355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дарья Донцова » Чугунные сапоги-скороходы » Текст книги (страница 2)
Чугунные сапоги-скороходы
  • Текст добавлен: 6 октября 2021, 09:02

Текст книги "Чугунные сапоги-скороходы"


Автор книги: Дарья Донцова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава четвертая

Едва носилки вкатили в приемный покой, где сидели, лежали и стояли больные, как к Мильштейну бросились аж три доктора. Отогнав медбрата, они сами раздели пострадавшего и отвезли его на рентген. Появление виолончелиста в темном кабинете вызвало приступ энтузиазма у рентгенолога, он сам постелил на стол чистую простыню. Тот, кто хоть раз попадал в советское время в клинику, поймет, какое почтение оказали Юрию: свежая белая простыня, которую врач собственноручно набросил на желтую клеенку!

А чудеса продолжались. Результат обследования был готов сразу. Юрия отвезли в операционную. Мгновенно сделали все необходимые манипуляции, предварительно дав наркоз. Затем поместили в отдельную палату с санузлом. Наркоз еще действовал, виолончелист находился в полудреме и быстро заснул.

Утром, когда Юрий открыл глаза, в палату со сладкой улыбкой вошла прехорошенькая медсестра и, прощебетав:

– Здрассти, кушайте на здоровье, – поставила перед ним переносной столик и сняла крышки с тарелок. Вот тут Мильштейн потерял дар речи. В больнице в качестве первой трапезы предлагались тосты с икрой, омлет с зеленым горошком, ломтики ананаса, чашка настоящего, не растворимого кофе и булочки с корицей. Когда медсестра ушла, музыкант вспомнил, как вокруг него бегали доктора, как вел себя врач в рентгенкабинете, как его погрузили в сон перед тем, как накладывать гипс… Потом он окинул взглядом отдельную палату, сообразил, что за небольшой дверцей в стене прячется санузел, и наткнулся глазами на… ананас. Заморский фрукт его просто убил! С продуктами в стране туго, а тут такая экзотика! Что происходит? Тут дверь в палату открылась, вошел стройный мужчина, похоже, ровесник музыканта, сел на стул и сказал:

– Давайте познакомимся. Михаил Григорьевич Воробьев, главврач больницы.

Он помолчал пару секунд и продолжил:

– Отец мой Григорий Изович Розенберг. Вы же еврей?

Мильштейн окончательно растерялся, но кивнул.

– Истинный еврей истинному еврею всегда поможет, – заявил Воробьев, – виновник аварии мой сын Игорь. Он сломал вам руку и ногу. У меня предложение. Я лечу вас в человеческих условиях, еду вам будут привозить мои люди. Любой ваш каприз за мои деньги. Подходит?

– А что должен сделать я? – осведомился Юрий.

– Вы должны забыть, что попадали под машину, – объяснил Михаил Григорьевич. – Если кто поинтересуется, что случилось, скажите: «Полез дома на антресоли и упал с лестницы». Мы останемся друзьями, вы получите вместе со мной лучших врачей Москвы. Ни у вас, ни у членов вашей семьи никогда не будет проблем с оказанием медпомощи. Бесплатной. У нас с женой, Маргаритой Львовной, два сына, я не хочу, чтобы один из них попал на зону.

Мильштейн попытался сесть.

– У меня две дочери. И вообще один истинный еврей глаз второму истинному еврею не выклюет. Рухнул я со стремянки, сам виноват, дурак!

Михаил обрадовался, велел принести в палату все, что могло бы развлечь музыканта. Юрию притащили книги и зачем-то альбом для рисования, карандаши. Виолончелист начал, как он потом говорил, марать белую бумагу, увлекся, главврач увидел ироничные работы больного и пришел в восторг. Оказавшись дома, Юрий переписал свои произведения красками. Воробьев, у которого повсюду были связи, попросил одного приятеля устроить выставку картин Мильштейна. И все они быстро продались.

После травмы играть на виолончели было трудно. Постановка левой руки на этом инструменте должна содействовать достижению точной интонации, обеспечить удобство переходов по грифу. Мильштейн прекрасно орудовал в быту левой рукой. А вот концертировать, как раньше, не получалось.

