Текст книги "Нимфа с большими понтами"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

А вот Кира почти не могла есть. Она сидела за столом, куда пригласили подруг, как снисходительно объяснила им Виолетта Викторовна, только вследствие форсмажорных обстоятельств.

– Обычно мы с родней прислуги за одним столом не сидим! – высокомерно заявила девушкам эта дама и с тяжелым вздохом, показывая, как сильно ей это не по душе, добавила: – Но раз уж так получилось, садитесь с нами.

С большим удовольствием подруги бы вообще свалили из этого дома. Но как? Ведь они еще толком ничего не узнали. Поэтому предложение Виолетты Викторовны девушки скрепя сердце приняли и сели за стол, надеясь на то, что родственники как-то еще выдадут полезную для их расследования информацию.

За столом Кира не ела, а главным образом слушала. Потом переводила взгляд с одного лица на другое и все думала, думала... Почему ее сестра пошла на такой дурной, попросту ужасный поступок? Ведь все люди, которые были с ней близко знакомы, в один голос утверждали, что Фёкла детей любила. Возилась с ними. Добровольно пошла работать в ясли простой нянечкой. И уверяла свою лучшую подругу, что работа вполне по ней. Да что там! Она просто отказывалась ее сменить. И вдруг! Взять и похитить чужого ребенка! Да еще письменно угрожать возможностью продать его в чужие руки!

Нет, в это невозможно было поверить.

Что-то тут было не так.

– О чем ты думаешь? – толкнула ее в бок Леся.

– Не знаю, – ответила ей Кира чистую правду и тихо добавила: – Не знаю, но мне кажется, что все было не так, как говорят эти люди. И Фёкла не виновата в том, в чем ее обвиняют!

Тем не менее после ужина на общем совете родственников было принято единственно верное, даже на взгляд подруг, в данном случае решение. Раз Фёкла погибла и угрожать продажей ребенка больше не могла, его родственники должны наконец заявить об исчезновении Илюши в милицию.

– Прямо сейчас и поедем! – воскликнул Тимофей. – У меня в Твери есть знакомый следователь. К нему и обратимся.

– В местное отделение, я думаю, лучше нам не соваться, – согласился с ним Виктор. – Хорошие профессионалы в таких медвежьих углах обычно не задерживаются.

– А нам нужен именно профессионал, – сказала Оксана. – Я тоже поеду.

К ужину она переоделась в длинное вечернее платье из золотой парчи, которое выгодно облегало ее фигуру. На руках у нее были толстые золотые браслеты с восточным узором. Такая же заколка стягивала светлые волосы Оксаны, которые она зачесала в высокий узел. Подруги уже успели оценить туалет Оксаны и пришли к выводу, что тянет он на какие-то поистине астрономические цифры.

И куда она собралась в таком платье, подругам было решительно непонятно.

– Решено! – тем временем хлопнул себя по коленям Тимофей, поднимая свое нескладное тело из кресла. – Еду!

– Куда? – возмутилась Виолетта Викторовна. – Куда ты собрался ехать? На улице темно! А ты плохо знаешь дорогу!

– Один ты не доберешься! – подтвердил Глеб. – И вообще, за руль должен сесть я.

Почему-то это замечание не вызвало среди присутствующих никаких протестов. Они с удовольствием доверились Глебу. Но в его машину все равно помещалось только пять человек. Он и еще четыре пассажира. Так кому же ехать?

После непродолжительного и какого-то вялого обсуждения (складывалось впечатление, что родственники вовсе не горели желанием вообще куда-либо ехать) все же было принято решение, что с Глебом поедут Кира с Лесей, которые должны будут выступить свидетельницами обвинения против Фёклы и двух оборванцев, в руках которых в данный момент и находился похищенный Илюша.

Еще ехать должны были Виолетта Викторовна и Тимофей, которые, как ни крути, а являлись ближайшими родственниками пропавшего младенца – родная бабушка и дядя.

Глава седьмая

В милиции к показаниям компании родственников отнеслись, мягко говоря, настороженно. Знакомый следователь Тимофея Сафроновича оказался в отпуске и отдыхал в Сочи. Но по телефону посоветовал, к кому можно и нужно обратиться у них в отделении.

