Текст книги "Гостья из хисума (СИ)"

Автор книги: Дарина Семирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Каждый творческий человек в своей жизни хотя бы раз сталкивался с проблемой полного затишья в своей работе. Тот самый неприятный момент, когда вдохновение с идеями перестают поступать. Писатель не способен написать ни одной строчки, художник не может вывести ни одного мазка кистью, музыкант не в состоянии сочинить ни одной мелодии. Для настоящего творца застой в работе означает конец его жизни, это просто пытка опустошением души, стремящейся к достижению всё более высоких вершин творчества. Перед человеком искусства встаёт почти непреодолимая преграда. Чем дольше творец пребывает в бездействии, тем крепче препятствие. И сломить его всё труднее. Лишь самые непоколебимые и сильные духом способны вернуться к своей деятельности, не сдавшись перед лицом затишья в творчестве. Остальных могут спасти только музы, по своей милости приносящие образы ещё не созданных произведений. Иногда эти невидимые сущности предлагают не сдавшимся окончательно писателям, художникам и музыкантам свои идеи, ожидая их воплощение в жизнь.

  Но также случаются встречи с чем-то необъяснимым, что способно кардинально изменить жизнь человека, наполнить её новым смыслом и вызвать в душе бурю новых чувств.

  У художника по имени Марек был явный талант в рисовании, да такой, что от его живописных работ веяло неземной красотой и чем-то невозможным в обычном мире. Картины с фэнтезийными пейзажами и сценами создавал очень долго, стараясь изобразить как можно больше прекрасного, оттачивая каждый мазок. Сам процесс написания заставлял творца забывать обо всём на свете, а руки словно колдовали над холстом, создавая потрясающие произведения с поразительно тонкой прорисовкой деталей и неким скрытым смыслом в образах иных миров. Но одновременно с этим они были невероятно утомительны для человеческих глаз. Перенасыщены и излишне сложны. Поэтому его картины никогда не покупали и не вывешивали на выставках. Талант художника, похожий скорее на помешательство, люди признавали, с большим трудом разглядывая написанные им работы. А отдавали своё предпочтение более простым творениям, которые не требовали для себя обильных затрат по времени и силам, зато приносили много денег. Кроме того, визуально легко воспринимались.

  Лишь однажды состоятельный человек всерьёз заинтересовался странными картинами Марека. Его тоже, как и всех людей, напрягала высокая сложность рисунка. Покупать что-либо из готового отказался и только сделал заказ на новую работу. С теми же искусными подробностями, но более простую для восприятия. Без перенасыщения. Нечто похожее на привычную живопись. Художник, не веря своему счастью, немедленно приступил к рисованию и совсем скоро отдал готовую картину заказчику, после ожидая заказов от других людей тоже. Однако прошло несколько дней, и никто больше ничего не хотел покупать. Как всегда. А человек, купивший работу с загадочным и в меру сложным изображением иного мира, объявил всем, что это творение написано лично им. Марек был в глубоком шоке. Плод его кропотливого труда наглым образом присвоили. Выдали чужую работу за свою.

  Вслед за случившимся, обиженный до глубины души всей несправедливостью, художник второпях вернулся домой и заперся в мастерской, просидев в ней всю ночь. Ему казалось, что раз картины никому не нужны, то их и не должно существовать вовсе. Так пришёл к радикальному решению. Марек схватил банку с растворителем и яростно залил им все свои работы, на кои когда-то возлагал большие надежды. Подробнейшие образы иных миров на холстах размылись и расплылись в многоцветное месиво. Расстроенный художник, в порыве гнева, вслух обвинил во всём людей, которые не смогли по достоинству оценить результаты его трудов. Он отломил от картинной рамы доску, сразу принявшись ломать и протыкать свои творения. И не остановился до тех пор, пока не уничтожил все картины, превратив их в груду мусора. Убедившись, что ничего не осталось, разгневанный художник от быстро настигшего чувства потери рухнул на пол и заплакал.

  К утру Марек проснулся всё с тем же ощущением пустоты в душе. В мастерской был полный разгром. Остатки творческих трудов лежали на полу, совершенно не похожие на картины, над которыми когда-то работал. Всё стало мусором. Таким же ненужным, как и его произведения.

