Текст книги "Эмблема с секретом"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Президент развернулся к своему столу, взял папку, заглянул в нее, пробежал глазами приготовленный советниками текст.

– Напомню, ровно два года назад Национальное разведывательное агентство, возглавляемое мистером Диксоном, вышло из формального подчинения Минобороны и ЦРУ. Главной причиной для такого шага, точнее, главной его целью было максимальное сужение круга носителей секретной информации, связанной с космической разведкой…

Президент осмотрел присутствующих. Директор ЦРУ раздраженно барабанил пальцами по кожаной папке, Министр обороны сидел с индифферентным лицом, откинувшись на спинку дивана, и внимательно слушал, госсекретарь разглядывала Директора НРА. Хозяин Белого дома продолжил:

– Итак, мистер Диксон получил карт-бланш. Теперь его агентство является самостоятельным игроком на поле добывания стратегической информации. Проектирует космические аппараты, размещает заказы на их изготовление и в сотрудничестве с НАСА осуществляет запуски. Полный цикл – от смутной идеи, как говорится – версии, до итоговой аналитической записки на столе Президента. Никто не вмешивался в его работу, никто не ставил палки в колеса, никто не связывал ему руки. Но члены Совбеза, и в первую очередь мистер Шеферд, обоснованно поинтересовались результатами этой работы…

Сидевший до этого неподвижно Диксон пошевелился и изобразил на лице дружескую улыбку, адресованную его бывшему начальнику.

– Я правильно расставил акценты, Билл? – спросил Президент.

Шеферд кивнул. У него было вытянутое худощавое лицо и внимательные серые глаза. И он не любил излишней независимости, а «излишней» считал любую независимость от него органа, добывающего информацию за пределами США.

– Да, меня интересуют результаты самостоятельной работы Агентства. И на то есть причина. Например, последний космический аппарат «Misty-2» обошелся налогоплательщикам без малого в девятьсот восемдесят миллионов долларов. Запуск производился в условиях беспрецедентной секретности, что тоже влетело в немалую копеечку… А главное, сенаторы не утверждали эту графу финансирования!

– Как такое могло произойти? – Миссис Паттингтон по-птичьи наклонила голову. – Это переходит всякие границы!

– Думаю, что отчет мистера Диксона прояснит ситуацию, – сказал Президент и кивнул докладчику. – Мы вас слушаем, Пол.

Взгляды присутствующих устремились на грузноватого, с добрым, «домашним» лицом Диксона. Некоторые шутили, что он похож на сдобную булочку с изюминками вместо глаз. Но сейчас такое сравнение было бы неуместным. Доброта и «сдобность» исчезли, его лицо сразу стало жестким и даже враждебным. Он наклонился вперед, как будто собрался вставать, даже убрал бумаги с колен. Но не встал. При нынешнем президенте-демократе подобные условности считались лишними. И даже вредными, как проявление подобострастия.

– Спасибо, мистер Президент, – произнес он глуховатым невыразительным голосом. – Проект действительно чрезвычайно секретный, потому его финансирование не утверждалось Конгрессом. «Misty» был запущен с площадки военной базы «Патрик» на мысе Канаверал ровно двадцать четыре дня назад. Обращаю ваше внимание: это первый в истории космической разведки аппарат-невидимка и первый спутник, оснащенный радаром, работающим на принципе синтезирования апертуры…

Диксон поймал недоумевающий взгляд госсекретаря и махнул рукой.

– Я не буду углубляться в научные дебри, миссис Паттингтон. Этот радар делает «Misty» практически всевидящим, вот и все. Мы в агентстве его так и прозвали: «Большое око».

– Скромно и со вкусом! – воскликнула миссис Паттингтон. – Почему бы сразу не «Глаз Божий»? Мистер Шеферд, например, с его непомерным «эго» и стремлением к тотальному контролю, он…

– Да, я бы именно так и назвал, – проворчал Директор ЦРУ. – А себя в кругу друзей я называю «Десницей Господней».

– Вы больше похожи на перст, чем на десницу, Билл, – обронил Президент и показал черный, со светлой внутренностью указательный палец.

