Текст книги "Клеопатра с парашютом"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Ну и куда подевалась дорогая кожаная торбочка, которую мне, немало смутив ее ценой, преподнес на Восьмое марта Роман Звягин?

Шеф знает толк в аксессуарах. И понимает, что сумка для женщины, как часы для мужчины, – статусная вещь. Если на твоем плече изделие всемирно известного бренда, то и походка делается другой, меняется осанка, гордо поднимается голова. Очень приятно, спустившись в метро, разглядывать толпу и понимать: лапки вон той блондинки сжимают фейк, у симпатичной брюнетки вовсе не «родной» ридикюль, а подделка из Азии, а у тебя – самая настоящая прекрасная вещь.

Я еще раз окинула взглядом офис. Так где же моя сумка? Всегда ставлю ее на стол, но сейчас там только компьютер и гора бумаг. Может, я изменила традиции и повесила шедевр из стеганой лакированной кожи с цепочкой из светлого металла на спинку стула? Нет, там ее тоже нет.

Мне стало не по себе. Я заглядывала под мебель, невесть зачем потрясла чайник, перебрала папки, разбросанные Водовозовой, и почувствовала, как к горлу подкатывает тугой горячий ком. Можно больше не шарить в комнатенке – в ней нет ни темных закоулков, ни массы шкафов, ни других потайных мест, где бы затерялся дорогой аксессуар. Водовозова не заперла дверь и убежала, я была на стенде, а в пустой офис влез вор. Значит, прощай, подарок Романа! Что еще «хорошего» случится сегодня со мной? Рабочий день закончился, но впереди вечер. Я упаду и сломаю ногу?

Глаза медленно наливались слезами, я выхватила из картонной коробочки бумажную салфетку. Не рыдать! Вроде у Чехова в одном из произведений есть замечательная фраза: «Если жена изменила тебе, радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству». Мне надо прыгать от счастья, ведь вор мог унести служебные документы или…

Я зашмыгала носом. Кому нужны бумаги Арни? Уж точно не охотнику за чужим добром. А в сумке лежали ключи, косметичка, ежедневник, кошелек, серебряный браслетик, который я сняла, чтобы надеть украшение Паниной, расческа, зеркальце и две конфеты. Их я хотела съесть вечером. Заварить чай, устроиться на диване и полакомиться.

Пропавшие конфеты оказались последней каплей, по щекам покатились горячие слезы. Усилием воли я попыталась остановить их, но только сильнее разревелась. И надо же было именно в этот драматический момент зазвонить служебному телефону.

– Козлова, – прохрипела я.

– А, рыдаешь… – прозвучал грубый мужской голос.

– Кто это? – шмыгая носом, спросила я.

– Костя, начальник охраны, – прогудело в ответ. – Ты ничего не теряла? Синего цвета.

– Сумочка! – завопила я. – Нашлась!

– Топай к нам в подвал, – велел главный секьюрити.

Я понеслась к лестнице, которая ведет в складские помещения, и спустя минуту увидела в руках Константина свою сумку.

– Держи, – весело сказал он. – Не забудь купить Вите, который торговый зал обходил, бутылочку компота.

– Где вы ее обнаружили? – воскликнула я.

– А где «спасибо»? – улыбнулся Константин.

– Ох, прости, – смутилась я, – думала, что никогда не увижу свою вещь.

– Ерунда, другую купишь. Лучше проверь содержимое, – приказал охранник.

Я залезла в торбочку и тут же заметила:

– Кошелька нет.

– Ясное дело, ради него сумку и сперли, – кивнул Константин. – Много денег в нем было?

– Три тысячи и кредитка, – вздохнула я.

– Карточку заблокируй прямо сейчас, – распорядился Константин. – Надеюсь, пин на ней не написала?

– Думаешь, раз я модель, то дура? – засмеялась я. – Цифры вбиты в телефон. Косметичка на месте, ключи не тронули. Ой! Конфеты!

– Отлично! – без тени улыбки сказал Костя. – Главное, конфеты целы. Ничего, кроме бабок, не пропало?

– Браслет! – вспомнила я.

– Дорогой? – полюбопытствовал Костя.

