Текст книги "Судьба найдет на сеновале"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Дарья Донцова
Судьба найдет на сеновале

Глава 1

«Чтобы летом не опозориться на пляже, надо уже зимой угощать свою лучшую подругу тортами, пирожными и конфетами…»

Я оторвался от завтрака и посмотрел на экран телевизора, с которого улыбалась очаровательная блондинка в розовой кофточке, произнесшая сию замечательную фразу.

– Омлет невкусный? – испугалась стоявшая у холодильника худенькая девушка. – Чегой-то я в него не то запихала? Вроде все поклала, сделала так, как вы, дядя Ваня, любите.

– Спасибо, Лота, – улыбнулся я, – завтрак очень вкусный.

– Чего ж вы тогда есть перестали? – пропищала моя гостья.

– Захотелось посмотреть на женщину, которая советует откармливать подруг, чтобы выглядеть на их фоне стройной, – пояснил я.

Шарлотта захлопала в ладоши.

– Ой, дядя Ваня, вы тоже телик смотрите? Я думала, вы только книжки скучные читаете.

Я отодвинул тарелку с остатками завтрака, встал, направился к кофемашине, но Лота ринулась мне наперерез.

– Дядя Ваня, а я-то тут зачем? Сейчас любой кофеек замутю! Хотите капельчино? Экспресс? Любой могу!

Блондинка на экране оскалилась еще шире и сообщила:

– Сегодня, тринадцатого ноября, в Москве будет по-разному. В районе полудня на Воробьевых горах случится камнепад, после четырнадцати часов на Южное Бутово накатит цунами. В Центральном округе, на Старом Арбате и вокруг Кремля, сохранится солнечная ясная погода, термометр покажет плюс двадцать пять, а в Капотне минус один. С вами были невероятные вести от Марии Безобразницы.

– Дядя Ваня, а где находится Южное Бутово? – озабоченно поинтересовалась Лота. – Я Москву плохо знаю, вдруг случайно в тот район попаду и меня волной смоет?

Я нажал на кнопку «ристретто» и поставил чашку под струю кофе.

– Программа была юмористическая. Мария Безобразница просто шутит. На Воробьевых горах не бывает камнепадов, столица России находится вдали от океана, поэтому ее никогда не затопит гигантская волна. И Воланд здесь разгуливать тоже не станет.

– А кто такой Воланд? – тут же спросила Шарлотта. – Я про него ничего не знаю, а у нас дома тарелка на триста каналов.

Я сделал вид, что увлечен кофе. Лота не читала роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», она дитя телевизора, мне следовало подобрать сравнение из мира сериалов. Например, э… Так и не найдя ничего подходящего, я промолчал, усмехнувшись про себя: ну, конечно, ведь ваш покорный слуга Иван Павлович Подушкин не большой любитель щелкать пультом, из нынешнего телемногообразия я использую всего два канала – где рассказывают о Великих географических открытиях и истории человечества.

– Ой, дядя Ваня, ваши рубашки до сих пор неглажеными лежат! – спохватилась девушка и убежала.

Я вновь направился к кофемашине, решив сварить себе еще чашечку. Кофе действует на меня не так, как на большинство людей, то есть не бодрит, а, наоборот, успокаивает, сегодня же мне предстоит встреча с матушкой, значит, надо заранее подготовиться. Нажав на кнопку «эспрессо», я услышал звук трубы, призывающей армию атаковать противника. Так-так, понятно, кто меня вызывает. Кстати, хорошо, что люди не знают, какой сигнал вы поставили на свой телефон, чтобы распознать их звонок. Я взял сотовый, нажал на кнопку приема, но не успел произнести ни единого слова.

– Вава! Помнишь про бахилы? – ворвался в ухо громкий голос Николетты.

– Конечно. – Я попытался успокоить маменьку.

– В прошлый раз ты о них забыл, – продолжала кричать та.

– Вовсе нет, – возразил я, – прихватил бахилы, но ты порвала их каблуками.

– Вава! Если бахилы испортились, значит, их не было, – заявила Николетта. – Я надела ботильоны от Шанель. Как выйти из дома без каблуков? Разгуливать в домашних тапках?

Я зачем-то решил поспорить.

