Текст книги "Зимний вечер в проруби"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 6

Но если девушки надеялись, что теперь они спокойно выспятся, а утром на свежую голову заново обдумают кризис семейной жизни Оли, то здорово просчитались. Где-то среди ночи раздался жуткий грохот, словно за стеной свалилось что-то большое, сломав попутно парочку перекрытий. Почти одновременно с грохотом раздался болезненный вопль. В ответ Ника разразилась пронзительным лаем, переходящим временами в мрачные подвывания, от которых у подруг мурашки по коже побежали. Мариша, открыв глаза, первым делом поискала возле себя будильник. К ее изумлению, он показывал всего начало третьего и завывать вовсе и не думал.

– Что такое?! – выскочила из постели Юлька. – Что случилось?

Никто не мог дать внятных объяснений. Мариша сонно таращилась на будильник и молчала. Все остальные гости тоже выскочили из своих комнат, собрались в небольшой гостиной и, ежась от холодного воздуха, растерянно смотрели друг на друга.

– Это где-то на другой половине дома, – наконец произнесла Галина Александровна. – Господи, неужели крыша от снега рухнула!

– Типун тебе на язык! – рявкнул на нее муж. – И нечего попусту языком молоть, нужно сейчас же пойти и посмотреть.

Все признали справедливость его слов и побежали одеваться потеплей.

– Мне показалось, что это в бане, – произнесла Таня, когда она вместе с подругами выбегала из дома.

Баня у семьи Уткиных была пристроена к дому, так что Танино замечание показалось подругам вполне резонным. Тем более что шум и в самом деле шел откуда-то с той стороны. И они споро припустили к бане, оказавшись возле нее первыми. Внешне баня казалась совершенно целой. Но когда они попытались открыть дверь, то выяснилось, что изнутри ей что-то мешает.

– Тише! – подняла палец Юлька. – Слышите? Кто-то стонет!

Подруги затихли, и в морозном воздухе отчетливо послышался болезненный стон, который, безусловно, исходил из бани. А верней, из-за прикрытой двери.

– Кто там? – обратилась к неизвестному Мариша чуть дрогнувшим голосом.

– Какая тебе разница? – возмутилась Оля. – Кто бы ни был, его нужно достать.

– Напротив, – возразила Таня. – Если там грабитель, то лучше пока оставить все как есть. А то мы его выпустим, а он нам же по голове настучит и удерет.

Стон стал громче. Таня впала в задумчивость. Но тут подоспели остальные. Мужчины попытались открыть дверь, навалившись на нее все вместе, но у них ничего не вышло. Дверь сначала чуть приоткрылась, но всего лишь на несколько сантиметров, а затем ее заклинило. На этот раз весьма основательно.

– Что-то уперлось и не дает открыть! – посетовал Никита Михайлович, пыхтя и отдуваясь от напрасных усилий.

– Придется снимать с петель, – резюмировал Борис Андреевич – отец Романа и навалился на дверь всем телом.

Через пару минут все было кончено. Дверь осталась в руках у Бориса Андреевича, сначала резко дернулась вверх и затем все же соскочила с плохо смазанных, заржавевших петель. Борис Андреевич положил ее в снег, и все с интересом и некоторой опаской уставились на то, что им открылось. Баня была разделена на две части. В большей располагалась сама баня с парилкой, комнатой отдыха и раздевалкой. А в меньшей части хранились дрова, уходя высокими поленницами под самую крышу. Обе части разделял небольшой коридор.

И вот сейчас эти самые дрова, видимо, изначально сложенные не очень аккуратно, рухнули, совершенно погребя под собой какого-то мужчину. В том, что это был именно мужчина, ни у кого из собравшихся не возникло ни малейшего сомнения. Сапог сорок третьего размера все же большая редкость для прекрасной половины человечества. А именно эти цифры были нарисованы на грубой подошве – единственном предмете, который высовывался из-под груды дров. Неожиданно Танька вцепилась обеими руками в грязный ботинок, уткнулась в него лицом и завыла дурным голосом.

– Ты что? – ахнула Юлька. – Девчонки, что это с ней?