– Купила его в Париже, в крохотной лавке на улице Сены, отдала двадцать евро, – отчиталась я. – Серебряный, очень симпатичный, с брелоками, похож на тот, что сейчас на мне.

Охранник посмотрел на мое запястье.

– Вы, девушки, как обезьянки!

– Жаль браслетик… – заканючила я. – Дома есть другая кредитка, к тому же ее легко заменить, а украшение – нет…

– Вот балда! – щелкнул языком Константин. – Сама говорила, что у тебя похожий на руке.

– Он не совсем такой, – уперлась я, – чуть толще, массивнее.

– Лучше порадуйся, что паспорт цел. Вот его восстанавливать – замучаешься. Когда ты научишься офис закрывать? – спросил охранник.

– Где была сумочка? – повторила я вопрос.

– Ее засунули под витрину с ароматическими свечами.

– Вот странно! – поразилась я. – Отдел же находится на третьем этаже!

– Ничего удивительного, – пожал плечами Костя. – Вор спер твою котомку, понял, что добычи маловато, избавился от украденного, чтобы не привлекать к себе внимания, и отправился продолжать охоту.

– Зачем он поехал наверх? – недоумевала я. – Самый дорогой товар находится на первом и втором уровнях, вот где много покупателей с туго набитыми кошельками. Что уголовнику делать выше? Там наборы для девочек, дешевый одеколон, подростковые линии, свечи в виде черепов, разная дребедень, да еще недорогое кафе. А дорогой ресторан, куда ходят люди с деньгами, находится ближе к моему кабинету. И, кстати, эскалатор с лифтами для посетителей находится в противоположном конце, около офиса только служебный подъемник, на котором со склада доставляют товар. Логичнее было швырнуть сумку неподалеку от нашей с Водовозовой резиденции, а не переться с ней по залам. Мужчина с женским аксессуаром в руке очень рисковал быть замеченным охраной.

– А с чего ты взяла, что это был мужчина? Воровством частенько промышляют бабы, – возразил Костя.

Я покачала перед его носом обретенной сумкой.

– Ни одна женщина-преступница не выбросила бы такую вещь, а непременно унесла бы, потому что выручила бы за нее немалую сумму. Ты знаешь, сколько стоит моя сумочка?

Константин замешкался с ответом.

– Ну… Выглядит недешево… Тыщонок пять?

– Более ста, – торжествующе сказала я.

– Чего? – не понял охранник. – Долларов? Евро?

– Тысяч рублей.

– Да ну? – усомнился Константин. – Вот эта фитюлька? Козлова, ты меня разыгрываешь! Не бывает сумок за такую цену.

Костя пришел в бутик из какой-то военной структуры, работает у нас недавно и еще не успел вникнуть во все тонкости бьюти– и фэшн-мира. До него ответственный пост главы охраны много лет занимал Лев Наумович, вот тот с первого взгляда оценивал и одежду, и украшения, и аксессуары как клиентов, так и сотрудников, вмиг отличал подделку от брендовой вещи и легко мог консультировать дам возле стендов с декоративной косметикой.

– Сто тысяч рублей? – почти с ужасом повторил Константин. – Да на них можно купить комплект зимней резины, хороший мобильник, айпад, и еще останется. Ну не глупость ли тратить такие деньжищи на пустяк? По дороге к метро полно магазинов, где продают торбы за полторы тыщи деревянных. Чем твоя от них отличается?

– А какая разница между российской и импортной зимней резиной? – вместо ответа поинтересовалась я. – Ты захочешь свой автомобиль в нашу переобуть? Или предпочтешь другой вариант?

– Ну ты загнула, Козлова, – надулся собеседник, – сравнила красоту с яичницей. На российской резине даже бомж не поедет! Да отечественная и не подойдет для моей иномарки.

– А если б подошла, то как? – не успокаивалась я.

– Жуткая дрянь! – в сердцах воскликнул Костя. – Жуткого качества, ненадежная, непрестижная. Только позориться с ней! Что я, совсем нищий? Не могу себе позволить красивые колеса?

– С сумками та же история, – сказала я. – У парней обувь для тачки, у девушек саквояжики, клатчи, ридикюли…

– Ага! Еще обувь, шмотки, шубы, квартира, дача и отдых на Мальдивах, – вспыхнул Костя.

