Текст книги "Дайвинг для крокодила"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава вторая

Уже на следующий день, который очень удачно пришелся на субботу, подруги перебрались в свое временное жилище. Вместе с надувным матрасом, насосом к нему, личным постельным бельем и посудой. Также с подругами на дачу выехал кот Фантик и его подруга Фатима. В виде редкого исключения Фатима не была беременна. И потому находилась в радужном расположении духа. И весело мурлыкала всю дорогу. Фантик, напротив, был угрюм и недоволен. Он-то был типичным городским котом. И раскаленный асфальт, и бензинные выхлопы проезжающих машин были ему милей, чем зеленая травка и свежий воздух. Жизни на природе он не понимал. Так что кот всю дорогу нервно шевелил носом. И кончик его хвоста непрестанно дергался из стороны в сторону.

– Фантик что-то нервничает! – заметила Леся. – Он что-то чувствует?

– Ничего он не чувствует!

– Нет, он всегда так себя ведет, когда должно случиться что-то нехорошее.

– Не забивай себе голову ерундой!

Фантик покосился на свою хозяйку. Его голубые глаза гневно сверкнули. А потом он отвернулся, не желая демонстрировать свои чувства. Леся готова была поклясться всем на свете, что кот при этом выразительно пожал плечами.

«Спросили бы вы мое мнение, я бы вам сказал! Эта дачная экспедиция ни к чему хорошему вас не приведет», – сказал бы он, если бы мог говорить.

Некоторое время Фантик молчал. Но потом не выдержал, обернулся и несколько раз требовательно мяукнул:

«Вернемся назад! Вернемся, пока еще не поздно!»

– Фантик, не нагнетай обстановку! Не до тебя сейчас! – отозвалась Кира, которая сидела за рулем и следила за дорогой.

Фантик снова мяукнул. Но на этот раз коротко и негодующе.

«Ладно, попомните вы мое слово, да поздно будет!» – так расшифровала его слова Леся.

– Слушай, Кира, – обратилась она к подруге. – У меня какие-то нехорошие предчувствия.

И надувшаяся Кира воскликнула:

– Стараешься ради вас, рыщешь по округе в поисках подходящего дома, чтобы вы могли летом нормально отдыхать. А что в ответ? Сплошная черная неблагодарность, жалобы и упреки!

Лесе стало стыдно. И даже Фантик присмирел.

«Может быть, и обойдется!» – примирительно мяукнул он.

Минут десять Кира дулась. Но так как долго быть в плохом настроении она не умела, то вскоре снова повеселела.

– Проверь список гостей, – велела она Лесе. – И посмотри, хватит ли на всех еды и выпивки.

Леся схватилась за список. Он был невелик. Всего пять человек. Считая с подругами, уже семь. Три их холостые подруги. И супружеская пара. Одной из их подруг – Нинусику – удалось все же выйти замуж. Как ей это удалось, никто толком не понимал.

Нинусик была существом для семейной жизни совсем неподходящим – маленьким, эфирным и очень нежным. Всем своим видом она напоминала хрупкого трепетного мотылька. Тонкие светлые волосики Нинусика обрамляли ее головку подобно нимбу. Ростом она была метр пятьдесят, имела тридцать третий размер ножки. И такие крохотные тонкие пальчики, что было удивительно, как Нинусик справляется с обычной шариковой ручкой. Талия у Нинусика была такой, что ее можно было обхватить ладошками.

Одевалась Нинусик соответственно – в расклешенные летящие юбочки до колен. Кофточки с круглыми воротничками. И в свои тридцать выглядела на двадцать и вела себя соответственно. Однако мужчины у Нинусика были всегда старше ее. Обеспеченные, обязательно с приличной иномаркой, отдельной квартирой и тугим кошельком.

И замуж Нинусик вышла за мужчину крупного и солидного. Он был несколько старше своей супруги. Но ненамного, хотя Нинусик из кожи вон лезла, чтобы изобразить, будто бы разница в возрасте между ними куда больше, чем это было на самом деле. Зачем ей это было нужно, подруги так до конца и не поняли.

Да, честно говоря, и мужа этого девушки видели только один раз. Когда явились к Нинусику, чтобы поглазеть на ее новое приобретение. Муж вышел, поздоровался с подругами и исчез в своей комнате, так и не появившись оттуда до окончания визита подруг.

Сама Нинусик после своего замужества вовсе не стремилась поддерживать отношения со своими приятельницами. На звонки не отвечала. Когда подругам все же удавалось ее застать дома, то разговаривала сухо и всячески подчеркивала, что она теперь замужняя женщина и интересы у нее совсем другие. Так что общаться ей с подругами вроде бы и ни к чему.

