Текст книги "Дорога судьбы"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
– Да что он, черт побери, понимает? Он разбирается только в своем винограде. Поймите, ради Бога, что я мужчина!
Андре поднялся на ноги. Ему стоило большого труда сдержать себя.
– И мой сын тоже. Он приходится тебе сводным братом, и я попросил бы тебя говорить о нем с уважением, Джонатан!
Они смерили друг друга взглядом, и Джон отступил. Он не был глуп и понимал, что Андре слов на ветер не бросает. Затем он посмотрел на Сабрину и намекнул, что им пора уходить: у него есть планы на вечер. Завтра они встретятся на церемонии, потом пообедают с ним и его другом, а послезавтра все вместе поедут в Нью-Йорк. Через три дня Джон отправится в плавание на «Нормандии». Все-таки он сумел самостоятельно найти деньги на столь дорогое путешествие... На Сабрину это произвело впечатление. А они с Андре заодно повидаются с Амелией.
– До завтра, Джон. – Сабрина хотела поцеловать сына в щеку, но тот демонстративно повернулся к ним спиной. – Жаль, что он принял все так близко к сердцу, – сказала она Андре, когда они на такси возвращались в отель.
– А ты ждала чего-то другого? Он еще слишком молод. – Андре похлопал ее по руке. – Четыре года в этом возрасте очень большая разница. Антуан уже мужчина, а Джон еще ребенок. Может быть, он чувствует угрозу своему наследству?.. Дом... Земли в Напе...
Это не приходило ей в голову... Интересно, подумал ли об этом Джон?
– Может быть, ты и прав, – кивнула она. – Но подумать только, что случилось с Камиллой!
– И поделом ей! – Андре взглянул на Сабрину. – Она была злая, жадная, порочная, ни на что не способная женщина. Лучше бы она умерла тогда, много-много лет назад, когда об этом заявил твой отец.
Он так и не простил Камиллу. Шесть долгих месяцев она мучила Сабрину, а та беспомощно ждала суда, чтобы защитить себя.
– Странно, но я ничего не чувствую. – В этом было трудно признаться.
Она только что узнала о смерти матери, но осталась к этому совершенно равнодушна.
– Джон очень переживает. Он знал ее четыре года. Видно, у них было много точек соприкосновения.
Сабрина улыбнулась. Ей понравилось его выражение «atomes crochus» – сцепленные атомы, сродство душ. Как ни досадно, так оно и было. Андре абсолютно прав.
На следующий день они присутствовали на церемонии выпуска. Все прошло без сучка и задоринки. Сабрина даже всплакнула, когда увидела в рядах выпускников своего сына. Несмотря на размолвки с Джоном, она гордилась сыном... Она дала ему образование, хотя для этого ей пришлось продать рудники, дом в Напе, сады вокруг дома Терстонов... Она сделала свое дело, а он сделал свое. Им обоим было чем гордиться и что праздновать. Вечером они отметили это событие в ресторане. Джон подвыпил, но Андре и Сабрина прекрасно понимали его. Он вел себя лучше, чем обычно; зато в поезде на Нью-Йорк Джон полностью отыгрался: он стыдился показываться в обществе матери.
– Боже мой, что подумают люди? – шептал он.
– Скажи им, что я обжора, – улыбаясь, прошептала она в ответ.
Они спросили его о работе. Он собирался приступить к ней в сентябре, по возвращении из поездки. Он будет работать в фирме отца своего друга, Уильяма Блейка. Когда они провожали Джона, он познакомил Сабрину с Биллом. Рядом с ним стояла очень хорошенькая девушка. Она глаз не сводила с Джона. Сабрина узнала, что девушке восемнадцать лет, что она сестра Билла и – это сразу бросалось в глаза – влюблена в Джона. Узнав, что перед ней его родители, она сразу же представилась:
– Здравствуйте. Меня зовут Арден Блейк. – Она пожала руку Сабрине, потом Андре, мельком взглянула на просторное красное платье Сабрины и тут же начала трещать без умолку о том, какой Джон замечательный, хотя и не обращает на нее никакого внимания. – Папа полагает, что он преуспеет в работе и в жизни. Поэтому он и посылает Джона с Биллом в Европу – это своего рода аванс...