Я поняла, что разговор задел охранника за живое, и, рассыпавшись в благодарностях, вернулась в свой офис. И с порога услышала трезвон местного телефона, кинулась к нему и сказала в трубку, решив, что опять звонит начальник охраны:

– Неужели нашелся кошелек?

Но на сей раз меня побеспокоил не секъюрити.

– Степанида, – ледяным тоном произнесла Ирина Марковна, – поднимитесь немедленно в дирекцию.

Я заперла рабочую комнату, зажала ключ в кулаке и, очень удивленная, порысила к Клюевой. Кстати, я действительно была изумлена. Уже говорила, что бьюти-модели не подчиняются Ирине, над нами властен лишь великий и ужасный Франсуа Арни. Но у него сейчас отпуск, вот почему мы с Водовозовой, образно говоря – правая и левая руки гуру, а также его любимые мордочки для раскрашивания, торчим в бутике «Бак» и занимаемся акциями вроде «Прическа в подарок». Нас Франсуа отдыхать не отпустил, мы – бессмертные пони. По какой причине я сравниваю себя и Ленку с малорослыми лошадками? Сейчас объясню. Весной мне в Интернете попался забавный стишок: «Я люблю свою работу. Я приду сюда в субботу и, конечно, в воскресенье. Здесь я встречу день рожденья, Новый год, Восьмое марта, ночевать тут стану завтра. От работы дохнут кони, ну а я – бессмертный пони». Автор этих строк мне неизвестен, зато я теперь знаю, к какой породе принадлежу: Козлова – тот самый бессмертный пони. И это намного лучше, чем вообще никому не нужная болонка, пусть даже и в золотом ошейнике со стразами.

Секретарши Алисы в приемной не оказалось, я деликатно постучала в дубовую дверь, открыла ее и спросила:

– Можно?

– Естественно! – царственно провозгласила Клюева.

Судя по тону, директриса едва сдерживала гнев.

В комнате, кроме Ирины Марковны, находилась еще женщина неопределенного возраста.

– Садитесь, Козлова, – предложила Ирина. – Вы знакомы?

Я внимательно взглянула на тетку. Для вип-клиентки слишком скромно одета, на лице ни грамма косметики…

– Так как? – повысила голос директор.

– Простите, первый раз вижу эту даму, – ответила я.

– Она? – бесцеремонно ткнув в меня пальцем, осведомилась начальница бутика.

– Да, – коротко ответила тетка, – я сразу ее узнала.

– Советую подумать и вновь дать ответ на мой вопрос, – словно разбуженная некстати змея, прошипела Клюева, поворачиваясь ко мне. – Козлова, вы встречались с Галиной Петровной Муликовой?

Меня разозлило поведение Ирины. С какой стати она корчит из себя мою начальницу? Почему позволяет себе беседовать со мной хамским тоном? Отчего демонстративно «выкает»? Несколько часов назад, находясь в офисе Арни, она ласково называла меня «Степочкой» и обращалась на «ты».

Я встала и с невозмутимым видом заявила:

– Госпожа Муликова никогда не имела дел с епархией господина Арни. Если это все, то я должна заняться…

И тут Галина Петровна вскочила, одним прыжком преодолела разделявшее нас расстояние и – отвесила мне оплеуху, еще и завизжав:

– Дрянь!

От неожиданности я пошатнулась и плюхнулась назад в кресло. Ирина кинулась к Муликовой, пытаясь ее урезонить:

– Немедленно прекратите! Иначе я вызову охрану!

Но тетка не унималась:

– Сволочь! – закричала она, швырнув на стол несколько фотографий. – Вот что ты сделала с моей девочкой, паскуда!

Я посмотрела на снимки.

– Жуть! – вырвалось у меня. – Это ваша дочь? Она больна?

Галина Петровна опустилась на крохотный диванчик и разрыдалась. Я прижала ладонь к горевшей щеке. Девушка на фото выглядела ужасно. Лицо, шею, зону декольте и руки у нее покрывали кровавые раны, ни бровей, ни ресниц не было, губы смахивали на раздувшийся рыбий пузырь. Вероятно, у дочери Муликовой псориаз, или она подцепила жуткую инфекцию. Но при чем тут я?

– Галина Петровна, возьмите себя в руки, – велела Ирина Марковна, – давайте поговорим спокойно.

– Мне нужны три миллиона долларов, и вы мне их заплатите! – выкрикнула Муликова. – Российские врачи отказались от Кати. Они не знают, как ей помочь. В Германии готовы положить мою дочку в больницу, но лечение очень дорогое, тысяча евро в день. Плюс перелет и гостиница для меня. Выкладывайте деньги!

Глава 8

Галина Петровна опять залилась слезами. Я посмотрела на поджавшую губы Клюеву и посоветовала:

– Надо вызвать «Скорую», госпожа Муликова не совсем здорова.

Посетительница вскочила и вновь ринулась на меня.

– Сама ты психопатка!

Но я уже была начеку, поэтому успела перехватить ее руку и жестко сказала:

– Мне жаль вашу Катю. Но помочь, увы, я ничем не могу. Немедленно объясните, почему вы требуете у меня деньги!

– Это ты продала ей отраву, – прошептала Муликова. – Отпусти, мне больно.

Я вернулась в кресло. Моему удивлению не было границ.

– При чем здесь я? Я ничем не торгую!

– А косметикой «Бак»? – набычилась Галина Петровна. – Ты к нам в «Тяжмашлегпромприборстройналадка» давно шляешься!

– Куда? – поразилась я.

– «Тяжмашлегпромприборстройналадка», – без запинки повторила сумасшедшая.

– Понятия не имею, где такое находится, – пожала я плечами.

– Сейчас я освежу твою память! – заявила Муликова и зафонтанировала словами.

Чем дольше она говорила, тем больше я изумлялась.

Оказывается, в фирму, название которой обычный человек не сможет произнести правильно даже после сытного обеда, регулярно приходит девушка Степанида Козлова. Она приносит каталог продукции фирмы «Бак» и предлагает сделать заказ по оптовым ценам.

Но я должна пояснить, что «Бак» выпускает дорогую косметику и совсем не дешевую парфюмерию. Средняя цена помады – около полутора тысяч рублей. Если вы решите пополнить косметичку тональным кремом, пудрой, румянами, тенями, тушью, карандашами для губ и век, подводкой и чем-то другим, то готовьтесь основательно раскошелиться. Недешево обойдутся и пенка для умывания, лосьоны, кремы, шампуни, кондиционеры, бальзамы для тела. И совсем опустошат ваш кошелек баночки со средствами anti-age ухода.

Эпоха радикальных пластических операций, оставляющих после себя шрамы на голове и верхней части шеи, в большинстве случаев превращающих женщин в одинаковых кукол со щеками-яблочками и кошачьими глазами, медленно отступает под натиском более мощных средств, которые разрабатывают ведущие фирмы мира. Появились сыворотки, умные кремы, обеспечивающие лифтинг-эффект, гели, уменьшающие синяки и грыжи под глазами, капли, убирающие мимические морщины, маски с ботоксом – всего и не перечислить. Если же следы времени на лице слишком глубоки, их помогут скрыть особые наполнители, правильно подобранная косметика и аппаратные технологии. Пигментные пятна бледнеют от лазера, криогенные установки возвращают коже нежный румянец, а еще есть термаж, фраксель и армия других приборов. Сегодня не стоит ложиться под скальпель хирурга, вполне можно долгое время сохранять моложавый вид без травматичных и часто неудачных операций. Одна беда – вся эта прицельно бьющая в цель тяжелая артиллерия доступна лишь очень обеспеченным людям.

Ладно, оставим в стороне борьбу за вечную молодость и спросим: зачем приобретать в «Баке» пудру за две тысячи рублей, когда в небольшом магазинчике через дорогу ее можно купить за полторы сотни, а если порыться в Интернете, то и за семьдесят целковых? Ну, во-первых, изделия фирмы «Бак» намного лучше по качеству. Тушь не осыплется вам на щеки и не застынет на ресницах черными комочками, румяна лягут ровно, и их в продаже числится более пятидесяти оттенков, а не пять-шесть, как у прочих производителей. А во-вторых… Вспомните наш разговор с Костей про зимнюю резину российского производства. На ней, конечно, можно кататься, хоть она и плохая, да ничего, машина поедет. Но престиж! С косметикой точно так же. Девушка, достающая из сумочки поцарапанную коробочку с надписью «Cosmetik «Kisa» [6]6
  Название придумано автором, любые совпадения случайны.


[Закрыть], испытывает не самые лучшие эмоции при взгляде на подружку, которая поправляет макияж при помощи палетки от «Бак». На простой женской зависти и тщеславии в фэшн– и бьюти-мире делают миллиарды.

Но вернемся к некой Степаниде Козловой, прибегавшей в «Тяжмаш… промстрой», или как его там. Милая девушка, представившись сотрудницей фирмы «Бак», собирала заказы, а потом приносила продукцию. Никакой предоплаты она не просила, если кто-то отказывался от товара, не ругалась, была приветлива, улыбчива, а главное – никого не надувала с ценой. Клиентки получали косметику значительно дешевле, чем та стоила в магазинах.

Галина Петровна не пользуется макияжем, а в качестве крема ее вполне устраивает купленный в аптеке. Но у Муликовой есть дочь-десятиклассница. Вот мать и решила сделать ей подарок на день рождения. Катя визжала от восторга, когда Галина десятого апреля вручила ей набор от фирмы «Бак». Девочка пообещала Галине Петровне, что не будет мазаться в школу, и честно сдержала данное слово, но в клуб вечером она накрасилась по полной программе. Проплясала там до часу ночи, вернулась домой и объявила:

– Мама, в свой день рождения я была самая красивая! Машку Кругликову аж скрючило, когда она содержимое моей косметички увидела!

Галина Петровна обняла дочку. Даже с учетом скидки купленный ею набор от «Бак» стоил недешево, но чего не сделаешь ради любимого ребенка, который растет без отца.

Наутро у Катюши появилась сыпь, но она не обратила внимания на мелкие красные прыщики. Однако к обеду небольшая неприятность разрослась, а к моменту возвращения Муликовой с работы Катюша лежала на диване почти без сознания.

Перепуганная Галина Петровна вызвала «Скорую». Дальше начался кошмар. Катерину положили в больницу, но с каждым днем ей делалось хуже – площадь поражения кожи увеличивалась, появились нарывы, которые вскрывались, зарастали, а на их месте образовывались новые. В конце концов выяснилась причина: у Кати обнаружилась аллергия на яичную скорлупу. Доктора делали все возможное, но поврежденная кожа не восстанавливалась, а там, где она очистилась, остались уродливые рубцы. Шлифовать их не брались ни в одной клинике, только немцы согласились принять Катерину. Они обещали хороший результат, но вопрос лечения уперся в деньги.

Едва врачи завели речь об аллергии, как Галина Петровна сообразила: косметика фирмы «Бак» – вот что сгубило красоту Кати. И сейчас Муликова, вытащив из сумки пудреницу с хорошо известным мне логотипом, кричала:

– Вот она, ваша дрянь! Читаю состав… Там много всяких веществ, названия которых мне неизвестны, и ни словечка нет про яйца. Но у меня есть подруга, химик. Она изучила не слова на коробке, а содержимое, и выяснила: там яичная скорлупа, превращенная в порошок, мел, дешевые красители, какие-то клейкие компоненты. У меня есть бумага с результатом исследования, на ней все написано! Вы обманываете покупателей! Мне, конечно, объяснили, что перемолотую скорлупу клали в косметику двести лет назад, но это копеечное сырье, а вы врете народу, дерете с него бешеные деньги! Давайте миллион долларов на лечение Кати и еще два за наше молчание! Сволочи! Гады непорядочные! Если я открою правду газетам, вашей фирме придет конец! Гоните бабки!

Я не перебивала Муликову. Было очень жаль ее дочку, но скажите, разве можно требовать от производителя огромную сумму за неразглашение информации о товаре, использование которого может навредить другим людям? Галина Петровна хочет отхватить куш и обещает хранить тайну, ей надо вылечить Катю и обеспечить ей материальный достаток в будущем. И Муликовой наплевать, что у других девушек тоже может возникнуть аллергическая реакция на компонент, которого вообще-то в нашей пудре быть не должно.

Женщина швырнула коробочку на стол и вытерла пальцы о юбку. Я увидела на черной ткани золотые блестки и решительно заявила:

– Это вранье!

– Степанида, не усугубляйте ситуацию, – испугалась Ирина Марковна.

Но Галина Петровна вдруг очень спокойно сказала:

– В моих словах нет ни капли лжи, у меня при себе медицинские документы, в них результаты анализов, заключения разных врачей. Могу организовать вам экскурсию в больницу – полюбуетесь на Катю. Поехали прямо сейчас!

– Мы вам, конечно же, верим, – залебезила Клюева, – просто Степанида неправильно выразилась. Она…

– Скажите спасибо, что я пришла к вам, а не обратилась в суд! – перебила директрису Муликова. – Адвокат мне объяснил, что процесс продлится долго, но получить от фирмы «Бак» компенсацию – раз плюнуть. Только мне деньги нужны срочно, нет времени ждать, пока завершится эта волокита. Так что давайте всего три миллиона зеленых, и я подпишу бумагу, в которой откажусь от всех претензий и пообещаю никому никогда не рассказывать о качестве вашей косметики.

Ирина Марковна вздернула подбородок.

– Я не наделена полномочиями решить столь сложную задачу. И полагаю, что три миллиона наличкой даже глава фирмы Роман Глебович Звягин не достанет из своего сейфа. Вероятно, у вас есть шанс выиграть тяжбу и получить некую компенсацию. Но отнюдь не желаемую вами сумму, тем паче в долларах. И процесс действительно затянется не на один год. Лучше нам сейчас договориться о встрече… ну, допустим… э… во вторник. Соберемся тесной компанией – ваш адвокат, наши юристы – и со всех сторон обмозгуем проблему.

– Я должна как можно быстрее отправить Катю на лечение! – снова закричала Галина Петровна. – Нет у нас с дочерью времени на тупую болтовню! Не хотите раскошеливаться? Прямо сейчас поеду в «Желтуху»! Журналисты обрадуются такому материалу, мало вашей фирме не покажется. А вас хозяин уволит за то, что меня разозлили и скандал на страницы газет попал! Так как? Или деньги, или мое интервью прессе!

Клюева заметно растерялась.

– Поймите, я не имею права в одиночку решать такие вопросы. Захоти вы вернуть купленный товар, я могла бы пойти вам навстречу, хоть это и не положено. Мне надо связаться с высшим руководством.

– Тогда давай, действуй! – приказала Муликова.

Клюева встала.

– Минуточку, Ирина Марковна, – вкрадчиво произнесла я, – тут есть один нюанс. Коробочка, которую госпожа Муликова швырнула на стол, произведена не на заводах фирмы «Бак».

Директриса опустилась в кресло.

– Нахалка! – взвыла Галина Петровна. – Да на ней же написано название, вот здесь! Читай!

Я взяла в руки пудреницу.

– Давайте тщательно изучим упаковку. Итак. Наша пудра никогда не раскладывается в контейнеры с осыпающейся позолотой, подобной той, что покрывает некачественные елочные игрушки. Точно не знаю, но подозреваю, что грузовик такого «золотишка» стоит копейки, это на самом деле какая-то блестящая дрянь желтого цвета и, вероятно, производится из боя все тех же новогодних украшений. Подлинные же пудреницы «Бак» имеют кайму из краски, которая никогда не отваливается и не пачкает ни руки, ни одежду. Теперь сравним пластмассу. Смотрите!

Я достала из сумочки свою пудру и положила ее на стол рядом с той, которую принесла Муликова.

– Похоже?

– Как две капли воды! – протрубила Галина Петровна.

– И все же есть различия, заметные профессионалам, – продолжала я. – Наша коробка плотная, достаточно толстая, если случайно уроните ее на пол, она, как правило, останется целой. Ваша же тонкая. Видите, на коробочке фирмы «Бак», если повертеть коробочку в разные стороны, мелькают розоватые вкрапления?

– Здесь такие тоже есть! – не сдалась Галина Петровна и покрутила своей покупкой.

Я вздохнула.