Все рассмеялись. Диксон тем временем, не обращая ни на кого внимания, включил свой ноутбук и поставил на журнальный столик между диванами.

– Аппарат интенсивно работает в режиме сканирования, – сказал он. – Результаты перед вами.

На экране замелькали фото каких-то строительных объектов в приближающем ракурсе: вид с орбиты – вид с высоты птичьего полета – общий план – общий план в разрезе с деталями внутренней структуры. Качество снимков было непривычно высоким для космической фотографии. Диксон специально увеличил один из них, чтобы присутствующие могли прочесть название марки бульдозера на стройплощадке, – это был «Komatsu D-65».

– Это не «фотошоп», господа. Изображения построены на основе данных глубокого радиолокационного сканирования. Как видите, это позволяет не только получить снимки объектов с неограниченно высоким разрешением, но и заглянуть под их оболочку. Качество изображений внутренних планов при этом не уступает качеству обычных снимков. Чуда никакого нет: импульс радара проникает через метровый лист бронированной стали или слой бетона толщиной до пяти метров. По сути, перед нами воплощенный миф о «красных лучах».

Диксон оглянулся на миссис Паттингтон и прокашлялся.

– Я, конечно, прошу прощения. Если помните, в семидесятых и восьмидесятых в подростковой среде ходили слухи о некоем шпионском устройстве, которое позволяло просвечивать человека сквозь одежду…

– То есть видеть его голым, – бодро подсказала миссис Паттингтон. – Не беспокойтесь! В шестидесятых, когда я ходила в школу в Чикаго, среди наших мальчиков ходило очень нечеткое фото некой голой дамы – десятая копия с какой-то порнографической открытки. Но мальчики свято верили, что это наша преподавательница английской литературы мисс Хопс, снятая фотокамерой с «красными лучами» прямо во время урока!

– Благодарю вас, – сказал Диксон. – Так вот, сейчас этот кошмар стал реальностью. Мы можем не только увидеть несчастную мисс Хопс без одежды, но и поставить ей какой-нибудь нехитрый диагноз. Например, ангина, сколиоз, радикулит. Или гастрит. Или…

– Уж не беременна ли она? – подхватил Министр обороны Моретти.

– Именно так, – мистер Диксон нажал кнопку на пульте дистанционного управления, на экране ноутбука снова замелькали снимки. – Обратите внимание! Это строительство подземного командного пункта в сорока пяти километрах от Тиходонска, изображение датируется вчерашним днем. Русские применили здесь метод имитации гражданского строительства, и применили очень удачно. Видовая спутниковая разведка на этом участке никаких результатов не дала. Вообще ничего: местность с нулевой военной активностью. Сейчас мы видим объект первой категории секретности, стапятидесятиметровая шахта, не менее десяти подземных уровней. «Стройка века», как говорят русские. При желании мы можем следить за выполнением суточной нормовыработки каждой из строительных бригад и даже выявлять случаи пьянства на рабочем месте. А когда тиходонский КП будет закончен, мы построим его подробную трехмерную модель. Теперь далее…

Он загрузил в слайд-шоу следующую группу снимков. Еще один строительный объект, только вместо степи вокруг простирался густой лес.

– Это Средняя Сибирь, Енисейский район. Шахтная пусковая установка для межконтинентальной ракеты класса «Воевода», а точнее, начальный цикл ее строительства. Над строительными площадками и автомобильной трассой установлены маскировочные полимерные щиты. До последнего времени на всех разведкартах здесь была только тайга, территория Енисейского лесхоза. Наш аппарат обнаружил эту шахту на своем первом рабочем витке во время выборочного сканирования. Толщина бетонной опалубки, состав бетона и присутствие спецтехники для глубокого бурения дают основание полагать, что это ШПУ сверхвысокого класса защиты. То есть первый объект подобного рода в Средней Сибири. Далее…

На экране – зеленые поля, причудливые вензеля бетонных трасс, обтекающих невидимые преграды. Гигантские белые шары и усеченные пирамиды радиолокационных установок. Дальний ракурс, ближний ракурс, «срезы», внутренние планы. На внутренних планах – укрытые под навесами мощные автокраны с телескопическими стрелами. Их тут не меньше полусотни. Рядом в беспорядке лежат какие-то конструкции, похожие на обломки инопланетного корабля.