Это возмутило Сабрину, но внешне она осталась спокойной, Джон сказал ей, что сам достал деньги, а на деле он, оказывается, будет три месяца плавать на «Нормандии» в каюте первого класса за чужой счет, не говоря уж об отелях, в которых он будет останавливаться. Она знала Уильяма Блейка-старшего, как и вся страна. Он крупнейший банкир Нью-Йорка: до продажи рудников Джона она неоднократно заключала с ним сделки по вкладам.
– Мы с мамой и папой в следующем месяце тоже уедем и встретимся с Биллом и Джоном на юге Франции. – Девушка была вне себя от радости, и Сабрина улыбнулась.
– Будьте осторожнее, – предупредила она хорошенькую зеленоглазую блондинку. – Я не слишком доверяю своему сыну.
– Мама говорит, он самый симпатичный молодой человек из всех, кого она знает. Он будет моим кавалером во время первого выхода в свет в декабре. – Она светилась от счастья.
А когда дали гудок перед отплытием, Джон поцеловал в губы Арден и еще трех девушек, которые пришли проводить его. На борту их было четверо, все выпускники Гарварда.
«Как бы они не попали в какую-нибудь переделку», – недовольно подумала Сабрина.
Но еще большее омерзение у нее вызывала мысль, что Джон путешествует за чужой счет. Да, Джон остался верен себе: он всегда умел выколотить из нее деньги. Теперь ей не остается ничего другого, как послать чек на приличную сумму Уильяму Блейку-старшему, дабы возместить стоимость поездки. Разве она могла позволить, чтобы ее сын путешествовал в качестве чьего-то гостя! Бог знает, какую душераздирающую историю он им поведал!
– Когда ты вернешься, нам будет нужно кое-что обсудить. – Она многозначительно посмотрела на него и протянула конверт с деньгами – подарок в честь окончания университета.
Как она гордилась, что Джон сам заплатил за поездку! Приготовила ему тысячу долларов на карманные расходы... Теперь она понимала, что это лишняя трата.
– Будь поласковее с Арден Блейк! – шепнула она сыну. – Она милая девушка. – У нее было дурное предчувствие, что сын собирается воспользоваться влюбленностью Арден.
– Она мой ключ к успеху, – усмехнувшись, прошептал он, и Сабрину передернуло.
Позже она увидела, как Арден неистово махала Джону с пристани, а ее мать следила за этим. Сабрине хотелось предупредить ее о том, что собой представляет ее сын. Но разве она могла решиться на такое? А Джон стоял на палубе напротив своей каюты и улыбался им всем. Он был красив, как никогда: высокий, стройный, необыкновенно изящный, яркие голубые глаза, как у Камиллы, агатово-черные волосы и лицо, которое могло бы свести с ума любую женщину! Когда пароход отчалил, Сабрина со вздохом обернулась к Андре и рассказала ему о том, как Джон отозвался об Арден Блейк и кто финансировал его поездку.
– По крайней мере ты знаешь, что с голоду он не умрет. Для этого он слишком умен.
– Слишком умен, когда это касается его выгоды...
– Иногда мне так хочется, чтобы и Антуан был таким. Он чертовски непрактичен и когда-нибудь просто по миру пойдет. Он думает только об идеалах, принципах и прочей интеллигентской чепухе.
Сабрина улыбнулась. В чем-то Андре был прав, но Антуан такой славный мальчик! Он был очень умен, но часто витал в эмпиреях. Скорее он прочтет философский трактат, чем поест, будет гоняться за туманными, абстрактными идеями, но не сумеет претворить их в жизнь. Он мечтатель, но какая же он прелесть!
– Андре, он чудесный человек. Ты можешь им гордиться.
– А я и горжусь. – Он помог ей сесть в такси, а затем улыбнулся, глядя на ее округлившейся живот. – А как поживает наш маленький дружок? – Несколько недель назад она почувствовала первые толчки, а сейчас младенец вовсю резвился. Андре чувствовал это и был очень доволен. – Что, скачет вверх-вниз?
– Думаю, она будет балериной. Очень уж прыгучая. – Да, куда активнее, чем Джонатан или малыш, которого она потеряла.
– Или футболистом, – улыбнулся Андре.
Днем они навестили своего старого верного друга Амелию, и она искренне порадовалась за них. Их переживания из-за возраста она назвала чепухой.
– Если бы я могла, родила бы сама! – Ей исполнилось девяносто.