– Ой, Рома! – рыдала Танька, не обращая внимания на тянущих ее с земли подруг. – Да что же это делается! Убился! Господи!

Она повернула к остальным мокрое от слез лицо и закричала:

– Да вытащите же его! Что вы стоите?

– Рома? – вопросительно прошептала Галина Александровна, глядя на ботинок сына в руках Тани.

Затем, схватившись за сердце, она мягко шлепнулась в снег рядом со снятой с петель дверью. Танина мать рухнула рядом с Галиной Александровной. Только бабушки-старушки остались стоять, недоуменно качая головами. Похоже, они за свою длинную жизнь навидались и не такого. Остальные поспешно приступили к акции спасения Ромы, растаскивая поленья. Но только сталкивались в узком проходе и мешали друг другу. Наконец все выстроились в цепочку, и дело пошло на лад. Выброшенные дрова тут же складывали у бани. Наконец показалось тело, а за ним и голова Ромы. На первый взгляд особых повреждений на нем не было. Только большая шишка на лбу.

– Рома! – позвала его Танька. – Ты жив?

Роман открыл глаза и вроде бы улыбнулся.

– Что со мной было? – слабо спросил он и сделал попытку самостоятельно подняться.

Любящие родственники немедленно блокировали его действия. Они расчистили место, вытащили Рому и на руках отнесли в дом, где все женское население принялось хлопотать над ним.

– Ромочка, да как же тебя угораздило? – ахала Танька, прикладывая ко лбу любимого мужа одну холодную примочку за другой.

– Сам не пойму, – бормотал Рома.

– А чего это ты среди ночи в баню поперся? – спросил у него Никита Михайлович.

Рома молчал.

– Он, наверное, за дровами пошел! – воскликнула Таня.

– Точно! – обрадовался Рома и даже поднес руку ко лбу, чтобы хлопнуть по нему, но вовремя остановился. – Дом к ночи совсем выстывать начал, вот я за дровами и пошел.

– А чего это ты за дровами пошел, я с вечера сколько нужно у печки положила! – вмешалась Галина Александровна.

Все посмотрели на печку. Дров возле нее не было.

– Не мешайте ему! – шикнули все на мать Романа.

– Так я и говорю, дров не было, – повторил Рома. – Поэтому я быстренько оделся и пошел. Вошел в баню, открыл дверь в дровяной сарай, тут, помню, что-то на меня падает, а потом ничего не помню.

– На тебя стремянка свалилась, – просветил его отец. – Ты, когда дверь открывал, ее задел. Одним концом она тебя по лбу приложила, а другим дрова задела. Они, видимо, уложены были неровно, вот и посыпались. Тебе еще повезло, что стремянка тебя прикрыла. Кабы не она, поленом по башке так бы дало, что одной шишкой не отделался.

– Хм, – пробормотала Мариша, отгоняя воспоминание о трех бабках, бодро ковыляющих этим вечером по заснеженному саду со стремянкой в руках, с той самой, которой едва не убило Ромку.

Бабушки, впрочем, никакого участия в общем переполохе не принимали. Еще до того, как Рому окончательно высвободили из дров, они дружно повернулись и засеменили в дом, в тепло. Сейчас все трое сидели в уголке и озабоченно покачивали головами с одинаковыми химическими завивками на седых волосах, делающими их похожими друг на друга словно близнецы. Хотя на самом деле даже сестры – Танькины прабабушки близнецами никогда не были. Но между старшей старушкой и младшей, являющейся бабушкой Тани, было около десяти лет разницы. И если в детстве, юности и молодости десять лет – целая пропасть, то к старости разница сгладилась совершенно. И Мариша даже могла сказать, что старшая баба Гафа выглядела свежей, чем ее младшая сестра – баба Пуха. А самое удивительное, что их племянница – баба Дуся казалась их копией.

В конце концов голову Роме перевязали, дали ему чаю с молоком, печку затопили, и все легли досыпать. Из-за случившегося ночного переполоха утром все проспали. И даже ранняя пташка – отец Романа поднялся только в десять часов, хотя обычно в это время он уже приканчивал свой второй завтрак и задумывался об обеде. Поднявшись, отец отправился подтрунивать над своим перебинтованным сыном.

