Текст книги "Филе из Золотого Петушка"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Дима понравился хозяйке салона, молодящейся Веронике, и его приставили к делу. Зарплата была невелика, сущие копейки, но, во-первых, мастеров бесплатно кормили обедом, во-вторых, щедрые клиенты давали чаевые, а в-третьих, и это самое главное, Дима понял: ни в какой институт он поступать больше не станет. Ему очень понравилась профессия парикмахера.

Первый год он был на подхвате, мыл клиентам голову, подавал чай, подметал зал и скреб туалеты. Мастера, а Вероника брала к себе на работу только высококлассных специалистов, отнеслись к симпатичному мальчику по-отечески, а когда поняли, что тот совершенно искренне хочет овладеть профессией, начали учить его.

Стоило Диме взять в руки расческу и ножницы, как он понял: это его дело. Единственная беда, тренироваться на клиентах ему, естественно, никто не разрешал, и тогда парень начал без конца стричь Марину. Сестра, тоже пристроенная в салон на должность ученицы маникюрши, не сопротивлялась, но скоро настал момент, когда кромсать у нее на голове оказалось нечего, на макушке Марины топорщился петушиный гребешок.

Дима сначала приуныл, но потом блестяще вышел из положения. Он дал в газету объявление: «Дамский мастер сделает вам за умеренную цену прическу. Если не понравится – можете не оплачивать». И к парню на дом потекли клиенты.

Год назад Диму наконец перевели из учеников в мастера, ему прибавили зарплату, да и чаевые стали побольше. Маринка, успешно полировавшая ногти мужчинам и женщинам, тоже радовалась жизни. Они с братом разъехались по разным квартирам и попытались устроить свою личную жизнь независимо друг от друга. Правда, пока им не очень везло. И Дима, и Марина хотели не столько любви, сколько богатых спутников жизни, но обеспеченные мужчины и женщины, посещавшие салон, не обращали внимания на молодых мастеров.

Впрочем, деньги у брата с сестрой появились. Дима начал покупать дорогую парфюмерию, а потом вдруг приобрел себе квартиру.

– Квартиру? – перебила ее я. – Какую?

– А ту, где мы только что были, – пояснила Марина. – Она, конечно, не фонтан, комната всего одна, зато своя! Еще мебель купил и холодильник, вот на телик уже не хватило!

Я вспомнила дешевую вешалку из некрашеного дерева, софу и гору подушек на колючей циновке. Ну, похоже, на обстановку он не много потратил, да и ремонт в квартире сделать не успел, просто заклеил грязные стены в ванной клеенкой, но все равно, где Дима раздобыл отнюдь не малые деньги на приобретение жилья?

– И откуда у него средства?

– Понятия не имею, – пожала плечами Марина.

– Ты не интересовалась?

– Спрашивала, конечно.

– А он?

– Смеялся только: птичка в клювике принесла, повезло, дескать. Он и мне пообещал.

– Что?

– Квартиру, – вздохнула Маринка. – Обнял за плечи и сказал: «Не завидуй, сеструха, тебе скоро эта хата достанется, я в другую перееду».

– И ты не заволновалась, узнав о планах брата? – покачала я головой. – Ясное же дело, что честным путем столько денег не заработать. Не на чаевых же он накопил на две квартиры. Извини, в это верится с трудом.

– Ага, – грустно кивнула Маринка, – мне тоже. Только Димка откровенничать не захотел, сказал лишь: «Не боись, я на золотую жилу напал».

– И где ты ее разрабатываешь? – прищурилась Марина.

– А в салоне, – ухмыльнулся брат, – там такие дела творятся!

– Какие? – напряглась сестра. – Я же там тоже день-деньской сижу и ничего не вижу.

– Плохо смотришь, – захихикал брат, – невнимательная ты! Дурашка!

– Ну расскажи, – заныла Марина, – интересно же!

Но брат, всегда потакавший сестре, на этот раз проявил твердость.

– Нет, – ответил он, – меньше знаешь – дольше живешь, есть такая закономерность.

ГЛАВА 7

Мы посидели молча еще пару минут, потом я сказала:

– Тебе придется идти назад, в квартиру.

– Ни за что! – закричала Марина. – Зачем?

– Нельзя же там труп оставить!

