Текст книги "Рассказы для детей"

Автор книги: Даниил Хармс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Храбрый ёж

Стоял на столе ящик.

Подошли звери к ящику, стали его осматривать, обнюхивать и облизывать.

А ящик-то вдруг – раз, два, три – и открылся.

А из ящика-то – раз, два, три – змея выскочила.

Испугались звери и разбежались.

Один ёж не испугался, кинулся на змею и – раз, два, три – загрыз её.

А потом сел на ящик и закричал: «Кукареку!».

Нет, не так! Ёж закричал: «Ав-авав!».

Нет, и не так! Ёж закричал: «Мяу-мяумяу!».

Нет, опять не так! Я и сам не знаю как.

Кто знает, как ежи кричат?

1935

Рыбий жир

Одного мальчика спросили:

– Слушай, Вова, как ты можешь принимать рыбий жир? Это же так невкусно.

– А мне мама каждый раз, как я выпью ложечку рыбьего жира, дает гривенник, – сказал Вова.

– Что же ты делаешь с этим гривенником? – спросили Вову.

– А я кладу его в копилку, – сказал Вова.

– Ну, а потом что же? – спросили Вову.

– А потом, когда у меня в копилке накапливается два рубля, – сказал Вова, – то мама вынимает их из копилки и покупает мне опять бутылку рыбьего жира.

сер. 1930-х

17 лошадей

У нас в деревне умер один человек и оставил своим сыновьям такое завещание:

Старшему сыну оставляю 1/2 своего наследства,

среднему сыну оставляю 1/3 своего наследства, а

младшему сыну оставляю 1/9 своего наследства.

Когда этот человек умер, то после его смерти осталось всего только 17 лошадей и больше ничего. Стали сыновья 17 лошадей между собой делить.

«Я, – сказал старший, – беру 1/2 всех лошадей. Значит 17:2 это будет 8 1/2».

– «Как же ты 8 1/2 лошадей возьмешь? – спросил средний брат. – Не станешь же ты лошадь на куски резать?»

– «Это верно, – согласился с ним старший брат, – только и вам своей части не взять. Ведь 17 ни на 2, ни на 3, ни на 9 не делится!»

– «Так как же быть?»

– «Вот что, – сказал младший брат, – я знаю одного очень умного человека, зовут его Иван Петрович Рассудилов, он-то нам сумеет помочь».

– «Ну что ж, зови его», – согласились два другие брата.

Младший брат ушел куда-то и скоро вернулся с человеком, который ехал на лошади и курил коротенькую трубочку. «Вот, – сказал младший брат, – это и есть Иван Петрович Рассудилов».

Рассказали братья Рассудилову свое горе. Тот выслушал и говорит: «Возьмите вы мою лошадь, тогда у вас будет 18 лошадей и делите спокойно». Стали братья 18 лошадей делить.

Старший взял 1/2 – 9 лошадей,

средний взял 1/3 – 6 лошадей, а

младший взял 1/9 – 2 лошади.

Сложили братья своих лошадей вместе. 9+6+2, получилось 17 лошадей. А Иван Петрович сел на свою 18-ю лошадь и закурил свою трубочку.

«Ну что, довольны?» – спросил он удивленных братьев и уехал.

1928

«Друг за другом»

К нам в редакцию пришел человек в мохнатой шапке, в валеных сапогах и с огромной папкой под мышкой.

– Что вам угодно? – спросил его редактор.

– Я изобретатель. Моя фамилия Астатуров, – сказал вошедший. – Я изобрел новую детскую игру. Называется она «Друг за другом».

– Покажите, – сказал редактор.

Изобретатель развернул папку, достал из нее картон и разложил его на столе. На картоне было нарисовано 32 квадрата: 16 желтых и 16 синих. Изобретатель достал из папки 8 картонных фигурок и поставил их перед доской.

– Вот, – сказал изобретатель, – видите восемь фигурок: четыре желтых и четыре синих. Называются они так: первая фигура изображает корову и называется «корова».

– Простите, – сказал редактор, – но ведь это не корова.