– Кушаков у нас очень толковый парень, – заявил он по телефону. – Все будет в порядке. Он и не такие дела щелкает как орешки.

И еще приятель Тимофея позвонил в отделение и попросил, чтобы к этому делу проявили особое внимание. Так что заявление у родственников приняли. Но сомнений своих не скрывали.

– Говорите, ваш младенец пропал уже почти двое суток назад. Его за это время успели перевезти в другой город и снова там похитить, а вы заявляете об этом только сейчас? – сердито спросил у родственников пожилой усатый милиционер, записывающий их сумбурные показания и пытающийся вникнуть в суть дела.

Все прибывшие принялись наперебой объяснять ему, что произошло и почему случилась заминка. Тот лишь недоверчиво крутил головой. И наконец откровенно заявил:

– Присядьте! Сейчас вызову вашего следователя. Кто у вас там? Кушаков? Вот его и вызову. Только чувствую, самому мне в таком деле не разобраться.

Долгожданный следователь прибыл. Правда, вид его разочаровал Киру. Неказистым, по правде сказать, оказался этот Кушаков. И стать имел не слишком мужественную, и ноги у него были слегка кривыми, животик нависал над брючным ремнем. Да к тому же еще и большая голова со смешно торчащими ушами.

Тем не менее говорил он толково и производил впечатление неглупого человека. Еще около часа вникал следователь в сложности дела. И выслушал он, никого не перебивая, каждого. И только время от времени задавал вопросы. Потом кивнул и спросил:

– Скажите, а вы точно уверены, что похищенный из вашего дома младенец и есть тот самый, с которым няня явилась в гости к своей сестре?

– Какой же еще? – возмущенно воскликнул Тимофей. – Он самый и есть!

– Не знаю, но мы должны исключить любую вероятность ошибки, – произнес следователь. – Конечно, признаю, почти невероятно, чтобы сбежавшая няня сумела за такой короткий срок раздобыть еще одного похожего на вашего младенца. Но как говорится, чем черт не шутит.

– И что же вы предлагаете? – высокомерно посмотрела на него Виолетта Викторовна. – Вообще не искать ребенка?

– Были у вашего младенца какие-нибудь особые приметы? – спросил у нее в ответ следователь.

Виолетта Викторовна заметно смешалась.

– Ну какие там приметы? – пробормотала она. – Младенец и есть младенец. Возраст могу сказать. Он родился восьмого марта. Мы еще шутили, что Машенька самой себе сделала подарок. А вот насчет примет... Не знаю, я его не разглядывала.

– А во что он был одет на момент похищения?

Виолетта Викторовна задумчиво покачала головой:

– Я не знаю.

– Вы не просмотрели его вещи? Не уточнили, что из них пропало? – удивился следователь.

– Понятия не имею, что я там могла увидеть! – фыркнула Виолетта Викторовна.

– Свидетельство о рождении пропало! – сказал Тимофей.

Следователь кивнул и сделал какую-то пометку в своих бумагах.

– А вещи? – повторил он свой вопрос.

– Сумка пропала, – неожиданно заявил Тимофей. – Такая синяя сумка с какими-то белыми зверюшками. Она всегда стояла у пеленального столика. Но сейчас ее там нет.

При этих словах Кира вздрогнула. Сумка? С принадлежностями младенца? Но к ней Фёкла явилась с сумкой, где были только ее собственные бедненькие вещички. Тем не менее Тимофей держался своей версии.

– Наверное, Фёкла взяла эту детскую сумку с собой, – сказал он. – Сложила туда необходимые вещички. И прихватила.

– Да, возможно, – кивнул следователь. – Но что именно было в этой сумке? Или хотя бы скажите, какие вещи были на младенце?

И он посмотрел на Виолетту Викторовну. Видимо, полагал, что ей как женщине легче будет ответить на его вопрос. Но любящую бабушку его вопрос просто возмутил до глубины души.

– У этого ребенка было полно вещей! – заявила она. – Маша слишком его баловала! И не я их покупала! Откуда мне знать, что пропало?

