Текст книги "Ошибки в формуле любви"

Автор книги: Дарья Лаврова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 12
Семейное

Следующие три дня мы с Гошей на пару валялись с температурой. Комнаты разные, а температуры одинаковые – тридцать восемь и пять. И зеленые точки на физиономии – одного происхождения.

Сил хватало только на то, чтобы слезть с постели, сделать шаг, включить комп и поставить статус «болею» в ICQ – бестолково надеясь, что, видя градусник рядом с моим ником, Илья задумается, опомнится и напишет мне.

Но Илья молчал. Три дня был online с мобильного телефона. И ничего. Ни слова, ни строчки. А я спала целыми днями. То есть находилась в болезненном, полусонном состоянии. Вроде бы спала, но вскакивала от любого звука. Поднимала голову, вставала на ноги, трогала «мышь», скрестив пальцы левой руки… Только бы увидеть мигающее оранжевым окошко, только бы написал, только бы… Вместо этого я видела лишь зеленый цветок. Менялись статусы. Не беспокоить, отошел, не беспокоить, отошел, не беспокоить…

Возвращалась под одеяло в разочаровании. Хотелось наговорить гадостей, сказать все, что думаю, послать его… А смысл? Он сделал это тихо и незаметно, а я плюю ему в спину и бешусь. Лучше всего – оставить как есть. Отпустить, закрыть эту страницу, не трепать себе нервы поздним выяснением своих никчемных отношений, за которые я продолжаю цепляться.

Снова позвонила Юля:

– Приветик! – сказала она. – Обещала перезвонить и молчишь.

– Я болею, – ответила я.

– Простудилась? – спросила Юля.

– Нет, у меня ветрянка…

– Понятненько, – вздохнула она. – Я в детстве болела. Ну ты выздоравливай скорее.

– Спасибо, Юль.

– Что-то ты совсем грустная. Температура высокая?

– Была, а сейчас не очень высокая.

– Ясненько. А где тебя так угораздило-то?

– От племянника, – ответила я. – А он где-то подхватил.

– Ничего, пройдет, – сказала она. – Ну, ладненько, ты лечись давай. Я тебе еще позвоню.

– Хорошо…

– Ой, Маш, забыла тебе сказать! – Юля заметно оживилась.

– Что?

– Вчера Илья вернулся из Питера, мы с фанатами встречались вечером, – начала она. – Знаешь, кто был на встрече?

– Ну?

– А ты угадай!

– Юль…

– Ой, извини, я забыла, что ты болеешь.

– Ничего. Так кто был на встрече?

– Помнишь Иру? Кажется, она с Ильей в Питер ездила.

– Я догадывалась.

– Это еще не все!

– Что еще? – вздохнула я. – Давай, добей меня.

– Илья передал тебе привет.

– Что? – мне казалось, я ослышалась.

Да, я очень хотела от него сообщений, новостей и просто какого-то внимания. Любого! Даже идиотскому вопросу «как дела?» я бы радовалась до неприличия. Но передать мне привет через подругу… Мне стало только хуже. Лучше бы он вообще молчал.

– Илья передал тебе привет, – повторила Юля.

– Отлично. Передай ему тоже, – сказала я.

– Хорошо, я обязательно передам, когда увижу!

– Только не привет, – продолжила я.

– Не привет? – удивилась Юля. – А что же тогда? Не понимаю.

– Просто покажи ему средний палец и скажи, что это ему от Маши. То есть от меня.

Юля молчала примерно полминуты.

– А-а-а!.. – протянула она обрадованно, догнав смысл, и засмеялась. – Ну ты супер! Конечно, передам. Ух. Я бы никогда до такого не додумалась. Машка, ну ты вообще. Надо это записать где-нибудь. Ты ведь не против?

– Записывай, – грустно улыбнулась я.

После разговора с Юлей я почувствовала себя еще более опустошенной и больной, чем была утром и три дня назад.

На четвертый день я не выдержала. Температура опустилась до более приемлемых тридцати семи и трех. Статус Ильи поменялся на «готов поболтать». Я сочинила небольшое сообщение и отправила ему.

