Текст книги "Незаконченное дело"

Автор книги: Даниил Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Даниил Ковалёв
Незаконченное дело

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© Guasor / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Посвящается

Елисеевой Полине

Малинову Никите

Никифорой Екатерине

Шипинской Ульяне

Адигамовой Софии

Ковалёвой Надежде

Никонову Николаю

Пантелееву Владиславу

Лопину Ивану

Часть 1. Капитан

Глава 1. Исангаст

На Материке говорят на многих языках, но именно наречие древних стало общим. Северяне прозвали его южным.

Он сидел на своей жёсткой солдатской койке и курил. В его маленькой комнате, без окон, было темно, и только зарево от тлеющей трубки слегка освещало его испещрённое шрамами лицо. Это был высокий, жилистый мужчина с глазами цвета стали. Его звали Исангаст – «Гибель орков», – и он служил капитаном в гарнизоне города Алкиилон. Под его началом был небольшой отряд из девяти человек. Девять подчинённых, которые были ему как родные дети. Именно из-за них он сейчас курил, тщетно пытаясь унять охватившее его волнение. К трубке капитан прибегал только в исключительных случаях, и, видит Богиня, сегодняшний случай был именно таким. А ведь день начинался очень даже неплохо…

Утренние тренировки с отрядом прошли великолепно. Парни, как всегда, были на высоте, а из них более всего удивили Люциус и Гога.

Первый, был неисправимым балагуром и вечной головной болью капитана из-за своих выходок, в результате которых последний получал выговоры от генерала, по несколько раз за месяц. Однако когда этому шутнику попадало в руки оружие, то он превращался в одну из самых опасных тварей, которых когда-либо видел капитан. То, как легко он сегодня одолел Имана, служило тому подтверждением. Иман был правой рукой капитана и единственный в отряде, кто так же долго владеет мечом, как и сам Исангаст, – без малого тридцать лет.

Но если Люциус был хорош, то новичок Гога был просто неподражаем. Парень в отряде ещё и месяца не пробыл, и Бринстальф, с которым он сражался, не воспринял его всерьёз. За это он поплатился перебитым носом, которым сможет похвастаться своему ребёнку, чьё рождение ожидалось сегодня-завтра.

Сам Исангаст тренировался сразу с двумя противниками – братьями Тазмахом и Веарадом. Ребята были отличными бойцами, но слишком невнимательными. Этот недостаток капитан лечил щедрыми синяками и ссадинами.

После утренней тренировки в казарме их ждал необычайно вкусный обед, что было редкостью. Впрочем, всё стало на свои места, когда выяснилось, чья была смена на кухне. Дежурил большой любитель вкусно покушать – Вилка. Толстяк был хорош в готовке, но невероятно ленив и очень ловко избегал смен на кухне. Из-за этого отряд ел какую-то баланду, которую готовил добряк Доргорд – их обычный повар.

Тем не менее сегодня случилось чудо и Вилку загнали на кухню. Это подняло настроение капитана ещё больше. К сожалению, счастье продлилось недолго. Как всегда, именно тогда, когда капитан наслаждался лучшей мясной похлёбкой в его жизни, он незамедлительно понадобился генералу.

Эта печальная новость явилась в лице долговязого, прыщавого паренька, который служил посыльным при Совете Алкиилона. Как звали этого разлучителя с похлебкой, Исангаст не знал и весьма успешно обрывал все возможности его узнать. Капитан вообще не любил разговаривать и если всё-таки возникала такая необходимость, то делал это очень кратко и лаконично. Благо за долгие годы, полные сражений и прочих прелестей военной службы, его лицо стало больше походить на колоду для рубки дров, нежели на симпатичную мордашку, которой оно когда-то было. Поэтому если капитан Исангаст хмурился, то почти у всех его собеседников пропадали голоса, а нередко пропадали и сами собеседники как таковые. Этим капитан пользовался постоянно.

