Текст книги "Убежденный холостяк"

Автор книги: Данелла Хармон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 12

Эндрю протянул фляжку Челси. Девушка взяла ее и ощутила, что металл еще хранит тепло его руки. Она не любила бренди, но не могла не выпить за это. Слегка пригубив, она вернула фляжку Эндрю. Тот допил остатки.

Их взгляды встретились. Они чувствовали себя заговорщиками, союзниками, и это объединяло их.

Вдруг Челси окатило жаркой волной. «Нет! Только не сейчас!»

– Эндрю?

С ним, очевидно, творилось то же самое. Он вскочил, ударился головой о крышу и чертыхнулся.

– Проклятие! Дьявольское отродье!

Все было как в прошлый раз. По телу Челси разлился тот же огонь, ее охватило отчаянное желание обнять Эндрю, прикоснуться к его коже. В груди появилось такое же томление, точно так же набухли соски.

«О нет!»

«О да!»

«О Боже!»

Челси вжалась в спинку дивана, стараясь не дотрагиваться до Эндрю.

– Боже мой, Эндрю, это было не бренди, это?..

– Это был мой чертов препарат! – закричал он, падая на диван и пряча лицо в кожаной диванной подушке.

Челси видела, как сжимались и разжимались его кулаки. Как его виски покрылись испариной, а на скулах заиграли желваки. Из горла Эндрю вырвался яростный вопль, который скорее походил на вой.

– Я прикончу его, Господи! На этот раз он зашел слишком далеко!

– Я не понимаю.

– Эту фляжку дал мне Люсьен! Это он налил туда возбудитель!

Движимый желанием отомстить брату и лишить того возможности увидеть результат собственных махинаций, он рванулся к двери, намереваясь выпрыгнуть из кареты на полном ходу, но задел коленом за диван. Челси так и не поняла, кто за кого ухватился – либо Эндрю за нее, когда падал, либо она за него, чтобы поддержать, – но так или иначе, он повалился на нее, и их губы тут же потянулись друг к другу. И соединились в поцелуе.

Впервые Челси целовали так настойчиво и страстно. Ее опыт был крайне ограниченным: легкие, почти целомудренные поцелуи с охотниками за наследством, которые строили из себя ее обожателей, и холодные, чопорные поцелуи с подавившимся горошиной лордом Хэммондом – ей никогда не забыть его мокрых губ, даже у собак языки суше. Поэтому у нее не было оснований предполагать, что поцелуй мужчины может оказаться приятным. У нее всегда создавалось впечатление, что мужчинам эти поцелуи доставляют больше удовольствия, чем ей.

Но сейчас! Она таяла, чувствуя на себе тяжесть его тела. Одной рукой Эндрю вытащил сорочку из ее бриджей и накрыл ладонью ее грудь, а другой гладил ее по щеке. Его поцелуй не был ни холодным, ни чопорным, ни девственно непорочным. Лорд Эндрю отлично понимал, чего хочет, и знал, как этого достичь. А хотел он засунуть язык ей в рот. И она впустила его.

Челси застонала, когда он сжал пальцами ее сосок, а его язык властно толкнул ее язык. Она бедром ощутила, как напряглась его плоть, и едва не задохнулась от восторга. Ей даже пришлось оторваться от Эндрю. Она устремила на него затуманенный взгляд.

– Боже мой, – выдохнул он, – я этого не вынесу.

– Я тоже, поэтому целуй меня.

– Как смешно: я почти не знаю тебя, я к тебе почти ничего не испытываю, и все же мне хочется делать с тобой самые невероятные вещи, я просто не могу удержаться!

– Надеюсь, ты даже не будешь пытаться.

– Я и не собираюсь! Челси, да поможет нам Господь. Я хочу прикасаться к тебе, целовать тебя.

Эндрю осыпал поцелуями ее лицо. Челси щекой чувствовала тепло его дыхания. Она дрожала от восторга, растворяясь в своих ощущениях. Ей нравилось гладить его, запускать пальцы в его шелковистые волосы. Она не знала, радоваться ли тому, что она сделала лишь крохотный глоток бренди, или огорчаться из-за этого? Ее мозг в отличие от прошлого раза не был затуманен большой дозой возбудителя, и выпитого количества хватило только на то, чтобы раскрепостить ее. В противном случае она бы оттолкнула его от себя и, возможно, даже выкинула бы из кареты.

Что касается Эндрю, то он выпил почти всю фляжку.

Он снова с жадностью впился в ее рот. У него такие горячие губы, думала Челси, и от него вкусно пахнет – какой-то экзотической пряностью. Какие нежные у него руки!

Челси застонала, когда он снова накрыл ладонью ее грудь. Ее маленькую, но страстно ждущую ласки грудь.

– Эндрю, ты прикасаешься к моей… моей…

– Груди? Да. Мне, видишь ли, нравится брать ее в руку. Она такая упругая и так точно ложится в ладонь. Очень приятно.

– И она не кажется тебе неполноценной?

– Абсолютно нет. И я знаю, что она ждет, когда я буду ласкать ее. Целовать. Господи, ты потрясающа!

Эндрю через голову стянул с нее рубашку и припал губами к ложбинке на груди. У Челси от восторга бешено застучало сердце и закружилась голова.

– Что ты делаешь?

– Целую твою грудь.

– Но я думала, что целуют только в рот!

– Целовать можно все, что нравится. И мне нравится целовать сюда… и сюда…

Он сжал губами ее сосок, и она забилась в его объятиях. Чтобы не утонуть в вихре ощущений, охвативших ее, она сжала его плечи.

«Не сопротивляйся, он не остановится. И ты не хочешь, чтобы он останавливался. Замри и наслаждайся. Наслаждайся, потому что такое больше не повторится!»

Эндрю засунул руку ей между бедер и заставил раздвинуть ноги.

– А вот еще одно местечко, которое любит, чтобы его целовали, – проговорил он, гладя ее через бриджи. – И я с удовольствием прижмусь к нему губами.

– Туда? Да как ты мог об этом подумать!

– Я не только думаю об этом. Я делаю. – Эндрю склонился к ней. Его лицо было так близко, что Челси смогла в мельчайших подробностях рассмотреть его зрачки. Его жаркий взгляд пронзал ее насквозь. – Моя дорогая Челсиана, я хочу сказать тебе одну вещь. Может, на меня подействовало возбуждающее средство, а может, и нет, но я мечтал о том, чтобы снять с тебя бриджи, с тех пор как ты появилась на поляне. А весь последний час я мечтал прикоснуться к твоим длинным, стройным ногам, засунуть руку тебе между бедер и почувствовать, как у тебя там горячо и влажно, как ты изнываешь от страсти ко мне.

Господи, да она уже давно изнывает от страсти! Наверняка он почувствовал это, когда засунул туда руку. Кровь превратилась в жидкий огонь, все тело горело как в лихорадке, голова кружилась. Челси посмотрела Эндрю в глаза, и ее ноги сами начали раздвигаться.

– С той минуты, что мы сели в карету, я мечтал о том, чтобы раздеть тебя и разложить на полу, – хриплым голосом проговорил Эндрю. – Ничто – ни твои слова, ни действия – не остановит меня. Я хочу тебя. И я тебя возьму.

Он принялся теребить губами ее сосок, а рукой продолжал гладить между ног.

– О, – застонала Челси, закидывая голову и закрывая глаза, – а я-то думала, что тебя не интересуют женщины, что тебя волнует только твоя наука.

– Меня интересуешь ты. Я просто не хочу жениться на тебе. Здесь нет ничего личного, естественно, – не поднимая головы, ответил Эндрю. – Я вообще не хочу жениться.

– Если брак означает, что такое будет происходить каждый день, то, возможно, он не так ужасен, – проговорила Челси, из-под полуприкрытых век наблюдая, как Эндрю водит языком вокруг соска. – Если бы ты женился на мне, мы занимались бы этим каждый день?

– Каждый день и каждую ночь.

– Но мы не собираемся жениться.

– Да. Мы собираемся обхитрить Люсьена.

– Да. Обхитрить Люсьена.

– И заняться любовью… – Эндрю принялся расстегивать ее бриджи, – прямо сейчас.

– Да. Сейчас.

Челси выгнулась, и Эндрю медленно, мучительно медленно стянул с нее бриджи. Теперь она сидела перед ним обнаженная. Несколько мгновений он разглядывал ее, затем его дыхание участилось.

– Нет, сиди так, – приказал Эндрю, когда Челси, засмущавшись, попыталась сдвинуть ноги. – Я хочу смотреть на тебя.

– Честное слово, я в буквальном смысле ощущаю твой взгляд на себе.

– Вот как? Скоро ты почувствуешь на себе не только мой взгляд.

Эндрю продолжал разглядывать ее, и Челси казалось, что огонь, полыхавший в ней, под его взглядом становится еще жарче.

Эндрю провел рукой по треугольнику волос внизу живота, и Челси напряглась. Она следила за тем, как его теплая ладонь скользит по ее животу, искушая и мучая. Внезапно он коснулся пальцем заветного бугорка.

Челси вздрогнула и застонала.

– Как я вижу, моя гипотеза оказалась верной, – улыбаясь, сказал Эндрю.

– Какая гипотеза?

– Я предположил, что ты будешь готова принять меня. Так и есть.

– Это возмутительно.

Он продолжал водить пальцем по бугорку.

– Это лестно.

– Просто я не контролирую себя.

– Это возбуждает меня еще сильнее. Так, что мне даже больно.

Челси покраснела, а Эндрю пристально смотрел на нее, и его палец скользил по бугорку, погружая ее в новые, не изведанные ранее ощущения. Вдруг его рука замерла.

– В чем дело, Челсиана? В прошлый раз ты была тигрицей, а сегодня – котенок. Неужели из нас двоих с ума схожу только я?

– Нет, просто из нас двоих именно ты выпил всю фляжку, а я лишь пригубила. Этого хватило для того, чтобы я не сопротивлялась.

– Если ты хочешь, чтобы я остановился, тебе, боюсь, придется выкинуть меня из кареты.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался, – прерывающимся голосом проговорила Челси.