– Как же так? – удивился следователь. – Насколько я понимаю, вы его бабушка?

– У ребенка была няня! – высокомерно заявила Виолетта Викторовна. – Сначала одна, потом эта Фёкла. Мне не было нужды менять Илюше пеленки и вообще рассматривать, во что он одет!

– Понятно, – пробормотал следователь, и по его лицу было видно, что ему в самом деле многое становится понятно. – Значит, с внуком вы не нянчились?

– Мне хватило моих собственных детей! – несколько агрессивно ответила Виолетта Викторовна. – Так что увольте от такого досуга! Чтобы я теперь снова возилась с вечно пачкающимся младенцем? Нет уж!

– И никто из вас не нянчился с ним? – посмотрел следователь на остальную родню.

– Мы его нянчили, – сказала Кира. – А что вы так на нас смотрите? Как же иначе? Я вам рассказывала, Фёкла оставила его нам. А сама исчезла. Конечно, нам пришлось его пеленать и все такое прочее.

– Интересно, – произнес следователь. – Ну, а вы можете что-то сказать о младенце? Что на нем было?

– Он был одет в светло-синий бархатный костюмчик с вышитыми на груди волчатами, – бодро отчиталась Кира.

– Они играли в огромный мяч, – добавила Леся.

– Кто?

– Волчата!

Следователь одобрительно кивнул:

– Хорошо!

И повернувшись к родственникам, спросил:

– Был у вашего младенца такой костюмчик?

Те не знали.

– Что-нибудь еще? – повернулся к подругам следователь.

В глазах его светилась надежда.

– Да! – воскликнула Кира, обрадовавшись, что не разочарует этого славного человека. – У него на шее была тесемочка, а на ней очень красивый золотой медальон.

– Как бы из геометрических узоров! – воскликнула Леся. – Я тоже помню! Мы еще долго его рассматривали. Он был очень красивый.

– Вот видите! Я же говорил! Это наш ребенок! – с торжеством воскликнул Тимофей, и Глеб согласно кивнул:

– Я тоже помню этот медальон!

– Его мой брат специально купил для ребенка. И заговаривал.

– Заговаривал? – заинтересовался следователь. – Как это – заговаривал?

– Ну, как обычно заговаривают? – слегка стушевался Тимофей. – Отнес медальон к знахарке. И она заговорила его для младенца от болезней и несчастий. На удачу.

– Вроде как амулет? – догадался следователь. – Имя этой знахарки знаете?

Как ни странно, знал его Глеб.

– Это моя жена посоветовала к ней сходить, – сказал он. – Она и сама часто ходит к этой женщине. И настояла на том, чтобы младенцу сделали амулет.

– Как мы видим, амулет в этот раз ему не особенно помог, – тяжело вздохнул следователь. – Ребенок похищен. И мы даже не знаем, кем именно.

Возразить на это было нечего. Допрос вроде бы подходил к концу. Но это так думали только подруги и родственники. У следователя было другое мнение на этот счет.

– А теперь я обращаюсь ко всем, попытайтесь вспомнить что-либо подозрительное, что происходило дома в последнее время, – предложил родственникам следователь.

– Вам что, мало того, что у нас похитили ребенка и куда-то делась его безумная мать? – возмутился Глеб.

– Молодой человек, выражайтесь ясней. Что именно вас интересует? – с недовольным видом обратилась к следователю Виолетта Викторовна.

Следователь сделал жалобное лицо.

– Если бы я знал! – произнес он. – Любой пустяк может навести нас на след похищенного ребенка и его пропавшей матери.

Родственники безмолвствовали.

– Может быть, вы видели возле вашего дома кого-нибудь постороннего? – предположил следователь.

– Было! – неожиданно воскликнул Тимофей. – Верней, была! Была одна девица! Никогда прежде ее не видел!

– Вот как? – оживился следователь. – Поподробней о ней, пожалуйста!

– Да чего подробней? – пожал плечами Тимофей. – Я ее из окна видел. Она возле ограды у дома отиралась! А когда я спустился вниз, ее и след пропал!

– Как она выглядела?

