Текст книги "Аленький цветочек для чудовища"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2

В училище Полина первым делом разыскала Римму Вениаминовну. Та пила кофе, закусывая его сдобной булочкой. Рядом на тарелочке дожидалось своей очереди ее любимое пирожное «наполеон». Даже с расстояния было видно, какое оно пышное, какой маслянистый желтый крем. Абы что и абы где Римма Вениаминовна не потребляла. Она любила продукты наилучшего качества и всегда знала места, где можно такие получить по весьма сходной цене.

– Повезло, что у нас в стране еще остались люди, которые дорожат собственной репутацией.

Несмотря на весьма полную, местами даже тучную фигуру, отказывать себе в сладком удовольствии преподавательница не находила нужным. То же самое касалось жирного, копченого, печеного, вареного и жареного. Одним словом, Римма Вениаминовна была лакомка, любила вкусно покушать и большого греха в том не видела.

– Если бы Господь хотел видеть меня постницей, то он наградил бы меня другой натурой. А у меня сызмальства был хороший аппетит. Кто хочет мне угодить, пусть вкусно меня накормит.

Полина помнила об этой особенности своей преподавательницы. И появилась перед ней с коробочкой, в которой лежали сэндвичи из кафе, в котором Римма Вениаминовна сама делала покупки.

– Ваши любимые с ржаным хлебом, огурчиком, семгой и сливочным сыром, – льстиво перечислила Полина.

Преподавательница приветливо кивнула ей в ответ. Но даже это простое приветствие получилось у дамы необычайно величественным. Прическа у Риммы Вениаминовны была роскошная, высокая башня, увенчанная гребнем из панциря черепахи с перламутровыми инкрустациями. Свое большое тело женщина укрывала просторными шалями – из шелка летом и тончайшего кашемира зимой. Вообще, Полине ее преподавательница по вокалу казалась кем-то вроде императрицы. Она и вела себя соответственно. И выглядела так же.

Что касается Риммы Вениаминовны, то она тоже разглядывала свою ученицу, находя, что та сильно побледнела и сдала в последнее время. Полина была такая кругленькая, такая розовенькая, когда пришла к Римме Вениаминовне в первый раз на занятие. Просто сердце радовалось, глядя на нее. А за эти месяцы пухлые щечки у девочки совсем сдулись. И второй подбородочек тоже куда-то исчез. Римма Вениаминовна находила эти признаки весьма пугающими. Было ясно, девочку что-то угнетает.

Полина говорила, что родители по работе перебрались жить куда-то очень далеко. Возможно, одно с другим как-то связано? Надо будет узнать.

– По какому случаю презент? – поинтересовалась она у Полины.

– Мне нужен ваш совет.

– Могла бы и не затрудняться.

– Вы всегда говорили, что мозг нужно кормить. Вот я и хочу подкормить ваш мозг.

Римма Вениаминовна невольно улыбнулась в ответ. Потом взяла упаковку с сэндвичем себе, а тарелочку с «наполеоном» придвинула к Полине.

– Ешь.

– Это же ваше.

– Пока не съешь, разговора не получится. И налей себе чаю.

И больше не произнесла ни слова, пока Полина не управилась с пирожным.

– Худая, бледная, что с тобой происходит?

– Это все из-за Веры.

Полина могла долго не объяснять, кто такая Вера, поскольку в свое время сестра закончила это же училище, пела в хоре, а руководительницей хора пару лет была именно Римма Вениаминовна.

– И что с Верой? Она влюбилась?

– Ах, если бы!

И Полина принялась изливать душу. По мере того как она говорила, лицо Риммы Вениаминовны темнело.

– Вера ведь училась у Клавдии Николаевны? И я помню, ты говорила, что они были очень дружны. Мне-то уже подолгу стоять на ногах трудно, потому я и предложила Клавдию на должность руководительницы хора. Она молодая, инициативная, ученицы считали ее почти что своей. А уж твоя Вера всегда была в числе приближенных Клавдии.