Она зарыдала в голос.

– Нет, не пойду, только с тобой. Или лучше вообще туда не соваться. Давай позвоним в милицию и анонимно сообщим о преступлении.

Я заколебалась, самой неохота иметь дело с районным отделением, но тут же я поняла, что выхода нет.

– Там, на кухне, осталась твоя сумка с неразобранными продуктами, сразу станет ясно, что приходила сестра. Нет уж, пошли.

– Не хочу, – уперлась Марина, – одна ни за что!

– Ладно, – сдалась я и покатила назад, во двор к Диме.

По лестнице мы взобрались довольно быстро, но возле незакрытой двери сдрейфили и уставились друг на друга.

– Хоть режь меня, – прошептала Марина, сливаясь по цвету со своей нежно-бежевой маечкой, – но я туда ни за какие коврижки не войду.

– Ладно, – кивнула я и вытащила мобильный, – подождем специалистов на лестнице.

Милиция явно не торопилась к очередному трупу, и мы с Мариной успели разработать план. Значит, так, мы с ней хорошо знакомы и пришли вместе к Диме, принесли ему продукты. Сначала просто удивились, обнаружив сломанную дверь, прошли на кухню, стали раскладывать еду, но потом почувствовали запах, открыли шкаф…

Милиционеры появились лишь через два часа. Их было трое, похожих, словно близнецы: грязные джинсы, мятые рубашки и сильный запах мятной жвачки.

Никакого особого интереса к нам они не проявили. Было видно, что им страшно не хочется заводить себе на голову новое дело, но ничего не попишешь. Нас допросили и отпустили. Труповозка прибыла на удивление быстро, разбитую дверь украсила бумажка с печатью, и мы с Маринкой очутились во дворе.

Яркое солнце заливало покосившиеся скамеечки и песочницу. Время подбиралось к двум часам.

– И что мне теперь делать? – вздохнула Марина. – В три надо на работе быть.

– Давай подвезу, – предложила я, – кстати, мне нужно посетить салон, посмотреть, что там к чему…

Марина молча кивнула.

– Ага, только мне придется прямо так ехать, времени на переодевание нет. Клиентка ровно в три притопает.

– Ты замечательно выглядишь, – заверила я ее, – садись в машину.

Ровно без десяти три я припарковалась возле двери, украшенной вывеской с изображением женской головы.

– Ты иди сюда, – Марина ткнула пальцем в стеклянную дверь, – а мне через боковой вход, нам не разрешают вместе с клиентами входить.

Не успела я глазом моргнуть, как она унеслась. Поколебавшись секунду, я толкнула широкую прозрачную дверь и очутилась в просторном зале. С правой стороны виднелись ряды кресел, между ними стояли столики с зеркалами, слева за большой конторкой сидела прехорошенькая девушка, волосы которой были уложены в затейливую прическу: огромная башня, украшенная каскадом искусственных цветов и бисера.

– Здравствуйте, – заулыбалась она, – чем могу помочь?

– Э… мне хотелось бы постричься.

– Вы записаны?

– Нет.

– Тогда, боюсь, будет сложно попасть к мастеру, – продолжала лучиться улыбкой администратор, – наши ведущие стилисты работают по предварительной договоренности. Но, впрочем, погодите.

И она стала внимательно изучать экран мерцающего перед ней компьютера.

– Вот Карина свободна, – сообщила она наконец, – это наш молодой специалист, пойдете?

Я кивнула. Значит, ведущие мастера у них завалены работой настолько, что вклиниться в их плотное расписание просто невозможно, а эта Карина плюет в потолок. И о чем это говорит? Всего лишь о том, что, скорей всего, девица не умеет ни стричь, ни красить, ни укладывать, вот и сидит без работы. Интересно, сколько стоит тут обычная укладка волос? Будет ужасно, если мне не хватит денег.

– Пойдемте, – прочирикала возникшая словно по мановению волшебной палочки худенькая женщина с абсолютно прямыми белокурыми волосами.

Мы двинулись в глубь помещения, путь лежал мимо столика, заставленного пузырьками с разноцветными лаками. Марина, державшая в руках пилочку, подняла голову и улыбнулась мне.

– Садитесь, – велела Карина.

