Текст книги "Проза, сценки, наброски"
Автор книги: Даниил Хармс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
(Молчание).
– Федя, а Федя?
– Да что вы, тётенька, с ума сошли?
– Ах! Ах! Повтори, как ты сказал!
– Нет, не повторю.
– Ну то-то! Знай своё место! Небось! Тоже!
23 февраля 1937 года
20.
Я подавился бараньей костью.
Меня взяли под руки и вывели из-за стола.
Я задумался.
Пробежала мышка.
За мышкой бежал Иван с длинной палкой.
Из окна смотрела любопытная старуха.
Иван, пробегая мимо старухи, ударил её палкой по морде.
21.
С прогулки возвратясь домой,
Я вдруг воскликнул: Боже мой!
Ведь я гулял четыре дня!
И что подумает родня?
22.
Погибли мы в житейском поле.
Нет никакой надежды боле.
О счастьи кончилась мечта.
Осталась только нищета.
3 апреля 1937 года
23. Обладать только умом и талантом слишком мало. Надо иметь ещё энергию, реальный интерес, чистоту мысли и чувство долга.
24. Вписываю сюда события сегодняшнего дня, ибо они поразительны. Вернее: особенно поразительно одно событие, я его подчеркну.
1) Мы вчера ничего не ели. 2) Утром я взял в сберкассе 10 руб., оставив на книжке 5, чтобы не закрыть счёта. 3) Зашёл к Житкову и занял у него 60 руб. 4) Пошёл домой, закупая по дороге продукты. 5) Погода прекрасная, весенняя. 6) Поехал с Мариной к Буддийской пагоде, взяв с собой сумку с бутербродами и фляжку с красным вином, разбавленным водой. 7) На обратном пути зашли в комиссионные магазин и увидели там фисгармонию Жадмейера двухмануального, копию с филармонической. Цена 900 руб. только! Но полчаса тому назад её купили! 7а) У Alexandrа видел замечательную трубку. 85 рублей. 8) Пошли к Житкову. 9) С Житковым узнали, кто купил фисгармонию и поехали по адресу: Песочная 31 кв. 46 Левинский. 10) Перекупить не удалось. 11) Вечер провели у Житкова.
4 апреля
15. Довольно праздности и безделья! Каждый день раскрывай эту тетрадку и вписывай сюда не менее полстраницы. Если нечего записать, то запиши хотя бы по совету Гоголя, что сегодня ничего не пишется. Пиши всегда с интересом и смотри на писание как на праздник.
11 апреля 1937 года
27.
Так начинается голод:
С утра просыпаешься бодрым,
Потом начинается слабость,
Потом начинается скука;
Потом наступает потеря
Быстрого разума силы,-
Потом наступает спокойствие,
А потом начинается ужас.
<4 октября 1937>
28.
Тебя мечтания погубят.
К суровой жизни интерес
Как дым исчезнет. В тоже время
Посол небес не прилетит.
Увянут страсти и желанья,
Промчится юность пылких дум...
Оставь! Оставь, мой друг, мечтанья,
Освободи от смерти ум.
4 октября 1937
29.
(Амфибрахий)
И рыбка мелькает в прохладной реке,
И маленький домик стоит вдалеке,
И лает собака на стадо коров,
И под гору мчится в тележке Петров,
И вьется на домике маленький флаг,
И зреет на нивах питательный злак,
И пыль серебрится на каждом листе,
И мухи со свистом летают везде,
И девушки, греясь на солнце, лежат,
И пчёлы в саду над цветами жужжат,
И гуси ныряют в тенистых прудах,
И день пробегает в обычных трудах.
25-26 октября 1937
–
Баронесса и Чернильница
Бобров (указывая на Христофора Колумба):
Христофор Колумб.
Хр. Колумб (указывая на Боброва):
Бобров.
Бобров:
Если вас интересует моё воспитание, то я скажу. Я скажу.
Христофор Колумб:
Да-да, скажите пожалуйста.
Бобров
Вот я и говорю. Что мне скрывать.
Христофор Колумб:
Очень, очень интересно!
Бобров:
Ну вот я скажу так: моё воспитание было какое? Приютское.
Христофор Колумб:
Ах, пожалуйста, пожалуйста.
Бобров:
Меня отец отдал в приют. А. (держит рот открытым. Христофор становится на цыпочки и заглядывает в рот Боброву).
Бобров:
Впрочем, я торговец (Христофор отскакивает).
Христофор Колумб:
Мне мне было интересно только посмотреть что у вас там... м... м...
Бобров:
Так-с. Я значит в приюте и влюбился в баронессу и в чернильницу.
Христофор Колумб:
Неужели вы влюбились!
Бобров:
Не мешай. Да влюбился!
Христофор Колумб:
Чудеса.
Бобров:
Не мешай. Да чудеса.
Христофор Колумб:
Как это интересно.
Бобров:
Не мешай. Да это интересно.
Христофор Колумб:
Скажите пожалуйста!
