Текст книги "Любовь и ежики"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– И конечно, она очень переживала, что Павел ее подозревает в неверности? – спросила Инна.

– Это одни выдумки были! – сердито сказала Александра Борисовна. – Любому, у кого глаза были, сразу становилось ясно, что ребенок точная копия своего папаши. Андрюшка от Сони и не взял почти ничего. Разве что характер у него оказался Сонин. Но характер у мальчишек проявляется уже с возрастом. А пока могу сказать, что внешне Андрюшка – точная копия своего папочки. Когда ему было несколько месяцев, он заболел. Даже в больнице лежал. Но потом вроде бы поправился. Незаметно, чтобы болезнь, которую он перенес в детстве, пагубно на нем отразилась.

– А вы его что, недавно видели?

– Видела я его в последний раз, когда ему года три с половиной было, – сказала Александра Борисовна. – Навестила его у бабушки. Случайно встретились, она сама меня в гости к ним и зазвала.

– А Соня? – спросила Инна, отметив про себя, что не забыть бы узнать у соседки адрес матери Павла. – Вы говорите, что она наглоталась таблеток и умерла? Вот так просто?

– Да, – кивнула Александра Борисовна, и на ее глаза навернулись слезы. – В тот день Соня с Павлом отвезли мальчика, ему тогда месяцев десять было, к свекрови. Вроде бы им с Павлом необходимо отдохнуть от ребенка. Но вещей, я видела, Соня дала ребенку с собой много. И от свекрови Соня вернулась одна. Очень бледная. Ее буквально шатало. Сказала, что Павел задержался по делам. Вошла в квартиру, и больше я ее живой не видела. Павел в ту ночь так и не явился, должно быть, у друзей задержался. А утром, когда пришел, Соня была уже мертвая.

– Не был он ни у каких друзей! – подал голос сын и появился наконец из своей комнаты.

Леша был какой-то весь лохматый, рослый, но рыхловатый и инертный парень. И было понятно, почему он до сих пор живет со своей властной матерью.

– Не был Павел в ту ночь у друзей, – повторил Леша.

– А где же?

– У любовницы, – сказал Леша. – Верней, у любовниц. Я разговор ментов подслушал. Они между собой говорили, что паскудный мужик этот Павел. Сам с тремя шлюхами в гостинице развлекался, а жена в это время таблетками тут травилась.

– Значит, Павел насильно ей таблетки в рот не засовывал? – осведомилась Инна.

– Да какая разница! – воскликнула Александра Борисовна. – В милиции признали, что Соня покончила жизнь самоубийством. Но кто ее до этого довел? Вот вопрос.

– Павел? – уточнила Инна.

– Конечно, – одновременно кивнули мать с сыном.

– Не знаю, что уж он ей там сказал в тот вечер, когда они Андрея к свекрови отвозили, а только Соня из-за этого с собой и покончила, – веско заключила Александра Борисовна. – Соня к тому времени снова в свою тень превратилась. Смотреть без слез на нее невозможно было.

– Менты говорили, что Соня оставила после себя записку, даже целое письмо, – сказал Леша.

– И что там было? – спросила Инна. – Вы не знаете?

– Точно не знаю, – ответила ей Александра Борисовна. – Но мне в милиции сказали, что суть письма сводилась к тому, что Соня просто устала от жизни. И никого просит в своей смерти не винить. А свою свекровь просит хорошо заботиться об Андрюшке.

– А про мужа ни слова?

– Просила у него прощения, что не смогла стать той женой, какой он достоин, – вздохнула Александра Борисовна. – В милиции сначала прицепились к этой фразе. Но так как Соня своего мужа открытым текстом ни в чем не обвиняла, а сам Павел убивался очень сильно, рыдал, даже заболел от переживаний, то в милиции дело закрыли.

– Подозреваю, что за взятку, – вставил свое слово Леша.

– Потому что я ходила в милицию, – снова вступила в диалог Александра Борисовна. – И сказала, что Павел плохо обращался со своей женой. Меня там выслушали, но никаких действий не предприняли.

– А кому же досталась после смерти Сони ее квартира? – спросила Инна.