– Это не важно, – сказал Астатуров. – Вторая фигура – самовар и называется «самовар», третья – паровоз и называется «паровоз», четвертая человека и называется «врач», желтые и синие фигуры совершенно одинаковы.

– Позвольте, – сказал редактор, – но желтый врач совсем не похож на синего.

– Это не важно, – сказал Астатуров, – сейчас я вам объясню, как надо играть в эту игру. Играют двое. Сначала они расставляют фигуры по местам. Желтые фигуры на желтые квадраты, синие – на синие.

– Что же дальше? – спросил редактор.

– Дальше, – сказал Астатуров, – игроки начинают двигать фигуры. Первый – желтый самовар, второй – синий самовар. Постепенно фигуры идут навстречу друг другу и, наконец, меняются местами.

– А что же дальше? – спросил редактор.

– Дальше, – сказал Астатуров, – фигуры идут обратно в том же порядке.

– Ну и что же? – спросил редактор.

– Всё, – торжествующе сказал Астатуров.

– Поразительно глупая игра, – сказал редактор.

– То есть как глупая? – обиделся изобретатель.

– Да к чему же она? – спросил редактор.

– Для времяпровождения, – сказал изобретатель Астатуров. Мы не выдержали и рассмеялись.

– Смеетесь, – сказал Астатуров, сердито собирая со стола фигуры и доску, – и без вас обойдусь. Пойду в Комитет по делам изобретений.

Астатуров хлопнул дверью и вышел.

– Товарищи, – сказал редактор, – хорошо бы сходить кому-нибудь из нас в Комитет по делам изобретений. Надо думать, что среди очень ценных изобретений попадаются и смешные. Ведь мы можем дать в журнал рассказ о таких же веселых изобретателях, как изобретатель Астатуров. Кто хочет идти?

– Я, – сказал я.

– Так идите же скорей, сейчас же, – крикнул редактор. – Кстати, узнайте об изобретателях вообще.

Я пришел в Комитет по делам изобретений при ВСНХ. Меня провели к сотруднику патентного отдела.

– Что вам угодно? – спросил сотрудник патентного отдела.

– Мне бы хотелось узнать, что надо изобретателю, чтобы делать значительные и полезные изобретения, – сказал я.

– Раньше всего, – сказал сотрудник, – давайте решим, что мы будем считать полезным и значительным изобретением, – с этими словами он порылся в кипе бумаг, которые лежали по всей комнате, достал две бумажки и сказал:

– Я прочту вам две заявки на изобретения, поданные двумя изобретателями. Выслушайте их и скажите, какое из этих изобретений для нас более важное и полезное.

Я сел и приготовился слушать.

– Вот, – сказал сотрудник, – первое изобретение: изобретатель Лямзин. Изобретение называется «Солнцетермос».[2]2
  Все указанные изобретения действительно были поданы в Комитет по делам изобретений при ВСНХ. N заявки на «Солнцетермос» 2767 (прим. авт.).


[Закрыть] Изобретение состоит вот в чем: «два шара из стекла, один внутри другого, помещаются на высокой мачте. Устройство дает на весь мир ослепительный свет, от которого можно укрыться только плотными шторами». Теперь слушайте второе изобретение. Изобретатель Серебряков. Он изобрел способ производства картона из отбросов бумаги, опилок, древесной коры и мха.

– Конечно, – сказал я, – важнее и полезнее «Солнцетермос».

– Вы ошибаетесь, – сказал сотрудник. – Изобретение Серебрякова для нас и важнее и полезнее «Солнцетермоса».

– Почему? – удивился я.

– Очень просто, – ответил сотрудник. – «Солнцетермос» может быть и замечательная штука, но, во-первых, – оно не осуществимо, так как оно совершенно не подтверждено наукой, а во-вторых, оно нам сейчас и не нужно вовсе, тогда как производство картона из отбросов, если оно будет применено во всей бумажной промышленности, даст нам в год 23 миллиона рублей экономии, или – такое незначительное на вид изобретение, как золотник для паровоза, изобретенный Тимофеевым, даст нам в год экономии в пять миллионов рублей.