– Обыкновенно, – ответил Тимофей. – Если честно, то лица я не разглядел. Это все-таки далеко было.

– Но вы уверены, что девушка вам не знакома?

– В этом я как раз уверен! – кивнул Тимофей. – У нас в доме брюнеток нет. А у той девушки были длинные черные волосы. Совершенно роскошные. И вообще, я бы узнал своих женщин, даже если бы они напялили по десять париков. Эта девица была, безусловно, чужой!

Но больше о ней Тимофей не мог сказать ничего. Кроме того, пожалуй, что появление девицы возле дома совпадало по времени с исчезновением Маши.

– Так это же крайне важно! – воскликнул следователь. – Вы это точно помните?

– Вернее, было так, – немного подумав, поправился Тимофей. – Сначала мама примчалась ко мне с известием, что Маша исчезла. Потом я выглянул в окно, надеялся, что увижу ее на улице. Маши там не было, но зато я увидел эту девицу.

– Больше никто ее не видел?

Увы, Виолетта Викторовна в окно не смотрела. И Глеб тоже никаких незнакомых девушек не видел.

– Незнакомка, которая сразу же пропала, – кивнул головой следователь. – Да, не густо. Но все равно спасибо. Если вспомните что-нибудь еще, обязательно сообщите.

После этого следователь выставил остальных из кабинета. И говорил исключительно с Лесей, тщательно расспрашивая у нее приметы приходивших к ней людей.

– Мы должны составить по вашему описанию фоторобот! – заявил он наконец. – Странно, что в вашем питерском отделении милиции этого еще не сделали. Ведь это их прямая обязанность – объявить этих двоих в розыск.

– Может быть, они и собирались составлять фоторобот, – сказала Леся. – Только мы с Кирой на следующий день уехали в Тверь.

– А вообще, они к нашим словам отнеслись как-то не вполне серьезно, – добавила Кира, обиженная на красавца Рому за то, что тот ни разу не позвонил ей за целые сутки.

А ведь она специально оставила ему не только домашний, но и номер сотового телефона. А то, что ее телефон может просто не принимать звонки, так как дом стоял в лесной глуши в отдалении от всех вышек, ей даже в голову не пришло.

На составление фоторобота ушла большая часть ночи. Собственно говоря, сама работа заняла не так уж много времени. Лица тех оборванцев, которые пришли к Кире домой и расспрашивали о Фёкле, а потом ушли с ребенком, Леся хорошо запомнила. Главная трудность заключалась в том, что время было уже позднее и специалиста, который мог помочь в составлении фоторобота, пришлось с трудом извлекать из теплой постели.

Но следователь попался энергичный. И во что бы то ни стало хотел, чтобы до завтрашнего утра у него на руках уже были портреты предполагаемых преступников.

– И мы сразу же начнем работать, – сказал он. – Установим круг общения вашей Фёклы. Обойдем этих людей. И покажем им всем портреты подозреваемых. Возможно, кто-то из них опознает мерзавцев.

В общем, фотороботы были готовы только к пяти утра. И сразу же после этого полумертвых от усталости подруг и родственников пропавшего малыша отпустили домой. Вообще-то родственники могли бы уехать и раньше. Но они дожидались подруг.

– Вы пока поживете у нас, – заявил им Тимофей, когда бледные до синевы под глазами подруги, покачиваясь от усталости, вышли из отделения на улицу. – Мы так решили!

– Вообще-то мы не можем! – попыталась отказаться Кира.

Но ее даже никто не стал слушать. И следователь в этом случае встал на сторону родственников малыша.

– Нам всем будет удобней, если вы все будете находиться в одном месте, – заявил он подругам. – И раз уж вас приглашают, я настаиваю, чтобы вы поехали.

– Соглашайся! – потянула подругу за рукав Леся. – Соглашайся! Вдруг у них в доме еще что-нибудь случится? А мы с тобой будем не в курсе. И к тому же мы еще не узнали, кто толкнул Фёклу на преступление!

Этот аргумент оказался решающим. Кира решительно кивнула, выражая свое согласие.

– Вот и чудесно, – повеселела Виолетта Викторовна.

Теперь, когда статус подруг изменился, она относилась к ним почти как к ровне. Во всяком случае, цедить слова сквозь зубы перестала.

И все двинулись в обратный путь. Как ни странно, пока подруги сидели с родственниками в отделении милиции, а потом по очереди давали показания следователю, между ними возникло нечто вроде дружеского единения. Конечно, до настоящей дружбы тут было еще очень далеко. Но как известно, совместные проблемы сближают. А уж случившееся – убийство Фёклы и похищение младенца Илюши – невольно сблизило семью и подруг.

Девушки с трудом доплелись до отведенной им комнаты и попадали совершенно без сил на кровати. Выдержки у них хватило только на то, чтобы снять с себя обувь и верхнюю одежду. Душ, чистка зубов и прочие неинтересные, но необходимые мероприятия они оставили на потом. И не терзаясь никакими угрызениями совести, благополучно забылись крепким сном без всяких сновидений, не обращая внимания на первые еще робкие солнечные лучи, которые проникали в их комнату.

А этим утром оставшийся в Питере следователь Митрофан Александрович, или Рома, как его попросту решила звать Кира, спохватился, что уже сутки не разговаривал со своими главными свидетельницами. Попытавшись набрать их номера, он понял, что не может дозвониться ни до Леси, ни до Киры. А ведь они, как уже говорилось, являлись главными и по сути единственными свидетельницами его дела.

– Где же они могут быть? – нахмурился Рома. – Или с ними тоже что-то случилось?

У его тревоги была вполне понятная причина. Телефоны обеих подруг в ответ на его попытки дозвониться до них дружно талдычили, что те вне зоны действия сети или отключились. От этих неуклонно повторяющихся сообщений к горлу Ромы подкатывал неприятный холодный комок.

– Надо поехать к ним, – наконец решил он.

И поскольку подруги оставили ему свой домашний адрес и телефон, который тоже упорно молчал, он поехал к ним. В гости.

Никаких гостей не получилось. Ни Киры, ни Леси дома не было. Рома звонил и звонил. А потом терпение у него лопнуло, и он постучался к соседям.

– Нету ее! – сердито сказала ему женщина, оказавшаяся соседкой Киры. – Уехала она.

– Куда? – опешил Рома.

– А я знаю? Но уехала не на один день! – не без удовольствия сказала женщина, рассматривая, как вытянулось красивое мужественное лицо Ромы. – Кота своего искала, куда пристроить. И ко мне приходила!

– И что сказала? – машинально спросил Рома.

– Не поняла я, что там у нее случилось. Недосуг мне в тот момент было, – ответила соседка. – У меня жаркое пригорало.

– Но что-то же она вам сказала! – воззвал к ее сочувствию Рома.

И подействовало! Тетка старательно собрала лоб в гармошку и попыталась припомнить.

– Какие-то оборванцы на ее кота покушались, так, что ли? – протянула она наконец. – Их вроде бы ее сестра с собой привела?

В голосе женщины явственно чувствовалось сомнение.

– Нет, не поняла я, – призналась она наконец и тут же радостно воскликнула: – Ах да! Младенец у них с подругой еще пропал! И вроде бы Кира за ним следом отправиться решила!

Рома вышел на улицу. Слова соседки навели его сразу на несколько ценных мыслей.

Первая была о том, что раз уж он тут, то неплохо было бы опросить и других аборигенов – всяких там старушек и собачников на предмет того, не видели ли они в своем дворе парочку оборванцев среднего возраста, у одного из которых имелся фингал под глазом. Вторая мысль была о том, что неплохо бы заодно выяснить и, так сказать, моральный облик самой Киры. Нет ли у нее сердечного друга? А если есть, то нельзя ли его подвинуть или хотя бы потеснить? Третья мысль, которая тоже касалась Киры, Рому смутила окончательно, и он пообещал себе додумать ее поздней.

Но пока что принялся за опрос соседей.

К его удивлению, улов оказался на редкость богатым. Если показания Киры отличались расплывчатостью, а Леся в своих слегка путалась, то трое из соседей девушек по двору детально описали внешность этих подозрительных типов. И самое скверное, один из них – пожилой мужчина с крохотным беспородным чудовищем на поводке – запомнил, что эти двое типов действительно выходили в тот день из Кириного подъезда. И один из них сжимал в руках небольшой синий сверток.