– Сыну, – ответила Александра Борисовна. – Мать Сони сейчас прописана у своего нового мужа в Ростове. А после смерти Сони нашлась дарственная, что она дарит свою квартиру именно своему несовершеннолетнему сыну и в опекуны назначает бабушку Андрея – свою свекровь. Сейчас мать Павла эту квартиру сдает какому-то парню. На эти деньги она и воспитывает внука.

– А отец? – удивилась Инна. – Он что, не помогает?

– Когда я была в гостях у Тамары Сергеевны, то что-то следов пребывания там Павла я не заметила, – сердито буркнула Александра Борисовна. – И Андрюшка про папу особенно ничего не говорил. Я спросила: «Что тебе, Андрюша, папа на день рождения-то подарил?» Ребенок и растерялся. Тамара Сергеевна нашлась. Показала какого-то мишку. Вот, дескать, подарок отца. Только я думаю, что она сама эту игрушку для внука и купила.

Инне тут больше делать было нечего. Узнав у Александры Борисовны адрес матери Павла, которая, вопреки заверениям Павла, и в самом деле жила в Питере, Инна отправилась к себе домой, считая, что на сегодня сделано уже предостаточно.

Глава четвертая

У Юльки первый день отпуска Павла начался превосходно. Павел совершенно забыл или делал вид, что забыл про вчерашний скандал. И вовсю старался быть заботливым с женой. Принес Юльке в постель кофе, собственноручно приготовил завтрак и позвал Юльку к столу, когда из кухни донесся аромат поджаренной ветчины и яиц.

Несмотря на выпитую чашку кофе, привычной утренней бодрости Юлька не почувствовала. Всю прошлую ночь Павел усиленно занимался с ней любовью, так что теперь Юлька едва могла разлепить глаза, так ей хотелось еще немного поваляться в постели. Она посмотрела на часы и ахнула. Было уже половина двенадцатого, а ей казалось, что еще часов восемь.

– Чем займемся сегодня? – поинтересовался у нее Павел, с аппетитом поедая яйца и ветчину.

Юлька же с трудом впихнула в себя один тост, больше в нее никак не лезло.

– Почему ты не ешь? – тут же насторожился Павел. – Тебе не нравится? Я же специально встал раньше, старался, готовил. А ты капризничаешь. Ну-ка ешь немедленно.

И в его голосе прозвучали нотки, которые напомнили Юльке вчерашний скандал, и во избежание новой истерики своего явно больного мужа Юлька принялась послушно запихивать в себя ветчину, удивляясь, почему пища с таким трудом проталкивается в ее желудок. Да и вчера вечером, ужиная, Юлька поймала себя на том, что ей кусок в горло не лезет. Хотя Павел приготовил ее любимую жареную картошку со свиными отбивными, которые Юлька тоже любила. Да и вообще раньше Юлька поесть любила. А теперь что-то в ней изменилось.

– Так куда ты хочешь пойти сегодня? – спросил у нее Павел. – По магазинам? Или, может быть, покатаемся на коньках? Или сходим на лыжах?

Юлька обдумала каждое предложение Павла и пришла к определенному выводу, который ей самой здорово не понравился. Она поняла, что с удовольствием поехала бы и по магазинам, и на коньках кататься, и на лыжах, но только без Павла. С любым другим человеком или даже одна она бы поехала и получила удовольствие. А вот с Павлом ей никуда не хотелось.

Павел понял, что его предложение не вызывает энтузиазма, и сказал:

– Раз уж у меня отпуск, то, может быть, смотаемся на Крит или на Кубу?

От этого предложения Юля отчего-то тоже в восторг не пришла. Это вообще ее расстроило. Почему это она не хочет ехать на Кубу с человеком, который является ее мужем и которого она еще неделю назад безоглядно любила?

– У меня же работа, – нашлась Юлька. – Мне так легко, как тебе, в отпуск не уйти. Этот болван, мой бывший муж, без меня развалит фирму. Я никак не могу сейчас оставить работу на целый месяц.

– Кстати! – промокая губы салфеткой, сказал Паша. – Я давно хотел с тобой поговорить об этой вашей фирме.

– Да? – насторожилась Юлька, предчувствуя новый неприятный разговор.

– Почему бы тебе и в самом деле не продать бывшему мужу свою половину фирмы? – спросил Павел.

