Текст книги "Смятение"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

В воскресенье вечером Глэдис ехала в аэропорт. Шел дождь, шоссе было забито машинами, и она очень боялась опоздать. Ей казалось, что она еле двигается, но, когда Глэдис наконец добралась до аэропорта и поставила свой универсал на подземной стоянке, оказалось, что у нее есть еще добрых полчаса.

Поднявшись в зал ожидания, Глэдис зашла в один из магазинов и украдкой взглянула на себя в зеркало, желая лишний раз убедиться, что серый шерстяной брючный костюм и туфли на высоком каблуке действительно ей идут. Сначала она хотела одеться понаряднее, однако в конце концов решила, что это не слишком уместно. В конце концов, они с Полом были друзьями и знали друг друга настолько хорошо, что, надев какой-нибудь соблазнительно-сексуальный наряд, Глэдис чувствовала бы себя глупо. Единственное, что она себе позволила, – это подкрасить губы и ресницы и собрать волосы в овальный пучок на затылке, чего не делала уже давно.

Ну что ж, выглядела она неплохо. Глэдис вышла из магазина, встала неподалеку от дверей, из которых должен был появиться Пол. А почему, собственно, он попросил его встретить? Вероятнее всего, Пол рассчитывал, что Глэдис сможет поддержать его. Это все-таки была его первая встреча с Нью-Йорком без Седины.

За этими размышлениями время пролетело незаметно, и вскоре на большом информационном табло появилось сообщение, что самолет из Парижа благополучно приземлился.

Наконец из ворот стали один за другим появляться пассажиры – безвкусно и дорого одетые старухи, две-три манекенщицы с большими «художественными» папками для образцов и множество других людей – с кейсами, портпледами и детьми. Вокруг Глэдис зазвучала картавая французская речь, и она испугалась, что пропустила Пола.

Глэдис в тревоге оглядывалась по сторонам, когда прямо позади нее раздался знакомый голос:

– Вот не ожидал увидеть тебя с такой прической! Тебе, конечно, очень идет, но я высматривал женщину с косой…

Они действительно чуть не разминулись. Как здорово, что этого не произошло! Повернувшись на каблуках, Глэдис посмотрела на Пола в упор и… внезапно вспомнила слова Мэйбл. Когда Глэдис вернулась с мыса Код и рассказала подруге о своем знакомстве с Полом Уордом, та тут же процитировала ей статью из какого-то журнала, в которой его называли «до неприличия красивым» и «невероятно привлекательным». Пол именно так и выглядел, когда, протянув вперед обе руки, привлек Глэдис к себе.

Она действительно забыла его, забыла, насколько он высок ростом, какие голубые у него глаза и какие сильные руки. Его волосы были подстрижены очень коротко, а обветренное лицо покрывал бронзовый загар.

– Ты выглядишь потрясающе! – сказал он, выпуская Глэдис из своих железных объятий, от которых у нее на мгновение захватило дух. Голос, его голос. Она слушала его на протяжении шести месяцев, поверяла ему свои проблемы и делилась тайнами. Этот человек знал о ней все, он помогал ей принимать важные решения и поддерживал в минуты отчаяния, однако, несмотря на это, оказавшись с ним лицом к лицу, Глэдис испытывала какое-то непонятное смущение и робость.

– Ты тоже, – ответила она и улыбнулась. – От тебя так и пышет здоровьем.

– Ничего удивительного, – рассмеялся Пол. – В последние полгода я только и делал, что сидел у себя на яхте и нагуливал загривок. Любой на моем месте разленился бы и потолстел!

Глэдис окинула его быстрым взглядом. Нет, она не сказала бы, чтобы Пол поправился или стал медлительным и апатичным. Напротив, он был, как прежде, энергичен, атлетически сложен и моложав; ей даже показалось, что по сравнению с прошлым летом он немного похудел.

– А ты стала еще стройнее и моложе, – заметил Пол, когда, забрав с багажной «карусели» его дорожную сумку, они не спеша направились к выходу. – Наверное, когда ты выходишь с детьми, тебя принимают за их старшую сестру.