Благодаря этому всю дорогу до дворца капитан наслаждался тишиной, которой его щедро одаривал посыльный, и любовался родным городом.

А любоваться было чем. Выстроенный из белого камня, Алкиилон по праву считался самым красивым городом из ныне существующих. Расположен он был в самой чаще леса Дриадель – леса, известного своими магическими аномалиями. Здесь находилась знаменитая академия магии Алкиилона, которая обучила практически всех ныне существующих колдунов, главное здание ордена Мастеров – большой организации, занимающейся разработкой и продажей различных магическо-технических изобретений. Также здесь было расположено лучшее из трёх существующих училищ, где обучали различным ремёслам, и несколько школ.

К сожалению, дорога до дворца не заняла много времени, и довольно скоро Исангаст и посыльный оказались перед парадной лестницей дворца. Величественные, сложенные из белоснежного мрамора ступени вели к воротам в дворцовый холл, который круглосуточно охраняли гвардейцы Совета. Их пропустили без всяких проблем, и они оказались в приёмной, где министры принимали просителей. Проводник капитана пропищал что-то о том, что нужно ожидать здесь, и исчез в одной из маленьких, узких дверей, ловко спрятанных за гобеленами. Проделал он это так стремительно, что капитан на мгновение задумался, не принять ли его в свой отряд. Ожидание в приёмной зале дворца было ему давно знакомо, и он принялся заниматься тем, чем занимался всегда в таких ситуациях, а именно – разглядывать эту самую залу.

Она была необычайно красива. Высокий потолок с изящными арками, плавно перетекающими в стройные колонны, похожие на стрелы. Пол, вымощенный белоснежной плиткой и отполированный до зеркального блеска. Застеклённые окна во всю стену, расположенные прямо за тронами министров, с таким расчётом, что министрам было прекрасно видно просителей, а просителям было очень плохо видно министров, из-за солнечных лучей бьющих им прямо в глаза. Гигантские, искусно вытканные гобелены, закрывающие пролёты между колоннами. И, разумеется, люди-статуи в позолоченных доспехах, стоящие под ними. Элитное подразделение гарнизона. Гвардейцы Совета.

Исангаст не любил их за высокомерное обращение с каждым, кто не носил броню с позолотой, но уважал их за боевые навыки, которые были ничуть не хуже, чем у членов его отряда. Пока капитан прикидывал, сможет ли Иман одолеть сразу двоих гвардейцев одновременно, один из гобеленов скользнул в сторону, и из двери, скрывавшейся там, появился давний и лучший друг Исангаста, министр военного дела города Алкиилон – генерал Эрмегерн.

Это был абсолютно лысый мужчина лет пятидесяти, с пронзительным взглядом светло-голубых глаз. Лицо у него было самым что ни на есть обычным, бороды и усов ему было не положено, равно как и всякому, принадлежавшему к гарнизону. Одет он был в вычурно расшитый изображениями разнообразного оружия просторный халат, который демонстрировал его высокую должность и наглядно показывал, в какой именно области. В генерале было обычным всё, кроме того, что он являлся человеком.

Дело в том, что Алкиилон являлся столицей государства древних – расы древоподобных гуманоидов. Первые представители этого народа появились из самых больших и самых старых деревьев леса Дриадель. Таких деревьев оказалось всего пять. Холадена – берёза, Врех – каштан, Зрагос – клён, Тоса – сосна и Лиосхам – дуб. По внешности каждого древнего можно определить, от какого дерева он ведёт свой род. Те, кто произошёл от Тосы, – необычайно высокие и худощавые, от Лиосхама – кряжистые и широкоплечие. От Холадены происходят исключительно особи женского пола, причем необычайной красоты. Дети Вреха имеют наросты на теле, подобные плодам своего дерева. Если же никаких явных особенностей не видно, то, скорее всего, это потомки Зрагоса. И поскольку Алкиилон – это столица древних, то и совет, управляющий страной и городом, состоит целиком из представителей этой расы, за исключением военного дела. Трон военного министра занимал представитель одного из тех народов, которые умеют и любят воевать, – людей. И именно этот представитель летел к Исангасту, громко клацая железной ногой, скрывавшейся под длинными полами халата.