«Она ужасно хрупкая», – подумала Сабрина.
– Наслаждайтесь каждой минутой... Это величайший дар на свете... Дар судьбы.
И они знали, что это правда. Амелия прожила девяносто полных, чудесных, богатых, щедрых лет. Она была примером для всех в отличие от Камиллы. Сабрина вскоре рассказала об этом, но тут вошла сиделка, и им пришлось попрощаться: настал час отдыха, да и Амелия устала. Она поцеловала их на прощание, как делала всегда, и пытливо поглядела Сабрине в глаза.
– Ты пошла в отца, Сабрина. Он был хороший мужчина. А ты хорошая женщина. В тебе нет ни капли от нее.
Да, но в Джоне этой крови хватало с избытком. Глубоко в душе Сабрина сознавала это и горько переживала. Но она предпочла промолчать.
– Будьте благодарны судьбе за этого ребенка. – Амелия нежно улыбнулась им обоим. – И пусть она принесет вам великую радость. – Вдруг она рассмеялась. – Я думаю, будет девочка. – Она положила руку на живот Сабрины и снова расцеловалась с ними.
На следующий день они сели на поезд и вернулись домой. Лето Сабрина провела в Напе, а в августе они переехали в новый, только что построенный дом. В сентябре они вернулись в город: Сабрине надо было быть ближе к больнице.
Когда Джон вернулся домой, она позвонила ему. Сын чудесно провел время. Пару раз он упомянул имя Арден Блейк. Он уже приступил к новой работе; похоже, благодаря мистеру Блейку она была для него скорее развлечением. Сабрина действительно послала мистеру Блейку чек на крупную сумму, приложив к нему благодарственное письмо, но он отослал чек назад; так продолжалось несколько раз, пока наконец Блейк-старший не принял его. Он сообщил ей, что вся их семья очень любит Джона, а Джон платит им взаимностью.
– На праздники я уезжаю с ними на Палм-Бич! – торжествующе воскликнул он.
Сабрина была разочарована.
– Я думала, что ты приедешь домой. К тому времени появится малыш...
Но это его не интересовало.
– У меня не будет времени – всего две недели. Может быть, я выберусь к вам летом. Блейки снимают дом в Малибу. Я, наверное, погощу у них.
– А как же твоя работа?
– Я работаю столько же, сколько и Билл.
– Мне кажется, у него есть хорошая поддержка.
– У меня тоже. – Джон разоткровенничался, – Арден от меня без ума, а мистер Блейк считает, что я очень умный.
– Похоже, ты нашел себе хорошую синекуру. – Конечно, так оно и есть.
Но стоило ей заикнуться о неблаговидном способе, которым он раздобыл деньги на поездку в Европу, как он резко оборвал ее:
– А тебе и не надо было платить. Мистер Блейк сказал же, что оплатит все сам.
– Но я не могла позволить ему это, да и ты, Джон, тоже не должен был...
– О Боже, мать, если ты собираешься читать мне проповедь, я повешу трубку.
– Джон, тебе следует подумать об этом, и особенно о твоих отношениях с Арден Блейк. Не используй эту девушку, сынок. Она славная, но невинна как дитя.
– Ради Бога, ей уже восемнадцать лет...
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
Конечно, он знал, но не желал признаваться в этом.
– Ничего страшного. Я не собираюсь никого насиловать.
– Существует масса других способов добиться своего.
Она очень беспокоилась о нем, но, судя по открыткам, которые они получали от него время от времени, он был доволен жизнью. Однако наступил октябрь, и Сабрина потеряла интерес ко всему, кроме себя. Ребенок был крупный, и ей становилось все тяжелее носить его. Она с трудом поднималась по лестнице дома Терстонов. Но назначенный срок прошел, а ничего не произошло. Ребенок не желал появляться на свет. Тогда они с Андре стали подолгу гулять.
– Должно быть, ей там нравится, – вздыхала Сабрина. – Мне кажется, она и не собирается вылезать. – Она уныло посмотрела на Андре, и тот рассмеялся.
Сабрина еле ходила и через каждые несколько метров присаживалась отдохнуть. Она чувствовала себя столетней старухой весом фунтов в триста. Но настроение у нее было хорошее.
– А что ты будешь делать, если родится мальчик? Так и будешь называть беднягу «она»?
– Бедняге придется к этому привыкнуть.