Полина кивнула. Сестра обожала свою учительницу по вокалу. И хотя училище Вера закончила в прошлом году, она до сих пор является солисткой в их хоре, посещает все репетиции и ездит на выступления. Клавдия Николаевна, которую ученицы звали просто Клавдией, была еще очень молода, всего на несколько лет старше своих учениц. И отношения со многими из них у нее сложились дружескими. В частности, с Верой они почти что подруги.

– Странное совпадение, – произнесла Римма Вениаминовна. – Клавдия не выходит на работу вот уже почти неделю.

– Как и Вера!

– Я слышала, девочкам Клавдии даже подыскивают замену, – задумчиво продолжала Римма Вениаминовна. – Поскольку никому непонятно, что случилось с Клавдией.

– Ей никто не звонил?

– Звонили, конечно, – пожала плечами женщина. – Но… Впрочем, пойдем со мной и все узнаем более точно.

И Римма Вениаминовна величественно поплыла по зданию училища. Оно находилось в старинном особняке, занимало все его четыре этажа. И здешние высокие потолки с лепниной, колонны и узкие створчатые окна как нельзя лучше подходили для обрамления облика этой женщины.

Они пришли вовремя. Класс Клавдии как раз занимался, но распевались они с другим преподавателем. Полтора десятка девушек облепили рояль, за которым сидел бородатый Нарцисс. Это не было прозвищем, так звали молодого преподавателя по паспорту. Нарцисс Олимпович. По идее, человеку с таким именем и отчеством полагалось быть задавакой и снобом, но Нарцисс опровергал эту теорию. Был он мил и приветлив. А густую бороду он начал отращивать, чтобы выглядеть хоть немного брутальней и солидней.

С появлением посторонних занятие прервалось. И на вопрос, где же Клавдия, девушки принялись делиться накопившимися у них сведениями.

– Трубку она не берет. Что случилось, не объясняет.

– Мы к ней ходили!

– Ездили раз пять!

– Поодиночке, парами и целыми компаниями. Ее то нету дома, то она ни с кем не хочет общаться.

– Сидит дома одна-одинешенька, твердит через дверь, что плохо себя чувствует, но врача к себе при этом не вызывает.

Римма Вениаминовна удивилась:

– Откуда знаете про врача?

И девушки затараторили в ответ:

– Мы и в поликлинике районной были!

– Там ничего не знают про ее заболевание.

– Участкового терапевта она к себе не вызывала.

– Сведений о том, что Клавдия лежала или должна лечь в больницу, у них нету.

Римма удивилась еще сильней.

– Что же с ней случилось?

В ответ девушки почти застонали:

– Если бы с ней одной!

– У нас еще и Яна с Таней Веселовой тоже перестали на занятия ходить.

– И у них те же симптомы. На связь не выходят. Разговаривать с нами даже через дверь не желают.

– Мы прямо извелись.

– Выступление на носу, программа не готова, все сырое, а они такие фортеля отчебучивают.

– А Вера? Она на репетиции приходит?

В ответ раздался уже самый настоящий стон. Выяснилось, что все проблемы у хора начались с того, что Вера не явилась на две репетиции подряд. На звонки она не отвечала. И после второго пропуска Клавдия, которая выглядела взволнованной, сказала, что поедет и поговорит с Верой, выяснит у нее, что происходит.

– И все! Уехала и пропала! Больше мы ее не видели! И Веру не видели! Уже вторую неделю, как их обеих нету!

