Текст книги "3D Зверь (СИ)"

Автор книги: Дарья Хоб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– все хорошо, неуверенно отвечаю и распахиваю дверцу.

Жёсткие пальцы тут же хватают за локоть и тащат в сторону багажника. Черт! В эту секунду мне представилось, что сейчас он меня запихнет туда на глазах у подруг и всей улицы.

– зачем приехали? – без предисловий шипит мужчина остановившись, но не отпуская моего локтя.

– отпустите, – жалобно умоляю, пытаясь разжать пальцы делающие мне больно.

– зачем? – громким рыком оглашает весь двор. На нас и правда все смотрят.

Девочки открыли было двери и уже хотели выйти, но он одним взглядом остановил их.

– мне больно, – уже почти плачу, рука горит огнём и пульсирует.

– а мне по твоему не больно? – в бледных глазах сверкают опасные молнии.

– простите, пожалуйста, – вглядываюсь в такое родное и такое чужое лицо. Глаза превратились в щелочки, тёмная щетина покрыла щеки, глубокие борозды морщин резали лоб.

– Денис… Тая?.. Ты что тут… – Катя стоит у открытой двери джипа с огромными от удивления глазами.

– сядь в машину! – рявкает Денис и она моментально повинуется, закрыв за собой дверь.

Я смотрю на него в полнейшей замешательстве, но вижу как меняется выражение на его лице. Он все ещё зол, но вместе с тем… Напуган, растерян?

Ничего не понимаю…

– Тая я все объясню, – выдыхает мужчина ероша волосы. – я был разбит…

О боже! До меня медленно, как из густого тумана доходит. Совсем не хочется верить в тот бред, что рисует логика. Наверняка это какая то ошибка, случайность. Может что то по работе…

– … это ни чего не значит, просто секс!

Пусто, тихо и где-то очень очень далеко гул голосов. Наверное я тону.

Глава 21

Открываю глаз и вижу белый потолок. Сил больше ни на что не осталось. Проваливаюсь обратно.

Вторая попытка разлепить глаза. И снова белый потолок. Саднит рука, тело не слушается, во рту сухо.

И снова в бездну.

– Таисия, нужно просыпаться.

Неуловимо знакомое лицо… И голос…

– просыпаемся. Открываем глазки.

Слышу как из туннеля, старательно пытаюсь пошевелиться, но руки как ватные.

– ну вот. Как дела?

Я точно знаю этого высокого взрослого мужчину в халате и докторской шапочке.

– где я? – шриплю еле ворочая языком.

– в нашей клинике, все хорошо, скоро приедет твой дедушка.

– деда? – не верю своим ушам.

– да, но сейчас мы снимем катетер и попробуем поесть.

– давно? – обвожу комнату глазами.

– три дня, без малого, – сообщает мужчина. А я наконец вспоминаю его. Это Машин отец. Я в его клинике. А что я собственно тут делаю третьи сутки?

Но спросить уже ничего не могу. Страшная слабость.

– нет, нет, дорогая моя. Открываем глазки! Надо покушать.

Он нажимает на кнопку и кровать поднимается придав мне относительно сидячее положение.

Из тумана начинает выплывать сцена у подъезда.

Становится дурно, вот вот стошнит.

Как бы я хотела, чтобы это был просто плохой сон.

– дышим, глубоко, медленно, вдох… Выдох… – медленно произносит доктор меряя давление, – умничка.

Я съедаю пару ложек жидкого пюре и пью сладкий чай.

Становится чуть лучше, но сил по прежнему нет.

*****

– привет красотка! С прошедшим днём рождения! – в палату аккуратно проскальзывает Лера с шариками и праздничным пакетом.

– спасибо, – вяло улыбаюсь обнимая подругу, – расскажи что случилось.

Девушка мнется, привязывает шарики и протягивает мне пакет.

– ну, ты рухнула и страшно нас всех напугала. Машка тут же вызвала батю, он примчался и отвёз сюда. Кароче там типо нервное и физическое истощение. В общем, если честно, только не пугайся, но в зеркало я бы на твоём месте не смотрелась. – как всегда честная и прямолинейная подруга коротко описала ситуацию.

– три дня без сознания?

