Текст книги "Зонтик для дельфина"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Короче, нужно было ехать домой и как-то утихомиривать разошедшегося Бритого.

– Может быть, переночуешь у нас? – предложила Марише Инна, когда они, дав Аглае свои телефоны, стояли на Лиговке и пытались поймать машину.

Но от визита к Инне Мариша трусливо отказалась. Ей вовсе не улыбалось принять на себя первый шквал упреков и оскорблений, которыми ее наверняка будет осыпать Бритый. Почему-то при виде Мариши он каждый раз убеждался заново в той простой мысли, что сама по себе его Инна – сущий ягненок, но вот Мариша, все зло в ней. А Мариша сегодня не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы объяснять Бритому всю глубину его заблуждений. Так что Инна с Маришей расстались на углу Лиговского и Невского проспектов, и каждая из них отправилась к себе домой.

Дома Маришу встретила тишина. Девушка прошлась по пустой квартире и в который раз подумала, что для одной тут, пожалуй, слишком много места. Когда они со Смайлом выбирали себе эту квартиру, то подразумевалось, что жить они будут в ней вдвоем лишь поначалу, а потом появятся дети, они заведут собаку, а у нее тоже будут щенки. Но прошло некоторое время, и Смайл заскучал. Его неудержимо тянуло в небо. Сначала он мужественно боролся с этой тягой. Но вскоре Мариша сама заметила, что ее здоровяк муж как-то чахнет и киснет. И вот теперь Смайл снова вернулся в небо, еще больше поправился и во время своих кратких визитов наполнял дом жизнерадостным смехом. Вот только визиты эти были такими короткими. Мариша подавила в себе жалобный вздох и позвала:

– Дина!

Диной звали ее кошку. Сибирячка отличалась прямо-таки фанатической любовью к воде. Вот и сейчас она величественно появилась из ванной комнаты и вопросительно уставилась на хозяйку.

– Снова в унитазе плескалась? – сурово поинтересовалась у нее Мариша.

«А хоть бы и так? – ответили ей кошачьи глаза. – Что ты-то против этого имеешь?»

– И что мне с тобой делать? – вздохнула Мариша. – Как ты умудряешься отпирать дверь, если сама маленькая и рук у тебя нету?

Дина отвела глаза, не намереваясь выдавать своих секретов. Впрочем, Мариша преувеличивала. В унитазе Дина не плескалась. Но не потому, что не хотела, просто не могла. По просьбе Мариши еще год назад крышку унитаза мастера снабдили магнитным замком, справиться с которым не хватило смекалки даже у Дины. Да что там Дина. Смайл тоже иногда буксовал перед хитрым замком. Зато теперь Дина научилась открывать кран в ванной и прыгала и плескалась в луже, сколько душе угодно. Вот и сейчас подушечки лап у кошки были совершенно мокрыми. А ее пышную шубку обильно украшали капли воды.

– Кушать будешь? – спросила у нее Мариша.

«А что, есть что-то?» – заинтересовалась Дина.

Но, увидев, что это «что-то» всего лишь банка кошачьих консервов, обиженно удалилась из кухни, храня на морде брезгливое выражение.

– Зажралась ты, милочка! – крикнула ей вслед Мариша. – Я бы и сама твои консервы с удовольствием съела.

Она заглянула в холодильник, в котором стояли банки с желе из красной смородины, которое готовила ведрами Маришина мама и которое Мариша никогда не ела. Стояли банки с маринованными огурцами и кабачками из того же источника. Лежала половинка кочана капусты и несколько яиц. Кроме этого, в холодильнике стояло несколько початых банок с разными сортами кетчупа и другими соусами. И все. Мариша хорошенько подумала и поняла, что есть ей те продукты, которые имелись в доме, совершенно не хочется. К тому же сегодня она уже вроде бы ужинала в доме у Светланы Арнольдовны.