Я чувствую себя ненужной куклой. С ней играли, а потом она надоела. Но ее не выбросили, а просто оставили валяться на полу… теперь ходят и топчут ногами. Я не заслуживаю такого отношения и чтобы мне передавали приветы через подруг. Хорошо в Питере развлекся?

Я хотела было выйти из аськи и ждать ответ в офлайне, но быстро передумала. Глупо прятать голову в песок, когда ты и так уже знаешь намного больше, чем он может предположить.

Легла на край кровати и прикрыла глаза. Больно смотреть на яркий свет монитора. Незаметно я задремала. Проснулась через полчаса оттого, что из глаза вытекла слеза. Сама взяла и вытекла. Не знала, что так бывает.

Поднялась на локте. Окошко программы внизу экрана мигало оранжевым цветом. Илья ответил. Я переместилась в крутящееся кресло и щелкнула мышкой, открывая сообщение.

Съездил отлично.

Понимаешь, Маш, все не так. Все как-то неправильно. И думаю, это непреодолимо. Ты очень хорошая девчонка, у тебя все будет отлично, но давай останемся друзьями.

Я ушла офлайн и закрыла программу, потом перебралась на диван и впервые за эту неделю расплакалась.

Теперь точно всё. То есть «всё» – было понятно еще неделю назад. Просто сегодня до меня это, наконец, дошло. Оно стало реальным, вступило в силу.

Невыносимо читать эти слова – «у тебя все будет отлично» – от того, кого любишь. Про «быть друзьями» даже думать смешно.

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько жалкой и никому на свете не нужной. Парень бросил, подруга ушла к другой подруге, а сама я заболела детской болезнью, когда до экзаменов чуть больше месяца.

Плакала и не могла остановиться, хотя и знала, что зеленые болячки от слез начнут чесаться еще сильнее. Я огляделась – где-то тут были бумажные салфетки… Но заметила только Гошу, взъерошенного, в зеленую крапинку.

Он стоял в дверях моей комнаты и внимательно смотрел на меня.

– Ты чего? – тихо спросила я.

– Я ничего… – задумчиво ответил он, подходя ближе ко мне и трогая лоб. – Почему ты плачешь?

От Гошиных вопросов я еще больше расплакалась, но ничего ему не ответила.

– С парнем своим поссорилась?

Гоша посмотрел на пол, наклонился и достал упаковку салфеток. Они лежали под стулом. Открыл и протянул мне. Я молча всхлипывала и вытирала нос.

– Не плачь, помиритесь…

Погладил меня по плечу и обнял за шею, тяжело вздохнув. Наверное, мы забавно смотрелись со стороны. Лохматые, с блестящими больными глазами и зелеными точками на коже.

Гоша молчал, крепче обняв меня. Я тоже обнимала его, думая о том, как сильно хочу домой… и что, будь у меня деньги, я бы не раздумывая уехала обратно. Навсегда. Почти так же, как сделала Лиза в прошлом году. Окончила институт, получила диплом и вернулась в Вятку. Правда, у меня ситуация сложнее.

– Ты только не уходи никуда… – прошептал Гоша мне на ухо.

Его голос дрожал. Гоша плакал, вцепившись пальцами в мой халат. Тут я поняла, что мы очень похожи. Намного больше, чем мне казалось раньше.

Не заметила, как успокоилась. Наверное, все у меня не так уж и ужасно, раз рядом есть Гоша, которому я нужна. Да и что скрывать – этот кареглазый хулиган тоже мне нужен.

На следующий день мы чувствовали себя лучше. Гоша позвонил домой по скайпу, и мы долго разговаривали с мамой втроем. Она, конечно, стала переживать о нашем здоровье и обещала прислать экспресс-почтой новую волшебную мазь, чтобы болячки лучше и быстрее заживали. А мне очень хотелось спросить, нет ли там, дома, такой мази, чтобы скорее склеить мое разбитое сердце. Но я молчала, а мама, казалось, и так все понимала.

– Как Илья? – спросила она под конец разговора.

– Все нормально, – соврала я, отведя глаза от монитора.

– Точно? – не верила мама.

– Ба, она плакала вчера, – выдал меня Гоша. – Еле успокоил.

– Вы поссорились?

– Да нет… – вздохнула я. – Просто он вернулся к бывшей девушке. Ездил с ней в Питер. Я случайно узнала…

– Ба, а я уже давно говорил ей, что этот Илья плохой, – снова вмешался Гоша, заставив меня улыбаться сквозь слезы. – Скажи ей, чтобы нашла себе нормального парня, а то она меня не слушает совсем!

Я вдруг представила, что выхожу на улицу, а на груди у меня висит табличка с надписью «Ищу нормального парня». Искать парня – смешно и грустно. Проблема в том, что искать не хотелось. Хотелось, чтобы сам нашелся. Я ведь не «искала» Илью специально – так сложились обстоятельства, что мы встретились.

– Конечно, найдет, – сказала мама. – Марусь, Лиза сегодня дома. Поговоришь с ней?

Я кивнула, и через минуту на экране появилось лицо моей старшей сестры. Лиза старше почти на шесть лет. Год назад она окончила институт в Москве и вернулась домой. Все пять лет, что она училась, мы переписывались почти каждый день. Электронные письма от всей семьи, ее ответы, звонки, фотографии в приложенных файлах. Мы думали, она рассказывала обо всем, ничего не скрывая. Видели снимки, с которых смотрела взрослая стильная девушка. Ее сложно было бы отличить от москвички. Кадры ставили на паузу ее улыбки, смех, взмах яркого шарфа и мягкий блеск новой кожаной куртки, и я почти уже чувствовала запах кофе из «Старбакса» – у Лизы появилась привычка пить кофе на ходу, которую я не могла понять. Большой белый стакан был спутником ее улыбки почти на половине фотографий, которые она прикрепляла к своим электронным письмам.

Только потом она призналась, что ей не нравилось в Москве. То есть нравилось – на расстоянии. Трудно было не восхищаться и не любить. Трудно было стать своей. У Лизы не получилось, а в чужом, пусть и лучшем городе земли, жить сложно – да и зачем себя мучить, если есть куда вернуться?

Наверное, то же самое происходило и со мной. Чужой город, чужая школа, чужой Илья, чужая компания, чужая Катя… Только Лиза сильная, а я нет.

Интересно, что она мне скажет сейчас?

– Ты плачешь не потому, что тебе больно, а потому, что снова нужно кого-то искать, к кому-то привыкать.

– Я не хочу никого искать, – возразила я. – Я хочу, чтобы он сам нашелся.

– Марусь, ты ведь уже знаешь, что нам обычно говорят в таких случаях? Все будет хорошо, все само наладится, появится парень и все такое. Да?

– Да, я знаю. Все так говорят.

– Это не так, Марусь.

– Почему?

– Он не появится, если ты будешь сидеть у компа и оплакивать свою бывшую любовь, если будешь ходить с грустным лицом, если будешь ждать, что Илья вернется, если будешь искать встреч с ним, если будешь пытаться его вернуть…

– …и что мне делать?

– Ничего особенного, – ответила Лиза. – Главное, не замыкайся в себе. Жизнь продолжается. Учись, общайся, улыбайся, даже через силу. Это помогает.

Мы проболтали с Лизой еще час. Хоть она и была далеко, я чувствовала, что мы рядом. Ее слова и истории не давали ложных надежд, не обещали безусловного счастья, но почему-то они нравились мне больше, чем обманчивый «пазитифф» журнальных статей, интернет-заметок и реальных знакомых.

Я отключила скайп, когда за окном уже начало темнеть. Пришло SMS от Юли. Прошлой осенью она дала мне почитать книгу об отношениях. Что-то там про Марс и Венеру говорилось в названии. Теперь она просила ее вернуть. «Тебе она вряд ли уже поможет», – писала Юля.

Я ничего не ответила, а рука сама потянулась к тонкому фотоальбому, в котором было всего семь наших общих с Ильей снимков – случайных и нерезких, я не нравилась себе на них. Открыла альбом – пусто.

– Гоша, это ты взял фотки из моего альбома?

– Да, – признался Гоша, не отрываясь от игры в приставку. – Это я.

– Где они? – серьезно спросила я.

– Лежат в надежном месте.

– Зачем ты их спрятал?

– Ты будешь смотреть на них и плакать, – сказал он. – А я не хочу, чтобы ты плакала.

Я вздохнула, но спорить не стала. Гоша почти всегда прав. Иногда мне кажется, что он вообще умнее меня. Во многом, если не во всем.

Вечером, ложась спать, я заметила, что пропал плюшевый медведь. Тот самый, которого Илья подарил. Его самый первый подарок. Мишка был коричневый, большой и мягкий, с черным бантиком на шее.

– Спокойной ночи, – сказал Гоша, заглядывая в мою комнату перед сном. – Ты что-то потеряла?

– Ты знаешь, – улыбнулась я.

– Знаю, – кивнул Гоша. – Дурацкий медведь. Мне он никогда не нравился!

– Получишь у меня, когда я выздоровлю! – пригрозила я, забираясь под одеяло.

Глава 13
Теплее

На вторую неделю моей болезни позвонила Катя. Я не ждала ее звонка. Точнее, я была уверена, что она не позвонит и что мы вообще больше общаться не будем. Правда, понять не могла, почему она заплакала и сжала мою ладонь на прошлой неделе, когда мы бежали километр на физре…

– Как ты? – спросила она неуверенно. Будто долго думала, что спросить, и не смогла придумать ничего, кроме этих двух слов.

– Нормально, – ответила я. – Болею. А что?

– Маш, я просто хотела все объяснить…

– Я все знаю, – вздохнула я. – Ты потеряла записку, а я нашла ее в раздевалке после физры. Я понимаю тебя. Не переживай…

– А я не понимаю, – сказала Катя. – Все не так.

– Почему?

– Я запуталась. Наверное, мне нужна была эта неделя, чтобы во всем разобраться.

– Ну и как, разобралась?

– Не знаю, – вздохнула она. – Я думала, что все будет хорошо. Что мы с Крис станем дружить, как раньше. Дружить – в прямом смысле слова. Но ничего не изменилось… Просто они с Наташкой стали снова у меня списывать, а как что интересное – в кино пойти, в клуб или о парнях поболтать, так я уже не нужна. Мною попользовались и забыли. Ты была права, Маш. А я тебе не верила, бесилась…

– Бесилась, потому что сама понимала, что это правда, – ответила я. – Просто не хотела в этом признаться.

– Наверное, – сказала Катя. – Маш, ты… прости меня. Я дура. И мне очень стыдно за тот день.

– Перестань, все в порядке.

– Правда? – не поверила Катя.

– Давай забудем?

– Давай, – согласилась Катя. – Я приду к тебе?

– У меня ветрянка, – сказала я.

– А у меня иммунитет, – ответила она. – Я в пять лет переболела.

– Ну тогда приходи, – улыбнулась я. – Очень много надо рассказать.

Катя пришла через полчаса, и я рассказала ей обо всем, что произошло со мной за эту неделю, начиная с ночи в квартире Ильи. Его равнодушие, поездка в Питер с Ирой, о которой я узнала от Юли, приветы от него же, наши последние сообщения друг другу в ICQ, разговоры с мамой и сестрой и, конечно, поддержка Гоши.

– Козел он, – сказала Катя, выслушав меня. – Но не такой уж и плохой, каким мог бы оказаться! Если бы у вас что-то было, ты бы чувствовала себя еще хуже. А так, можно сказать, что он поступил благородно. Ничего, Маш. Он еще пожалеет и вернется к тебе. Я уверена.

– Не пожалеет, – ответила я. – Это так, иллюзия.

– Наверное, – пожала плечами Катя. – А мне все равно нравится думать, что он пожалеет! Можно я буду так думать?

– Думай, – улыбнулась я.

– Хорошо, – сказала Катя. – Спасибо, что разрешила. Буду думать за нас двоих.

– В смысле?

– Меня ведь тоже, можно сказать, бросили.

– Саша?

– Да. Мы ведь даже не встречались, а все равно обидно. Если бы встречались и он бросил – это одно. А если ничего не было и уже точно не будет – это другое совсем. Неприятно. Как-то, оскорбительно, что ли…

– Он так тебе и сказал, что ничего не будет?

– Нет, – ответила она. – Он просто уже давно встречается с другой, а я не знала. Знаешь, с кем?

Я не знала. Даже не догадывалась.

– С этой… кудрявая такая, длинная. Лена, что ли? – задумалась Катя, вспоминая имя соперницы. – Она была на дне рождения Юли, ты видела ее. Анимешница такая, Тоторо на футболке. Это Саша привел ее в тусу.

– Странно…

– Что странного? Ничего удивительного. Она красивая. Очень. Я даже завидую.

– Я видела кучу SMS в телефоне Ильи, – сказала я. – Она писала, что любит и скучает.

– А я и не утверждала, что она любит Сашу, – вздохнула Катя.

– Да, как-то все грустно…

– Нормально, – отмахнулась Катя. Отмахнулась не от меня, а от грусти, которую не хотела признавать. – Слушай, у тебя клевер на обоях, что ли?

– Да.

– Только сейчас заметила, – улыбнулась она. – Давай искать счастливый листок?

* * *

Постепенно болезнь отступала, мне стало намного лучше, поэтому уже не валялась целыми днями в постели. Я просыпалась, завтракала и, не переодеваясь, прямо в пижаме садилась за стол и пыталась самостоятельно нагнать школьную программу – все, что я пропустила за полторы недели. Раз в два дня приходила Катя и помогала с алгеброй, физикой, геометрией. Заходил и Гриша Грузд, но он поступал проще – приносил готовые домашние задания и решенные контрольные работы, которые я пропустила.

Это действительно отвлекало. И отвлекало хорошо. Я редко заходила в Интернет. Только утром, включая комп, в обед перед едой и вечером – перед тем, как пойти спать.

Еще были книжки. Штук десять, не меньше. И психология, и отношения, и классика. Эльза принесла, очень рекомендовала почитать. Правда, с запущенной учебой и подготовкой к экзаменам у меня совсем не было времени читать их.

Хотелось уже скорее выздороветь и выйти из дома. Хотелось перемен, но единственное, что я пока могла сейчас изменить – это аватар ВКонтакте. Новых удачных фото у меня не было, поэтому я повернула старую вверх ногами.

Гоша выздоровел и снова пошел в школу. В первый же день ему дали учить стихотворение Маршака «Хороший день» – про то, как мальчик с папой гуляли по Москве в выходной день. Готовили концерт для родителей к середине мая. Каждый вечер мы вместе учили слова. Я проверяла Гошу. Он декламировал, сбивался и тут же начинал с начала вместо того, чтобы продолжить.

Он тоже помогал мне – в своем стиле. К концу недели в моей комнате не осталось ничего, что бы могло напомнить об Илье.

Правда, остался его профиль ВКонтакте. Его ник рядом с зеленым цветком в аське. Его телефон в записной книжке. До них мой племянник еще не успел добраться.

А еще была Юля, которая звонила почти каждый день. Ей нравилось держать меня в курсе событий. Она рассказывала о встречах компании, об Илье, о планах на весну и лето. Доходило даже до того, что она открыто звала меня на очередную встречу фанатов! Какая же она глупенькая… Или она притворяется?

– Ира предложила нам всем поехать на море! – доложила мне Юля. – На десять дней на майских праздниках.

– А куда? – спросила я и тут же пожалела об этом. Вопрос сам вырвался.

– На Азовское море, – довольно ответила она. – Всем так понравилась эта идея! Поедем своим ходом, на машине. Больше двадцати часов ехать! Но мы не просто будем отдыхать… – загадочно добавила она.

– Не просто? – удивилась я. – А это как?