– Продать?! – удивилась Юлька. – Как это продать? Мы вместе организовывали ее, она мой ребенок, можно сказать. А ты предлагаешь продать мое детище человеку, который развалит ее в ближайший год, а если постарается, то и быстрей.

Павел кинул на жену странный взгляд, отодвинул стул и молча ушел из кухни в гостиную. Удивленная таким его поведением, Юля пошла за ним следом. Павел стоял у окна и на Юлькины вопросы, что случилось, почему он так неожиданно ушел из кухни, не отвечал. Выражение лица у него было мрачней мрачного. А когда Юлька стала теребить его, он молча оттолкнул Юльку в сторону и ушел в спальню. Юлька прилегла рядом с ним, но он резко вскочил и все так же молча снова ушел в гостиную, где устроился в кресле, поставив возле себя пепельницу и куря одну сигарету за другой.

Ломая голову о причине внезапно изменившегося настроения мужа, Юлька пошла мыть посуду. Перемыв всю посуду, она наконец поняла, что мужу охота погреться на солнышке, а она, словно ярмо на шее, не пускает его. И ему придется вместо солнечного берега и синего морского прибоя лицезреть снег за окном.

– Пашенька, не сердись, милый, – промурлыкала Юлька, вернувшись в гостиную, где муж уже выкурил пятую сигарету. – Ты можешь поехать в отпуск и один. Ты же не обязан...

Но договорить Юлька не успела. При словах «поехать в отпуск один» Паша вскочил с кресла и с силой, зло швырнул пепельницу в стену. Хрустальная пепельница разбилась, и по всей комнате брызнули осколки, разлетелся пепел и окурки. А в стене образовалась приличная дыра. Юлька с изумлением проследила за судьбой пепельницы и перевела недоумевающий взгляд на Павла.

– Я вижу, что ты хочешь сделать из меня круглого дурака? – проревел Павел, стоя на месте и бурея от злобы. – Не выйдет!

– Паша! – удивилась Юля. – Ты что?

Она вообще-то хотела спросить: «Ты что, дурак?», но вовремя прикусила язык.

– Думаешь, я не понимаю, почему ты не хочешь продавать своему бывшему муженьку долю в фирме? – вопил взбешенный Павел.

– Я же тебе объясняла, он...

– Все ложь! – отмахнулся Павел. – Я вижу тебя насквозь. Ты просто не хочешь терять последнюю ниточку, которая вас связывает.

– Что ты несешь?! – тоже возмутилась Юля. – Антон женат, я тоже замужем. Да на работе мы практически и не видимся.

– Но все равно у тебя есть возможность увидеться с ним, поэтому ты и не хочешь продавать свою долю, не хочешь ехать со мной в отпуск. И задумала отправить меня на море одного, чтобы тут на свободе предаваться забавам со своим бывшим супружником!

– Ты что, шутишь? – попыталась рассмеяться Юлька, настолько абсурдными показались ей обвинения Павла.

Но муж явно не шутил. Он злился, и гораздо сильней, чем вчера.

– Я все твои мысли насквозь вижу! Меня сплавить из города, а самой развлекаться тут с любовниками. Но не выйдет! Я тебе не позволю наставить мне рога! Да они у меня уже вчера выросли! Я это сразу понял, когда увидел твою физиономию. Ты мне уже изменила!

– Я была с Инной! – возмутилась в ответ Юля. – Какая измена, если мы смотрели ей сапоги?

– Инна просто прикрытие! – орал Паша. – И никакие сапоги вы не смотрели. А к телефону ты не подходила, потому что в это время вовсю трахалась со своим любовником в постели.

– Паша, опомнись! – воскликнула Юлька. – Послушай меня!

– От тебя мужским дезодорантом пахло, когда ты вернулась! – кричал в ответ Павел, не желая ничего и никого слушать.

Он вцепился Юльке в руку и прорычал:

– Я же тебя предупреждал, что убью вас обоих, если застану тебя с другим мужчиной. Чего же ты меня до греха доводишь? Тварь ты последняя!

– Я ни в чем не виновата! – зарыдала обиженная Юлька.