Я опустилась в кресло, Марина оказалась буквально рядом, мне хорошо была видна ее ярко мелированная голова, склоненная над руками элегантной дамы, украшенными кольцами с огромными камнями.

– Ногти делаем овальными? – спросила она у клиентки.

Та недовольно ответила:

– Неужели трудно запомнить? Я хожу сюда как на работу, два раза в неделю, и каждый раз слышу один и тот же идиотский вопрос!

Марина покраснела и усердно заработала пилочкой. Я подавила тяжелый вздох. Хуже нет, чем иметь дело по службе с людьми. Довольно долгое время я была наемной преподавательницей, уборщицей, да кем только не была, пока не начала писать криминальные романы. Поэтому я имею право дать совет: если есть возможность устроиться на работу, которая не связана с обслуживанием людей, немедленно бегите туда. Лучше уж в зоопарке точить когти тигру, чем лакировать ногти капризной дамочке. Хищник, по крайней мере, молчит. И уж совсем ужасно обслуживать богатых. Во-первых, большинство из них угодило из грязи в князи и теперь считает своим долгом унижать всех, кому не повезло украсть стратегические и природные богатства родины, а во-вторых, отдавая вам деньги, такой человек требует рабского подчинения. К сожалению, интеллигентность и воспитание нельзя купить так же легко, как бриллиантовые серьги.

– Не похоже, что вы красите волосы, – сказала Карина.

Я, краем уха слушая, как клиентка распекает несчастную Марину, соврала:

– Понимаете, у меня завтра день рождения.

– Заранее поздравлять плохая примета, но желаю счастья, – улыбнулась Карина, – здоровья и денег побольше.

– Да уж, – вздохнула я, – деньги не помешают, честно говоря, у меня их кот наплакал.

Карина оперлась на кресло.

– Зачем вы тогда сюда пришли, а? Тут с вас дикие бабки сдерут.

– Да вот, решила подарок себе к празднику сделать – хорошую прическу. Я преподаю немецкий язык, и мать одного из моих учеников стрижется здесь, она очень хвалила некоего Диму, говорила, он хорошо работает и берет недорого.

Карина хмыкнула:

– Дима сегодня к трем подойти должен, что-то его нет до сих пор, опаздывает. Если хотите, могу поглядеть, есть ли у него свободное местечко.

– Нет, спасибо. А вы можете меня причесать?

– Легко, – кивнула Карина.

– До завтра прическа доживет?

– Залачим покрепче, и все.

– Простите, сколько стоит укладка?

– Сто долларов.

Я чуть не выпала из кресла.

– Сколько?

Карина снисходительно посмотрела на меня.

– Сотню баксов или рублями по курсу, можно оплатить карточкой, только, думается, у вас ее нет!

– Нет, – согласилась я, – впрочем, и валюты нет. Да я бы и не отдала такую сумму за прическу, жалко.

Карина тоненько засмеялась. Боковым зрением я увидела, как Марина встала, потом услышала ее голос:

– Секундочку, я только горячей воды принесу.

– Поторопитесь, любезная, – недовольно протянула капризная клиентка, – у меня времени совсем нет.

Марина кивнула:

– Один момент!

Карина перестала смеяться и тихо сказала:

– Сюда нормальные люди не ходят, а те, кто является, сто баксов за деньги не считают, хотя лично я столько за комнату плачу.

– Вы не москвичка?

Карина покачала головой:

– А тут почти все из провинции. Вероника, хозяйка, очень хитрая, иногородним можно меньше платить, но мы тоже не промах. Вот что, я вам дам сейчас свой адрес. Если завтра в восемь утра приедете, уложу вас, как картинку, за триста рублей. Понравится – станете ко мне на дом ходить. У меня много клиентов, нормальных людей, которым неважно, где голову в порядок приводить, в салоне на Тверской или на кухне у мастера.

– Спасибо, – обрадованно воскликнула я, – а что же мне на выходе сказать?

– Ничего, – мотнула головой Карина, – я сама все улажу.

– Сколько можно ходить за водой! – взвизгнула клиентка, ожидавшая Марину. – Эй, там, на рецепшен, куда маникюрша подевалась?

К столику подскочила девица с «башней».

– Что-то случилось?