– в общем да, ты приходила в себя пару раз, но не на долго.

– это че? – указываю глазами на капельницу.

– фиг знает, лекарства какие-то. Павел Петрович крутой док, все будет оки. – подмигивает Лерка, – Машка заходила вчера, но ты была в отрубе. Вечером прилетают твои. Папа их встретит и привезёт сразу сюда. В квартире я, вроде, навела порядок… – она прикидывает все ли рассказала.

– спасибо, люблю тебя.

– ну что ты!? Знаешь, зря мы тебя уговорили, идея была так себе… – подруга печально отводит глаза поглаживая мою руку.

Я ни чего не чувствую. Пусто. Глухо. Никаких эмоций. Наверное лекарства.

Вижу она хочет что то сказать, но не решается.

Пофиг.

На следующий день приходят мама и дедушка. Я не видела их целую вечность. Но даже не могу обрадоваться. Все чувства притуплены.

Мама плачет, обнимает, причитает. Дед смотрит с беспокойством, но он, как всегда, суров и сдержан.

А я просто хочу спать.

Так проходит ещё несколько дней. Приходят подруги, приезжают мама и папа, навещает врач.

– если не будешь кушать, буду кормить насильно! Тая от тебя одни глаза остались. Так нельзя!

– я ем Павел Петрович, честно.

– плохо ешь. Мало. – он мнется у двери, но все же продолжает, – к тебе приехал один человек… Я бы не пустил, но он очень убедителен. Извини.

Мужчина быстро скрывается за дверью, а я впервые за эту неделю чувствую хоть что-то. То-ли грусть, то-ли радость.

– мой нежный цветочек! – знакомый голос выводит из анабиоза. Он то тут что делает? Зачем? – мне больно видеть тебя в этих тусклых казенных стенах, но Павел Петрович меня всячески заверял, что специалистов лучше, чем в его клинике нам не найти. Поверим ему? Как думаешь?

– Алексей Владимирович зачем вы тут?

– ну как же! Наш с тобой общий знакомый не находит себе место от беспокойства. Его к тебе пускать запретили и я в общем согласен с этим решением. Вот решил сам взглянуть насколько все плохо. – он говорил мягко, вкрадчиво и улыбался самой добродушной улыбкой. Затем присел на край кровати и даже похлопал легонько по моей руке. Я открыла рот чтобы сказать какую нибудь колкость, но мужчина приложил палец к губам.

– я все знаю, золотце. И пока ты у нас под пресмотром врачей и под действием вон той водички, – он указал пальцем на капельницу, – скажу честно, как есть.

Голос оставаясь мягким стал преобретать стальные нотки, а взгляд и вовсе сделался ледяным.

– все мужики, знаешь ли, трахают, время от времени, баб. Кто-то по глупости, кто-то от обиды. Так вот наш Дениска, промахнулся по всем фронтам. Так ему больно и обидно было, что он выключил мозг и пошёл махать, сама знаешь чем.

А больно и обидно ему стало, потому что он дебил. Влюбился в девочку-красавицу, а она в него нет.

Вот такая печальная сказочка. – он отвёл взгляд, а через мгновение вновь стал добреньким дядечкой певуче размышлявшем о жизни. Этакий седовласый философ.

– не буду утомлять тебя душа моя, – мужчина коснулся губами моих пальцев и поднялся, – привет тебе от Лёлечки и от нашего глупого рыцаря.

Алексей Владимирович ушёл. А я осталась с расползающимися мыслями и странным глупым желанием опровергнуть его мысль. В голове билось лишь одно, невысказанное.

– с чего это он взял что девочка-красавица не влюбилась в глупого рыцаря?

Так и уснула смакуя эту фразу.

*****

Ещё через пару дней меня, еле стоящую на ногах, похудевшую до ужаса и совершенно несоображающую отправили домой, а точнее порекомендовали отдых, спокойствие и усиленное питание.

Из зеркала на меня смотрела мумия. На лице и правда были одни глаза, нос заострился, синие круги занимали пол лица, скулы торчали грозя порвать натянутую бледную кожу. От былого загара не осталось и следа.

Во мне и раньше было всего 48 кг, а сейчас, при 43 зрелище было удручающее.