При мысли о бабушке Лены Мариша испытала укол совести. Нужно было бы отвезти старушке в больницу хотя бы халат и туалетные принадлежности. Но как это лучше сделать? Сначала заехать в больницу и узнать, что именно нужно Светлане Арнольдовне, или купить вещи самой, просто руководствуясь здравым смыслом? В конце концов Мариша решила отдать в больницу подаренный ей кем-то халатик, который она ни разу не надевала, потому что, во-первых, он был ей безбожно мал, а во-вторых, она просто не любила халаты. Предпочитала им мягкие трикотажные брюки и футболки с длинными или короткими рукавами, в зависимости от температуры в квартире. А еще в каком-нибудь работающем круглосуточно супермаркете она решила купить зубную щетку, пасту и мыло. Вопрос упирался в тапочки. Насколько Мариша помнила, ноги у Светланы Арнольдовны поражали своим изяществом. Мариша же носила обувь... ну, мягко говоря, не дамского размера. Поэтому в ее собственных тапочках Светлана Арнольдовна попросту бы утонула. В конце концов вместо тапочек Мариша положила в пакет толстые шерстяные носки и двинулась в путь.

Больница находилась на другом конце города, так что Марише следовало поспешить. И хотя она еще вполне успевала на метро, она все же поехала на частнике. Ее собственный «Форд» все еще стоял у дома Светланы Арнольдовны. Но туда Мариша не поехала. Иначе она бы прикатила в больницу вообще к полуночи, что вряд ли бы приветствовалось охранниками. Но и так Маришу едва пустили.

– Умоляю! – стонала Мариша. – Там у вас лежит теща моего родного и единственного брата. Если я не доставлю ей вещи, она его просто сгноит и сживет со свету, когда из больницы домой вернется. А я его очень люблю.

Видимо, у охранников дома тоже были свои тещи, потому что Маришу они пропустили почти без слов. Только деликатно заметили, что если бы теща дала тут у них в больнице дуба, то всем бы от этого стало легче. Когда Мариша прорвалась в приемный покой, выяснилось, что справочное окошко уже закрыто. Но Мариша все равно стала в него стучать. И через некоторое время из него выглянула недовольная женщина средних лет. Мигом прикинув, что тут рассказом про зловредную свекровь не отделаешься, а возможно, если дама уже и сама являлась свекровью, можно вообще испортить своей сказкой все дело, Мариша попросту положила на полочку денежную купюру. Некоторое время медсестра заинтересованно ее разглядывала.

– Чего нужно? – наконец спросила она у Мариши. – Если водку передать, то не могу. У нас комиссия ходит. Проверяет все и всех. Твой водки нажрется, а утром обход. А от нее перегар. Так что водку не возьму!

– Нет, нет, – запротестовала Мариша. – У меня бабушке в игровых автоматах плохо стало. Ее к вам привезли, а ни халата, ни тапочек она с собой не взяла. Вот я и привезла. Вы уж ей отдайте.

– Не нужны вашей бабушке ни тапочки, ни халат, – равнодушно проронила тетка.

– Как это? – удивилась Мариша, решив, что в этой больнице всем больным выдают казенные халаты и тапочки. – Ну хоть зубную щетку возьмите.

– И щетка ей не нужна, – отказалась медсестра.

– Что, и щетки выдаете? – поразилась Мариша, не веря своим ушам.

– Ничего мы мертвым не выдаем! – внезапно разозлилась на нее медсестра. – Умерла ваша бабушка. Ясно?

– Как умерла? Не может быть, чтобы она умерла, – залепетала и в самом деле пораженная Мариша.

– Одну старушку сегодня вечером из игровых автоматов только и привезли, – равнодушно сказала медсестра. – Так что перепутать сложно. На улице Восстания эти автоматы находились, верно?

– Да, – кивнула Мариша. – Оттуда ее забрали.

– Так умерла ваша бабушка. Не довезли, – сказала ей медсестра. – Что, много проиграла?

– Не знаю, – подавленно ответила Мариша. – И что же теперь делать?

– Вещи завтра утром заберете, – сказала ей медсестра.

– Вещи? – удивилась Мариша. – Зачем мне ее вещи?

– Ну, документы там, ключи от квартиры, – пояснила ей медсестра.

Упоминание о ключах от квартиры заставило Маришу, несмотря на ее состояние, насторожиться.

– А сейчас нельзя? – помимо воли вырвалось у нее.

– Что сейчас? – неодобрительно посмотрев на Маришу, спросила у нее медсестра.