Юрий Сергеевич сначала очень переживал, боялся, что не сможет содержать семью, уходил в свой кабинет и рисовал, чтобы не впасть в глубокое уныние. А потом понял: он теперь художник, причем успешный, и способен прилично зарабатывать.

Знакомство с Воробьевым переросло в крепкую дружбу, а потом и в родство. Дочь Мильштейна Светлана вышла замуж за сына Михаила, за того самого Игоря, который сбил Юрия на переходе.

Зинаида Борисовна посмотрела на пустую чашку.

Никита встал и направился к чайнику.

– Я очень долго говорю, да? – смутилась Морина.

– Чем больше информации мы узнаем, тем лучше, – улыбнулась Ада Марковна.

– Осталось совсем немного рассказать, – пробормотала Зинаида. – Миши, его жены и Юры уже нет в живых. Я живу на втором этаже, Света и Игорек на третьем, четвертый занимают Сонечка с Петром, они не расписаны, но уже давно взрослые, сами разберутся без моих советов. Остальные квартиры пока закрыты. Станет туго с деньгами, сдам их. Но пока с финансами проблем нет. Некоторое время назад в районе полудня, когда я находилась в доме одна, раздался звонок в дверь.

Я внимательно слушала посетительницу.

Зинаида удивилась, посмотрела на экран домофона, увидела молодого мужчину с дорожной сумкой и спросила:

– Вы к кому?

– Добрый день, – вежливо ответил парень. – Простите, я разговариваю с госпожой Мориной?

– Да, – подтвердила Зинаида.

– Меня зовут Федор, я сын Наума, младшего брата Игоря Михайловича. Вот мой паспорт.

На экране домофона появилась страница документа. Зинаида Борисовна увидела имя, фамилию, отчество и нажала на кнопку.

Через полчаса она узнала, что Наум умер от тяжелой болезни. Его сын, вполне успешный бизнесмен, решил перебраться в Подмосковье.

– В столице я не могу купить квартиру, – откровенно признался нежданный гость, – цены на недвижимость нереальные. Я единственный наследник отца, мама давно умерла, братьев и сестер у меня нет. Мне удалось заинтересовать своим бизнесом некоторых серьезных людей в столице. И вообще в Москве кипит жизнь, здесь много возможностей. А в городе, где я родился, – стоячее болото, там никому ничего не надо. Я не женат, детей не завел, не связан никакими обязательствами. Продал квартиру и загородный дом родителей, добавил к полученной сумме накопления отца, и мне хватило на небольшой дом в Подмосковье. Сейчас я там делаю ремонт. Сразу скажу, денег мне не надо. Если можно, приютите меня на короткий срок, я вас ничем не обременю, только ночевать буду. Почему прошу? Я договорился о сотрудничестве в трех местах, мною заинтересовались, сейчас обсуждаются условия договоров. Я слегка приврал будущим партнерам, не хочу, чтобы они знали, что у меня есть деньги только на еду. Поэтому объяснил: «Купил особняк в Подмосковье, но за руль пока не сел. Движение в столице интенсивное, нет у меня опыта управления автомобилем в условиях мегаполиса, я нанял инструктора, позанимаюсь немного, привыкну и тогда опять буду рулить своим “Бентли”». Но никакой «Бентли» мне пока не по карману, был старенький «Хундай». Я на нем в столицу со всем хабаром приехал, а как только добрался, «лошадь» выдохлась.

Зинаида Борисовна улыбнулась.

– Мне его честность понравилась, стало жаль парня. Потеря родителей – тяжелая травма, и любящей женщины рядом нет. Машина сломалась, ее дешевле продать, чем чинить. И, как назло, нужно ежедневно приезжать в Москву. С электричкой проблемы, она не всегда останавливается на платформе, где Федор садится в поезд, утром в шесть, потом в девять тридцать. А встречи назначаются на десять. Воробьеву приходится приезжать в Москву около семи и ждать в метро. Он стеснялся попроситься к нам на постой. Но потом у него от всех перипетий обострилась язва. Попасть сейчас в клинику для него смерти подобно. Партнеры поостерегутся иметь дело с больным. Ну, я и пригрела его. Места-то полно! Две квартиры на нижних этажах пустуют.

Клиентка замолчала.

– Судя по вашему рассказу, вы впервые увидели Федора, – сказал Иван Никифорович.

– Правильно, – согласилась Зинаида.

