Текст книги "Секреты внешников (СИ)"

Автор книги: Даниил Куликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 15. Тяжёлая ноша. Часть 3

Грин какое-то время тупо пялился на труп, но бросаясь щупать пульс, но пытаясь услышать дыхание, то проверяя реакцию зрачков на свет. Потом просто сидел тормоша и разглядывая труп.

– Подождите. – сказал он дуэту неудачников. – Вдруг ещё очнётся.

Но уже понимал сам – она не очнётся, и спасти не удастся. Его невольные напарники это тоже понимали, но промолчали. Грин попытался сделать массаж сердца – безрезультатно. Вколол несколько кубиков живца под кожу, в мышцу, и в вену – безрезультатно. Затем просто посидел, минуту разглядывая покойницу и тихо спросил:

– Давно?

– С момента встречи. – так же тихо ответил Баклан. – Мы не хотели говорить.

– Угу. Спасибо. – Грин кивнул, и стал снова водружать рюкзак с трупом на спину.

– Грин? – осторожно спросил Чучело.

– Да я всё понимаю. – равнодушно ответил тот. – И в порядке… Она бы всё равно скончалась ещё до стаба – куча ран, дикий шок, огромная нагрузка на сердце и мозг… Даже странно, что сегодня ещё была жива.

– А тело зачем снова взял?

– Ну не оставлять же её тут, зверям на прокорм. – пожал плечами Грин. – Как-то это не по-человечески.

Баклан внимательно всматривался в него.

– Правильно. – сказал он наконец. – Давай похороним по местным обычаям – закроем в пустой квартире, а с перезагрузкой тело само исчезнет.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Грин, и как-то мимоходом отметил собственное хладнокровие…

По пути Баклан обернулся на него пару раз, а сам Грин поймал себя на том, что тянет руку за спину, чтобы нащупать в своей ноше хоть какие-то признаки жизни. Пустую квартиру нашли быстро, на десятом этаже многоэтажки – так была большая вероятность, что заражённые не почуют запах тлена. Грин с равнодушием патологоанатома прошёл в одну из комнат с широкой кроватью, положил на нее немую покойницу, и закрыл простынёй. Из напитков был только живец, который распили, молча, после чего выйдя, заперли дверь, и стали спускаться вниз.

– Да в порядке я. – отмахнулся Грин от Баклана.

Баклан промолчал. С огромным трудом в разоренных магазинах удалось найти остатки продуктов годных в пищу – мародёры и рейдеры подмели всё. Ближе к вечеру нашли пустую квартиру, и нехитро поужинав, принялись клевать носом. Оставив попутчиков за столом, Грин вышел в пустую комнату. Очень хотелось побыть одному. В одиночестве он оперся на подоконник и стал смотреть на догорающий закат. Спокойствие было просто змеиное. Вдруг Грин понял, что чувствует себя как-то странно – словно плывет, отхлебнув разбавленного спирта. Что такое? Он вроде не пил… Грин отошёл от окна, и почувствовал, что его шатает. Всё вокруг стало каким-то чётким, и одновременно расплывчатым, как при начале попойки. В голове забухал набат. Грин опёрся на стену, не понимая, что происходит – пил только свой живец, ел – сыр и галеты, и даже не опьянел. Почему сейчас так ломает? Руки болели, как не свои, тело шатало, в голове словно носились черти.

– Эй, ты спишь? – в комнату вошёл Баклан.

– Нет… Что со мной? – спросил Грин.

Баклан подошел, внимательно глядя на него.

– Дай-ка руку. – сказал он.

Грин протянул руку.

– Да у тебя пульс скачет как бешенный. – сказал он. – Как у коня загнанного. И давление, наверное, сейчас такое, что ты должен быть как пьяный.

– Ты меня отравил? – печально улыбнулся Грин.

– Ты чего? – вытаращился Баклан. – Я бы никогда… Это тебя откатом накрыло…

– Каким откатом? – не понял Грин.

– А таким… Когда тебе плохо, а ты держать стараешься потом сразу накрывает. У кого в мозгу тромб отрывается, кого параличом разобьет сразу, у кого сердце уколет…

– Да я и не сдерживался… – вяло отмахнулся Грин. – Я в порядке…

– Ага, ага… – скривился Баклан. – Если бы не сдерживался, а в порядке был, то там бы эту покойницу и оставил, а не тормошил бы минут двадцать, да и потом, не пытался бы постоянно у трупа пульс нащупать.