– Сейчас никак нельзя забрать бабушкины вещи? – торопливо пояснила Мариша.

Медсестра впала в задумчивое молчание, рассматривая потолок у себя над головой. Кто бы мог подумать, что потрескавшееся бетонное полотно, покрытое несколькими слоями мела, способно вызвать в человеке такой глубокий интерес. Мариша, во всяком случае, потолком не заинтересовалась, а просто положила возле правой руки медсестры еще одну денежную купюру. Та произвела волшебное действие. Медсестра мигом утратила интерес к потолку и вернулась в реальность.

– Что ж, попробую устроить, – пробормотала она. – Что же мы – не люди? Понимаем, поди. Документы приготовить к завтрашнему нужно. Для похорон много чего нужно. Поминки там по старушке опять же справить. Как же все это без документов провернуть? Понимаем.

Она захлопнула окошко и, уже будучи невидимой, велела Марише:

– Подожди чуток тут.

Мариша и не собиралась никуда уходить. Но подождать ей пришлось довольно долго. Наконец появилась медсестра с небольшим пакетиком в одной руке и с большим пластиковым пакетом в другой руке.

– Тут документы и ценности, – сказала она, протягивая Марише маленький пакетик. – А в большом вещи.

С некоторым содроганием Мариша взяла вещи умершей старушки, еще раз поблагодарила медсестру и вышла на улицу. Несмотря на шок, в голове было как-то удивительно ясно. Мариша уже успела проверить, есть ли в маленьком пакетике ключи от квартиры Лениной бабушки, и теперь в ее голове сформировался четкий план действий. Нужно проникнуть в квартиру Светланы Арнольдовны до того, как про ее смерть узнает дальняя родня.

– Понаедут ведь отовсюду, – бормотала себе под нос Мариша, уже садясь в пойманное у больницы такси. – Потом объясняйся с ними. В лучшем случае будут за мной следом ходить и во все нос совать. А в худшем вообще на порог не пустят. Скажут, чего, мол, нужно. Не знаем мы никаких Ленкиных писем. Нету, и все. Нужно им очень разбираться, кто Ленку убил. Стоп!

Последнее относилось к водителю, который всю дорогу испуганно посматривал на свою пассажирку и чуть было не пропустил нужный дом. Высадившись, Мариша ко всем злоключениям сегодняшнего дня внезапно подвернула ногу. Когда наконец с помощью шофера она поднялась, то выяснилось, что каблук на ее правой туфле приказал долго жить.

– Чудесное завершение чудесного дня! – сердито пробурчала Мариша.

– Девушка, может быть, вам помочь добраться до дома? – участливо предложил ей шофер. – У вас что-то случилось?

– Ох, случилось, – простонала Мариша. – Знали бы вы, сколько всего у меня сегодня случилось! А за помощь спасибо. Но я уж сама как-нибудь.

И она бодро заковыляла к подъезду, где жила Светлана Арнольдовна. Шофер с сожалением посмотрел ей вслед, но навязываться не стал и уехал. Мариша перевела дух. Будь шофер помоложе, может быть, она бы его и пригласила. Пусть даже и в чужую квартиру, хозяйка которой только что скончалась в машине «Скорой помощи». Но упитанные кривоногие дядечки сильно за пятьдесят были не в Маришином вкусе.

«Хотя, чтобы поднести вещи, и такой бы сгодился», – подумала Мариша, поднимаясь по лестнице.

Каждая ступенька давалась с трудом. Нормально шагать из-за сломанного каблука Мариша не могла, наступала только на носки. Поэтому вздохнула с искренним облегчением, когда добралась до нужной двери. Вставив первый ключ в замочную скважину, Мариша задумалась. Вроде бы перед уходом Светлана Арнольдовна не ставила квартиру на сигнализацию. Так что Мариша смело повернула ключ в замке. Справившись со всеми замками, она толкнула тяжелую дверь и оказалась в квартире. Тут же прямо у порога ее охватило какое-то странное чувство, словно в квартире кто-то был еще.

– Что за чушь! – громко произнесла Мариша и зажгла свет. – Нет тут никого.