  Дабы как-то отвлечься и вновь обрести душевный покой, художник отправился на прогулку по утреннему городу. Позабыл уже, когда в последний раз просто бесцельно бродил по улицам, погруженный целиком и полностью в свои мысли, без нужды искать живописное место для зарисовки. Начав гулять, Марек почувствовал себя немного лучше. Шёл, куда только захочется и совсем не думал о времени. Не стремился попасть в какое-либо определённое место. Старался всё время придерживаться знакомых мест.

  Как-то незаметно для себя очутился возле ворот в парк. Изначально заходить не собирался, однако прошёл в него. Природное окружение ещё лучше успокаивало разум Марека, помогало забыть обо всём плохом. Под сенью развесистых дубов и лип, тихо журчал парковый ручей. На противоположном берегу открывался прекрасный вид на сосновый бор. И никого поблизости не наблюдалось, кто бы мог своим присутствием помешать наслаждению от прогулки по природному уголку. Художник сел на ближайшую скамейку и уставился вдаль. Находясь под впечатлением от созерцания открывшейся панорамы, машинально потянулся за карандашом и бумагой, позабыв, что специально ничего не брал на прогулку.

  Вернувшись домой, Марек вновь засел за рисование, дабы создать новую картину. Без всяких там усложнений, бесчисленного количества деталей с подробностями. Нечто простое и лёгкое для восприятия любым человеком. Далеко не то, что раньше делал. Когда-то давно именно с такого и начинал, пока не стал изображать иные миры, где хотел показать как можно больше всего, сильно перегружая картины. Днями и ночами тогда трудился над внеземными пейзажами, заполняя всё пространство холста множеством объектов, которых в реальности не существовало. Поняв, что эти все усилия оказались напрасны и ничуть не стоили затраченного времени, вернулся к простым и естественным композициям. По крайней мере, собирался.

  Пытаясь придумать новое произведение, знаменующее собой возврат к истокам, раз за разом возникал образ, чётко отпечатавшийся в памяти – небольшая картинка, нарисованная его одноклассницей обыкновенными цветными карандашами. Марек собирался заняться натюрмортом или же сделать зарисовку вида из окна его мастерской. Но из головы не выходила всё та же картинка: две бабочки, летящие над цветущей сиренью. Она не давала сосредоточиться на других идеях. Художник вскоре сдался под её напором и принялся воспроизводить рисунок одноклассницы, с которой дружил много лет назад. На него не ушло много времени. Работа над простой картиной даже расслабляла, ничуть не напрягала. Со своими навыками и опытом, Марек быстро всё изобразил.

  Как только краска на холсте высохла, отправился в галерею, где его прежние работы не принимали на выставки. Там художника, разумеется, узнали издалека. Не раз докучал им, давно надоел. Владельцы скрывали своё недовольство из-за его прихода, чтобы не показаться невежливыми. Ожидали очередную перемудрённую картину с иным миром. Готовились отказать. Но у Марека при себе имелось нечто совершенно другое. Отличное от всего прошлого, что раньше приносил. Его новую работу оценили не так высоко, как хотелось бы, однако повесили в одном из залов. Скорее из жалости.

  И посыпалась сразу критика новой работы. Несколько человек громко между собой обсуждали произведение, не обращая внимания на Марека, слушающего очень внимательно каждое произнесённое слово. Не понравилась никому картина настолько, чтобы её можно было хотя бы назвать художественным произведением взрослого человека. К такому выводу критики пришли. После старались подобрать побольше слов, относящихся к понятиям из области изобразительного искусства, обосновывая причины непринятия работы.

  Однако Мареку было теперь откровенно плевать. Его ничуть не заботили мнения критиков. Больше всего досталось упрёков владельцам галереи. Художник назвал тех мелкими пройдохам, которые только и умеют, что торговать дрянью, которую громко зовут современным искусством. Проявил на людях свою не самую приятную натуру. Затем резко развернулся и зашагал к выходу, не жалея обо всём сказанном. Считал себя правым.

  Дома Марек вновь приступил к рисованию, дабы расслабиться и отвлечься от случая в галерее. Разложил краски перед собой, взял в руки кисть, сел перед мольбертом и... Ничего не смог придумать. Ни одну картину, даже самую простую. Образы не желали возникать, не смотря на все усилия. Работу решил возобновить чуть позже днём, когда почувствует, что совершенно точно готов творить. Ждал поступления новых идей. Возвращался к мольберту по несколько раз до самого позднего вечера. Перед самым сном попытался в последний раз, и снова безуспешно. Пришлось отложить на завтра.