– Двойное противоракетное кольцо вокруг Москвы, система А-135. В июле этого года здесь закончилось переоборудование станций, установлены новые радиолокаторы. Собственно, об этом и так было известно. Но «Misty» определил их частотные характеристики, а заодно добавил в наш архив подробные планы двух подземных бункеров и транспортного тоннеля, соединяющего командные пункты в Софрино и Бортнево…

Диксон положил пульт на стол и откинулся на спинку дивана.

– Собственно, пока что у меня все.

Некоторое время все молчали. Президент обвел взглядом участников совещания. Моретти в ответ показал большой палец, миссис Паттингтон округлила глаза и губы, что означало, видимо, крайнюю степень удовлетворения. Шеферд выпятил нижнюю губу, будто размышляя – как оценить доклад.

– Бедная мисс Хопс… – задумчиво произнес Моретти.

Президент громко рассмеялся, вслед за ним рассмеялись остальные. Миссис Паттингтон погрозила Моретти пальцем. Шеферд наконец определился с позицией и, покачивая головой, негромко повторял:

– Да, это впечатляет… Особенно если все подтвердится… Да-а…

– Можете задавать вопросы, господа, – предложил Директор космической разведки. Его жесткость исчезла, враждебность растворилась в воздухе Овального кабинета, смешавшись с флюидами положительных и негативных эмоций, которые накопились здесь за двести десять лет. Он дружески улыбался присутствующим.

– Собственно, мистер Диксон, все ясно, – произнесла миссис Паттингтон. – И, по-моему, очень убедительно. Большой успех, думаю, позволит закрыть глаза на формальные нарушения.

– Согласен, это успех! – подвел итог Президент. – Но раз мы собрались, может быть, мистер Шеферд доложит какие-либо новости, представляющие интерес для Совета безопасности?

Директор ЦРУ развел руками.

– Честно говоря, я не готовился так основательно, как Пол, – медленно произнес он. – Но у меня всегда есть чем отчитаться… Сразу несколько наших источников в России утверждают, что ряд учебно-боевых пусков ракет морского, шахтного и воздушного базирования закончились неудачей. А испытания крылатого варианта едва не похоронили город Якутск. Есть информация, что все пуски ракет приостановлены, а все испытательные программы заморожены. Но это предварительные сведения. Они требуют проверки.

– Что ж, сегодня время хороших новостей! – потер руки Моретти и улыбнулся. Но коллеги его не поддержали. Все смотрели на Президента, который выглядел озабоченным.

– В свете приоритетов нашей внешней политики, главным из которых, как вы знаете, является стабильность в мире… вряд ли это повод для радости, господа, – выдержав паузу, произнес он. – Скорее повод для беспокойства…

– О, конечно! – подхватила миссис Паттингтон.

Моретти перестал улыбаться.

– И тем не менее новость любопытная, – продолжил хозяин Белого дома. – Возможные причины, мистер Шеферд?

– Затрудняюсь сказать, господин Президент. Мы направим в Москву специалистов для сбора информации.

– И сделайте это как можно скорее. Я хотел бы услышать новости уже в ближайшее время.

– Сделаю все возможное, господин Президент, – Шеферд склонил голову.

Президент повернулся к Директору космической разведки.

– А вас, мистер Диксон, я хотел бы поблагодарить за хорошую работу. Такое впечатление, что мы заглянули в будущее. Ошеломляющий результат.

– Благодарю вас, – сказал Диксон, вставая с дивана. Похоже, ему давно хотелось это сделать.

Президент тоже встал, пожал ему руку.

– Сколько всего спутников предусмотрено вашей программой?

– Пять. То есть еще четыре…

– Отлично, – сказал президент. – Я сделаю все возможное, чтобы у вас не было проблем с финансированием. У вас большой коллектив?