И тут же из ее горла вырвался громкий вопль.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Чего орешь? – осведомилась у нее Аглая, стоящая посреди холла.

– А чего... чего ты тут делаешь? – справившись со своим голосом, спросила у нее Мариша и добавила: – Да еще в темноте.

– Я свет выключила, когда услышала, что кто-то в квартиру лезет, – сказала Аглая. – Подумала, что из больницы кто-то прикатил, вещички слямзить.

– Почему из больницы? – прошептала Мариша, когда до нее дошел смысл слов Аглаи. – Ты что, уже знаешь, что Светлана Арнольдовна умерла? Откуда?!

– По телефону позвонила, – пожала плечами Аглая. – Они мне и сказали.

Мариша выругала себя за несообразительность. Ну конечно. И ей бы сказали по телефону. Вовсе не обязательно было тащиться через весь город. Но ведь она ехала совсем с другой целью, напомнила себе Мариша. Она хотела отдать Светлане Арнольдовне вещи первой необходимости.

– А... А откуда у тебя ключи от квартиры? – спросила она у Аглаи.

– Светлана Арнольдовна мне их сама дала, – хмуро произнесла Аглая. – Когда Ленка по Крыму странствовала, у Светланы Арнольдовны был уже один сердечный приступ. Незадолго до возвращения Ленки. Тогда-то врачам удалось Светлану Арнольдовну откачать. Но страху она все же натерпелась. И когда поправилась, дала мне ключи и сказала: «Если со мной что-то случится, то ты, Аглаюшка, уж, пожалуйста, сбереги добро для внучки».

– Но Лену убили, – растерянно сказала Мариша. – Кому же теперь все достанется?

– У Светланы Арнольдовны ведь когда-то был муж, а у него имелся сын от первого брака, – пожала плечами Аглая. – Думаю, что все отойдет ему. Если только еще какие-нибудь родственнички не объявятся. А ты тут чего?

Мариша объяснила.

– А-а! – протянула Аглая. – Ну иди ищи эти письма. А я пока возьму какую-нибудь вещь себе на память. Потом от пасынка вряд ли чего допросишься. А мне на память хочется иметь что-то.

Мариша сочла, что в этом нет ничего предосудительного. Похоже, Аглаю и Светлану Арнольдовну связывали, несмотря на разницу в возрасте, дружеские отношения. И у Аглаи возникло вполне резонное желание иметь что-то на память о старушке. Девушки разошлись в разные комнаты. Мариша предположила, и, как оказалось, совершенно верно, что Ленины письма могут лежат в ящиках секретера. Они и лежали там, перевязанные золотистым шнурком, под который был засунут бережно засушенный цветок клевера. Мариша сунула письма к себе в сумку и прислушалась. По квартире разносились какие-то странные звуки. Пойдя на них, Мариша оказалась в кухне, где увидела Аглаю, уронившую голову на кухонный стол и икающую.

– Что с тобой? – испугалась Мариша.

Аглая подняла голову, и Мариша поняла, что она плачет. Все разом попростевшее лицо девушки было залито слезами.

– Вот ведь горе! – прорыдала она. – И бабка, и внучка почти в одночасье убрались. А чего бы им не жить было? Всего в достатке! Вот у меня батя пьет, почитай, уже полвека, а ничего ему, козлу, не делается. Мать и братишек вконец достал. Когда он в тюрьме, в семье прямо праздник. И ничего, живет себе, скотина! И помирать не собирается!

Аглая вытерла слезы и словно вновь оделась в непробиваемую броню.

– Выпьем? – предложила она Марише, доставая бутылку коньяка. – Не знаю, как ты, а мне это сейчас просто необходимо. Никак в себя не приду.

Мариша задумчиво посмотрела на коньяк. С одной стороны, пить ей решительно не хотелось, ведь еще предстояло ехать домой на застоявшемся «Форде», а с другой... С другой стороны, Аглая, видимо, очень близко общалась со Светланой Арнольдовной и могла с ее слов знать что-то такое про Ленку, что помогло бы выйти на след убийцы.

– Наливай! – решительно махнула рукой Мариша.

