Текст книги "Алмазы для Золушки"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Бесполезно, – сказала Кира, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид. – Система перезагружается.

– Что ж, – запахнув плотнее махровый халат, Жак уселся в кресло напротив. – Полагаю, завтрак ускорит процесс.

Усмехнувшись, Кира протянула ему намазанный маслом круассан. Что это – искренние глубокие чувства? Или оперативная игра? Иногда она ловила на себе испытующий взгляд мужа и понимала, что он задает себе тот же вопрос насчет нее.

– Спасибо.

Жак с аппетитом откусил и, подхватив серебряный кофейник с высоким носиком, ловко разлил по чашкам кофе.

– Ты официантом не подрабатывал?

– Нет. Если не считать подработкой одну из операций. Я провёл в роли официанта ресторанчика на Монмартре четыре смены.

– Ловили шпиона? – Кира застыла с ножом, занесённым над маслёнкой.

– Ну не то чтобы. Так… была слежка за второстепенным персонажем.

– Выследили?

– Можно и так сказать.

– Ну вот, – Кира надула губы, изображая обиду. – Все твои рассказы обрываются на самом интересном месте…

– А ты мне вообще ничего не рассказываешь, – дотянувшись, Жак погладил её выглядывающее из-под халата колено.

– А мне нечего рассказывать. Только про скучную работу в бухгалтерии. Я ведь не служила в разведке.

– Ой ли? – он бросил на нее тот самый взгляд. – Ладно, поверим на слово. Вот состаримся, будем развлекать друг друга шпионскими историями. Когда уже нечем больше будет развлекать. И сроки секретности пройдут…

– Договорились, – улыбнулась Кира.

– Не остыл ли кофе, мсье Жак, мадам Кира? – на пороге появилась Мадлен – немолодая служанка, работавшая в семье Бойеров с незапамятных времен и, по слухам, растившая маленького Жака. Сам Жак, впрочем, последнее утверждение опровергал.

– Нет, Мадлен, все замечательно, – ответила Кира.

Служанка смотрела на них и растроганно улыбалась. В каждом слове и жесте молодой супружеской пары читалась умилительная картина взаимной любви. Им было хорошо вместе, и они наслаждались близостью неспешно, смакуя все её оттенки. Во всяком случае, так казалось со стороны, и Мадлен была уверена, что так оно и есть. Соседи и знакомые тоже были в этом уверены. Словом, в искренности любовной идиллии не сомневались все, кроме самих молодоженов, которые свои сомнения тщательно скрывали не только от окружающих, но и друг от друга.

Телефонный звонок, донесшийся сквозь открытую дверь, пришелся явно некстати. Жак озадаченно приподнял бровь и отправился к мобильнику. Разговор оказался коротким, и к столу он вернулся озабоченным.

– Господин майор ждёт нас обоих. И просил быть у него как можно скорей, – сказал Жак несколько напряженным тоном. – Похоже, что-то случилось…

– Что могло случиться? И зачем понадобилась я? – Кира встревожилась, хотя постаралась не подать вида.

Ясно, что дело могло быть только в одном – в карте! Но карта безупречна: она не подделана и не исправлена – она изготовлена заново! Бланк нашли в картографической палате Борсханы, отпечатан он в то же время, что и оригинал, химический состав пасты, отметок и надписей подобран идентично с оригинальными, почерк Самуила тоже, причем он огрублен под походные условия, что делает стопроцентную идентификацию невозможной. И все же, если что-то и случилось, то – с картой!

– Не знаю. Я сказал, что мы завтракаем, – Жак пожал плечами, не глядя на Киру. – И выедем через десять минут.

– Тогда я пошла одеваться.

В конспиративной квартире DRM[1]1
  DRM – военная разведка Франции.


[Закрыть], отведённой для такого рода встреч, но официально имеющей статус обычного жилья, сам воздух был пропитан духом холодной казёнщины. Тщательно прибранные комнаты были напрочь лишены запахов, ни одна вещь, якобы служившая невидимым хозяевам, никогда не покидала своего места.