– Можно надеть обувь на плоской подошве, предназначенную для длительной прогулки. Лично я умер бы, разгуливая на каблуках.

– Вава! Мужчина на шпильках выглядел бы глупо, а женщина без них похожа на коротконогую утку, – оборвала меня маменька. – Решил мне возражать? Хочешь высказать собственное ошибочное мнение?

– Упаси бог, – пробормотал я, – мне и в голову это не придет. Ты совершенно права: если бахилы разорвались, значит, я не взял их из дома.

– Вава, наконец-то я слышу взрослую речь, – пропела Николетта. – Мальчик мужает, когда понимает: мать всегда и во всем права, и даже если ошибается, то все равно поступает верно. Сегодня непременно возьми одноразовые бахилы. Да купи те, что рассчитаны на обувь с каблуками.

– Никогда не слышал о подобных, – удивился я.

– Вава, ты писал диссертацию о бахилах? Изучил все виды? Не спорь! Неужели я должна тебе до старости объяснять правила хорошего тона? – прошипела матушка.

– Ну и где продают такие? – вздохнул я.

– В аптеках, разумеется, – разозлилась Николетта. – Что с тобой сегодня? Очнись! Да, и оденься прилично.

– Смокинг и лаковые ботинки будут кстати? – хмыкнул я.

– Вава! – взвизгнула маменька.

– Прости, глупо пошутил, – быстро сказал я. – Не переживай…

Договорить не удалось – из трубки полетели частые гудки. Я пошел в спальню, чтобы взять портмоне и ключи от машины. Через дорогу от моего дома находится аптека, надо будет туда заглянуть.

Понимаю, у вас возникли вопросы. Зачем Николетте понадобились бахилы? По какой причине в моей квартире хозяйничает Шарлотта? Сейчас постараюсь утолить ваше любопытство.

Некоторое время назад мне на голову неожиданно свалился двоюродный брат Илья вместе со своей женой Татьяной и дочкой Полиной[1]1
  События, о которых упоминает Ваня, описаны в книге Дарьи Донцовой «Тайная связь его величества», издательство «Эксмо».


[Закрыть]. Нет необходимости сейчас рассказывать о том, почему я прежде не поддерживал с ними отношений, но, когда они уезжали домой, мы расстались добрыми друзьями. В тамбуре вагона Таня повисла у меня на шее со словами:

– Знаю, Ваняшка, ты терпеть не можешь, когда тебя люди трогают, но после всего вместе пережитого, мы таперича с тобой брат и сестра. Поэтому не сердись за поцелуй.

Я прижал Таню к себе.

– Чужие объятия мне неприятны, но ты-то своя.

Татьяна шмыгнула носом.

– Хорошо сказал! До самых печенок твои ласковые слова пробрали. И как ты в Москве один останешься?

– Не переживай, Танюша, прекрасно проживу, – заверил я.

– Опять будешь питаться фастфудью, – запричитала Таня, – а рубашки твоя косорукая домработница гладить не умеет.

– Провожающих просим срочно покинуть вагоны, поезд отправляется через три минуты, – объявило радио.

Я спрыгнул на перрон.

– Не волнуйся, все будет хорошо.

– Сердце за тебя болит, – крикнула Таня, – я что-нибудь придумаю.

Я пропустил ее слова мимо ушей, не придав им особого значения. Более того, если уж совсем откровенно, я был рад, что наконец-то остался один. Теперь снова смогу ходить по дому в халате и принимать душ с открытой дверью ванной. Моя квартира большая, удобная, места в ней с избытком, санузел же маленький и сразу наполняется паром, от чего я начинаю задыхаться. Но, как вы понимаете, присутствие посторонних людей лишало меня возможности следовать своим привычкам.

Мы с родственниками продолжали общаться по телефону, и всякий раз во время беседы Танюша стонала:

– Ой-ой-ой, совсем ты никому теперь не нужный… Рубашки небось отвратительно постираны, а уж про глажку я молчу. Плохо там тебе без меня, некому о бедном позаботиться, истощал весь, голодный ходишь…

Я заверял ее, что мой вес стабилен, и к тому же сейчас в моде сорочки, сшитые из ткани с эффектом помятости, их гладить не надо. Наивно полагая, что слова сердобольной Танюши носят ритуальный характер вроде вопроса «как дела?», который задают из простой вежливости, а не желая на самом деле выяснить, что происходит в вашей жизни, я терпеливо поддерживал пустую беседу, не зная, насколько ошибаюсь в ее оценке.