Аглая разлила благородный напиток в два бокала и осушила свой одним глотком. У Мариши от такого обращения с пятизвездочным «Араратом» слегка потемнело в глазах. Но коньяк наконец развязал Аглае язык и снова окрасил ее щеки румянцем. Похоже, гены ее отца-алкоголика все же давали о себе знать.

– Хочешь узнать, как я со Светланой Арнольдовной познакомилась? – неожиданно спросила у Мариши Аглая.

Та кивнула в знак согласия.

– Тогда слушай, – поерзав на стуле и устроившись поудобней, принялась рассказывать Аглая.

Родилась и выросла девушка в маленьком городишке на Украине. Сколько она себя помнила, отец неизменно пил, колотил свою жену и детей и время от времени попадал за кражи за решетку. Оттуда он возвращался каждый раз все более обозленный на жизнь и принимался с еще пущим рвением отыгрываться на своих близких. Тем не менее после каждой отсидки папочки мамочка ровно через девять месяцев рожала очередного отпрыска. Так что в результате их примирений в тесной двухкомнатной квартирке, одна из комнат которой едва ли могла таковой считаться, потому что в ней не было и пяти метров, поселилось четверо детей. Аглая была старшей, потом родилось три мальчика. Все дети с раннего утра и до поздней ночи пропадали на улице, чтобы пореже сталкиваться с любящим родителем, болтавшимся без дела от одной отсидки до другой.

Как только Аглая закончила школу, она стащила у пьяного отца из кармана деньги, покидала в сумку свои нехитрые шмотки и, воспользовавшись тем, что мать была в ночной смене на работе, а братишки болтались где-то по своим делам, смылась из дома. Она знала, что теперь обратного пути ей нет. Вернись она домой, отец избил бы ее до полусмерти за кражу из его кармана. Сам он при случае не стеснялся забраться к зазевавшемуся прохожему в карман, но почему-то считал, что с ним самим так обращаться никто не смеет. И Аглая, спалив за собой все мосты, решила двинуться в Питер.

Еще в детстве ей довелось увидеть фильм про этот город. Ее юное воображение поразили величественные гранитные набережные широкой Невы, чистые линии фасадов старинных домов, стоящих бок о бок тесными ровными рядами, тщательно спланированные улицы и свинцовые низкие тучи в блеклом северном небе. Все это было так не похоже на ее родные места, что Аглая решила посмотреть воочию на фантастический город.

Реальность, как и водится, сильно отличалась от киносказки. В Питере Аглаю никто не ждал. И она на собственном опыте убедилась, что большие города редко бывают приветливы к нищим. Сначала Аглая поступила учиться. Но, выучившись на штукатура, она выяснила, что работать по специальности у нее нет решительно никакой возможности. Просто руки у нее росли не из того места. Видимо, папины гены все же сказывались в ней сильней, чем она сама себе представляла. Да и здоровье не позволяло Аглае работать наравне с другими женщинами. Заработанных ею денег едва хватало на самую скудную еду. А вскоре рабочим и вовсе надоела растяпа девчонка, которая вечно проливала раствор, теряла инструменты или роняла им на ноги что-нибудь тяжелое, и они попросили ее уйти по-хорошему.

– Не работать тебе на стройке, – так и сказал ей бригадир, перед которым как раз в этот день Аглая сверху умудрилась уронить тяжелую плитку, просвистевшую буквально у него возле уха. – Уходи, пока до смертоубийства дело не дошло.

После увольнения из общежития ее тоже выгнали, и она оказалась в буквальном смысле на улице. Сначала она жила у разных приятелей, с которыми часто знакомилась тут же на улице. Но все они по какой-то загадочной причине не желали безвозмездно кормить и поить безродную девчонку. И требовали за каждый съеденный ею бутерброд просто немыслимых сексуальных утех. Решив, что в свободном полете она заработает больше, Аглая начала уже откровенно торговать собой. И однажды, стоя на пронизывающем зимнем ветру в одной коротенькой курточке и юбчонке, даже не прикрывающей попу, она внезапно увидела рядом с собой пожилую женщину.

– Дура ты, дура, – рассеянно сказала ей старушка. – Много ли ты такая синяя собой заработаешь?