Мне иногда становилось обидно, что я так бездарно пропустила свой день рождения. Я ведь очень его ждала. Иногда появлялось желание рвануть на дачу.

Родители очень старались меня приободрить, но действие лекарств отступало медленно и привычная эмоциональность все ни как не возвращалась. Не было и желаний. Еда казалась безвкусной, мир черно белым.

Так прошла ещё неделя, а за ней вторая, более живая, но все же какая-то замороженная.

Лето стремительно катилось к завершению. Август начинался безумной жарой. Москва плавилась.

Я все же решила ехать на дачу. Просто встала утром, сунула телефон и зарядку в карман шорт и чмокнув на прощание маму, отправилась за город.

Подходя к дому осталбинела от неожиданности. У ворот стоял чёрный jeep. А в открытом багажнике сидел ОН.

– привет малыш, – как ни в чем ни бывало улыбнулся мужчина, – отлично выглядишь.

Я уже решила, что это глюки и оглянулась по сторонам, в поисках синих львов и гигантских ананасов.

Не смотря на широкую улыбку, глаза у моего наваждения были странными. Внимательными и настороженными.

Он ждал ответа, я молчала.

Наверное лучше уйти. Я трусливо развернулась и так же медленно побрела в обратную сторону.

– Тая, подожди. Пожалуйста!

Он произнёс это над самым ухом. Почти коснулся плеч, но руки застыли в считаных миллиметрах.

Денис.

Больше всего хотелось охватить, обнять, прижать, но я не решился.

Мне не давали увидеть её, не рассказывали что с ней, я почти жил у клиники пока Леха не вынудил уехать. Он ходил к ней сам. Сказал так будет лучше и я поверил.

– плохо, мой глупый рыцарь, очень плохо. Но жить будет. Правда лучше без тебя. – грустно произнёс друг садясь в машину после визита в больничку.

– не беси меня! Что с ней? – рывком открываю дверь его серого крузика.

Стальные глаза вспыхиваю.

– заткнись, подбери сопли и пиздуй на объект. – тихо произносит босс. Тон отметает желание спорить. В гневе Леха крут и неуправляем. Даже по отношению ко мне. Два широких шрама на груди – отличное тому напоминание.

Я пытался узнать хоть что нибудь. Изводил себя, ждал.

Наконец понял, что сейчас сделаю только хуже.

Спустя месяц с небольшим, парнишка присматривающий за Тасей сообщил, что она взяла билет на электричку.

Это знак. Одна. Сейчас или никогда.

Боялся опоздать, мчал как сумасшедший нарушая все что можно.

И вот она смотрит пустыми глазами и уходит.

Надо остановиться, отпустить. Но я по прежнему не могу.

– пожалуйста, – умоляю её.

– здравствуйте Денис Сергеевич. – она так и стоит ко мне спиной. Голос мертвый, пустой, бесстрастный.

– я виноват перед тобой… – аромат все так же пьянит и лишает воли. Мои ладони уже скользят по болезненно худым плечам – что я наделал?!

Она медленно поворачивается и смотрит на меня в упор. Долго, мучительно.

– прости меня малыш, прости пожалуйста!

Касаюсь бледной шеи, пробега пальцами по волосам, обвожу потерявшие свой блеск глаза и вижу как в их глубине теплится что-то живое.

Со всей нежностью целую сухие губы. Она как и при первом поцелуе не шевелится, не отвечает но и не отстраняется. Дарит надежду. Я вкладываю всю ласку в каждое движение. Доказываю, прошу, объясняю и умоляю вновь и вновь.

Тая сдаётся и целует в ответ. Робко и неуверенно.

Счастье бъется в сердце. Огонь растекается по венам.

– Динаев – моя фамилия.

– что?

– ну ты переживала, что не знаешь мою фамилию.

– Динаев? – девушка удивлённо пробует её на вкус, – поэтому они звали тебя Дин, да?

– да, – смеюсь обнимая мою исхудавшую птичку.

Мы много раз сходились и расходились. Мучали, обижали, страдали и прощали. Но в итоге всегда оставались верны друг другу и нашим чувствам. И несмотря на открытое неодобрение Тасиных родителей, все-же стали семьёй.

Конец.