– Это полнейшее безобразие, милейшая, – злилась дама, – маникюрша пошла за водой и пропала! Жду уже целый час! Между прочим, моя минута дорого стоит, я не привыкла просто так разбрасываться временем. Немедленно отыщите эту мерзавку, небось покурить решила. Имейте в виду, я не стану платить за такое обслуживание.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась администраторша, опрометью бросаясь в глубь зала, – у нас на работе не курят, да и не позволит она себе никогда клиента задержать, может, у нее живот схватило!

– Вот, – тихо сказала Карина, подавая мне бумажку, – завтра в восемь утра, останетесь довольны.

Я посмотрела на листок. Ясенево, не ближний свет, и потом, у меня всего семь дней.

– Скажите, а сегодня никак нельзя?

Карина взяла со столика органайзер:

– Погодите минутку!

– Меня совершенно не интересуют физиологические отправления вашей маникюрши, – перешла на визг клиентка, – просто отвратительно! Еще повесьте тут расписание своих критических дней!

– Последний клиент в восемь придет, – сказала Карина, – мужчина, без краски, час нам на все про все хватит. Значит, где-то в полдесятого я могу уйти, ну, пока доберусь… В одиннадцать не поздно?

– Знаете что, – предложила я, – хотите, я заеду за вами в девять тридцать, у меня машина.

– Классно, – оживилась Карина, – меня прямо ломает в метро, я вам такую голову сделаю, все обзавидуются.

– А-а-а-а, – истошно завопила клиентка, – а-а-а!

Я повернула голову. Вот странная женщина, ну, подумаешь, опаздывает, но зачем же издавать такие звуки? В конце концов, не одна здесь находится.

Вопль несся по салону, эхом отражаясь от стен и зеркал, на звук из маленького коридорчика выскочила администраторша, и я в ту же секунду сообразила, что это орет она, а не капризная дамочка с необработанными ногтями.

Все мастера побросали работу и повернули голову на звук, клиенты насторожились.

– А-а-а-а, – колотилась девица с «башней».

– Что случилось, Анджела? – строго спросила появившаяся в зале девушка, одетая в мятые джинсы и футболку. – Немедленно прекрати!

– Вероника! – воскликнула капризная клиентка. – Ну и бардак в твоем салоне! Черт-те что творится! Имей в виду, я теперь буду ходить к Дессанжу! У него мастера такого себе не позволяют! Уйти за водой и пропасть! Завизжать на всю ивановскую! Да уж, верно говорят, сколько ни дави в себе город Крыжополь, он все равно вылезет! Хоть сто раз парикмахерскую студией назови, только если хозяйка до двадцати лет на двор по нужде бегала и картошку окучивала, толку не будет!

Вероника покраснела и довольно зло ответила:

– Я никого сюда силой не затаскиваю, сами приходите!

– Ты мне не хами, – взвилась клиентка, – я плачу хорошие деньги и требую нормального обслуживания.

– Сама-то, – прошептала Карина, – ой, не могу! Из грязи да в князи!

– Немедленно всем мастерам приступить к работе, – железным тоном велела Вероника, потом уже более мягко произнесла: – Приношу глубокие извинения всем клиентам. Анджела будет немедленно уволена!

– Займется кто-нибудь наконец моими ногтями? – перебила ее дама.

– Где Марина? – сурово спросила Вероника. – Почему ее нет на рабочем месте?

Я решила защитить девушку:

– Она пошла за водой.

– И утонула! – подхватила клиентка.

– Марина умерла, – сказала Анджела и опять завизжала.

Она явно съехала с катушек. Замолчала при виде начальницы, но потом снова впала в истерику, затопала ногами, затрясла головой, «башня» начала заваливаться набок.

– А ну, перестань пороть чушь! – заорала Вероника.

Анджела захлебнулась криком.

– Где Марина? – строго спросила Вероника.

– В туалете, – пролепетала Анджела, – возле унитаза сидит, убитая!

В салоне воцарилась невероятная тишина, потом все мастера во главе с хозяйкой рванулись в боковой коридорчик. Я последовала за ними.

– Имей в виду, Анджела, – шипела Вероника на ходу, – тебе эта шутка дорого обойдется. Выгоню без выходного пособия и еще заставлю оплатить…

Не договорив фразу до конца, она дернула за ручку двери, украшенной буквами «WC».