Когда прошло лишних три дня, она разбудила сладко спящего Андре в четыре часа утра и с улыбкой сказала:
– Кажется, началось, любовь моя.
– Откуда ты знаешь? – Андре никак не мог проснуться.
Ему бы хотелось перенести роды на следующий день. Или хотя бы на утро.
– Поверь мне, я знаю.
– О'кей. – Андре сел и мгновенно пробудился.
Он мигом соскочил с кровати, взял Сабрину под руку и помог ей дойти до кресла. В ее глазах стоял страх.
– Кажется, я слишком долго ждала... – слегка задыхаясь, пробормотала она. – Не хотелось тебя будить. Во-первых, я не была уверена... Ох-х... – Она схватила Андре за руку, и тот внезапно испугался.
– О Боже... Ты позвонила доктору?
– Нет... Лучше ты... Ох, Андре... О Господи... Звони...
– Что с тобой? – Он с испуганным видом повел ее к кровати и схватил трубку. – Что ему сказать?
Она застонала и упала на кровать.
– Скажи ему, ребенок уже выходит...
Пока Андре набирал номер, Сабрина стала задыхаться, потом вдруг резко вскрикнула. До сих пор ему не приходилось видеть подобного. Когда родился Антуан, он ждал в приемной больницы.
Врач отозвался, и Андре передал ему слова Сабрины. Тот быстро спросил:
– Так она чувствует, что рожает?
Андре попытался задать ей вопрос, но Сабрина не слышала: она хватала его за рукав, и лицо ее было искажено болью. Все произошло так быстро, что он не мог опомниться.
– Сабрина, послушай меня... Он хочет знать... Сабрина... Пожалуйста...
Услышав, что происходит, доктор крикнул в трубку:
– Звоните в полицию! Я буду там!
– В полицию?! – опешил Андре, но у него не осталось времени ни на раздумья, ни на звонки: Сабрина буквально корчилась на кровати и рыдала.
– О Боже... Ох, Андре... пожалуйста...
– Что мне делать?
– Помоги мне... Пожалуйста...
– Милая... – В его глазах стояли слезы.
Он никогда еще не был в таком отчаянии. Семь месяцев назад, когда он вырвал ее из лап подпольного акушера под дулом пистолета, ему было легче. Тут он ничем не мог ей помочь. Но когда Сабрина повернулась и беспомощно посмотрела на мужа, терзаясь от боли, он внезапно забыл обо всем, потянулся к ней, взял ее за руки и начал успокаивать. Теперь он знал, что ни за что не отдаст ее в больницу. Она разбудила его слишком поздно, а все произошло слишком быстро. Она сбросила с себя одежду и лежала накрытая простыней, как уже было однажды... давным-давно... Да, это казалось ей смутно знакомым. То, что казалось забывшимся, вдруг отчетливо вспомнилось, как предутренний сон. Она взглянула на Андре и впервые за этот час улыбнулась. Лицо ее было влажным, глаза потемнели... Вдруг она изо всех сил потужилась, пока Андре держал ее за плечи; когда приступ прошел, она поглядела на мужа снизу вверх и улыбнулась.
– Я говорила тебе... я хотела... чтобы ребенок... родился... в этом доме... – Выдавливая из себя эти слова, она снова тужилась, и он снова держал ее за плечи, удерживая на месте.
Андре видел то же, что и она, и не совсем понимал, что происходит. Он чувствовал только страшное напряжение ее тела и слышал крики, сопровождавшие тяжкие, древние родовые муки. Все тело Андре инстинктивно напряглось. Вдруг Сабрина приподнялась и почти села.
– Ох, Андре... О Господи... Ох нет... Андре...
Казалось, этому не будет конца; он приговаривал что-то бессмысленное, держа ее в объятиях, и слезы бежали по ее щекам. Вдруг она резко вскрикнула, потом еще раз, падая на спину, когда боль отступила, а затем снова потужилась. И вдруг он ощутил, что схватки начали учащаться. Он знал... он знал и чувствовал то же, что и она.
– Давай... давай... давай, милая... Да, ты можешь... – бормотал он.
– Не могу! – Она стонала от боли, и Андре хотелось вырвать из нее ребенка, чтобы прекратить ее муки.
– Можешь!
– О Боже... Ох нет... Андре... – Она отбросила простыню и в муках, хватая его за руку, цепляясь за кровать, тужилась, тужилась... пока не откинулась в изнеможении.