Бобров:
Если ты, Христофор Колумб, ещё что-нибудь скажешь...
Сцена быстро меняется. Бобров сидит и ест суп. Входит его жена в одной рубашке и с зонтом.
Бобров:
Ты куда?
Жена:
Туда.
Бобров:
Куда туда?
Жена:
Да вон туда.
Бобров:
Туда или туда?
Жена:
Нет, не туда, а туда.
Бобров:
А что?
Жена:
Как что?
Бобров:
Куда ты идешь?
Жена:
Я влюбилась в Баронессу и Чернильницу.
Бобров:
Это хорошо.
Жена:
Это хорошо, но вот Христофор Колумб засунул в нашу кухарку велосипед.
Бобров:
Бедная кухарка.
Жена:
Она бедная сидит на кухне и пишет в деревню письмо, а велосипед так и торчит из неё.
Бобров:
Да-да. Вот это случай. Я помню, у нас в приюте в 1887 году был тоже. Был у нас учитель. Так мы ему натёрли лицо скипидаром и положили в кухне под стол.
Жена:
Боже, да к чему же ты это говоришь?
Бобров:
А то ещё был случай.
Выходит Колбасный человек.
<11-30 ноября 1930>
–
x x x
В редакцию вошли два человека.
Оба сняли шапки и поклонились.
Один был курчавый, а другой совершенно лысый.
– Что вам угодно? – спросил редактор.
– Я писатель Пузырёв, – сказал совершенно лысый.
– А я художник Бобырёв,– сказал курчавый.
<1930>
–
x x x
Иван Петрович Лундапундов хотел съесть яблоко. Но яблоко выскользнуло из рук Ивана Петровича. Иван Петрович нагнулся, чтобы поднять яблоко, но что-то больно ударило Ивана Петровича по голове. Иван Петрович вскрикнул, поднял голову и увидел, что это было яблоко. Оно висело в воздухе.
Оказывается, кто-то приделал к потолку длинную нитку с крючком на конце. Яблоко зацепилось за крючок и не упало.
Морозов, Угрозов и Запоров пришли к Ивану Петровичу Лундапундову.
<1930>
–
x x x
Дорогой Саша, в этом (я для краткости говорю просто в "этом", но подразумеваю "в этом письме") я буду говорить только о себе. Я хочу, собственно говоря, описать свою жизнь. Очень жаль, что я не написал тебе предыдущего письма, а то я бы написал там всё, что и пропустил здесь.
Давай прибегнем к методу сравнения. Ты, скажем, живешь там в Ашхабаде каким-то образом. Назовем это для краткости "так". А я живу здесь, условно обозначая,– "Так так". Это я так уславливаюсь называть то и другое для того, чтобы в дальнейшем было легче и удобнее говорить о том и об этом. Если ты находишь, что обозначения "так" и "так так" неудобны, то можно называть так: ты живёшь неким образом, а я живу неким образом, но иначе. Пожалуй, остановимся на последнем обозначении.
Допустим, что я живу не "неким образом, но иначе", а таким же образом, как и ты. Что из этого следует? Для этого вообразим, а для простоты сразу же и забудем то, что мы только что вообразили. И теперь давай посмотрим, что получилось. Чуть-чуть не забыл тебе сказать, как я купил совершенно ненужное пальто. Хотя об этом я лучше расскажу потом. У меня был в гостях Игорь.
<1930>
–
x x x
Иван Фёдорович пришёл домой. Дома ещё никого не было. Кот по имени Селиван сидел в прихожей на полу и что-то ел.
– Ты что это ешь? – спросил кота Иван Фёдорович. Кот посмотрел на Ивана Фёдоровича, потом на дверь, потом в сторону и взяв что-то невидное с полу начал опять есть.
Иван Фёдорович прошёл на кухню мыть руки. В кухне на плите лежала маленькая чёрненькая собачка по имени Кепка. Иван Фёдорович любил удивить людей и некоторые вещи делал шиворот на выворот. Он нарочно приучил кота Селивана сидеть в прихожей, а собаку Кепку лежать на плите.
– Что Кепка? Лежишь? – сказал Иван Фёдорович, намылив руки. Кепка на всякий случай села и оскалила правый клык, что означало улыбку.
<1930-1931>
–
x x x
В Америке в каждой школе висит плакат:
"Каждый мальчик и каждая девочка должны есть горячую овсянку."
– Я не хочу горячей овсянки,– сказал Том Плампкин.
– Она такая паршивая,– сказал Дэви Чик.
– И вонючая,– сказал Том Плампкин.
– И щёлкает на зубах,– сказал Дэви Чик.
Том Плампкин достал из кармана кусок бумажки. сложил её фунтиком, переложил туда с тарелки овсянку, и спрятал фунтик обратно в карман.
Дэви Чик достал из кармана металлическую баночку из-под зубного порошка и тоже переложив туда свою овсянку спрятал баночку в карман.
<1930-1931>
–
Пиеса для мужчин и женщин
Выходит Ж., постояла и ушла.