– Пьян ты вчера был, – посмеивался он над Ромой. – Иначе как тебя угораздило свалить стремянку.

– Так темно же, – отбивался Рома. – А стремянки там сроду не было. Вот я ее впотьмах и не заметил. Откуда она взялась, хотел бы я знать?

В ответ на этот вопрос по лицам трех старушек разлилось такое полное недоумение и рассеянность, что даже самый придирчивый сыщик не заподозрил бы их в причастности к происшествию. Но Рома не был бы Ромой, если бы оставил этот вопрос открытым. И целых два часа он допытывался у всех и каждого, что они могут сказать по поводу стремянки и когда они ее видели или держали в руках в последний раз. Бабульки по-прежнему стойко симулировали общий на троих провал в памяти и про стремянку помалкивали. Мариша их тоже не выдала. Потом бабушки пошептались и отправились, как они сказали, подышать свежим воздухом. И в конце концов Рома вынужден был отступить. Но к этому времени он всем так надоел, что даже Таня не стала отговаривать его от рыбалки, которая была запланирована Ромой еще месяц назад и на которую он поперся, несмотря на шишку на своей голове.

– Господи, как хорошо стало! – вздохнула Юлька, когда Рома наконец собрал все свои удилища, крючки, наживку и ушел.

– Может быть, мы с вами тоже прогуляемся? – предложила подругам Таня. – Мама с Галиной Александровной пока все приготовят к праздничному ужину. Ленка тоже с ними. И бабушки сейчас вернутся и им помогут. А мы с вами побродим. Должна же я вам показать наши окрестности. Все-таки вы в гости приехали.

– Пошли! – быстро согласилась Оля. – А то у меня от переживаний, да еще после вчерашнего голова раскалывается.

Все подруги охотно и очень энергично поддержали Танину идею с прогулкой, справедливо рассудив, что лучше уж немного обморозить носы, чем строгать салаты под бдительным руководством Галины Александровны.

– А куда пойдем? – спросила Таня у подруг, когда они выбрались из дома. – Куда бы вы хотели? Можно в лес, можно на реку, можно на озеро.

В лес подругам идти что-то не захотелось. Чтобы попасть на реку, нужно было пересечь покрытый метровым слоем снега луг. Так как на нем в эту пору не было ни единой, даже самой узенькой тропинки, то подруги решительно отказались от мысли о реке. Оставалось озеро. Собственно говоря, туда-то и отправился Рома со своими удочками.

– Когда человек рыбачит, ему мешать не стоит, – наставительно произнесла Мариша.

– Поэтому мы Ромку обойдем! – подхватила Юля. – Он нас даже и не заметит!

Оля пыталась возразить, что ей, дескать, интересно посмотреть своими глазами на подледный лов, но подруги ее быстро заклевали.

– Пойдем в обход деревни! – твердо сказала Таня. – Тем более что там очень красивые места.

Места действительно были красивые. К тому же день выдался ясный. Солнце светило высоко в небе, а чистый снег сверкал под его лучами так, что глазам становилось больно. Березы в пышных снежных шубах свешивали свои ветки почти до земли. Подруги немного порезвились под ними, стряхивая друг на друга опушку с ветвей. И в конце концов согрелись и пошли дальше. Насколько хватало глаз все было покрыто снегом, переливающимся голубым, розовым и серебристым цветом.

– В городе такого снега не увидишь! – восхитилась Юля, и все с ней согласились.

Затем подруги вышли на обрыв, под которым расстилалось одетое в лед озеро. Сверху оно казалось огромной чашей, полной белого молока. По берегам росли ели, тоже густо укутанные снегом.

– А я вижу Рому! – воскликнула Ольга, указывая на маленькую фигурку, бредущую по озеру.

Но вдруг фигурка странно взмахнула руками и исчезла из вида.

– Ой! – хором воскликнули подруги.

На том месте, где только что стоял Роман, образовалась огромная полынья, в которой бултыхался Рома, то показываясь на поверхности, то снова погружаясь в темную ледяную воду.

– Мама! – заорала Танька дурным голосом и непроизвольно ринулась к мужу.