Грин промолчал.

– Ляг и попробуй отоспаться. – буркнул Баклан уходя.

Грин не уснул. Ни через час, ни через два. Ни через три. Аномальная бессонница. Уснуть не получалось никак. Сон не шёл. Мысли роились в голове назойливыми мошками, головная боль и усталость нарастали. Грин повернул голову, вздрогнул, и сдержался, чтобы не заорать – рядом с ним, на кровати лежала утренняя покойница, и смотрела на него в упор живыми глазами. Грин свалился с кровати продолжая смотреть в эти глаза, чувствуя, как пульс учащается. Покойница открыла рот, показав обрубок языка, и протянула к нему остаток руки, указывая на него. Грин пополз спиной назад, от неё, затем вскочил, и развернулся к двери, но тут же замер – в дверном проёме стоял улыбаясь своей звериной улыбкой Мосфет.

– Что Грин страшно? – ухмыльнулся он. – Это ведь ты виноват, что она стала такой, и умерла.

Грин поднялся.

– Ты… – Грин облизал губы. – Ублюдок, тварь! Это ведь ты её замучил!

– Да ну? – протянул Мосфет. – Ты ведь сам не стал выходить, и мне пришлось порезать её… Хотя я искал не тебя, но какая разница? Ты бы тоже сгодился.

– Мразь, зачем ты вообще её пытал?

– Ну, должен же я был на ком-то отыграться? – недоумённо посмотрел на него Мосфет. – Ты не представляешь, как весело смотреть на человека, когда режешь ему пальцы. Это даже круче, чем смотреть фильм «Пила».

– Заткнись! – рявкнул Грин, разворачиваясь.

Напротив окна стоял Николай Викторович с его бывшей кафедры.

– Дядя Коля? – тупо спросил Грин.

– Для тебя – Николай Викторович, щенок. – окрысился тот. – Куда тебе до моего опыта, ты бы лучше шёл с кафедры – я хочу на постоянное место перейти.

– А не пошёл бы ты сам ни куда, а? – огрызнулся Грин. – Трепло помойное, ты почему меня бросил, ещё и мимо прошёл?

– Да кому ты нужен, слюнтяй? – брезгливо скривился дядя Коля. – Ты бы меня только тормозил. Ты даже бабу эту резаную потащил. Придурок. Надо было бросить там же. Кто она тебе – никто. Стоило на неё силы тратить – она бы и так умерла.

– Да пошёл ты к чёрту урод! – ринулся на него Грин, но споткнулся и упал.

– Вставай. – чьи-то руки аккуратно помогли ему подняться.

Рядом стояли Баклан и Чучело.

– Мог бы просто добить её. – коротко сказал один.

– Если патронов было жалко, то просто – стилетом в сердце. – добавил второй. – Она и сама этого хотела.

Грин схватился за голову, и сел на кровати, приходя в себя, и понимая, что он один в комнате. Кошмар оказался слишком реалистичен. Сон совсем выбил из колеи.

«Вот значит, как я спокоен». – вслух сказал Грин. – «Откат значит…».

Больше уснуть не получилось. Грин до самого утра просидел у стены размышляя как следовало поступить. Уже под самое утро, на заре ему в голову пришла мысль, что покойница, которую они «похоронили» на самом деле живая, и нужно скорей вернуться к ней. Поняв, что это уже психоз Грин заскрежетал зубами. Утро он встретил разбитым, и больным. Когда попробовал пошевелиться, то понял, что любое движение даётся с трудом. Есть не хотелось совершенно. Когда зашёл Баклан, он еле ковылял держась за стену.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил Баклан.

– Да нормально. – просипел Грин.

Баклан, молча, кивнул. Завтракать в отличает от двух других спутников Грин не стал. Ходьба по улице далась ему ещё сложней.

– Ну вот. – преувеличенно бодро сказал Баклан. – Часа через два выйдем к Адской станции, и там и решим, какой дорогой пойдём.

Грин только слабо кивнул. Перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна, тело болело. Его шатало как пьяного. Два часа превратились в невыносимую пытку.

– Вот и пришли. – как-то даже облегчённо объявил Баклан. – На юг десять километров, до стаба, пугаясь каждой тени, или на юго-восток все тридцать, но относительно безопасно…

Грин прислонился спиной к стене и тяжело с одышкой задышал.