– Над проектами работают двадцать пять человек. Ну, и еще технические службы, служба наземного контроля, обработки информации… Всего сорок три сотрудника.

– Хм! Совсем немного! Как это у русских в поговорке…

– Не числом, а умением! – блеснул Шеферд, который тесно общался с начальником русского отдела.

– Да, что-то в этом роде… Справляетесь?

Диксон кивнул.

– Люди стараются. Все работают на износ.

Президент улыбнулся.

– Передайте им мои слова благодарности. И вот что… Организуйте ребятам вечеринку в хорошем ресторане. Они молодцы, они это заслужили, честное слово!

Участники совещания поднялись. Встреча подошла к концу. Шеферд подошел к Диксону, прокашлялся, похлопал по плечу.

– Неплохо, Пол, – сказал он вполголоса. – Очень неплохо. Только не вздумай отправиться в «Пош». А тем более в «Алиби Лаунж». Туда все ломятся, модный клуб и все такое… Он перешел на шепот. – Гомик на гомике, просто жуть. Я точно знаю. У тебя ведь нет гомиков в агентстве?

– Спасибо, мистер Шеферд, – сухо ответил Диксон. – Я подыщу место поприличнее.

Глава 6

Пойди туда, не знаю куда

9–10 августа 2011 г.

Ницца

«Франсуаза» оказалась крупным, «пивного» сложения мужчиной с торчащими из ноздрей волосами. Под левым глазом угадывался свежий, не успевший набрать все оттенки синяк.

– Тема простая, – шепотом сказал он и втянул голову в плечи. – Через Франкфурт в Штаты, билет заказан. Насчет Штатов. Там тоже все на мази. Разбираешься с ракетами, и все дела – езжай, куда хочешь…

«Франсуаза» явно нервничал. Потел, оглядывался по сторонам. Как будто хотел дать «маяк»[13] французской контрразведке: я занимаюсь нелегальной деятельностью, берите меня за жопу! Но старался он напрасно – я уже проверился и никого из имеющих отношение к DST ¹⁴не обнаружил. Хотя это и не означало на сто процентов, что их действительно не было.

– Что-то я не очень отчетливо понял задачу, – как можно деликатней говорю я. – Что на мази в Штатах?

Он втянул голову в плечи и снова оглянулся.

– Не знаю. Я раз в полгода выползаю в какую-нибудь дыру и рискую своей шкурой, чтобы изречь очередную хню парню вроде тебя. Гребаная Ницца. Гребаные цыгане. У…щное Средиземноморье. Особенно в августе. Короче, я только передаю, что мне сказали. Слово в слово. Все понял?

Боюсь показаться совершенно тупым, но я опять не понял ровно ничего. И очень сомневался, что кто-то из моего руководства в Москве, включая Ивана, не отличающегося утонченными оборотами речи, просил передать слово в слово про «у…щное Средиземноморье» и «гребаную Ниццу». А особенно про «гребаных цыган».

Мы сидели на «явке» – пустой утренней террасе маленького кафе на окраине, где всегда мало людей. Молодой, спортивного вида официант принес мне американо. На поясе у него висел штопор с накрученной на острие пробкой.

– Гляди! – Я показал глазами связнику.

– Ну и что? – недовольно спросил он.

– Пробка.

– Ясен пень – чтобы ему самому в жопу не воткнулся. Или кому-то в бок. Что тут хитрого?

– Да то, что он вперед думает. Потому у них дискотеки не горят, корабли не тонут, самолеты не бьются…

– Мне это по хер. Не лечи мозги…

У «Франсуазы» была одышка, он моргал, пил воду без газа и постоянно хватал меня за руку. Ладонь его была мокрой и какой-то жирной. Так может себя вести подставной агент, подводящий тебя под арест с поличным. Но при встрече связник назвал пароль, а из кармана рубашки у него выглядывал краешек синего носового платка. Это так называемый «бекас» – временный условный знак, который служит для опознания своих и меняется через определенный интервал времени. Так что все чисто. Хотя быть уверенным в этом на сто процентов никогда нельзя. Но и никакого «поличного» у меня не было.