На мягком тканевом диване в небольшой гостиной сидели Кира и Жак. Пьер Фуке и его начальник полковник Жорж Кассе расположились в креслах напротив. Вступительная часть была коротка. Соблюдая правила приличия, – куда без них в Париже, – майор Фуке извинился за то, что пришлось сорвать Киру и Жака утром выходного дня, предложил им напитки, от которых они отказались, и выдержал многозначительную паузу. Взглянув на Кассе с таким видом, будто испрашивал разрешения говорить, Фуке кивнул и коротким автоматическим жестом поправил рукава рубашки.

– Известно ли вам, чем закончилось рассмотрения нашего дела в Арбитраже ООН? – обратился он к Кире.

– Нет, – ответила она настороженно. – Не известно.

Фуке снова зачем-то кивнул.

– Слушания отложены вплоть до обнаружения месторождения, из-за которого начата тяжба.

Кира и Жак переглянулись.

– Что это значит? – спросила она.

– Это, мадам, именно тот вопрос, который мы хотели бы задать вам, – с саркастической галантностью ответил Фуке и, помолчав немного, снизошёл до разъяснений. – Отмеченное на карте вашего отца месторождение на местности отсутствует.

Удивлённо вскинув брови, Кира собиралась переспросить снова, но лишь молча выпустила набранный в лёгкие воздух и беспомощно развела руками. Фуке буравил её внимательным взглядом. Кира выдержала этот взгляд, как человек, которому нечего скрывать и нет причин опасаться.

– Известно ли вам, мадам, – продолжил Фуке. – По какой причине реальность настолько разошлась с картографией?

– Мне кажется, вы должны понимать, – Кира пожала плечами. – Что я никак не могу знать таких вещей. Я нашла карту. Но не участвовала в её составлении.

Фуке кивнул ещё раз. Казалось, эти его кивки разбивали беседу на параграфы.

– Справедливое замечание, – сказал он. – Но, с вашего позволения, напомню, что по условиям сделки с правительством Франции вы получили гражданство в обмен на – цитирую: «Предоставление сведений, обеспечивающих доступ к алмазному месторождению, открытому при участии Дмитрия Быстрова»… Налицо, как ни крути, фактическое нарушение условий договора. Доступа к алмазам полученная нами карта не предоставила.

Пьер Фуке в роли агрессивного переговорщика существенно отличался от того милого шутника-недотёпы, которым предстал в самом начале их знакомства.

«Всё это маски, – думала Кира. – Все они тут – лишь набор масок, которые надеваются в зависимости от ситуации и решаемой задачи». Ей становилось не по себе в мире, где правят бал правдивая ложь и лживая правда, в компании людей, для которых двойное дно и умение манипулировать другими – важнейшие профессиональные качества. Хотя теперь и она сама должна в полной мере ими обладать. Да и ее супруг…

Она незаметно покосилась на Жака: интересно, снимает ли он маску, когда они наедине? Например в постели? Сейчас внешне он был совершенно спокоен, хотя в душе наверняка волнуется: результаты этой беседы вполне могут сказаться на его дальнейшей службе. Но маска сидит на нем безукоризненно… Интересно, а на ней?

Полковник Кассе перехватил ее взгляд.

– Капитан Бойер, подождите в прихожей. Вы отвлекаете мадам Бойер.

Жак молча вышел.

– Итак, мы имеем сложную ситуацию, в которой ставки довольно высоки, – Фуке откинулся на спинку кресла. – Готовы ли вы, мадам, сотрудничать с нами в поиске решения этого острого вопроса?

Кира глубоко вздохнула. Всё было понятно без слов – ей уже не соскочить с этого корабля, отплывшего слишком далеко от берега. Ее куратор в Москве предупреждал: сколько бы проверок она ни прошла, сколько бы времени ни прожила во Франции, сколько бы полезного ни сделала для DRM – подозрения с нее никогда не снимут. Просто потому, что в мире разведок подозреваются все, только в разной мере.

– Конечно! – уверенно сказала она.

– Для начала у нас к вам довольно деликатная просьба, – Фуке сделал мимолётный жест рукой, который, похоже, заменял ему междометия. – Впрочем, вся наша работа состоит из вещей деликатных и очень деликатных, так что…

Вместо окончания фразы он широко развел руками – дескать, здесь все разумные люди.

– Ну, если речь не пойдёт о том, чтобы кого-то отравить, – едва заметно улыбнулась Кира. – То можете на меня рассчитывать.

– Отравления уже давно исключены из арсенала разведок, – совершенно серьезно сказал полковник. – Речь идет об испытании на полиграфе. Вы, конечно, знаете, что это такое…

Кира кивнула.

– Это детектор лжи. Хотите проверить, не вру ли я…

– Боже упаси! – притворно ужаснулся Фуке. – И в мыслях такого нет! Но подсказку, которая пряталась в вашей памяти, вы нашли после гипнотических сеансов доктора Вольфсберга. Память – сложная система, и мы хотели бы быть уверенны в том, что…

– Я поняла, что вы мне полностью доверяете, – Кира не скрывала сарказма. – Даже не знаю, чем я заслужила такое доверие. Ну, давайте ваш полиграф…

Фуке поднялся, неспешно пересёк комнату, молча открыл дверь в спальню. Оттуда также молча вышел человек, одетый в неброскую серую футболку и потёртые джинсы. В руках у него был классического вида кожаный дипломат.

– Симон прекрасный специалист, – отрекомендовал его полковник Кассе, как будто пытаясь смягчить неприятные моменты предстоящей процедуры.

Взгляд не задерживался на лице Симона, в котором мимика была доведена до минимума, как содержание жиров в диетических продуктах. На комплимент Симон ответил общим кивком и принялся за дело: положил дипломат на журнальный столик, открыл крышку и выложил провода с сенсорными датчиками, которые тянулись к ноутбуку в матовом металлическом корпусе.

– Вам здесь удобно сидеть, мадам? – мягко поинтересовался Симон у Киры.

Та кивнула.

– Тогда с вашего позволения…

Симон надел на изящные пальцы Киры две пластиковые прищепки, такую же, но побольше, прицепил на запястье, круглые датчики закрепил на висках с помощью жесткой ленты. Он всё делал быстрыми, но точными, автоматическими движениями профессионала, хорошо знающего свою работу. Майор и полковник сели в углу и молча наблюдали за происходящим.

– Я буду задавать вопросы, отвечайте, пожалуйста, только «да» или «нет», – Симон говорил тем же мягким, почти безэмоциональным голосом, который теперь воспринимался как неотъемлемый элемент машины для разоблачения лжи. Даже его дружелюбная на вид улыбка была похожа на сигнал индикатора, информирующего о запуске процесса.

– Вас зовут Кира Дмитриевна Быстрова, ныне Бойер?

– Да.

– Вы родились и выросли в Москве?

– Да.

– Вы рассматривали когда-нибудь геологическую карту борсханского месторождения алмазов, составленную при участии вашего отца?

– Да.

– Вы рассматривали её до того, как изъяли из тайника, оборудованного в надгробном памятнике на могиле вашего отца?

– Нет. Как же я могла рассматривать её раньше, если я тогда её и нашла?

– Пожалуйста, только «да или «нет», – напомнил Симон. – Известно ли вам, почему отмеченное на карте месторождение не обнаружено на местности?

– Нет.

– Вы вносили какие-либо изменения в карту, о которой мы беседуем?

– Я?

– Пожалуйста, «да» или «нет».

– Нет.

– В детстве у вас была кукла?

– Что? А… ну да, да, да.

– В детстве отце рассказывал вам о борсханской экспедиции?

– Да.

– Вы когда-нибудь подделывали геологическую карту?

– Нет.

– Кто-нибудь с вашего ведома подделывал карту вашего отца?

– Нет.

Вопросы следовали один за другим. Симон зачитывал их плавно, одинаковым тоном, независимо от того, касались ли они детства Киры или допускали её участие в подделке карты. Вопросы повторялись по нескольку раз, менялись лишь формулировки. Чем дальше Симон продвигался по опроснику, тем яснее на лице Киры проявлялось волнение. Похоже, этот тест, который поначалу казался ей плёвым делом – ведь она понятия не имела, почему в борсханских джунглях не обнаружено алмазов, отмеченных на карте её отца, – не так уже безобиден. Казалось, она чувствует, как по тянущимся к ней проводам в её мозг проникает этот сосредоточенный холодный человек и разгуливает там, как домушник, проникший в квартиру в отсутствие хозяев.

Спустя полчаса, выжатая как лимон, Кира услышала:

– Мы закончили, мадам, большое спасибо.

– Надеюсь, на сегодня всё, господа? – спросила она подошедших к Симону офицеров.

– О, разумеется! – Фуке всплеснул руками. – Не смеем задерживать. Сейчас такой же процедуре подвергнется капитан Бойер. Вы можете подождать его напротив, на бульваре. Там в кафе подают очень приличный кофе. И прошу не отлучаться дальше Сен-Дени. По крайней мере, в ближайшие дни.

Через час супруги воссоединились и, усевшись в машину, отправились восвояси, чтобы перевести дух после нервного утра. А сотрудники DRM в конспиративной квартире увлеченно разбирались с показаниями полиграфа. Симон действительно был большим специалистом в своём деле: бессмысленную абракадабру зигзагообразных линий разной амплитуды он расшифровывал на лету, как опытный кардиолог читает кардиограмму.

– По Бойеру все совершенно ясно, – подвел итог он. – Капитан ничего не знает ни про карту, ни про алмазы, ни про пропажу месторождения. Что касается его супруги, то однозначных заключений дать невозможно: фон волнения настолько высок, что различить причины отклонений практически не удается.

– Как вы это объясняете? – хмуро спросил Кассе, пройдясь от кресла к комоду. – Я тоже волнуюсь на этих чертовых ежегодных тестах, но вы же определяете, что я не завербован противником, не сливаю никому секретную информацию, не занимаюсь гомосексуализмом и не употребляю наркотики!

Полиграфист собрал свое оборудование и закрыл портфель.

– Если вы хотите услышать моё мнение, выходящее за рамки данных, подлежащих интерпретации…

– Именно!

– Такая картина чаще всего наблюдается у далеких от наших дел людей. Они волнуются, и бессистемные сигналы замусоривают фон. Понимаете, когда человека готовят к разведывательной работе, его учат, как обмануть полиграф, как скрыть истину, как создать двусмысленную картину, не позволяющую сделать однозначный вывод. Но в данном случае… Похоже, что мадам Бойер никто и ничему не учил. В результате получаются не амплитуды правды или лжи, а просто хаотичные сигналы тревоги!

– И какой из всего этого вывод?

Полковник Кассе открыл дверцу комода, за которой обнаружился бар. Вынув массивный хрустальный графин с коньяком и несколько грушевидно сужающихся кверху бокалов, он наполнил один из них до половины, показав жестом, что остальные могут последовать его примеру. Симон этим предложением воспользовался, а Фуке, соблюдая субординацию, воздержался.

– Скорее, это говорит в ее пользу, – сказал Симон, нюхая янтарную жидкость. – Похоже, она абсолютно не подготовлена к полиграфу.

– А все люди, причастные к нашим делам, как вы это называете, проходят такую подготовку, – задумчиво проговорил Кассе, подходя с бокалом к окну.

Фуке перевел дух и, раскрепостившись, тоже плеснул себе коньяку. Он помнил, что на эту квартиру завозится «Карвуазье XO», и с удовольствием пригубил дорогой напиток. Повод для этого имелся: раз Быстрова не работает на русскую разведку, то и к нему никаких претензий быть не может!

– Что ж, спасибо, Симон, – полковник сделал большой глоток. – Аппаратные методы дали отрицательный результат. Но дело слишком серьезное, чтобы на этом остановиться. Поэтому, майор, тщательно обставьтесь оперативными материалами!

Фуке кивнул и последовал примеру начальника. Ароматная жидкость приятно обожгла гортань, скатилась в желудок, растопив по пути холодный комок ожидания неприятностей в области солнечного сплетения.

– Всё, максимально подробно, – внушительно сказал Кассе. – Проверьте ту работу, которую очень тщательно выполнила «Сьюзен» в Тиходонске. Биография, мужчины, подруги, любые, самые непродолжительные связи и контакты. И учтите, что наши африканские друзья тоже не будут сидеть сложа руки.

– Я понял, господин полковник! – Фуке щелкнул каблуками и с сожалением поставил недопитый бокал: хорошее впечатление на начальство произвести важней, чем посмаковать «Карвуазье XO».

* * *

Механизм оперативной проверки, запущенный распоряжением полковника Жоржа Кассе, к вечеру этого же дня включился на полную мощность, тщательно просеивая каждый пункт информации о Кире Быстровой-Бойер. К работе были привлечены лучшие аналитики и хакеры DRM. Они пустились по цифровому следу Киры, поискали данные о её перемещениях: покупка билетов на самолёты и поезда, заселение в отели, банковский счёт, одноклассники, однокурсники и бывшие коллеги. Картина, представшая перед сетевыми ищейками, удручала своей беспросветностью и однообразием вплоть до того времени, когда унылая провинциалка внезапно превратилась в Принцессу. Впрочем, и фееричная поездка Киры в Ниццу не дала никаких зацепок. Поступившие в DRM доклады аналитиков были написаны как под копирку: результат нулевой, объект девственно чист.

Но сила любой разведки в системности. Люди DRM действовали по всем мыслимым направлениям и намерены были заглянуть в каждый уголок жизни алмазной фигурантки. Готовящая Киру к операции офицер с оперативным псевдонимом «Сьюзен», известная Кире под именем Диана Сорель, тоже прошла тест на полиграфе. Она подтвердила, что ее конфидент в Тиходонске – коллега Быстровой Алена Сорокина, подробно «осветила» фигурантку разработки, которая каждый день ходила в бухгалтерию и «тянула лямку», как все – с утра до вечера. То есть фиктивность бухгалтерской работы как прикрытие более серьезной деятельности исключалась полностью. Мужчин у нее не было, не считая странноватого друга детства Коляши – рассеянного математика, живущего в мире формул и мало понимающего в обычной человеческой жизни.

Правда, «Сьюзен» напомнила, что уже в Ницце Быстрова имела близкий контакт с русским бизнесменом Андреем Войтовым. Настолько близкий, что того пришлось вытеснять из окружения Киры, путем проведения специальной операции замещения, в результате которой место Войтова так удачно занял капитан Жак Бойер…

Трудно сказать, заинтересовало ли это сообщение майора Фуке: – профессионалы никогда не выдают своей заинтересованности. Зато он передал «Сьюзен» поручение полковника: восстановить контакт с мадам Быстровой-Бойер и пообщаться с ней в дружеской, раскрепощающей обстановке, способствующей взаимному доверию. «Сьюзен» приняла задание к исполнению, не спрашивая: «Зачем, если и так все ясно?» Как профессионал высокого класса, она знала: ясности никогда не бывает слишком много, да и лишней она тоже не бывает…

* * *

По странному стечению обстоятельств через несколько дней в московской квартире Андрея Войтова разыгралась сцена ревности. На кровати в спальне лежал планшет, с экрана которого улыбалась Кира во всём блеске своего великосветского образа – в кружевном платье от Готье, с бриллиантовым колье в глубоком вырезе и сверкающей камнями короне. Возле Киры, сияя образцово-показательной улыбкой стоял Андрей. Фотограф запечатлел парочку на Бале Цветов в замке Мон Дельмор, сразу после того как Кира Быстрова была объявлена королевой бала.

Маша, новая девушка Андрея, стояла перед ним в распахнутом халате. Сложно было разглядеть, чего больше в её вызывающе красивом лице – ярости или обиды.

– Ты мне ничего про неё не рассказывал! – Маша притопнула голой пяткой о ковёр, лежащий перед кроватью; получилось почти беззвучно. – А когда мужчина молчит о таких вещах, значит это для него серьёзно!

Потрясённый Андрей, стоя у окна, слушал молча, как слушают звуки мощной бури – оглушительные грозовые раскаты, гул и завывание ветра.

– А если ты, живя со мной, думаешь о другой, то убирайся вон! То есть я хотела сказать, я ухожу! Ни дня не останусь! Ни часа!

С Машей он познакомился на очередном деловом форуме, на которые с недавних пор стал хаживать ради картинки в СМИ, поскольку готовился к контракту с РЖД и необходимо было подретушировать парадный портрет. Красивая, с шиком, не дура, мастерица в постели. А всё-таки без изюминки. Андрей, случалось, переживал на этот счёт: хотелось чего-то эдакого – того, что предлагала Маша, он перепробовал уже достаточно. И вдруг – это. Ураган на ровном месте. В приступе ревности Маша излучала ударную волну мегатонной силы, словно валькирия, летящая над полем боя.

– Что молчишь? Молчит он! Где мой чемодан?

– Наверное, у тебя дома, – с неловкостью произнес Андрей. – Тут ничего твоего нету. Мы всё новое покупали.

– Что?! – взвилась Маша. – Ты меня уже подарками решил попрекать?! А эту свою тёлку ты тоже попрекал? Бриллиантами?! Мне ни одного бриллианта, ни одного! А этой крысе – вон, килограмма три, не меньше!

Андрей подавил приступ смеха – не столько из-за опасения подлить масла в огонь, сколько не желая мешать внезапному представлению.

– Алмазы прокатные, – тихо сказал он.

– Что? – переспросила Маша. – Какие?!

– На прокат были взяты.

Маша прошлась по комнате, как голодный тигр, учуявший мясо.

– Кто она? – размашистым жестом указала на планшет, экран которого в этот момент погас – как будто его поразило сгустком энергии, выброшенной холёной женской ручкой.

– Ну, ты же читала эти статьи, там всё…

– Ты мне скажи! От тебя хочу услышать!

– Что именно, Маш?

– То, что туда не попало!

– Что ты имеешь в виду?

– Кто она? На самом деле, кто она? Там пишут всякую чушь про Золушку, но они бывают только в сказках! В жизни их тщательно готовят, воспитывают, одевают…

– Ну, – Андрей пожал плечами. – В общем, так и есть… в каком-то смысле Золушка… Никто ее никуда не готовил. Просто удачное стечение обстоятельств…

– Так! Хватит! – она снова топнула, на этот раз пол издал из-под ковра приглушённый стон. – Рассказывай все – или ноги моей здесь не будет!

– Что рассказывать, Машунь?

– Я уже сказала! Подноготную этой звезды! Всё, чего журналисты не накопали.

Андрей осторожно дошёл до кровати, сел на край. Так, ему казалась, сцена принимала несколько более интимный и, возможно, безопасный для него характер.

– Да я ничего и не знаю про неё. Честное слово. В общем и целом началось всё, как там описано, – он кивнул на планшет. – Несколько дней. Познакомились в Ницце на пляже. В море, если быть точным. Мальчишка тонул, она его пыталась спасти. Я оказался рядом, вытащил их. Говорю же, всё как ты уже прочитала. Потом я уехал по делам в Москву, а когда вернулся, она подцепила какого-то француза. Вот, собственно, и сказке конец.

Маша подошла ближе, внимательно посмотрела Андрею в глаза.

– Ещё что знаешь про неё?

– Да зачем тебе это?

– А! Так и знала! Что-то ты всё-таки скрываешь!

– Да не скрываю я ничего! – Андрей, не выдержав, усмехнулся. – Нечего мне скрывать. Покуролесили и разбежались. Она вроде бы за этого француза замуж вышла.

– Вроде бы? Откуда знаешь?

– Да новость где-то мелькнула.

– Всё-таки новость. А начал с того, что вроде бы. А всё-таки следишь за ней, интересуешься!

– Чёрт! – Андрей качнул головой. – Нет у меня сил с тобой спорить… поверх всякой логики… мозг закипает.

Он наклонился и потянул Машу за руку к кровати.

– Иди сюда. Попробую объяснить.

Беседа перешла в горизонтальное положение, которое в большей мере способствует слиянию душ и полной откровенности. Маша ухитрялась и здесь продолжать допрос, размягченный Андрей подробно и искренне отвечал. Минут через тридцать она вновь надела халат и ушла в ванную.

Там она вынула из кармана телефон и отправила смс: «Андрей никакой новой информации не представил. Даю сто процентов, что он ею и не располагает».

Маша понятия не имела, чье задание выполняет: у бизнесменов всегда есть конкуренты, и если кто-то заинтересовался какой-то телкой, значит, им это надо. Подробности ее не интересовали: главное, что работа была хорошо оплачена.

* * *

– Здравствуй, Диана!

– Привет, Кира!

Они обнялись и расцеловались, потом отстранились и внимательно осмотрели друг друга с ног до головы.

Диана почти не изменилась, только волосы осветлила, и надо признать, от этого только выиграла. Аккуратная прическа, черный брючный костюм строгого делового покроя, розовые «лодочки» на шпильке, в цвет туфель сумочка на длинном ремешке, которую она почти не снимала с плеча. Легкий газовый шарфик, тоже розовый, небрежно повязанный на шее, оживлял лицо и дополнял ансамбль.

– Не пойму, ты поправилась?

– Самую малость, – Диана небрежно взмахнула рукой. – Килограмм-полтора…

На самом деле вес у нее не изменился – ощущение полноты создавал кевларовый пулезащитный жилет, надетый под белую шелковую блузку на голое тело.

– Все равно ты выглядишь так же великолепно, как при нашей первой встрече в Тиходонске, – Кира засмеялась. – Да и при всех последующих. Я у тебя училась…

Действительно, теперь и Кира ей не уступала: ни в ухоженности, ни в одежде. Свежий маникюр, гладкая кожа, неброский макияж, короткое, но в меру – до колена, бежевое платье-карандаш, белые балетки на плоской подошве, блеск обливающих стройные ноги прозрачных колготок-невидимок…

– Ты оказалась хорошей ученицей, – кивнула Диана. – Как тебе здесь нравится?

– Прекрасно! Словно в сказке! А ведь ты и открыла для меня сказочный мир! Помнишь, как мы сидели в Тиходонске в «Пьеро»? Я впервые ела карпаччо, салат из морепродуктов, впервые пила французское шампанское – Моэт Шандон…

– Ну, у тебя и память! – рассмеялась Диана. – Помнишь, что мы ели, что пили…

– Еще бы! Ведь я тогда вообще впервые пришла в приличный ресторан! А ты была моей проводницей в сказочный мир Зазеркалья! Именно ты предложила поехать в Ниццу, а там вовсю закрутилась волшебная карусель! В результате я вышла замуж, получила французское гражданство, а уж приключений пережила больше, чем сотни моих сверстниц за всю жизнь!

Диана вздохнула и поскучнела.

– Ученица превзошла учительницу. Я никогда не каталась на волшебной карусели, не бывала в красивых сказках – только в страшных… Не становилась королевой Бала Цветов, а уж приключений моих – и врагу не пожелаешь… Кстати, и замуж я так и не вышла! А ведь я постарше тебя…

Кира перестала улыбаться.

– Я начинаю чувствовать себя виноватой!

Но Диана уже встряхнула головой, и налет печали исчез с ее красивого лица. Она опять стала прежней Дианой.

– Не обращай внимания! – ободряюще сказала она. – Сейчас само название места, где мы находимся, обещает чудеса, так что будем к ним готовы! Может, и мне повезет!

Они ужинали в ресторане «Жюль Верн» на втором ярусе Эйфелевой башни. Антикварная мебель, огромные окна от пола до потолка, наклонные решетчатые конструкции за ними и огни раскинувшегося в ста двадцати пяти метрах внизу огромного города – все это соответствовало фантастическим мирам великого писателя… Уже был съеден омар, фаршированный креветками, и они перешли к десерту – пирожным под шампанское «Мумм». Зал был почти полон: в основном, солидные пары средних лет или небольшие – по три-четыре человека, компании. Японцы, немцы, несколько англичан – французов почти не было, во всяком случае, в глаза они не бросались.

– О, к чудесам я всегда готова! – тут же откликнулась Кира. Она пребывала в прекрасном настроении – наверное, этому способствовали две рюмки десятилетней граппы цвета раскаленного закатного солнца или сыграли свою роль несколько бокалов какого-то крутейшего Шардоне, а может, она была просто рада видеть давнюю знакомую, круто изменившую ее жизнь. Когда Диана позвонила, имитируя удивление открытия: «Привет! Оказывается, ты в Париже! Давай встретимся?» – первым чувством была радость и желание этой встречи! Как будто объявилась давняя задушевная подруга, внезапно уехавшая и забывшая оставить адрес… Подруга, открывшая для нее новый мир – огромный, сверкающий и переливающийся яркими красками…

– И если сюда причалит придуманный Жюлем Верном летающий корабль, я не задумываясь, перейду к нему на борт! – с подъемом продолжила она.