  Однако и утром следующего дня ничего не получилось. Художник понял, что не может сегодня рисовать и решил не мучиться дальше. Снова отправился в парк, где обычно накрывало вдохновение от созерцания природных видов. Присел на скамейку. Наблюдал за игрой детей, случайными прохожими, птицами в кронах, облаками. Постепенно мысли о творчестве улетучились, на смену им пришло равнодушие. Марек совсем перестал думать о живописи до тех пор, пока не вернулся ближе к ночи с очень долгой прогулки по городу. Вновь с надеждой сел за мольберт. Долго смотрел на пустой холст, да так ничего не написал. От расстройства швырнул кисть на пол и ушёл спать.

  На другой день опять ничего не вышло. Отложив художественные принадлежности на полку, раздосадованный художник принялся обдумывать, что можно сделать за оставшееся время, пока рабочий отпуск не кончится, раз нет настроя на создание картины. Рано или поздно он появится, а до тех пор необходимо чем-нибудь занять себя. Не хотелось сидеть без дела. Вначале занялся уборкой в мастерской. И привёл всю квартиру в порядок, хотя раньше не активно этим занимался. А уже на завтрашний день досрочно вернулся на работу, поскольку устал от безделья. Надеялся, что в рабочей обстановке творческий запал вернется. Увы, безрезультатно. Тяга к творчеству медленно угасала в нём после двух эмоциональных потрясений.

  Проходили недели, одна за другой, а его состояние оставалось прежним. Руки не тянулись к кисти, Марек не чувствовал в себе вдохновения и продолжал жить самой обычной жизнью, не возвращаясь к живописи. Он это дело любил, сколько себя помнил, строил большие планы на будущее, но уже несколько недель подряд не мог заставить себя сесть за мольберт и что-то написать. Бездействовал немалое количество дней, после чего не находил вдохновение вовсе. Также попросту не хотелось. Прежняя тяга куда-то исчезла, появилась апатия и нежелание заниматься творчеством. Так было спокойнее. А вскоре и совсем пропал интерес к изобразительному искусству. Художественные принадлежности отправились в старый шкаф на хранение. И зажил художник своей обыденной жизнью, без рисования в свободное время.

  На протяжении всего дальнейшего полугода Марек не возвращался к живописи. Отдых свой проводил с коллегами по работе, а не как раньше за написанием картин. Обычно приглашал их к себе, чтобы выпить пива и поговорить о жизни, обсудить наболевшее и последние новости. Мужчины накрывали стол в мастерской из-за более-чем достаточного места, расставляли закуски с бутылками, активно играли в карты, иногда пели под гитару. До плохого никогда не доходило. О художестве речь никогда не заходила. Все мысли занимала работа и времяпровождение с приятелями.

  Однако один из коллег внезапно решил спросить, почему Марек перестал заниматься своим любимым делом, которым всегда дорожил и хвастался. Тот рассказал про неприятные события в прошлом, про то, как его вывели из себя любители мазни. Обмолвился парой слов о потере нужного настроя. Стал думать, что зря занимался художеством. Тратил безумное количество времени и сил на работы, а они, оказывается, никому не нужны. Вот и наступил творческий кризис. Коллеги поддержали Марека, предложив вновь попробовать порисовать. Вдруг на этот раз всё удастся.

  К утру следующего выходного дня, он проснулся с мыслью, что точно напишет картину. Обязательно. Всё же именно это умеет делать лучше всего. Глупо, наверно, не использовать свои навыки, дать им пропасть зазря. Был уверен, что на этот раз всё получится, и его творческий застой пройдёт бесследно. Однако былой напор давно ослабел от долгого безделья, потому новые идеи с образами не торопились приходить. Всё осталось как прежде. Весь день прошёл в бездействии, как и всегда. Стоило только единожды довести себя до эмоционального истощения, при котором пропадают силы для творчества, чтобы застой вновь и вновь не позволял браться за кисть. Марек отлично понимал, что если ничего не сделать сейчас, то больше никогда не сможет заняться любимым делом. Время было на исходе.

  Просидел художник в мастерской до позднего вечера, но к нему так и не пришли образы иных миров. Решив, что ничего у него не выйдет, пока не словит настоящее вдохновение, лёг на диван, иногда выпивая по кружке пива для успокоения. Не собирался засыпать без создания картины, поэтому налил позднее кофе. Идеи, как назло, не посещали и не маячили. В конце концов, подумал попросить помощи у высших сил. Встал с дивана, сел на колени перед окном, закрыл глаза и стал молиться: Неважно кому, лишь бы хоть кто-то пришёл и помог. Марек достаточно долго простоял в умоляющем положении в ожидании чуда.