Если бы Мариша не ухватила ее в последний момент за капюшон ее дубленки, то она бы рухнула с обрыва. И неизвестно, сколько сломанных костей у нее обнаружилось бы при вскрытии. Вытащив тощую Таньку, подруги кубарем скатились по крутому спуску к озеру и кинулись бежать по льду туда, где в полынье темнела голова Ромы и оттуда неслись его отчаянные крики.

– Танька, не подходи близко! – орали подруги изо всех сил в спину Таньке, мчащейся впереди на своих длиннющих ногах огромными скачками. – Сама еще провалишься!

– Вас обоих нам будет не вытащить! – добавила Мариша, и это возымело действие.

Не добегая двадцати метров до мужа, Танька плюхнулась на живот и по-пластунски поползла к полынье. Рома держался из последних сил и уже здорово посинел. Это отметили все подруги. Юля с Маришей тоже упали на лед.

– Танька, кинь ему свой шарф! – крикнула Оля. – Пусть хватается, а мы все будем тянуть.

– У меня нет шарфа! – в отчаянии отозвалась Таня.

– У меня тоже!

– И у меня.

– У меня есть, – с гордостью сообщила Ольга, стоявшая дальше всех.

И, размотав с шеи роскошный длиннющий как удав шарф, передала его через подруг, как по эстафете, Тане. Девушка кинула один его конец Роме, который вцепился в него мертвой хваткой. Второй конец Таня сжала в руках и крикнула, обернувшись лицом к подругам:

– Тяните!

Благословляя длинные Танькины ноги, Мариша схватила ее за ботинки. А Юлька и Ольга вцепились в ноги самой Мариши. И вчетвером подругам удалось довольно легко вытащить Рому из полыньи. Несколько минут после того, как Рома оказался на безопасном расстоянии от открытой воды, все приходили в себя. Затем Оля вскочила на ноги и воскликнула:

– Чего вы разлеглись! Скорей к дому! Он же замерзнет!

В ее словах была доля истины. Потому что волосы Ромы и в самом деле уже начали покрываться корочкой льда. А к тому времени, когда подруги дотащили беднягу до дома, он уже окончательно заледенел и напоминал свеженькую сосульку. В отличие от него, девушкам, всю дорогу тащившим на себе тяжелого мужика, было жарко. Они ввалились в дом, сдав обледеневшего Рому на руки домочадцам. Все немедленно снова закричали, забегали, бабушки по укоренившейся у них привычке забились в уголок, неодобрительно качая головами и обсуждая, что в их время мужчины такого себе не позволяли.

– Нужно его раздеть! – велела Галина Александровна. – И прислонить к печке.

– Водкой его растереть нужно! – рыкнул ее муж и, недолго думая, схватил бутылку «Абсолюта», которую вчера привезли подруги.

– И внутрь ему дайте выпить! – предложила Мариша, с сожалением глядя, как дорогую водку втирают в спину и плечи Романа.

– Пей! – велел сыну Борис Андреевич, щедро налив полный стакан.

Рома послушно выпил водку и поморщился.

– Воняет! – сказал он.

Маришу даже передернуло от возмущения. Дорогущая водка, а этот еще нос воротит!

– Говорила, что нужно было купить «Дипломат» или «Гжелку», и хватило бы с него! – шепнула на ухо Марише Юля. – Да и вообще, не все ли равно, что в кожу втирать.

Тем временем осоловевшего и согревшегося от водки Рому уложили в постель, накрыли всеми нашедшимися в доме пуховыми перинами, сунули к ногам грелку и расселись возле него. Рома лежал с закрытыми глазами и постепенно краснел. Мариша забеспокоилась первой. Когда цвет лица Ромы стал похож на свеклу, она спросила:

– С ним ведь все в порядке, да?

И в этот момент Рома открыл глаза и сказал:

– Мама, мне плохо! Меня тошнит!

Снова поднялась кутерьма. Все кинулись за полотенцами, тазиками и водой. Очухавшись, Рома тут же начал скандалить.

– Что за водку вы мне дали? – заявил он. – Она же паленая! Я глотнул и сразу понял, что не пошла!

– Ты думай, что говоришь! – возмутились Мариша с Юлькой. – Мы ее в супермаркете покупали. Стоит, между прочим, почти как десять бутылок обычной водки. Сам убедись!