– Подожди, подожди, – Диана замахала руками. – Он же придумал подводную лодку. Эту, как его… «Наутилус»… Тут даже есть такой салат…

– Не только. И несколько летающих машин тоже. Кстати, я летала на одной, причем не придуманной, а настоящей. «Звезда Африки» называется. Знаешь?

Диана, конечно же, знала, но изобразила удивление.

– Что это еще за чудо?

– Дирижабль. Очень современный и комфортабельный. Принадлежит какой-то шишке из корпорации «Алмазы Борсханы»! – Кира допила свой бокал шампанского. – Джелани Афолаби – слышала? Он меня и пригласил на воздушную прогулку, потом на обед у себя на вилле!

Диана едва заметно улыбнулась.

– Слышала. А с чего вдруг он тебя везде приглашает?

Кира бросила на спутницу лукавый взгляд.

– Не знаю, – тут же тряхнула головой и улыбнулась. – Наверное, понравилась. Даже не «наверное», а точно – женщина ведь чувствует подобные вещи, правда?

– Чувствует! – согласилась Диана Сорель, отмечая, что полковник Кассе и майор Фуке были правы – объект вербовки привязывается к своему куратору: вон как непосредственно ведет себя серая мышка с картонажной фабрики, как она расположена к ней, как раскована и откровенна! И это совершенно искренне, хотя они были знакомы всего несколько недель, а не виделись почти год… Правда, она выпустила Киру из тусклого и безнадежного существования в пропыленной комнатушке в настоящую жизнь – красивую и обеспеченную! Конечно, так бывает далеко не всегда: оперативные задания редко предусматривают облагодетельствование объекта. Крайне редко. В практике капитана Сорель это был единственный случай. Как правило, бывает наоборот…

«Сьюзен» недавно вывели из разработки опасного международного террориста, которого она влюбила в себя и заманила на «медовую неделю» в Трувиль, где его арестовали, судили и дали пожизненное… Естественно, после столь жесткого финала он вряд ли сохранил к ней нежные чувства и так душевно посидеть в ресторане им бы уже не удалось… Наоборот, неизвестно, сколько бы она прожила после встречи с бывшим возлюбленным или его друзьями: недаром в ее сумочке надолго обосновался нестареющий «Walter PPK» – изящный, безотказный, с точным и резким боем… Но с Кирой совсем другая истории…

Диана усмехнулась.

– Однако, ты, подруга, поднабралась опыта! Но не раскатывай губы – у него гаремы красавиц со всего мира… Может, ему от тебя было что-нибудь надо?

Официант бесшумно приблизился и наполнил опустошенные бокалы. Метрдотель тем временем встретил и провожал к столику с табличкой «Rezerv» четверых арабов в дорогих европейских костюмах. Диана невольно покосилась, срисовывая лица, и на всякий случай сдвинула стул, чтобы сидеть к ним не спиной, а вполоборота.

Кира многозначительно улыбалась.

– Было надо, но… Но, но, но… Но дело не только в этом! Впрочем, что мы все обо мне… Как твои дела?

– Да в общем нормально…

– Но, наверное, не так «нормально», как бы хотелось?

– Почему ты так решила?

– Ты менее оптимистична, чем обычно, более насторожена, не выпускаешь из рук сумочку… Не удивлюсь, если в ней окажется пистолет!

Диана принужденно изобразила ответную улыбку.

– У тебя разыгралась фантазия! Кроме контрацептивов, ключей и пары карточек там ничего нет. Правда, на счетах приличная сумма…

– Наверное, зарплата с премией? Кстати, где ты сейчас работаешь? – очень естественно поинтересовалась Кира. Непосредственность очень важна при разведопросе, который должен выглядеть как обычная застольная беседа. Для этого надо естественно «подводить» собеседника к интересующим тебя вопросам. Кире это удавалось не всегда, но сейчас получилось хорошо.