Выходит М. постоял и ушел.
Выходит Ж. постояла и ушла.
Выходит Ж. со стороны М.
Ж. (монолог):
Люблю цветы искать на речке
плыть мимо хижин, спать в траве.
Я жду мужчину. Он в косоворотке.
Он в колечке.
Он ходит весь на рукаве.
Он живет на горе.
Мы скорей на пароходе
в Амстердам
в Амстердам
к брату милому Володе
которого нету там,
он за мною в сапогах
я в косынке от него
ахах ахах!
вы не знаете всего.
М. (входит):
бабушка
<1930-1931>
–
<Дуэт. Дербантова и Кукушин-Дергушин>
Дербантова (бегая по саду и тыча пальцем в разные стороны):
Жик! Жик! Жик!
Кукушин-Дергушин:
Что-то вы, Анна Павловна, больно разошлись.
Дербантова:
Жик! Жик! Жик!
К.-Д.:
Анна Павловна!
Дерб. (останавливаясь):
Что?
К.-Д.:
Я говорю, что вы, Анна Павловна, больно разошлись.
Дерб.:
Нет.
К.-Д.:
Что нет?
Дерб.:
Не разошлась.
К.-Д.:
То есть как?
Дербантова:
Да вот так, не разошлась!
К.-Д.:
Странно.
Дерб.:
Очень.
К.-Д. (подумав):
Анна Павловна!
Дерб.:
Что?
К.-Д.:
Видите ли, Анна Павловна, вы человек уже не молодой, я тоже.
Дерб.:
Я помоложе вас.
К.-Д.:
Ну да, конечно помоложе!
Дерб.:
Ну то-то же!
К.-Д.:
(раскланиваясь в публику): Первое действие закончено.
Дерб.:
Теперь начнёмте второе действие.
К.-Д.:
Начинаем!
Дербантова (тыкая пальцем во все стороны):
Жик! Жик! Жик!
Кукушин-Дергушин:
В ваши лета, Анна Павловна, так шалить не полагается.
<1930-1934>
–
Бог подарил покой
Мистерия времяни и покоя
Фараон Тут Анх-Атон:
Успею встать
Успею лечь
Успею умереть и вновь родиться
держу в руках трон, яблоко и мочь
сумею от всякого черта загородиться
<1931>
–
Ссора
Куклов и Богадельнев сидят за столом, покрытым клеенкой, и едят суп.
Куклов:
Я принц.
Богадельнев:
Ах, ты принц!
Куклов:
Ну и что же из этого, что я принц?
Богадельнев:
А то, что я в тебя сейчас супом плесну!
Куклов:
Нет, не надо!
Богадельнев:
Почему же это не надо?
Куклов:
А это зачем же в меня супом плескать?
Богадельнев:
А ты думаешь, ты принц, так тебя и супом облить нельзя?
Куклов:
Да, я так думаю!
Богадельнев:
А я думаю наоборот.
Куклов:
Ты думаешь так, а я думаю так!
Богадельнев:
А мне плевать на тебя!
Куклов:
А у тебя нет никакого внутреннего содержания.
Богадельнев:
А у тебя нос похож на корыто.
Куклов:
А у тебя такое выражение лица, будто ты не знаешь, куда сесть.
Богадельнев:
А у тебя веретенообразная шея!
Куклов:
А ты свинья!
Богадельнев:
А я вот сейчас тебе уши оторву.
Куклов:
А ты свинья.
Богадельнев:
Я вот тебе уши оторву!
Куклов:
А ты свинья!
Богадельнев:
Свинья? А ты кто же?
Куклов:
А я принц.
Богадельнев:
Ах ты принц!
Куклов:
Ну и что же из того, что я принц?
Богадельнев:
А то, что я в тебя сейчас супом плесну!
и т. д.
20 ноября 1933 года.
–
x x x
Володя Зайцев подошел к Васе Пирогову и сказал:
– Вася, где находится Австралия, в Африке или в Америке?
– Не знаю,– сказал Вася,– но кажется в Африке.
<1933>
–
x x x
– Вот,– сказал Петя,– сейчас я покажу фокус.
– Ну да,– сказал Коля.– Знаем мы эти фокусы!
– Не веришь? – сказал Петя.– А вот смотри. Видишь у меня в этой руке ничего нет, а в этой руке мячик.
– Подожди,– сказал Коля.– Покажи-ка мне этот мячик.
<1933>
–
x x x
Вбегает Рябчиков с кофейником в руке.
Рябчиков:
Хочу пить кофе. Кто со мной?
Анна:
Это настоящий кофе?
Хор:
Кофе кофе поднимает
поднимает нашу волю
пьющий кофе понимает
понимает свою долю.
Рябчиков:
Где сахар?
Хор:
Сахар Сахар
тает от огня
Сахар Сахар
любимая птица коня.
Конь:
Я сахаром жить готов. Почему же нет?
Анна:
Конь пойди сюда, возьми у меня с ладони кусочек сахара.