Полина пребывала в шоке. Почему же ей никто не сказал про Веру? Сама-то она узнать об этом не могла, хор занимался по вечерам, когда у самой Полины занятия были уже закончены, и она уходила домой. Промежуток между отбытием Полины и прибытием в училище Веры составлял почти полтора часа. Но почему к Полине не подошел никто из участниц хора? Не поинтересовался, что с Верой. Впрочем, Вера интересовала девчонок в меньшей степени, чем Клавдия. Ее они и искали. Сперва девочки подумали о самом вероятном, Вера и Клавдия заболели. Почему обе? Ну, сначала заразилась одна, потом от нее заразилась другая. Но когда исчезли еще и Яна с Таней, тут уж учениц охватила настоящая паника.

– А вдруг это что-то очень сильно заразное? Вдруг мы все находимся в группе риска? Ведь не только Яна с Таней, но и мы все контактировали и с Верой, и с Клавдией.

Но потом отправленная для десантирования районной поликлиники Клавдии группа учениц принесла очередную новость. Клавдия в списках больных не числится, больничный лист она не открывала и, более того, способна передвигаться на своих двоих, и весьма резво.

– Потому что когда она нас увидела, то дала такого стрекача, мы за ней не смогли угнаться! Заскочила в метро и была такова!

Римма Вениаминовна выслушала девушек и снова им кивнула:

– Продолжайте заниматься!

И закрыла дверь. За ней не сразу, но раздались аккорды, и высокие чистые девичьи голоса запели:

– Санктус, Санктус, Санктус Доминус! Ту Рекс глория Христе.

Хор репетировал латинский гимн «Славься», чтобы выступить с ним на конкурсе «Религио», который традиционно проходил в предрождественские дни в городской кирхе. За прошлые годы конкурс все набирал и набирал высоту. И не последняя роль в этом принадлежала хору училища. Трудненько будет соответствовать задранной ими же самими планке. Если Клавдия с Верой не появятся, то хор рискует проиграть конкурс. Даже Полина понимала: как ни хорошо поют девушки, но без солистки и руководителя им будет полный капут.

Римма Вениаминовна пошла к себе. Она сделала знак Полине следовать за ней, и та потрусила, словно маленькая собачка за своей хозяйкой. И ничего удивительного в этом не было, каждый шаг Риммы равнялся трем шагам невысокой Полины.

Когда они оказались у Риммы в кабинете, она повернулась к Полине:

– Ты уверена, что Клавдия не обращалась к тебе с расспросами о том, что случилось с твоей сестрой?

– Уверена!

– Клавдия не спрашивала, здорова ли Вера?

– Она вообще ко мне не подходила!

– Это плохо, – заключила Римма. – Плохо, потому что прямо указывает, Клавдия знала, у тебя спрашивать без толку. Ты не можешь знать, что происходит с Верой. А сама Клавдия, похоже, знала, что с твоей сестрой дела обстоят неладно.

– И что же делать?

– Меня немного смущают эти две девочки – Яна с Таней. Они-то тут каким боком? Никогда не видела их в компании с Клавдией или Верой. Эти две – сами по себе, те две тоже сами по себе. Но ничего, с этим мы разберемся потом. А сейчас займемся более важным делом. Вернее, ты займешься. Я не могу, у меня занятия.

– У меня тоже.

– Это не проблема, – тоном доброй феи крестной произнесла Римма. – Я напишу тебе освобождение от всех сегодняшних занятий. Вместо них ты поедешь к Клавдии домой. Но разговаривать лично с ней ты не будешь. Вместо этого ты обойдешь соседей, поговоришь с ними. Может, эти люди замечали что-то необычное в поведении Клавдии или видели странных гостей, которые к ней приходили. Слушай их рассказы очень внимательно, потом мне перескажешь вплоть до последней мелочи. Диктофон у тебя есть?

– Да.

– Тогда лучше записывай.

Полина пообещала, что все сделает, как ей велено.

И, в свою очередь, спросила:

– А почему мне нельзя поехать к Клавдии уже после занятий?