– Иди отсюда, бабуля, – посоветовала ей Аглая. – Кушать всем хочется. Как могу, так и зарабатываю.

Старушка покачала головой и велела:

– Идем со мной.

Сама не понимая, почему она послушалась, Аглая пошла следом за бабушкой. Хотя и знала, что может случиться с неосторожной девчонкой в большом городе, доверься она незнакомому человеку. Но старушка не производила впечатления опасной. Она была небольшого роста и сухонькая. Так что Аглая решила, что в случае агрессии сумеет справиться с бабкой. Лишь одно беспокоило Аглаю, нет ли у старушки дома, куда они шли, парочки здоровенных бугаев. Но Аглая так замерзла и проголодалась. И день был такой неудачный. С утра ей отказал от дома очередной ее хахаль. Потом весь день клиенты норовили, и не без успеха, ее обмануть. И в довершение всего Аглая чувствовала, что простудилась. Ей очень хотелось провести ночь под одеялом, а не в подвале. В общем, она бы даже смирилась и с парочкой мужиков, если только за это ей разрешат переночевать в теплой квартире и дадут поесть.

Но опасения Аглаи оказались напрасны. Дома у старушки и в самом деле никого не оказалось, как она и говорила. Бабулька накрыла на стол и, озабоченно пощупав у девушки лоб, дала ей выпить аспирина. Тот помог. Головная боль и жар на время отступили, и Аглая с аппетитом, который у нее был отменным даже во время тяжелой болезни, набросилась на еду. Старушка молча наблюдала за ней.

– Наелась наконец? – спросила она у Аглаи, когда опустела третья тарелка с котлетами, зеленым горошком и консервированной кукурузой. – Тогда давай поговорим.

Сытая и благодарная Аглая не возражала. Старушка налила себе в бокал еще вина и начала свой рассказ. И от нее изумленная Аглая впервые услышала, что нищенством в нашей стране, во всяком случае в крупных городах, можно отлично прожить.

– Но я-то вам зачем? – наконец спросила она у своей хозяйки.

– Такой уж сегодня для тебя счастливый день, – туманно произнесла старушка. – Считай, что твоим лишениям пришел конец.

– Как это? – оторопела Аглая. – Вы что, меня хотите удочерить?

– Ну нет, – рассмеялась старушка. – У меня сын есть. И внучка подрастает. Чуть постарше тебя будет. А тебе я хочу предложить просто поработать у меня. Понравится, так останешься. А нет, так панель тебя всегда ждет обратно.

– Это как поработать? – осведомилась Аглая.

– Нищей, – спокойно ответила старушка.

И рассказала удивительную историю о том, что в один и тот же день, раз в году, она выискивает самое жалкое и обездоленное существо, которое ей попадается на пути, и приводит его к себе на работу.

– Светлана Арнольдовна была у нас главная, – сказала Марише уже совершенно пьяная Аглая, допивая коньяк. – И никто из ее нищих не смел протестовать, когда она раз в год приводила своего или свою новую протеже. Мне и в самом деле очень повезло, что в тот единственный день в году, когда происходил набор, я выглядела так жалко и к тому же попалась на пути Светланы Арнольдовны.

Словом, с тех пор жизнь Аглаи сказочно переменилась. Добытых нищенством денег хватало на то, чтобы снимать себе чистенькую комнатку, хорошо питаться и прилично одеваться. Занятие проституцией вовсе не было смыслом жизни Аглаи, она занималась этой грязной работой лишь ради куска хлеба. Но как только появилась возможность ее бросить, она с радостью это сделала. Со временем Аглая научилась так ловко попрошайничать, что сумела подкопить деньжонок и купить квартиру в строящемся доме. Как ни странно, дом благополучно и почти в срок был сдан, и Аглая въехала в свое первое в жизни лично ей принадлежащее жилье.

– Только вчера вечером подумала, что наконец-то у меня в жизни все стабильно, – пробормотала Аглая. – Ничего плохого уже не случится, от всего я застраховалась. И тут на тебе! Вот уж точно не знаешь, где упадешь, а то соломки бы подстелил. Теперь у нас на работе передел начнется. Бугай на место Светланы Арнольдовны давно зарится. А он на меня глаз положил, я знаю. Если он главным станет, мне либо уходить придется, либо к нему идти жить. А он козел почище моего папаши будет. С ним жить – все равно что в аду гореть. Лучше уж помереть.