– Что же надо изобретателю, – сказал я, – чтобы дать полезные и нужные изобретения?

– Во-первых, – сказал сотрудник патентного отдела, – изобретателю надо много учиться. Мы часто видим у изобретателей стремление разрешить крупные задачи без достаточной для этого научной подготовки. – Во-вторых, – продолжал сотрудник, – изобретатель должен знать все, что сделано в его области до него, не то он может запоздать со своим изобретением лет на 50. Один изобретатель изобрел двухконечные спички, которые можно зажигать с двух концов. Изобретатель имел благую цель – экономию древесного материала. Но его труды пропали даром.

– Почему? – спросил я.

– Потому что такие спички изобрели уже в Германии 20 лет тому назад, – ответил сотрудник. – В-третьих, всякое изобретение должно быть экономно. Один человек изобрел способ механической разводки пилы. Способ сложный и дорогой. А к чему он? Разводка пилы от руки и проще, и удобней, и дешевле. Наконец, всякое изобретение должно быть разумно. К нам в год поступает свыше 20 000 заявок на изобретения. Среди очень ценных и полезных изобретений попадается немало изобретений вздорных и нелепых.

– Вот как раз это второе, о чем я хотел вас расспросить, – сказал я сотруднику патентного отдела.

– Кое-что я вам могу рассказать, – сказал сотрудник, – слыхали вы о таком Мясковском?

– Нет, – сказал я, – не слыхал.

– Замечательный человек этот Мясковский, – сказал сотрудник, – к нам от него поступает множество бесполезных и нелепых изобретений. Вот одно из них.

Сотрудник порылся в папках, нашел бумажку и прочел:

«Зонтик для работающих в поле. Делается он так: на деревянные стойки натягивается полотно. Стойки ставятся на колеса. Ты работаешь на поле и по мере работы на другом месте передвигаешь за собой палатку».

– Да зачем же это надо? – спросил я.

– То-то и оно-то, что не надо, – сказал сотрудник. – А вот вам изобретение другого такого же изобретателя: «способ раскроя платья: животное (изобретатель, по-видимому, подразумевает шкуру убитого животного) рубят на две части. Срезывается шея и хвост и получаются два пиджака. Один из них со стоячим воротником». Портных не надо, – сказал сотрудник, – а вот вам новый способ самосогревания.

– Какой же это способ, – спросил я.

– Способ простой, – ответил сотрудник, – проще быть не может.

Он достал другую бумажку и прочел: «Способ самосогревания: дыши себе под одеяло, и тепло изо рта будет омывать тело. Одеяло же сшей в виде мешка.»

Я захохотал.

– Это еще что, – сказал сотрудник, улыбаясь, – тут нам один человек принес способ окраски лошадей.

– Зачем же их красить, – спросил я.

– Ясно, что ни к чему, – сказал сотрудник, – но вы послушайте способ окраски: «чтобы окрасить лошадь в другой цвет, надо связать ей передние и задние ноги и опустить ее в чан с кипяченым молоком».

Я хохотал на всю комнату.

– Подождите, – крикнул сотрудник, – вы прочтите вот это объявление из американской газеты. Оно перепечатано в советском журнале «Изобретатель».

Я взял журнал и прочел следующее. «Ново? Небывало! Необходимо всем и каждому! Прибор, помещающийся на голове, при помощи которого шляпа снимается автоматически. Достаточно небольшого наклона головы, чтобы шляпа приветственно поднялась вверх. Незаменимо, когда обе руки заняты чемоданами».

Едва я успел дочитать до конца, как в комнату ворвался человек.

– Я опять к вам, – крикнул он сотруднику патентного отдела.

На лице сотрудника выразился испуг. Я оглянулся и увидел человека в мохнатой шапке, в валеных сапогах и с огромной папкой под мышкой. Я сразу узнал его – это был Астатуров. Но Астатуров, не замечая меня, подлетел к столу, разложил папку и крикнул:

– Я изобрел новую детскую игру «Друг за другом». Хочу получить на нее патент. Сейчас я вам ее покажу.