– Короче, в Штатах резидентуру не напрягаешь, действуешь сам. Легенда прежняя – писатель, книжки-смишки… Деньги придут на твою берлинскую карточку. Б…дь, в Берлине и то веселее, чем здесь! – неожиданно взорвался он. – Б…дь! В Геленджике и то веселее!

Он опять попытался схватить меня за руку, но я спрятал ее под стол. Все ясно. Этот тип из посольской резидентуры, у него дипломатический паспорт, судебный иммунитет, неплохая зарплата и красивая европейская жизнь, которую портят такие, как я, напрягая каждые полгода и заставляя совершать рискованные подвиги. Ведь за контакт с нелегалом его могут выслать из буржуазного рая!

– Так поезжай в Геленджик, дружище, повеселись!

Но «Франсуаза» пропускает подколку мимо ушей. Ему надо быстрее завершить опасную миссию и рвануть от меня подальше.

– Теперь главное. Твоя задача – определить, как они воздействуют на наши ракеты. Больше от тебя ничего не требуется! Выполнил – и свободен!

«Франсуаза» моргнул четыре раза подряд. Глаза красные. Пьет, мудак! Или садит наркоту…

– Кто «они»? – сдерживаясь, спросил я.

Он ненадолго задумался.

– Американцы, кто ж еще? Я так думаю, что раз Штаты, значит, американцы.

– Как они могут воздействовать на наши ракеты? Из другого полушария?

– Я ж тебе сказал: я передаю то, что должен передать. Слово в слово. И все. Ты уж сам дальше кумекай.

– Что значит «воздействовать»? Что случилось с ракетами?

Было в его взгляде нечто земноводное. Что-то от ящерицы. Нижние веки отвисали так, что я мог видеть желтоватый край глазного яблока. Зато верхние почти скрывали под собой мутноватый зрачок. Моргать он мог, естественно, только нижними веками. Он моргнул еще раза четыре.

– Ты, вообще, на каком свете находишься? – хмуро поинтересовался он. – «Евроньюс» хоть иногда включаешь? Или «Фокс», на худой конец?

Я скромно промолчал. Согласитесь, курортный образ жизни отнюдь не располагает к просмотру новостных программ.

– Сегодня в шестичасовом выпуске сюжет крутили из Якутска, – снизошел «Франсуаза». – Там ракета в гравийный карьер залетела. Потеряла управление. Воронка восемь на десять. Несколько человек присыпало.

– Факт не единственный? – поинтересовался я.

– Да нет. Еще несколько запусков накрылись медным тазом. Не случайность, короче! Кто-то вредит. А кто? Кроме америкосов, некому! Так что давай, работай! А я сваливаю из этой гребаной Ниццы. Пока эти цыгане и машину не угнали…

«Франсуаза» поднялся из-за стола, опять оглянулся по сторонам и нервно поскакал куда-то в сторону гренобльской трассы. Даже не попрощался. Полный мудак, короче.

Ну да леший с ним. Задание – вот что травмировало мою нежную нервную систему. Как они могут «воздействовать» на наши ракеты? А хер его знает! И кто вообще сказал, что на них кто-то воздействовал? И где на американском континенте я должен искать злодеев, связанных с инцидентом в Якутске? Как в классической формуле из русской сказки: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

Я допил свой остывший кофе, вызвал такси и отправился в «Негреско». Самолет завтра в девять утра. Последние сутки отдыха. Если это можно назвать отдыхом. Ведь это не те последние сутки, после которых надо отправляться в свой опостылевший офис, торговую палатку или на завод. Мне предстояло лететь на другой конец света и там искать неизвестно что. И неизвестно где… Так что мысли, роившиеся в моей бедной голове, были далеко не отпускными.

Вид номера напомнил самый первый день в Ницце. Терраса, нежно-голубое море, поток машин, пальмы… Трехдневной давности номер «Нис Матен» лежал на подоконнике, где я его оставил, прежде чем отправиться на прогулку по Английской набережной. Кстати, та юная волейболистка в белом бикини была весьма недурна. Жаль, что нам не суждено больше встретиться.