– Смею предположить, что братья не общались? – задала свой вопрос Ада Марковна.

Зинаида опустила глаза.

– Да. Но какое это имеет значение? Наум младше Игоря, Маргарита обожала младшего, тот появился на свет, когда мать была уже не юной девушкой. Понятно, что мальчика избаловали, он рос крайне непослушным, убегал из дома, вот такой ребенок. Игорек же уважал родителей, не доставлял им неприятностей. Сейчас он владеет бизнесом, содержит семью. Наум же уехал в другой город и пропал. Но Федя-то племянник Игорька. Родство веником за порог не отправить, пришлось помочь парню. Он мне понравился. Правильная речь, воспитанный, с набитым ртом за столом не болтает. Вежливый. Аккуратный. Ненавязчивый. Правда, возник вопрос.

Зинаида подняла одну бровь.

– Я логопед, врач, знаю, что с язвой желудка надо соблюдать диету.

– Верно, – согласился Вадим Борисович.

– А он ест копченую колбасу! – воскликнула Зинаида. – На завтрак бутерброды с ней делает. Ломоть черного хлеба, слой масла толщиной в метр, сверху штук пять-шесть кусков брауншвейгской колбаски, не тоненьких. Три-четыре таких сендвича. Запивает их черным кофе без молока и сахара. Странно же?

– Такую ежедневную трапезу не стоит устраивать даже очень здоровому человеку, – заявил Пирогов, – а уж больному тем более!

– Я приготовила утку с яблоками, – вздохнула Морина, – к ней картошку. Федор полакомился целой ножкой, потом крылом и половиной грудки.

– И не умер? – с самым серьезным видом осведомился Коробков.

– Нет! – воскликнула Морина. – Запил все лимонадом сладким. Пол-литровую бутылку дюшеса одним махом опустошил.

– Ого, – не выдержала я, – жирная утка с гарниром плюс газировка. Да после такого угощения неизбежны проблемы с пищеварением.

– Конечно, – согласилась Зинаида, – но это еще не все странности. Федор уезжает по делам утром, с десяти часов наша квартира пустует. Дети отправляются на работу, я еду в Марфо-Мариинскую обитель. Всю жизнь работаю детским логопедом, сначала в разных поликлиниках, потом случайно попала в этот монастырь: в нем оказывают бесплатную помощь ребяткам с ДЦП. И вот уже не один год для меня это лучшее место на свете. Приду туда и уходить не хочется. Дети замечательные, родители стойкие, сотрудники умницы. А уж настоятельница – диво дивное, чудо чудное. Доброты бесконечной, умная, милосердная. Дочки мои выросли, у внуков няня. У меня все хорошо в материальном плане. Поэтому я могу в обители много времени проводить, оказывать там помощь. Домой поздно прихожу. И тут случилось…

Глава пятая

Зинаида Борисовна понизила голос.

– Я зачем-то позавчера вырядилась в сапоги на каблуке. Приехала в обитель, поскользнулась во дворе, упала и больно ушиблась. Перелома нет, просто ссадина. Мне ее обработали, вроде легче стало. Но все равно некомфортно. Я поехала домой, вернулась в квартиру не как обычно, а в районе часа дня. Вошла в столовую и чую запах! Одеколон. Мужской. У меня чуткий нос, я сразу узнала аромат, таким парфюмом пользуется Федор. А он на втором этаже живет, ко мне поднимается лишь тогда, когда я всех зову поесть. Но племянник Игоря сейчас должен быть на каком-то совещании. Стою в комнате, на душе тревожно. И тут шаги! Входит Федор! Увидел меня, замер, похоже, испугался, но потом выдохнул:

– Уфф! Это вы!

Его появление меня ошарашило, потом я ответила:

– А кто еще может находиться в моей квартире?

Парень смутился.

– Сегодня я вернулся рано, встречу отменили. И слышу наверху шаги. Я испугался, вдруг к вам вор залез. Знаю, что вы, Зинаида Борисовна, поздно возвращаетесь, поспешил посмотреть. А это вы. Что случилось? Почему вы так рано вернулись?

Я рассказала ему, как упала. Федя заахал:

– Может, в аптеку сбегать? Мазь купить?

Я отказалась, в доме все есть, и спросила:

– Вы сами когда пришли?