– Да это и не надо, – сказал сотрудник. – Вы подайте заявку на патент и напишите объяснение.

Но Астатуров не слушал сотрудника, он уже расставил фигуры по местам и объяснял.

– Первая фигура изображает корову и называется «корова». Вторая – самовар и называется «самовар», третья – паровоз и называется «паровоз», четвертая человека и называется «врач».

– Хорошо, – сказал сотрудник, – но вы подайте письменное заявление.

Астатуров продолжал.

– Игроки начинают играть: первый игрок передвигает желтую корову, второй передвигает синюю, первый – желтый самовар, второй – синий… Постепенно фигуры идут навстречу друг другу, и, наконец, меняются местами…

– Да вы подайте же заявление, – перебил Астатурова сотрудник патентного отдела.

– Слушайте дальше, – кричал Астатуров, – переменявшись местами, фигуры идут обратно в том же порядке.

– Ну и что же? – спросил сотрудник.

– Всё, – торжествующе сказал Астатуров.

– Да какая же это игра? – сказал сотрудник патентного отдела. Но тут я не выдержал и рассмеялся.

– Смеетесь, – крикнул Астатуров, – и без вас обойдусь.

Он схватил свою шапку и выбежал из комнаты. Я кинулся следом за ним. Астатуров промчался по двум-трем улицам, и я видел, как он завернул в большой магазин детских игрушек.

Я постоял немного на улице, а потом не вытерпел и заглянул в магазин.

Астатуров стоял перед прилавком и говорил:

– Третья фигура паровоз и называется «паровоз», четвертая – человек и называется «врач».

1930

Как Маша заставила осла везти ее в город

Вот осел везет таратайку, а в таратайке едет Маша. Светит солнце. На деревьях растут яблоки.

Вдруг осел остановился.

Маша сказала ослу: «Ну, пожалуйста. Поезжай в город». А осел помахал хвостом и остался стоять на месте.

Маша показала ослу кнут и сказала: «Посмотри, что у меня есть». Но осел только пошевелил ушами и остался стоять на месте.

Тогда Маша выпрягла осла из таратайки. И опять запрягла его в таратайку, но только хвостом вперед.

Потом Маша достала ножницы и срезала у осла кусочек гривы. Осел с удивлением смотрел на Машу.

Маша села опять в таратайку и, сделав из гривы усы и бороду, наклеила их себе на лицо.

Осел вытаращил глаза и в ужасе начал пятиться.

Осел пятился и тащил за собой таратайку. И вот, таким образом, Маша и приехала в город.

1934

Заяц и ёж

Однажды ёж оступился и упал в реку. Вода в реке была холодная и ёж очень озяб. Хотел ёж на солнце погреться, а погода была пасмурная, солнце было покрыто облаками.

Сел ёж на полянку и стал ждать, когда солнце из-за облаков выглянет.

Сидит ёж на полянке. С него вода капает. Холодно ему.

Вдруг видит – бежит по полянке заяц.

– Эй, заяц! – крикнул ёж. – Пойди-ка сюда!

Подошёл заяц к ежу и говорит:

– Ты чего меня звал?

– Вот, – говорит ёж, – я давно хотел с тобой поговорить. Все говорят, что ты трус. Как тебе не стыдно?

– Да ты что? – удивился заяц. – Зачем же ты меня обижаешь?

– Потому, – сказал ёж, – что ты трус и я хочу научить тебя, как храбрым стать.

– Я и без твоей помощи очень храбрый, – сказал заяц. – Я и так ничего не боюсь.

– Нет, – сказал ёж, – ты трус, а вот я…

Ёж вдруг замолчал, открыл рот, закрыл глаза и поднял голову.

Заяц посмотрел на ежа и испугался.

– Что это с ним? – подумал заяц. – Он, должно быть, сумасшедший!

Заяц прыгнул в сторону и спрятался в кусты.

