Текст книги "Монстры из хорошей семьи"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Монстры из хорошей семьи
Дарья Донцова

У каждого человека своя судьба, свой крест. Вот я, Виола Тараканова, и несу свой – постоянно вляпываюсь в криминальные истории. Довольно обременительно, надо сказать, но если бы не это мое свойство, где бы тогда писательница Арина Виолова – под таким псевдонимом я пишу детективы – находила новые сюжеты? А так они сами меня находят. Например, пошла я в бутик выбрать модную одежду и обнаружила под диваном в примерочной девушку Веру. Интересно, она и правда психопатка, какой кажется, и убийца, как она сама говорит, или… Конечно, «или»! Естественно, все подстроено! Но кто и зачем сводит Веру с ума, да нет – прямиком в могилу? Надо разобраться, а заодно и новый детектив напишется. Итак, начнем сначала…

Глава 1

Чем плоха пунктуальность? Когда приходишь вовремя на работу, вокруг нет никого, способного оценить по достоинству твое появление в нужном месте с секундной точностью.

Сколько раз я внушала себе: Виола, ты популярная писательница! Какого черта прикатываешь на встречу за десять минут до назначенного часа! Ну не глупо ли? Это, в конце концов, полнейшее идиотство! Самое интересное, что я все хорошо понимаю, но ничего с собой поделать не способна: если свидание назначено на три, я гарантированно прискачу в два сорок пять, оглянусь по сторонам и спрячусь в укромном месте. А потом, увидев из-за какой-нибудь колонны подходящего к месту рандеву знакомого, появлюсь в поле его зрения с самым наивным видом, восклицая:

– О, привет, извини, припозднилась… понимаешь, дел очень много…

Вот и сегодня я приперлась в издательство «Марко» за полчаса до оговоренного часа. И, естественно, ткнулась носом в запертую дверь кабинета начальника отдела пиара и рекламы.

– Федор приедет к полудню, – противно улыбаясь, прощебетала стерегущая вход хорошенькая блондиночка. – Но к нему должна прийти… э… Арина Виолеттова. Вам лучше записаться заранее, у Федора очень напряженный график.

Я скрипнула зубами и пошла к лифту. Какой толк объяснять глупышке, что мой псевдоним звучит иначе – Виолова? Все равно красотка тут долго не просидит: Федор меняет секретарш, словно диски в проигрывателе, и все дурочки на одно лицо – маленькие блондиночки с широко распахнутыми голубыми глазами, не способные запомнить имен авторов. Конечно, можно было устроиться в приемной, плюхнуться на диван, положить ногу на ногу, потребовать кофе и мирно ждать Федора, перелистывая газету «Книжное дело». Так бы поступил любой нормальный человек. А я предпочла скрыться в туалете, села там на подоконник и уставилась на улицу. Потому что мне не хотелось маячить под изучающим взглядом незнакомой девицы.

Зима в этом году была студеной, мороз порой достигал сорокаградусной отметки, а в те дни, когда ртутный столбик поднимался до нуля, начинал валить снег. Я уж и не помню, когда в Москве последний раз случалась подобная погода. И вот теперь, в качестве компенсации за стужу и пургу, к нам явилась бурная весна. Уже в двадцатых числах марта стало по-летнему тепло, а сегодня, десятого апреля, и вовсе наступила жара.

Я прислонилась спиной к стеклу. Как правило, люди радуются ласковой погоде и солнечным денечкам, но мне подкатывающее лето ничего хорошего не обещало. В нашем доме со дня на день должен начаться ремонт, поэтому забот у бедной Виолы Таракановой (таково настоящее имя писательницы Арины Виоловой) выше крыши: надо упаковать вещи, затянуть мебель пленкой, снять занавески, и так далее. Но все эти задачи, в принципе, легко решаемы, они меркнут перед другой, глобальной проблемой: где жить? Впрочем, еще вчера положение не казалось безвыходно трагичным.

Несколько недель тому назад я договорилась о найме квартиры – вполне симпатичной маленькой «трешки» на Ленинградском проспекте. Конечно, для нашей семьи, состоящей из шести человек, двое из которых дети, сорока восьми квадратных метров маловато, но ведь мы не собирались проводить в этих апартаментах всю жизнь. Предстояло потерпеть всего пару месяцев. В конце концов, трудности только укрепляют характер. Посчитав, что необходимое жилье, так сказать, в кармане, я успокоилась и занялась иными заботами, но сегодня утром позвонила хозяйка «трешки» и совершенно спокойно заявила:

– Виола, вынуждена извиниться, моя квартира не сдается.