– Нельзя! Сейчас утро, Клавдия визитеров из училища не ждет. Она будет вести себя более расслабленно, чем вечером, когда она будет ожидать, что к ней могут нагрянуть очередные доброхоты с проверкой, жива она еще или уже скопытилась. Адрес я для тебя разузнала. Вот он. Это станция метро «Технологический институт».

И, снабдив Полину инструкциями, преподавательница впустила к себе томящегося в коридоре очередного ученика. Тот начал раскладывать ноты, Римма Вениаминовна следила за ним стеклянным взглядом, ничего не видя перед собой. Но на сердце у нее было тревожно.

– Умненькая девочка, – успокаивала она саму себя. – Сообразит, если что не так.

Полина нашла дом Клавдии без особенного труда. И подъезд тоже вскоре нашелся. Ну, подумаешь, поплутала по нескольким проходным дворам, расспросила пару-тройку старожилов, но в итоге все же нашла нужный ей подъезд. Вход к нему сейчас вел через соседний дом, потому что во дворе велись работы по замене труб центрального отопления. Ерунда, что ходить неудобно и жильцам приходится делать приличный крюк, приноровятся. Опять же, ноябрь на дворе делу не помеха, в холод работать даже сподручней, чем летом в жару. И рабочим хорошо, и жильцам прекрасно, можно здорово сэкономить на коммуналке, если несколько дней посидеть без отопления. Да не так уж и холодно на улице, температура уже который день держится на уровне нуля по Цельсию.

Домофон работал. Сам подъезд был чистенький и свеженький после недавно проведенного тут ремонта. Лифт, правда, отсутствовал, но это уж роскошь, знаете ли. На четвертый этаж можно и без лифта легко вскарабкаться. Во всяком случае, для Полины это не составило особого труда. На полпути она догнала бабульку, которая волокла огромные пакеты с продуктами. Бабушка добралась до второго этажа, но ей надо было выше, а силы были уже на исходе. И бабулька то и дело останавливалась, чтобы передохнуть, чуть ли не на каждой ступеньке.

Полина сперва проскакала вперед, но потом ей стало стыдно, она одумалась и вернулась.

– Бабушка, давайте, я вам помогу!

Бабка долго и испытующе глядела на нее, словно проверяя, достойна ли Полинка доверия.

Потом сказала:

– Сумку давай. Ты мои пакеты потащишь, а я твою сумку.

– Да не надо, – рассмеялась Полина. – Она совсем не тяжелая. Спасибо вам, но я и так справлюсь. Давайте ваши пакеты.

– Ты что, дура? – поинтересовалась у нее бабка. – За каким фигом мне тебе помогать? Просто если ты с моими покупками деру дашь, то мне тебя не догнать будет. А так твоя сумочка у меня в залог останется. Ну что? Согласна на такой обмен?

– Держите.

Бабка вцепилась в сумку Полины, а та поволокла сумки на четвертый этаж. На четвертом этаже жила также Клавдия. И Полина прикидывала, совпадение это или нет. Дверь в бабкину квартиру была самой обычной, обитой вагонкой. А вот дверь в квартиру Клавдии выгодно отличалась. Лак, латунь, шик и блеск.

– Ладно, помогла, теперь топай.

– Бабушка, вы меня простите, но меня к вам по делу послали.

– Кто тебя ко мне послал?

– Директор нашего училища. Я учусь в классе у Клавдии Николаевны, а она не появляется на работе больше недели. Меня послали узнать, все ли с ней в порядке.

– В училище, говоришь? А как фамилия Клавдии?

– Чепухова.

Бабка фыркнула.

– Надо же, знаешь. Выходит, не врешь?

– Не вру.

– Ну, тогда заходи. Да не бойся, Клавдии все равно дома нету. За ней как утром катафалк приехал, так и все, больше она не появлялась.

Услышав второй раз за это утро про катафалк, Полина немножко напряглась.

– А что за катафалк? Черный?

– Да уж не цветной.

– А кресты на нем были?

– Имелись и кресты. А ты чего? Тоже его видела?