– Ты как себя чувствуешь? – с опаской спросил Чучело.

– Жарко чего-то. – ответил Грин. – Очень жарко.

Баклан молча потрогал его лоб.

– Ты весь горишь Грин. – тихо сказал он. – У тебя температура.

Грин печально улыбнулся. И тут из за угла метрах в пятнадцати по улице шатаясь и шаркая ногами, вышла фигура. Раздалось низкое утробное урчание.

– Твою мать! – выругался Чучело. – Дождались! Валим!

Грин издал каркающий смешок – из него сейчас бегун был никакой. Чучело уже рванул, а Баклан разрывался между желанием побежать, и помочь Грину.

– Одиночка. Медляк. – успокоился Баклан замерев.

Фигура, шаркая и урча медленно приближалась.

– Медляк. – облегчённо выдохнул Баклан. – Самая первая стадия – вон, только глаза почернели, в остальном от обычного человека не отличишь.

Грин смотрел, как фигура подходит всё ближе и ближе, а потом кашляющее усмехнулся, и тихо спросил:

– Вы что, издеваетесь?

Две пары глаз непонимающе уставились на него.

– Это опять женщина. – пояснил Грин, и лицо его дрогнуло в дикой гримасе.

Баклан перевёл взгляд на него, на приближающуюся «зомбачку».

– Стреляй, чего ты ждешь?! – крикнул Чучело.

Вместо этого Грин пьяно улыбнулся, и даже не притрагиваясь к арбалету, шагнул на встречу зомбачке.

– Эй, ты чего?! – не понял Баклан.

А Грин шагал. Медлячка и в самом деле не отличалась от человека. Светлые волосы, собранные в хвост каким-то обрывком материи, футболка явно с чужого плеча и мужская куртка, такие же джинсы и мятые кроссовки. Небольшой рюкзачок за спиной, который после обращения она так и не смогла снять. Если бы она не двигалась и урчала, то её вполне можно было бы принять за человека – молодую девушку средних лет. Хотя глаза всё равно выдавали, угольно чёрные.

Грин шагал. Перед глазами всё плыло. Он моргнул, и внезапно увидел вместо неё растерзанную жертву муров, которая урча шла к нему. Затем моргнул снова, и увидел ту самую проводницу, с которой прятался в поезде. Моргнул, и увидел одну из тех девушек, которые бежали с поезда, но были съедены.

– Да она из новообращённых, и похоже несколько дней не ела. – донёсся как из тумана голос Баклана. – Щас я ещё топором.

– Не надо. – тихо сказал Грин. – Она не виновата.

Заражённая была от него уже в двух шагах.

– Злишься на меня? – улыбнулся Грин. – Я знаю, злишься… Я ведь виноват… Я не спас ни одну из вас… Прости…

Заражённая глухо заурчала, подойдя вплотную, и обхватив Грина руками зубами вцепилась в шею. Но Грин этого уже не замечал этого тихо смеясь.

Глава 16. Страстные объятья

Заражённая обхватила его за торс руками и урча впилась в воротник. Грин засмеялся и сам обхватил её руками.

– Да она же его сожрет! Вали её!

– Не надо. – Грин перестал смеяться и повернул голову. – Не съест она меня – куртку прокусить сил нет. Совсем дохлая.

Оба напарника замерли. Грин молча чуть погладил существо по спине.

– Злишься. – сказал он. – Вижу. Одни твари сожрали. Одну муры разделали. А ты и вовсе обратилась. А я и сделать ничего не смог…

– Ты чего? – сиплым шёпотом спросил белый как мел Баклан.

Вместо ответа Грин отстегнул с пояса арбалет одной рукой, и протянул ему… А затем и стрелы.

– Уходи Баклан. – просто сказал он.

Затем подумав, вытащил горошины, которые снял с топтуна, и протянул ему. Заражённая всё так же упорно продолжала пытаться сожрать его, но он не обращал внимания – сил у неё было как у мелкого щенка, который желает поиграть.

– А ты? – спросил Чучело.

– А я остаюсь. – спокойно ответил Грин.

– Пошли с нами! – чуть ли не крик сорвался Баклан.

– Баклан… ты ведь и сам знаешь, что я уже дойти никуда не смогу. – ответил Грин. – Возьми арбалет, горошины, попробуй снова стать торговцем.

Баклан сглотнул и срывающимся голосом сказал:

– Я уже никогда им не стану. Ты это тоже знаешь.