Улыбнувшись этому неожиданному комплименту, Глэдис покачала головой.

– В Уэстпорте меня слишком хорошо знают, – возразила она. – А в Нью-Йорке мы с детьми бываем нечасто. Впрочем, ты прав – в последнее время я действительно выгляжу, а главное – чувствую себя много лучше. Но это больше твоя заслуга, чем моя… Кстати, как твои дела? Как ты долетел?

Точно такие же вопросы она задала бы и Дугу, доведись ей встречать его в аэропорту, но Глэдис это нисколько не смущало. В конце концов, назвал же Пол их отношения «заочным браком», так почему она не может спросить его о том, о чем она спросила бы настоящего мужа?

Но что обманывать себя? Пол не был ни ее мужем, ни любовником – он был чем-то совсем другим, однако она все равно была рада тому, то он перестал быть далеким, бесплотным голосом. Он был живым, близким, она могла бы дотронуться до него, если бы захотела, он улыбался ей, и она не только видела его улыбку, но и ощущала ее ласковое тепло.

– Просто не верится, что ты здесь, рядом, – сказала она. – Я уже начала бояться, что ты вечно будешь плавать где-то по далеким морям и я никогда тебя не увижу.

– Я и сам не верю, что вернулся, – ответил Пол. – А добирался я кошмарно. В салоне было не меньше сотни визжащих младенцев, которых матери, видимо, забыли покормить. Кроме того, женщина, которая сидела рядом со мной, всю дорогу говорила о своем саде, о том, какие цветы она хочет сажать и как за ними надо ухаживать. Еще полбеды, будь она француженкой, поскольку я почти не понимаю французского, но эта почтенная леди оказалась англичанкой. Теперь я могу давать консультации, сколько навоза необходимо вносить под розовые кусты и когда лучше всего удалять старые побеги.

Глэдис фыркнула. За разговором они спустились в подземный гараж, где она оставила свой универсал. Они нашли его среди других машин, Пол забросил сумку и кейс на заднее сиденье и повернулся к ней.

– Может быть, ты хотела бы, чтобы я сел за руль? – галантно предложил он, но Глэдис, зная, что он наверняка устал после перелета, заколебалась.

– Разве ты мне не доверяешь? – спросила она наконец.

Она знала, что большинство мужчин не выносят, когда женщина садится за руль. Дуг, например, терпеть не мог ездить вместе с ней, когда Глэдис вела машину.

– Как я могу тебе не доверять? – удивился Пол. – Ты – ветеран множества автопулов, в то время как я за эти полгода успел напрочь забыть, как пользоваться тормозами. На яхте этого устройства просто нет. Кроме того, в самолете я выпил три стаканчика виски…

– Хорошо, – кивнула Глэдис и распахнула дверцу. – Тогда я поведу, а то ты действительно отвык…

Садясь за руль, она бросила на него быстрый взгляд, и их глаза на мгновение встретились.

– Я хотела поблагодарить тебя. Пол, – сказала Глэдис негромко.

– Поблагодарить? За что? – удивился Пол.

– За то, что ты поддерживал меня и помог преодолеть все трудности, – серьезно сказала она. – Без тебя я, наверное, не справилась бы.

Она сама сделала не меньше для него. Пол хорошо это понимал. Впрочем, говорить об этом сейчас он не стал.

– Кстати, как твои дела? – спросил он с искренним интересом. – Дуг все еще мучает тебя, или…

– За него это делает его адвокат, – улыбнулась Глэдис. – Но, как мне кажется, большинство вопросов мы уже решили.