Полина через силу кивнула головой и спросила:

– В котором часу это было?

– Около девяти.

А Вера уехала еще в семь утра. Что же получается, один и тот же катафалк забрал сперва Веру, покатал ее, а потом приехал за Клавдией? И увез обеих? А куда?

– Раньше вы этот катафалк тут видели?

– Нет. У нас народ живучий. А если кто и помирал, то тихо, без всякой помпы на погост отправлялся. Автобус для родственников. Ну, или «газельку», если родни немного. А катафалк… Даже не припомню, чтобы такое в жизни видела. Вот деда моего хоронили, четверка лошадей дроги с гробом тащила, но то другое, в деревне дело было, да и давно, до войны еще. Нынче уж так не хоронят.

– А у Клавдии разве кто-то умер?

– Некому у ней помирать. Одна она живет. Отца с матерью давно уж схоронила. Бабку с дедом туда же. Ни братьев, ни сестер у Клавдии нету.

– А жених? Муж?

– Мужик какой-то крутился возле нее, да что-то последний месяц я его больше не вижу. Пастор к ней приходил, это было дело. Но пастор – это ведь не мужик?

– Пастор?

Полина снова насторожилась. Пастор – это священник католической церкви. А кресты на катафалке были католическими. И еще совсем неподалеку отсюда на Первой Красноармейской находился собор Успения девы Марии, принадлежащий опять же католикам.

И Полина решила, что соседку насчет пастора нужно расспросить получше.

– Вы его видели?

– Видела. Подтянутый такой, красивый, я бы даже сказала. Костюм на нем ладно так сидел.

– Значит, он не в сутане был? Как же вы узнали, что это пастор?

– Ты наших священников много видела, чтобы они в рясах по улицам расхаживали?

– Иногда бывает.

– Куда чаще они в обычной одежде ходят, – возразила старуха. – Так и пастор в мирской жизни в костюме ходил. Только на шее такая особенная штучка у него была, пасторский воротничок называется.

– Только по воротничку и узнали?

– Клавдия мне сама сказала, что это пастор к ней приходил.

Пастор. Катафалк. Что происходит? Полине очень хотелось бы это узнать, но она пока что не представляла, с какой стороны подступиться к делу. Одно она понимала: если они хотят разобраться, нужно искать таинственный катафалк и его владельца.

Но в этот момент ей позвонила Римма.

– Я все выяснила, – сказала она, не дав Полине и рта открыть. – Поговорила с нашими. Боюсь, дело серьезней, чем я ожидала. Оказывается, за последние две недели на Клавдию и Веру было совершено не меньше пяти покушений. Два на Клавдию, три на Веру.

– Покушения? – пробормотала Полина. – Какие покушения? Вы имеете в виду покушения на жизнь?

– Да, это я и имею в виду. Вера тебе ничего не рассказывала?

Полина лишь пожала плечами. Она была так ошеломлена, что даже не вспомнила, что Римма не может ее сейчас видеть.

– Ничего.

– Вспомни, – настаивала преподавательница. – Не может быть, чтобы совсем ничего. Обычно когда человек чудом избегает смерти, он рассказывает об этом своим близким.

Но Полина лишь припомнила, как несколько дней назад ее сестра вернулась домой с раскалывающейся от боли головой. Заперлась в ванной комнате, там долго лилась вода. Но Полина не придала этому особого значения, поскольку ванная комната для того и создана, чтобы лить там воду. К тому времени, как Вера вышла, Полина успела приготовить ужин и даже накрыла на стол. Но Вера от еды отказалась, хотя Полина специально для нее расстаралась, приготовила плов из зерен полбы с шампиньонами, ни мяса, ни сливочного масла, ни даже яиц. Все максимально постно, но Вера отведать не захотела. Сослалась на нездоровье и закрылась у себя в комнате.