Не было сил дышать, двигаться, плакать. И вдруг Андре увидел, как медленно показалась круглая головка.
– Боже мой... Сабрина! – вскрикнул Андре.
Он не верил своим глазам: на него смотрело маленькое личико. И тут он, будто делал это всю свою жизнь, подошел к другому концу кровати и взял в руки крошечную головку. Сабрина снова напряглась – на этот раз показались плечики. Андре тихонько помогал младенцу выбраться из материнской утробы и плакал вместе с Сабриной. А она и плакала, и смеялась одновременно. Тут Андре еще раз поторопил ее, и через минуту новорожденный младенец лежал в руках отца. Андре с удивлением смотрел на жену, показывая ей ребенка.
– Девочка! – Он плакал, не стыдясь слез.
На свете не было никого красивее и лучше младенца, которого он держал, и женщины, которую он любил. Андре подошел к изголовью кровати.
Сабрина откинулась на спину, ее начало трясти. Он укрыл ее простыней и положил на руки ребенка.
– Ох, какая она красавица... И ты тоже...
– Я так люблю тебя... – Пуповина все еще соединяла мать и дитя, но у Сабрины уже был такой вид, словно она покорила Эверест.
Она с обожанием смотрела на мужа, а он поцеловал мать, а потом дочь.
– Ты поразительная... – Этого они никогда не забудут.
Глядя на Сабрину, он знал, что никогда прежде так не любил ее. Она с ребенком на руках была прекраснее всего, что Андре до сих пор видел.
И тогда Сабрина медленно улыбнулась ему. Она еще дрожала, но выглядела очень довольной.
– Ну что, Андре, твоя старушка не ударила в грязь лицом?
А он купался в любви к ней и их ребенку. Ничего чудеснее не было на свете. А когда через десять минут после родов в машине «скорой помощи» прибыли врачи, дверь им открыл Андре, улыбавшийся от уха до уха.
– Добрый вечер, джентльмены! – Он был так счастлив и горд, что «джентльменам» сразу стало ясно: они опоздали.
Не тратя времени на разговоры, доктор побежал наверх. Счастливая Сабрина обнимала ребенка.
– Девочка! – радостно объявила она.
Андре и врач засмеялись, а затем доктор закрыл дверь, осмотрел обеих, перерезал пуповину, убедился, что с Сабриной все в порядке, и глянул на нее с удивлением.
– Должен заметить, дорогая, не ожидал я от тебя такой прыти!
– Я тоже. – Она с благодарностью посмотрела на мужа. – Если бы не ты, я бы не справилась.
Андре позабавила эта неожиданная похвала.
– Я же ничего не делал, только смотрел. Ты все сделала сама. Сабрина взглянула на лежащего рядом и мирно спящего ребенка.
– Это она все сделала сама.
Малышка и вправду была чудесная. Доктор снова осмотрел ее и остался доволен и матерью, и ребенком. В малышке добрых семь с половиной фунтов, а то и больше.
– Вообще-то следовало бы отвезти тебя в больницу и оставить там... – Однако в этом не было особой нужды: роды прошли без осложнений. – Как ты на это смотришь?
Сабрине это предложение было не по душе.
– Нет, я лучше останусь здесь.
– Я так и думал, – ничуть не удивился доктор. – Ну что ж... Сабрина сияла.
– Ладно, я разрешаю тебе остаться дома, но если возникнут какие-нибудь осложнения: жар, недомогание, – доктор обернулся к Андре, – звоните мне немедленно! А ты, Сабрина, на этот раз не тяни до последнего! – погрозил он пальцем.
Она усмехнулась им обоим.
– Я хотела дождаться утра. Ненавижу будить людей посреди ночи.
Мужчины дружно расхохотались. Именно это она и сделала, да еще весьма драматически. Часы показывали пятнадцать минут шестого, и на улице было еще темно. На свет Божий появилась Доминик Амели де Верней. Они с трудом подобрали ей имя, но давно условились, что оно должно подходить и мальчику, и девочке.
Когда доктор уехал, Андре принес жене чашку чая, а служанка, терпеливо дожидавшаяся окончания родов, унесла девочку наверх, чтобы искупать ее, и вскоре принесла ребенка обратно. Постель сменили, Сабрина снова легла в кровать, потягивая ароматный чай и держа у груди Доминик.