– Как? – возмутилась я. – Мы же отдали залог!

– Безусловно, деньги я вам верну, – сухо сообщила дама.

– Что ж мне теперь, искать новый вариант? – не успокаивалась я.

– Это уже не моя проблема! – гавкнула нахалка и бросила трубку.

И вот буквально за считаные часы следует найти другую квартиру. А это, поверьте, совсем непросто. Начнем с того, что она должна находиться между станциями метро «Речной вокзал» и «Сокол», так как Кристина ходит в школу и ей будет неудобно, если временное жилье окажется далеко от учебного заведения. Во-вторых, комнат должно быть не меньше трех, и чтобы кухня была обязательно большая. Третий важный момент – цена. Запредельные деньги мы платить не можем, у нас их попросту нет. Конечно, имеется определенная сумма, но она отложена на ремонт собственной квартиры. И еще: если новое жилье быстро не найдется, виновата буду я, так как именно мне пришло в голову дать в свое время объявление в газете: «Снимем «трешку» на четыре месяца», после опубликования которого и откликнулась дама, наплевавшая сегодня на твердую договоренность.

Я горько вздохнула, глянула на часы и спрыгнула с подоконника. Одиннадцать сорок восемь. Надо поторопиться, иначе опоздаю! К двери кабинета Федора ноги поднесли меня без пяти минут двенадцать. Я влетела в приемную, увидела блондиночку, мерно жующую жвачку, и снова разозлилась на себя: опять заявилась раньше нужного времени. Ей-богу, меня легче пристрелить, чем научить чему-нибудь.

– Федора пока нет, – протянула секретарша. – И ваще, сказала ж! У него встреча с этой… э… Виолкиной!

Я раскрыла рот и набрала полную грудь воздуха. Сейчас спокойным, но каменным тоном объясню этой не слишком хорошо воспитанной, зато обильно накрашенной девице, что являюсь автором «Марко», поэтому мне следует ласково улыбаться и предлагать кофе. И еще доведу до ее сведения, что фамилия стремительно несущейся к супертиражам и славе писательницы, с которой у руководителя отдела рекламы назначена встреча, – Виолова. Мой псевдоним – Арина Виолова, а не Виолкина или Виолеттова! Да, да, сейчас я так все и скажу…

Дверь в приемную громко хлопнула, мое настроение мигом изменилось. Какой смысл воспитывать секретаршу, если можно высказать свое негодование начальству, и пусть оно само «полирует» подчиненную. Я повернулась ко входу, и заготовленная речь застыла в горле. На пороге стоял не Федор. Там маячила полная фигура, затянутая во что-то излишне яркое, прямо-таки пожарно-красное.

– Федька тут? – неожиданно писклявым голосом осведомилась алая гора.

– Нет, – презрительно ответила девчонка, не позаботившись выплюнуть жвачку.

– Не может быть! – фыркнула вошедшая тетка и двинулась прямиком к кабинету начальника. – Небось решил покурить в тишине.

– Вы куда? – вскочила на ноги блондинка.

– Не дергайся, детка, – снисходительно обронила посетительница, – мы договаривались о встрече.

– На какое время? – решила не уступать позиций секретарша. – В полдень к нему Валетова придет.

– Да? – Изогнула кустистые брови гороподобная посетительница. – Мне таковая неведома. И потом… Я – Ангелина Брок. Поняла?

– Вас нет в списке, – упорствовала блондинка, – назовите час встречи.

Брок закатила глаза:

– О боже! Мы договаривались на тридцатое марта!

– Но сегодня десятое апреля, – удивилась секретарша.

– И что? – пожала плечами Ангелина. – Опоз-дала чуток, право, смешно… Март, апрель, какая разница! Я была в астрале, а как вернулась, так и пришла. Пусть Федька скажет спасибо за то, что я вообще почтила его своим вниманием.

Тут дверь приемной снова хлопнула, и в помещение, распространяя запах дорогого парфюма, ворвался на сей раз Федор.