И услышала:

– Так минут за пять до того, как вы домой вернулись.

Зинаида Борисовна неожиданно встала и показала на свою талию.

– У него вот тут сумочка висела, такие давно-давно торговцы на рынках носили. Деньги в них держали, типа кошелька большого на поясе.

Морина села.

– Я сказала Федору: «Устала, пойду отдохну». Он к себе спустился. Я чайник включила, думаю, нос меня никогда не подводит. Сейчас от Федора очень сильно парфюмом несло. Когда я домой вошла, запах уже был, но не такой интенсивный, поспокойней. И мои шаги внизу никак не могли быть слышны. Сапоги я сразу в прихожей скинула, вместо тапочек у меня вязаные носки. Я в них как кошка беззвучно передвигаюсь. Стала так дома ходить, когда внизу еще Викины жили. Не хотела грохать подошвами у них над головой. Поступь у меня тяжелая. Неприятно очень мне стало. Понимаете?

– Вы подумали, что Федор в отсутствие вас шарил в ваших апартаментах, – кивнула я, – это никому не понравится.

– Вдруг вы ошиблись? – задал свой вопрос Никита.

Зинаида Борисовна покачала головой.

– Нет. Сейчас поймете почему. У меня в спальне большой шкаф, сделанный на заказ, от стены до стены. Отделение для одежды, еще одно с полками, между ними большое застекленное пространство. Там хранится моя коллекция фарфора. Все дверцы запираются, замки врезали, когда дети были маленькими. Девочки любили залезть в мою спальню, перевернуть все вещи, разбили пару фигурок. И я заказала замки, они самые простые, но без ключа дверь не открыть. Когда дочери выросли, я перестала вещи под замком держать. А стеклянная дверь до сих пор закрыта, отпираю ее, когда мою статуэтки. Ключи я не прячу, они хранятся в столике у моей кровати. Очень дорожу коллекцией фарфора. Юрочка меня баловал, частенько давал конверт и говорил:

– Мамулечка, я заработал немножко. Запишись на аукцион, купи что-нибудь занимательное.

У меня есть раритеты. Например, девочка с овечкой. За ней много коллекционеров гонялось. Кроме того, мне удалось собрать всю серию «Месяцы года», которую выпускал в двадцатых-тридцатых годах прошлого века Государственный фарфоровый завод, ныне Ломоносовский. Это уникальное собрание, двенадцать фигурок в прекрасном состоянии. На аукционе за одну можно выручить до тридцати тысяч долларов, а то и больше.

– Ничего себе, – воскликнул Никита, – я бы тоже их запер!

– Статуэтки размещены строго по порядку, – продолжала Зинаида, – а тут! Март стоит за январем, октябрь переместился на место декабря. У меня традиция: каждый вечер я подхожу к шкафу и желаю статуэткам спокойной ночи. Когда проснусь – говорю им доброе утро, день начинаю и заканчиваю так.

Морина выпила остывший чай.

– Значит, перед вашим уходом фарфоровые фигурки находились там, куда вы их поставили? – предположила Ада Марковна.

– Совершенно верно, – подтвердила Зинаида, – а когда вернулась – полный беспорядок и запах одеколона Федора. И он сам вдруг появился в моей квартире… Понимаете, Наум у Воробьевых был закрытой темой. Я о нем после его побега из родительского дома ничего не знала. Понятия не имела о том, что Наум женился и обзавелся сыном. Я стараюсь никогда не лгать, всегда говорю правду. Меня так воспитали. Да, я могу утаить информацию, но лукавить не в моих правилах.

– Поэтому частенько бываете обманутой, – предположила Ада Марковна, – мы всегда подозреваем другого человека в своих грехах.

– Не понял, – удивился Никита.

– Если кто-то говорит: «Все вокруг воры», значит, он сам может украсть, – ответил вместо Дюдюли Коробков. – Если женщина заявляет: «Все представительницы слабого пола изменяют мужьям», то она сама прелюбодейка. Если плетешь охотничьи истории, то считаешь, что все вокруг вруны. А если не лжешь, то никого и не заподозришь в нечестности. Вот госпожу Морину и обводят вокруг пальца.

– Игорек наивный, – продолжала Зинаида, – Светочка и Сонечка считают всех людей честными. Они поверили этому типу. Девочек сейчас нет, они улетели отдыхать, и Петя с ними, и деток Светиных взяли. Игорек остался. У него бизнес!!! Мне бы сразу обратить внимание на все странности. Но я…

Морина смутилась.

– Дети давно прозвали меня Чугунными сапогами-скороходами. Я всегда за дочками в школу опаздывала. Вроде выйду заранее, да по дороге магазин попадется… И с сообразительностью у меня плохо, не сразу в ситуации разбираюсь. Очень точная для меня кличка – Чугунные сапоги-скороходы. Большая просьба. Узнайте, кто такой наш гость? Является ли Федор на самом деле племянником Игоря? Очень вас прошу. Насчет платы не беспокойтесь. Я готова внести аванс.

– Хорошо, – кивнула я, – попрошу вас перейти в соседнее помещение, там находится юрист, подпишите договор, который мы заключаем со всеми клиентами. И начнем работать.

Глава шестая

Мы разбрелись по своим кабинетам. Димон попросил дать ему час, чтобы собрать первую информацию о госте Зинаиды. Я решила использовать свободное время с толком, посмотреть, может, медцентр уже проверил мой паспорт, убедился, что он не фальшивый, и готов зарегистрировать новую клиентку.

Нужный сайт открылся на рабочем компьютере мигом. Ну, что у нас тут? А ничего! Зато в почту упало письмо. «Уважаемая Татьяна Сергеева! Вы направили нам запрос в отношении своего паспорта. Ответ содержится в прикрепленном файле».

Я повозила мышкой по коврику и прочла текст: «Уважаемый Геннадий Викторович Селезнев! Ваш запрос номер 8924567432/10 от адреса turdurbyr направлен в управление пожарной охраны города Кабановска. Факт поджога вашего сарая должен быть тщательно рассмотрен в управлении пожарной охраны города Кабановска. В случае ненахождения виновного лица в факте поджога сарая гражданина Г. В. Селезнева, далее именуемого “заявитель”. Он имеет право отправить жалобу на пожарную охрану города Кабановск в управление пожарной охраны райцентра Заринск. В случае неприменения мер управлением пожарной охраны Заринска по факту ненахождения пожарной охраной города Кабановска лиц, предположительно совершивших поджог сарая заявителя, тот имеет право отправить жалобу на управление пожарной охраны города Заринска по факту неприменения мер управлением пожарной охраны города Заринска по факту ненахождения пожарной охраной города Кабановска лиц, предположительно совершивших поджог сарая заявителя. Срок рассмотрения жалоб – шесть месяцев. Ответственный сотрудник отдела разбора жалоб граждан ОПМСРТФТ А. И. Компот. Данное письмо на почту turdurbyr оперировано автоматически и не требует ответа».

Мне понадобилось минут десять, чтобы прочитать послание два раза и понять, что творчество ответственного сотрудника А. И. Компот не имеет ни малейшего отношения к моему паспорту. В организации, куда я отправила запрос о своем паспорте, кто-то перепутал ответы. Возможно, нужная мне информация отправлена Селезневу. И как быть? Я начала печатать: «Уважаемый Геннадий Викторович! Ко мне на почту случайно пришло письмо для вас. Вопрос: может, на ваше имя отравили ответ на запрос Сергеевой? Отправляю вам письмо за подписью А. И. Компот. А вы, если получите послание для Сергеевой, сбросьте его мне. Татьяна Сергеева».

Теперь надо аккуратно набрать адрес: turdurbur. Ура, получилось, послание «улетело» к Селезневу. Я молодец! За короткое время справилась с задачей, обошлась без помощи Димона. Танюша, ты великий хакер! Повелитель мышки! Гений клавиатуры. У меня еще осталось время, чтобы пообедать. Хотя… диета!

Я встала. Да, я временно ограничиваю себя в пище, но не собираюсь голодать. Сейчас быстро сбегаю в кафе, оно находится на соседней улице. В нашей столовой вкусно готовят, но если я возьму один салат из капусты, вся бригада начнет задавать вопросы: «Ты заболела? Почему не взяла пирожное на десерт?» Если отвечу честно, ситуация усугубится. Ада Марковна уже в который раз станет рассказывать, как ее бабушка в тысяча восемьсот каком-то году избавилась от ста лишних килограммов, стегая себя веником из крапивы. Никита непременно вспомнит, как его девушка считала калории, даже сделав глоток воды, и так надоела ему, что он дождался момента, когда красавица, обессилев от голода, крепко заснула, и сбежал от нее навсегда, забыв в квартире стройняшки свои тапки. О них Никита жалеет по сию пору, а девицу не вспоминает. Не останется в стороне и Димон, тот озвучит способы приготовления еды из воздуха, коими полнится интернет. Не знаю, правда, как отреагирует Вадим Борисович, но, учитывая, что у него диплом врача, он тоже не промолчит. Правда, Пирогов патологоанатом и эксперт, един в двух лицах, и его клиенты уже не мечтают обрести стройность. Может, он и не поддержит животрепещущую тему. Но остальных не остановишь. Поэтому топай, Танюша, на соседнюю улицу.

Я сделала шаг в сторону двери и услышала характерный звук. На почту прилетело сообщение. Пришлось вновь сесть за компьютер и прочитать послание: «Сергеева! Я не Г. В. Селезнев. Какого хрена присылаешь чухню. Делать нечего?»

Я удивилась, но ответила:

«Извините, не хотела вас беспокоить. В письме, которое мне ошибочно отправили, есть адрес: turburdur. Я просто переслала адресованное мне сообщение».

«Ни хрена, – отреагировал через пару секунд неизвестно кто. – Это не моя почта!»

И у нас завязалась оживленная переписка.

«Но вы же получили послание и отреагировали на него».

«Ага. Тока оно пришло на адрес turburdur».

«Верно. Туда я и отослала депешу».

«Депешу! Культурная, блин, научись компом пользоваться. Я ответил от turburdur».

«Так это ваш адрес».

«Мой!»

«Почему тогда уверяете, что не ваш?»

«Потому что письмо послано не на мой адрес. А ты коза эфиопская».

«Не знаю, есть ли в прекрасной стране Эфиопии козы. Но если они там живут, то это здорово. Меня сравнение с милым африканским животным радует. Ваша почта turburdur?»

«Да».

«Она указана в ответе на ваш запрос».

«Нет».

«Вы же посылали запрос о сгоревшем сарае!»

«Да».

«И что?»

«У меня нет сарая».

Мне стало жалко незнакомого Г. В. Селезнева, он очень переживает из-за пожара, который лишил его хозпостройки.

«Конечно, у вас нет сарая. Увы, он погиб в огне. Не расстраивайтесь. Отправьте запросы в разные инстанции, пусть найдут поджигателя».

«У меня нет сарая!!!»

«Сочувствую вам».

«Не может сгореть то, чего нет».

«Конечно».

«У меня нет и не было будки с барахлом. Я живу в центре города. В столице России халабуды с разным дерьмом во дворах не возводят».

Я схватила бутылку воды со стола, сделала пару глотков и напечатала:

«Так вы москвич? Зачем тогда вы обращались в пожарную охрану Кабановска?»

«Я им не писал».

«Но вам ответили. Или это такой же глюк, как с моим запросом?»

«Глюк у тебя в голове, коза. Ты отправила письмо на адрес turburdur».

«Да».

«А что в письме указано? Какой адрес?»

«turburdur».

«Нет».

«Как нет? Я умею читать!»

«Ни фига! Букв не знаешь. Разуй глаза, коза, там написано turburdyr».

«Правильно! Туда я и отправила!»

«Коза! Козень! Козища! turburdur и turburdyr. Есть разница?»

«Нет».

«Коза».

Я еще раз внимательно изучила слова и ахнула:

«В первой почте «dur», а во второй «dyr».

«Наконец-то у козы активировался мозг».

«Почему вы мне сразу не указали на мою ошибку?»

«А почему ты сразу не напечатала правильно? Коза!»

«Простите, пожалуйста. Хотела помочь Г. В. Селезневу, у него сарай сгорел».

«А у тебя крыша обвалилась. Я чуть не сдох, пока объяснил».

«Извините, более вас не побеспокою».

«Надеюсь, прощай, коза».

Я выдохнула, переслала письмо на правильный адрес мужчины, который лишился сарая, хотела пойти в кафе, и тут позвонил Димон.

– Ты где? Мы уже поели, ждем начальство.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю