Текст книги "Бермудский треугольник черной вдовы"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

– И чем ты недовольна? – усмехнулся Глеб Валерьянович, когда все ушли.

Я похлопала себя по щекам:

– Теряю квалификацию, мне казалось, что на моем лице не отображаются негативные эмоции.

– Ты выглядишь прекрасно, – заверил Борцов, – но старого лиса не проведешь, это я о себе говорю.

– Все в порядке, – сказала я.

Глеб Валерьянович встал:

– Танюша! Тебе не по нраву идея Ивана о внедрении в турагентство. Между нами говоря, я тоже не в восторге от этого предложения. Но учти несколько факторов. Первый. Инна Голикова не простой клиент, она…

– Старая и, похоже, единственная подруга матери шефа, – перебила я.

На лице Борцова отразилось искреннее удивление.

– Откуда ты знаешь?

– Босс сказал, – ответила я.

– Да ну? – поразился эксперт. – Интересно. М-да. Тогда сразу перейду ко второму пункту. Иван любит мать, а та тревожится за Голикову, Инна очень близкий Рине человек, та хорошо понимает, какой тяжелый характер у подруги.

– Рина? – удивилась я. – Это кто?

Глеб Валерьянович подошел к окну.

– Мама Ивана.

– Мне казалось, у нее другое имя, – пробормотала я.

Борцов прищурился:

– Ей очень не нравится имя, которое ей дали при рождении, поэтому она еще в студенческие года нарекла себя Ириной. Хорошие знакомые называют ее Риной, совсем близкие величают Ирикой. Не Ириша. Ирика, через «к». Это Ваня придумал, в детстве у него были проблемы с произношением ряда звуков, вместо «ш» у ребенка получалось «к». Никифор обращался к супруге – Ириша, сын копировал папу, но у него выходило «Ирика».

– Забавно, – улыбнулась я, – невозможно представить шефа картавящим мальчиком.

– Все когда-то были детьми, – вздохнул Борцов, – даже я. Уверен, что Рина, отлично зная, как Инна обожает Лешу, очень хочет помочь Голиковой и клюет мозг Ивану. А он почтительный сын и тревожится о здоровье мамы, не желает, чтобы та нервничала. Танюша, у тебя на лице появилось выражение ужаса. Чем я тебя так напугал?

– Простите, Глеб Валерьянович, – вздохнула я, – ужас я испытываю не от работы. У меня качается зуб, он на штифте, надо идти к дантисту. До паники боюсь стоматологов. Все надеюсь, что обойдется, не потребуется встречаться с бормашиной. А потом задеваю коронку языком – и ужас-ужас-ужас.

Эксперт пошел к двери:

– Если когда-нибудь встретишься с Риной, знай, дама терпеть не может обращения по отчеству. И она слишком хорошо воспитана.

– Воспитание может быть слишком хорошим? – усмехнулась я.

Глеб Валерьянович взялся за ручку:

– Я знаком с Ирикой давно, бываю у них в доме, сейчас реже, чем раньше, когда был жив Никифор Иванович, но раз в два-три месяца забегаю. За долгие годы общения я ни разу не видел Рину в халате, с растрепанными волосами, без легкого макияжа. На столе в гостиной всегда кружевная скатерть, чай подается в красивых чашках, никаких кружек. Ирика не позволяет себе закричать, устроить истерику, она всегда в ровном настроении.

– Тетя-робот, – вздохнула я, – наверное, у дамы никогда штифтовые зубы не качаются.

– Нет, – возразил Глеб Валерьянович, – она человек, идеально владеющий собой. У меня Рина вызывает чувство уважения. А зубы надо лечить, штифт не прирастет, если закачался.

– Ясно, – кивнула я, – босс побаивается авторитарную мамашу. Что-то мне подсказывает: идея превратить меня в сотрудницу «Светатура» принадлежит Ирине.

– Рина не вмешивается в рабочие дела единственного сына. Ей это даже в голову не взбредет, – возмутился Борцов. – Ты ошибаешься. Поверь, Ирика просто нервничает из-за подруги, а Иван попадает с ней в резонансные колебания. Мысль о причастности Иры к расследованию – абсурд. Она немолода и понятия не имеет, чем занимается сын… Разболтался я, надо работать. Пороюсь в результатах вскрытий всех покойных мужей Лазаревой, авось что-то занимательное выплывет. Танюша, идея о временной работе в турагентстве не особенно хороша, но Рина к ней отношения не имеет.

Борцов дернул дверь и спешно ретировался в коридор. Я осталась в кабинете одна, в голове толкались острыми локтями разные вопросы. Почему Глеб Валерьянович, услышав мое предположение насчет того, кто придумал отправить меня поработать в турагентство, так занервничал? Борцову совершенно не свойственна экзальтация, он должен был просто сказать: «Рина не из тех, кто сует нос в дела сына». А он принялся бурно возражать. Странно, однако. И в отсутствии логики до сих пор Глеба Валерьяновича нельзя было упрекнуть. Но пару минут назад он обронил фразу: «Мать понятия не имеет, чем занимается сын». Может, это и так, сотрудники особой бригады не имеют права сообщать о своей работе никому, даже близким родственникам. Но, если Ирина не в курсе, где служит Иван, почему она попросила его выяснить, убивала ли Вера своих мужей? Думаю, шеф докладывает мамочке все рабочие новости, а в ее голове созревают «ценные» идеи, ну, например, такая, как направить Сергееву в «Светатур»…

– Эй, ты спишь? – спросила Кира.

– Нет, – быстро ответила я, выплывая из своих мыслей, – внимательно тебя слушаю.

– Согласна?

– На что? – не поняла я.

– Не надо врать, что мои слова достигли твоих ушей, – надулась Ручкина, – но я не гордая, повторю. Хочу сгонять на часок в магазин. Посидишь пока одна?

– Светлана Алексеевна и Лена в офисе, – напомнила я, – только Лазарева куда-то смылась.

– К ВИП-клиентке на дом отправилась, – пояснила Кира, – есть у нас особо звездные, западло им самим в контору приехать. Если Светка тебя после испытательного срока оставит, познакомишься с ними. Жесть! Нечаева и Ленка сейчас кофе пить порулили, не скоро вернутся. Так я сношусь туда-сюда? Если придет выгодный клиент, сама с ним не занимайся, напортачишь – и тебя в фирме не оставят, скажи: «Я секретарь. Оставьте свой номер телефона, наш самый опытный сотрудник Кира с вами свяжется». Принести тебе пончик?

– Спасибо, не люблю сладкое, – ответила я.

– Ясненько, – захихикала Кира, – на диете сидишь. Ну, успеха тебе на ухабистом пути самоограничения и истязания голодом. Я вот не заморачиваюсь, ем, что хочу. Если кому-то моя фигура не нравится, это его проблема. Меня все устраивает.

Ручкина ушла, а я окинула кабинет взглядом. В офисе сейчас ни души, отличный момент пошарить в письменном столе Лазаревой, вдруг у нее там нечто интересное припрятано? Вера единственная из служащих, кто тщательно запирает ящик и дверцу. Но ни один замок для меня не проблема.

Я вынула из сумочки отмычку и на раз-два открыла запоры. Ну-ка, скажите честно, что лежит в ящиках вашего рабочего стола? У меня там полно всякого беспорядочно сваленного барахла. Каждый раз, роясь в выдвижном ящике, я говорю себе: «Завтра непременно выкину ненужные вещи, все необходимое сложу в стопочки». Но на следующий день времени разгрести кучу, состоящую из ластиков, скрепок, шариковых ручек, карманных календариков, карандашей, фантиков, бумажек, опять не находится. А вот внутренний мир письменного стола Веры оказался другим. Справа лежала толстая тетрадь в черном кожаном переплете, на обложке не было изображений котят-щенят-медвежат-утят. Я открыла находку и увидела множество красивых рисунков. Картинки были выполнены цветными карандашами, они поражали тщательно выписанными деталями, у всех человечков были лица, пальцы на руках, волосы, одежда с пуговицами, ремнями, карманами. Художник очень старался, похоже, потратил на создание картинок немало времени. И на каждом листочке вверху было название: «Пьем чай в сентябре в чуланчике. Федя, Гена Волков и я», «Катаемся на мопедах в сентябре. Гена Волков и я», «Толя Паскин, Семен Кратов, Гена Волков и я занимаемся в январе танцами», «Гена Волков поступает в университет», «Володя Сачков, Гена Волков, Толя Паскин, Семен Кратов и я летим на самолете в октябре на море». Героями всех рисунков были одни и те же четыре мальчика и Вера с братом Федором. В тетради оказалась уйма листов с жанровыми сценками. По слегка обтрепанным уголкам мне стало понятно, что ее часто листают. И последний рисунок еще не закончен, на нем пока изображены лишь лес и избушка без крыши. Над этим сюжетом Вера еще трудится. Похоже, Лазарева самодеятельная художница, очень аккуратная, дотошная к деталям, но не особенно талантливая.

Мне показалось, что тетрадь не представляет интереса, но я старательно сфотографировала все страницы. На внутренней стороне обложки нашлась запись, сделанная ровным круглым почерком аккуратистки: «Если вы нашли этот альбом, верните его Вере Лазаревой за солидное вознаграждение, он мне очень нужен». Далее шел номер телефона.

Я закрыла тетрадь с рисунками и продолжила ревизию сусеков стола черной вдовы. Слева обнаружила линейку, ластик, карандаш и… Ни в ящике, ни в тумбе на полках более ничего не было.

Дверь кабинета тихо заскрипела, я метнулась на свое место и, лишь плюхнувшись с размаха на стул, сообразила, что не заперла стол Веры. Но исправлять промах уже было поздно. Створка распахнулась. И в комнату вошла Лена.

Глава 8

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Слава богу, это не Лазарева, сейчас соображу, как выманить блондинку из комнаты и закрыть ящик с тумбой.

– Спишь? – весело спросила Лена. – Народу нет.

– Пытаюсь понять, где в городе Михайловске пятизвездочный отель, – пробормотала я, уставившись в компьютер.

Лена засмеялась:

– Его там нет. Российские гостиницы – это жуть. Те, что именуются элитными, в Париже бы и две звезды не получили. Правда, в Москве-Питере-Екатеринбурге еще можно найти приличный номер, но стоить он будет о-го-го сколько. А в каком-нибудь Нижнеглуповске или Верхнеидиотске жесть прямо. И дорого непомерно, и номера гадкие.

Лена, продолжая возмущаться, села за свой стол.

– Вот, например, городок Макин. Чем он знаменит? А ничем! Но через него автобусы с паломниками едут, потому что в двухстах километрах от Макина остров расположен посередине гигантского озера, просто моря. На нем стоит старый монастырь, там есть чудотворная икона. К святыне спешат приложиться верующие. Дорога к богоугодному месту долгая, в Макине паломники ночуют, для них есть три гостиницы. Одна обычное общежитие, его монахини держат. Там общий душ, спать предложат в комнате на двадцать человек, но белье на постели чистое, и завтрак дадут бесплатный: кашу, хлеб и чай с сахаром. Переночевать стоит девяносто пять рублей. Но в хостеле всего сорок мест, а паломников в разы больше. Куда им деться? Рулить в две другие гостиницы, в «Макин-Плаза» и «Макин-Империал». По пять звезд на фасаде у каждой. Самый дешевый номер сто пятьдесят евро в сутки, завтрак оплачивается отдельно, за него десять евриков отстегнуть надо. И с какого перепуга в этом городе цены в валюте? Где Европа и где Макин? На что хозяева рассчитывают? На приезд звезд Голливуда?

– Тур за границу здесь купить можно? – раздался звонкий женский голос.

Мы с Леной обернулись и увидели колоритную троицу: полного мужчину лет сорока в рваных джинсах и слишком узком пуловере, остроносую тетку в норковой шубке и девочку лет четырнадцати в розовом коротком пуховичке, красной юбке и зеленых сапожках, усеянных стразами.

– За границу хотим поехать на Новый год, – продолжала женщина, – семьей. Муж, я и Галочка.

Девочка вытащила из сумочки наушники, надела их на голову и закатила глаза.

– Шестьдесят пять тыщ – и больше ни копейки, – объявил глава семейства и громко икнул.

По офису поплыл сложный аромат, в котором преобладали ноты перегара и чеснока.

Я посмотрела на Лену, та навесила на лицо самую сладкую улыбку и запела:

– Добро пожаловать в «Светатур», вы обратились по лучшему адресу. Сейчас вами займется наша опытнейшая сотрудница, победитель конкурса «Турагент года» Татьяна Сергеева. Вот она!

Клиентка посмотрела в мою сторону.

– Здрасте! Куда сесть можно?

Мужчина молча плюхнулся на один из стульев у моего стола и снова икнул. На сей раз на меня повеяло чем-то вроде лаванды, смешанной с сахаром и алкоголем. Я чихнула. Может, посетитель употребил в качестве аперитива ополаскиватель для белья под названием «Аромат Эвереста»? Помнится, когда я его первый раз понюхала, то решила, что никогда не поеду в горы, уж очень противно они пахнут.

– У нас есть требования, – затараторила жена, – но сначала скажите, для семьи с тремя детьми скидка будет?

– Секундочку, – попросила я, встала, подошла к Лене и шепнула: – Светлана Алексеевна приказала мне заняться организацией тура по России для небогатой клиентки. С заказчиками, которые хотят за границу, должны разбираться опытные сотрудники.

Лена скорчила мину:

– Скажи спасибо, что даю возможность потренироваться на кошках, – когда настоящий солидный клиент появится, ты уже обучена будешь. Поглядывай на меня, буду подсказывать. Тебе же все рассказали, программа на компе есть?

Я кивнула.

– Тады вперед, – приказала блондинка, – пришла пора применить теоретические знания на практике. Начинай.

Я вернулась на свое рабочее место, поводила мышкой по коврику и начала общение с клиентами.

– Как вас зовут?

– Кого? – заморгала тетка. – Меня?

– Вас, – повторила я.

– Я это я, – ляпнула клиентка.

– Мама, – пробурчала дочь, – ей нужно твое имя.

– Наталья Позднякова, – представилась посетительница, – дочь у меня Галя, муж Жора. Так как насчет троих деток?

Я посмотрела на экран:

– Есть отели, которые предлагают хорошие условия семьям. Но сначала давайте выясним, где вы желаете отдохнуть?

– За границей, – заявила Позднякова.

– Шестьдесят пять тысяч, – икнул мужик, – и больше ваще ни копейки.

– За границей, – попугаем повторила его спутница, – мы завсегда в жарких странах отдыхаем, в России не хотим. Дорого, сервиса нет, кормят плохо. Никогда еще у нас на пляже не лежали, но знаем, что там гадко будет.

– Хочется понять, в какую страну вы собираетесь, – терпеливо уточнила я.

– Нам по фигу, – проворчала девочка, – только не в старперский отель, в прошлом году родители поперлись хрен знает куда, так я чуть не сдохла от скуки. В десять вечера все закрывалось, ни клуба, ни дискотеки, валите дрыхнуть, пожалуйста. Завтрак в шесть! Взбеситься можно. Потом на рецепшен узнала: гостиница из разряда «Терминатор вернулся». Одни старики в ней селятся, для них такой режим. Если опять такое дерьмо купят, то без меня. Я с Машкой в Крым махну.

– Через мой труп, – отрезала мать.

Дочь показала ей язык, Позднякова открыла было рот, но ее опередил папаша:

– Слушать меня. Чьи деньги? Мои. Значит, я парадом командую. Летим на Новый год. Тридцать первого будем за границей. Чего хотим: море теплое, солнце, пляж-песок, номер с окнами на воду. Еда… эта… ну… от Аллы… Как ее… черт… Алла…

Я посмотрела в компьютер, потом исподтишка на Лену, та округлила глаза. Похоже, Воробьева тоже понятия не имеет, о какой Алле ведет речь мужчина.

– Папа, – с презрением в голосе протянула дочь, – сколько повторять можно. All inclusive. То есть все включено. Хоть два слова по-английски-то выучи.

– Во! – обрадовался дядька. – Точняк. Чтобы жрачка без ограничений и пивасика залиться.

– С этим проблем не будет, – сказала я.

– Тогда говорите, какой отель, – потребовал мужик.

– Остынь, Жора, – велела жена, – у тебя на уме только поесть, выпить и еще кой-чего.

– Чем на отдыхе-то еще заниматься, – искренне удивился муж, – ну, могу Смолякову почитать. Для культурного развития.

Дочь закатила глаза:

– Отстой в стакане! Хуже Смоляковой только учебник по ОБЖ.

Наталья легла грудью на мой стол:

– Теперь мои пожелания. Одной гулять охота, другому тело ублажать. О душе они не думают. Я экскурсии обожаю. Лувр. Там картин много. Сделайте нам туда билеты.

Лена издала звук, похожий на сдавленный смешок, а я поняла, что мои первые клиенты сложные люди.

– Музей Лувр находится в Париже.

– И чего? – нахмурилась Наталья. – Наши соседи там были, им понравилось. Правда, говорят, народу много, и Петьку с мороженым в зал не пустили, но интересно. Вера там красивую тетку увидела, из камня. Потом она ее внизу в магазине купила, совсем недорого. И эту, ну… такую… без рук.

– Венеру Милосскую, – подсказала я.

– Мама, – простонала дочь, – тетя Вера купила постер с теткой, сидит такая загадочная, с улыбкой.

– Джоконда? – предположила я. – Но у нее есть руки.

– И у той они есть, – зачастила школьница, – мама все путает. Ту, которая стоит полуголая, тетя Вера из Греции приперла, а эту Лизу из Парижа.

– Мона Лиза, – вздохнула я, – картина Леонардо да Винчи.

– Не-а, – потрясла головой девочка, вынимая телефон, – другой автор, ща покажу.

Я откашлялась:

– Если есть желание походить по музеям, то можно слетать в столицу Франции. Но там нет моря.

– Почему? – удивилась Наталья.

Отличный вопрос!

– Потому что так исторически сложилось, – нашла я ответ. – Париж стоит на Сене.

– Господи, как же дома на сухой траве держатся? – изумилась Позднякова. – Нет, туда не надо. Теплый океан, пятизвездочный отель…

– Во, позырьте, – обрадовалась Галя и сунула мне под нос свой дорогой айфон, – фотка.

Я посмотрела на экран, там был снимок постера Джоконды, внизу напечатано по-русски: «Моня Лизавета. Автор Ван Гог».

– Тетя Вера в Париж летала, – перекатывая языком жвачку, объяснила девочка, – в музее там можно все картины купить, на разных языках. Иностранцы о туристах заботятся, не то что у нас, где на всех плевать.

Я постаралась сохранить спокойное выражение лица. «Можно все картины купить, на разных языках». Да Галя златоуст, не всякий человек так выразится. А младшая Позднякова продолжала:

– А перед музеем та же мазня, но в три раза дешевле. Тетя Вера не дура, взяла, где денег меньше просили. Ван Гог автор, а не тот, про кого вы говорили.

– Джоконду написал Леонардо да Винчи, – ввязалась я в глупый спор, – еще эту его картину называют Мона Лиза, а не Моня Лизавета. Уличные продавцы постеров в Париже люди не особо образованные, вот и ошиблись.

– Зато вы самая умная, – надулась Галя, – написано: Ван Гог. Чего возражать? И мы клиенты. С деньгами. А клиент что? Всегда прав!

– Замолчи, – приказала мать.

– Алла Клюзив, – ожил Жора, – с пивасиком.

– Папа! – простонала девочка.

– Замолчи, Галка, – велел отец, – у кого деньги, тот и банкует. Ты сколько зарабатываешь?

Дочка поджала губы.

– Вот и сиди так, – приказал папенька.

– Я говорю сейчас, – обозлилась Наташа, – нам нужно туда, где запрещено купаться топлес, а то в прошлом году Жорка только на баб пялился. И чтоб быстро лететь. А то мы сидели в самолете девять часов с гаком, у меня ноги в тумбы превратились. А потом на пляже разговорились с другими русскими, они давно в Испании живут, и представьте, они летели всего два с половиной часа. Разве это честно? Обманули нас в турагентстве, купили билеты на тупой рейс, он во много раз медленнее летел, пешком шел.

– А где вы отдыхали? – поинтересовалась я.

– На Канарах, – протянула Галя, – не парьтесь. Матери бесполезняк объяснять, что из Испании туда лететь быстрее, чем из Москвы. А в отеле она бучу подняла, нажаловалась на рецепшен, что в номере свч-печка не работает. Ей администратор говорил: «Простите, номера не оборудованы подобной техникой». Но разве мать убедить? Она ему в ответ: «А у нас есть! Идите и посмотрите». Портье попер, и чего?

Галя расхохоталась:

– Мать его привела и злится: «вот, любуйтесь, поставила суп в стакане, жму на кнопки, жму, а она не пашет!»

Галина согнулась пополам от смеха.

– А он… он… он в ответ: «Простите, это сейф, он еду не подогревает».

Наталья покраснела:

– Вам понятны наши желания?

– Еще! – встрепенулся Жора. – Только не Венгрия!

– Почему? – удивилась я. – Прекрасная страна.

– Там очень много обезьян, – ответил папаша, – они у меня кошелек украли.

– Папа, – хихикнула Галя, – деньги у тебя свистнули на Маврикии.

– И все равно не хочу в Венгрию, – заявил отец, – раз я сказал, так и будет, потому что…

– У тебя деньги, – договорила дочь.

Я сгребла в кучу остатки самообладания:

– Если сложить ваши предпочтения воедино, то лучше всего вам отправиться в Египет, Арабские Эмираты или Таиланд. Там будет тепло, вкусно, весело и можно съездить на экскурсии. Вот только Лувра нет, а все остальное в наличии.

– Шестьдесят пять тысяч, больше ни копейки, – попугаем твердил отец семейства.

Я глянула на экран ноутбука и забубнила:

– Бюджет не очень велик. Что могу предложить? Берите Таиланд, лететь далеко, но жизнь там дешевая. Сходите на массаж, на разные шоу… Вот, например, отель «Брах». Три звезды, завтрак включен. За новогоднюю ночь, правда, отдельная плата, но дорого не берут. Есть бассейн с морской водой. По вечерам дискотека, открыт клуб, танцы до утра.

– Супер! – заликовала Галя.

– Если возьмете один семейный номер, то сэкономите, – пела я, – а с билетами можно так. Давайте проложим маршрут с пересадками. Получится дольше, но в финансовом плане выгода ощутимая. Правда, проездные билеты будут без возврата…

– Эй, эй, – забеспокоилась Наташа, – это чего, нас обратно не вернут? Не хочу в Таиланде навсегда оставаться, у меня планы кошку в январе окотятить. Жених к ней из Красноярска прилетит, моя Муська лучшая в Европе.

– Мама, – протянула Галя, – давай обойдемся без рассказов о животных, надоело.

– Вы непременно вернетесь домой, – заверила я, – просто эти билеты нельзя сдать, если передумаете отдыхать.

– И скока платить окончательно? – надулся Жора.

– Где-то семьдесят тысяч за неделю получится, – осторожно произнесла я, – но это не точно, окончательно цифра определится, когда мы побеседуем с отелем и авиакомпанией.

– Ни фига се цены стартанули, – почесал затылок Жора, – хочу в шестьдесят пять втиснуться.

– Стойте! – подпрыгнула Наташа. – А семейная скидка! У нас трое детей.

Я замялась:

– Какой возраст ребят?

– Галке тринадцать, Кольке тридцать один, Аньке двадцать восемь, – отрапортовала Позднякова.

Лена рассмеялась, потом сказала:

– Ой, чего только в Интернете не напишут, кругом одни сумасшедшие.

– Сомневаюсь, что отель вам скидку даст, – пробормотала я.

– Почему? – набычилась Наташа. – Везде в гостиницах указано: с детьми льготы.

– Тридцатиоднолетнего мужчину и женщину младше его на три года не причислят к категории детей, – пояснила я.

– А кто же они? – рассердилась мать семейства. – Коля мой сын от первого брака, я его рано родила, Аня жена ему, она мне как дочь. Дети они. Скажи, Жора!

– Угу, – кивнул муж, – спиногрызы. Мозгоеды. Ну и цены! На Канарах мы за пятьдесят тыщ отдохнули!

– Это невозможно, – не выдержала Лена, – если вчетвером летали, то просто фантастика. Туда-назад одни билеты в триста штук встанут.

– Не, – возразил Жора, – загнули вы. Мама, сколько мы за самолет отдали?

Наташа сдвинула брови:

– Уж не помню.

– Не одну штуку евро, – подсказала Галя, – ты еще в самолете кричала: «Что за обслуживание? Почему в бизнес-классе окна не открываются, мне душно, хочется свежего воздуха, поднимите раму».

– Вы летели бизнесом? – уточнила Лена.

– А чем еще? – хмыкнул Жора. – Не в экономе же тащиться? Там выпивку не разносят на халяву, еда парашная, ноги не вытянуть. Я все детство с родителями в плацкарте в Крым катался. Наелся дороги. Теперь хочу красиво отдыхать. Но больше шестидесяти пяти тысяч не потрачу!

– Долларов? – осенило меня. – Вы не о рублях говорите?

– Евриков, – уточнил Жора. – А че?

Лена вскочила и ринулась к моему столу.

– Стыковочные рейсы неудобные. И трехзвездочный отель, который Татьяна предложила, э… на ремонте тридцать первого декабря будет. Только что они нам сообщили. Пересаживайтесь ко мне! И скидочку вам сделаю, и подарочек получите от нашей фирмы.

– Хороший разговор пошел, – обрадовалась Наталья.

Поздняковы перебрались к столу Воробьевой, а я выдохнула и уткнулась в компьютер. Но через пять минут оторвалась от монитора, хотела налить себе кофе, и тут дверь распахнулась, появилась женщина в сером пальто. Она оглядела кабинет, потом громко и четко произнесла:

– Где эта дрянь?