Мастера столпились за спиной хозяйки, на какую-то секунду все звуки смолкли, потом девушки завизжали, словно поросята, увидевшие бойню.

– Заткнитесь, – попыталась навести порядок Вероника.

Но тщетно! Подчиненные не слушались начальницу. Одна из парикмахерш, не в силах сдержаться, зажала рот и толкнула соседнюю дверь. В коридор ворвался шум улицы. Это был служебный вход. Девицы выскочили во двор, и я наконец увидела внутренность туалета.

Небольшая комнатка, выложенная простой белой плиткой. У стены – унитаз, сбоку висит круглая раковина. Тонкая струя воды течет из открытого крана, на полу валяется нежно-голубая пластиковая мисочка, а Марина сидит в углу, навалившись на корзину для мусора. Ноги ее неестественно подогнуты, руки раскинуты в стороны, лицо запрокинуто, шею обхватывает черный ремешок, туго врезавшийся в белую кожу.

– Спокойно, – забормотала Вероника, – только спокойно. Анджела, немедленно ступай в зал и успокой клиентку, сообщи, что у маникюрши сердечный приступ, она жива и сейчас будет отправлена в больницу.

– Но Марина умерла! – взвизгнула плохо соображавшая администраторша.

Вероника влепила ей пощечину.

– Дура! Делай, что велят! Да немедленно собери девок, ишь, разорались во дворе, кретинки! Живей!

Всхлипывая, Анджела понеслась выполнять указания начальства. Вероника перевела дух, закрыла туалет, навалилась на дверь и тут увидела меня, прижавшуюся к стене.

На лице хозяйки салона появилось самое сладкое выражение.

– Э, добрый день, – улыбнулась она.

– Здрассти, – кивнула я.

– Рада видеть вас у нас! Пришли сделать прическу?

– Да, впервые заглянула.

– И кто вами занимается?

– Карина.

Вероника схватила меня за рукав.

– Кара, конечно, хороший мастер, других у нас просто нет, но у нее опыта маловато, вам нужно к Светлане, та просто творит чудеса.

Не понимая, куда она клонит, я ответила:

– Я заглянула к вам случайно, просто шла мимо, на рецепшен сказали, что парикмахеры заняты!

Вероника потащила меня по коридору и втолкнула в свой кабинет.

– Анджела дура, – заявила она, – ее давно следует выгнать. Держу ее из милости, не умеет нормального клиента распознать. Вас как зовут?

– Виола Тараканова.

– Ах, милая Виолочка, – запела Вероника, роясь в столе, – я сразу поняла, мы с вами люди одного круга, работающие женщины, вынужденные самостоятельно скрести лапками, чтобы добыть себе денег на скромное существование. У вас ведь тоже нет богатого мужа, который разрешает вам пользоваться своим кошельком?

– Нет, – осторожно ответила я.

– Понимаю! – с энтузиазмом воскликнула Вероника. – Сама, как бешеная белка, верчусь. Вот вам от меня скромный подарок.

Я уставилась на ярко-розовую бумажку.

– Что это?

– Абонемент на десять бесплатных посещений моего салона, – пояснила хозяйка, – видите, вот тут написано: «Стопроцентная скидка». Приходите завтра, в одиннадцать утра, вас обслужит Светлана, наш лучший мастер, волшебница.

– Но почему вы решили сделать мне такой царский презент? – изумилась я.

– Просто почувствовала в вас родственную душу, – прочирикала Вероника, – берите, берите, не стесняйтесь, для своих друзей я всегда делаю скидки.

Я положила листочек в сумку.

– Спасибо, обязательно воспользуюсь.

– Да, кстати! – воскликнула Вероника. – Маленькая просьба! Сделайте одолжение, не рассказывайте никому о том, что увидели в туалете. Понимаете, клиенты…

– Ясно, – перебила я ее, – вам незачем покупать мое молчание, я не стану разносить эту новость по Москве.

– Что вы, Виолочка! – всплеснула руками Вероника. – Какая плата! Что за ерунда! Просто я чувствую к вам необъяснимое расположение, вот и решила помочь вам изменить имидж, завтра в одиннадцать, не забудьте!