Грин не стал оборачиваться, но мог поспорить, что по лицу того скатилась пара слов.

– Уходите. – просто сказал Грин. – Муры, топтун и лотерейщик отделали меня так, что я еле двигаюсь. Забудьте про меня. Пара рёбер у меня точно сломана, ушибы… я сбился со счёта, плюс вырван кусок мяса из руки, порез, скачущее давление, и уже не жарко… Я начинаю чувствовать сильный холод… Меня уже не спасти.

Парочка ещё бессильно потопталась позади. Грин задышал ещё чаще.

– Уходите сейчас. – ещё раз сказал Грин. – Она может быть здесь не одна, а я уже и так, закуска для заражённых.

Послышались звуки неуверенных, удаляющихся шагов. Подождав, пока звук исчезнет за углом, Грин схватил заражённую одной рукой за волосы и оторвал от себя. Воротник жалобно треснул.

– Уррррр! – зарычала оторванная зомбачка не разжимая рук.

– Да, да, я знаю, я козёл. – попытался улыбнуться Грин. – Все мужики козлы.

Зомбачка щёлкнула зубами.

– Сколько же меня не было… – пыхтя от натуги, Грин схватил второй рукой её за волосы, и стал медленно оттягивать от себя. – Заставил ждать, да ещё и одну…

Мертвячка не спешила сдаваться и упорно напрягая мышцы шеи, тянулась к нему от натуги уже не урча, а пыхтя как спортсмен на марафоне. Руками по-прежнему сжимала его за корпус. Хорошо, что когтей на них не было.

– А знаешь, ты очень красивая… – пыхтя от натуги сказал Грин. – Только чёрные линзы, это знаешь ли немного перебор… Да и вообще… Знаешь, бить женщин нельзя… Но, с другой стороны – бьёт – значит любит…

Грин чуть качнул головой назад, и смачно ударил головой мертвячку в лицо. Получив неожиданный удар, та резко попыталась отпрянуть. Грин понял, что сейчас если не разожмёт руки, то упадёт и неизвестно, кто выиграет. Резко подавшись назад Грин отклонился, и схватил её за руки, которые та разжала. Зомбачка чувствуя сопротивление, из упрямства продолжала тянуть на себя, а Грин на себя. На то, чтобы снова напасть у неё мозгов не хватало. Грин резко разжал руки, и копируя удар Мосфета ударил её ногой в живот. Не ожидав того, что сопротивление исчезнет, и получив неслабый удар заражённая отлетела повалившись спиной наземь.

Грин прислонился к стене и сполз по ней. Сил не осталось. Мертвячка продолжала валяться слабо порыкивая. Грин тоже присел и постарался отдышаться.

– Ну, тише… – сказал он. – Знаю, что виноват… Я не смог бы добить ту последнюю, понимаешь, не смог. Поэтому и тащил на себе.

– Гррррр! – утробно проурчала заражённая поднимаясь на четвереньки.

– Сам знаю, что дурак. – ответил Грин поднимаясь.

Он так и шагал вперёд, держась за стену, а следом за ним шла переродившаяся заражённая изредка порыкивая. Впереди показался какой-то силуэт, и навстречу Грину вышел дядя Коля.

– О, Колян. – поприветствовал его Грин.

Дядя Коля мазнул взглядом по его шатающейся фигуре, по идущей следом зомбачке, и схватив с пояса Грина пистолет бросился прочь.

– Во, видала? – повернул голову назад Грин. – Это дядя Коля, как был уродом, так и остался.

Мертвячка не ответила. Она просто не умела говорить.

– Правильно сделала, что с ним не пошла. – хмыкнул Грин. – Он тот ещё урод. Хотя я всё понимаю – ты наверное считаешь меня более вкусным…

Грин зашатался, понимая, что далеко не уйдёт завертел головой по сторонам пытаясь найти место для отдыха. На глаза попадались только разбитые окна и разграбленные магазины. И думать не стоило о том, чтобы хотя бы просто заночевать там, не то, чтобы поживиться чем-то. Впрочем, есть не хотелось. Только лечь спать и уснуть… На радость голодной мертвячке, которая с радостью съест его. Грин миновал уже не один квартал, с мертвячкой на хвосте. Радовало то, что по крайней мене она не урчала, пока шла за ним. То ли сил не было, то ли просто не могла одновременно даже две такие простые задачи. Грин чувствовал себя героем Джека Лондана, того самого, который изнемогая от голода и усталости плёлся, а затем и полз, а за ним следом ковылял такой же больной волк, у которого не было сил убить человека – только надежда, что человек умрёт раньше, и станет пищей для него. У человека не было сил убить волка, у волка – человека. Сейчас Грин был в таком же положении. У него не было сил убить заражённую, у неё – убить его. Она шла в надежде, что он погибнет раньше неё, и станет её едой, он – что она погибнет раньше него и отсрочит смерть.

Пытаясь отвязаться от навязчивой сталкерши Грин свернул во дворы, и быстро нырнул в какой-то «дворовый» магазинчик, выполненный прямо в квартире жилого дома на первом этаже – входом была ажурная лестница через переделанный балкон. Нельзя было не отметить удобство – если магазин сделали из квартиры, то наверняка тут же должен был быть туалет, и дверь в подъезд – удобный способ для бегства. Не глядя на полки, Грин забежал поглубже, и прилёг на диван. Через двадцать минут раздался скрежет по стеклу. Задремавший Грин встрепенулся. Затем раздался скрежет по стеклу. А затем звон колокольчика и знакомый рык. Дверь открывалась во внутрь… Как же он забыл её запереть… Грин попытался вскочить с дивана, но бессильно упал. В глазах снова потемнело. Нашла по запаху… Чтобы не свалиться Грин схватился за стену, а к нему уже так же медленно шаркая ногами шагала давешняя мертвячка. Из оружии оставался только нож и кортик. Грин провёл рукой по поясу – пусто. Грин похолодел – похоже выпал при их последней драке. Оставался только кортик в сапоге. Грин потянул руку к заветной обуви, но опоздал – мертвячка рухнула на него утробно урча. Повезло ещё упасть на спину. Впрочем, это везение было сомнительным – дыхание сбило, в голове раздался звон, а зрение поплыло. Смрадное дыхание ударило в лицо. Чужие руки вцепились в плечи. Грин вслепую выставил левую руку и почувствовал мощный укус в предплечье. В то же место, куда и Лотерейщик.

Там что, мёдом намазано?! Грин взвыл от боли. Мертвячка не унималась. Вцепилась как клещ. В глазах снова стало темнеть. Свободной рукой он попробовал ударить мертвячку в висок – вышло неудачно – она только сильнее потянула кусок плоти. Дотянуться до сапога с кортиком не получалось. Тогда Грин схватил мертвячку за затылок и сильнее вдавил ей в рот раненную руку, так чтобы челюсти раскрылись сильнее. Мертвячка заурчала и попробовала податься назад. Стало немного легче. Грин махнул рукой пытаясь вывернуться, и заехал рукой в какой-то стеллаж. Сверху свалились несколько консервных банок. Одна из них упала и больно ударила в переносицу. Грин зарычал, схватил откатившуюся банку и с размаху впечатал мертвячке по голове. Затем ещё и ещё. Раз. Мертвячка стала разжимать челюсти и обиженно ворча отстраняться. Грин нашарил второй рукой ещё одну банку, и теперь от души колотил мертвячку по голове. Мертвячка уже соскочила с него и стремилась отползти как можно дальше.

– Прости. – вслух сказал Грин. – Я всё понимаю – ты хочешь как лучше, но я так, умирать не хочу.

Мертвячка больше не делала попыток напасть, только сидела на коленях тихо урча.

– Да, бить женщин не хорошо. – отозвался Грин. – Но ты сама напросилась… И да, я просто представил что ты мужик. Симпатичный мужик.

Мертвячка снова заурчала.

– Нет, я не из этих. – флегматично огрызнулся он. – И знаешь, я бы тоже хотел, чтобы у тебя сохранился рассудок, и ты не было безмозглой мертвячкой. И тоже бы хотел, чтобы выжила та проводница и люди с поезда. И чтобы та женщина, которую замучили муры осталась жива.

Грин отвернулся, и украдкой вытер глаза, затем ещё раз и ещё раз. Как будто мертвячка понимала, что это значит, и могла его осудить.

– Что, тоже считаешь, что я тряпка? – сипло спросил Грин и шмыгнул носом. – Да, и что? Дверь… Дверь… Нужно закрыть дверь… Как же болит голова.

Грин встал и заковылял к двери. Голова, как же болит голова. Гремит, как набат… Дверь… Нужно успеть закрыть дверь.

Глава 17. Новая попутчица

Грин лежал на диване, подложив под голову подушку, и даже укрывшись пледом. Зомбачка была рядом – в трёх метрах, но уже не реагировала на него так бурно – по двум причинам – в зоомагазине нашёлся плотный кожаный ошейник шипами наружу, и такой же хороший поводок. Эти девайсы Грин одел на неё, а свободный конец ошейника пристегнул к батарее карабинами. Так же он завязал ей одну руку за спиной. Вторая причина была ещё более проста – Грин открыл ей одну консерву кошачьего корма, который сейчас заражённая с аппетитом поглощала пользуясь зубами и свободной рукой. Человеческого в этих действиях было крайне мало. Скорее было нечто похожее на волка с человеческой конечностью.

Убить просто не хватило физических сил, а оставлять без привязи – слишком опасно. К тому же Грин боялся заснуть, и нуждался в неком подобии будильника. Кроме того, если кто-то начнёт ломиться в магазин, то мертвячка начнёт урчать как рассерженная кошка.

– Ты ешь давай. – просипел Грин пододвигая к изголовью дивана табурет – вместо прикроватной тумбочки. – А то опять на меня кидаться будешь… Со страстными объятиями. Спасибо, что хоть лекарствами поделилась, что бы я без тебя делал.

«Поделилась» – было громко сказано – Грин просто снял с мертвячки небольшой рюкзачок, и распотрошив нашёл в нём бинты, аспирин, анальгин, мази, порошки от простуды, ношпу, и кучу других лекарств, а так же мёд, упаковку нарезанного хлеба, бутылку кефира, плавленые сырки, творог, бутылку йогурта и палку копчённой колбасы. До обращения мертвячка была явно рассудительной девушкой – вон как экипировалась. Лекарства пришлись очень кстати, а из еды – только йогурт. Организм чувствовал себя отвратительно.

Мертвячка заурчав, проглотила очередной кусок кошачьего желе.

– Ага. – кивнул Грин. – Я тиран и деспот, запретил тебе выходить из дома, а ещё лежу на диване и ничего не делаю. Спокойной ночи.

Сон был беспокойный и рваный, два раза Грин просыпался от пота и кошмаров. Как не странно мертвячка вела себя, тихо впав в какое-то подобие дремоты. Под утро стало легче, но подниматься сил не было. Завозилась и заворчала в своём углу мертвячка. Грин сонно приподнялся и кинул ей пачку кошачьих «сухариков» – такую пачку она и сама была открыть в состоянии. Мертвячка унялась, и стала похрустывать «котокормом». Грин снова ушёл в себя, но проснулся уже от звуков скулежа. Сначала не понял, что произошло, и где находится, но проморгавшись, понял, что скулит зомбачка. Встать получилось даже проще чем вчера. Грин снова бросил ей пачку «сухариков», и прислушавшись к ощущениям принял ещё пару таблеток, затем принял кефира и немного плавленых сырков. Достав флягу, допил остатки живца. Сел приходя в себя.

Мертвячка у батареи повернула к нему голову, и уркнула, а потом заскулила.

– Не наелась? – спросил Грин. – Подожди, сейчас приду.

Грин проковылял в склад и взяв банку «котокорма» вернулся. Мертвячка начала подёргиваться от возбуждения и слегка порыкивать. Грин опустился рядом, открыл банку, и шарахнулся – мертвячка дёрнулась в сторону банки и щёлкнула зубами. Банке бы всё ничего, но пару пальцев отхватить вполне могла бы.

– Ты чего делаешь зараза?! – выругался Грин. – Без обеда останешься.

Мертвячка снова заурчала, и уже натянув поводок, и свободной рукой потянулась к банке.

– На. – Грин протянул банку в дрожащую руку. – Жри уродка. Хотя нет… Не по-человечески это как-то. Я буду звать тебя Женей. Ты ведь не против?

Зомбачка урча, поглощала пищу.

– Вижу, что не против… – вздохнул Грин. – Пожрать бы только. А как растолстеешь, будешь пытаться похудеть?

Мысленно отметив про себя, что Женю не следует часто кормить, и тем более мясом – ещё разовьётся в лотерейщика, Грин снова лёг на диван.

…Грин шагал по пустым улицам, а позади шагала мертвячка.

– Не ворчи. – беззлобно бросил через плечо Грин. – Ты уже большая девочка и должна понимать, что я сейчас сам столько не утащу.

На мертвячке был одет огромный охотничий рюкзак, груженный доверху едой и вещами, руки были связаны за спиной на уровне поясницы. Рот ради безопасности был затянут шарфом.

– Да, да. – протянул Грин. – Я мужчина, и всё такое, должен таскать тяжести сам… Но понимаешь Женя, у меня закончился живчик. Последние капли. Без него я умру, несколько часов, может быть сутки… А физическая нагрузка убьет меня ещё быстрей. А тебе его принимать вообще не надо, и ты можешь легко тащить это принимая немного мясной пищи.

Мертвячка буркнула что-то непонятное, но как всегда нечленораздельное.

– Женя, ты зря обо мне так думаешь. – пожал плечами Грин. – Я вовсе не сошёл с ума. Я знаю, что ты меня не понимаешь. И я прекрасно знаю, что звуки которые ты издаёшь не имеют никакого смысла. Я понимаю, что твоя единственная цель – сожрать меня, у тебя это просто основной инстинкт в этом этапе эволюции. Хотя нет. Я бы сказал деволюции.

Мертвячка промолчала.

– Зачем я тогда тащу тебя с собой? Хороший вопрос. – Грин задумался. – Иллюзия собеседника и просто живого существа.

Мертвячка снова не издала ни звука.

– Я знаю, что ты живая, и никакая не мертвячка, Женя. Но ведь как-то нужно тебя называть? Обитель зла смотрела? Там таких же мутантов как ты называли зомби. А что? Отсутствие мозгов – только инстинкты, постоянный голод, и антропоморфное телосложение. А что до иллюзии общения… Ты смотрела фильм Изгой?

Грин обернулся и посмотрел на неё в упор.

– Как я понимаю нет. Так вот Женька, там был персонаж, который попал на необитаемый остров. Там он был один, и в итоге стал разговаривать с волейбольным мячом. И звать его Уил. Мяч звать. Конечно же мяч не отвечал. И конечно он понимал, что мяч его не слышит и не понимает, что это обычный неодушевлённый предмет. Но продолжал говорить.

Грин помолчал.

– Не знаю как это описать… Самозащитная функция что ли, от психоза. Или скорее оптимизация мозговых ресурсов… Ну знаешь, мозг занят контролем дыхания, движения, а он очень гиперактивен, ему недостаточно этого, и тогда он пытается выбросить излишки обрабатываемой информации, или наоборот их создать. И поэтому люди часто начинают говорить сами с собой. С предметами. С кошками и собаками. И я очень хочу поговорить… Но я ещё не настолько тронулся умом, чтобы говорить со сковородками. А вот с теми же кошками – пожалуйста, они хотя бы живые… Ты не кошка, но живая, и даже то, что ты не можешь ответить и не понимаешь, тоже сойдёт.

Грин снова некоторое время помолчал.

Внезапно Женя уркнула, и повернула голову куда-то в сторону.

– Что-то почуяла? – спросил Грин. – Живо, в подъезд.

Втащив мертвячку и толкнув в ближайшую квартиру Грин остался караулить у входа. Вскоре послышались шаги. Двое человек. Негромко переговариваясь держа в руках явно гладкоствольными дробовиками, в хорошей одежде с мачетами на бёдрах, а у одного обнаружилась даже кирка за спиной. Переговариваясь и озираясь по сторонам парочка прошла мимо. Грин выждал пару минут, и двинулся за ними.

– Эй, мужики! – негромко окликнул он.

Пара слаженно развернулась, взяв его на прицел, затем второй встал спиной к первому, чтобы контролировать пространство спереди, а второй так же негромко спросил:

– Ты кто такой?

Грин поднял руки.

– Я один, из свежаков. С Адской станции.

Первый опустил ружьё.

– Ну-ка руки выше подними. Повернись боком. Теперь вторым. Карась, он чистый, можешь убрать ствол.

Грин опустил руки.

– Иди сюда. – сказал первый поднимая штуцер в положение «на караул». – Чёго хотел-то?

Грин подошёл.

– До Магнита помогите добраться.

– Меня Велик зовут. – протянул руку первый.

Грин протянул ладонь для рукопожатия. Велик пожал его ладонь. Грин почувствовал, электрический удар, резкую боль, мышцы онемели, а в глазах резко потемнело.