– Арина, душа моя! – воскликнул он, направляясь ко мне и весьма умело имитируя восторг. – Ты уже тут? Как всегда, слишком вовремя! Чай, кофе?

– Лучше сразу приступим к танцам, – слегка сердито ответила я. – У меня полно дел, у нас…

– Федька! – взвизгнула вдруг Ангелина Брок, нахально прервав нашу милую беседу. – Меня что, тут нет?

На лице рекламщика мелькнуло легкое недоумение.

– Простите?

– Не изображай, что не помнишь наш разговор!

– Да-да, конечно, – закивал Федор, – вы… э… э…

Очи главы отдела по связям с общественностью вопросительно уперлись в секретаршу, но глупая девица и не подумала прийти на помощь начальнику.

– Это Ангелина Брок, – решила я выручить пиарщика.

– Ясное дело, – обрадованно подхватил Федор, – вы пишете детективы!

Щеки дамы сравнялись по цвету с колером ее платья.

– Нахал! – заявила она. – Так оскорбить ученого! Кандидата космологических наук! Профессора Университета аэробиологической транскрипции, академика Международной академии академических знаний академического разума! Безобразие! Кто у вас тут хозяин бардака?

Последний вопрос Брок адресовала блондинке.

– Не знаю, – пискнула секретарша, потом бочком протиснулась к двери и позорно бежала в коридор.

Федор ласково заулыбался и попытался исправить положение:

– Уважаемая Ангелина, я имел в виду, что ваши книги захватывают читателя, как детективы.

– Это плевок в лицо! – посинела дама.

– Извините, – начал мести хвостом рекламщик, – неудачное сравнение.

– И откуда вы знаете про мои труды?

– Ну кто же не читал Ангелину Брок, – склонил набок голову Федор.

– Да, действительно, – слегка притихла дама. – Вы сейчас изучите мою рукопись, и обсудим формат издания. Работа невелика, всего семьсот пятьдесят страниц. Предупреждаю сразу: я человек интеллектуального космического эгрегора, земное меня касается мало, вопрос о гонораре практически не волнует, готова согласиться на любые копейки. Короче, полмиллиона долларов – и мои мысли ваши.

Раздалось шарканье, и в приемную протиснулся Олег Левитин – приятный темноволосый мужчина, больше всего похожий на профессора, вернее, на тот образ большого ученого, который нам демонстрируют в кино. У Олега голубые глаза, прячущиеся за нелепой старомодной роговой оправой, торчащая во все стороны бородка и далеко не шикарный, к тому же сильно мятый костюм. Галстук Олег не носит принципиально, чаще всего у него под пиджаком пуловер или водолазка.

До сих пор, сталкиваясь с Левитиным в коридорах «Марко», я впадаю в изумление. Поясню. В издательстве имеется некая инструкция, с которой непременно знакомят новичков. В бумаге четко сказано: внешний вид сотрудника должен отвечать пафосности конторы. Женщинам запрещены мини-юбки, а явиться на службу без колготок невозможно даже в жарком августе. Маникюр, педикюр, укладка и легкий макияж обязательны. Для мужчин необходим костюм, причем хорошего качества, безукоризненно чистый, идеально выглаженный, а лицо гладко выбритое, и никаких там усов. Короче говоря, если встретишь в коридорах «Марко» нелепое существо в ярко-голубых джинсах, в валенках с калошами и с дыбом торчащими, уж неделю как не чесанными волосами, то стопроцентно можешь быть уверен: перед тобой не редактор, не корректор, не секретарь и не сотрудник пиар-отдела, то есть не работник издательства, это – автор. И кто мне объяснит, отчего Олегу Левитину преспокойно разрешают нарушать правила? Одна его борода с застрявшими в ней крошками от завтрака должна, по идее, вызвать ярость у начальника отдела кадров.

– Здравствуйте, Виола Ленинидовна, – ласково улыбнулся Олег. – Похоже, ваш ремонт еще не начался, желаю мужества.

– Спасибо, – слегка удивленно ответила я.

Интересно, откуда Левитин узнал о предстоящей в моей жизни катастрофе? И еще, он, похоже, единственный человек, способный правильно произнести мое отчество – Ленинидовна.