Две недели назад Таня позвонила около полуночи. Я удивился, ведь знал, что она ложится спать не позже девяти вечера, а потом испугался и, забыв поздороваться, воскликнул:

– Что-то с Полиной? У нее опять плохие анализы?

– Типун тебе на язык! – зашумела Таня. – Здорова девочка, тьфу-тьфу… Извиняй, что в ночи побеспокоила. Отправила к тебе шарлотку, через сутки до Москвы дохлюпает. Встреть, пожалуйста. Номер поезда, вагона и места эсэмэской выслала.

– Спасибо, Таня, – пробормотал я.

– Вот и славно, – засмеялась она. – Теперь хоть потолстеешь чуток мне на радость, не должон мужик на дрища походить. Слышь, Ванятка, ты на платформе встань с объявой «Встречаю шарлотку». Лота первый раз в столицу отправилась, боюсь, она растеряется. Я ей сказала: «Ваняшка с плакатом у вагона стоять будет».

Через двадцать четыре часа я, ощущая себя немыслимым дураком, подошел к двери нужного вагона и стал всматриваться в пассажиров, выходивших на перрон. Я держал лист с сообщением: «Встречаю Лоту, которая везет пирог-шарлотку от Татьяны». Кое-кто, пробежав глазами по «прокламации», улыбался, но основная толпа равнодушно текла мимо. Наконец из тамбура выпрыгнула худенькая девушка лет семнадцати. Несмотря на ветреный и холодный ноябрь, на ней были легкая курточка песочного цвета, красная мини-юбка и желтые лаковые туфельки. Весь багаж ее составлял клеенчатый баул красно-белой расцветки, такие в девяностых годах использовали челночники.

– Вы Лота? – спросил я.

– Ага. А вы дядя Ваня? Здорово, встретили, – обрадовалась она. – Тетя Таня обещала, что вы придете, но я боялась, вдруг забудете…

Выпалив все это, Лота выжидательно посмотрела на меня. У симпатичной провинциалки оказался на редкость немузыкальный голос: тонкий, писклявый дискант, ввинчивающийся в уши, как острый холодный шуруп. Молчание затянулось, я нарушил его первым:

– Вас куда подвезти? И где пирог? Если в сумке, то его лучше вынуть.

– Пирог? – пропищала Лота. – Какой?

– С яблоками, – уточнил я.

– Тетя Таня жрачку мне не давала, – пробормотала девушка.

Настал мой черед удивляться:

– Татьяна велела встретить шарлотку.

Лота закрыла рот ладошкой и захихикала:

– Дядя Ваня, это я. Меня зовут Шарлотта.

– Необычное имя для российской глубинки, – только и смог вымолвить я.

– Не, у нас в городке аж четыре штуки Шарлотки, – весело объяснила девушка. – Вы сериал «Тайна Нью-Брауна» глядели?

– Нет, – ответил я, – не довелось.

– А наши все от него фатанели, – пояснила гостья. – Когда я восемнадцать лет назад родилась, как раз последняя серия шла, и мамуська меня в честь главной героини назвала. Вы, дядя Ваня, зовите меня Лотой.

– Ясно, – протянул я, – поехали ко мне домой.

Глава 2

Пока Шарлотта принимала душ, я позвонил Татьяне, задал ей вопрос и услышал в ответ:

– Ваняшка, не пыхти! Шарлотка – дочка моей лучшей подруги Верки. Девку воспитали правильно, работа у ей в руках горит. По хозяйству все делать умеет, за огородом ухаживает, консерву на зиму закатывает, готовит, убирает, стирает, гладит, за продуктами бегает, деньги считать приучена. Она тебе пятерых деток влегкую родить сможет.

– Не надо! – испугался я.

– Ваняша, наследники всем нужны, – строго заявила Таня.

– Постой, – опешил я, – ты что, мне невесту прислала?