Дуг действительно предложил ей через адвоката значительное содержание и алименты на детей. Она могла бы жить не нуждаясь. Кроме того, она рассчитывала, что сумеет время от времени делать небольшие репортажи и получать за них гонорары, так что финансовый вопрос Глэдис считала решенным. Дом Дуг тоже оставлял ей: она могла жить там до тех пор, пока Сэм не поступит в колледж. Правда, он поставил условие, что, если до этого момента Глэдис вторично выйдет замуж, договор должен быть расторгнут, однако это ее не пугало. Адвокат, представлявший ее интересы, порекомендовал Глэдис согласиться, что она и сделала с легким сердцем. Все имущественные вопросы, таким образом, были разрешены, и адвокат обещал Глэдис, что к Рождеству развод будет оформлен юридически.

Впрочем, Пол, с которым она все это уже обсуждала по телефону, был, что называется, в курсе. Отдавая должное Дугу, он сказал, что это весьма щедрое предложение.

– Просто не верится, что я снова в Нью-Йорке, Глэдис, – промолвил Пол, откидываясь на спинку сиденья. Он внимательно глядел на проносящиеся за окнами городские пейзажи. Каким ему кажется Нью-Йорк после всех мест, которые он посетил? Венеция, Сицилия, Корсика, Портофино, Антибы – сами эти названия звучали гораздо более поэтично, чем Бронкс, Гринвич и Тридцать седьмая улица, но в тех далеких и прекрасных местах Пол прятался от боли, поселившейся в его сердце. И вряд ли они сумели облегчить его страдания.

Пол действительно боялся возвращаться в свою прежнюю квартиру. Он сам сказал ей об этом, и Глэдис ободряюще улыбнулась ему.

– Может быть, тебе стоило бы остановиться в отеле? – спросила она.

– Я тоже об этом думал, – сказал Пол извиняющимся тоном. Теперь, когда они встретились, он признавался в своих слабостях с меньшей охотой. Что-то изменилось. Впрочем, ей самой было странно думать о том, что далекий голос, который она слушала на протяжении почти целого года, внезапно обрел плоть и кровь. Им обоим еще предстояло к этому привыкнуть; Глэдис, во всяком случае, постоянно ловила на себе внимательный взгляд Пола, который незаметно ее рассматривал.

– Мне еще нужно разобрать кое-какие бумаги, – добавил он после небольшой паузы. – Заседание совета директоров состоится завтра, и, раз уж я все равно приехал, надо к нему подготовиться.

– Что-нибудь серьезное? – уточнила Глэдис, сворачивая на проспект Рузвельта, откуда было уже совсем близко до Ист-Ривер, где жили когда-то Пол и Седина. А теперь он будет жить один.

– Да нет, не очень. Просто моим партнерам необходимо убедиться, что я жив и в здравом уме. Устав банка требует, чтобы первое лицо в совете директоров присутствовало на отчетных заседаниях за каждый квартал. Два заседания я уже пропустил… Но теперь… теперь я должен испытать свои силы.

Он снова бросил на нее быстрый взгляд исподтишка.

– Слушай, Глэдис, где ты хотела бы поужинать?

– Сейчас? – удивленно переспросила Глэдис, и Пол рассмеялся.

– Нет, завтра… Конечно, я бы с удовольствием пригласил тебя куда-нибудь и сейчас, но, боюсь, я буду не слишком интересным собеседником. Дело в том, что у меня буквально слипаются глаза – ведь по европейскому времени, к которому я привык, сейчас где-то около четырех утра. Но до завтра, надеюсь, я успею акклиматизироваться. В крайнем случае – отосплюсь на заседании… Так куда бы ты хотела пойти? В «Очко», в «Кот Баск» или в «Дэниэл»?

Услышав эти названия, Глэдис рассмеялась. Пол совершенно забыл, какую жизнь она вела раньше и тем более – теперь. Дуг никогда не возил ее в дорогие нью-йоркские рестораны, ограничиваясь более скромными уэстпортскими заведениями. Правда, раз или два в год они ездили с ним в театр, но даже тогда не искали ничего необычного и закусывали в ближайшем кафе или пиццерии. В фешенебельные рестораны Дуг водил только своих клиентов.

– Знаешь, – ответила она, немного подумав, – я чувствовала бы себя гораздо уютнее в каком-нибудь небольшом кафе типа «Денни». Ты, наверное, забыл, что в последнее время я бываю в общественных местах только вместе с детьми, и это… не могло не сказаться. Впрочем, на самом деле мне хотелось бы побывать в каком-нибудь хорошем ресторане, просто я не знаю – в каком.

– Тогда как насчет «Дэниэла»? Там очень неплохо и в то же время спокойно, – предложил Пол. «Дэниэл» был одним из любимых ресторанов Седины, но и ему там тоже нравилось. Он считал его не таким вычурным, как «Ла Греноле» или «Кот Баск».

– Никогда там не была, – вздохнула Глэдис. – Но я о нем читала. Одна из моих подруг утверждает, что это лучший ресторан в Нью-Йорке.

– А детей найдешь с кем оставить? – спросил Пол и слегка нахмурился.

– Разумеется! – Глэдис улыбнулась. Ей было приятно, что Пол об этом подумал. – Кстати, может быть, ты заглянешь к нам в выходные, если задержишься в Нью-Йорке? Сэм будет очень рад тебя видеть. Да и с остальными тебе пора познакомиться.

– С удовольствием, – ответил Пол с такой решимостью, словно ему предстояло войти в горящее здание. – Мы могли бы сходить с ними в кино и слопать по пицце в одном из этих… ну как ты там сказала.

Он знал, что для детей Глэдис это будет настоящим удовольствием. Так почему бы и не доставить его им. И им, и ей, и себе тоже. Мир, в который он вернулся после долгого отсутствия, казался ему совершенно незнакомым и новым. Пол даже не знал, сумеет ли он жить в нем, но все же он хотел попробовать.

Глэдис не знала, сумеет ли Пол справиться со своими воспоминаниями. Иногда ей казалось, что он не выдержит даже одной ночи, в особенности если все-таки решится провести ее в своей старой квартире. Но в какие-то минуты она была почти уверена, что Пол выдержит и все у него наладится. Она вряд ли могла рассчитывать, что они будут часто встречаться. Полу наверняка захочется повидаться со своими старыми знакомыми и друзьями, а на нее просто не останется времени. В конце концов, они, наверное, снова будут ежедневно перезваниваться, и разве могла она требовать от него чего-то большего?

Квартира Пола располагалась на Пятой авеню, почти на самом углу Семьдесят третьей улицы, и занимала целый этаж элегантного многоэтажного дома с подъездом, отделанным мрамором, и с консьержем, который был очень рад видеть Пола.

– О, мистер Уорд! Вы вернулись! – воскликнул он, протягивая руку, которую Пол с чувством пожал.

– Добрый вечер, Росарио, – сказал он. – Как дела?

– Очень хорошо, мистер Уорд, спасибо. А как вы? Вы, наверное, все это время были на своей лодке?

– Да, я путешествовал на яхте, – кивнул Пол, пропуская Глэдис вперед.

Росарио как раз собирался сказать Полу, что сожалеет о гибели его жены, но, увидев Глэдис, промолчал. Он от души надеялся, что эта красивая блондинка – новая подружка Уорда.

Глэдис поднялась с Полом на его этаж. Он достал из сумки ключи. У него дрожали руки, и он не сразу справился с замком, но наконец раздался щелчок, и дверь отворилась. На пороге Пол замешкался, и Глэдис осторожно тронула его за рукав.

– Все будет хорошо, Пол, – сказала она негромко. Он через силу улыбнулся. Прежде чем перешагнуть порог собственной квартиры, он поставил на пол сумку и кейс и крепко обнял Глэдис.

– Мне кажется, это будет потруднее, чем я рассчитывал, – прошептал он.

– Может быть, и нет. – Глэдис ободряюще улыбнулась. – Во всяком случае, попробовать стоит…

Пол глубоко вздохнул. Глэдис была совсем рядом, точно так же, как она всегда была с ним на борту «Морской звезды». И ее лицо больше не казалось ему посторонним, отдельным от голоса, который он привык слушать, сидя в окружении ярких, южных звезд на темной, слегка покачивающейся палубе. Перед ним был живой, настоящий человек, на которого он привык полагаться.

Набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду. Пол поднял с пола вещи и решительно шагнул через порог. Он щелкнул выключателем и огляделся. В квартире никто не жил с самого сентября, но здесь царил идеальный, хотя и несколько искусственный порядок. Просторная прихожая, отделанная мореным дубом, украшенная множеством литографий и уставленная современными скульптурами самых разных цветов и размеров, походила на торговый зал закрытого на ночь антикварного магазина. Огромное зеркало на трельяже все еще было завешено темным газом. Пол, поспешно сорвав эту траурную драпировку, так и остался стоять, комкая ее в руках и не зная, что ему теперь с ней делать.

Не говоря ни слова, Глэдис взяла ткань у него из рук и, аккуратно сложив, убрала в ящик под зеркалом. Пол благодарно взглянул на нее и, сделав приглашающий жест, первым прошел в гостиную. Глэдис последовала за ним.

Гостиная была очень большой и красивой. Смесь антикварной и современной мебели. На стенах – подлинники Миро, Шагала, Поллока и каких-то других художников, которых Глэдис не знала. Все вместе выглядело довольно эклектично. По какой-то неведомой причине обстановка гостиной напомнила ей Седину. Впрочем, Глэдис довольно быстро убедилась, что вся квартира несла на себе отпечаток порывистой, увлекающейся личности своей бывшей владелицы. Повсюду Глэдис натыкалась на ее фотографии, взятые в основном с обложек книг, а над камином висел большой портрет. Увидев его, Пол застыл, словно загипнотизированный, и довольно долго не произносил ни слова.

– Я успел забыть, как она была красива! – произнес он наконец хриплым шепотом. – Но я постараюсь не думать об этом теперь…

Глэдис кивнула, зная, как трудно ему было оказаться в знакомой обстановке и снова увидеть Седину – хотя бы только на портрете. Но она знала так же, что ему необходимо через это пройти. Уберет он в конце концов портрет или оставит? Глэдис казалось, что портрет в какой-то степени властвует над всей комнатой, как, без сомнения, царила здесь Седина, когда была жива. Ее присутствие до сих пор ощущалось в воздухе, хотя в квартире уже слегка пахло нежилым.

Глэдис хотела что-то сказать, но Пол прошел в небольшую, смежную с гостиной комнату, служившую ему кабинетом. Там он поставил кейс на стол и включил уютную настольную лампу с зеленым абажуром.

Глэдис тоже вошла в кабинет, хотя ей начинало казаться, что она навязывает ему свое присутствие. Не зная, как ей быть, она решилась задать ему прямой вопрос.

– Может быть, мне лучше уйти? – негромко сказала она и увидела, как на лице его появилось разочарование, смешанное с обидой.

– Почему? – спросил Пол. – Разве ты не можешь побыть еще немножко?.. Или тебе пора возвращаться к детям?

Глэдис пожала плечами:

– В общем-то нет, я просто не хотела навязываться.

Лицо его чуть дрогнуло и на мгновение сделалось совершенно бесстрастным, но это выражение не могло обмануть Глэдис.

– Ты нужна мне, Глэдис… С тобой мне гораздо легче, – проговорил он и добавил после небольшой паузы:

– Может быть, ты хочешь чего-нибудь выпить? Глэдис покачала головой.

– Мне нельзя. Ведь мне еще возвращаться в Уэстпорт.

– Ужасно не хочется отпускать тебя одну! – заявил он, с размаху садясь на обитую темно-лиловым бархатом козетку, стоявшую напротив еще одного, несколько меньшего по размерам камина. Над камином висел эскиз кисти Ренуара в массивной золоченой раме.

– Когда ты приедешь ко мне в следующий раз, я найму для тебя лимузин. Или, если ты не имеешь ничего против, я буду сам отвозить тебя в Уэстпорт.

– Я прекрасно доберусь – мне это совсем не трудно, – весело сказала она. – Впрочем, спасибо, что подумал обо мне.

Пол тем временем смешал себе скотч и содовую, достав все необходимое из маленького бара. Там же нашлась и кока-кола. Глэдис с удовольствием выпила несколько глотков.

– Какая роскошная квартира, – сказала она задумчиво, еще раз обводя взглядом обитую бархатом мебель и панели красного дерева на стенах кабинета. Впрочем, чего-то подобного она ожидала. Каюты «Морской звезды» выглядели не менее богато.

– Седина обставляла ее сама, – вздохнул Пол, глядя на Глэдис. Она сидела в кресле, скрестив длинные, изящные ноги, и тоже смотрела на него. Что-то в ее взгляде неожиданно напомнило Полу прошлое лето, когда они почти так же сидели друг напротив друга на палубе «Морской звезды».

– У Селины было много самых неожиданных способностей и талантов, – добавил он. – Наверное, не было такого дела, которое оказалось бы ей не по силам. И, признаться, с этим порой было нелегко мириться.

Он и раньше говорил ей нечто подобное, но теперь, оказавшись в его квартире, Глэдис лучше понимала, что Пол имеет в виду. Во всем: в обстановке, драпировках, в самом воздухе – чувствовались присущие Селине стиль, порывистость и острый ум, не боящийся контрастов и привыкший ради достижения наибольшего эффекта играть на непривычном.

– Не знаю, что мне теперь делать с этой квартирой, – покачал головой Пол. – Наверное, придется продать ее вместе с обстановкой – так будет проще всего.

– Зачем спешить? – отозвалась Глэдис, отпивая небольшой глоток кока-колы. – Попробуй сначала слегка передвинуть вещи.

Пол усмехнулся:

– Селина убила бы меня на месте, если бы я тронул хоть одну статуэтку на каминной полке. Она всегда говорила, что если она поставила ту или иную вещь на какое-то место, значит, там она и должна стоять. Если я передвигал пепельницу на журнальном столике, она поднимала такой шум, словно я оскорбил ее действием. Но, возможно, ты права. Даже сейчас это все еще квартира Седины, а я должен сделать ее своей.

И это действительно было так. Селина никогда не вмешивалась в то, как Пол обставлял и украшал свою яхту, – это был полностью его мир, и именно поэтому после гибели жены он укрылся там. Но здесь, в квартире, все буквально дышало Сединой, все напоминало Полу о его потере.

– А как ты собираешься поступить со своим домом? – спросил он внезапно. – Ты будешь переставлять там мебель или оставишь все, как было при Дуге? Кстати, он забрал много своих вещей?

– Нет, – покачала головой Глэдис. Он оставил ей все, за исключением компьютера и нескольких книг и безделушек, которые были дороги ему как память о колледже. Дугу, как и ей, не хотелось расстраивать детей больше, чем это было необходимо. – Нет, он оставил почти все, – повторила Глэдис. – Что касается перестановок, то я не хочу с этим спешить. Это может расстроить детей, а им и так непросто приспособиться к новой ситуации.

Пол кивнул. Он знал, что подобный подход был полностью в ее характере. Именно поэтому она посоветовала «слегка передвинуть вещи», вместо того чтобы прямо сказать ему, от чего следует избавиться. Глэдис считала себя не вправе распоряжаться чужими вещами и даже советовать ему продавать квартиру. За месяцы их телефонного общения Глэдис стала для него тихой гаванью, в которой Пол мог укрыться, когда ему становилось совсем худо.

– Ты собираешься перегонять яхту в Нью-Йорк? – неожиданно спросила Глэдис. Она очень хотела знать, как долго Пол собирается пробыть в «цивилизованном мире», как он выражался, но спросить об этом прямо она по-прежнему не решалась.

Пол ненадолго задумался.

– Я еще не решил, – промолвил он наконец. – Все будет зависеть от того, как долго я здесь пробуду. А этого я сам пока не знаю. Как пойдут дела.

Он посмотрел на нее, и Глэдис стало ясно, что Пол имеет в виду не столько свой бизнес, сколько то, насколько уютно он будет чувствовать себя в знакомой обстановке старой квартиры.

– В принципе, – продолжал тем временем Пол, – в апреле я собирался куда-нибудь на острова Карибского моря. В это время года там просто великолепно. Ты когда-нибудь бывала на Мартинике или на Барбадосе?

– Нет, не удалось, – рассмеялась Глэдис. – Там, видишь ли, давно не было никаких войн и вооруженных конфликтов.

– Зато на Гренаде они были, – напомнил Пол.

– Эту войну я пропустила, – призналась Глэдис. – В это время я была в Лаосе.

– Может быть, если я в конце концов решу побывать где-нибудь на Антигуа, вы с детьми прилетите ко мне хотя бы на несколько дней? – предложил Пол. – Мне кажется, это было бы интересно и тебе, и им.

– О, дети будут просто в восторге! – ответила Глэдис с признательностью. – Особенно Сэм, – добавила она, внезапно перехватив тоскующий взгляд Пола, устремленный на одну из многочисленных фотографий Селины. – Ты не проголодался? – спросила она быстро, пытаясь отвлечь его от печальных мыслей. – Я могла бы быстренько что-нибудь приготовить: например, омлет или сандвичи с арахисовым маслом.

– Что ты говоришь? – Пол рассеянно посмотрел на нее, но быстро опомнился. – Обожаю арахисовое масло! – воскликнул он и грустно улыбнулся. Он прекрасно понял, почему Глэдис заговорила с ним о еде. Она снова поспешила ему на помощь. Увы, на этот раз ее усилия увенчались лишь частичным успехом: быть в этой квартире и не вспоминать Седину было просто невозможно. – Я люблю арахисовое масло с оливками и бананами, – добавил он и рассмеялся, увидев, какое выражение появилось на лице Глэдис.

– Ну и рецептик! – заметила она. – Все равно что копченая рыба с клубникой и сливками. Очень тебя прошу, не рассказывай об этом блюде Сэму – он обожает подобные, гм-м… гремучие коктейли. А кстати, есть у тебя арахисовое масло?

– Не думаю. Впрочем, можно посмотреть.

Полу совершенно не хотелось есть, но в кухне воспоминания, пожалуй, не будут одолевать его с такой силой. Кухня была единственным во всей квартире местом, куда Селина не заходила никогда. Обычно она и Пол питались в ресторанах или нанимали повара. Иногда Пол сам брался готовить ужин или обед, но за все одиннадцать лет их совместной жизни Седина ни разу не пожарила для него простой яичницы. И она гордилась этим.

Пройдя через роскошную столовую, посреди которой красовался антикварный обеденный стол, Глэдис оказалась в просторной кухне, отделанной черным полированным гранитом. Повсюду поблескивали никелированными деталями и циферблатами замысловатые кухонные приспособления, назначение которых Глэдис удалось угадать лишь благодаря своему большому опыту. "Эту кухню надо бы сфотографировать и послать снимок в «Интерьер и дизайн», – подумалось ей.

Однако в многосекционном холодильнике, в который при желании можно было запихать целую говяжью тушу, не нашлось ничего, кроме промороженных насквозь бифштексов, оставленных здесь в незапамятные времена кем-то из наемных поваров, и целой батареи жестяных баночек с содовой водой.

– Интересный у тебя будет завтрак, – заметила Глэдис, заглядывая в холодильник.

– Моя секретарша не знала, что я остановлюсь здесь. Я просил ее зарезервировать номер в «Карлайле». Наверное, завтра я действительно переберусь туда, – объяснил Пол и посмотрел на нее с каким-то странным выражением лица. – Извини, но мне совершенно нечего тебе предложить.

Глэдис улыбнулась.

– Я-то не голодна. А вот когда ты ел в последний раз?

Пол бросил быстрый взгляд на часы.

– Не помню. Это было еще в Париже, когда я пересаживался на рейс «Эйр Франс».

– Ты, наверное, просто валишься с ног. Пол ненадолго задумался.

– Да вроде нет, не особенно… Должно быть, это от того, что мне очень хорошо с тобой.

Многие женщины на ее месте приняли бы эти слова чуть ли не за любовное признание, но Глэдис слишком хорошо знала Пола.

Ему было просто страшно оставаться одному среди этих стен, среди портретов и едва уловимых знакомых запахов. Он знал, что платья Седины все еще хранятся в чуланах и стенных шкафах, и боялся наткнуться на них. Пол не догадался попросить кого-нибудь разобрать вещи Седины и что-нибудь с ними сделать. Теперь ему предстояло заниматься этим самому. Он заранее вздрагивал, представляя, как будет держать в руках ее домашние туфли, ее ночную рубашку, ее сумочки и платья.

– Скажи, когда тебе пора будет возвращаться в Уэстпорт, – произнес он неожиданно севшим голосом. Полу очень не хотелось, чтобы Глэдис ехала домой одна, да еще в такой поздний час. Это было небезопасно, к тому же ему нравилось ощущать ее рядом, после того как они так долго общались на расстоянии. Но Пол не знал, как сказать об этом Глэдис. Он боялся даже лишний раз обнять ее, чтобы ненароком не оскорбить и не оттолкнуть. Вот почему он вел себя, с ней предельно сдержанно. Глэдис, разумеется, воспринимала это как несомненный признак того, что их дружба носит чисто платонический характер. Пол понятия не имел, как это можно изменить.

На часах было начало первого. Провожая ее до дверей квартиры, Пол выглядел как ребенок, которого заставляют расстаться с самым близким другом. На мгновение Глэдис ужасно захотелось остаться с ним.

– С тобой все будет в порядке? – заботливо спросила она, совершенно позабыв о том, что перед ней вполне самостоятельный, взрослый мужчина, совершивший два кругосветных путешествия под парусами.

– Будем надеяться, – честно ответил он и вздохнул, чувствуя, как напряжение и тревога снова овладевают им.

– Если будет нужно – сразу звони, – сказала Глэдис. – И не бойся разбудить меня – твое спокойствие важнее.

– Спасибо, Глэдис… – сказал Пол мягко и неожиданно заколебался. Казалось, он хотел еще что-то добавить, но передумал.

Он спустился вместе с ней, усадил в машину и на прощание указал на замки обеих дверей. «Запрись как следует», – вот что означал этот жест. Глэдис, кивнув, опустила стекло, чтобы еще раз пожелать ему всего хорошего.

– Если ты не передумаешь, то завтра после заседания мы опять увидимся, – напомнил Пол. – Как насчет половины восьмого?

– Отлично. Кстати, как принято одеваться в этом… ну, куда мы пойдем? Что мне лучше надеть?

– Что-нибудь не слишком экстравагантное. – Глэдис сразу догадалась, что то же самое он сказал бы Седине. – Я тебе позвоню, – добавил Пол, и Глэдис кивнула.

– Постарайся уснуть, хорошо? – она махнула рукой и отъехала, продолжая думать о Поле. Здесь у него не было даже молока, и единственное, что он мог сделать, – это полежать в горячей ванне, прежде чем идти спать. Впрочем, она почти не сомневалась, что сегодня ему вряд ли удастся уснуть, даже если он выпьет цистерну горячего молока и разорит целую пасеку. Оставалось только надеяться, что Пол все-таки ей позвонит; она, во всяком случае, была готова разговаривать с ним хоть до утра.

«Ведь это совсем другое дело, – подумала она. – Теперь Пол здесь, а не где-то за тридевять земель. Он совсем рядом, и, если бы он попросил, я могла бы даже приехать к нему снова…»

Но тут Глэдис поняла, что если она и дальше будет размышлять подобным образом, это может завести ее далеко. Поэтому она включила радио и, вполголоса подпевая знакомому певцу, стала думать о том, как завтра они с Полом пойдут в «Дэниэл».