– Где ты была вчера целых два часа? – вопил в ответ Паша, тряся Юльку словно деревце.

– С Инной, – пытаясь высвободиться из его лап, твердо стояла на своем Юлька.

Таким образом они разговаривали примерно полчаса. Верней, Павел орал, а Юлька слабо возражала, потому что уже поняла – ее слова до разума мужа не доходят. Наконец Павел затих, что-то обдумывая. Юлька уже начала радоваться, что они сейчас помирятся, даже сделала попытку заговорить, но не успела она открыть рот, как Павел вылетел из дома, прихватив с тумбочки Юлькин мобильник и забрав с собой стационарный телефон.

– Чтобы ты своему любовничку позвонить не смогла! – объяснил он Юльке причину своего странного поведения и испарился.

– Чертов дурак! – пробормотала ему вслед Юлька. – Скатертью тебе дорога!

Это было самое мягкое, что она могла сказать своему мужу. Услышав, как закрылась дверь, Юлька кинулась к своей сумке, и только тут до нее внезапно дошло, что за все время, что она провела с Павлом, он так и не дал ей ключей от квартиры, где они жили. И сейчас Юлька оказалась отрезанной от всего мира, без связи и за железной дверью.

«Ни фига себе!» – поразилась про себя Юлька.

В такое положение она еще не попадала ни разу. Чтобы родной муж запер ее, словно пленницу, в клетку, такого с ней еще не случалось. И главное, что расстраивало Юльку, было то, что она не могла пожаловаться Инне. Никакому любовнику Юлька, ясное дело, звонить не могла. По той простой причине, что его у нее не было. А звонить Антону Юлька не стала бы уже потому, что помочь он бы ей ничем не помог, а только позлорадствовал бы в душе.

Юлька уныло поплелась в спальню и принялась наводить в комнате порядок. Почему-то она ни капли не тревожилась, куда мог направиться ее муженек. Честно говоря, Юлька даже рада была немного отдохнуть от его общества. Нервная система ее после двух скандалов и безумной ночи любви и примирения требовала отдыха. Обдумывая бегство через окно, она плюхнулась на только что застеленную кровать, и тут ее взгляд упал на открытый шкаф.

Там стояла Юлькина сумка, в которой она перевезла часть своих вещей к Павлу домой. Какая-то смутная мысль шевельнулась у Юльки. И девушка кинулась к шкафу, вытащила из него сумку и принялась судорожно перерывать ее содержимое.

– Так и есть! – воскликнула она.

В кармане ее джинсов лежал старый Юлькин сотовый телефон, который она не знала, кому подарить, потому что у всех ее знакомых были свои. А продавать как-то не собралась.

– Если только он не отключен! – взволнованно дышала Юлька. – Тогда я хоть с Инной поговорю.

Телефон, к счастью, был не отключен за неуплату. Видимо, в свое время Юлька положила на счет такую крупную сумму, что часть денег еще сохранилась. Она быстро набрала Иннин номер и стала ждать ответа. Сначала были длинные гудки, потом сонный Иннин голос произнес:

– Алло, кто это?

– Инка, это я! – воскликнула Юля. – Звоню тебе по своему старому сотовому. Представляешь, мой мавр забрал у меня новый сотовый, прихватил стационарный телефон, запер меня и слинял из дома. Так что ты мне теперь звони по моему старому телефону. Ладно? Павел про него не знает.

– А! – почему-то ничуть не удивилась подруга. – Значит, начинается.

– Что начинается? – спросила Юля.

– Начинает он тебя доводить до кондиции, чтобы тебе жизнь не мила стала, – пояснила Инна. – Он это уже четыре раза, судя по всему, проделал, и весьма успешно. Так что навык у него имеется. Странно только, чего ему от тебя нужно? Квартира не твоя, там твоя мать прописана. Машины у тебя нет. Что с тебя взять-то?

– Слушай, я тебя не понимаю, – ответила Юля. – Ты что, хочешь сказать, что Паша специально доводит меня своими скандалами, чтобы я из окна выбросилась или повесилась, как его прежние жены?