Однако предаваться унынию не в моих правилах. Я собрал вещи, заказал чашку зеленого чаю и свежие газеты, в том числе «Вашингтон Пост», «Нью-Йорк Таймс» и местную «Ля Сенсасьон», специализирующуюся на скандалах и слухах. Пока несли заказ, включил французский новостной канал ASTV.

Сюжет из Якутска шел последним в разделе «Происшествия». Дрожащая мутная видеозапись с мобильника: какое-то пятно летит по небу, яркая вспышка, грохот, крики. Потом – террасы карьера, воронка и оплавленные останки экскаватора. Представитель Министерства обороны, глядя мимо камеры, бубнит, что версии происшедшего пока прорабатываются, ничего конкретного утверждать нельзя… Группа общественных активистов у стен городской мэрии Якутска с транспарантом: «Мы – не пушечное мясо!»… Местный уфолог в тирольской шляпе и кожаных шортах: «Это был спасательный бот звездолета с Сириуса!»… Ясно.

Пощелкал пультом, просматривая другие каналы. На «France 24» давали тот же сюжет, разбавленный видами Якутска с «Гугл Мап». Место взрыва было отмечено красным кружочком. И – да! – уфолог что-то говорил о каком-то радужном сиянии в небе перед взрывом. До меня вдруг дошло, что французы преподносят данную новость как курьезный случай, связанный с инопланетянами. Оригинально. Может, так устроила наша парижская резидентура? Я вспомнил «Франсуазу». Да нет, кишка тонка!

Вошла горничная, принесла чай, газеты и обязательные круассаны. Впрочем, они никогда не бывают лишними.

В «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс» буквально несколько строк. «Чрезвычайное происшествие в Якутске… Во время учебного пуска с борта стратегического бомбардировщика Ту-160 одна из ракет класса “воздух-земля” потеряла управление и взорвалась на северо-западной окраине города. Данных о жертвах и пострадавших не поступало. Пресс-служба МО России никак не комментирует случившееся…»

Зато «Ля Сенсасьон» разразилась статьей на целый подвал: «Российский медведь в капкане! Война начнется завтра!» Какие-то анонимные источники в Министерстве обороны РФ говорят о серии неудачных пусков российских ракет, о так называемом «стратегическом параличе». М-да, интересно… Временно заблокирован весь ракетный арсенал дальнего и среднего радиуса действия, ведутся лихорадочные поиски неисправных блоков… Просто превосходно! Читаем дальше. Речь идет, скорее всего, о тщательно подготовленной диверсии, к которой причастны не только русские инженеры и конструкторы, но и высшие государственные чины. Журналистам из «Ля Сенсасьон» абсолютно ясно, что за всем этим стоят ЦРУ и британская МИ-6, они даже название операции где-то выкопали – «Яйцо тиранозавра»!

Идиоты! Я чуть было не швырнул газету в корзину для бумаг. Больше всего возмутило, что в тексте полно орфографических и стилистических ошибок – видно, верстали «с колес», обошлись без корректуры… Однако я заставил себя прочесть статью до конца. Хоть это было и нелегко.

Общий смысл сводился к тому, что операция, которая длится аж с 1979 года (в СССР тогда якобы начали разработку химических ракетных двигателей нового поколения), проходила в три этапа: 1) внедрение в советскую ракетную технику уязвимых узлов, отключаемых дистанционно; 2) обеспечение «стратегического паралича» в определенный момент, так называемый «час тиранозавра» (о, боги!!!); 3) проведение массированной ядерной атаки на военные объекты России и полный ее захват вооруженными силами альянса НАТО. Атаку журналисты «Ля Сенсасьон» обещали в ближайшие два-три дня. Самое время проститься с родными и близкими в России, если таковые имеются, и вывести активы из российской экономики, опять-таки если они там есть.

Пролистал все газеты, но больше по этой теме ничего не нашел. Зато фотография в сегодняшней «Нис Матен» привлекла внимание: благородное лицо, небольшая бородка «а-ля кардинал Ришелье»… Я этого человека не знал, но где-то видел. Где?

Я напряг память. Ах да – казино в Монте-Карло! Только тогда глаза у него были открыты… Это тот высокий солидный мужчина в смокинге, который ушел с Хельгой-Галиной! А в газете его называют со скорбной простотой: «труп неизвестного мужчины»… Я быстро просмотрел заметку:

«Утром 9 августа… в районе порта… без документов… с ножевыми ранениями… личность не установлена…»

Из казино они ушли восьмого около полуночи. Все совпадает… Ай да землячка! Впрочем, криминальная хроника дальнего зарубежья Российского государства не касается, а следовательно, мне не интересна. Газета полетела в корзину, вслед за остальными.

Чай остыл, пришлось повторить заказ. Вдобавок я попросил рюмку выдержанного рому – в качестве антидепрессанта. Разговор с «Франсуазой», чтение бредней про инопланетян и информации об убийстве в одно утро – это уж слишком!

И вот я сижу на террасе, овеваемый запахами моря и цветущего олеандра, дышу легким соленым ветерком, мелкими глотками пью душистый «Клемент», любуюсь белыми яхтами, бороздящими залив вдоль и поперек. Антидепрессант подействовал: я вновь настроился на свой обычный – философско-критический лад.

Итак, присяжный Полянский, верите ли вы, что некая ракета во время испытаний под Якутском потеряла управление? Да. (Охотно верю. У нас что угодно может потерять управление – даже машина Министра обороны!)

Верите ли вы, что российская ядерная триада переживает «стратегический паралич»? Нет. (Уточню: скорее нет, чем да. Все-таки стратегический ракетный комплекс – это не сборочный цех «АвтоВАЗа». Хотя…)

Верите ли вы в «час тиранозавра» и ядерный заговор против России? Нет. (Это полная хня, которую даже не стоит обсуждать по причинам вполне очевидным для профессионалов и просто умных людей.)

Итак, господин присяжный, каков ваш вердикт? Как вы ответите на свой же вопрос: «Как они могут воздействовать на наши ракеты?»

Они. Могут. Воздействовать.

Раз версия центра предполагает постороннее вмешательство, значит, и будем из нее исходить. А вмешивается, естественно, Америка. Как говорится, больше некому. Не по степени злодейства, а по технологическим возможностям. Осталось выяснить – «каким образом». Ладно, выясним – не впервой. Как говорил мой отец, психолог и большой поклонник рыбалки, чтобы узнать тонкости поведенческих реакций представителей рода carassius, следует сесть в лодку и попытаться поймать хотя бы одного карася.

Что ж, полетим в Штаты. Со временем все будет постепенно проясняться. А там и карась поймается…

Тут прозвонил телефон. Это мог быть только портье, больше некому. Но это оказался Алекс.

– Привет, дружище! Встретился со своим издателем?

– Да. И мне надо лететь во Франкфурт. Завтра…

– Жаль. А мы в баре «Эрмитажа»[15], распиваем «Бароло» перед отходом в Италию.

– От души завидую! А как наши красавицы?

– Прекрасно. Передаю трубку твоей…

В трубке фоном слышались музыка и беззаботное хихиканье. Это были звуки другого, недоступного отныне для меня мира.

– Привет, привет! Я так скучаю без тебя! – послышался голос Юлии. Уж больно радостный для покинутой возлюбленной. – Подожди, не мешай…

– Привет, Зиг! – бесцеремонно вклинилась Кристина. – Я тоже соскучилась!

Ах да, теперь она тоже моя девушка. А Юлия вдобавок и девушка Алекса… Я вспомнил, чем мы занимались вчера вечером в каюте яхты, потом в другой каюте, а потом на палубе – уже все вместе… И покраснел. В душе во всяком случае – точно.

В дверь постучали.

– Извините, девочки. Ко мне пришли, не могу больше говорить. Счастливого вам отдыха и всего-всего доброго…

Но в трубке уже опять был Алекс.

– Конечно, конечно! – отозвался он с каким-то непонятным подъемом. – Иди, Зиг! Не скучай! Пока!