– Не стану спорить. Но обратите внимание: «искорки» оранжевые и к тому же не вплавлены в пластмассу, а просто нанесены сверху краской. «Бак» очень придирчиво относится к внешнему виду своего товара, он постоянно меняется. Пудра, лежащая перед нами, принадлежит к прошлогодней зимней коллекции, она была лимитирована, продавалась в канун Нового года. Коробочка темно-зеленая, что символизирует наряженную ель. А розовый – наш фирменный цвет, он присутствует во всех товарах. Повторяю: розовый, не оранжевый. Теперь откроем вашу покупку. Ну, я так и подумала!

– Что там? – спросила Клюева.

– Зеркальце без рамочки, – ответила я. И подняла крышку своей пудреницы. – А в оригинале оно заключено в обрамление из желтого металла. Спонжик у Муликовой сделан из дешевого поролона, а у меня из особого материала, состав которого – секрет фирмы. Могу дать Галине Петровне наш журнал, в нем есть статья, рассказывающая, как в лаборатории фирмы «Бак» ломали голову над пуховкой. Кстати, вы в курсе, что это вообще не пудра, а пуф?

– Что? – уже без крика, а вполне нормальным тоном поинтересовалась посетительница.

Я взяла толстый и одновременно упругий и мягкий спонжик, а потом повторила:

– Пуф. Если вы берете средство сухой губкой, это просто спрессованный порошок, который является последним акцентом, закрепляет ваш макияж. Но, как только мы намочим пуховку, пудра превращается в подобие легкого тонального крема и наносится на кожу первой для ее выравнивания. Такое средство двойного действия именуется пуф. Демонстрирую.

Я быстро попудрила тыльную часть ладони своим спонжем, потом, не спрашивая разрешения у Ирины, взяла с ее стола бутылку минералки, увлажнила круглую губочку, размазала ею бежевато-розовую субстанцию и спросила:

– Видите разницу?

– Ага, – кивнула Муликова.

– Теперь протестируем вашу пудру, – взбодрилась я, взяв фальшивку и повторив свои действия.

– Она не становится кремом, – растерялась Муликова.

– То-то и оно! И обратите внимание: нужно использовать правильный спонжик. Тот, что у вас, не сделает с товаром волшебного превращения. Так что, Ирина Марковна, мы не можем отвечать за подделку. Кто-то фальсифицирует товары фирмы «Бак». Необходимо срочно поставить в известность высшее руководство.

Клюева вскочила и схватила принесенную Муликовой коробочку.

– Оставьте нам эту дрянь!

– Верните немедленно! – потребовала Галина.

– Если вы попытаетесь расплатиться в кассе фальшивой банкнотой, ее изымут! – заявила Клюева, быстро засовывая пудреницу в карман. – Аналогично поступают с любым фейком. От всей души сочувствую вашей дочери, но «Бак» не несет ответственности за мошенников. Можете, конечно, обращаться в суд, но мы выдвинем встречный иск о защите чести и достоинства. В результате после длительной тяжбы не мы вам, а вы нам должны будете заплатить кругленькую сумму. И еще от вас потребуют возместить судебные издержки. Хорошенько подумайте, прежде чем объявлять концерну «Бак» полномасштабную войну! И категорически не советую обращаться в прессу – выставите себя на посмешище. Привыкли пользоваться дешевкой, приобрели откровенную туфту, не разобрались, что вместо элитного бренда вам всучили низкопробное барахло, и подняли шум. Ступайте домой, не позорьтесь.

Галина Петровна медленно поднялась. Губы ее были поджаты, глаза метали молнии.

– Позор обрушится на ваши головы. Ладно, мы с дочерью бедные, простые, ничего не понимающие в товарах для богатых бездельников женщины. Но вот вопрос! Почему ваша штатная сотрудница Степанида Козлова распространяет подделки, а? Я ее узнала! И другие работницы фирмы «Тяжмашлегпромприборстройналадки» фифу часто видели. Так как? Вы готовы к войне? Сволочи! Правой рукой производите элитный товар, а левой выпускаете дерьмо и пускаете по городам коробейников с каталогами и опасной для здоровья гадостью. Суки!

Галина Петровна пнула столик и вихрем вылетела за дверь. Мы с Ириной остались тет-а-тет.