– Специально или нет, я не знаю, – сказала Инна. – Может быть, у него просто такая манера общения со своими женами. Но результат всегда один. Но неважно, слушай, у твоего мужа, оказывается, есть ребенок от первого брака. И живет этот ребенок у своей бабушки – твоей свекрови, с которой, я так понимаю, ты еще ни разу не виделась.

– Не виделась, – подтвердила шокированная Юлька.

– Ну вот, это еще не все, – сказала Инна. – Твоя свекровь живет вовсе не за тридевять земель, как описал тебе твой Паша, а в нашем родном городе. Правда, где-то в Кировском районе. Я сегодня туда поеду. Ты со мной?

– Как я могу поехать с тобой, если я заперта?! – с досадой воскликнула Юля.

– Ах да, я и забыла! – ответила Инна. – Ну, ничего. Главное, не делай резких движений со своим Павлом. А то он, говорят, свою первую жену лупил здорово. Из-за чего вы сегодня-то поругались?

– Павел хочет, чтобы я продала свою долю в фирме Антону, – объяснила Юлька. – Говорит, что я хожу на работу, чтобы видеться с Антоном. Устроил мне жуткую сцену ревности. Я и в самом деле подумала, что побьет.

– А еще чего он от тебя хочет? – настороженно спросила Инна.

– Так как у него отпуск, то он хочет, чтобы мы поехали с ним на море, – сказала Юлька. – То есть чтобы я сначала продала свою долю в фирме Антону, а потом уж мы бы поехали отдыхать.

– А сколько ваша фирма стоит? – поинтересовалась Инна. – Или сколько там Антон собирается тебе предложить?

И, услышав цифру, присвистнула.

– Неплохой кусок, – сказала она. – А что, Паша знает про эти деньги?

– Конечно, Антон при нем предлагал мне эту сделку, – сказала Юля.

– Тогда тяни время, – решительно посоветовала подруге Инна. – Скажи, что в принципе ты согласна продать Антону свою часть фирмы, но тебе морально тяжело с ней расстаться. А я поговорю с Антоном, чтобы он тоже потянул время. Такую сумму все равно в один день не соберешь.

– Антону его бывшая, то есть нынешняя жена готова ее одолжить, – сказала Юля. – Так что Антону и собирать нечего.

– В общем, если не хочешь, чтобы с тобой случилось то же, что и с предыдущими женами твоего Павла, – тяни время, – сказала Инна. – И на море не езди. Не хочу твое тело потом из него вылавливать. А я сейчас поеду к твоей свекрови, правда, не думаю, что она мне расскажет правду о своем сыночке. У матерей есть скверная привычка закрывать глаза и просто забывать о некрасивых поступках своих детей. Но, может быть, мать Павла не из их числа. Так что сиди дома, изображай покорную, но глупую жену, которая сама своей выгоды от продажи своей фирмы не понимает, ни в какой отпуск с Павлом не езди, а я буду действовать. Да, и при первой же возможности постарайся мне позвонить, но только так, чтобы твой мавр не узнал про звонок. А я тебе звонить не буду, чтобы не нарваться случайно на Павла.

На этом разговор подруг закончился. И Юлька начала оглядывать квартиру в поисках безопасного укрытия для своего мобильного друга. Шкаф и джинсы теперь уже не казались ей достаточно надежными. И, зажав телефон в руке, Юлька прошлась по квартире, пытаясь прикинуть, есть ли в ней место, куда никогда не заглядывает ее муж. И наконец ее осенило. Она приподняла подушку и спрятала телефон под своим изголовьем, между стенкой кровати и матрасом. Перед этим телефон она, разумеется, отключила.

– Совсем некстати, если он заиграет, когда мы занимаемся любовью, – хихикнула Юлька и прикусила язык.

После всего, что рассказала ей Инна, заниматься любовью с мужем уже как-то не хотелось. Да что там, одна мысль о том, что Павел вернется и ей придется смотреть ему в глаза, приводила Юльку в трепет. Спрятав телефон, Юлька грустно уселась перед телевизором и пробормотала:

– Что же за человека я выбрала себе в мужья? Кажется, я здорово влипла!

Сидеть ей пришлось долго. На этот раз Павел где-то задерживался.

Инна после Юлькиного звонка быстро вылезла из постели. Если вчера ей казалось, что дела идут отлично и она намного опережает Павла, то теперь она видела, что они с ним идут ноздря в ноздрю в той опасной игре, которую затеяли. Верней, затеял-то Павел, но Инна взялась ему подыграть. Она быстро приняла душ, даже не стала мыть голову, а просто расчесала свои густые, коротко подстриженные волосы, почистила зубы и накрасилась.

Пока она проделывала все эти манипуляции, в голове у нее зрел план, как проникнуть в доверие к Юлькиной нынешней свекрови. Лично свою свекровь Инна не любила. Впрочем, это была дама таких качеств, что ее даже родной сын не особенно жаловал, хотя и отдавал дань уважения тому, что родила-то его на свет, в конце концов, именно она. Впрочем, Иннина свекровь жила за тридевять земель, в Питере появилась всего один раз и за это время едва не отправила родного сыночка на тот свет в самом буквальном смысле этого слова, польстившись на его деньги.

К тому моменту, когда Инна закончила красить левый глаз, план свидания с матерью Павла у нее окончательно созрел, и она поняла, что нанесенный ею макияж придется напрочь смыть, так как он не соответствовал роли, которую она готовилась исполнить. Еще раз умывшись, Инна наконец кинулась одеваться. Отыскав самые скромные вещички, купленные ею еще до замужества, она наконец выбралась из квартиры и помчалась на стоянку к своему «БМВ». Любимая машина преданно пикнула сигнализацией и, загудев мотором, продемонстрировала полную готовность везти хозяйку хоть на край света, хоть значительно ближе.

Повод для визита к Тамаре Сергеевне Инна нашла довольно просто. Зашла в ближайший игрушечный магазин и купила несколько игрушек, в том числе и развивающих, для детей пяти-шести лет. Насколько она помнила, примерно столько должно быть сыну Павла. Потом Инна зашла в продуктовый магазин и вынесла оттуда плотно набитый полиэтиленовый пакет.

Тамара Сергеевна жила в блочном пятиэтажном доме времен хрущевской оттепели. За это время облупилась краска и покрылись неприличными рисунками стены. Из подвала несло уже не сыростью, а зловонной плесенью. С батарей капала горячая вода, и поэтому в подъезде было трудно дышать.

В ее теперешнем облике Инну было трудно узнать. Скромно одетая женщина с уже заметными морщинками у глаз и носа, с длинными каштановыми волосами и карими глазами была мало похожа на Инну. Морщинки Инна нарисовала косметическим карандашом, а парик и линзы у нее сохранились с давних пор, когда она еще не вела добропорядочный образ жизни замужней дамы.

Добравшись до пятого этажа, Инна даже начала задыхаться, но, к счастью, ей открыли сразу же. На пороге стояла невысокого роста пожилая женщина, совсем непохожая на Павла. Инна даже решила, что ошиблась квартирой или вообще Александра Борисовна – соседка Сони – перепутала адрес.

– Вы Тамара Сергеевна Аистова? – поинтересовалась Инна на всякий случай.

В ответ женщина кивнула, и вдруг в прихожую выскочила точная копия Павла. Только в уменьшенном масштабе.

– Андрюша, простудишься! – испугалась женщина. – С лестницы дует. Иди в комнату.

И после того как мальчик убежал, обратилась к Инне:

– Вы, простите, ко мне по какому вопросу?

– Я из отдела социального обеспечения малоимущих слоев населения, – соврала Инна. – Конечно, к таковым у нас можно причислить практически девяносто процентов населения. Поэтому делается выборка. Но вот вам повезло, компьютер выбрал именно вас. Поэтому вам назначена ежемесячная дотация в размере пяти минимальных окладов и к празднику этот продуктовый набор и игрушки для ребенка.

– Но мы не малоимущие, – с достоинством ответила Тамара Сергеевна, не уточнив, про какой праздник идет речь.

Новый год уже прошел, до 8 Марта было еще далеко. Оставалось 23 февраля, с чем Инна и поздравила Тамару Сергеевну.

– Я вам повторяю, что мы не малоимущие, – услышала она вновь.

– Позвольте, но ведь вы одна растите внука, – растерялась Инна. – Сироту.

– Он не сирота, – ответила Тамара Сергеевна. – У него есть отец.