– Боже, я, кажется, вижу Ангелину Брок! – отступил на шаг назад Олег. – Невероятно! Такой человек… у нас… запросто… Господи! Федор, разреши, похищу твою гостью? Не может же она стоять тут, в приемной. Пойдемте скорей в нашу супер-VIP-гостиную, там и поговорим! Вы, наверное, предпочитаете зеленый чай? Он проводник космической энергии.

– Ужасная безграмотность, – моментально накинулась на Левитина Ангелина. – Чай – жидкая смерть.

– Мы просто обязаны поговорить об этом! – ажиотированно воскликнул Олег и, уцепив толстуху под руку, легко утащил ее в коридор.

– Идиотка! – накинулся на вернувшуюся секретаршу Федор. – Отчего сразу за Левитиным не побежала? Тебя чему учили: если пришла сумасшедшая – мигом за психологом. А ты что? Рот разинула!

Ах, вот оно что… Только сейчас до меня дошло, отчего Олегу разрешено появляться в коридорах издательства в столь экзотическом виде: Левитин – мастер по улаживанию скандалов, он успокаивает и деликатно выпроваживает вон малоадекватные личности типа Ангелины Брок. А людей с левой, так сказать, резьбой в «Марко» рвется толпа, сразу и не разберешь, кто из них автор будущих бестселлеров, а кто вырвался на время из психушки.

– А ну иди сюда! – рявкнул Федор теперь на меня и втянул в свой кабинет. – Садись, лапа, и слушай. Не скрою, разговор нам предстоит тяжелый и неприятный.

У меня подломились ноги, тело плюхнулось в противно-холодное кожаное кресло, на лице помимо воли наверняка возникло выражение описавшейся в гостиной кошки. Стало так страшно, что сердце заухало и заколотилось в груди, словно пойманный лисой филин.

Так и быть, открою вам секрет. Писатели, при всем своем внешне уверенном виде, на самом деле люди сомневающиеся. Все эти растопыренные пальцы, гордо задранный нос и фразы типа: «Я величайший прозаик современности» – на самом деле прикрывают огромный комплекс неполноценности. Большинство литераторов испытывает стресс, неся рукопись издателю: а вдруг откажут в напечатании бессмертного опуса? Конечно, можно все равно считать себя суперпупергением, только если, скажем, «Марко» выставит тебя вон, то куда деваться? Рыскать по другим конторам? А если и там, мягко говоря, пошлют по известному адресу? Что тогда – напечатать свое дивное произведение на принтере и раздавать по знакомым? Утешаться мыслью о собственной необыкновенности? Восклицать: «Я слишком умен и хорош для массового читателя, тупого и малообразованного»? Но ведь любому писателю хочется еще денег и славы, этих двух составляющих литературного труда. Поэтому без издательства автору никак нельзя.

Стороне, которая печатает книги, тоже необходим автор. Большая часть издательств мечтает о суперработоспособном человеке, способном писать по восемь романов в год, которые народ начнет хватать, словно булочки в голодный месяц. Но, увы, литераторы чаще всего ленивы, сдают рукописи не вовремя, требуют за них непомерных денег, хамят редактору и пьют горькую. Алкоголиков среди прозаиков и поэтов тьма. Иногда, даже несмотря на рейтинговость литератора, издательство не выдерживает и разрывает отношения с особо противной личностью. В борьбе писатель—издатель, как правило, побеждает второй. Я могла бы сейчас назвать вам фамилии некогда весьма успешных авторов, сгинувших в безвестность из-за собственных гадких пристрастий или неумеренной тяги к скандалам. Да, в мире книжного бизнеса жестокая конкуренция, топового автора, не стесняясь, будут переманивать, но… Дурная слава имеет быстрые ноги, и если, к примеру, до издательства «НРБ» дойдет, что писатель N, переругавшись из-за гонорара с «Марко», сбегал в некую организацию и наслал на своих бывших «хозяев» налоговую полицию, то, несмотря на успех книг писателя N, «НРБ» не захочет иметь с ним дело. Да оно и понятно, почему – кому нужен отвязный скандалист, правдоруб, «борец за справедливость», искатель контрафактных тиражей?