Поэтому они были весьма изумлены, когда Нинусик после почти годичного перерыва позвонила им вчера вечером. И буквально напросилась в гости. Это было очень странно. Но еще более странной показалась подругам причина, которую выдвинула Нинусик в качестве оправдания их с мужем визита.

– Муж хочет поближе познакомиться с вами, – пищала она своим тонким девичьим голоском.

– Мы ведь уже знакомились, – недоуменно ответила Кира. – Помнишь, мы с Лесей приехали, а он даже не вышел из своей комнаты.

– В тот раз Федюнчик был очень занят. Срочная работа. А теперь он освободился и хочет вас видеть!

Ну, раз хочет, так пусть приедет. Подруги зла долго не помнили. И даже его не записывали. А места в их новом доме было много. Целых шесть комнат. Можно и гостей принять. По крайней мере, один раз. И хотя девушки не собирались справлять новоселье, но как-то так стихийно получилось, что им пришлось к нему готовиться.

– Раз уж пригласили Нинусика, будет несправедливо не пригласить остальных.

И подруги позвали Таньку – свою бывшую одноклассницу. Она была существом полным, блеклым и глубоко влюбленным в их же одноклассника Вальку. Тот вроде бы отвечал ей взаимностью, но по какому-то жалкому минимуму. Встречался, когда хотелось ему, крайне редко. Но совсем Таньку тоже не бросал. Что было, по мнению подруг, просто подло. Уж сказал бы, что не нужна ему Танька. Все-таки девушке уже под тридцать. Пора личную жизнь устраивать.

– А с этим типом она проканителится всю жизнь. И останется в результате одна.

Еще подруги пригласили Верочку – свою коллегу по бизнесу, также владеющую туристическим агентством, расположенным в том же здании, что и фирма подруг. Иногда девушки сплавляли неподходящих им клиентов Верочке. Ну, допустим, нет у них тура на ближайшие две недели в Италию. Есть такой же, но только через три недели. А клиент хочет через две и ждать не намерен. Вот подруги и посылали его к Верочке.

И она, в свою очередь, не жадничала и не вредничала. Есть у самой нужный товар, продаст. Нету, пошлет к подругам. Здоровое сотрудничество вместо злобной конкуренции.

Верочка была дамой сильно за тридцать. Сколько ей было лет на самом деле, не знал никто. И подруги сильно подозревали, что даже ее паспорт безбожно врет на этот счет. Потому что все свободные средства Верочка вкладывала в свою внешность. Косметические процедуры сменялись подтяжками. Те, в свою очередь, разбавлялись уколами красоты. А в добавление к последним Верочка тратила бешеные деньги на массажистов и гомеопатов, которые должны были обеспечить ей вечную молодость и крепкое здоровье.

Но, в принципе, Верочка была славной теткой. И занималась она своим делом. Верочка была способна уболтать любого клиента, всучить путевку, которую он вначале вовсе не намеревался покупать. Так что бизнес ее процветал, все вокруг считали ее душой компании. И подруги полагали, что в ее обществе муж Нинусика – Федюнчик – сможет разговориться и даст подругам возможность получше узнать себя.

И последней гостьей была Алла. Это постоянная клиентка подруг. И постепенно из клиентки превратилась в близкую приятельницу. Каждые полгода она летала в Турцию, упорно ловя себе там мужа. И напрасно подруги втолковывали ей, что в Турции ее уже каждая собака знает, пора менять место охоты, Алла с упорством, достойным лучшего применения, желала в мужья только турка, и все тут!

Но вредные турки Аллу себе в жены упорно не брали. Почему? Одному богу известно. На других девушках, даже куда менее симпатичных, женились, а вот на ней ни за что. У Аллы было уже несколько неудачных романов. Но каждый раз претендент оказывался либо женат, либо кретин, либо жадина и дурак. Впрочем, все эти его недостатки выяснялись не сразу, а по мере того, как продвигалось постижение Аллой турецкого языка. То есть она все лучше и лучше узнавала язык, а заодно своего жениха.

Что касается турецкого языка, то Алла его теперь знала почти что в совершенстве. И поэтому подруги надеялись, что вскоре она окончательно разочаруется в турецких мужчинах и переключится на каких-нибудь других.