И Аглая снова расплакалась.

– Слушай, Аглая, – обратилась к ней Мариша. – А тебе про Ленку Светлана Арнольдовна что-нибудь рассказывала?

– Конечно, – вытерев слезы и высморкавшись, кивнула Аглая. – Я и саму Ленку не раз видела. Она к Светлане Арнольдовне приходила. В последние полгода так и вовсе зачастила. А перед этим она в Крыму жила. Мужик у нее там был.

– И что за мужик? – заинтересовалась Мариша.

– Ученый, – пожала плечами Аглая. – Она мне даже как-то его фотографию показывала. Еще перед своим отъездом. Ничего не могу сказать. Красивый мужчина. Хотя и не в моем вкусе. Борода у него такая каштановая. И очки. Мне очкастые не нравятся. Но Ленка прямо сияла, как новая кастрюля, когда про него рассказывала. Только сдается мне, что между ним и Ленкой потом черная кошка пробежала. Потому-то Ленка в Питер и вернулась. Я у нее, когда она приехала, спросила, надолго ли она к нам. А она и говорит, что навсегда.

– И обратно в Крым больше никогда не вернусь, – тяжело вздохнув и как-то помрачнев, сказала Аглае в тот раз Ленка. – И не спрашивай меня, почему.

– А как же твоя большая любовь? – опешила Аглая, которой Светлана Арнольдовна совсем недавно читала письмо Ленки, в котором та в самых радужных красках описывала свою совместную жизнь с Китенком, как она называла своего любовника.

– Да пошел он к черту! – неожиданно зло отозвалась Ленка. – Подонок! Знать его больше не хочу! И не расспрашивай меня почему! Не хочу говорить на эту тему. Ясно?

Видя, что Ленка и в самом деле не в настроении, Аглая от нее отстала. А про себя подумала: верно, ученый нашел Ленке замену. Вот она и бесится. А еще она подумала, что, когда Ленка немного отойдет и успокоится, она сама все расскажет Аглае.

– Но теперь мы уже никогда не узнаем, что у них там произошло, – вздохнула Аглая. – Не тащиться же в самом деле в эту Ялту, чтобы поговорить там с Ленкиным любовником.

Мариша задумалась.

– Послушай, Аглая, – наконец сказала она. – А откуда Ленка взяла своего дельфина?

– Шурик, я думаю, ей подарил, – зевнув, произнесла Аглая.

– Кто? – удивилась Мариша.

– Шурик – тот ученый, ради которого Ленка два года в Крыму пропадала и ради которого она вообще-то из Питера и уехала, – сказала Аглая. – Шурик – так она его иногда ласково звала. Так вот я думаю, потому Ленка так с дельфином и носилась, что это был ЕГО подарок. Хоть она и не желала говорить про своего Шурика и что-то между ними произошло, но я уверена, она его все равно любила. Ленка была очень постоянная и однолюбка. Если уж полюбила человека, то на всю жизнь или, во всяком случае, надолго. Хотя кто нас, женщин, разберет.

Пока Мариша думала о своем, Аглая уронила голову и захрапела. Очнувшись от ее храпа, Мариша перетащила девушку в гостиную на диван, а сама, включив верхний свет на кухне, начала разбирать письма Ленки из Крыма к ее бабушке. Их было всего десять штук. Но ни на одном конверте не было обратного адреса. На всех было написано одно и то же – «Главпочтамт. До востребования».

– Странно, – пробормотала Мариша, разворачивая первое письмо и погружаясь в чтение.

Примерно через час начавшая тоже позевывать Мариша поняла, что, прочитав все письма Ленки, ни на шаг не приблизилась к разгадке тайны исчезновения ее дельфина. То ли Ленка умышленно в письмах к своей бабушке отделывалась общими фразами, то ли вообще таков был ее стиль общения. Ни адреса, где жила Ленка в Крыму, ни описаний дома или квартиры она не нашла. Ничего конкретного.

«...Неподалеку от нас в гостинице есть большой бассейн, когда на море шторм, мы ходим туда плавать».