Я швырнул трубку на рычаг и пошел открывать. В голове вдруг созрело решение отправиться на набережную и отыскать ту симпатичную волейболистку с очаровательными ножками. О да! Скучать я вовсе не собираюсь!

Я открыл дверь. В коридоре, на красной ковровой дорожке прошлого века, стоял дворецкий Жан в своем белом парике и зеленом камзоле.

– Месье ждут внизу, в баре! – торжественно объявил он.

Вот те на! Я даже не представлял, кто бы это мог быть… Может, у «Франсуазы» опять возникли проблемы с цыганами? Но он не знает, где меня искать… Честно говоря, я даже испытал некоторую тревогу. Спустился вниз, осторожно заглянул в бар – дубовые панели, балкончики с резными перилами, картины на стенах и… веселые взгляды трех пар глаз вкупе со взрывом сумасшедшего хохота.

– Ну, как мы тебя разыграли?! – Кристина сразу бросилась мне на шею, совершенно не соблюдая субординацию: все-таки Юлия дольше была моей девушкой. Но Юля повисла на мне с другой стороны, восстанавливая справедливость.

– Какая встреча, Зигфрид! – Она поцеловала меня в ухо, причем не просто чмокнула, а достала языком почти до барабанной перепонки. Все-таки, у нее не отнять определенных достоинств!

Алекс, развалившись, сидел на кожаном диване.

– Show must go on! – торжественно провозгласил он и привстал, подавая руку. – Так просто ты от нас не отделаешься! Намечается грандиозная прощальная вечеринка! Лягушки, лангусты, белый «Грав», «Пойяк», «Дом Периньон» и прочие извращения!

– У нас уже была прощальная вечеринка, – напомнил я. – Буквально вчера.

– Да, дорогой. И это было так замечательно, что нам захотелось попрощаться с тобой еще раз, – произнесла Юлия и посмотрела мне в глаза с самым очаровательным бесстыдством. – Правда, Кристина?

– Правда, правда! – подтвердила та, быстро ощупывая меня, как будто проводя обыск. Но искала она не наркотики и не оружие, направленность поисков была столь очевидной, что можно было порадоваться тому, что, кроме нас и бармена, в зале никого нет.

Честно говоря, я был ошарашен.

– Как вы сюда попали? Где яхта? И вообще…

– На такси, – сказал Алекс. – А яхта осталась в Порт-Эркюле.

– Теперь понятно…

На самом деле я ничего не понимал. Еще вчера компания собиралась продолжать путешествие. Да и сегодня в девять утра, когда мы прощались, планы оставались прежними. А в час они, бросив все, мчатся ко мне в Ниццу… Ну, девчонки ясно – не часто встретишь такого мужчину, как я. А Алекс? Именно он принимал решение. И, несомненно, у него была совершенно иная мотивация… Какая?

Очевидно, британец уловил мои сомнения и понял их причину.

– Дело в том, что мне тоже придется уехать, – пояснил он. – Срочные дела в Лондоне!

Уф! Я перевел дух. Вполне понятное объяснение. А насколько оно правдиво – меня в конечном счете не касается. Главное, его можно принять на веру в куда большей степени, нежели нежную, почти родственную привязанность к случайному курортному знакомому. Все становилось на свои места, и настроение у меня улучшилось.

– Что ж, тогда гуляем! – Я хлопаю своих девушек по упругим попкам.

Лангусты в пурпурном наряде… Легкий, искрометный, наполненный веселящим газом «Дом Периньон»… И казачий хор на Рю Берлиоз… И фейерверк над морем: огненные пальмы, лиловые солнца… Поездка в открытом лимузине по Английской набережной… Пересечение с бульваром Гамбетта…

– Это знаменитая «последняя миля» Айседоры Дункан, – с умным видом говорит Зигфрид Майер.

– А кто такая Айседора Дункан? – спрашивает Кристина. Русскую учительницу следовало убить за такое невежество, но это наш прощальный вечер и я ограничиваюсь снисходительно-прощающим взглядом. В конце концов, эрудированность не входит в число тех ее достоинств, которые доставляют мне удовольствие… Алекс думает так же.