– Сам-то ведь нормальную бабу не найдешь, – посетовала родственница. – Какую-нибудь избалованку на шею себе посадишь, а от нее толку не жди, будешь гамбургерами обедать, бутерами ужинать, щей да борщика на столе не увидишь, котлетками не полакомишься.

– Спасибо, Таня, ценю твою заботу, но Шарлотте лучше уехать домой, – твердо заявил я.

– Ваняшка, не гони коней, присмотрись к Лотке, – не сдавалась Таня. – Тебе такие нравятся – тощие, светловолосые. Глаза, правда, у девчонки карие, но можно в них не смотреть. А уж хозяйка она…

Я попытался урезонить Татьяну:

– Таня, в мои планы не входит совращение малолетних.

– Шарлотке восемнадцать, – последовало возражение, – можешь в ее паспорт нос засунуть. За кого ты меня принимаешь? Неужели я подставлю мужнина брата под статью по уголовке? Поживи с ней, пообвыкни. Поверь, она тебе понравится. Я лучше знаю, какая баба тебе нужна.

Я слабо отбивался:

– Спасибо, Таня, но ты зря прислала девочку. Ладно, пусть погуляет по столице, свожу ее разок в театр, куплю подарки, но через семь дней она должна уехать.

– Не получится, – откликнулась супруга Ильи. – Шарлотта на месяц прикатила для сдачи контрольных и докладов, она учится в Москве на врача заочно.

– На врача заочно? – недоуменно переспросил я. – Надеюсь, Лота не хирургом готовится стать. Не хотелось бы попасть на стол к человеку, который учился удалять аппендицит при помощи Всемирной паутины.

– Не, Вань, Шарлотка будет экстрасенсом, – пустилась в объяснения Таня, – в ейном колледже обучают на этих… на био… биоэнер…

– Биоэнергетиков? – подсказал я.

– Точно. Ой, ну ты столько знаешь! – восхитилась моя собеседница. – А у меня в голове длинные слова не задерживаются. Такие врачи прорву денег получают. У нас в районе Георгий Палыч работает, так он от пациентов лопатой отбивается, прут и прут на прием. Мужик дом трехэтажный построил, две машины купил, жену с дочкой в шубы закутал, рубли не считает. Лотка обучится и тоже хорошо жить станет.

– Ну и ну, – пробормотал я. – Как это возможно?

– Чему ты удивляешься? – не поняла Таня. – Сейчас многие по интернету лекции слушают. Но Лотке надо четыре раза в год в Москву наезжать и по месяцу там жить, чтобы сессию хорошо сдать. Общежитие приезжим бесплатно не дают, за койко-место платить надо сто долларов в день.

– С ума сойти! – воскликнул я.

– Такие уж у вас в столице цены, – вздохнула Татьяна. – Условия, правда, хорошие – всего пятеро в комнате, душ-туалет свой, и кухонька есть, в ней холодильник и плита. Но где столько деньжищ взять? За учебу ведь тоже платить надо. У Лотки родители обеспеченные, на станции магазин держат, но миллионов у них нет. Ваняшка, разреши Шарлотте у тебя пожить, а она за это генеральную уборку в квартире проведет, окна-антресоли отмоет, еду готовить будет. Верка, мать Лоты, варенья для тебя наварит, консервов домашних накрутит, овощей навезет. Всю зиму в магазин не понадобится ходить, с огорода питаться станешь, а домашнее – не покупное, в сто разов вкуснее…

Жена Ильи бубнила и бубнила, у меня даже закружилась голова. И в конце концов я помимо воли ляпнул:

– Хорошо, пусть Шарлотта останется у меня.

– Вот и правильно, Ваняшка, – похвалила Таня. – Лучше Лотки тебе никого не найти. Прикинь, скока она в дом принесет, когда лечить народ примется…

Завершив беседу, я ощутил глубочайшее недовольство собой. Надо признать: я – мягкотелый тип, не способный жестко отстаивать собственные интересы. Татьяна ловко скрутила меня в бараний рог. С другой стороны, не выгонять же Шарлотту на улицу? Юная наивная провинциалка, впервые приехавшая в столицу, определенно растеряется в шумном городе. И если я откажу ей в приюте, куда она пойдет? Придется оставить Лоту на месяц в своей квартире. Но впредь я буду умнее, и если Таня еще раз попросит кого-нибудь встретить, сурово отвечу: «Нет».

Я посмотрел на кофемашину. Может, сварить еще чашечку? И тут зазвонил телефон, на экране высветился номер моего лучшего друга Максима Воронова.

– Доброе утро, – приветствовал я его.

– У меня уже день, – вздохнул Макс. – Чем ты занят?

– Кофе пью, морально готовлюсь к поездке с Николеттой и риелтором для осмотра очередной квартиры, – пояснил я.

– Когда из дома уйдешь?

– Через три часа. А сейчас собрался пойти в офис, хочу подумать спокойно в кабинете, – признался я. – Шарлотта, когда хлопочет по хозяйству, распевает песни со словами вроде «любовь тебя ждет под каждым кустом», и моя нервная система не выдерживает ее вокализов. Хотя она скоро уедет на занятия.

– Буду у тебя в конторе минут через пятнадцать. Приеду не один, есть дело, – заявил Макс.

* * *

– Иван Павлович, это Артем Глебович Брагин, мы с ним давно знакомы, – скороговоркой произнес Макс, входя в офис. – Впервые увидели друг друга в общей компании, с тех пор много воды утекло. Моя девушка Лена – ты ее не знаешь, наши отношения давно разорваны – училась вместе с Артемом и как-то притащила меня на вечеринку однокурсников. Я был старше собравшихся и быстро заскучал, но потом пришел Брагин, и у нас нашлись темы для беседы. Так что нашему приятельству не один год.

Я протянул спутнику Макса руку:

– Очень приятно. Иван Павлович Подушкин.

– Я предпочел бы познакомиться с вами при других обстоятельствах, – с грустью произнес Брагин.

– Давайте сядем и поговорим спокойно, – предложил Макс. – Артем ученый, кандидат наук, у него своя фирма. Никакими махинациями мой друг не занимается, счастливо женат, – одним словом, нормальный порядочный человек. И вдруг недавно с ним стали происходить странные вещи. Но лучше пусть он сам расскажет, в чем дело.

Брагин скрестил руки на груди и в упор посмотрел на меня.

– Придется сообщить подробности личной жизни, поэтому я рассчитываю, что вы будете держать язык за зубами.

Я мысленно усмехнулся. Все понятно: Артем состоит в браке, однако имеет любовницу. Она за что-то обозлилась на него и грозит предать огласке «левые» отношения. Мужчины редко уходят от жен к сожительницам. Как правило, они говорят подружке: «Жена мне осточертела, но она смертельно больна, а я, как порядочный человек, не могу ее бросить». Или вспоминают о детях: «Дорогая, с супругой у меня полный раскосец, давно вместе не спим. Вот только наша младшенькая, Юлечка, такая эмоциональная девочка! Узнает про развод родителей – свалится с нервным срывом. Давай подождем пару лет, пока она окончит школу». Не советую дамам верить подобным мужским сказкам. Услышав нечто в этом роде, им надо искать другого партнера, который готов взять на себя ответственность за женщину и оформить с ней брак.

– Эти сведения весьма интимны, – бормотал Артем, – речь пойдет о моей матери.

Я выпал из состояния дремлющего суриката и от неожиданности задал гениальный вопрос:

– У вас есть мать?

Макс прищурился, а Брагин кивнул:

– Да. Ее зовут Анна Сергеевна Плотникова, она пенсионерка, сейчас живет в Москве, но ранее обитала в Плавске. Много лет работала там в районной библиотеке на выдаче книг. Мама совершенно неконфликтный человек, тихий, интеллигентный. Мой отец скончался, когда я был малышом, совсем его не помню. Пару лет мать вдовствовала – она женщина старого воспитания, для нее гражданский брак невозможен, она считает, что жить с мужчиной и не иметь штампа в паспорте позор, – а потом расписалась с Юрием Николаевичем Плотниковым, отставным полковником. Тот был обеспечен, имел хорошую квартиру, дачу, машину, но, как я сейчас понимаю, искал не любимую супругу, не близкого по духу человека, а бесплатную домработницу.