Андре все еще смотрел на нее с недоверием. Небо за окнами посветлело, выглянуло солнышко.
– Ну, какие у нас планы на сегодня, любовь моя? – Они переглянулись и рассмеялись.
Каким долгим было ожидание, и как быстро все произошло! Уже засыпая, Сабрина снова вспомнила об ужасном доме в Чайнатауне, о том, как Андре спокойно разговаривал с врачом под дулом пистолета, о том, как они бежали по ступенькам. А теперь рядом с ней лежит крошечная девочка, а у кровати сидит муж...
Когда Сабрина проснулась, они позвонили Антуану. Он собирался идти в поля и немедленно снял трубку.
– Это девочка!
– Как, уже? – поразился Антуан. – Боже, это чудесно!
– Мы назвали ее Доминик. Она очень красивая, и ей уже два часа... – Андре взглянул на часы, – и четырнадцать минут. – Он сиял.
– О Боже... Папа... C'est formidable![16]16
Это потрясающе! (фр.)
[Закрыть] А как Сабрина?.. Она в больнице?
Андре не упустил случая подшутить над сыном:
– Я отвечу на все твои вопросы кратко: да, отлично, нет. Да, это потрясающе; она чувствует себя отлично; нет, она не в больнице. Ребенок родился дома.
Сабрина сияла, слушая этот разговор. Она никогда не забудет, что в эти минуты он был с ней рядом и поддерживал ее. Это дорогого стоило.
– Что? – опешил Антуан. – Дома? Но я думал...
– Я тоже. Но твоя мачеха все взвалила на меня. Она не хотела тревожить мой сон и разбудила меня слишком поздно. И voila[17]17
вот (фр.).
[Закрыть], мадемуазель Доминик появилась на свет через двадцать минут после моего пробуждения! А врач прибыл через десять минут после этого.
– Невероятно!
Андре был словно во сне. Его глаза вновь увлажнились.
– Да, mon fils[18]18
мой сын (фр.).
[Закрыть], невероятно, но это было прекраснее всего на свете.
Он хотел, чтобы и Антуан когда-нибудь встретил и полюбил женщину, как он свою жену... и чтобы у него родился желанный ребенок, и чтобы его сыну тоже посчастливилось разделить это с женой... Он был рад, что в эти минуты оказался рядом с Сабриной и что все хорошо закончилось. Это было и намного труднее, и намного легче, чем он предполагал. Это была более тяжелая работа, чем он думал, более болезненная, более страшная, более прекрасная, но еще и Доминик сама помогла себе... Он понял, что Сабрине посчастливилось. Когда родился Антуан, его мать мучилась два с лишним дня.
– Знаешь, у тебя это здорово получилось! – пошутил Андре днем, когда Сабрина ела в постели, а Доминик спала в колыбели, которая раньше служила Джону, а теперь была украшена белой кисеей и новыми белыми атласными лентами. – Может, повторим? – поддразнил он.
Сабрина смотрела на него с удивлением.
– Постой, что ты говоришь... Это было совсем не так легко... – Слава Богу, обошлось без осложнений, о которых ее предупреждал врач, но она все же была страшно измучена. – У меня нет желания пережить это вновь.
Оба знали, что в ее возрасте это невозможно, и благодарили судьбу за щедрый подарок. Они расстроились, что не застали на месте Джона: он в это время обедал. Секретарша, которая была у них с Биллом Блейком-младшим на двоих, обещала передать Джону, что звонила мать. Позже он перезвонил Сабрине. Судя по голосу, он был пьян. Его совершенно не интересовала их жизнь, но когда Сабрина сообщила о рождении Доминик, на том конце провода воцарилось молчание. Наверное, их прервали, подумала она.
– Джон?.. Джон?.. Джон?.. Алло. Ох, черт побери! Андре, кажется...
– Я все еще не могу поверить, что ты решилась на это, – наконец подал голос Джон.
Он не видел ее больше четырех месяцев.
– Я надеялся, что ты все-таки одумаешься, пока не поздно. А ты, мамуля, как я понимаю, влипла. – Он пьяно захихикал, и Сабрина разозлилась.
– Ее зовут Доминик. Она маленькая и очень красивая. Мы ждем тебя с нетерпением, – продолжала она так, словно Джон вне себя от радости, как и они.