– Желательно на японцев, – выразила один раз свое пожелание Леся. – Почему на них? У японцев язык трудный. Пока Алла его выучит и поймет, что и японский муж ничего хорошего собой не представляет, она может прожить с ним долгие счастливые годы, даже не ведая, что живет под одной крышей с полным кретином и тупицей.

На Алле состав гостей и завершался. Но и их было больше чем достаточно. Подруги не замышляли никакого грандиозного мероприятия.

– Просто пикник на свежем воздухе! – честно предупредили они всех. – Шашлык. Немного вина. И все!

И вот теперь подруги ехали на свою дачу, где должны были принимать гостей. Первыми явились Федюнчик и Нинусик.

– Привет, привет! Чмок-чмок!

И пока Нинусик целовалась с подругами, Федюнчик что-то буркнул себе под нос неразборчивое. И, не обращая больше внимания на девушек, устремился в дом.

– Куда это он? – удивились подруги.

– Отдыхать, – произнесла Нинусик и быстро попросила: – Девочки, покажите мне сад. А что это за дерево? А как вы будете готовить смородину? Желе или варенье? А этот кедр – он плодоносит? А тут что? Грядки? Как интересно!

Оказалось, что Нинусик отлично разбирается в растениях и деревьях. И знает массу способов, чтобы готовить ту или иную ягоду. Подруги невольно заслушались ее. И отвлеклись только в тот момент, когда к дому подошли Верочка и Алла. Таньку все ждали довольно долго. Но она так и не приехала. Кира попыталась позвонить ей, но телефон оказался выключенным. Так было всякий раз, когда Таньку в очередной раз посещал ее непостоянный друг сердца.

Едва на пороге ее квартиры появлялся Валя, Танька забывала обо всем и обо всех. Отключала телефон. И два часа, пять или даже сутки жила и дышала только своим любимым. Тот от такой Танькиной преданности, естественно, начинал задыхаться. И больше суток не выдерживал. Рвался на вольный воздух, к друзьям и другим своим подругам. А Танька оставалась одна, лила горькие слезы и терпеливо ждала следующего свидания.

– Ну, все ясно! – произнесла Кира, когда оказалось, что Танька телефон отключила окончательно и бесповоротно. – Снова он у нее. Жарим шашлыки без нее.

Шашлыки удались на славу. Подруги собирались отнести мангал к озеру. Но Федор этому воспротивился:

– Еще не хватало! Тут прекрасный кедр. Под ним и посидим.

Впрочем, посидели одни лишь девушки. А Федор, прибрав свою порцию шашлыка, скрылся в доме. И больше они его так и не увидели. Где-то часам к десяти девушки про него вспомнили. И послали Нинусика за мужем. Но она вернулась очень быстро. И объявила, что Федор устал, хочет спать и просит, чтобы его не тревожили.

– С чего это он устал?

– Целый день ничего не делал.

– Только в доме дрых, пока мы с шашлыком возились.

– Покушал и снова в дом.

– А теперь устал, видите ли!

– Стоило выбираться на свежий воздух, если все время сидеть в доме.

Нинусик бросилась на защиту любимого мужа:

– Вы не знаете, как Федор устает. У него такая важная и ответственная должность!

Впрочем, пояснить, чем же таким важным занимается ее муж, она так и не смогла.

– Да оставьте же вы его! – наконец не выдержала Алла. – Пусть мужик в доме валяется. Нам что, без него плохо?

Всем было очень даже хорошо. Третья бутылка полусухого вина подходила к концу. А они все сидели, обмениваясь новостями и делясь сплетнями.

Однако на следующий день Алла и Верочка заторопились в город. Обеих призывали их амурные дела, которые неожиданно пошли на лад. Вчера вечером обеим названивали их потенциальные будущие половинки, интересуясь, куда пропали девушки, и призывая их вернуться назад домой. Оказалось, что Алла на прошлой неделе познакомилась с очаровательным турком, который выгодно отличался от ее прошлых турков хотя бы уже тем, что жил и работал в России.

А у Верочки тоже намечалось интересное знакомство.

– Пока что мы с ним сходили только в аквапарк. Но в воскресенье он планирует поход в зоопарк.

– Не очень романтично! – рискнула заметить Кира.

Но Верочка даже слушать ничего не захотела.

– Он такой душка! Типичный маменькин сынок. Привык за ее юбку цепляться. Идеальная кандидатура.

– Чем же?

– Отпустит ее юбку, станет меня слушаться.

– И чем это хорошо?

– А тем! Тем, что всегда по-моему будет! Как скажу, так и сделает. Никаких споров. Ненавижу споры. Все равно сделано будет, как я решила. Но сколько сил иной раз уходит, чтобы этого добиться. Вы бы только знали!