  Закончив с мольбой, открыл глаза, встал с пола и собирался уже сесть за мольберт, как вдруг краем глаза заметил в комнате какое-то движение. Словно кто-то бесшумно проник в его квартиру и уже стоял за спиной, судя по ощущениям. Художник покрылся мурашками, медленно Обернувшись, увидел перед собой человекоподобное существо невысокого роста, полностью покрытого короткой шерстью рыжего цвета с небольшими примесями белого. Оно имело точную форму девочки лет десяти, без странностей. И только голова выглядела необычно: верхняя её часть была человеческой с человеческими глазами, а нижняя половина, от носа до кончика подбородка, представляла собой слегка выпирающую кошачью мордочку. Длинные волосы у существа того же цвета, что и шерсть, только чуть темнее. Их положение позволяло заметить отсутствие ушей по обеим сторонам головы, вместо них сверху находились чисто кошачьи. Хвоста сзади не имелось. Существо стояло неподвижно и молча смотрело на ошарашенного художника, держа руки за спиной.

  Марек закрыл глаза, помотав головой, затем открыл, надеясь на исчезновение странного человекоподобного нечто с кошачьими признаками. Не исчезло. Посчитал, что перебрал алкоголя или чокнулся. Вслух назвал странное существо нечистью, на что оно резко вслух обиделось. Голос звучал совершенно по-детски, как у девочки, а внутри головы Марека раздавался уже взрослый женский одновременно с первым. Художник отказывался верить в реальность происходящего, называя всё лишь плодом больного воображения, вызванного переутомлением. Пошёл в комнату и лёг спать, надеясь, что к утру существо пропадёт.

  Устроившись на кровати, укрылся одеялом с головой, лёжа на спине. Некоторое время спустя услышал звук приближающихся детских шагов. Всё ближе и ближе. Мысленно молил спасти и сохранить от нечисти. Затем на него резко сверху что-то кинулось. Существо, как увидел после, село ему на живот. Чувствовался совершенно отчётливо вес тела ночного гостя, необычайно лёгкого для своего размера. Художник присел на постели, побоявшись спугнуть или разозлить пришедшее нечто. Спросил у него причину прихода.

  Котоподобная девочка представилась Мисой. Согласно её словам, некий великий хранитель Масох говорил, что Марек лучше всех способен изобразить на холсте любое существо во всей красе. На вопросительный взгляд, ответила: Масох является котом, странствующим по вселенным и запределью. Он заставляет происходить различные события, не поддающиеся логике и к которым ничто не может привести. Любит устраивать переполох с помощью абсурдных событий или явлений, мол, это его очень забавляет. За родным миром художника Масох лишь наблюдает, ведь планета для него не представляет большого интереса. Скрывшись в тени космоса, смотрит на неё временами. И такое высшее существо посоветовало девочке прийти к Мареку.

  Дальнейший рассказ Мисы касался уже её родных мест. Всё тот же таинственный кот взял себе владение в харуме и населил его такими же котоподобными существами, как она сама. Рождаются хисаи в самом центре хисума из утробы ещё одного большого и великого существа по имени Анши, которая вечно лежит на специально выстроенном месте. Новорожденные лишь наполовину меньше взрослых. Имеют длинные волосы, сразу умеют ходить и разговаривать, но ничего о себе и мире не знают. После обряда омовения, дети чаще сами ищут место для проживания. Приходят в одно из немногочисленных поселений, где и остаются жить. Жизнь в них почти беззаботная, но не лишена обязанностей. Каждый находит себе занятие по душе. А взрослые присматривают. Масох изредка заглядывает и наблюдает за жизнью хисаев, отдыхая от игр с мирами.

  Марек всё ещё не верил в реальность происходящего. Миса не выглядела страшно, ведь являлась помесью девочки и кошки, а не кого-то жуткого. Она даже улыбалась, насколько было возможно с кошачьей мордочкой, когда рассказывала о всяком, словно рада поделиться информацией и открыть для человека неизведанный никем ранее мир. Художник уже не боялся, как в самом начале. Даже решился пересадить гостью на край кровати. Прикоснувшись руками к её телу, покрытому короткой мягкой шерстью, испытал реальные ощущения, ничуть не фантомные, словно всё реальное. Пульс еле ощущается, а дыхания будто нет. Хорошо чувствуется тепло. Совсем не похоже на галлюцинацию, подумал он.