А когда сама Полина позднее пошла в ванную, чтобы тоже умыться, то заметила на раковине кровь. На полочке в аптечке также появилась бутылочка с перекисью, которой еще накануне не было. В мусорном ведре на кухне лежал пакет с окровавленными марлевыми салфетками. Полина знала, что такие продаются в аптеках специально для того, чтобы накладывать их на рану при перевязках.

– Зачем они были нужны Вере? Что с ней случилось? Я пошла к Вере, чтобы спросить, но сестра спала.

Тем не менее бледность на лице сестры показалась Полине сегодня очень уж чрезмерной. Вера с тех пор, как связалась со своим Учителем, и так румянцем не радовала, попробуйте посидеть на хлебе и воде, сами заметите, как интересная бледность очень быстро разольется по вашему лицу. Но в тот вечер Вера выглядела что-то совсем уж скверно. И к тому же подушка, на которой она лежала, сбилась в комок.

– Я осторожно ее перевернула и тут заметила, что наволочка вся в крови. И кровь была свежей. А под волосами у Веры был налеплен пластырь с той самой марлевой повязкой, которую я уже нашла в мусоре.

К счастью, крови было совсем немного. А спала Вера крепко. И Полина решила не будить сестру. Пусть отдохнет, пусть выспится. Утром можно будет все обсудить.

– Но утром Вера отказалась со мной разговаривать на тему своего нездоровья. Как обычно, ушла, сказав, что идет на работу. Но как теперь выясняется, на работу она не пошла, а куда пошла, неизвестно. Может, эта рана на голове у сестры и была следствием одного из таких покушений?

– Наверняка! На Клавдию тоже было совершено два покушения. То есть, может быть, их было и больше. Но после первых двух Клавдия перестала ходить на работу.

И Римма рассказала, как сегодня после отъезда Полины на перемене она пошла к заведующей учебной частью, с которой у нее были теплые и хорошие отношения.

– И Анна Геннадьевна под большим секретом мне рассказала, что Клавдия жаловалась ей, что боится за свою жизнь, что ей чудится, что преступник караулит ее за каждым деревом, за каждым углом. И что она просит внеочередной отпуск, чтобы полиция успела бы за это время поймать или как-то иначе нейтрализовать злоумышленника. Отдел кадров пошел в этом вопросе Клавдии навстречу, учли ее особые обстоятельства и разрешили не появляться хоть целый месяц. В целях конспирации никого оповещать об этом не стали. Наверное, и твоя Вера тоже договаривалась о чем-то подобном со своим руководством на работе.

– А зачем же они мне тогда звонили?

– Ты уверена, что это звонили именно с Вериной работы?

– Ну… та женщина, которая мне звонила утром, она так сказала.

– Сказала! – фыркнула Римма. – В наше время никому нельзя верить на слово. Ты вот что… ты лучше узнай, что полиции известно по этому делу.

– Тогда я схожу в отделение полиции, узнаю, нету ли у них новостей.

– Это будет очень даже не лишним. С соседями уже поговорила?

Полина изложила те новости, которыми располагала.

И Римма решила:

– Будем искать этот катафалк. Какие буквы на нем были? ЕХО? Полагаю, это какая-то аббревиатура. Если она зарегистрирована как торговый знак или входит в логотип организации, то можно с помощью этих букв найти само юрлицо. Любой церковный приход оформлен как ООО или ТОО. Одним словом, сведения о нем должны иметься. Я сейчас этим и займусь. А ты иди в отделение полиции.

Полина убрала трубку обратно в карман и повернулась к бабуле, чтобы прощаться. Но, к своему удивлению, обнаружила, что бабка держит в руках пистолет. Внушительных таких размеров пукалка была направлена прямо в сторону Полины.

– Ба…ба…бабушка… – заикаясь, произнесла Полина. – Вы это чего?

– Ничего, – спокойно ответила старуха.

И, отвернувшись от Полины, нажала на спусковой крючок.