Итак, на даче остались только Федор и Нинусик. Эти двое как раз никуда не торопились. И Федор даже намекнул, что они с Нинусиком с удовольствием остались бы на дачке даже на целую неделю. Подруги от такого предложения в восторг не пришли. Во-первых, Федор им совершенно не нравился. Он напускал на себя слишком уж много таинственности. И подругам сдавалось, что за пеленой тумана, которым он окружил себя, скрывается полный ноль.

И зачем им этот странный мужик? Тем более что он уже чей-то муж. Только потенциальных кавалеров отпугивать будет. Одно дело, когда в доме живут две, ну хорошо, три одинокие девушки. И совсем другое, если при них имеется хотя бы один мужчина. Тут уж выстоят только самые упрямые кавалеры. А такие, подруги вынуждены были это с грустью констатировать, нынче практически перевелись.

Теперь уже не мужчина охотится на свою добычу, а женщины все чаще выходят на охотничью тропу. Устраивают ловушки и расставляют силки на мужчин. К счастью, мужчины почти все поголовно тугодумы. И до конца пока что не доперли, что на них повсеместно, ежедневно и ежечасно идет охота. Нигде эти бедолаги не могут быть в безопасности: ни в транспорте, ни на работе, ни даже на отдыхе.

И очень может случиться, что скоро жены станут выпускать своих мужчин только под присмотром, дабы тех не увели активные соискательницы. Ну, вроде того, как когда-то в странах Арабского Востока поступали султаны со своими гаремами. Не уследишь – обязательно одну из наложниц уведут прямо из-под носа. А ведь за нее деньги плачены! Жалко, если девушка достанется какому-нибудь наглецу просто так, на халяву.

– Так мы поживем тут недельку с Нинусиком? – настойчиво поинтересовался у подруг Федор.

Этот вопрос он задавал как минимум в третий раз. И если первые два раза подруги мямлили в ответ что-то невразумительное и пытались улизнуть от разговора, то теперь они поняли: намеки до Федора не доходят. Придется сказать ему прямо.

– Видишь ли, Федя, – задумчиво произнесла Кира. – Мы бы с радостью. Но ведь этот дом мы не купили, а всего лишь сняли.

– И условия нашего договора аренды не позволяют пускать в этот дом гостей.

– Что за чушь? Кто составлял этот договор? Сама хозяйка? Настька?

– Нет. Договор стандартный. Из агентства.

– И плевать! Никто не узнает, что мы с Нинусиком тут жили! Хозяев тут нету.

– А вдруг узнают? Нам придется заплатить серьезный штраф!

– Не узнают, я вам говорю!

– Ты не можешь ручаться!

Федор попытался еще настаивать на своем. А когда понял, что подруги настроены твердо, не нашел ничего умней, чем надуться.

– Понятно, – пробурчал он. – Что же, скажу Нинусику, чтобы шла собираться.

– Никто вас не гонит. Отдыхайте, пока мы тут.

– Нет, пойду и скажу!

– Ну, иди! – рассердилась на него Леся.

– Вот, значит, какие у Нинусика подруги! – с обидой воскликнул Федор, не делая ни малейшей попытки двинуться в сторону дома и поторопить жену с укладкой чемоданов. – Как за помощью к ней обращаться, так это они первые. А как мы к вам раз в жизни в гости приехали, так вы нас гоните!

– За какой это помощью? В жизни у Нины ничего не просили!

– А внимание! А сочувствие! Она мне рассказывала, как вы ей в жилетку ревели, когда вас очередной мужик бросил. Бесплатным психотерапевтом она для вас была. Вот как!

В принципе, Федор сказал верно. Но ведь и Нинусик поступала аналогично. Не одних же подруг расстраивали их мужчины. Нинусик тоже рыдала. И еще почище обеих подруг, вместе взятых. Но Федору, судя по всему, Нинусик об этом не рассказала. И правильно сделала. Нечего мужу знать о ее былых промахах. Подруги Нину не осуждали.

Федор же тем временем разошелся окончательно и выкрикнул:

– А как самим беременной подруге помочь, свежим воздухом дать ей подышать, так они сразу в кусты!

– Нинусик беременна? – ахнули Кира с Лесей.

– А то нет!

– Она нам ничего не говорила о своем положении!

– Стесняется!

– И какой срок?

– Три месяца уже!