И Мариша, недолго думая, сунула Роме под нос бутылку, в которой водки оставалось едва на донышке. Рома побледнел и зажал себе руками рот. Все пошло по новому кругу. Пока все бегали с тазиками и полотенцами, Юлька взяла из рук Мариши водочную бутылку и принюхалась.

– А ведь Ромка прав, – изумленно произнесла она. – Понюхай, воняет чуть ли не ацетоном.

Мариша тоже принюхалась и брезгливо отстранилась.

– Ацетон или не ацетон, но хорошая водка так вонять точно не может, – согласилась она. – Ну у нас в стране и народ! Уже подделки «Абсолюта» в супермаркеты научились втюхивать.

– Не понимаю, – задумчиво сказала Юля. – Не могли же в магазине не проверить товар. А тут налицо все признаки недоброкачественной водки. Даже анализ делать не нужно. И так на нюх понятно, что водка паленая.

Оля с Таней тоже понюхали горлышко бутылки.

– А вы точно помните, что покупали ее в супермаркете? Не в ларьке взяли?

– Таня! – обиделась Юлька. – Как ты можешь так плохо о нас думать?

– Да я ничего, – смутилась Таня. – Просто Рома как-то купил в ларьке вермут, знаете, такой, в литровой бутылке. Так мы все жутко отравились. Прямо всю семью наизнанку выворачивало.

– Мы в ларьке покупаем только пиво, – заверила ее Мариша. – Да к чему слова, у меня и чек где-то сохранился.

И, покопавшись в кармане своей куртки на беличьем меху, она вытащила пригоршню чеков, среди которых обнаружился и чек из супермаркета. Среди прочих покупок была пробита и бутылка «Абсолюта».

– Какое дерьмо в дорогих магазинах продают! – сердито произнесла Галина Александровна, бросив взгляд на цену. – Безобразие.

– Подожди, – остановил ее муж. – Я когда бутылку схватил, у нее крышка была отвинчена. Вы, девочки, когда водку покупали, внимание на резьбу не обратили?

– Все было в полном порядке! – заверила его Мариша.

– В таком случае водку кто-то подменил, – заявил Борис Андреевич. – Не в магазине, а уже после покупки.

– Но зачем? – удивилась Юля.

– Хорошую сам выпил, а паленую в дорогую бутылку налил, – предположила Галина Александровна. – Мол, пейте, люди дорогие, травитесь!

– Может быть, тот человек и не знал, что его водка паленая, – возразила Танина мама – человек интеллигентный.

Это от нее Таня научилась во всех людях видеть главным образом хорошее.

– Ну да! – подхватила Таня. – Просто купил человек дешевой водки и подменил на дорогую. Захотелось человеку хоть раз в жизни дорогой водки попробовать.

– Нет! – решительно помотал головой отец Романа. – Литр водки выпить – это вам не рюмку опрокинуть. Тут следы должны остаться. А у нас все трезвые. Ну, кроме Ромы. Но он не в счет. Мать, кто к нам заходил?

– Да из чужих никого не было! – пожала плечами Галина Александровна. – Ленка с Русланом притопали. И Кира с ними.

Лена была родной сестрой Ромы. Руслан ее мужем. А Кира – подругой. Ее дом находился по соседству с домом Уткиных, так что ночевать Лена с Русланом остались у Киры.

– Руслан не в счет! – отмел зятя Борис Андреевич. – Он мусульманин. Водку не пьет.

– Ну, а девочки не могли вдвоем за какие-нибудь полчаса целый литр выпить.

– Выпить могли, но нормально выглядеть при этом точно бы не смогли, – сказал Никита Михайлович, и все с ним согласились.

Помучившись еще некоторое время над загадкой таинственно испарившейся дорогой водки и оказавшейся на ее месте дешевой паленой, так ничего и не решили и потихоньку разошлись по своим делам. Подруги наспех перекусили вареной картошкой с селедкой и тоже встали к столу помогать старшему поколению готовить угощение. Вскоре к четырем подругам присоединились и Лена с Кирой.

Кира была девушкой эффектной и заслуживала того, чтобы ее описать отдельно. У нее были темные глаза с поволокой, пышные черные волосы, тонкий нос и полные чувственные губы. Вообще она была красива той быстро испаряющейся цветущей красотой, какая встречается у молоденьких девушек южных стран. Но как ни знойна их красота, отцветает она быстро.

– А у Киры для нас новость! – с торжеством сказала Лена, обведя подруг глазами. – Закачаетесь.

– Какая? – спросила Таня, деловито заправляя винегрет растительным маслом.

Кира почему-то сильно покраснела и опустила глаза.

– Замуж собираюсь, – в конце концов тихо произнесла она, повернувшись к Тане, с которой тоже поддерживала соседские и даже приятельские отношения.

– О! – обрадовалась Таня. – И кто он?

– Мужчина, – почему-то отводя глаза, только и выдавила из себя Кира.

– Богатый?

– Красивый?

– Молодой?

Кира трижды кивнула.

– Когда познакомишь? – поинтересовалась Таня.

– Скоро я вам назову имя, – что-то совсем смутилась Кира. – А знакомить вас не нужно. Вы его все и так знаете.

– И кто же это? – загорелась любопытством Таня.

Остальные девушки тоже начали приставать к Кире, но та держалась стойко. И своей тайны так и не выдала. За разговорами время пролетело быстро. Кроме огромного тазика винегрета, приготовленного из деревенской свеклы, картошки, моркови и соломенных огурцов, подруги наготовили еще разной всячины. Тут был традиционный салат «оливье», только вместо колбасы Таня использовала отварную курятину, добавила мелко порубленное кисло-сладкое яблоко, а соленые огурцы заменила на сладковатые маринованные. Получилось нечто совсем необычное. Мариша приготовила свои любимые рулетики. В тонкие пластинки нежирной ветчины заворачивается фарш из растертого желтого сыра, майонеза, зелени и сливочного масла. Ленка принесла приготовленную еще дома красную рыбу в томатном соусе и приготовила свои помидорные бутерброды.

Готовить их просто. Средних размеров помидоры очищают от плодоножек, режут поперек на тонкие дольки, а потом на каждую дольку аккуратно выкладывают массу, приготовленную из брынзы, чеснока, майонеза и укропа. И сверху все посыпают сухим тертым пармезаном. Кроме того, в качестве закуски на стол были выставлены десятки банок с различными домашними соленьями и маринадами, за которыми Галина Александровна не поленилась слазить в погреб. На горячее было решено подать жаренные в печи свиные колбаски.

Тарелки и приборы Таня купила одноразовые, чтобы не возиться после праздника с мытьем посуды. Подобную расточительность Галина Александровна встретила выразительно поднятыми бровями и фразой:

– Вижу, Танюша, Рома на хозяйство дает тебе столько денег, что еще и на баловство остается.

Вроде бы ничего обидного. Но тон, каким была произнесена эта фраза!.. Только свекрови умеют вложить в самые невинные слова столько язвительности, что бедных невесток в жар бросает. Таня в ответ густо покраснела, закусила губу, но промолчала.

– Может быть, до ужина сходим в магазин? – предложила Мариша остальным девушкам. – Все приготовили, за стол сядем только через час, а с выпивкой у нас, я так понимаю, опять негусто.

– Обязательно пить нужно? – снова вмешалась Галина Александровна.

– У нас много вина, отец сам готовит, – поддержала мать Лена.

– Нет уж, спасибо! – с содроганием ответила Мариша.

Им с Юлькой уже довелось вчера попробовать эту кислую до горечи отраву, которую тут почему-то называли вином. Впрочем, каким еще этот напиток мог быть на вкус, если готовили его из ягод дикой красной рябины практически без добавления сахара. Естественно, часть горечи этих ягод осталась в напитке.

– Ясно, брезгуете нашим угощением! – обиделась Ленка. – Вот вы какие!

Но вовсе не снобизм гнал подруг в магазин. Конечно, нет! Олин отец тоже готовил домашние наливки из смородины, черники и черноплодной рябины. Но что это были за наливки! Густые, сладкие и с чудесным ароматом свежих ягод. Их можно было пить до бесконечности, и при этом похмелья наутро никогда не бывало.

Так что подруги побросали свои фартуки, прихватили в качестве провожатой Таню и помчались в магазин. После недолгого спора, когда каждая старалась перетянуть именинницу на свою сторону, а верней, на сторону приглянувшегося напитка, было решено купить и шампанское, и десертный кагор, и очень сухое чилийское белое вино, и водки. На предмет водки у Мариши состоялся обстоятельный разговор с продавщицей. И лишь после того, как та поклялась здоровьем всех своих близких в том, что сама брала вчера мужу именно эту водку и он остался не только здоров, но и даже доволен, что подтвердил зевающий у дверей подсобки грузчик, подруги купили несколько бутылок «Путинки» и повернули домой.

У дверей их встретил запыхавшийся мужчина средних лет в насквозь пропахшей рыбой одежде. Его посеребренные сединой жесткие волосы сейчас встали дыбом. Небольшие круглые глазки ярко горели, а нос как бы трясся. Мужчина сильно напоминал дикобраза, мучимого похмельем. Подруги посторонились, и страдалец кинулся к прилавку.

– Тебе чего, дядя Коль? – спросила его продавщица.

– Водки! – бухнул мужик на прилавок деньги. – На все!

– Да ты чего? – удивилась продавщица. – Ты же и не пьешь! На праздники только.

– Сегодня мне нужно выпить! – заверил ее мужик. – Я чуть человека на тот свет не отправил.

Мариша, уже взявшаяся за ручку двери, невольно замерла на месте с поднятой ногой.

– Не нарочно, конечно! – пояснил ситуацию мужик.

Было видно, что ему не терпится поделиться с кем-нибудь распирающей его ужасной новостью. Продавщица его не разочаровала. Она облокотилась на прилавок и в самом деле с неподдельным интересом спросила:

– Это как же случилось-то, дядя Коль? Ты же смирный! Во хмелю и то мухи не обидишь!

– Так я и говорю, случайно вышло! – ответил дядя Коля. – Слыхала, сегодня в прорубь человек угодил?

– Ну! – кивнула продавщица. – Все Лисино об этом гудит. Так ты-то тут при чем?

– А при том! Что я эту прорубь вчера вот этими самыми руками прорубил! – объяснил ей мужик, для наглядности потрясая у нее перед носом руками, которые больше напоминали две лопаты. – Зять ко мне из города приехать собирался. А он у меня морж. По зиме всегда в ледяной воде купается. Вот я его и уважил.

– Ну ты даешь! – возмутилась продавщица. – Ты бы хоть оградил ее! Что же это в самом деле!

– Не догадался! – смущенно ответил мужик. – Но ведь я как рассудил: ночью на озеро никто в темноте не пойдет. Нету у нас таких дураков, чтобы среди ночи по озеру блуждать. А днем прорубь всякому видно!

– Всякому, да не всякому! – ответила продавщица. – Сынок Уткиных-то и не заметил.

– Это он провалился! – ахнул дядя Коля. – Чтоб мне пусто было! Эти на всю жизнь зло затаят. Такие люди, что и без вины ославят.

– Так уж и без вины! – заметила ему продавщица.

– Да не виноват я! Прорубь даже с берега видать. Я же как для себя расстарался. Она метров пять в длину у меня получилась. Плавай, не хочу!

Подруги быстро переглянулись между собой. Никакой пятиметровой проруби с берега видно не было. В этом они могли поклясться!

– А ты вон у девушек спроси, как дело было, – увидев застывших возле двери подруг, внезапно произнесла продавщица. – Они как раз к Уткиным в гости приехали. И молодая с ними, которую ты чуть вдовой не сделал.

Дядя Коля повернулся в сторону подруг.

– Ой, не узнал! – воскликнул он, увидев Таню. – Простите, не нарочно вышло!

– Я поняла, – кивнула Таня. – Мой муж, должно быть, по сторонам совсем не смотрел.

– Вот-вот! – обрадовался дядя Коля. – Говорю же, прорубь огромная. Почти целая комната! Как это такое озеро и не заметить! Да его за версту видно было.

– Не было, – сказала Мариша. – Кто-то его хворостом заложил, потом сеном, а сверху еще и снегом закидал.

– Это не я! – испугался дядя Коля. – Видит бог, не я!

Как ни странно, подруги ему поверили. Да и с какой стати ему маскировать свою прорубь? Вряд ли в Лисине нашелся бы второй морж, составивший конкуренцию зятю дяди Коли. Пока подруги шли до дома, дядя Коля еще раз в деталях повторил им свою историю. И снова поклялся, что как вчера прорубил прорубь, так ее и оставил. И никаким хворостом и не думал ее маскировать.

Роман к этому времени уже слегка очухался. Он принял извинения дяди Коли, слабо кивнул и сказал, что зла не помнит. Дядя Коля ему явно не поверил и в третий раз рассказал свою историю.

– Да идите уже! – с раздражением заявила наконец Галина Александровна. – Извиняться он еще тут будет! Ясное дело, на суд на тебя подадим!

– За что же в суд? – тоскливо поинтересовался дядя Коля.

– А за то, что чуть было сыночка моего на тот свет не отправил!

Дядя Коля буркнул что-то о том, что не мешало иногда и под ноги смотреть, тогда и кирпичи не так часто на голову валиться будут. Сделал он это явно зря. Потому что теперь на него налетела не только Галина Александровна, но и Ленка.

– Иди отсюда, свекор моржовый! В суде встретимся!

С этими словами виновник беды был изгнан. И все родственники Ромы пришли в великолепное настроение. Даже Рома повеселел. Во всяком случае, он уже поспал, и сейчас у него хватило сил, чтобы добраться до своего места за праздничным столом. Там он дрожащей рукой поднял тост за жену и процветание. Все присоединились, и некоторое время все шло нормально. Юльке даже стало казаться, что все беспокойные события последних дней отступают и дальше все будет хорошо. По этому поводу она провозгласила тост за гостей, собравшихся в этом доме. За их здоровье.

Все выпили, закусили, и тут Роман начал издавать какие-то странные звуки.

– Что с тобой? – встревожилась Таня. – Подавился?

Она постучала мужа по спине. Но Роман от этого не перестал делать руками странные движения и хрипеть. Он указывал то на салат с жареными грибами, луком и отварной курицей с кукурузой, то на свой рот.

– Тебе что-то попало в горло? – догадалась Мариша. – Что-то из этого салата? Но что?

– Орехи! – прохрипел Роман. – Отек!

И в самом деле его физиономия краснела и становилась все пухлей и пухлей.

– У него же аллергия на грецкие орехи! – закричала Галина Александровна. – Кто положил в этот салат орехи?

– В этом салате нет орехов! – решительно произнесла Танина мама. – Я сама его готовила. И я прекрасно знаю, что у Ромы на них аллергия. Сами попробуйте, нету в нем никаких орехов!

Галина Александровна взяла в рот ложку салата и пожевала.

– Орехов нет, но тем не менее запах чувствуется, – сказала она. – Может быть, ты полила салат ореховым маслом?

– Интересно, где бы я его взяла? – пробурчала Танина мать.

– На рынке могла купить, – объяснила ей Галина Александровна.

– Да что вы спорите, смотрите, он сейчас дышать не сможет! – закричала Мариша, указывая на Рому, который стал толстым и красным, как синьор Помидор, и напрочь утратил возможность говорить.

– Ему нужно дать таблетку супрастина! – воскликнула Ленка. – У кого есть?

Супрастина не было ни у кого. В конце концов в дальней части аптечки нашлась упаковка тавегила – средства, тоже снимающего аллергические реакции. Рома с трудом проглотил, а верней, пропихнул в себя три или четыре таблетки, все облегченно перевели дух и выжидательно уставились на Рому. Но время шло, а положительной динамики у Ромы во внешности не наблюдалось. То есть румянец и пухлость, на взгляд Мариши, даже придавали ему привлекательности, но все же нельзя было при этом не признать, что опух он как-то уж слишком.

– Придется везти его в больницу! – первой подала рациональную мысль Оля.

Все тут же засуетились и забегали. Таня собирала вещи первой необходимости, Галина Александровна складывала провизию, а Никита Михайлович отправился греть машину. Но вскоре примчался назад.