Генерал Эрмегерн потерял ногу двадцать лет назад, во время недолгой, но кровопролитной войны с орками. Несколько главарей их кланов объединились и решили расширить свои территории – захватив часть леса Дриадель. Они были разгромлены объединёнными силами древних и других орочьих вождей, не разделявших взглядов своих сородичей-агрессоров. Тогда Эрмегерна, бывшего всего капитаном, послали в самую гущу сражения с целью уничтожить командующих орочьей армией, с чем он и его солдаты справились, хотя и потеряли практически всех бойцов. Исангаст служил под началом Эрмегерна в той битве и в том бою сражался бок о бок с ним.

Когда все главари были убиты, остался лишь Зразгас – самый жестокий и дикий из их вождей, и его личная охрана. Оставшиеся люди Эрмегерна схлестнулись с орками, а сам капитан вступил в неравный бой с их главарём. Эрмегерн был отличным воином, но Зразгас был слишком опасным противником, и стоило капитану совершить одну ошибку, как орк одним страшным ударом отсёк ему ногу по колено. На его счастье, рядом был Исангаст, который напал на Зразгаса, прежде чем тот успел добить Эрмегерна. Он прорубился сквозь полчища орков и налетел на вождя как ураган – быстрый и смертоносный. Та битва вошла в легенды трёх народов. Когда голова вождя покатилась по залитой кровью земле, битва закончилась, орки были побеждены. Капитана Эрмегерна сделали генералом и предоставили трон военного министра, а в награду за доблесть орден Мастеров сработал ему отличную механическую ногу. Исангаст получил своё прозвище «Гибель орков»/ «Смерть вождей». Его повысили до капитана, наградили орденом и огромной премией. Эта короткая война сдружила капитана и генерала, и с годами их дружба только крепла.

– Капитан Исангаст, и, как всегда, без мундира, – лукаво подмигнув, сказал генерал. Исангаст виноватым взглядом окинул свою насквозь пропитанную потом рубаху и запоздало сообразил, что необходимо было переодеться, прежде чем идти во дворец.

– Простите. Я тренировался с отрядом.

– Да, да, единственный капитан в городе, который не считает зазорным тренироваться с теми, кто ниже его по званию. Это весьма похвально и определённо влияет на боевой дух ваших подчинённых. А теперь пойдёмте, капитан, мне есть что вам рассказать, – с этими словами министр резво поклацал к выходу. Исангаст покорно последовал за ним.

Спустившись по парадной лестнице и повернув направо, они углубились в лабиринт из живой изгороди, который обрамлял дворцовый сад. Как следует попетляв в нём, Эрмегерн наконец остановился:

– Ну теперь можно отбросить пустые формальности, – и крепко обнял капитана. – Как ты, старый друг? Давно тебя не видел. Неужели твой молодчик образумился?

– Если бы. Как твоя нога?

– Всё так же, как и двадцать лет назад. Нога отличная, грех жаловаться, орден Мастеров своё дело знает, но, знаешь ли, иногда страсть как охота, почесать пятку и чтоб она не лязгала при этом. Но, впрочем, это пустяки. Я тебя утащил вглубь сада, как нерадивый караульный шлюху, не для того, чтобы обсуждать эту удивительную железку. Сегодня вечером тебя вызовет Совет для обсуждения одного вопроса, Исангаст. Министры в полном составе. Дело очень серьёзное.

Капитан внимательно взглянул в яркие глаза генерала и не прочёл там обычной весёлости. Он был серьёзен как никогда. И Исангаст почувствовал нарастающую тревогу. За всё время его службы Совет в полном составе вызывал его лишь однажды, когда обсуждалась инициатива создания особого боевого отряда, во главе с ним самим.