Я в этом смысле не исключение. То есть я ужасно боюсь оказаться за бортом «Марко». Правда, характер у меня не революционный, но вот рукописи задерживаю часто, нарушаю сроки, указанные в контракте… Все, кажется, терпению «Марко» пришел конец.

– Моему терпению пришел конец! – рявкнул Федор.

Я зажмурилась и постаралась слиться с креслом. Вот он, самый страшный и черный момент в моей жизни. Хотя, если вдуматься, ничего ужасного, ну не получилось забраться на вершину, как, скажем, писательнице Смоляковой… И что теперь, умирать, что ли? Работу себе я найду…

– Отвечай немедленно, – затопал Федор, – что на тебе надето?

Я, ожидавшая чего угодно, кроме этого вопроса, икнула и ответила:

– Ну, джинсы.

Федор тяжело вздохнул:

– Очень правильный ответ, именно «ну, джинсы». Что это за фирма такая «ну, джинсы»? Где откопала замечательные тинейджеровские штанишки? Ты хоть понимаешь, что у тебя на заду написано?

– Да, – закивала я. – Написано: «Охраняйте природу».

– Сама перевела?

– Нет, – честно призналась я. – Английским не владею, продавец сказал.

Федор схватил со стола газету «Желтуха» и начал обмахиваться ежедневным изданием, которое приличный человек побрезгует взять руками без перчаток.

– Нет, киса, – прошипел он, – там вышито: «Пошли все сюда».

Я закашлялась. Неужели и правда? Теперь понятно, почему Кристина, провожая меня сегодня в издательство, воскликнула:

– Прикольные джины! Где взяла?

– А твой пуловер с вышитой собачкой… – начал вновь брызгать слюной Федор, – а сережки из дерьма… а часики за сто рублей… и еще баретки… Боже ж мой! Ну в какой лавке ты раздобыла эти розовые говнодавы с зелеными шнурками? А? Немедленно отвечай!

Мне стало обидно до слез.

– Знаешь, моя одежда – это моя одежда!

– Ошибаешься, лапа, – широко улыбнулся Федор. Потом он швырнул на стол «Желтуху» и велел: – А ну читай! Как раз про свою одежду!

Глава 2

Сначала мои глаза увидели фото: щуплый ребенок, одетый в нелепые сапожки на платформе, слишком широкие брюки и излишне свободный пуловер, держит в руках книгу. Девочке явно следовало сходить к парикмахеру, потому что волосы у нее стояли дыбом. Шестиклассница напоминала испуганную кошку (если видели когда-нибудь, как та ощетинивает шерсть при появлении внезапной угрозы, то поймете, о чем сейчас речь). Еще жаль, что подростки не желают слушать ничьих советов: сними девочка отвратительно растянутый свитерок, смотрелась бы вполне симпатично. Потом я внезапно поняла, что школьница держит не слишком чистой лапкой мою новую книгу, и тут же воскликнула:

– Какая милая девочка!

– Кхм, – закряхтел недовольно Федор, – снимочек потом позыришь, текстуху изучи.

И я начала читать статью. «Сегодня в книжном магазине «Медведково» прошла презентация новой книги Арины Виоловой «Груша для Золушки». Мы пока ее детектив не читали, но думаем, что найдем под обложкой все тот же набор: любовь-кровь-морковь – госпожа Виолова вечно тянет одну жвачку. Но сейчас не хотим обсуждать литературные достоинства нетленки, в конце концов, дюдик нас не удивит, поразило иное. Госпожа Виолова прибыла на презентацию в не слишком новых «Жигулях». Конечно, подобный патриотизм похвален, но, если учесть, что даже девочка из отдела продаж «Марко» прирулила на новенькой иномарке, то у вашего корреспондента возник вопрос: правда ли, что в «Марко» существуют две звезды – Смолякова и Бустинова, огребающие гонорары лопатой, а остальным авторам, так сказать, подзвездкам пятой категории, не хватает даже на кефир? Еще меня, человека весьма далекого от фэшн-бизнеса, удивил прикид литераторши и ее, с позволения сказать, драгоценности – пластиковые висюльки в виде собачек. Да, видно, у издательства «Марко» совсем плохо идут дела. Напомним вам, наши любимые читатели, что Арина Виолова сейчас на взлете, по сведениям «Желтухи», ее имя возглавляет список авторов, так сказать, второго эшелона. И что, у нее нет дублонов на одежду? Очевидно, «Марко» собирается пойти ко дну.

Кстати, у нас новая фишка: мы с этого номера начинаем публиковать снимки знаменитостей с указанием фирм и цены их одежды. См. фото».

Я, переваривая прочитанное, вновь устремила взор на снимок и только сейчас увидела тоненькие красные линии, ведущие к фигуре девочки, – около каждой черты имелась рамочка с порядковым номером. А ниже был напечатан следующий текст.

«1. Голова. Стрижка сделана в парикмахерской на вокзале, примерная цена 200 руб.

2. Свитер. Фирма не определяется. Может, самовяз или подарок любимой бабушки. Если второе предположение верно, то оно хоть как-то оправдывает появление в гардеробе писательницы этой «стильной» вещички. Цена – около трехсот рублей.

3. Джинсы. Страх смотреть! Сняты с мужа! Скорей всего, фальшивый бренд, сшитый на коленке, в подвале, вьетнамцами. Цена – 200 руб.

4. Обувь. Баретки из кожзама, щедро украшенные кнопками. Цена – 150 руб.

5. Украшение – серьги в виде пуделей. Ваш корреспондент обнаружил подобные в подземном переходе у метро. Цена – 20 руб.

Итого: 870 рублей.

Нижнее белье оценить не можем, но, думаем, оно соответствует верхнему прикиду.

Ах, «Марко», как вам не стыдно! Заплатите Виоловой хоть раз тысячу баксов, пусть бедняжка позволит себе ботиночки из натуральной кожи. Да, кстати, скоро у Арины день рождения. Мы, сотрудники «Желтухи», люди не жадные и к тому же жалостливые, поэтому приготовили нищей писательнице щедрый подарок: шикарные бриллиантовые серьги, которые непременно вручим ей в нужный день».

Газета выпала из рук.

– Офигеть… – вылетело изо моего рта.

– Ты наш позор! – загремел Федор. – Немедленно вытащи из ушей собачью мерзопакость! Где брюлики, а?

– У меня их нет.

– Почему?

Хороший вопрос.

– Ну, потому, – понуро ответила я, – что на ремонт копила… И вообще, зачем мне камни?

– Действительно, – скривился Федор, – если нацепить на дворняжку золотой ошейник, вид станет еще хуже. Так! Теперь все меняется: внешность, поведение. Имей в виду: мы собираемся дотянуть Виолову до уровня Бустиновой, грядет широченная рекламная кампания, и никак нельзя позволить…

Упади мне сейчас на голову потолок, я бы и то удивилась меньше.

– Значит, меня не выгоняют из «Марко»? – промямлила я, не веря своему счастью.

Федор всплеснул руками:

– Нет, вы только полюбуйтесь на нее! Подобрали на помойке, отмыли, отчистили, допинали, несмотря на сопротивление объекта, почти до звезды, и вытурить? Подарить другим уже почти огранен-ный бриллиант? Нет, лапа, теперь ты станешь отрабатывать мои старания. Значитца, так! Ездишь на иномарке – скромной, маленькой, очень милой, типично женский вариант. И если кто-нибудь из журналюг, сунув тебе под нос микрофон, поинтересуется: «Арина, отчего рулите не на «Бентли»?» – ты сделаешь гримасу… Ну-ка, изобрази легкое презрение! Давай начинай!

Я подняла брови, вытянула губы, выпучила глаза.

– Не верю, – покачал головой Федор. – Это морда больной поносом игуаны. Ладно, нельзя требовать от человека всего сразу. Дома потренируешься у зеркала. Запомни: главное тут не выражение лица, а тон. На выдохе произносишь: «В нашем безумном мегаполисе не найти места для парковки. И потом – я не люблю выделяться». Усекла, лапа?

– В принципе, да, но есть неясности, – вздохнула я.

Федор схватил бутылку с минералкой.

– Какие, песня души моей?

– Где взять маленькую, милую, симпатичную иномарку, да еще и типично женский вариант?

– А, это фигня… Глянь в окно… – меланхолично заявил рекламщик.

Я подошла к огромному стеклу и закричала:

– Ой, ой, там…

– Что? – поперхнулся водой Федор.

– Мою машину уволакивает эвакуатор!!!

Федор тоже подошел к окну и хмыкнул:

– Ну правильно, металлолому место на свалке.

– Но…

– Вон твоя новая тачка.

– Где?

– Слева, у будки охраны.

– Где? – растерянно повторила я.

– Протри глаза! Неужели не видишь? – начал злиться Федор.

– Маленькую миленькую иномарку? Нет.

Федор положил мне руку на плечо и принялся командовать:

– Перемести взор левее, еще, еще, во!

– Но это джип! Здоровущий, как троллейбус!

– Конечно.

– Ничего себе, маленькая миленькая иномарка!

– Хочешь сказать, плохо выглядит?

– Нет, но…

– Что теперь не так?!

– Думала… э… Но я не умею ездить на такой!

– Ерунда, крути рулем, и все.

– Там же, наверное, автоматическая коробка передач.

– Ага, на одну педаль меньше. В общем, так: соберешься домой, Женька, наш шофер, объяснит тебе, как ставить рычаг, и все дела.

– Но…

– Еще что? Слушай, ты мне надоела со своими дурацкими капризами!

– Но…

– Спорить бесполезно. Металлолом уже уволокли.

– Я не планировала покупать джип.

– Он тебе достается просто так.

– В смысле – даром?

– Да. Машина не новая, но в отличном состоянии, техобслуживание станешь проходить по этому адресу.

Жестом фокусника Федор бросил на стол визитку.

– Но…

– Замолчи! Твоя задача везде появляться на этих колесах, а в интервью ненавязчиво говорить журналистам марку своего автомобиля.

– Ага, – закивала я, – ясненько.

– Не вздумай выронить хоть слово критики о тачке! – предостерег Федор. – Что ж, одну проблемку решили, теперь подкатила вторая. А с ней, моя лапа, мы поступим таким образом: садишься сейчас в авто и рулишь в бутик «Зубастый арбуз». Там госпожу Тараканову ждут с распростертыми объятиями и уже приготовили кучу шмоток.

– Но…

– Снова-здорово!

– Но…

– Замолчи, позор издательства!

– Но…

– Что еще?

– У меня в кошельке всего сто рублей, – призналась я.

Федор почесал пальцем нос.

– Привычка не иметь с собой налички выдает богатого человека. Многие держатели карточек забывают о необходимости класть в кошелек живые купюры. Если ляпнешь при журналюгах об отсутствии ассигнаций, плохо не будет, это я тебе говорить разрешаю.

– Извини, но…

– Мне надоело твое ноканье!

– В моем кошельке отсутствует кредитка.

– Почему? Дома забыла?

– Просто… ее у меня нет.

Федор вытаращил глаза:

– В смысле? Как – нет? Потеряла?

– Я ее не заводила.

Рекламщик сел за стол, потер затылок и устало поинтересовался:

– Прости, Арина, что вмешиваюсь в интимные дела, но скажи мне, где складируешь деньги? Я в курсе, сколько тебе платит «Марко». Куда деваешь гонорары?

Я стала загибать пальцы:

– Покупаю продукты, всякую ерунду для дома, вещи… Сейчас надумали делать ремонт, в планах – приобретение дачи. Понимаешь, в нашей семье основным добытчиком был Семен, муж Томочки, но сейчас его дела идут не слишком хорошо, поэтому финансовым столпом стала я, и…

– А где же держишь заныканное? – перебил меня Федор.

– В банке из-под печенья, – после некоторого колебания ответила я.

Рекламщик уставился на меня, потом моргнул, раз, другой, третий.

– Из-под какого… печенья? – наконец выронил он.

– Шоколадного, – потупилась я. – Очень удобная тара, легко закрывается, стоит у меня в шкафу, и вообще…

Федор схватился за телефон:

– Алле, банк? Это кто, Катя? Ой, прости, Лидочка, вечно я вас путаю. Котик мой, мы немедленно заводим в вашем VIP-отделе карточку, голдовую, на имя Виолы Ленинидовны Таракановой. Нет, имя ее папы не Ленин, а Ленинид. Хорошо, хорошо…

Швырнув трубку на стол, Федор прошипел:

– В магазин все равно поедешь, там тебе отпустят в долг. Хотя… Нет! Стой!

Резво вскочив, начальник отдела распахнул сейф, вытащил из железного шкафа пачку банкнот и рявкнул:

– Вот, держи! Завтра надеюсь увидеть тебя в приличном виде.

– Нужно столько потратить на шмотки?!

– Тут не много, – успокоил Федор.

Я мысленно оценила пачку. Ага, совсем копейки. Похоже, тысяч сто. Рублей, слава богу, а не долларов.

– Завтра ровно в полдень, – мерно вещал Федор, – жду тебя здесь. В час у нас съемка для новой рекламной кампании.

– Ой, а можно перенести?

– Почему?

– Ну… у нас ремонт, в общем…

– Ты сама решила красить потолки? Из пылесоса?

– Нет, нет!

– И на том спасибо. Но тогда не понимаю, что помешает завтра заняться работой?

– Нам негде жить! – выпалила я.

Федор застонал, потом взял бутылку воды, залпом осушил ее, швырнул пустую тару в корзинку, не попал и горестно констатировал:

– Денек неплохо начинается. Ладно, сейчас же подробно излагай беду. Только материала в «Желтухе» под названием «Виолова – бомж» мне для полного счастья не хватает!

Около двух часов дня я, вспотевшая от нервного напряжения, оказалась у бутика с идиотским названием «Зубастый арбуз». Только женщина, еще утром мирно рулившая на милых сердцу, совершенно родных и досконально изученных «Жигулях», а в полдень сидящая за баранкой пафосной иномарки, сумеет меня понять. Издательский шофер Женя дал госпоже Таракановой наспех урок вождения транспортного средства с автоматической коробкой передач и усвистел по своим делам. Я кое-как вскарабкалась на сиденье и вцепилась в руль. Длины моих рук и ног явно не хватало, чтобы комфортно расположиться на водительском месте, пришлось начинать движение, устроившись на самом краю кресла.

Первые минуты я ощущала себя водителем троллейбуса – земля оказалась далеко внизу, а окружающие машины превратились в крошек. Потом стало понятно, что ничего особо сложного в «автомате» нет, вот только левая нога, которой теперь следовало мирно отдыхать на специальной подставке, постоянно нажимала на педаль отсутствующего сцепления.

Подъехав к Ленинградскому проспекту, я притормозила и стала ждать, пока в плотном потоке машин образуется достаточное пространство для того, чтобы вклиниться в движущуюся бесконечную ленту автомобилей. Мне несвойственно агрессивное поведение на дороге, и еще я трезво оцениваю свои водительские способности, поэтому сейчас спокойно маячила на углу маленького переулочка.

Внезапно симпатичная серая «девятка», ехавшая в крайнем правом ряду, притормозила и поморгала фарами. Решив, что водитель желает спросить у меня дорогу, я попыталась опустить стекло, не нашла ручку, открыла дверь и крикнула:

– Чем могу помочь?

Из «Жигулей» высунулся мужик лет сорока. Улыбнувшись во весь рот, он проорал:

– Поворачивайте, девушка!

Впав почти в шоковое состояние, я вырулила на проспект. Зря, однако, говорят, что все мужики на дороге хамы, встречаются же милые, интеллигентные, хорошо воспитанные люди. Вот сейчас мне любезно помогли повернуть! Дядька находился на главной дороге, я стояла на второстепенной, он мог катить себе спокойно, не обращая внимания на окружающих. Ан нет, притормозил, пропустил. Пустячок, а приятно.

Порадовавшись небывалой удаче, я сосредоточилась и поняла, что скоро предстоит повернуть налево. Вообще говоря, я избегаю езды в левом ряду, считаю, что он предназначен для лихих парней на машинах с «крякалками» и стробоскопами, и всегда, оказавшись на скоростной полосе, моментально начинаю испытывать дискомфорт, потому что мне все незамедлительно гудят. Один раз я чуть не лишилась чувств, когда сзади из джипа с полностью тонированными стеклами прогремел командный голос:

– Эй ты, металлолом, немедленно подай вправо!

Но сейчас-то альтернативы не было, на втором перекрестке следовало повернуть. Отчего я заранее начинаю подготовку к маневру? Да кто ж пропустит меня непосредственно у перекрестка? Сколько раз я прокатывала мимо нужного поворота, и приходилось потом искать место разворота, возвращаться назад.