Подруги переглянулись. Странно. Вчера вечером Нинусик охотно пила вино. И выпила его довольно много. Не один бокал, не два, а больше, куда больше. Все вместе они выпили пять бутылок вина. И сегодня подруг мучило зверское похмелье. А Нинусик пила наравне со всеми. И сегодня вообще еще не вставала.

– Вот, беременную подругу не хотите приютить!

– Федя! Мы же не знали!

– Конечно, пусть остается. И дышит свежим воздухом, сколько влезет.

– И я с ней останусь.

– Как это? А ты зачем?

– Ну, вы даете! У меня жена беременна. Наследника носит! Неужели я ее одну оставлю?

– Мы совсем другое имели в виду, – смутились девушки. – Разве тебе не надо на работу?

– Ради такого случая работа подождет.

Недоумение подруг возросло многократно. Это что же, работа Феди будет еще полгода ждать, пока родится ребенок? И что это, интересно знать, за работа, которая может так долго ждать? А потом родится ребенок. И Нинусику потребуется еще больше помощи мужа. Значит, снова ему будет не до работы? А жить на что?

Но обсудить это с Федором подруги не успели, потому что в этот момент в калитку вошла незнакомая старушка. Двигалась она решительно и даже целеустремленно. Подруги мигом заткнулись и вопросительно уставились на нее. А старушка вошла во двор, как к себе домой. Уверенно открыла калитку, поправила согнувшийся цветок, закрыла за собой калитку и двинулась к дому.

Старушка выглядела своеобразно. Загоревшая почти до черноты. С короткой стрижкой на седых волосах. Одета она была и того удивительней – в продранные на коленях голубые джинсы и кожаную жилетку. На голове красовалась черная бандана. А на руках были надеты мотоциклетные кожаные перчатки, тоже черные и без пальцев.

За спиной у старушки горбатился вместительный рюкзак, при виде которого у подруг зародились нехорошие предчувствия. А на ногах у гостьи красовались потрепанные кожаные кроссовки «Адидас». Первоначальный их цвет давно исчез. И сейчас кроссовки были грязно-серыми.

– Приветик! – бодро произнесла старушка, глядя в упор на застывших на месте подруг. – А Настена где? Позовите-ка мне ее.

И, видя, что подруги не тронулись с места, старушка добавила, приветливо улыбаясь:

– Скажите Насте, что бабушка Клава приехала. Жить в доме у брата будет.

Некоторое время подруги молчали, осмысливая размер свалившегося на них бедствия. Первой пришла в себя Кира. Не окончательно, но все же достаточно для того, чтобы вступить со старушкой в диалог:

– А вы откуда?

– Из Тулы я приехала! Так позовете вы Настьку или мне самой идти ее искать?

Подруги переглянулись. Ну и ситуация. Похоже, эта бойкая старушка в самом деле собирается тут жить. Нужна она им как прошлогодний снег! Однако у них еще была надежда, что не все так плохо. Сейчас они позвонят Анастасии Петровне, сообщат ей про старушку. А дальше уже не их забота. Пусть приезжает и забирает свою бабушку. А если нет, то пусть вернет им их деньги.

Но телефон Анастасии Петровны молчал. То ли она не слышала, то ли не могла подойти.

– Позвоним чуть позже, – решила Кира.

И подруги отправились к бабушке Клаве, которая уже пристроила рюкзак на крылечке и хозяйским глазом цепко оглядывала грядки с луком, редиской и укропом.

– Запустила Настька хозяйство! – недовольно бурчала старушка. – Да оно и понятно. Какая из нее работница? Городская фря, вот что она такое! А в земле ковыряться, это уж извините, это выше ее достоинства. Тьфу! Салат не полит, огурцы не подвязаны, свекла не полота, а капусты вообще нету! А ведь Лаврентий сажал. Я точно знаю. Сама ему семена посылала.

– Бабушка, – окликнула ее Леся. – Вы понимаете, что Настя тут больше не живет.

– Как не живет?

– Она сдала дом нам.

Некоторое время старушка осмысливала услышанное.

– А сама где же? Настька-то?

– Уехала.

– Куда?

– Мы не знаем. Куда-то в Краснодарский край. С мужем.

Старушка крякнула:

– Уж сколько времени у этой шалавы приличного мужика не водилось! Ванька-то ее вроде как бросил. Небось хахаль какой-нибудь новый появился. Он и надоумил дедов дом невесть кому сдать!

Но спохватившись, что выразилась слишком грубо, старушка извинилась:

– Вы уж меня простите! Сорвалось с языка. Ясное дело, что вы тут совсем не виноваты!