ГЛАВА 8

С гудящей головой я села в «Жигули» и поехала домой. До половины десятого вечера полно времени, успею выпить чаю и полежать на диване. Мне просто необходимо явиться на свидание к Карине с трезвой головой. Надеюсь, она в курсе того, что происходит в салоне, а в парикмахерской творится нечто странное. Сначала убили Диму, потом Марину. Маникюрша пошла в туалет за водой, а там ее поджидал убийца. Или нет, он вошел через служебную дверь, задушил несчастную и тут же покинул помещение. На парадном входе дежурит охранник, а на выходе во двор никого нет.

Интересно, как киллер узнал, что Марина пойдет в туалет? Как, как! Да очень просто! В парикмахерской огромные окна, мне, кстати говоря, это не очень нравится, сидишь со всклокоченной головой на обозрении всей улицы, словно рыба в аквариуме. Я предпочитаю укромные парикмахерские. Ну зачем всем пешеходам видеть, как мне красят волосы? Но это не имеет отношения к делу, главное, что с Тверской при желании можно легко увидеть все передвижения персонала внутри зала.

Убийца спокойно наблюдал в окно, он заметил, что Маринка встала, взяла голубую мисочку и направилась в коридор. Естественно, киллер мгновенно понял, что она отправилась за водой, и пошел к служебному входу. Значит, он хорошо знает внутреннее помещение салона, бывал тут, изучил обстановку.

Господи, что же такое знали Дима и Марина, несчастные дети из провинции, задумавшие покорить Москву, раз их убили? Во что они вляпались? И что делать мне, скажите на милость? У кого узнать про таинственное НЕЧТО, из-за которого Настю держат в цементном подвале? Нет, надо обязательно как следует расспросить Карину, у Димы и Марины, наверное, имелись друзья в салоне или любовники, не может быть, чтобы сотрудники вообще ничего не знали о брате с сестрой. И потом, ну откуда Дима добыл денег на квартиру? Ему заплатили. За что? Может, за хранение таинственной вещи?

То ли от неожиданно пришедшей в город жары, то ли из-за ужасных событий у меня заболела голова. Кое-как добравшись до дома, я приткнула «Жигули» возле детских качелей и моментально услышала недовольное ворчание Варвары Анисимовны, бабульки с третьего этажа, прогуливавшей во дворе внука:

– Приехала, навоняла, тут дети играют!

– Но я же на мостовой поставила машину.

– Возле детской площадки!

– Больше негде.

– Накупили колес, – зашипела старуха, – порядочным людям деваться некуда, заполонили Москву, украинцы чертовы, чеченцы.

Я молча заперла дверцу. Какой смысл спорить с такой? Объяснять ей, что я родилась в столице? Да какая разница, где я появилась на свет, ничего плохого ведь не сделала! Да, наш двор забит машинами под завязку, и у ребят для прогулок остался крохотный пятачок с чахлой, буро-серой травой, но проблему-то руганью не решить!

– Дея, Дея, Дея! – раздался нервный крик. – Ты где, противная собака? Дея! Дея!

Варвара Анисимовна мигом переключилась на новый объект:

– О! Поразвели кобелей! Пенсионерам еды не хватает! Всю Москву засрали, ступить негде! Ходют, блохами трясут! Порядочному человеку носа не высунуть. Чеченцы! Украинцы! Понакупали уродов!

Я пошла к подъезду, возле которого металась другая соседка, круглая, как мячик, Анна Кузьминична из девятнадцатой квартиры.

– Опять Дея убежала? – улыбнулась я.

Анна Кузьминична очень милая женщина, ей в отличие от патологически злобной Варвары Анисимовны и в голову не придет орать на вас из-за неправильно припаркованной машины. Три года назад Анна Кузьминична похоронила любимого мужа и затосковала. Чтобы мать воспряла духом, сын Анны Кузьминичны подарил ей щенка пуделя, шкодливую Дею. Свою психотерпевтическую роль собачка выполнила с блеском. Анна Кузьминична обожает собаку, называет ее доченькой и готовит ей фрикадельки из парного мяса. Гадкая собачка редкая капризница. Она соглашается есть лишь телятину и филе грудки «Золотой петушок». И уж будьте уверены, если пес это лопает, то продукт отменного качества. Одна беда, два раза в год Дея становится совершенно неуправляемой, она срывается с поводка и уносится в неизвестном направлении. Когда собака исчезла впервые, Анна Кузьминична прибежала к нам в слезах, до полуночи я, Кристина, Томочка, Семен, Олег и Ленинид бегали по близлежащим дворам и улицам в поисках собачонки, у которой просто заработал основной инстинкт.