У Брагина в кармане зазвонил телефон, он выключил его и продолжал:

– Новый супруг оказался садистом, он постоянно распускал руки. Ему нравилось, когда жена плакала, умоляла не бить ее, ползая перед ним на коленях. Мерзавец никогда не бил маму по лицу, побои наносил хитро, синяки не бросались посторонним в глаза. Со мной он поступал так же, но я, в отличие от матери, скоро понял: гаденыш заводится, если перед ним слабак, – поэтому стал изо всех сил сопротивляться. Правда, физических сил у меня было маловато, я рос щуплым, и Юрий легко справлялся со мной. В девятом классе мне пришло в голову записаться в секцию самбо. Нынче этот вид борьбы незаслуженно забыт, а зря. Занимался я истово. Каждый раз, сражаясь с противником, представлял на его месте Плотникова и зверел. Через год, когда отчим в очередной раз поднял на меня руку, я швырнул его на пол, наступил ему ногой на горло и велел: «Немедленно поклянись, что никогда не прикоснешься к маме, иначе я нажму посильней – и ты покойник». Садист перепугался и поклялся. Больше он меня не трогал. И перестал обижать мать, в доме воцарился относительный покой. Окончив школу, я уехал в Москву, поступил в институт. Домой не приезжал даже на каникулы, учился запоем, поставив перед собой цель получить красный диплом, попасть в аспирантуру, защитить кандидатскую, найти в столице работу, купить квартиру.

Брагин замолчал, сделал глубокий вдох и отвел глаза в сторону.

– Не стану лукавить: я поступил как махровый эгоист – буквально бросил мать, отделывался звонками на ее день рождения, Восьмое марта и Новый год. Городок, в котором прошли мои школьные годы, крохотный, делать там нечего, меня на малую родину не тянуло. А в Москве появились друзья, вот с Максом на вечеринке познакомился. Я нашел подработку, снимал квартиру. В столице жизнь сияла радужными красками, в Плавске же хлюпало болото. У меня мороз по коже бежал, когда я думал, что не зацеплюсь в столице и придется вернуться в убогий угол, пойти работать на местный завод. Правда, непонятно, что бы стал делать выпускник химфака на предприятии, которое выпускает постельное белье, шторы, халаты, но больше-то в Плавске работать негде. Ну, еще можно преподавать в школе. Унылая перспектива! Короче, студентом я поклялся, что никогда, ни при каких обстоятельствах не буду жить в Плавске или подобной дыре. Ногти сорву, зубы сломаю, но стану москвичом. И женюсь только на столичной барышне. Поверьте, я не искал богатую невесту, не хотел за счет супруги получить прописку, собирался сам добиться материального благополучия. А еще я не желал строить семью с девицей, которая говорит: «Чашку налила всклянь» или «Катьке ейный муж шубу купил, мне тоже доху надо», стремился общаться с теми, у кого нормальная лексика, кто читает книги, а не пялится в телеэкран.

Я молча слушал Артема, хотя на язык так и просились возражения. Например, что далеко не все провинциалы используют в речи местный диалект. В Москве довольно много коренных жителей, употребляющих восхитительные глаголы «ложить» и «покласть», у кого в доме нет печатных изданий, кроме газет типа «Желтухи». Интеллигентность не зависит от того, где вы живете, в столице или в медвежьем углу. И, как это ни странно, человек с высшим образованием не всегда бывает интеллигентен, а простая деревенская женщина, любящая телешоу, может быть деликатной, никому не завидовать, уважать мужа, любить детей, свекровь.

– У меня были замечательные перспективы, и вдруг – звонок от Лены Браткиной, нашей соседки по лестничной клетке в Плавске, – говорил тем временем Артем. – Она была дочерью начальника отделения милиции, мы с ней учились вместе. Одноклассница сказала: «Тема, срочно приезжай. Знаю, уже поздно, но быстро беги на вокзал, успеешь на последнюю электричку. И сойди не в Плавске, а в Калинове, в такси не садись, иди через поле пешком. Там недалеко, километра два. Дело серьезное, с Анной Сергеевной плохо». Я начал задавать вопросы, но Елена занервничала: «Твоя мама здорова, остальное – при личной встрече».