– О! – воскликнула Инна. – Должно быть, произошла ошибка. И что, отец мальчика живет с ним? Могу я поговорить в таком случае с ним? Может быть, не сейчас, а вечером, когда он вернется с работы?

На какое-то время Тамара Сергеевна смутилась.

– Видите ли, у моего сына новая молодая жена, – ответила наконец она. – И он, конечно, очень увлечен ею. И пока мы с Андреем живем вдвоем. Но это только временно.

«Ну, да, – фыркнула про себя Инна. – И жена у твоего сына не первая, и увлечен он не в первый раз».

– Но в таком случае, пока вы живете вдвоем с внуком, позвольте вам передать эти подарки, – сказала она.

И, не спрашивая согласия хозяйки, прошла со своим пакетом и разноцветными игрушками в дом. Тут было чисто, но бедновато. Все вещи явно куплены в семидесятых годах. Исключение составлял компьютер, который стоял на столе в комнате, за ним и сидел Андрей.

– Отличный компьютер! – похвалила Инна. – Мощный.

– Это мне папа подарил! – очень гордо заявил Андрюша.

По тому, как смущенно потупилась в этот момент Тамара Сергеевна, Инна смекнула, что ничего Павел сыну не дарил. А скорее всего, даже и не подозревает, что компьютер вообще существует.

– Тут для тебя еще подарки, – сказала Инна.

– Ну да! – воскликнул Андрей и, прежде чем бабушка успела его удержать, содрал прозрачную обертку с коробки, в которой лежала машина с дистанционным управлением.

– Ух ты! – издал восторженный вопль мальчик. – Давно о такой мечтал. А что там еще?

И он мигом вскрыл все коробки из магазина игрушек. Там оказался пистолет, стрелявший светящимися шариками, которые ударялись о стену и расплывались по ней отвратительными, но, впрочем, легко счищающимися кляксами. И диск с развивающей компьютерной игрой, смысл которой Инна так и не поняла, сколько ни читала ей продавщица инструкцию. Но диск вызвал у Андрея самый искренний восторг. Он заявил, что это супер, и умчался в комнату.

– Видите, а вы не хотели брать игрушки, – укоризненно заметила Инна. – Смотрите, как внук им обрадовался.

– Мой внук ни в чем не нуждается, – стояла на своем упрямая старуха.

– Нуждается или нет, мы сейчас не обсуждаем, – возмутилась в конце концов Инна. – Это подарки! Вам что, никто подарков никогда не дарил? Разве вы забыли, как приятно их получать? Особенно детям.

С этим Тамаре Сергеевне пришлось согласиться, потому что из комнаты доносились ликующие вопли Андрюши. Но если Инна думала, что подарки смягчат старуху, то она здорово просчиталась. Тамара Сергеевна держалась настороженно.

– Вы ведь не из социальной помощи, – сказала она, проницательно глядя на Инну. – Кто вы такая?

Теперь, когда первый контакт был установлен, Инна решила не врать. То есть соврать, но самую малость.

– Я подруга жены вашего сына, – сказала она.

При этих словах Тамара Сергеевна вздрогнула.

– Я подруга Алины, – добавила Инна, и Тамара Сергеевна неожиданно успокоилась.

Странное поведение старухи заставило Инну призадуматься.

– И что вам надо? – спросила Тамара Сергеевна. – Бедная Алина давно умерла. И они прожили с Павлом так недолго, что я даже не успела с ней познакомиться. Мне ровным счетом нечего вам про нее рассказать. И почему вы пришли ко мне, а не к Павлу?

– Дело в том, что я давно не была в Питере, – сказала Инна. – Я вышла замуж, жила в другом городе. Связь с Алиной у нас прервалась, и я даже не знала, что она вышла замуж. Приехала, дай, думаю, зайду в гости к старой подруге. Звоню в квартиру Алины, а мне отвечают, что она умерла. Не очень-то приятно такое услышать, согласитесь?

– Но при чем тут я? – спросила Тамара Сергеевна, у которой посерели губы.

– А дело в том, что перед смертью Алина оставила письмо, – сказала Инна. – Оставила она его у одной нашей общей знакомой. Поэтому ваш сын до него и не добрался. И вот в этом письме она обвиняет Павла в своей смерти.