Самое интересное, что, нагулявшись всласть, Дея всегда приходит домой. Анна Кузьминична, причитая, моет любимицу, а потом, через два месяца, на свет являются бастарды неопределенного вида и странной конфигурации, меньше всего они похожи на пуделей, и бедная пенсионерка потом пристраивает их в «хорошие руки».

В прошлом году Анна Кузьминична поехала к родственнице в Киев. Естественно, Дея отправилась вместе с ней. Не успели они прибыть в столицу Украины, как страсть схватила пуделиху за горло, и она удрала. Анна Кузьминична очень перепугалась. Дея довольно свободно ориентируется в Москве, но сумеет ли она столь же элементарно найти дорогу домой в незнакомом городе?

Бедная старушка бегала, оглашая округу воплями: «Дея, Дея, Дея…»

Минут через пять к ней подошел молодой парнишка, годящийся ей по возрасту во внуки, осторожно тронул за плечо и с выражением самого глубокого сочувствия на лице сказал:

– Тетка, успокойтесь, вы у Киеву!

Бедная Анна Кузьминична не поняла, отчего парень решил сообщить ей название города, и сказала:

– Ну да, я в Киеве, знаю!

– Тогда почему вы все время спрашиваете: «Де я? Де я?» – удивился юноша.

Тут до Анны Кузьминичны дошло, что «де я» в переводе с украинского означает «где я» и что все соседи просто приняли ее за сумасшедшую.

И вот сегодня Дея опять умчалась на поиски кавалера.

– И не говори, Вилка, – запричитала Анна Кузьминична, – вот чертовка! Улепетнула в момент! Дея, Дея, Дея!

– Хоть бы она подохла, – рявкнула Варвара Анисимовна, – в подъезде чище станет!

Анна Кузьминична заломила руки.

– Нельзя же быть такой злой!

Варвара Анисимовна сложила губы куриной попкой. Я пожалела Анну Кузьминичну, сейчас ей достанется по полной программе, но Варвара Анисимовна не успела сказать даже слова. Хлопнула дверь, из подъезда вышел бледный Ленинид.

– Ты куда? – спросила я его.

– В аптеку, – пробурчал папенька, – голова раскалывается.

Я посмотрела на него, Ленинид выглядел не лучшим образом, глаза словно провалились, под ними появились огромные синие круги.

– Пошли вместе.

– Сам схожу, – отмахнулся Ленинид.

Но мне почему-то не захотелось отпускать его одного.

– Прогуляться хочу, по свежему воздуху пробежаться!

– Дея, Дея, – надрывалась старушка.

Ленинид схватился пальцами за виски.

– М-м-м…

– Что это с ним? – испугалась Анна Кузьминична.

– Допился до смерти, – радостно заявила Варвара Анисимовна, – ща паралич расшибет! Это часто с алкоголиками случается! У нас сват в кровати десять лет гнил, всех извел!

– Типун вам на язык, – обозлилась я.

– Вот молодежь пошла, – завелась злобная бабуля.

– Кузьминична, – вдруг тихо сказал Ленинид, – твоя Дея сидит через три дома отсюда, во дворе, в яму она провалилась, там трубы кладут. Беги скорей, выручай, похоже, у ней лапа сломана.

– Ой, горюшко! – подхватилась Анна Кузьминична и бодро засеменила за угол. – Ну дела!

Варвара Анисимовна тоненько засмеялась.

– Правильно, Ленинид, пусть побежит, жиры растрясет! Только чего так близко отправил? За три дома! Послал бы в Балашиху, вот оттуда не скоро вернется!

Папенька сделал пару шагов, потом повернулся.

– Скажи, Варвара Анисимовна, ты давно у врача была?

– А че? – насторожилась бабка. – Хожу регулярно, то там стукнет, то здесь заскрипит.

– И как ты себя чувствуешь?

– Твоими молитвами, – окрысилась Варвара Анисимовна.

– Поди завтра кровь сдай.

– Зачем?

