Текст книги "Займись счастьем"
Автор книги: Дарья Панкратова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Дарья Панкратова
Займись счастьем
Все персонажи этой книги выдуманы, все совпадения с реальными людьми и событиями случайны.
«Все в этой книге может оказаться ошибкой».
Р. Бах, «Иллюзии, или приключения Мессии, который Мессией быть не хотел»
I hope you find happiness.
Hurts – Happiness (Deluxe edition)
Глава 1
Понаехали за компанию
Метро встретило меня неизменной сутолокой, беспорядочно мельтешащая толпа заключила в крепкие объятия и попыталась вовлечь в хаотичные перемещения. Людей было слишком много даже для утренней Москвы – пришлось пропустить пару поездов на кольцевой. Выйдя из дома с запасом времени, я все-таки опоздала к утреннему скорому.
Сестра уже выбиралась из плацкартного вагона, волоча за собой темно-серый обшарпанный чемодан на колесиках.
– Надо же! Явилась, не запылилась! – приветствовала она меня.
– Салют. Надеюсь, хорошо доехала?
Мы с Олесей крепко обнялись.
Помимо чемодана, у сестры на руке висела полотняная сумка. Я кивнула на нее:
– Давай помогу?
Олеся помотала головой и извлекла из сумки пластиковую бутылку с пестрой этикеткой:
– Сейчас выкину, и пойдем…
Я удержала ее за руку:
– Зачем выкидывать? Оставь. Мне пригодится.
– Опять твои заморочки? – Олеся выразительно подняла брови.
– Заморочки здесь не при чем, просто удобная бутылка, я в ней буду воду с собой брать – мне для сумки как раз такая миниатюрная нужна…
Олеся с возмущенным видом закатила глаза, и бутылка отправилась в ближайшую урну.
– Я тебе пять таких бутылок куплю – потом, чтобы с собой не тащить. Поехали уже, а?
Мы прошли здание вокзала насквозь и вышли к подземному переходу.
Олеся поинтересовалась:
– Егор дома? Еще спит, наверное? Сейчас заявимся ни свет ни заря, разбудим его…
– Егора нет, – сдержанно ответила я, – никого не разбудим.
Олеся приостановилась, глядя на живописные вокзальные строения напротив.
– Его нет? А…
– Нет и не будет, – попыталась пресечь любопытные расспросы я.
– Ты ничего не хочешь рассказать?
– Может, и хочу. Только давай хотя бы до дома доберемся, а? Или ты предпочитаешь, чтобы у нашего разговора была куча свидетелей? Например, вон та колоритная парочка бомжей…
– Алиса, ты уверяла, будто у тебя все в порядке.
– Так и есть, – я пожала плечами, – в пределах нормы у меня все отлично…
– Слушай, я не одна из твоих дурочек-подруг! – начиная закипать, сообщила Олеся.
– Почему это мои подруги вдруг дурочки?!
– Потому что им ты еще можешь вешать лапшу на уши. Хорошо… мило улыбаться, отделываясь парой слов, и переводить разговор на другую тему. Кого-то подобное устроит, но лично мне этого недостаточно!
– Я тебе все расскажу, – пообещала я, – только отстань. Хватай чемодан, и поехали.
– А далеко ехать-то?
– Увидишь…
– Не слишком обнадеживающе, правда? – усмехнулась Олеся.
– Ладно. Пойду навстречу твоему детскому любопытству. По красной ветке до Лубянки, перейти на фиолетовую, потом до конечной. Или по кольцу до «Краснопресненской», но потом все равно по фиолетовой ветке до конечной.
– Ого… – протянула Олеся.
Теперь была моя очередь усмехаться:
– А ты как думала? Надеялась, что я живу на Тверской, с видом на памятник Пушкину или на Кремль?
Олеся промолчала.
– Идем, – подытожила я, – я просто мечтаю позавтракать.
– А я – услышать историю целиком. И не думай отделаться жалкими обрывками.
Я сделала вид, что не расслышала…
Солнце уже светило вовсю. Благодаря его щедрым лучам старый панельный дом не выглядел таким неприглядным.
– Ты живешь… здесь? – удивилась Олеся.
Я кивнула.
Разумеется, я и сама предпочла бы поселиться где-нибудь в другом месте. В соседях у этой хрущевки имелся, например, очень даже симпатичный кирпично-монолитный дом с оранжевыми эркерами. Однако выбирать не приходилось…
– Заворачивай, – велела я, указывая на второй справа подъезд.
Несколько месяцев назад тут было намного хуже. По весне заново выкрасили двери с домофонами, поставили удобные деревянные скамейки, полы в подъездах выложили плиткой… Правда, стены лифта так и остались исписанными похабными надписями, а ступеньки – разбитыми.
Мы поднялись на третий этаж, и я повернула ключ сначала в одной двери, потом в другой.
– Ну, добро пожаловать! – с напускной бодростью возвестила я, пропуская Олесю вперед.
– А разуваться нужно? – осведомилась сестра.
– Само собой!
Я постаралась вложить в свои слова побольше возмущения. Олеся только хихикнула, пожав плечами:
– Откуда я знаю? Может, ты здесь уже совсем европеизировалась…
– Что?
– Ну, американизировалась. Видела штатовские сериалы? Они там все поголовно ходят по квартире в обуви и даже на постель падают в ботинках…
– Я регулярно мою полы, так что извини, с ботинками ничего не выйдет.
Олеся не выглядела разочарованной. Она осматривала квартиру, где я жила уже больше полутора лет. Напротив тяжелой входной двери размещался стенной шкаф. Я распахнула его:
– Куртку можешь повесить сюда.
– Ух ты, – восхитилась Олеся, – сколько полок для обуви!
Я усмехнулась.
– Видела бы ты, что здесь было раньше…
– А что было?
– Грязь, старые газеты, разный хлам… Я сама красила полки. Половины крючков тоже не было.
– Ее что, сдавали в таком виде?
– Вид был еще тот, можешь мне поверить. Никого не волнует, в каком состоянии квартира, которую ты снимаешь. Егор… – я запнулась, но потом продолжила: – Егор говорил, что, когда он сюда въехал, хозяева и не подумали сделать минимальную уборку после прежних жильцов…
Олеся покачала головой и аккуратно повесила куртку в шкаф.
– Это твоя комната, – я толкнула дверь в маленькую светлую комнату с большим окном. В комнате стояла кровать, а напротив окна было порядком обшарпанное трюмо с трехстворчатым зеркалом.
– Ого! – поразилась Олеся. – Какая древность! Сейчас, наверное, таких уже не делают…
– За деньги сделают все. Тебе повезло, кровать не такая древняя. До моего переезда на ней спал Егор.
– Надеюсь, ты сменила белье?
– Надеюсь, это шутка?..
– Конечно! – Олеся фыркнула, но потом, смутившись, закашлялась.
– Шкафа, прости, нет. Можешь распихать вещи по ящикам трюмо. Не переживай, здесь все чистое. Большую часть того, что стояло в этой комнате, я выкинула. Но у тебя, наверное, с собой и так не много вещей?
Олеся промолчала.
– В общем, располагайся. В ванной чистое полотенце – желтое. Туалет, к счастью, отдельный.
– Повезло, что потолки высокие, – философски заметила Олеся, обводя взглядом стены, оклеенные обоями в сиреневых колокольчиках.
– Здесь это тебя не спасет, – засмеялась я.
Пока Олеся принимала душ, я прошла в свою комнату, бросила сумку в кресло и открыла окно. С улицы немедленно проникли воробьиные переклички, потянуло свежестью – впрочем, воздух уже начал прогреваться. Распахнув створки шкафа, я запихнула туда джинсы с джемпером, а потом наскоро натянула домашнее платье.
Комната, в которой я располагалась, была чуть ли не в три раза больше той, что я отвела для Олеси. Раньше мы принимали в ней редких гостей, сидели за компьютером, обедали – словом, из нее получилось что-то вроде гостиной. Сейчас же это была полноценная спальня – диван никогда не складывался (зато я купила пару мягких кресел), на тумбочке стоял светильник с выложенным мозаикой плафоном. Платяной шкаф с множеством отделений занимал целую стену. Он неимоверно раздражал меня, старый, стоящий тут с советских времен, сделанный из прессованных опилок, но все-таки туда все вмещалось – майки, блузки, пальто, сумки, книги и журналы… В комнате было много свободного места, на подоконнике с облезающей краской стоял хлорофитум и пара фиалок, и в бывшей гостиной не осталось ни единого напоминания о Егоре.
– Я уже все, – сообщила заглянувшая в комнату Олеся. – Что это у тебя?
Она устремилась к пушистой белой шкуре, лежащей перед диваном.
– Не вздумай на ней прыгать. И не топчи ногами – я на ней растяжку делаю… Иногда.
– Когда это?
– Когда шея от фотоаппарата устает. После съемок.
– Понятно, – протянула Олеся, – я тоже такую хочу. Дорого, да?
– Сто рублей в «Икее», – я подмигнула.
– Шутишь? Всего стольник?
– Шучу, расслабься. Но, конечно, она недорогая. Это же искусственный мех… Пойдем завтракать.
По моим меркам, в холодильнике было шаром покати. Вчера я вернулась с работы поздно, несмотря на то, что это была пятница. Ближайший к дому магазин был уже закрыт.
Но кое-что все же нашлось: грибы, яйца, пара помидоров и сосиска, жалко съежившаяся в пластиковой упаковке.
– Не возражаешь против омлета?
– С чего бы мне возражать… – Олеся с веселым изумлением рассматривала кухню.
– Да, конечно, тут совсем не как дома, – заметила я, ставя керамическую сковородку на огонь.
– Ну что ты… Все просто отлично…
– Ты очень тактична, – хмыкнула я и критическим взором обвела помещение. Размеры кухни не могли компенсировать скудность обстановки. Натужно гудел холодильник, забрызганный нестираемыми каплями жира. Возле шаткого стола стояли табуреты с облупившейся краской. Сушилки не было – посуда покоилась на стиральной машине, накрытой махровым полотенцем. Пол вокруг плиты казался выцветшим: мне стоило вечера и половины флакона «Пемолюкса» отдраить черные пятна неизвестного происхождения. Глаз радовала только ярко-зеленая тумбочка, в которой хранились макароны. Я красила ее сама, во время затяжной депрессии, пытаясь хоть чем-то занять себя, а не срываться в истерику.
Полюбовавшись грибами, скворчащими в масле на сковороде, и помидорами, истекающими на разделочную доску соком, Олеся схватила заварочный чайник.
– Ты чего?
– Хочу что-нибудь помочь!
– Да ладно. Поставь, я сама.
Но было поздно.
– Ой! – отшатнулась сестра, сунувшая было нос под крышку.
Ситечко, туго набитое разбухшей заваркой, было увенчано плесенью.
– Я же говорила… Иногда я поздно прихожу с работы. Бывает много дел…
– И ты обходишься без чая?
– И я завариваю пакетики.
– Нужно немедленно избавиться от этой гадости!
Когда омлет был готов, Олеся, подцепив тарелки, вознамерилась нести их в комнату. Я сообщила, что в родительском доме слишком маленькая кухня, чтобы там есть, а вот размеры здешней это как раз позволяют. Побурчав для вида, Олеся уселась на облезлый табурет. Некоторое время мы ели в молчании: обе успели проголодаться. Я даже не могла вспомнить, ужинала ли я вчера, и если да, то чем.
Закончив, Олеся, вместо того, чтобы отложить вилку, нацелилась ею в меня:
– Ты обещала мне все рассказать!
Долгие месяцы, проведенные за монитором, недели, окунающие в безвоздушное глухое пространство, день за днем в непонимании, ощущение безысходности… и короткие сообщения – как отписки, сдержанные, малоинформативные, оптимистичные…
Уместить все это в один рассказ?
Мы почти допили чай вприкуску с шоколадным батончиком, который Олеся торжественно извлекла из дорожной сумки (помятый, в надорванной обертке), а я все не решалась начать.
– Так и будешь играть в молчанку? – поинтересовалась Олеся.
– Разочарована?
– Конечно! Я-то ожидала рассказ о покорении Москвы, о захватывающих буднях и фантастических выходных…
– Тогда ты приехала не по адресу, – закончила я.
– Нет? – Олеся наморщила лоб.
– Именно.
– Тогда расскажи хоть что-нибудь.
– Все довольно прозаично, поверь мне. Ничего интересного.
– Думаешь, мне неинтересно, как ты здесь живешь? Почему из тебя все надо тянуть клещами?
Я вздохнула.
– На самом деле… А что рассказывать-то? Работаю. Много. Свободного времени мало.
– И поэтому ты ни разу не приехала погостить домой за все эти месяцы?
– Ну, примерно. Знаешь, когда рабочий день начинается в десять утра и заканчивается в восемь вечера… и это официальный график, а на самом деле – как пойдет…
– Кошмар, – произнесла Олеся. – Хватит вздыхать.
– Я постараюсь.
– В общем, график всему виной?
– Доходило до того, что в выходные я буквально не поднималась с постели. А ведь надо было делать уборку, покупать и готовить еду, хоть как-то следить за собой…
– Ты ненормальная, ты это знаешь?
– А куда, по-твоему, мне было деваться?
– На твоем месте я давно свалила бы из этой конторы. Не компания, а могила какая-то для юных фей.
– Я и свалила, – заметила я, – а насчет фей – ты даже не представляешь, насколько попала в яблочко. Однажды я увидела паспорт девицы, которая возглавляла наш отдел. Ей было не тридцать пять лет, как я думала, а двадцать восемь. Но это были цветочки, можешь поверить? Через некоторое время мы все дружно поздравляли с двадцатипятилетием еще одну сотрудницу, которая выглядела старше на добрый десяток лет. Вот что стресс делает с руководством…
– Ты злорадствуешь? – удивилась на всякий случай Олеся.
– Нет, что ты…
– В общем, работу ты сменила.
– Да.
– А почему не поделилась?
– Мне казалось, что я об этом писала.
– А мне казалось, что мы слышим от тебя минимум подробностей о твоей жизни.
– Во всяком случае, это был самый долгий поиск нового места за всю мою биографию, – засмеялась я.
– Наверное, обошла кучу компаний?
– Наоборот. У меня просто не было сил, чтобы ходить на собеседования. Я буквально выпихивала себя на встречу, только если попадалось что-то дельное и высокооплачиваемое.
– И теперь ты приходишь домой раньше?
– И теперь я прихожу домой позже.
Олеся вскинула брови:
– Это как?
– Раньше у меня был ненормированный график, зато офис был в центре, недалеко от метро… Теперь мой рабочий день не такой длинный, зато дорога – врагу не пожелаешь. У черта на куличиках.
– Шило на мыло?
– Да нет, не совсем.
Олеся помолчала.
– Ладно, – наконец решила она, – все эти блестящие карьеры мы еще успеем обсудить. Может, расскажешь, почему ты не могла попросту уволиться, отдохнуть и спокойно поискать что-нибудь подходящее?
– А это и есть причина, по которой мы с тобой в квартире одни…
Я поднялась, чтобы заново вскипятить чайник.
– Не помешает, – кивнула сестра, – но не смей уходить от темы.
Сначала все было неплохо. Даже, можно сказать, замечательно. Мы с Егором познакомились в одном из питерских ночных клубов. Я никогда не ходила по таким заведениям: фейсконтроль, очереди на входе, просторное помещение с претензией на статусность и роскошь в интерьере…
Я даже не знала, как принято одеваться в подобные места. Надела облегающие джинсы, черный топ с едва заметным блеском, крупный кулон из перламутра на шею, распустила волосы. Однако мой внешний вид едва ли выдерживал сравнение с лоском девчонок, стоящих в очереди: взбитые кудри и локоны, залитые лаком, маникюр всех цветов радуги со стразами, полупрозрачные топики, короткие юбки, высоченные шпильки…
Наша компания благополучно миновала фейсконтроль – у нас был оплачен столик, именинник предварительно внес кругленькую сумму на депозит. Проходя по залу, я старалась не слишком сильно вертеть головой, озираясь по сторонам: нельзя же было показать, что я редко бываю в клубах. Два диджея, работающие на вертушках, уже вовсю заводили толпу. На стойках извивались девочки, такие худые, что мне они казались невесомыми.
Наш столик уже был уставлен угощениями – две бутылки шампанского в ведерках со льдом, нарезанные фрукты и сырная тарелка. Правда, присмотревшись внимательнее, я подумала, что на такую сумму стол мог бы быть и побогаче. Кубиков сыра, пересыпанных оливками, было не слишком много, а ломтики ветчины и буженины на соседнем блюде казались почти прозрачными.
Компания тут же расхватала закуски, после чего растворилась среди танцующих. Присев на широкий подлокотник холодного и скользкого дивана из кремовой кожи, я отпила глоток шампанского и принялась крутить бокал в руках.
Я чувствовала себя не в своей тарелке и не могла ответить сама себе на вопрос «почему?».
К нашему столу подошла официантка и принялась собирать пустые бокалы.
– Могу я заказать коктейль?
Девушка мельком взглянула в мою сторону:
– В счет депозита?
– Да, конечно…
– Ваш депозит уже исчерпан, – сообщила она.
От удивления я округлила глаза.
Фрукты и нарезка, шампанское и несколько коктейлей – и вот депозит уже исчерпан? Что здесь за цены?!
Официантка уже исчезла. Никто из компании не спешил возвращаться к нашему столику. Я поняла, что развлекать себя мне придется самостоятельно. Поставив на столик пустой бокал, я пересекла зал и присела на высокий табурет за барной стойкой.
Симпатичный бармен вопросительно взглянул на меня.
– Мартини, пожалуйста…
– Лед? Оливки? Апельсиновый сок?
Я отрицательно качнула головой. Хотелось выпить что-нибудь покрепче. Неразбавленный мартини был для меня вполне крепким напитком.
Передо мной оказался стакан, и я немедленно сделала глоток. Приятное тепло постепенно стало распространяться по телу. От пузырьков шампанского такого успокаивающего эффекта не было…
– Могу я спросить?..
Это был не голос бармена. Я повернулась. Справа от меня, полускрытый тенью от колонны, сидел светловолосый парень – широкоплечий, с открытым, располагающим к себе лицом. Я слегка улыбнулась, и он продолжил:
– Что такая красивая девушка делает вечером в баре одна?
Надо же, какой банальный подкат…
Я невольно хмыкнула. Видимо, это отразилось на моем лице, потому что парень рассмеялся.
– Ты, наверное, подумала, что я очень предсказуем? Я редко пристаю к девушкам в клубах с подобными вопросами. И то, что ты прекрасно выглядишь – правда…
– А почему ты редко пристаешь к девушкам с такими вопросами? – заинтересовалась я.
– У них редко бывает такой взгляд…
– Какой?
– Потерянный… – Он замялся.
Я возмутилась:
– Что? Потерянный?! Я вовсе не…
– Неудачно подобрал слово, извини. Такой… задумчивый взгляд. Будто ты слишком погружена в себя. Такой… такой…
Я улыбнулась.
– Такой, что любому захочется вернуть тебя к жизни и немного развеселить.
– Ну, я пока не умираю.
– Рад это слышать.
Сама не знаю, почему я спросила:
– Ты здесь один?
– Был с приятелем, но он уже ушел, ему рано вставать в аэропорт. – После паузы парень спросил: – А ты здесь одна?
– Я… с компанией. Предполагается, что мы празднуем день рождения друга и отлично проводим время.
– Не похоже, чтобы ты веселилась.
– Наверное, это просто не мой день.
– Какие-нибудь неприятности?
Я пожала плечами.
– В общем-то, нет. Все нормально. По всей видимости, я и ребята сегодня в противофазе. Кажется, им слишком весело.
– Разве бывает слишком весело? Кстати, меня зовут Егор.
– А я – Алиса.
– Может, хочешь чего-нибудь выпить? Бокал хорошего вина?
Помедлив секунду, я кивнула.
Честно говоря, потом я с трудом могла вспомнить, о чем именно мы говорили. Помню, что внутри будто потеплело, и настроение, как стрелка барометра, поползло к отметке «ясно». Наверное, мы обменивались самыми банальными фактами – а о чем еще можно расспрашивать незнакомца в баре? Чем занимаешься, где работаешь, что заканчивал, пара любимых книжек, свежепросмотренных фильмов, хобби, откуда родом…
Егор был из Москвы.
Он не раз приезжал из Москвы в Питер – его командировки были связаны с филиалом московской электротехнической компании, где он тогда работал. График был довольно плотным. Но Егор находил время, чтобы позвонить мне и пригласить на кофе.
В какой-то момент я обнаружила, что с нетерпением жду наших встреч.
Потом Егор стал приезжать и на выходные.
Я встречала его на Московском вокзале. Мы шли завтракать в какую-нибудь пекарню, потом гуляли по городу. Мне было приятно показывать Егору любимые уголки в Петербурге – Летний сад, Александровский парк, необычные здания, укромные набережные, дворы-колодцы…
Останавливался Егор в каком-нибудь мини-отеле. Он предпочитал центр – Фонтанку, канал Грибоедова. Вокруг, говорил он, главные достопримечательности, море кафешек, и от вокзала недалеко…
Несколько раз он заходил к нам домой. Познакомился с родителями, болтал с Олесей.
Однажды мы засиделись в уютном чайном доме. Поджимали ноги на мягких подушках, отгороженные от всего мира нитями из стекляруса, потягивали пуэр из крохотных пиал, пробовали кусочки необычных сладостей, как пресных, так и солоноватых, и приторных… Егор угощался кальяном.
В ароматных белесых клубах дыма я ощущала себя восточной принцессой. Антураж соответствовал.
Когда мы вышли из кафе, уже почти стемнело. Накрапывал редкий дождь, сбивая с деревьев хрупкие листья.
– Хочешь, поймаем такси, и я отвезу тебя домой? – предложил Егор.
Я улыбнулась и пожала плечами.
– Можем дойти до гостиницы, – поступило новое предложение. – Здесь недалеко. Зайдешь ко мне в гости, я ведь тебя еще не приглашал к себе, а у тебя был.
– Это не дом, а отель.
– Я не виноват, что у меня в Питере нет дома.
– Ладно, – засмеялась я, – надо же посмотреть, как ты живешь…
Этим вечером мы оба познавали город с необычного ракурса. Занятия любовью на широком подоконнике номера с видом на Банковский мостик…
– У тебя кто-нибудь есть? – спросил Егор.
– О чем ты? – удивленно переспросила я.
– Ты встречаешься еще с кем-то, кроме меня? Здесь, в Питере…
– Конечно, нет!
Он улыбнулся и с довольным видом вновь притянул меня к себе.
Утром мы заказали пиццу в номер, потом поехали на прогулку в Павловск, а вечером Егору нужно было возвращаться в Москву.
– Номер оплачен до завтра, – сообщил Егор. – Можешь переночевать здесь, если хочешь. Уже довольно поздно. Не провожай меня на вокзал. Отдыхай.
Я так и сделала. Оставшись в одиночестве, доедала холодную пиццу, запивая ее сухим красным вином. Распахнув окно, вглядывалась в темноту засыпающей улицы, воображая себя туристкой и гостьей в собственном городе.
Когда оглядываешься назад, трудно вспомнить некоторые вещи.
Начинаешь гадать, чем тебя привлекал тот или иной человек, что именно ты в нем находила…
Забываешь последовательность событий, ситуации, детали и нюансы. Не можешь припомнить момент, после которого отношения пошли трещинками…
Плутая в дебрях памяти, соображаешь, кто первым признался в любви.
Кто первым бросил камень, от которого ваша история, как отражение в зеркале, покрылась уродующей все паутиной.
– Переезжай ко мне, – предложил как-то Егор за ужином.
Это была его очередная командировка. Мы оба закончили работу, встретились на Невском и зашли перекусить в какой-то китайский ресторанчик.
От удивления я застыла, глядя на него. Неужели бывают такие совпадения?
– У тебя такие глаза, – засмеялся он. – Ну же, соглашайся!
Я откашлялась, стараясь, чтобы голос перестал звучать хрипло.
– Может быть, нам сначала стоит все обсудить?..
– Все, что угодно, – он подлил мне сливового вина из узкой бутылки. – Что именно надо обсудить?
– Ты зовешь меня к себе…
– Да, я хочу забрать тебя с собой.
– Вот так просто – взять и забрать?..
– Намного приятнее, если ты постоянно будешь рядом, – он улыбался, а я не могла взять в толк, шутит он или нет. – Было бы проще встречаться… нам с тобой… каждый вечер… дома за ужином.
– Ты так серьёзно ко мне относишься?
– Да, я очень скучаю, если мы долго не видимся.
Я решила, что это судьба – буквально за несколько дней мне предложили перейти на работу в московский офис компании, где я тогда трудилась. «Больше денег, – сказали мне, – интереснее обязанности и перспектив больше».
И я переехала.
Егор снимал квартиру между «Сходненской» и «Планерной». Потеснившись, он дал моим вещам место на полках в шкафу. У нас не было даже пары дней, чтобы насладиться обществом друг друга – меня уже ждали на работе.
– И что же пошло не так? – спросила Олеся.
– Все пошло не так, – сообщила я. – Первые звоночки были несерьезными. Подумаешь, со всеми бывает. Почему Егор должен был оказаться исключением? У него не сложилось на одной работе, начались проблемы на новой. Было все труднее растолкать его по утрам. Будильник он будто не слышал. Когда он работал, он делал это хорошо, но… Один прогул следовал за другим. В выходные он начал играть…
– Неужели таскался по казино? – Олеся сделала большие глаза.
Я расхохоталась:
– В казино не явишься без денег! Их у него почти никогда и не было… Не сделал план – а в результате не получил процент. В какой-то момент Егор попросил меня оплатить половину суммы за квартиру.
– Вроде ничего криминального, нет?
– Вроде бы ничего… В конце концов, я тоже здесь жила и всем пользовалась. Это повторилось раз, другой, третий… Потом Егора уволили. Он не принялся изо всех сил искать новую работу. Вместо этого он засел дома и с головой ушел в игры. Бывает, думала я, у человека тяжелое время… Надо поддержать его, куда деваться?
– И долго это продолжалось?
– Долго. Я оплачивала квартиру, покупала продукты, мыла, убирала… Изредка Егор помогал мне. Время от времени у него были какие-то халтуры, тогда в холодильнике появлялось чуть больше еды. Потом я поняла, что давно не могу купить себе ничего нового – из обуви, белья, одежды… А ведь были и цветы, и рестораны, и красивые подарки – и до переезда, и уже после того, как мы начали жить вместе…
– Ты не пыталась поговорить с ним? – помолчав, задала вопрос Олеся.
– Не пыталась?! Естественно, я пыталась! Длинными ответами на эту тему Егор меня не удостаивал. При этом я не могу сказать, что по жизни он не очень разговорчивый человек. Иногда он соглашался со всем, что я говорю, обещал постараться, потом начал говорить, что скоро все наладится… Дальше слов дело не заходило. Понимаешь, так было не неделю, не месяц – почти год! Мы увязали в этом все глубже. Невозможно понять, в чем проблема человека, который не видит, что у него проблемы и не хочет ничего обсуждать. Я начала плакать по вечерам. Уговаривала, убеждала, даже умоляла. Пару раз предложила сходить к психологу. Разумеется, Егор никуда не пошел… И его друзья появлялись у нас все реже. А я так и не завела подруг в Москве, за исключением нескольких знакомых девушек из его компании – сама понимаешь, было просто некогда.
– Почему ты ничего не рассказывала?
– Чтобы вы за меня переживали?
– Родители могли бы как-то помочь…
– Как? – усмехнулась я. – Прислать мне денег? Правильно? Работающей дочери, которая переехала в Москву к любимому человеку? А еще… обычно до последнего веришь, что все еще наладится.
– И что оказалось последней каплей?
– Вся жизнь свелась к банальному выживанию. С утра я еле поднималась, ехала в офис, который успел стать ненавистным.
– Блин! А что с твоей-то работой было не так?
– Все, кроме зарплаты, оказалось ужасным. Я даже не говорю про график – он был намного больше среднестатистического. Но даже когда сотрудники все заканчивали и поднимались, чтобы уйти, наконец, домой, на них начинали косо смотреть – руководство, «особы, приближенные к императору»… Руководство было абсолютно невменяемым. Никто никого ничему не учил – показывали азы, отпускали в свободное плавание, но при этом не было ни единого критерия правильно сделанной работы. Все зависело от того, нравится ли начальству. Плохое настроение начальства, сама понимаешь, влияло на его оценки. Потом, в этом офисе матерился каждый второй. Это было нормальным, потому что тон задавали учредители фирмы. Атмосфера была еще та – как будто на строительной площадке среди прорабов… – Я засмеялась. – Задачи постоянно менялись: то, что вчера было срочным, назавтра оказывалось ненужным. За время моего пребывания там наш отдел только и делал, что терял клиентов… Ставились нереальные сроки, которые руководство высасывало из пальца без учета реальных обстоятельств… Потом срывы вешались на младших сотрудников.
– Кошмар!
Я кивнула:
– Это мягко сказано. Перед Новым Годом моей группе было сказано, что мы ни на что не годимся, раз сорвали сроки проекта, что мы можем потихоньку подыскивать другую работу… Потом решили, что ограничатся нашим переводом на удаленку со снижением зарплаты. В результате никого никуда не перевели – про этот разговор руководство будто бы забыло. Но нервы перед этим нам потрепали будь здоров.
– И ты не могла уволиться…
– В никуда, – закончила я. – Нам надо было оплачивать квартиру… мне надо было. Егору, казалось, не нужно было уже ничего. Живы – и чудненько…
– Какое еще «чудненько»! – возмутилась Олеся.
– Уволиться можно было только в одном случае – если я решила бы вернуться домой, в Питер.
– Почему же ты этого не сделала?
– Мне было… стыдно, – глядя в обшарпанный пол, сказала я.
– Нет, ты точно ненормальная! Если твой мужчина не справляется с ситуацией, почему стыдно должно быть тебе?
– Я его выбрала. Я, а не папа с мамой. Я согласилась переехать, согласилась на эту работу… Да и, если честно, успела отвыкнуть от проживания с родителями в одном теплом гнездышке. Не хотелось возвращаться из столицы «на щите»… снова бегать, что-то искать, оправдываться за свое подавленное состояние…
– Все были уверены, что у тебя все прекрасно, – упрекнула меня Олеся.
– Не все так плохо, – я постаралась улыбнуться, – кое-что будто бы даже налаживается…
– А что с работой?
– Я постоянно мониторила вакансии в интернете, но большая часть не подходила. Либо требовался человек-оркестр за небольшую зарплату, либо не устраивала сфера, либо было очень далеко добираться. На тех собеседованиях, куда я все-таки попадала – происходило это, к слову, либо около восьми утра, либо после девяти вечера – я производила прекрасное впечатление. Я это видела. Специалистов такого рода на рынке немного, профессия новая и востребованная – почему же меня никуда не зовут? Однажды я встретилась с эйчаром одного очень известного информационного холдинга. Первое, о чем она меня спросила – как мне удалось так долго продержаться в том отделе, где я сейчас работаю?
– А что это значит?
– Это значит, что моя компания – притча во языцех…
– Выражайся по-человечески!
– Все знают, какой это отстой, – поморщилась я.
– И что было дальше?
– В компании мое тестовое задание сочли очень хорошим, но недостаточно перспективным: они искали человека, который впоследствии мог бы возглавить отдел… Но потом их эйчар пригласила меня на другое собеседование – арт-директор проекта хотел сгрузить на кого-то всю работу копирайтера, зарплату обещали заманчивую… Арт-директор даже не стал вникать в мои тексты, раскритиковав их под надуманным предлогом. Он сказал, что они абсолютно одинаковые, а это неправда. Говорит: за свои деньги я хочу, чтобы было красиво, у нас даже на сайте смайлики такие… веселенькие…
– Алиса, прекрати хихикать, это так глупо звучит.
– Это сейчас мне смешно, – давилась смехом я, – а тогда я вышла к Белорусской и разрыдалась. Иду по морозу, по лицу текут слезы, и так жаль себя…
– Может, еще чаю? – Олеся поднялась и отошла к раковине, чтобы наполнить фильтр водой.
– Давай. И неплохо бы все-таки сходить в магазин…
– Сходим, ага. Позже. За тортиком. Должна же я проставиться…
– В честь чего?
– В честь приезда, – словно опомнившись, ответила Олеся.
Вздохнув, я облокотилась на спинку стула.
Откровенность далась мне нелегко – я словно не с сестрой болтала, а перетаскивала с места на место тяжелые мешки с мукой.
– Эта история неожиданно сделала резкий поворот. После неудачи с арт-директором я задумалась и спросила саму себя – почему же я столько времени не могу найти работу? Ведь я всегда была нарасхват. Ответ оказался очень неожиданным: на самом деле я не хотела того, что искала. Мне была неинтересна эта сфера! Да, интернет, социальные сети… все это очень актуально… оно даже имело какое-то отношение к текстам. Но в моих глазах это не представляло ни малейшей ценности. Единственной мотивацией для того, чтобы по утрам вытаскивать себя из кровати за шкирку, тащиться в офис и что-то там делать, были деньги.