Услышав это, Рома похолодел. Если раньше он имел некоторые сомнения насчет правдивости показаний подруг о пропавшем младенце и, честно говоря, не вполне им доверял, то теперь он им поверил безоговорочно.

Синий сверток, который вынес подозрительный оборванец! Конечно, в нем был ребенок. Боже мой! Он прошляпил похищение младенца! Упустил время и свидетельниц! И где ему теперь искать этих двух оборванных гадов? И самое главное, где у него заявление о пропаже ребенка?

Рома служил не первый год и отлично знал, что нельзя начинать розыскную деятельность без всякого заявления со стороны потерпевшего или его родственников. И в который уже раз пожалел, что он не работает сам на себя. Тогда и проблем бы не было. Взялся бы за то дело, к которому у самого душа лежит.

А так? Кто ему разрешит самостоятельное расследование? Да никто! Начальство и так навалило на него кучу дел. Еще одно о похищении ребенка, о котором даже никто до сих пор не заявлял, ему не разрешат взять.

Но вернувшись к себе в отделение в середине дня, Рома неожиданно обнаружил, что его поджидает сюрприз.

– Слышь, Фанфан-Митрофан! Постой! Чего скажу! – окликнул его коллега – Борька, который втайне завидовал уникальному имени приятеля и потому всячески над ним издевался, стараясь показать, что просто глупо так зваться, когда живешь в двадцать первом веке, да еще не в монастыре или в деревне, а служишь в ментовке во втором по величине городе России.

– Чего тебе? – не слишком охотно остановился Рома, честно говоря, не ожидая услышать от приятеля ничего умного.

Но Борька его огорошил.

– Тебе тут аж из Твери звонили! – заявил он. – Вроде бы у тебя по делу какой-то пропавший младенец проходит. Так там его родственники тревогу бьют! Землю роют! И огнем дышат!

Не слушая его дальше, Рома кинулся к себе в кабинет. И в самом деле на столе обнаружил записку. С бешено колотящимся сердцем он перезвонил по указанному телефону и выслушал немало для себя интересного.

Проснувшиеся в чужом месте подруги сначала с недоумением вертели головами. А потом вдруг вспомнили, как очутились в этом мрачноватом доме, и ахнули. Забросило же их в такую даль!

– Ну и денек у нас с тобой выдался! – сев на постели, потянулась Леся.

– Да и позавчера был не лучше, – заметила Кира. – Говори, чего дальше делать-то будем?

– А?

– С какой стороны к расследованию подойти?

– Давай рассуждать, – предложила Леся. – Вот для начала скажи мне, кому было выгодно исчезновение маленького Илюши и его матери?

– Конечно, им! Этой их родне! – без колебаний ответила Кира. – Если Светка сказала нам правду, то этот погибший Олег Сафронович был жутко богатым человеком. Да и то сказать, один этот дом чего стоит!

– А мне Виолетта Викторовна вчера, пока мы в отделении сидели, рассказывала, что у ее сына было еще до фига разных акций, в том числе и иностранных компаний, – сказала Леся.

– И еще апартаменты в Испании, – добавила Кира. – Мне это Глеб сказал.

– Вот! – оживленно закивала Леся. – Еще и недвижимость за рубежом! Большие апартаменты-то хоть?

– Почти двести квадратов, – отозвалась Кира. – Если Глеб не врет, конечно.

– А какой смысл ему врать? – удивилась Леся и сама же заключила: – Во всяком случае, в этом вопросе смысла врать ему нет.

– Значит, Олег Сафронович был человеком богатым, – заключила Кира. – Хорошо, это мы с тобой выяснили. Наследство должен был оставить громадное.

И подумав, она спросила:

– А что его родственники? Ты не знаешь, у них-то как в материальном плане обстоят дела?

– Я тебя умоляю! – вздохнула Леся. – О чем ты вообще спрашиваешь?

– А что? – пожала плечами Кира.