– Ну и что? – ворчала Мариша. – Наверняка почти во многих гостиницах Крыма есть бассейны. Что с того?

«...В нашем доме всего два этажа, да и домом это можно назвать с натяжкой. Скорей коттедж на две семьи. А во дворе растет огромный тутовник. Можно есть ягоды сколько угодно и совсем бесплатно. Представляешь?»

– И где, спрашивается, находится этот коттедж? – разозлилась Мариша. – А тутовников по всему Крыму многие тысячи.

Лишь одна фраза хоть немного проливала свет на то, какой была жизнь Ленки в Крыму.

«...и напрасно, бабушка, ты думаешь, что Китенку я нужна только как бесплатная рабочая единица. Вместе со мной работает еще почти два десятка человек. И я горжусь тем, что помогаю в таком важном и ответственном деле и...»

– И все такое прочее в том же духе, – пробормотала Мариша, аккуратно складывая письма. – Но что же это за ответственное дело, которым занимается Шурик и еще почти двадцать человек? У кого бы это можно было выяснить?

Но увы, пока Мариша этого не знала. Глаза у нее совсем слипались, поэтому она поплелась к Аглае, подвинула ее к стенке и улеглась рядом с ней. Лечь спать одной, пусть даже и в соседней комнате, Мариша не отважилась. Накрывшись теплым одеялом из верблюжки, девушка закрыла глаза и тут же провалилась в сон без сновидений.

Разбудил ее телефонный звонок. Звонил ее собственный мобильник, который она с вечера предусмотрительно положила возле дивана.

– Мариша, ты чего к телефону не подходишь? – сердито спросила у нее Инна. – Ты хоть знаешь, что уже одиннадцатый час? Тебе Аглая звонила?

Мариша покосилась на продолжавшую храпеть на своей половине дивана Аглаю и ответила:

– Нет.

– А ты где? – продолжала любопытствовать Инна. – Ты не дома?

– Нет, – снова повторила Мариша. – Я у Светланы Арнольдовны. Она умерла.

В трубке повисло молчание.

– Так ты сейчас в морге? – наконец выдавила из себя Инна.

– Я у нее дома, – ответила Мариша.

– Но она же, ты говоришь, умерла? – удивилась Инна.

– Ну да, – согласилась Мариша. – Но ключи от ее квартиры мне в больнице отдали. Вот я и заехала за Ленкиными письмами, а тут уже была Аглая.

И Мариша кратко пересказала Инне события вчерашнего вечера, начиная с того момента, как она узнала о кончине Светланы Арнольдовны.

– Я немедленно еду к вам, – заявила Инна. – Дождитесь меня обязательно!

К этому времени Аглая открыла глаза и сонно уставилась на Маришу.

– Нужно как-то сообщить родственникам Светланы Арнольдовны, – наконец сказала она. – Ты знаешь, как их найти?

– Нет, – помотала головой Мариша. – Может быть, в бумагах или в документах найдутся указания?

Аглая только вздохнула.

– Придется нам хоронить Ленку и Светлану Арнольдовну самим, – сказала она. – Но думаю, они не будут на нас обижаться, что мы не пригласили на поминки родню.

– Они-то, может быть, и не обидятся. А вот сами родственники точно обидятся. Слушай, придется нам постараться их разыскать, – возразила Мариша.

– Но только после того, как мы поговорим с тем пузаном, который орал на Ленку и грозился ее убить, – проронила Аглая, слезая с дивана и довольно твердой походкой направляясь к телефону.

И уже через несколько минут подруги стали обладательницами фамилии, имени, отчества, а также домашнего адреса и телефона того человека, на которого была зарегистрирована песочного цвета «Мазда».

– Илюшин Алексей Владимирович, – прочитала Мариша. – Тусклая у него фамилия. Интересно, кто он такой?

Аглая пожала плечами и отправилась в ванную. Недолго поплескавшись, она выпила чашку сваренного Маришей кофе и выразила готовность ехать хоть на край света. Похмелье ее явно не мучило.

– Подожди, Инна просила ее дождаться, – произнесла Мариша, и в этот момент раздался звонок в дверь.