  На этот раз вежливо переспросил, зачем девочка пожаловала. Миса попросила у него портрет, где бы она была изображена во всей своей красе, со всеми подробностями. Масох ведь чётко ей говорил: только один человек на такое способен. Художник сказал, что никогда не занимался подобным, да и ещё немало людей существует, которые могли бы написать портрет. Но девочка всячески отнекивалась, утверждая мол, Масох никогда не ошибается. Он продумывает свои шалости далеко вперёд, поэтому способен буквально всё предугадать. Нельзя сомневаться в рекомендации от могущественного существа. Лучше радоваться этому. Взамен за портрет, Миса расскажет о своём мире больше. Марек согласился. Девочка обрадовалась и сразу же начала придумывать для себя лучшую позу, но, в конечном счете, предоставила это дело профессионалу.

   Рассуждая мысленно об абсурдности и нереальности происходящего, художник всё же повёл гостью в мастерскую, принеся с собой удобный стул с кухни. Накрыл его светлой тканью и подобрал место с лучшим освещением, где бы шерстяной покров Мисы визуально заиграл по-особому. Сложнее было им выбрать позу, дабы передать характер странной девочки из другой реальности. Будь то обычный человек, Марек бы с лёгкостью определился. А тут трудно понять внутреннюю сущность гостьи, когда нижняя половина её лица является кошачьей мордочкой. Эмоции какие-то проявляются, но недостаточно ясно. На картине вряд ли выйдет их передать в точности. Решил тогда добавить образу загадочности, ведь Миса действительно является для него загадкой. Попросил сесть, как ей обычно удобно, повернувшись слегка боком к себе. А она дополнительно облокотилась обеими руками на спинку стула. Благодаря освещению, глаза девочки заметно выделялись на фоне всего остального. Так даже лучше, подумал художник, сразу принявшись за написание портрета.

  Пока видение не исчезло из комнаты, торопился вовсю, не особо сильно заморачиваясь насчёт деталей, вырисовывая лишь самое основное. Фон оставил не прорисованным, сосредоточившись больше на самой Мисе. Удивительно легко давался ему её портрет. Совсем просто изобразил на холсте сначала всё тело, а затем сосредоточился на лице, начав с глаз. Особо удачно вышла кошачья часть с ушами. Девочка на протяжении всего времени не жаловалась на усталость, продолжая неподвижно сидеть на стуле. Смогла расслабиться только тогда, когда Марек закончил с портретом и занялся добавлением мелких деталей в образ. Не чувствуя усталости и не отрываясь от полотна, работал, пока не решил, что достаточно, потеряв счёт времени.

  Работа удалась на славу, как сам художник считал. Миса подошла посмотреть и пришла от увиденного в полный восторг. Долго нахваливала и благодарила за своё прекрасное изображение, которое превзошло все её ожидания. Девочка сняла с мольберта холст и помчалась к окну, запрыгнув на подоконник. Махнув пушистой рукой на прощание, спокойно выпрыгнула из окна, сразу растворившись в воздухе вместе с картиной.

  Марек резко подбежал к подоконнику, став осматривать окружение внизу. Девочка исчезла. Затем поднял взгляд наверх. На ясном ночном небе виднелась странная тёмная область огромных размеров, на которой не было звёзд. И она медленно двигалась, словно уходя куда-то вдаль. Вдруг остановилась и плавно повернула верхней частью, похожей на кошачью голову, на которой горели два больших ярких глаза. Марек вслух робко предположил, кто это, после чего почти невидимое огромное существо похожее по форме на обычного кота пошевелило ушами. Внезапно на художника налетел сильный порыв ветра, сбивший с ног, но не затронувший ничего в комнате. Также неожиданно из светящихся глаз с неба произошла яркая вспышка света, на мгновенье ослепившая его. Как только зрение вернулось, на небе больше никого не увидел. Затем ночь быстро за секунды сменилась утром. А городские улицы наполнились людьми и машинами.

  Ещё не отходя от впечатлений, художник обернулся, чтобы проверить своё рабочее место. Все принадлежности лежали ровно так, как он их и оставил до прихода ночной гостьи. И мольберт даже остался на месте, такой же пустой и чистый, нетронутый. А в мастерской и спальне ни одного следа пребывания котоподобной девочки не нашлось.