– Неправда! – воскликнула Тамара Сергеевна. – Павел никогда в жизни не обидел бы женщину, а тем более свою жену.

– Но в письме Алина пишет, что Павел ее очень ревновал, – сказала Инна. – Буквально к каждому столбу. И закатывал ей такие скандалы, что Алине жизнь стала немила. Она пишет, что он запирал ее дома, не выпускал на улицу одну и даже бил. Не просто бил, а избивал. Так, что она неделями сама на улицу показаться стеснялась, чтобы соседи синяки не увидели. Скажите, ваш сын вообще психически нормальный?

– Мой сын совершенно нормальный! – сердито ответила Тамара Сергеевна. – А что касается того, что он ее бил... Так что же... Муж имеет право немного поучить свою жену. На то он и муж.

После этих слов милой бабули у Инны отвисла челюсть.

– Вы ведь женщина! – воскликнула она, когда обрела дар речи. – Как же вы можете говорить такие вещи? А если бы вас избивал ваш муж? Вы бы тоже считали, что он имеет право?

– Я не лезу в отношения моего сына и его женщин! – раздраженно ответила Тамара Сергеевна. – Откуда я знаю, что у них там происходило?

– Но вы, надеюсь, понимаете, что это письмо Алины я могу отнести в милицию? – спросила Инна. – И там поведением вашего сына должны заинтересоваться. Особенно, если деятельность милиции немного стимулировать звонком нужному человеку, а также оплатой сверхурочной работы оперуполномоченного, к которому и попадет посмертное письмо Алины. И у вашего сыночка могут возникнуть крупные неприятности. Потому что такую статью Уголовного кодекса, как доведение до самоубийства, никто не отменял.

Тут Инна слегка приврала. Она понятия не имела, существует ли такая статья. А если существует, то чем она может грозить Павлу. Но ее слова сработали. Защитный барьер, который тщательно воздвигала вокруг себя Тамара Сергеевна, рухнул, женщина опустилась на табуретку и жалобно посмотрела на Инну.

– Вы пришли меня шантажировать? – спросила она. – Но вы же сами видите, у меня ничего нет. Мы с Андрюшей живем на мою пенсию и те деньги, которые получаем, сдавая квартиру, которая осталась ему от матери.

– А ваш сын? – спросила Инна. – Он вам что, не помогает?

– Он оставил Андрею квартиру его матери, – повторила Тамара Сергеевна.

– Но квартира и так принадлежит мальчику! – возмутилась Инна. – При чем тут Павел? При чем тут оставил – не оставил?

– Сначала, после смерти своей первой жены Сони, Павел так переживал, что даже хотел продать Сонину квартиру, – тихо ответила Тамара Сергеевна. – Он говорил: что ему невыносима мысль, что квартира осталась, а Сони с нами больше нет. Но я упросила его оставить квартиру своему сыну. Мы сдаем ее, и эти деньги Павел отдает сыну.

– Эти деньги без всякого принадлежат Андрюше! – гневно возразила Инна. – И Павел тут совершенно ни при чем! Я так и думала, что он вам ничем не помогает!

– Он оставил квартиру Андрюше, – тупо, словно автомат, повторила Тамара Сергеевна. – И Павел отдает мне все деньги, которые мы получаем, сдавая ее, до копейки.

«Какое благородство!» – возмутилась про себя Инна, начиная уже откровенно ненавидеть Павла за его отношение к самым близким ему людям – матери и сыну.

Но ее чувства в данном случае не играли никакой роли. Инне нужно было вытрясти из Тамары Сергеевны как можно больше информации о Павле. А для этого требовалось напугать старуху. Не лежала у Инны к этому душа, ох, не лежала. Но с другой стороны, Тамара Сергеевна вырастила и воспитала это чудовище, этого Павла. Так что часть ответственности все же лежала и на ней. Настроив себя подобным образом, Инна сказала:

– Так вот, насчет письма Алины...

При этих словах Тамара Сергеевна закатила глаза и начала заваливаться набок. Инна быстро подхватила ее, побрызгала в лицо малиновым компотом, который остывал на столе в большой кастрюле, и та неожиданно быстро пришла в себя.