– Какого вопроса? – с деланым спокойствием спросил капитан.

– Сегодня утром приплыли послы, предложившие обсудить прекращение войны путём заключения мира, – начал рассказывать генерал. Исангаст не перебивал его. Он лихорадочно соображал, чьи дипломаты это были. С орками они давно не воюют, бандиты послов не шлют. Остаются только они, но это совершенно невозможно.

– Послы северян, – доказал, что невозможное возможно, Эрмегерн.

– Значит всё-таки они. Но что им нужно? – с тревогой подумал Исангаст, а вслух спросил:

– И что они предложили совету?

– Они предложили прекратить давнюю войну и наладить торговлю между нашими государствами. Они из Гуннарда – одной из столиц, если их так можно назвать. Их конунг хочет заключить с нами мир, но при условии, что наши дипломаты отправятся к нему в город на переговоры. Для обеспечения страховки прибывшие послы останутся у нас, пока вы не вернетесь.

– Мы? – тихо переспросил Исангаст.

Эрмегерн с тревогой заглянул ему в глаза:

– Также Совет планирует обсудить вопрос назначения твоего отряда для охраны наших дипломатов, разумеется, если будет принято решение вообще проводить переговоры. В чём я, честно говоря, сомневаюсь. Вас хотят послать, поскольку вы единственные, кто знает их язык, и поэтому заранее сможете понять, если что-то пойдёт не так. Поэтому сегодня вечером тебя вызовут на заседание Совета, где и будет обсуждаться инициатива проведения переговоров. Как по мне, то это очевидная ловушка. Северянам доверять нельзя. Будем надеяться, что остальные члены Совета придерживаются такого же мнения.

Капитан был не на шутку встревожен услышанным. Он не понимал, как можно допустить даже мысль о переговорах с этими варварами? Из года в год они приплывают на своих кораблях, грабят и жгут прибрежные деревни, захватывают в рабство жителей, а затем уплывают на свой остров. И вот с ними Совет хочет проводить переговоры? Ещё и на их территории? И, помимо всего прочего, послать туда его парней? Это же смертный приговор всем им, неужели это было не очевидно? Капитан давно перестал бояться смерти для себя, но за своих парней он переживал всегда. И сейчас страшился, как никогда прежде, ибо если их пошлют на переговоры, то обратно им уже не вернуться.

– Ты сказал, что будут обсуждать только возможность проведения переговоров, значит, ничего ещё не решено? – с нажимом на слово «только» спросил Исангаст.

– Совершенно верно, – ответил Эрмегерн. – Более того, у нас уже есть минимум два голоса из шести. Я, разумеется, проголосую против отправки дипломатов, и, насколько мне известно, министр сельского хозяйства, Лидия тоже далеко не восторге от этой идеи. Но, правда, министр торговли руками и ногами за эту инициативу. В общем, шансы на то, что переговоры не состоятся, довольно велики, и я положу все силы, чтобы их умножить до вечернего заседания. Сегодня я обедаю с архимагом Макраном, и будем надеяться, что он примет нашу точку зрения.

У Исангаста на миг перехватило дыхание от прилива благодарности к своему старому другу. Теперь у его парней появились реальные шансы избежать этой самоубийственной миссии.

– Эрмегерн, я…

– Ничего не говори, Исангаст, я знаю, что не любитель много говорить, и я знаю, как ты благодарен. Если всё удастся – проставишься как следует и будем квиты. А теперь мне пора бежать к архимагу, и будем надеяться, что он в настроении слушать. Удачи тебе вечером, дружище, – и, крепко пожав капитану руку, генерал исчез в лабиринте, прошелестев на прощание своим огромным халатом.

Исангаст ещё немного постоял, приводя в порядок мысли и наполняя лёгкие запахом цветов дворцового сада. Наконец, надышавшись, он быстрым шагом покинул лабиринт и направился в казарму. Добравшись до длинного барака, который он и его отряд называли домом, капитан обнаружил, что внутри никого нет. Разумеется, парни в отсутствие главного слиняли куда подальше. Но сейчас оно было к лучшему. Ему нужны были тишина и спокойствие. Запершись в своей комнате и усевшись на койку, капитан крепко задумался, о том, что же будет, если переговоры всё-таки состоятся. Кого из отряда стоит оставить в городе? Какое снаряжение лучше взять? Кто из дипломатов поплывёт на переговоры? Капитан беспорядочно скакал от одного вопроса к другому, потом резко вскочил и принялся мерить шагами свою маленькую комнату. Давно он уже так не волновался.

Наконец, нашагав с целый километр, капитан решил заняться хоть каким-нибудь делом, чтобы отвлечься и успокоиться. К счастью, у него было универсальное средство. Он подошёл к своему рабочему столу, запалил свечу, взял с него свой меч, вдетый в ножны, и снова сел на койку. Медленно извлёк клинок, любуясь игрой огня на тёмной зеркальной глади. Меч был его самой большой гордостью. После отряда, разумеется. Парни любили шутить, что капитан женат на собственном клинке. Точнее, шутили они куда жёстче, но это неважно. Отчасти они были правы.

Его меч был сработан мастерами из Ингтруда – столицы всех гномов и кузнецов. Там располагалось единственное месторождение так называемой «серой» стали. Оружие из этой стали практически не нуждалось в заточке, а уничтожить его было почти невозможно. Исангаст отдал за него целое состояние – все деньги, полученные за победу над Зразгасом, и ещё все свои накопления за десяток лет, но он стоил каждой потраченной монеты. Это был полутораручный меч, или, как его ещё иногда называют, меч-бастард, с широким лезвием, короткой гардой и длинной рукоятью, заканчивающейся толстым кольцом. Носил этот клинок звучное имя Ублюдок. Капитану показалось забавным дать такое имя мечу-бастарду. К тому же он не очень любил вычурные имена для мечей, такие как Длинный Коготь или вроде того.

Вдоволь налюбовавшись клинком, Исангаст стал изучать его на наличие царапин или выщербин, но меч был в идеальном состоянии, как и всегда. Проверив его остроту и убедившись, что он по-прежнему остёр как бритва, Исангаст принялся за полировку, хотя в этом не было ни малейшей необходимости.

Закончил он только после захода солнца. Он вернул меч в ножны и вернул на место. Затем, в который раз за день, подошёл к своей койке и выдвинул из-под неё тяжелый солдатский сундук, обитый железом. Открыв его, он извлек своё снаряжение и стал одеваться, для того чтобы предстать перед советом.

Их отряд был экипирован максимально легко для достижения большей мобильности, поэтому из доспехов была только кольчуга и наручи для защиты запястий. Остальная экипировка представляла собой обычную утеплённую одежду светло-серого цвета, что и отличало их отряд от остального гарнизона, носившего чёрные или зелёные цвета и куда больше брони.

Облачившись и подпоясавшись ремнём с кинжалом, Исангаст снял с гвоздя свою накидку и накинул на широкие плечи. Капитанская накидка была такого же цвета, как и остальная форма, и представляла собой тонко выделанный жилет, длиной до щиколоток, со знаком государства древних на спине. Герб представлял собой пять священных деревьев, образующих круг. Затем он пристегнул свой клинок к широкой, кожаной портупее и закинул за спину. И почти тут же раздался стук в дверь. Исангаст вздохнул, чуя, что снова начинает нервничать, послюнявил пальцы и потушил свечу.

За дверью стоял утренний прыщавый посланник:

– Вас вызыва…

– Я знаю. Пойдём.

Глава 2. Приказ

Древние не единственные исконные жители Материка. Помимо них, здесь проживает множество рас гибридов – ламии, кентавры, карсы и прочие изумительные создания, что имеют разум и душу.

Снова дорога во дворец, но уже по вечернему городу. Исангасту особенно нравилось гулять по столице в это время суток. Широкие улицы освещали магические светильники, которые никогда не гасли и давали света куда больше, чем обычные фонари. В Алкиилоне каждая улочка, каждый переулок, каждая площадь и каждый двор был залит мягким жёлтым светом. Некоторые горожане даже жаловались, что им трудно уснуть, – так светло было на улицах.

Прогулка по вечернему городу принесла мир в сердце Исангаста, и, когда они дошли до дворца, капитан вернул обычное хладнокровие. Второй раз за день он оказался перед парадной лестницей, где увидел странную картину. На вершине стояла небольшая толпа оборванных крестьян, которые отчаянно спорили с позолоченным гвардейцем. Мёртвый номер. Когда воины Совета заступают на пост, они превращаются в статуи – глухих и немых.

Когда Исангаст поравнялся с крестьянами, то путь ему преградила истощённая женщина:

– Ты Исангаст? – прежде чем капитан успел что-либо ответить, прыщавый юноша подал знак рукой и золотая статуя пришла в движение. Женщине заломили руки и поволокли вниз.

– Как ты спишь по ночам, капитан? – истошно орала она. – Наши родные томятся в рабстве у этих варваров, а ты ничего не делаешь! Будь ты проклят!

– Прошу прощения, капитан, – залепетал посланник, – ранее такого не было. Прошу вас идёмте.

Капитан покорно последовал за юношей. Он знал, что ему солгали. Выступления крестьян были далеко не в первый раз и будут продолжаться. Они пытаются пробиться к Совету, но министры принимают лишь жителей столицы. А в городе проживают почти одни древние. Ещё один старый закон. Все древние должны жить в пределах леса Дриадель. Северяне там не устраивают набеги. Единственное безопасное место. Проблема была в том, что людям жить в магическом лесу запрещалось. Они селились в деревнях за пределами Дриадель и в том числе в прибрежных деревнях. И поэтому от набегов северян страдали все, кроме самих древних. Крестьян забирали в рабство, а Совет ничего не предпринимал. И поэтому люди роптали. Раньше Исангаст спрашивал генерала, почему ему не прикажут вызволить рабов. Каждый раз ответ был неизменен. Нет распоряжения Совета. Это было выше понимания капитана, но он не спорил. Он давно усвоил, что каждый должен заниматься своим делом. Он выполнял приказы и делал это отлично. На этом всё. И тем не менее слова крестьянки запали в душу.

Задумавшись, капитан не заметил, как оказался в приёмной зале Совета. Но на этот раз она была заполнена не солнечным, а магическим светом от светильников, изящно свисающих с потолка, а все троны в дальнем конце залы были заняты. Капитан, не медля ни секунды, направился к ним твёрдым, гулким шагом. Вскоре он замер прямо перед ними, гордо выпрямился и принялся изучать министров.

Самым левым от Исанагста сидел генерал Эрмегерн с выражением лёгкого самодовольства на лице и лукаво поблёскивающими глазами. Значит, его обед с архимагом удался. Это сильно приободрило капитана, и он воодушевлённо продолжил сверлить взглядом Совет.

Следующей сидела красивая, белокожая древняя, облачённая в широкий халат, расшитый колосьями, овощами и фруктами, – министр сельского хозяйства Лидия. Лично Исангаст с ней знаком не был, но всё, что он о ней слышал, было в высшей степени положительным. Она смотрела на капитана мягкими, малахитовыми глазами и тепло улыбалась.

Рядом с ней сидел куда более интересный персонаж. Это был архимаг академии магии Алкиилона – Макран, древний, которому Исангаст очень симпатизировал. Во-первых, потому, что в отличие от прочих худосочных, книжных червей, именующих себя магами, он не презирал силовую подготовку и искусство владения оружием, а напротив, если верить слухам, уделял физическим тренировкам значительное количество времени.

Но уважение капитана архимаг заслужил иным. Макрану было уже более девяноста лет, срок невеликий для большинства древних, но не для него. Именно на нем Мать-природа решила показать, что всё в мире находится в равновесии. Магом Макран был исключительным. От природы ему достался невиданный по своей величине магический потенциал и не менее редкий по своей остроте и пытливости ум. Однако за это он заплатил тем, что произошёл от самого захудалого из всех священных деревьев – Зрагоса. Его потомки отличались от остальных древних только лишь короткой продолжительностью жизни. Им была отведена всего сотня лет, что в три раза меньше, чем у остальных. Если же говорить про детей Лиосхама, то из них ещё никто не умер от старости. И это за все время существования этой удивительной расы! За своё долголетие они заплатили тем, что появляются из священного дерева не чаще раза за век.

Сам Макран весьма достойно держал удар судьбы. Он никогда не жаловался на свой короткий век, но обратил свою слабость в силу и работал как проклятый каждую драгоценную секунду своей жизни. В Алкиилоне бытовало мнение, что архимаг никогда не спит – настолько он всегда занят. У него были правильные черты лица, прикрытые тонкими кусками коры, золотые глаза и длинные волосы цвета болотной тины, собранные в высокий хвост на затылке. Вообще, у древних это помесь травы и луба, но было принято называть это волосами.

Далее от Макрана гордо восседал министр внешних связей – широкоплечий мужчина с грубыми чертами лица, скрытыми большими кусками дубовой коры, и необычайно яркими глазами золотого цвета, чем отличался от остальных зеленоглазых древних. Самый старый и опытный министр в Совете, гордый сын священного дуба – Фареодур Мудрый. Он был вторым по счёту, вышедшим из Лиосхама, и считался самым старым древним из всех ныне живущих. Старше него был только его брат – Вырейм Непобедимый – бессменный страж их священного древа – первый древний, появившийся на свет. Но про него мало что было известно.

Что касается Фареодура, то именно он объединил пять разрозненных племён древних в одну нацию. Он стоял за созданием Совета для управления своим народом, он был в числе основателей Алкиилона. Великие дела, совершённые им, не имели счёта. С ним Исангаст тоже никогда не общался лично, но чтил за великую мудрость и справедливость.

По левую руку от него сидел древний с изъеденным Дриадельской оспой лицом и очень уставшими глазами. Горячо любимый своим народом, министр по управлению делами города – Перагм.

Дриадельская оспа – болезнь, несущая опасность исключительно для древних. Суть этого мерзкого заболевания заключается во множестве мелких личинок жуков-древоточцев, которые поселяются в теле древнего и пожирают его изнутри, очень быстро при этом размножаясь. Взрослую особь оспа убивает за неполных три дня, если жуков не изгнать из тела заболевшего. Для этого больного помещают в ванну, заполненную специальным раствором, губительным для паразитов. Средство верное и хорошо освоенное. В городах или деревнях Дриадельская оспа не страшна, но для путников или охотников смертельно опасна. Не так давно паразитов практически удалось вывести – опасной осталась лишь северо-восточная часть леса.

Именно там молодой Перагм решил поохотиться – дабы покрасоваться перед друзьями и подругой. Через час он почувствовал растущую боль в теле. Дриадельская оспа поразила очередную жертву. На счастье молодого глупца, он был не один. Друзья успели доставить его в город, где его вылечили, но за время, потраченное на дорогу, паразиты непоправимо подорвали его здоровье. Древоеды проточили в его теле множество каналов, из-за которых Перагм в любой момент мог лишиться конечности или важного органа. Активный образ жизни стал для него заказан. Только покой и постоянное наблюдение лекарей. Единственное, что ему оставалось, – кабинетная работа, в которой он, неожиданно для себя, сильно преуспел, получил уйму знаний и в итоге занял трон министра.

С ним Исангаст не то что не разговаривал, он его видел второй раз в жизни. Обычно Перагм сидел взаперти в своем кабинете и оттуда руководил жизнью в городе.

Последнее кресло занимал древний с шишковатыми наростами по всему телу, которые прятал под халатом, расшитым изображениями монет. От взгляда его пронзительных маленьких глаз Исангасту стало не по себе. Как, впрочем, и всегда. Министр денежных дел Шимер. К большому сожалению, с ним капитан общался довольно часто, поскольку именно он выплачивал жалованье капитану и его отряду и урезал его при каждом удобном случае. Исангаст никогда не любил торгашей, а Шимер был царём среди них, поэтому и капитан не любил его по-царски, а именно – ненавидел.

Так они смотрели друг на друга, изучали и оценивали – ветеран, покрытый шрамами, и вершители судьбы целого государства. Ожидание затягивалось, и Исангаст стал подозревать, что уважаемый Совет ждет ещё кого-то, прежде чем начать. Вскоре этот кто-то появился.

Исангасту даже не пришлось поворачиваться, чтобы узнать опоздавшего. Сильный запах ароматной воды и звон лат. Капитан Намор.

Это был высокий, статный мужчина в самом расцвете сил. Командир гвардейцев Совета. Человек в золотых доспехах и гнилой душой. Исангаст ошибся. Шимера он просто сильно не любил. А вот Намора ненавидел.

После войны с орками в подчинение к Исангасту попал молодой паренёк – покладистый и очень способный. Мечта, а не подчинённый. Несколько лет капитан учил его всему, что знал сам, и когда Совету понадобился новый капитан гвардейцев, то Исангаст без всяких сомнений выдвинул кандидатуру своего лучшего человека. Намора произвели в капитаны, и уже на следующий день, Исангаст заметил изменения в поведении своего бывшего подчинённого. От привычного уважения не осталось и следа. Новоиспечённый капитан был холоден и отчасти даже груб. Тогда Исангаст и понял, как сильно ошибался в нём. Намор попросту использовал его, сначала для получения знаний и умений, затем для более высокого жалования и, наконец, для поста капитана. Таких людей Исангаст ненавидел всю свою жизнь. И Намор не стал исключением.

С того дня прошло много лет. Пропасть между капитаном и его бывшим подчинённым стала бездонной. Когда создали особый отряд и поручили его Исангасту, Намор едва не лопнул от злобы. Он так сильно этого желал. Завистливый и мелочный, он воспринял это как личное оскорбление. И принялся мстить. Он постоянно доносил и клеветал на отряд Исангаста, отчаянно завидуя их особому положению. Капитан потерял счёт его подлым выходкам, которые так или иначе вредили его парням. То урезанное жалование из-за его кляузы, то перебои со снабжением, то присвоение их заслуг. Было и ещё кое-что, за что Намор заслужил ненависть, но об этом позднее.

И сейчас, стоя перед тронами министров, Исангаст искренне не понимал, зачем этот кусок дерьма стоит рядом. Он-то какое отношение имеет к тому, что собрался обсуждать Совет?

– Покорнейше прошу простить мою задержку, высокоуважаемые министры, – немедленно принялся лизать задницы Намор. – Меня задержали определённые личности по пути ко дворцу.

– И что же это за личности, которые посмели задержать столь высокопоставленного военного? – подавшись вперёд, спросил Эрмегерн, весело блеснув глазами.

Прежде чем Намор открыл рот, Исангаст за долю секунды перебрал всех в городе, кому хватило бы на это полномочий, глупости или дерзости. Чин капитана был самым высоким, и лидер гвардейцев не был исключением. Генерал и все, кто был выше Намора по званию, присутствовали в этой самой зале. Значит, не первое. Может, кому-то из горожан достало глупости попросить его о помощи? Но даже если и так, Исангаст прекрасно знал, как Намор вытирает ноги о простой люд. Значит, не глупость. Остаётся только дерзость. Во всем городе таких можно было перечесть по пальцам одной руки. И Исангаст прекрасно знал, что в таких вопросах судьба никогда не встаёт на его сторону.