– Она у тебя словно сироп, еле течет, – пояснил Ленинид, – так и помереть недолго, сердце не справляется.

– Тьфу на тебя, – плюнула Варвара Анисимовна, – чтоб тебе ноги переломать и поперхнуться, алкоголику чертову!

Я дернула Ленинида:

– Ну хватит, пошли в аптеку.

Папенька покорно поплелся за мной.

– Какого черта ты решил со старухами шутить? – не выдержала я. – Прекрати из себя ясновидящего корчить. Одну бог знает куда отправил, другую напугал. Ладно, Варвара Анисимовна очень противная, так ей и надо, но Анну Кузьминичну за что? Она тебе чем помешала?

– Ничего я не придумываю, – тихо ответил Ленинид, – просто увидел собачку на трубах. А у этой Варвары Анисимовны кровь так липко по жилам хлюпает, липко, страх смотреть!

Я рассердилась окончательно. Тот, кто встречается со мной не первый раз, великолепно знает Ленинида[1]1
  История семьи Виолы Таракановой рассказана в книге Д.Донцовой «Черт из табакерки», изд-во «Эксмо».


[Закрыть]. Папенька абсолютно несерьезное существо, правда, завязавшее с криминальным прошлым. Фантазия у него работает дай бог каждому, розыгрыши Ленинид обожает и с самым серьезным видом способен отчебучить такое!

Как-то раз мы с ним отправились в гости к Нинке Саватьевой. Мои «Жигули» сломались, и пришлось ехать электричкой. Нина справляла день рождения на даче. Я купила билет, а Ленинид наотрез отказался платить за проезд.

– Знаешь, доча, – принялся он философствовать, – лично мне это государство ничего хорошего не сделало, только за решетку сажало, отчего я должен ему за билет отстегивать?

Я хотела было возразить, что на зону папеньку каждый раз приводила страсть тащить все, что плохо лежит, но не стала напоминать ему об ошибках молодости, а просто предостерегла:

– Если войдет контролер, заплатишь штраф.

– Ни за что!

– Тогда тебя высадят из вагона.

– Никогда!

Я только покачала головой. Будем надеяться, что Ленинид не затеет свару в вагоне. Впрочем, проверяющие садятся не в каждую электричку.

Мы уже благополучно проехали несколько станций, когда двери вагона одновременно разъехались с противоположных концов и появились мужики в форме.

– Граждане, приготовьте билетики, – сказал один, поигрывая железным «компостером».

– Ну вот, – воскликнула я, – говорила же!

– Ты о себе беспокойся, – посоветовал папенька, – меня не тронут!

Мне даже стало интересно, что же он собирается предпринять в патовой ситуации. Хитрые контролеры, горя желанием поймать «зайцев», двигаются одновременно с разных концов вагона, проскользнуть между ними просто невозможно, мужики выглядят устрашающе, папашка без шансов победить их в бою.

Наконец один из проверяющих подошел к нашей скамейке. Я молча протянула ему билет, раздался легкий щелчок, и билет вернулся ко мне.

– Слышь, девушка, – немедленно спросил контролер, – идиот с тобой? Где его проездные документы?

Я глянула на Ленинида и чуть не зарыдала от смеха. Папашка сидел, привалившись к окну, на макушке у него красовалась невесть откуда взявшаяся оранжевая шапочка с зеленым помпоном. Глаза Ленинид скосил к носу, рот скривил и слегка приоткрыл, вид у него был самый что ни есть кретинский.

Сидевшая на соседней скамейке баба закопошилась и пододвинула к себе поближе сумки.

– Твой идиот? – повторил контролер.

– Нет, – моментально открестилась я от папеньки, – первый раз его вижу.

– Эй, мужик, – проверяющий потряс Ленинида за плечо, – давай билет!

– Ы-ы-ы, – протянул папенька, выпучивая глаза так, что я испугалась, как бы он не потерял их.

– Оставь его, Серега, – сказал второй контролер, – чего с дурака взять? Пусть сидит!

– Ну люди, – покачал головой Серега, – может, нам его в милицию сдать? Еще потеряется. Как думаешь, Колян?

– Не наше это дело, – нахмурился тот, – давай, двигай вперед.

Спустя минут десять они покинули вагон. Ленинид вернул глаза на место, утер слюни и гордо спросил: