обработала всё антисептиком, приложила мазь, забинтовала. Дай Бог, чтобы шрама не осталось. Не должно быть, если следить за заживлением… вообще за ним надо следить, помню по себе.
Встала, хотела уже уйти, но не выдержала, нагнулась и поцеловала в лоб
– Ты справишься. Ты очень сильный. Справишься.
Заметила на чайном столике документы. Не стоит совать свой нос, куда не просят. Вышла из комнаты.
Спустилась вниз, ушла на кухню. Снова включила свет.
Принялась за уборку, сгребая все эти бутылки в пустой мусорный пакет.
Что ему приготовить? Залезла в холодильник. Все, что было там с четверга, уже испортилось. Надо выбросить и вымыть посуду. Видела посудомойку, но включать не буду…
Что же приготовить? Так… крупы есть. Рис?
В памяти вспыхнул тот завтрак… да, его бульон с рисом. Ну, не уверена, что выйдет также, но попробовать можно. Может к чаю что-нибудь ещё сделать? Ему не до этого будет, но он же не один – я тоже есть хочу… тогда рулет.
Поставила все готовиться. Села на стул, оперлась локтями о стол.
Всё равно я не понимаю его родителей… даже если хотели, чтобы ему не было так больно. Бред! Ему так только больнее. Они не оставили и шанса. Зачем было так поступать?
Убеждаю себя, что не мне их судить. Но сердце болит за него. Не понимаю, зачем. Видимо и не пойму.
Надеюсь, его мама поправится.
***
Все приготовила. Поднялась наверх. Совсем забыла про таблетку. Разбудить его? Зашла в комнату и замерла.
Он сидит на кровати, взгляд блуждает по комнате, держится за голову одной рукой. Что он мне тогда сказал?
– Проснулся?
Дернулся от звука голоса, ну, извини. Нечего столько пить.
Медленно ведёт взглядом… пытается сконцентрироваться. Ладно, черт с тобой.
Подошла к нему, села на край кровати.
– Аня?
– Ага.
– Что ты тут делаешь?
– Спасаю тебя от похмелья. – Улыбнулась.
– Это сон? Да, наверное, сон. – Хотел было лечь…
Ущипнула его посильнее, противная кошатина.
– Ай… – Наконец-то задержал взгляд – Как ты здесь…
– Я? В окно.
– Окно? – Не понимает.
– Окно! – Рассмеялась.
Хмыкнул.
Взяла стакан, протянула ему.
– Я не хотел, чтобы ты меня видела таким.
– Слишком много говоришь для умирающего. Пей уже.
Одарил мутную жижу презрительным взглядом и прошептал:
– Что это?
– Отрава, Олег, отрава.
Повел бровью. Боже, какой он забавный в таком состоянии… наивный.
– Пей уже.
– Милая моя…
– Тебя держит ещё что ли? – Хотя, наверное… только я не видела в комнате бутылок, видимо тот виски ушел допивать вниз. Интересно, сколько он тогда тут пролежал один?
Пока думала, выпил все.
– Вот и молодец. Есть, наверное, пока не хочешь?
– Не…
– Тогда спать.
– Не хочу, Ань. Ничего не хочу.
Ясно, понятно. Так и сидит.
Обошла кровать. Уже вечер, в комнате толком мало что разглядишь. Но всё-таки.
– Закрой глаза или отвернись.
– Что?
– Что слышал.
Отвернулся. Быстро сняла джинсы, убеждая себя, что в них якобы неудобно спать, залезла под одеяло, легла рядом с ним.
– Поворачивайся.
Повернул голову, и я даже так понимаю, как сильно он напрягся.
– Ложись спать. – Выдохнула. – Со мной, пожалуйста.
Видимо, сработало. Чувствую себя укротительницей ягуаров. Сердце всё трепещет. Ему плохо, а я думаю о какой-то ерунде…
– Только не дыши на меня, ладно?
Лег рядом, подложил руку под голову. Ох, эти его бицепсы… я вообще могу нормально его воспринимать? Где там страх и инстинкт самосохранения, ау!?
– Почему ты здесь, Ань? Я же просил.
– Я тебя тоже много о чем просила, ты слушал? Нет. Вот и получай.
Улыбнулся, кажется. Темно. Провела рукой по линии губ, скулам, носу, подбородку.
– Ань.
– Что?
– Не играй с огнём. Я, конечно, потрепан, но не…
Закрыла рот рукой. Пожалела его, блин! Ничему меня жизнь не учит.
Снова прикусил.
– Да хватит уже кусаться.
– Я бы тебя вообще съел.
Мозг включил сигнал тревоги и завопил “Я же говорила, мать его! Говорила!”. Включила дурочку.
– Я там такой бульон приготовила, не как твой тот, но тоже ничего.
– Ань.
– Что?
– Помолчи. Я сейчас не в состоянии нормально оценивать ситуацию.
Приблизилась к нему, обняла за талию.
– Что с тобой? – Удивился.
– Засыпай.
Долгое молчание. Даже подумала, что заснул, подняла глаза… встретившись с его, вздрогнула.
– Что?
– Я много наговорил?
– Ну…
– Я могу объяснить.
– Если хочешь – ладно. Если нет – я и так всё поняла.
Замолчал.
– Я… тебе станет легче со временем, честно.
Выдохнул.
– Я боюсь, что она умрет…
– И что ты ничего не сможешь сделать.
– Да, отец сам все оплатил. Я предложил Израиль, но она отказалась. Говорил с докторами – её опасно перевозить пока что. Слаба.
– Пожалуйста, поспи.
Обнял меня.