– Ты что, не помнишь, что Света рассказала о том, как Тимофей одежду покойного брата на себя напялил? И машины у него своей нет! Пользуется гаражом брата.

– Ну, с ним все ясно, – согласилась Кира. – А остальные?

– Надо будет выяснить, – сказала Леся, спрыгивая с кровати.

Приняв по очереди душ, вычистив до блеска зубы и причесавшись, они продолжили прерванный разговор.

– Ясно одно – и остальные далеко не богаты.

– Однако если предположить, что исчезновение младенца и Маши – дело рук родни, то выглядит это нелепо, – сказала Кира. – Да просто глупо.

– Почему глупо?

– Потому что родне было бы выгодней убить обоих наследников, – мрачно заявила Кира.

У Леси даже расческа из рук выскользнула. А пока Леся ловила ее на скользкой поверхности туалетного столика, ей в голову пришла мысль.

– Вовсе нет. Совсем даже не глупо. По факту убийства начнется тщательное расследование. А так исчезли мать и сын. Поищут, да и забудут. Нет тела, нет и дела.

– Но так возни-то сколько! – стояла на своем Кира. – Сначала Машу и ее ребенка будут искать. Потом надо объявить их без вести пропавшими. Сколько времени пройдет! И только после того, как суд признает, что они уже не вернутся, преступник сможет вступить в права наследования!

– Ну и что! – не согласилась с ней Леся. – Если преступник точно уверен, что ни Маша, ни мальчик никогда не объявятся, чего ему и не подождать? К тому же этим домом он и так сможет пользоваться. Никто родственников Олега Сафроновича изгонять из имения не собирается. Некому.

Кира подумала и вынуждена была признать, что Леся-то, пожалуй, права. А преступник, если он из числа родственников Олега Сафроновича, действовал крайне осмотрительно и умно. В самом деле, если вместе пропали мать и ее младенец, то никто их особенно искать и не станет. Мало ли что придет на ум молодой женщине, к тому же вдове. Иное дело, если их убили...

«Да, нельзя думать о плохом! Того и гляди, в самом деле беду накликаешь!» – решила Кира.

– Хотя все равно странно, – противореча себе, сказала Леся. – Логичней было бы подстроить так, что мать и сын пропали из дома одновременно. Или, в крайнем случае, сначала исчезает мать, а затем возвращается за ребенком. И ни к чему бы была суета с похищением грудного младенца его нянькой.

Но приходилось признать очевидное: младенец похищен. Причем – дважды. И времени у подруг и следствия для поисков преступника или преступников совсем немного. Ведь не факт, что похищенный младенец находится в руках людей, которые могут ухаживать за младенцами. Господи, просто ужас какой-то!

И подруги, которых даже холодный пот прошиб от таких раздумий, торопливо спустились вниз. Малая стрелка часов уже перевалила за отметку двенадцать, а в столовой сидел только один Глеб и задумчиво листал газету, купленную вчера на заправке.

– Привет! – улыбнулся он подругам, сверкнув безупречными зубами. – А вы, я вижу, долго отдыхать не привыкли!

От того, каким тоном он произнес свое приветствие, на душе у подруг потеплело. И они в который раз уже подумали, что единственный симпатичный человек в этом доме, не считая Светы, конечно же, Глеб.

– Да это и неудивительно, – прошептала Кира, с которой Леся, пока они присаживались за стол, уже поделилась своими соображениями на этот счет. – Ведь он же не Сенчаков.

Сенчаковым был покойный Олег Сафронович, его брат и маменька. Оксана тоже носила ту же фамилию. И в замужестве не поменяла ее на фамилию мужа – Банщиков.

– Я бы тоже выпила кофе, – сказала Кира.

И Глеб немедленно придвинул ей чистую чашку, сахарницу и банку растворимого кофе.

– К сожалению, Светка у нас что-то хандрит, – сказал он. – Сунулся к ней на кухню, так она меня едва не облаяла. Так что заварного кофе, вы уж извините, явно не предвидится. Придется пить эту бурду.

– Ничего страшного, – улыбнулась Кира. – Если добавить молока и сахара, то получится вполне сносный напиток. Не кофе, конечно. Но тоже вкусно.

И она с удовольствием отхлебнула горячую чуть горьковатую жидкость, в которой в самом деле от настоящего кофе было так же мало, как в ксилите от вкуса сахара.

Завязать разговор с Глебом оказалось проще простого. Он был очень контактным и доброжелательным человеком. К тому же таким симпатичным! Высокий рост, который у Тимофея выглядел комично, Глеба делал совершенством.

Ах, если бы не Оксана, которая могла спуститься вниз в любую минуту, подруги влюбились бы в Глеба тут же за завтраком. Или даже еще раньше! Одет Глеб был очень просто. Белая футболка и джинсы. Но и то и другое так ладно сидели на его фигуре, что казалось: Глеб так и родился в этих вещах.

– Мы с Оксаной как раз и познакомились, когда я пригласил ее оформить мою холостяцкую квартиру, – улыбнулся Глеб, когда Кира спросила его, чем занимается его жена. – Она дизайнер.

– А ты?

– У меня свой бизнес, – лаконично отозвался Глеб. – Очень неплохой. Во всяком случае, доход приносит.

Подруги кивнули. Еще бы! Раз Глеб купил себе квартиру, куда пригласил дизайнера для отделки, значит, денежки у него водятся. Да и его машина – «Мицубиси» хотя и не самая дорогая, но престижная. Что же, эту парочку, похоже, можно сбросить со счетов. И все же для очистки совести Кира задала еще один терзающий ее вопрос.

– Почему после похорон Олега мы с Оксаной тут остались? – удивился Глеб. – Боже мой! Сразу видно, что вы не видели Машу. Ее никак нельзя было оставить одну!

– Она и не была одна! – сказала Кира. – С ней оставалась служанка.

– Виолетта Викторовна могла пожить тут, – добавила Леся. – Она же на пенсии.

– Виолетта Викторовна отказывалась оставаться в этом доме наедине с сумасшедшей, – сухо сказал, как отрезал, Глеб и уже мягче прибавил: – На Тимофея и Виктора тоже надежда была плохая. Один сам болен и нуждается в уходе.

– Тимофей? – догадалась Кира.

– Да, – кивнул Глеб. – У него больное сердце. Врачи рекомендуют ему операцию, но он все тянет.

И он сделал маленький глоток из своей чашки, поморщился и продолжил:

– В общем, Тимофей не мог оказать помощи Маше.

Он сделал еще один глоток и окончательно отодвинул чашку в сторону.

– Не могу пить эту отраву, – сказал он, мило улыбнулся подругам, но тут же вновь стал серьезным. – Ну, а наш Виктор... Вы же его видели. Он весь где-то в своих мыслях. Более рассеянного человека я в своей жизни не встречал. Не понимаю, зачем Виолетта настаивала, чтобы он тут остался.

– А это она настаивала?

– Она.

И отложив газету в сторону, Глеб сказал:

– Поэтому отвечаю на ваш первый вопрос так: мы с Оксаной после смерти ее дяди все хорошенько обсудили и решили, что какое-то время можем побыть тут.

– А ваш бизнес? – удивилась Кира.

– Остался на моего компаньона, – ответил Глеб. – Там все будет в полном порядке.

– А клиенты Оксаны? Лето – самое горячее время для ремонта квартиры и смены дизайна.

– Они никуда не денутся, – равнодушно пожал плечами Глеб. – Одни уйдут, появятся другие. В конце концов, всех денег не заработаешь. А тут в нас действительно нуждались.

– О чем ты говоришь, милый? – послышался тонкий голосок Оксаны, а через минуту и она сама появилась в столовой. – Кто в нас нуждался?

Глеб вскочил со своего места и поцеловал жену, нежно держа ее за руку. Оксана была одета сегодня в яркую футболку с изображением окровавленного сердца и надписью на английском языке «Я – сердечный террорист», на бедрах у нее сидели трикотажные брючки, очень светлые и очень симпатично облегающие ее попку. На руках позвякивали пластиковые браслеты, не меньше двадцати штук. В общем, стиль был выдержан. А рядом со стройным поджарым Глебом Оксана смотрелась чудесно.