А ёж дернул головой и вдруг чихнул: апчхи! Потом ёж вытер лапкой нос, открыл глаза, посмотрел и видит: нету зайца.

– Вот так штука? – сказал ёж. – Куда же это он пропал? Эй, заяц, где ты?

А заяц сидит за кустом и молчит.

Ёж собрался домой пойти, но вдруг остановился, закрыл глаза, открыл рот, сначала немного, потом пошире, потом ещё шире и вдруг мотнул головой в сторону и громко чихнул: апчхи!

– Будьте здоровы! – сказал кто-то около ежа. Ёж открыл глаза и увидел перед собой зайца.

– Где ты был? – спросил его ёж.

– Как, где был? – сказал заяц. – Нигде не был. Так всё тут и стоял.

– Не может быть, – сказал ёж, – я тебя не видел. Я тебя даже крикнул, а ты…

Ёж вдруг замолчал, вытянул вперёд свой нос, потом поднял его кверху, потом поднял его ещё выше, потом ещё выше, потом зажмурил глаза, поднял нос ещё выше и вдруг опустил его к самой земле и громко чихнул: апчхи!

– У меня, кажется, начинается насморк, – сказал ёж, открывая глаза. И вдруг увидел, что заяц опять исчез.

Еж посмотрел кругом и почесал лапкой затылок.

– Нет, – сказал ёж. – Этот заяц просто… ап… ап… апчхи! – чихнул еж.

– Исполнение желаний! – сказал кто-то около ежа.

Ёж открыл глаза и увидел зайца.

– Да что же это такое? – сказал ёж, пятясь от зайца.

– А что? – спросил заяц.

– Послушай, – сказал ёж, – ты всё время был тут?

– Да, – сказал заяц, – я всё время тут стоял.

– Тогда я ничего не понимаю! – сказал ёж. – То ты исчезаешь, то опять… ап… ап… ап… апчхи!

Ёж осторожно открыл один глаз, но сейчас же закрыл его и открыл другой. Зайца не было.

– Он опять исчез! – сказал тихо ёж, открывая оба глаза. – Это не заяц, а просто… ап… ап… ап… апчхи!

– Будьте здоровы! – сказал заяц над самым ухом ежа.

– Караул! Спасите! – закричал ёж, сворачиваясь шариком и выставляя во все стороны свои острые иголки.

– Ты чего кричишь? – спросил заяц.

– Отстань! – закричал ёж. – Я на тебя смотреть боюсь! Ты всё время исчезаешь! Я ничего не понимаю! Уходи прочь!

– Подожди, – сказал заяц, – ты хотел научить меня как храбрым стать.

И с этими словами заяц опять прыг в кусты.

– Чтобы стать храбрым, – сказал ёж, высовывая мордочку, но вдруг увидел, что заяц опять исчез.

– Ай-ай-ай! Опять… апчхи! опять исчез! – закричал ёж и кинулся бежать.

Бежит ёж, остановится, чихнёт и дальше бежит. Чихнёт и опять бежит. А заяц выскочил из кустов и давай смеяться.

– Ха-ха-ха! – смеется заяц. – Вот храбрец нашёлся! меня храбрости учить хотел! Ха-ха-ха!

Вот какую историю рассказал мне мой знакомый дрозд.

Он сам это всё видел. Потому что невдалеке на дереве сидел.

Середина 1930-х

«Жила-была собака…»

Жила-была собака. Звали собаку Бу бу бу.

Закричишь: «Бу бу бу!» – и собака из-под кровати выбежит, то со стола соскочит, то из-под дивана вылезет.

Вот перед вами семь картинок. Посмотрите и скажите, на каких картинках собака есть, а на каких картинках собаки нет. И пока собаку на картинках ищете, то, чтобы скорее её найти, зовите потихонечку: «Бу бу бу! Бу бу бу!»

Про собаку Бубубу

Жила была очень умная собака. Звали ее Бубубу.

Она была такая умная, что умела даже рисовать.

И вот однажды она нарисовала картину. Но никто не мог понять, что было на картине нарисовано.

Прибежала Мышка-Малышка, посмотрела на картинку, понюхала раму и сказала:

– Нет, я не знаю, что на картине нарисовано. Может быть, сыр, пи-пи-пи! А может быть – свечка, пю-пю-пю?

Пришел петух Ерофей. Встал на цыпочки, посмотрел на картину и сказал:

– Нет, я не знаю, что на картине нарисовано. Может быть, это пшенная каша, ку-ка-ре-ку! А может быть – это деревянное корыто, ре-ку-ка-ре!

Пришла Уточка-Анюточка. Посмотрела на картину с одного бока и сказала:

 
Кря-кря-кря!
Это завитушка,
Кря-кря-кря!
Может быть, лягушка.
 

А потом посмотрела на картину с другого бока и сказала:

 
Кря-кря-кря!
Это не лягушка.
Кря-кря-кря!
Это завитушка!
 

Прибежала обезьяна Марья Тимофеевна, почесала бок, посмотрела на картину и сказала:

– Бал-бал-бал-бал.

Бол-бол-бол-бол.

– Эй! – крикнули обезьяне, – говори понятнее!

А она опять:

– Лок! вок! мок! рок!

Лук! Лак! Лик! Лек!

– А ну тебя! – крикнули обезьяне. – Непонятно ты говоришь!

А обезьяна почесала ногой затылок и убежала.

Наконец, пришел знаменитый художник Иван Иваныч Пнёв. Он долго ерошил волосы и смотрел на картину и наконец сказал:

– Нет, никто не знает, что нарисовано на картине, и я не знаю.

Тут вышла умная собака Бубубу, взглянула на свою картину и закричала:

– Ах-ах! Ав-ав! Да ведь картина-то повернута к вам не той стороной. Ведь вы смотрите на заднюю сторону картины. Вот смотрите!

И с этими словами собака Бубубу повернула картину.

Картина была такая замечательная, что мы решили напечатать ее в 1-м номере журнала «Чиж» 1936 года.

1935

«В прошлом году я был на ёлке…»

В прошлом году я был на ёлке у своих приятелей и подруг. Было очень весело.

На ёлке у Яшки —

играл в пятнашки,

на ёлке у Шурки —

играл в жмурки,

на ёлке у Нинки —

смотрел картинки,

на ёлке у Володи —

плясал в хороводе,

на ёлке у Лизаветы —

ел шоколадные конфеты,

на ёлке у Павлуши —

ел яблоки и груши.

А в этом году пойду на ёлку в школу —

там будет ещё веселее.

Ваня Мохов

1935?

Ломка костей

Был у меня приятель. Звали его Василий Петрович Иванов. В 10 лет он был уже ростом со шкаф, а к 15 годам он и в ширину так раздался, что стал на шкаф походить.

Мы с ним вместе в одной школе учились. В школе его так и звали «шкафом». Очень он был огромный.

И сила была в нем страшная. Мы на него всем классом нападали, а он нас, как щенят, раскидает в разные стороны, а сам стоит посередине и смеется.

Вышел однажды такой случай. Устроили мы в школе вечерний спектакль. И вот, во время самого спектакля, понадобилось зачем-то на сцену поставить кафедру. Кафедру надо было принести из класса, кафедра тяжелая, ну, конечно, обратились к Васе за помощью.

А надо сказать, что во всех классах лампочки были вывернуты, чтобы освещать зал и сцену. А потому в классах было темно.

Вася кинулся за кафедрой в класс, да в темноте вместо кафедры ухватился за печь, выломал ее из стены и выворотил в коридор. Потом пришлось этот класс ремонтировать и новую печь ставить. Вот какой сильный был мой приятель Вася Иванов.

Окончить школу Васе не удалось. К учению он был мало способен и сколько ни учился, так и не мог запомнить, сколько будет семью шесть. Память у него была плохая и сообразительность медленная.

Я из IV класса в V перешел, а Вася на второй год в IV остался. А потом и вовсе из школы ушел и уехал с родителями в Японию.

Вот в Японии-то с ним и произошел случай, о котором я хочу рассказать.

Приехал Вася с родителями в Японию. Родители решили Васю на какую-нибудь службу пристроить. Но служба не подыскивается. Разве если только грузчиком. Да уж очень это невыгодно.

Вот кто-то и сказал Васиным родителям: «Да вы, говорит, пристройте вашего сына борцом. Вон он какой у вас сильный. А японцы борьбу любят. Только они в этом деле большие мастера. Так что пусть ваш сын в их школе борцов поучится. И есть тут такая школа, где учитель японец, господин Курано, по-русски хорошо говорит. Так что вашему сыну там как раз удобно будет. Окончит школу и знаменитым борцом станет».

Обрадовались Васины родители.

– Где же, – говорят, – эта школа помещается?

– Там-то и там, – говорят им, – на такой-то японской улице.

Вот привели Васю родители в японскую школу борьбы. Вышел к ним старичок японец, маленький, желтенький, весь сморщенный, на сморчка похож, посмотрел на них и по-русски спрашивает:

– Вам кого, – спрашивает, – нужно?

– А нам, – говорят Васины родители, – нужно господина Курано, учителя японской борьбы.

Старичок японец посмотрел на Васю, ручки потер и говорит:

– Это я и есть Курано, мастер джиу-джитсу. А вы, я вижу, ко мне ученика привели.

– Ах! – говорят Васины родители, – вот он, наш сын. Научите его вашему искусству.

– Что ж, – говорит японский старичок, – видать, ваш сын довольно сильный молодой человек.

– О! – говорят Васины родители, – такой сильный, что просто ужас!

– Ну это, – говорит японский старичок, – еще не известно. А впрочем, если хотите, я могу взять его на испытание.

– Очень хотим, – говорят Васины родители. – Возьмите, пожалуйста.

И вот Вася остался на испытание у господина Курано, а Васины родители домой ушли.

– Идемте за мной, – сказал господин Курано и повел Васю за собой во внутренние комнаты.

Идет Вася за господином Курано и боится стену плечом задеть, чтобы дом не сломался, такой домик хрупкий, будто игрушечный.

Вот пришли они в комнату, устланную соломенными ковриками. Стены тоже соломенными ковриками обиты. А в комнате ученики господина Курано занимаются: хватают друг друга за руки, на пол валятся, опять вскакивают и друг друга через голову перебрасывают.

Господин Курано постоял немного, посмотрел, что-то по-японски полопотал, руками помахал и опять к Васе по-русски обращается:

– Пусть, – говорит, – мои ученики дальше занимаются, а мы с вами пойдемте вон в ту отдельную комнату.

Вошли они в пустую комнату, тоже обитую соломенными ковриками.

– Ну, – сказал господин Курано, – вы знаете, что такое джиу-джитсу?

– Нет, – говорит Вася, – не знаю.

– А это, – говорит господин Курано, – и есть наша наука борьбы. По-русски слово джиу-джитсу значит «ломка костей», потому что мы такие приемы знаем, что действительно одним ударом ладони даже берцовую кость сломать можем. Только вы не бойтесь, я вам костей ломать не буду.

– Да я и не боюсь, – сказал Вася, – я ведь крепкий.

– Ну, – говорит господин Курано, – на свою крепость вы особенно не надейтесь. Сейчас мы посмотрим, какая ваша крепость. Снимайте вашу куртку и засучите рукава. Я посмотрю, какие у вас на руках мускулы.

Вася снял куртку, засучил рукава и согнул руку. Мускулы на руке вздулись шарами. Японец ощупал Васину руку и покачал головой.

– Вот смотрите, – сказал господин Курано, – мы больше всего ценим вот этот мускул, который у вас довольно слабый.

С этими словами господин Курано засучил свой рукав и показал Васе свою худую и жилистую руку.

– Вот я руку сгибаю, – сказал господин Курано, – вы видите вот тут, сбоку на локте, шарик. Это и есть мускул, который мы ценим больше всего. А у вас-то он слабый. Ну ничего. Со временем и у вас будет крепкий. А теперь возьмите меня под мышки и поднимите.

Вася взял господина Курано под мышки и поднял его легко, как маленький пустой самоварчик.

– Так, – сказал господин Курано, – теперь поставьте меня обратно на землю.

Вася поставил господина Курано на пол.

– Хорошо, – сказал господин Курано, – некоторая сила у вас имеется. А теперь ударьте меня.

– Хы-хы! – сказал Вася. – Как же это я вас ударю?

– Атак, возьмите и ударьте! – сказал господин Курано.

– Мне как-то совестно! – сказал Вася.

– Ах! – с досадой сказал господин Курано. – Какие глупости! Говорят вам, ударьте меня! Ну? Ну, ударьте же!

Вася посмотрел на господина Курано. Это был маленький жиденький старичок, чуть не в два раза меньше Васи, с морщинистым личиком и прищуренными глазками. Один Васин кулак был не меньше головы господина Курано.

«Что же, – подумал Вася, – я его ударю, а он тут же и скончается».

– Ну же, ударьте меня! ударьте меня! – кричал господин Курано.

Вася поднял руку и нерешительно толкнул господина Курано в плечо.

Господин Курано слегка покачнулся.

– Это не удар! – крикнул он. – Надо бить сильнее!

Вася слегка ударил господина Курано в грудь.

– Сильнее! – крикнул господин Курано.

Вася ударил сильнее. Господин Курано покачнулся, но продолжал стоять на ногах.

– Сильнее! – крикнул он.

Вася ударил еще сильнее. Господин Курано сильнее покачнулся, но все же на ногах устоял. «Ишь ты», – подумал Вася.

– Сильнее! – крикнул господин Курано.

«Ладно же», – подумал Вася, развернулся и что есть силы ударил кулаком господина Курано. Но господина Курано перед Васей не оказалось, и Вася, не встретив сопротивления, пробежал несколько шагов и стукнулся об стену.

– Ишь вьюн какой! – сказал Вася.

А господин Курано уже опять стоял перед Васей и, гримасничая лицом, говорил:

– Не унывайте же, молодой человек! Еще раз ударьте меня, да посильнее!

«Ах так!» – подумал Вася, – «я тебя, сморчок, сейчас пристукну!» – и решил бить сильно, но осторожно, с расчетом, чтоб не упасть.

Вася размахнулся уже рукой, как вдруг сам получил в бок электрический удар. Вася вскрикнул и схватил господина Курано за шею. Но господин Курано нырнул куда-то вниз, и Вася вдруг потерял равновесие и, перелетев через японца, шлепнулся на пол.

– А! – крикнул Вася и вскочил на ноги. Но тут же получил по ногам удар и опять потерял равновесие.

Господин Курано схватил Васю за руки и дернул куда-то в сторону. Вася переступил ногами и опять почувствовал себя в устойчивом положении, но только собрался схватить господина Курано, как опять получил удар в бок и вдруг, очутившись головой вниз, чиркнул ногами по потолку и, перелетев через японца, опять шлепнулся на пол.

Вася вскочил, дико озираясь, но сейчас же опять полетел вокруг японца и очутился на полу в лежачем положении.

Совершенно ошалев, Вася вскочил с пола и кинулся к двери.

– Куда же вы? – крикнул ему господин Курано.

Но Вася выскочил в комнату, где занимались ученики господина Курано.

Растолкав их, он выбежал в коридорчик, а оттуда на улицу.

Домой Вася прибежал без куртки с всклокоченными волосами.

– Что с тобой? – вскрикнула Васина мама.

– Где твоя куртка? – вскричал Васин папа.

В Японии Васе не понравилось, и он вернулся обратно в Ленинград.

Теперь Василий Петрович Иванов живет в Ленинграде и служит в автобусном парке. Его работа заключается в том, что он перетаскивает с места на место испорченные автобусы.

Мне, как школьному товарищу, он рассказал историю с японским учителем джиу-джитсу, но вообще же рассказывать об этом он не любил.

1935