  Голова страшно болела, что впервые случилось у Марека. На всякий случай выпил пару таблеток и подышал свежим утренним воздухом. Уже начал считать себя сумасшедшим, раз испытал продолжительную яркую галлюцинацию. Проверив спальню, где должна была лежать помятая постель, ничего не обнаружилось. Пока не осмотрел грязноватый пол в мастерской на наличие явных детских следов, отчасти допускал реальность встречи со странной гостьей не от мира сего. И вновь ничего. Значит, всего лишь галлюцинация на фоне недосыпа или какого-то психического расстройства.

  Весь остальной день прошёл без происшествий. Марек сначала проработал, как и подобает, но коллега, непродолжительно понаблюдав, рассказал директору о его самочувствии. Пришлось идти к врачу на осмотр. Тот ничего странного не выявил, кроме краткосрочной потери внимания. Словно художник на пару секунд уходит куда-то в себя, ничего не видя и не слыша вокруг. На этот случай предписали принимать раз в день лекарство одно. И всё.

  Вечером Марек вновь засел за рисование, раз ничем не был занят. Как всегда, новые идеи картины не поступали, сколько бы ни мучил себя, пытаясь хоть что-то представить. Несколько раз пытался расслабиться, чтобы вернуть прежнюю способность к воображению – и опять безуспешно. В голове всё время всплывал образ ночной гостьи Мисы. Художник вообразил необычную девочку на скамейке в парке. И вмиг принялся за картину, получив необходимый настрой. До сих пор считая произошедшее ночью галлюцинацией или же странным сном, попросту хотел увековечить увиденный образ, пока не забыл. Вышло далеко не так завораживающе, как в первый раз, но Марек остался доволен собой. Главную суть сумел передать.

  Свою новую работу пару дней дорабатывал, трудясь с утра до вечера и стараясь привести к похожему качеству, как у первой, которую то ли на самом деле создал, то ли во сне. Назвал просто: «Гостья из иного мира». Мог бы использовать услышанные из её уст понятия, да боялся непонимания людей. Пришлось бы всякий раз объяснять, что же имелось в виду под непонятными словами по типу «хисаи» или «хисум».

  Отнёс картину не в галерею, а попытал счастье на стихийном рынке в центре городка. Намеревался продать дороже, чем свои прошлые уничтоженные, устроив торги. Люди назвали работу хорошей и красивой, да не поняли, почему художник изобразил не простую девочку в платье, а покрытую мехом, ещё с мордочкой и ушами. В чём смысл вообще такого творения, задавались все таким вопросом. Пока Марек волновался, кое-кто всё же захотел приобрести картину, посчитав её новым виденьем стандартной живописи. Человека не столько интересовал изображённый персонаж, как сама идея замены привычной человеческой фигуры в простой сцене на человекоподобное существо. Торги не случились, потому картина ушла за не очень высокую цену. Однако полученной суммы денег хватило, чтобы Марек вновь поверил в себя и своё умение.

  А став уверенней, готовился к возращению прежней фантазии, которую умудрился растерять. Но теперь только мысли о Мисе помогали работать. Ждать её возвращения не собирался, ведь на протяжении нескольких дней повторной встречи не произошло. Не то чтобы Марек скучал по девочке, с удовольствием рассказывающей о своём мире, просто с ней намного легче было бы по описанию написать пейзажи так называемого хисума. Вот только её не было рядом в час нужды.

  Встав на колени, стал молиться Масоху, дабы тот позволил вновь увидеть Мису, тем более что они планировали новую встречу. Такая галлюцинация могла бы помочь с картинами, подсказывая идеи. Марек прекрасно понимал, что творит большую глупость, но продолжал просить. И, вероятно, котоподобному могущественному существу что-то не понравилось, раз он игнорировал художника на протяжении всей дальнейшей недели. Сам тоже не появлялся на ночном небе.

  И только поздно вечером последнего рабочего дня, когда Марек собирался прилечь на диване, чтобы в расслабленном состоянии подумать о своём творчестве, заметил движение со стороны окна. Мигом обернулся назад, увидев Мису с какими-то листками в руках. На её теле шерсть в некоторых местах была покрыта белыми узорами. Девочка помахала рукой, ладонь которой слегка запачкана белой краской.