– Кайтинг! – торжественно произнесла Юля, будто ждала момента, когда можно будет это сказать. – Это как серфинг, только с воздушным змеем. На Ясенской переправе каждый год проходит фестиваль кайтсерфинга в мае. «Ясенмай» называется. Ира третий раз туда поедет, опытная уже. А мы только еще учиться будем. Я не могу дождаться! Солнце, море, теплый песочек, ветер, волны… какой же это кайф, Машка! Ну что я тебе рассказываю… ты же сама, наверное, знаешь.

– Я не знаю… – сказала я.

– Как так не знаешь? – не поняла Юля.

– Я никогда не была на море.

– Как? – повторила она. – Тебе шестнадцать лет и ты никогда не была на море?

– Да, никогда.

– Это плохо… – вздохнула Юля. – Ты чего? Надо обязательно съездить.

– Надо.

Повисла пауза на полминуты.

– Слушай, Маш, а у тебя спального мешка, случайно, нет? – спросила она. – Мы скорее всего будем в палатке жить.

– Нету, – ответила я. – Пока, Юль. Я сейчас занята, потом поговорим.

Не дожидаясь ответа, положила трубку. Даже если бы у меня и был спальный мешок, я бы не дала его Юле. Вот уж кто и умеет портить настроение, так это она. От такого «напоминания об Илье», как Юля, будет не так просто избавиться. Подарки, игрушки, письма и открытки – это все фигня. С телефонными звонками на домашний – сложнее.

После Юлиных звонков возникало желание пойти и принять душ или хотя бы умыться. Вроде бы и не сказала она ничего обидного или оскорбительного, но такое чувство, будто в дерьме изваляла, а теперь стоит рядом и смотрит, довольная, на результат.

А какой он, результат? Вспомнила об Илье, вспомнила об Ире, представила море. Ненастоящее, а то, что на картинках и фотографиях. Настоящего я не видела. Илья знал об этом и тоже удивлялся. Человек, который с трех лет каждый год отдыхал на море и не представлял жизни без него, не понимал ту, которая была этого лишена. Так сложилось. Я хотела на море. И я мечтала, что первый раз увижу его именно с ним, с Ильей. Не получилось. Придется снова смотреть со стороны.

Разговор с Юлей расстроил меня. Я полезла в Инет. Илья сидел онлайн, и висело одно новое сообщение. Сердце сжалось, а я уже представляла, что это он – вспомнил, понял, написал, попросил прощения, решил вернуться и позвать с собой на море.

Написал Рома из МГУ. Размечталась. Блин. Совсем забыла о нем. Меньше всего мне сейчас хотелось общаться с незнакомым парнем.

Спросил, умею ли я кататься на роликах. Ответила односложно: умею. Он предложил встретиться и покататься. Например, на ВВЦ.

Я ответила отчаянным согласием. То есть просто согласием. Согласием от отчаяния и сомнительного желания отвлечься. Спросил, свободна ли я во вторник на следующей неделе.

– Пиши, что свободна, – сказал Гоша мне на ухо.

Он так тихо подкрался, что я даже не заметила его присутствия.

– У тебя же выступление во вторник, – сказала я, обернувшись.

– Ничего, – улыбнулся он. – Это важнее. А на выступление родители придут.

– Ты точно не обидишься? – спросила я.

– Не обижусь, – ответил Гоша. – Мой стих ты и так наизусть знаешь уже. Неделю учили. А этот чувак, Рома, он классный парень, и музыку нормальную слушает. Я смотрел его страницу. Так что пиши ему, что свободна во вторник.

– Но у меня нет роликов. Дома оставила.

– Возьмешь напрокат.

– У тебя на все есть ответ.

Я коротко ответила, что свободна. Гоша удовлетворенно кивнул и ушел к себе, а я полезла на страничку Ромы – узнать получше, что это за парень.

Поступил в университет в прошлом году. Заканчивает первый курс. Химический факультет. А в альбомах вперемешку с его фотографиями – таблица Менделеева в нескольких современных вариантах. Рома – тот самый Гришин друг, который решал ему все задачи повышенной сложности.

А еще он красивый. И первым проявил инициативу. Мне стало интересно. Напишет ли он мне в понедельник вечером, чтобы подтвердить нашу встречу во вторник, или… сделает вид, что забыл?