А Джон в это время что-то высчитывал.
– Насколько мне известно, ты должна была родить в декабре, а, мам?.. По-моему, ты вышла замуж где-то в апреле, верно?
Да, ее мальчик не глуп.
– Где-то так, да. Она родилась на два месяца раньше срока.
– Не вешай лапшу, он обрюхатил тебя еще до свадьбы. Поэтому-то вы оба и были «удивлены», как ты изволила выразиться, в июне. Держу пари, что я прав! – Он смеялся в трубку, и Сабрине хотелось задушить его.
– Приезжай скорее домой, Джон. Посмотришь на свою сестру.
– Да, мам, конечно, приеду. Ах да! Поздравляю вас обоих! – съехидничал он.
Какие разные звонки, подумала Сабрина, вешая трубку. Антуан чуть с ума не сошел от радости и едва не заплакал, а Джон цинично и мерзко обвинил мать в том, что она забеременела до свадьбы... Она огорчилась и поглядела на Андре со слезами на глазах.
– Он ни капли не обрадовался. – У нее был вид обиженной девочки.
Андре похлопал ее по руке и поцеловал в щеку.
– Джон ревнует. Он слишком долго был единственным ребенком.
Ради Сабрины он готов был отыскать для пасынка любые оправдания. Но на этот раз Сабрина с ним не согласилась:
– А как же Антуан? Ты же знаешь, что собой представляет Джон. Эгоист, который когда-нибудь получит по заслугам. Нельзя так обращаться с людьми и думать, что это сойдет тебе с рук. – Сказав это, она вспомнила об Арден Блейк. Только бы Джон не навредил ей!
Они увидели его лишь в следующем году. Он приехал в июне, когда Доминик было уже восемь месяцев. Едва взглянув на нее, он вошел в дом Терстонов и огляделся с таким видом, будто он, а не кто-то другой был хозяином этого дома. Сабрина внимательно посмотрела на Джона. Он стал еще красивее, чем год назад, когда окончил университет. Через месяц ему исполнится двадцать три года. Высокий, стройный, элегантный... В нем было что-то утонченное, почти декадентское. Сабрина обняла его и улыбнулась. Прошел почти год с тех пор, как они провожали его в плавание на «Нормандии», и Сабрина была рада повидать сына. Она баюкала малышку. Доминик улыбалась брату, но тот, казалось, не обращал на нее внимания.
– Ну, что ты скажешь о мисс Доминик? – Сабрина с гордостью посмотрела на свою грудную дочь и красавца сына.
– Кто?.. А... эта...
– Слушай, Джон, перестань корчить из себя взрослого! Я помню тебя в том же возрасте. Это было не так уж давно.
Он улыбнулся и слегка оттаял.
– Да, да... Она прелесть. Но я предпочитаю девочек другого возраста.
– Это какого же? – шутливо спросила Сабрина, пока они поднимались наверх.
Джон придирчиво оглядел свою комнату. Ничего не изменилось, несмотря на то что он был здесь редким гостем.
– Где-нибудь между двадцатью одним и двадцатью пятью.
– Значит, к Арден Блейк это не относится. – Сабрина не забыла шокирующую реплику Джона, что Арден – «его счастливый билет». – Сейчас ей, должно быть, не больше девятнадцати.
– У тебя отличная память, мам. Да, так оно и есть. Но она исключение из правила.
– Бедная девочка! – закатила глаза мать.
– Ерунда! На следующей неделе они с Биллом возвращаются из Малибу. Можно им погостить здесь пару дней?
– Да, конечно. Только при условии, что будете вести себя прилично. Можете даже поехать в Напу, но вам с Биллом придется жить в одной комнате. В доме у нас только две комнаты для гостей, – счастливо улыбнулась она.
Каким бы несносным временами сын ни был, хорошо, что он вернулся.
– Ты же знаешь, мы всегда рады твоему приезду.
– Я полагаю, вы больше не живете в этой дыре.
– Джон!
– А что такого? Вы ведь там жили.
– Только временами. Андре построил прекрасный дом и отдельный коттедж для Антуана.
– Как? Он все еще крутится здесь? – раздраженно спросил Джон.
– Они с Андре следят за виноградниками. Плантация не маленькая, и пока все складывается удачно. Без него Андре не справился бы.