  Марек мгновенно подбежал ближе к своей долгожданной гостье. Она извинилась за задержку из-за занятости. А ещё долго готовила кое-что в качестве оплаты. Не хотела приходить с пустыми руками, поэтому принесла пачку небольших листков из плотной бумаги неизвестного происхождения, на которых находились зарисовки пейзажей и виды какой-то деревеньки с необычными домиками. Марек перебирал рисунки и внимательно всё разглядывал. Настолько сильно увлёкся, что не заметил, как его рука испачкалась белой краской. Девочка попросила всё запомнить, ведь картинки могут исчезнуть после её ухода. А вместо заказа нового портрета, хочет просто понаблюдать за процессом написания картины. Художник согласился и засел за мольберт, выбрав картинку с самым удачным ракурсом деревни, но расстроился, что Миса не изобразила там местных жителей, похожих на неё. Девочка объяснила, что не захотела никого рисовать, только саму местность, где живёт. Делала всё в спешке, ведь обязанности никто не отменял. И только после праздника смогла выделить время на посещение Марека.

  Пока он рисовал свою новую картину, Миса всё рассказывала и рассказывала, плавно переходя от одной темы к другой. Ей нравилось описывать свой родной мир, судя по интонации. Даже несколько увлеклась. Но далеко не всё могла рассказать, затрагивая лишь родные места хисума, являющимся лишь одним из участков харума, который тоже лишь часть чего-то большего. Его жителям многое неведомо о мире. Есть другие владения высших существ, вот только не во все возможно попасть, да и не нужно. Это можно сделать, если есть тропа, ведущая на соседнюю землю. Хисаи находили такие в нескольких окраинах, однако не пытались уйти из хисума. Масох предостерёг насчёт двух соседних владений и некоторых пространств. Убедительно просил не лезть туда. Остальные места, вроде как, нормальные.

  Девочка почти безостановочно описывала события в одной из деревень хисума, где сама живёт, и даже поведала о некоторых своих знакомых. Марек всё внимательно слушал, не отрываясь от работы. Описание помогало понять, какие эмоции перенести на холст.

  На этот раз Миса ушла совсем незаметно. Пропала мгновенно. А художник остался сидеть один перед картиной, которая не исчезла. Загрустил от внезапно прерванного времяпровождения с одной из хисаев. Но поделать ничего не мог и молча продолжил работать. Бумажки с картинками тоже пропали. Осталось ему по памяти закончить с пейзажем иного мира. Помнил хорошо всё, поэтому до утра успел написать, так и не уходя поспать. Работал и работал, не жалея сил.

  Дописав картину с пейзажем и деревушкой на равнине, направился в ванную руки помыть. Уходя из мастерской, оглядывался назад, надеясь, что его работа внезапно не пропадёт. К счастью, никакие невиданные силы и высшие существа не лишили художника результатов его усердного труда. Только подойдя к умывальнику, Марек заметил на своей руке следы белой краски, которая почему-то осталась на коже. Не пропала, как листочки с рисунками из другого мира. Долго не решался смыть её. Думал над тем, как собрать и отправить на изучение в лабораторию. Вдруг, состав вещества неизвестен науке. Принёс баночку, дабы смыть всё в неё вместе с водой. Но от попадания влаги вся краска полностью растворилась, ничего не оставив.

  Забрал новую картину и повёз в галерею. Просто показать владельцам, не надеясь на её принятие.

  Критики назвали работу слишком обычной, даже если мир на ней выглядит необычно. По сравнению с прошлыми пейзажами, этот даже привлёк сторонних людей, и они не жаловались на излишнюю сложность. Подмечали сходства и едва заметные отличия от земных видов. Вроде всё то же, с теми же цветами, но если присмотреться, оттенки другие и форма несколько иная. Как раз именно то, что можно назвать другим миром. Работа получила одобрение, плюс сами владельцы не остались в стороне, дав и свою положительную оценку.

  Критиков удалось переубедить только после обнаружения на оборотной стороне холста белый отпечаток детской руки. Марек, ничуть не растерявшись, назвал его автографом жителя из другого мира. Люди сочли это за некую фишку. Теперь картина была не просто пейзажем, а имела в себе свою историю. Будто художник рисовал, находясь в другом мире, пока рядом находился один из местных жителей, маленький человек. Работу Марека достаточно быстро раскрутили и разрекламировали, чтобы отправить на аукцион, где она продалась за очень большую цену. А владельцы галереи попросили ещё одну работу выставить у них, не продавать.