(Конь слизывает сахар с ладони Анны)
Конь:
Ах как вкусно! Ах как сладко!
Рябчиков:
Где молоко?
Хор:
Молоко стоит в кувшинах
Молоко забава коз
в снежных ласковых вершинах
молоко трясёт мороз
и молочные ледяшки
наше горло больно режут
Ах морозы больно тяжко
ломят кости, после нежат
от мороза гибнет зверь
запирайте крепче дверь!
чтобы в скважины и щели
не пробрался к нам мороз
мы трясёмся, мы в постели
уж и лампы нам не нужны
тьма кругом во тьме доска
мы стрекозы
гибнем дружно
света нет. кругом тоска.
Анна:
Ну садитесь пить душистый
черный, клейкий и густой
кофе ласковый, пушистый
Хор:
Мы не можем, мы с тоской.
Рябчиков:
А где, хозяйка, чайная серебряная
ложечка?
Хозяйка (все та же Анна):
Ложечка растопилась. Она лежала на плите и растопилась.
Хор:
Все серебряные вещи
Туго плавки туго плавки
вы купите воск и клещи
в мелочной дорожной лавке.
<1933>
–
Пиеса
1 Действие
Кока Брянский:
Я сегодня женюсь.
Мать:
Что?
Кока Бр.:
Я сегодня женюсь.
Мать:
Что?
Кока Бр.:
Я говорю, что сегодня женюсь.
Мать:
Что ты говоришь?
Кока:
Се-го-во-дня-же-нюсь!
Мать:
Же? что такое же?
Кока:
Же-нить-ба!
Мать:
Ба? Как это ба?
Кока:
Не ба, а же-нить-ба!
Мать:
Как это не ба?
Кока:
Ну так, не ба и всё тут!
Мать:
Что?
Кока:
Ну не ба. Понимаешь! Не ба!
Мать:
Опять ты мне это ба. Я не знаю, зачем ба.
Кока:
Тьфу ты! же да ба! Ну что такое же! Сама-то ты не понимаешь, что сказать просто же – бессмысленно.
Мать:
Что ты говоришь?
Кока:
Же, говорю, бессмысленно!!!
Мать:
Сле?
Кока:
Да что это в конце концов! Как ты умудряешься это услыхать только кусок слова, да ещё самый нелепый: сле! Почему именно сле!
Мать:
Вот опять сле.
Кока Брянский душит мать. Входит невеста Маруся.
<1933>
–
Фома Бобров и его супруга
Комедия в 3-х частях
Бабушка Боброва (раскладывает пасьянс):
Ну и карта же идет. Все шиворот навыворот! Король. Ну, куда мне его сунуть? Когда нужно, ни одной пятёрки нет. Вот бы сейчас пятерку! Сейчас будет пятерка. Тьфу ты, опять король!
(Швыряет карты на стол с такой силой, что со стола падает фарфоровая вазочка и разбивается)
Бабушка:
Ах! Ах! Батюшки! Вот чортовы карты! (Лезет под стол и собирает осколки) Из этого уж не склеишь. А хорошая вазочка была. Такой больше не достать. Вон ведь куда залетел! (тянется за осколком)
(В комнату входит Бобров)
Бобров:
Бабушка! Что это вы под стол залезли?
Бабушка:
Ну, ладно, ладно. Тебе чего надо?
Бобров:
Да вот, пришел спросить: не найдется ли у вас цибика чая?
Бабушка:
Ну-ка, помоги мне из-под стола вылезти.
Бобров:
Вы что, уронили что-нибудь? Ах, вазочку разбили!
Бабушка (передразнивает):
Ва-азочку разбили?
(Бобров помогает бабушке подняться. Но как только он ее отпустил, бабушка опять села на пол)
Бобров:
Ах, опять сели!
Бабушка:
Села, ну и что же?
Бобров:
Разрешите помочь. (Поднимает бабушку)
Бабушка:
Вот карта плохо шла. Я и так и эдак... Да ты меня за руки не тяни, а возьми под мышки. Всё,, знаешь ли, король за королем. Мне пятерка нужна, а тут всё короли идут.
(Бобров отпускает бабушку, и бабушка опять садится на пол)
Ах!
Бобров:
Господи! Вы опять сели.
Бабушка:
Да что ты пристал: сели да сели! Чего тебе от меня нужно?
Бобров:
Я пришел попросить у вас цибик чая.
Бабушка:
Знаю уж. Говорил уже. Не люблю двадцать раз то же самое выслушивать. Только и знаешь: Ах, опять сели! и цибик чая. Ну, чего смотришь! Подними, говорят тебе.
Бобров (поднимая бабушку):
Я уж вас, разрешите, и в кресло посажу.
Бабушка:
А ты поменьше разговаривай, а лучше поднимай как следует. Я хотела тебе сказать, да чуть не забыла: ведь дверь-то у меня в спальной опять плохо запирается. Верно, ты всё кое-как сделал.
Бобров:
Нет, я скобу на шурупчиках поставил.
Бабушка:
А ты думаешь, я понимаю, что это за скобка да шурупчики. Меня это не касается. Мне надо, чтобы дверь запиралась.
Бобров:
Она потому и не запирается, что шурупчики в древесине не сидят.
Бабушка:
Ну, ладно, ладно, это уж там твое дело. Мне надо только... Ах! (опять садится на пол)
Бобров:
Господи!
Бабушка:
Да ты что, решил меня об пол бросать с умыслом? Издеваться решил? Ах, ты, негодяй. Ну, просто ты негодяй, и лучше уходи!
Бобров:
Да я, бабушка, честное слово, хотел вас на кресло посадить.
Бабушка:
Я тебе что сказала? Чтобы ты уходил вон. А ты чего не уходишь! Ну, чего же ты не уходишь? Ты слышишь? Уходи вон! Ну? Убирайся вон!
(Бобров уходит)
Бабушка:
Вон! Вон! Вон! Убирайся вон! Скажите, какой мерзавец! (Поднимается с пола и садится в кресло) А жена его просто неприличная дама. Дома ходит совершенно голой и даже меня, старуху, не стесняется. Прикроет неприличное место ладонью, так и ходит. А потом этой рукой за обедом хлеб трогает. Просто смотреть противно. Думает, что уж если она молодая да красивая, так уж ей всё можно. А сама, неряха, у себя, где полагается, никогда, как следует, не вымоет. Я, говорит, люблю, чтобы от женщины женщиной пахло! Я, как она придет, так сразу баночку с одеколоном к носу. Может быть, мужчинам это приятно, а меня, уж извините, увольте от этого. Такая бесстыдница! Ходит голой без малейшего стеснения. А когда сидит, то даже ноги, как следует, не сожмет вместе, так что всё напоказ. А там у нее, ну, просто всегда мокро. Так, другой раз, и течет. Скажешь ей: ты бы хоть пошла да вымылась, а она говорит: ну, там не надо часто мыть, и возьмет, платочком просто вытерет. Это ещё хорошо, если платочком, а то и просто рукой. Только еще хуже размажет. Я никогда ей руки не подаю, у нее вечно от рук неприлично пахнет. И грудь у нее неприличная. Правда, очень красивая и упругая, но такая большая, что, по-моему, просто неприлично. Вот уж Фома жену нашел себе! Чем она его окрутила, не понимаю!
<1933>
–
x x x
Петр МИхайлович:
Вот этот цветок красиво поставить сюда. Или, может быть, лучше так? Нет, так, пожалуй, уж очень пёстро. А если потушить эту лампу, а зажечь ту? Так уж лучше. Теперь сюда положим дорожку, сюда поставим бу тылку, тут рюмки, тут вазочка, тут судочек, тут баночка, а тут хлеб. Очень красиво. Она любит покушать. Теперь надо рассчитать так, чтобы только одно место было удобно. Она туда и сядет. А я сяду как можно ближе. Вот поставлю себе тут вот этот стул. Выйдет, что мне больше некуда сесть, и я окажусь рядом с ней. Я встречу её, будто накрываю на стол и не успел расставить стулья. Все выйдет очень естественно. А потом, когда я окажусь рядом с ней, я скажу: "Как хорошо сидеть с вами". Она скажет: "Ну чего же тут хорошего?" Я скажу: "Знаете, мне просто с вами лучше всего. Я, кажется, немножко влюбился в вас". Она скажет... Или нет, она просто смутится и покраснеет или опустит голову. А я, с этого места, наклонюсь к ней и скажу: "Вы знаете, я просто влюбился в вас. Простите меня". Если она опять промолчит, я склонюсь к ней ещё ближе... Лучше бы конечно пересесть к ней на диванчик. Но это может её испугать. Придется со стула. Вот не знаю, дотянусь ли? Если она будет сидеть прямо, то, пожалуй, дотянусь, но если она отклонится к стенке, то, пожалуй, не дотянуться. Я ей скажу: "Мария Ивановна, вы разрешаете мне влюбиться в вас?" – нет, это глупо! Я лучше так скажу: "Мария Ивановна! Хорошо ли, что наша дружба перешла вон во что!" Нет, так тоже не годится! Вообще надо её поцеловать, но сделать это надо постепенно. Неожиданно нельзя.
(Входит Илья Семёнович)
Ил. Сем.:
Петя, к тебе сегодня никто не придет?
Петр Михайлович:
Нет, придет, дядя.
Ил.Сем.:
Кто?
П. М.:
Одна знакомая дама.
Ил.Сем.:
А я шел сейчас по улице и думал, что бы если у людей на голове вместо волос росла бы медная проволока?
П. М.:
А зачем, дядя?
Ил.Сем.:
А здорово было бы! Ты представь себе, на голове вместо волос яркая медная проволока! Ты знаешь, тебе это было бы очень к лицу. Только не тонкая проволока, а толстая. Толще звонковой. А ещё лучше не проволока, а гвозди. Медные гвозди! даже с шапочками. А знаешь что? Лучше не медные, это похоже на рыжие волосы, а лучше платиновые. Давай закажем себе такие парики!
П. М.:
Нет, мне это не нравится.
Ил.Сем.:
Напрасно. Ты не вошел во вкус. Ах! (опрокидывает вазочку с цветком)
П. М.:
Ну смотри, сейчас ко мне придут гости, а ты всё тут перебил. И скатерть вся мокрая.
Ил.Сем.:
Скорей Петя, снимай всё со стола. Мы повернем скатерть тем концом сюда, а тут поставим поднос.
П. М.:
Подожди, не надо снимать.
Ил. Сем.:
Нет нет, надо повернуть скатерть. Куда это поставить?
(Ставит блюдо с салатом на пол)
П. М.:
Что ты хочешь делать?
Ил. Сем.:
Сейчас. Сейчас!
(Снимает все со стола)
П. М.:
Дядя. Дядя! Оставьте это!
(Звонок)
Это она.
Ил. Сем.:
Скорей поворачивай скатерть. (Попадает ногой в салат) Ох, Боже мой! Я попал в салат!
П. М.:
Ну зачем вы всё это выдумали!
Ил. Сем.:
Тряпку! Все в порядке. Неси тряпку и иди отпирай дверь. (роняет стул)
П. М.:
Смотрите, вы рассыпали сахар!
Ил.Сем.:
Это ничего. Скорей давай тряпку!
П. М.:
Это ужасно. (Поднимает с пола тарелки) Что вы делаете?
Ил. Сем.:
Я пролил тут немного вина, но сейчас вытру диван своим носовым платком.
П. М.:
Вы лучше оставьте это всё. (Звонок) Оставьте всё в покое! (Убегает)
Ил.Сем.:
Ты скажи ей, что я твой дядя, или лучше скажи, что я твой двоюродный брат... (снимает со стола тарелки и ставит их на диван) Скатерть долой! Теперь можно всё поставить. (Бросает скатерть на пол и ставит на стол блюда с пола) Чорт возьми весь пол в салате!
(Входит Мария Ивановна в пальто, а за ней Петр Михайлович)
П. М.:
Входите, Мария Ивановна. Это мой дядя. Познакомьтесь.
Ил. Сем.:
Я Петин дядя. Очень рад. Мы с Петей не успели накрыть на стол... Тише, тут на пол попал салат!
М. И.:
Благодарю вас.
П. М.:
Снимите пальто.
Ил.Сем.:
Разрешите я помогу вам.
П. М.:
Да вы, дядя. не беспокойтесь, я уже помогаю Марии Ивановне.
Ил.Сем.:
Простите, тут у нас не накрыт ещё стол. (Запутывается ногами в скатерти)
М. И.:
Вы упадёте! (Смеётся)
Ил.Сем.:
Простите, тут, я думал, ничего нет, а тут эта скатерть упала со стола. Петя, подними стул.
М. И.:
Подождите, я сама сниму ботинки.
Ил. Сем.:
Разрешите мне. Я уж это умею.
П. М.:
Дядя, вы лучше стул поставьте на место!
Ил. Сем.:
Хорошо хорошо! (ставит стул к стене)
(Молчание. Все стоят на месте. Проходит минута)
Ил.Сем.:
Мне нравится причёска на пробор.
Мне хочется иметь на голове забор
Мне очень хочется иметь на голове забор.
который делит волосы в серёдке на пробор.
П.М.:
Ну вы просто дядя выдумали что-то очень странное!
М. И.:
Можно мне сесть сюда?
П. М.:
Конечно. Конечно. Садитесь!
Ил.Сем.:
Садитесь конечно! Конечно!
П.М.:
Дядя!
Ил.Сем.:
Да да да.
(М.И. садится на диван. Дядя достает из рта молоток)
П. М.:
Что это?
Ил.Сем.:
Молоток.
М.И.:
Что вы сделали? Вы достали его изо рта?
Ил.Сем.:
Нет нет, это пустяки!
М. И.:
Это фокус? (Молчание)
М. И.:
Стало как-то неуютно.
П. М.:
Сейчас я накрою на стол и будет лучше.
М. И.:
Нет, Петр Михайлович, вы ужасны!
П.М.:
Я! Почему я ужасен?
М. И.:
Ужасно! Ужасно! (Дядя на цыпочках выходит из комнаты).
М. И.:
Почему он ушёл на цыпочках?
П.М.:
Я очень рад, что он ушел. (Накрывавет на стол.) Вы простите меня за беспорядок.
М.И.:
Я когда шла к вам, то подумала, что лучше не ходить. Надо слушаться таких подсказок.
П. М.:
Наоборот, очень хорошо, что вы пришли.
М.И.:
Не знаю, не знаю.
(П. М. накрывает на стол)
П. М.:
Весь стол в салате! и сахар просыпан! Слышите как скрипит под ногами? Это очень противно! Вы завтра станете всем рассказывать, как у меня было.
М. И.:
Ну, может быть кому-нибудь и расскажу.
П. М.:
Хотите выпить рюмку вина?
М.И.:
Нет спасибо я вино не пить не буду. Сделайте мне бутерброд с сыром.
П. М.:
Хотите чай?
М. И.:
Нет, лучше не стоит. Я хочу скоро уходить. Только вы меня не провожайте.
П.М.:
Я сам не знаю, как надо поступить. На меня напал столбняк.
М.И.:
Да да, мне лучше уйти.
П. М.:
Нет, по-моему лучше вам не уходить сразу. Вы должны меня великодушно простить...
М. И.:
Зачем вы так говорите со мной?
П. М.:
Да уж нарочно говорю так.
М. И.:
Нет это просто ужасно всё.
П. М.:
Ужасно! Ужасно! Ужасно!
(Молчание)
П. М.:
Мне всё это страшно нравится! Мне нравится именно так сидеть с вами.
М. И.:
И мне тоже.
П. М.:
Вы шутите, а я правду говорю. Мне честное слово всё это нравится!
М.И.:
У вас довольно прохладно (вынимает изо рта молоток).
П. М.:
Что это?
М. И.:
Молоток.
П. М.:
Что вы сделали? Вы достали его изо рта!
М.И.:
Он мне сегодня весь день мешал вот тут (показывает на горло)
П. М.:
Вы видите в моих глазах продолговатые лучи.
они струятся как бы косы
и целый сад шумит в моих ушах
и ветви трутся друг о друга.
и ветром движутся вершины
и ваши светлые глаза
как непонятные кувшины
мне снятся ночью. Боже мой!
М.И.:
К чему вы это говорите?
Мне непонятна ваша речь.
Вы просто надо мной смеетесь.
вы коршун я снегирь
вы на меня глядите слишком яростно
и слишком часто дышите
Ах не глядите так! Оставьте!
Вы слышите?
П.М.:
<1933>
–
Объяснение в любви
Водевиль
Он:
Тут никого нет. Посижу-ка я тут.
Она:
А, кажется, я одна. Никто меня не видит и не слышит.
Он:
Вот хорошо, что я один. Я влюблён и хочу об этом подумать.
Она:
Любит ли он меня? Мне так хочется, чтобы он сказал мне это. А он молчит, всё молчит.
Он:
Как бы мне объясниться ей в любви. Я боюсь, что она испугается и я не смогу её больше видеть. Вот бы узнать, любит она меня или нет.
Она:
Как я его люблю! Неужели он это не видит. А вдруг заметит и не захочет больше со мной встречаться.
<1933>
–
x x x
В Америке жили два американца, мистер Пик и мистер Пак. Мистер Пик служил в конторе, а мистер Пак служил в банке. Но вот однажды мистер Пик пришел в свою контору, а ему говорят: "вы у нас больше не служите". А на другой день мистеру Паку то же самое сказали в банке. И вот мистер Пик и мистер Пак остались без места. Мистер Пик пришел к мистеру Паку и сказал:
– Мистер Пак!
– Что? Что? что? что? Ты спрашиваешь: что нам делать? что нам делать! Ты спрашиваешь: что нам делать?
– Да,– сказал мистер Пик.
– Ну вот, ну вот, ну вот, ну вот! Ну вот видишь, что получилось? Вот видишь? Вот видишь, какая наша история!
– Да,– сказал мистер Пик и сел на стул, а мистер Пак принялся бегать по комнате.
– Сейчас у нас, сейчас тут у нас... Я говорю у нас тут в Соединенных штатах. Американских Соединенных штатах. В Соединенных штатах Америки, тут, у нас... ты понимаешь где?
<1933>
–
x x x
Леонидов:
Я утверждаю, что когда мы к нему подошли, он от нас отошёл и потом ушёл.
Григорьев:
Да он ушёл, но не потом.
Л:
Он ушел именно потом. Сначала отошёл, а потом ушёл.
Г:
Ну зачем так говорить, когда он ушёл вовсе не потом.
Л:
Мы к нему подошли?
Г:
Да.
Л:
Он отошёл?
Г:
Да.
Л:
А потом ушёл!
Г:
Ну вот опять! Не потом он ушёл! Честное слово, не потом!
Л:
Клянитесь, сколько вам угодно! А он именно отошёл, а потом ушёл.
Г:
Не потом.
Л:
Именно потом!
Г:
Не потом, потому что потом он отошёл, а сначала не ушёл.
Л:
Это ваше мнение! А моё, что он ушёл.
Г:
<1934-1936>
–
x x x
Нина:
Вы знаете! А? Вы знаете? Нет, вы слышали? А?
Вар.Мих.:
Что такое? А? Что такое?
Нина:
Нет, вы только подумайте! Варвара Михайловна! Вы только подумайте!
Вар.Мих.:
Что такое? А? Что такое?
Нина:
Да вы представте себе. Варвара Михайловна! Вы представте себе!
Вар.Мих.:
Да что такое, в конце концов! Что такое?
Нина:
Нет, вы послушайте, Варвара Михайловна! Ха-ха-ха.
Вар.Мих.:
Да я слушаю, слушаю! Что такое?
Нина:
Ха-ха-ха! Ну и королева!
Вар.Мих.:
Глупость какую-то несешь!
Нина:
Действительно королева!
Вар.Мих.:
Глупость какую-то несешь!
Нина:
Наш-то! Столбовой! Старый хрен! Тоже туда!
Вар. Мих. Куда туда?
Нина:
Да, всё туда же! За Елизаветой поволокся!
Вар.Мих.:
Как поволокся?
Нина:
Да влюбился!
Вар. Мих.:
Да кто влюбился?
Нина:
Да наш столбовой дворянин! Старый хрыч Обернибесов!
Вар.Мих.:
Обернибесов?!
Нина:
В том-то и шутка, что Обернибесов!
Вар.Мих.:
Аполлон Васильевич!
Нина:
Ну да! Ведь вы подумайте!
Вар.Мих.:
Просто не понимаю, что в ней хорошего! Почему все мужчины с ума сошли?
Нина:
Вы смотрите: Володя Кнутиков с ума сошел! Сергей Иванович с ума сошел!..
Вар.Мих.:
Ничего в ней нет интересного!
Нина:
Елдыгин с ума сошел!..
Вар.Мих.:
Ничего в ней нет интересного!
Нина:
В том-то и шутка! Ничего в ней нет интересного!
Вар.Мих.:
Просто не понимаю, почему все мужчины с ума сошли!
Нина:
Не такая уж она красавица!
Вар.Мих.:
По-моему, просто некрасива!
Нина:
Ничего в ней нет интересного!
Вар. Мих.:
Совершенно не интересна!
<1934-1936>
–
x x x
Антон Антонович Бобров:
Я вам сейчас спою куплеты
про смерть, любовь и про рожденье
На все вопросы дам ответы.
Гасите в зале освещенье.
Алексей Кузмич Фингер (из-за кулис):
Антон Антонович! Вы не то поёте.
Ант. Ант. Бобров:
В день восторга общих масс
рассмешить хочу я вас
Но для этих разных штук
мне не хватит ног и рук
вот я сев на стул верхом
крикну в рупор петухом
вызвать смех на ваших рожах
очень трудно. Те, кто в ложах
с небольшой в руках коробкой
шоколадных бонбоньер
озарясь улыбкой робкой
рожу прячет за барьер.
<1934-1936>
–
x x x
Мария и Аня обращали на себя внимание. Обе такие хорошенькие в своих красных шапочках.
– Я видела женщину-милиционера,– сказала Аня,– она была в шароварах и металлическом шлеме.
– Ах,– сказала Мария,– это очень смешно. Я видела вчера, как по каналу шёл милиционер и нёс на руках красный свёрток. Когда я подошла ближе, я увидела, что это он несёт ребёнка в красном одеяле. А через несколько шагов я встретила опять милиционера с ребёнком в красном одеяле. Немного погодя я встретила опять милиционера с ребёнком и опять в красном одеяле. Это было очень смешное шествие милиционеров с детьми на руках, завёрнутых в красные одеяла. Оказалось, что женщины милиционеры идут из "Охраны материнства и младенчества", где их детям выдали стандартные красные одеяла.
– Они были в шлемах? – спросила Аня.
– Да,– сказала Мария.– Вот сейчас мы взойдем на мост и там я покажу вам, откуда Андрей Михайлович увидел в Фонтанке утопленника.
– Андрей Михайлович говорили, что первый увидел утопленника Шагун,-сказала Аня.
– А нет, Аня, вы все перепутали.
<1934-1937>
–
x x x
Швельпин:
Удивительная история! Жена Ивана Ивановича Никифорова искусала жену Кораблёва! Если бы жена Кораблёва искусала бы жену Ивана Ивановича Никифорова, то всё было бы понятно. Но то, что жена Ивана Ивановича Никифорова искусала жену Кораблёва, это поистине удивительно!
Смухов:
А я вот нисколько не удивлён.
Ремарка. Варвара Семёновна кидается и кусает Антонину Антоновну.
<1934-1937>
–
Воспитание
Один матрос купил себе дом с крышей. Вот поселился матрос в этом доме и расплодил детей. Столько расплодил детей, что деваться от них стало некуда. Тогда матрос купил няньку и говорит ей: "Вот тебе, нянька, мои дети. Няньчи их и угождай им во всём, но только смотри, чтобы они друг друга не перекусали. Если же они очень шалить будут, ты их полей скипидаром или уксусной эссенцией. Они тогда замолкнут. А потом ещё вот что, нянька, ты конечно любишь есть. Так вот уж с этим тебе придётся проститься. Я тебе есть давать не буду".
– Постойте, да как же так? – испугалась нянька.– Ведь всякому человеку есть нужно. "Ну, как знаешь, но только пока ты моих детей няньчишь,– есть не смей!" Нянька было на дыбы, но матрос стегнул её палкой и нянька стихла.