И, помолчав, она произнесла:

– Однако что же делать-то нам теперь? Дом этот Настька взять себе не могла. Ни продать, ни сдавать не имела права. Мой он!

– Как ваш? – неприятно изумились подруги.

– А так! Брат мне на него завещание написал.

– И где оно?

– А вот туточки!

И ловким движением руки старушка извлекла из-за пазухи кусок бумаги.

– Это ксерокс, – сказала многоопытная Кира.

– Ясное дело. Не такая я дура, чтобы подлинник при себе таскать. Он у меня в надежном месте хранится. Да вы читайте, читайте. Что оригинал, что копия, смысл все равно один. Дом этот мой. И Настька на него никаких прав не имеет!

Подруги взялись за изучение завещания. В самом деле, некий Лаврентий Захарович Косыгин завещал свое движимое и недвижимое состояние, выражающееся в дачном домике 1982 года постройки, дачном участке размером 8,72, расположенном по улице вторая Дачная под номером 13.

– Номер у дома какой несчастливый, – машинально отметила Леся.

– Я не суеверна! – быстро отреагировала старушка. – Ну, как? Все верно?

– Вроде бы да.

– Тогда освободите занимаемую территорию.

Эге! Старушке-то палец в рот не клади. Мигом откусит!

– Вы не торопитесь! – сказала Кира. – Ваше завещание само по себе не очень много значит.

– Как это не значит?

– По этому завещанию вы должны были оформить переход права собственности от вашего покойного брата к вам. А вы этого, судя по всему, не сделали.

– Не сделала. Юрист в нашей консультации, прострел ей в пятку, сказала, что в наследство только по истечении полугода вступить можно!

– Сначала надо открыть дело о наследовании! После четырех месяцев можно уже начать ходить к нотариусу и клянчить, чтобы он сказал, какие бумаги ему нужны. Пока все соберете, как раз время и подойдет.

– Не знала я этого! – в сердцах воскликнула старушка. – Говорю вам, юрист у нас дура дурой. И я дура, что ей доверилась. Надо было к знающему человеку идти, а не к этой двоечнице! И все равно – наследница я!

– Это вы уж с вашей внучкой решать будете!

– С кем?

– С Настей. Она ведь вам внучка?

– Шалава она, а не внучка! – беззлобно ругнулась бабка. – До денег и подарков ужас какая жадная. А других чувств в ней сызмальства не водилось. Вся в отца, беспутная!

– В любом случае она вовремя подсуетилась, и ее признали наследницей.

– Не стал бы Лаврентий ей ничего оставлять. Знал он, что она за фруктина такая!

– Это ваши дела! – воскликнула Леся. – А мы тут ни при чем!

– Дом мой. Не уйду!

– Мы тоже не уйдем!

Неожиданно старушка присмирела. Она кинула на подруг проницательный взгляд.

– Не уйдете? – повторила она. – Ну да, ясное дело. Коли деньги Настьке заплатили, так уж не уйдете.

И старушка задумалась.

– Ну да, ладно. Живите.

– Спасибо за разрешение! – язвительно произнесла Кира.

– А ты не язви! – неожиданно рассердилась бабка. – Не язви! А то замуж никто не возьмет. Мужики язв не любят. Мужики, они как мухи, не на уксус, а на сладкое летят.

Кира поджала губы и собралась сказать старушенции, что ее понятия устарели как минимум на полвека. Но не стала. Чего старого человека лишний раз расстраивать? Бабка из самой Тулы прикатила. А тут такая неожиданность. И дом вроде как не ее. И живут в нем чужие люди. И нахалки внучки, обобравшей законную наследницу – свою двоюродную бабушку, не сыскать.

– Хорошо еще, что ваша Настя дом не продала, а просто сдала, – сказала Кира.

– Да, это хорошо, – словно про себя произнесла бабушка Клава. – А то даже страшно, вдруг бы люди его нашли. Ужас, сколько бы еще полегло!

– Кого его? Кого полегло? Зачем? Почему?

– Ну, это, – смутилась старушка. – Не слушайте вы меня! Стара стала. Бормочу всякую чушь. Простите уж вы бабку.

И, подхватив рюкзак, старушка стала подниматься по ступенькам на крыльцо. Подруги последовали за ней, предвидя, как сейчас завоняет Федор при виде чужой бабки. И хотя мужик не имел никаких прав на этот дом, но такая уж у него была вредная натура. Не мог он упустить из своих рук то, что уже считал в какой-то степени своим.