– Если будет время, может, мы и заедем на пару дней. Они хотят подольше побыть в Сан-Франциско.
– Да, тут есть на что посмотреть. Но в Напе им тоже понравится.
Так оно и случилось. Билл и Арден пришли в восторг. Джон откровенно скучал и злился, но Билл был очарован огромными виноградниками. Он сказал, что отец одно время вкладывал большие деньги во французское виноделие, и весьма удачно.
– Да, я знаю, – улыбнулся ему Андре. – Мы с вашим отцом прекрасно сотрудничали. – Андре рассмешило изумление собеседника, который понял, кто перед ним стоит.
Билл обернулся к Джону и объяснил, что Андре и его отец знают друг друга много лет. Только теперь он вспомнил, что Уильям Блейк-старший не провожал их в путешествие на «Нормандии» и не был на выпускной церемонии в Гарварде, потому-то Андре с ним и не увиделся.
– Когда я буду в Нью-Йорке, непременно позвоню ему. А пока передайте ему от меня привет и наилучшие пожелания.
– Конечно.
После этого Джон стал относиться к Андре с большим уважением, но Антуана игнорировал по-прежнему. А Сабрина и Арден совершили долгую прогулку с маленькой Доминик, которая мирно лежала в прогулочной коляске, купленной Сабриной где-то в антикварной лавке. Они несколько часов пробродили по тропинкам, знакомым Сабрине с детства, а когда женщины наконец вернулись, четверо мужчин загорали у пруда. Арден поздоровалась с Антуаном, которого прежде не видела. Сабрина заметила, что Антуан потрясен. Весь остаток дня он не спускал с нее глаз, а вечером, когда Билл с Джоном уехали в город поиграть в карты, Арден и Антуан долго о чем-то беседовали. Молодые люди привыкли бросать Арден одну и не обращали на нее никакого внимания. Билл предложил Антуану поехать с ними, но тот отказался, сославшись на неотложные дела, о которых и думать забыл, стоило Биллу и Джону уехать.
Уложив девочку спать, Сабрина с улыбкой взглянула на Андре. Уже стемнело. Антуан и Арден сидели на крыльце и вели задушевную беседу.
– Он очень увлекся ею. Ты заметил?
– Да. – Андре думал о сыне. – А Джон не будет против? Мне кажется, он к ней очень неравнодушен.
– Не думаю. – Сабрина села на кровать. – Мне не нравится его отношение к ней. В прошлом году он назвал ее своим «счастливым билетом». Надеюсь, это была только шутка. Конечно, женитьба на ней позволит ему упрочить свое положение в банке Уильяма Блейка-старшего. Но я не хочу, чтобы он пользовался этим. – Конечно, ее мнение ничего не значит для Джона; на этот счет она не обольщалась.
Но Андре тоже не принял этого всерьез.
– Не думаю, что он желает девушке зла. Просто сболтнул для красного словца...
– Надеюсь, что так. Кажется, он ею вовсе не интересуется. – Слишком уж молодые люди торопились уехать в город. Карты были им дороже девушки.
– Чего не скажешь об Антуане, – улыбнулся Андре.
Антуан порвал со своей девушкой и уже несколько месяцев скучал в одиночестве. Но сегодня ему было не до скуки. Они без конца играли с Доминик, смеялись, качали и не спускали ее с рук. Антуан в отличие от Джона души не чаял в сестре.
На следующий день Арден взяла малышку на пруд и принялась играть с ней. Вернувшись из города, где он встречался с крупными оптовиками, Антуан быстро натянул плавки и присоединился к Арден. Они болтали, тихонько смеялись, играли с малышкой, а потом вернули ее матери и продолжили свою бесконечную беседу. Сабрина издали наблюдала за ними. Они так хорошо играли с ребенком, как будто были женаты. Да и возраст у них был вполне подходящий. В обоих было какое-то спокойствие и теплота. Казалось, оба вылеплены из одного теста; оба были блондинами. Идеальная пара... хотя, кажется, никто ничего не замечал. Кроме Джона. Когда Доминик уснула, Джон, появившийся невесть откуда, ласточкой прыгнул в воду и проплыл между Арден и Антуаном. А вечером Билл с Джоном повели Арден в кино, но Антуана с собой не пригласили. В глубокой задумчивости тот сидел на крыльце, курил сигарету за сигаретой и пил домашнее вино.