– Если ты чего-то боишься, в чем-то сомневаешься, если чего-то опасаешься, скажи мне, и я приложу все силы, чтобы избавить тебя от всех страхов, сомнений и опасений.

– У меня нет ни страхов, ни сомнений, ни опасений, – проговорила Челси, внезапно ощутив боль в сердце. – Ведь я как-никак уже не девственница, верно?

Его взгляд смягчился, и Челси увидела перед собой того Эндрю, который гладил свою собаку, который уважил ее просьбу, когда она решила сразиться с ним на дуэли вместо Джеральда, а несколько минут назад шутил с ней – того Эндрю, что обычно прятался под маской гнева и резкости.

– Насколько мне известно, ты плохо помнишь, что было между нами в прошлый раз. Поэтому ты должна знать, Челси: я до сих пор считаю тебя девственницей во всех смыслах этого слова, кроме одного.

«Челси». Он назвал ее Челси. У нее что-то перевернулось в душе.

– И я буду обращаться с тобой так же осторожно и нежно, как с девственницей.

Все это время Эндрю неторопливо водил рукой у нее между ног, разжигая в ней огонь и непреодолимое желание. Челси хотелось, чтобы он ласкал ее как-то по-другому, только она не могла представить, как именно. Карета подпрыгнула на ухабе, и палец Эндрю сдвинулся туда, куда хотелось Челси.

– О! – закричала она и увидела лукавый блеск в его глазах.

– Потрясающее ощущение, правда?

– Откуда ты знаешь?

– Мадам, мне многое известно о вас, а вот вам еще предстоит поучиться. Мне также известно, что через несколько мгновений мы поедем через меловые холмы. Дорога там неровная, и вы это остро почувствуете.

– Это будет приятно?

– О да, – усмехнувшись, ответил Эндрю, – очень приятно.

А Челси приятно было уже сейчас. Эндрю встал радом с ней на колени, раздвинул ей ноги и стал целовать там, где только что путешествовала его рука. Он водил языком, все время сужая круги, и наконец добрался до заветного бугорка.

Когда к языку присоединился палец, Челси застонала и забилась. В ней росло и ширилось странное ощущение – у нее почему-то возникла ассоциация с лошадью, собирающей силы для преодоления огромной преграды.

– Возможно, мадам, вы и не помните, что произошло между нами в прошлый раз, – тихо проговорил Эндрю, – но на этот раз вы ничего не забудете, уверяю вас.

И язык, и палец Эндрю заработали быстрее. Внезапно карета подпрыгнула на одной из неровностей, о которых он предупреждал, и это только обострило ощущения Челси.

– Боже! – со стоном выдохнула она.

– Быстрее! – крикнул Эндрю кучеру.

Карета покатилась быстрее, и неземное наслаждение разлилось по всему ее телу.

– О, пожалуйста, прошу тебя, – шептала она, царапая ногтями диван.

– Еще быстрее!

Кучер исполнил приказание, и карета закачалась так, будто началось землетрясение. Челси уже не могла противостоять рвущейся наружу мощи и с криком выгнулась, а Эндрю все быстрее водил языком по бугорку, нажимая сильнее, засовывая его глубже!

– Боже, помоги мне!

Челси забилась в судорогах, выгибаясь дугой. Ее волосы разметались. Вдруг Эндрю выпрямился и засунул в нее пальцы. На Челси, которая уже думала, что большего наслаждения быть не может, накатила новая волна.

Она еще трепетала, когда Эндрю снял бриджи и вошел в нее. Он двигался резко и быстро и вскоре познал ту же радость, что и Челси.

А кучер на козлах так ничего и не услышал.

Глава 13

К тому моменту, когда Джеральд добрался до «Ламбурнского герба», его страх уступил место недовольству самим собой. Это чувство засело в нем, как кость в горле. Джеральд осадил лошадь перед конюшней, бросил повод конюху и прошел в бар.

Порция крепкого виски успокоила его. Вторая – прибавила сил. Третья – вернула часть отваги, которой его с такой легкостью лишил его сиятельство герцог Блэкхит. Половины четвертой порции хватило на то, чтобы он поспешил обратно в конюшню.

Он разберется с этим герцогом! Он заставит того понять, что его братец не подходит Челси! Он позаботится о том, чтобы этот брак не состоялся!

Спустя несколько минут Джеральд уже был в седле и скакал в замок Блэкхит. Он не сомневался, что герцог примет его. Герцог действительно принял его, но заставил сорок минут ждать в Большом зале. Этого оказалось достаточно, чтобы Джеральд снова впал в неистовство.

Наконец за ним пришел лакей.

– Его сиятельство примет вас, ваша светлость, в библиотеке, – поклонился тот. – Соблаговолите следовать за мной.

Виновник всех бед Джеральда стоял перед книжным шкафом и читал какую-то древнюю книгу в кожаном переплете. Герцог уже успел переодеться, и сейчас на нем был не черный, а темно-синий бархатный камзол. Почему-то в нем он выглядел более опасным, чем в черном.

Когда Джеральд вошел, герцог еще несколько мгновений стоял к нему спиной, потом неторопливо закрыл книгу и повернулся. На его губах играла холодная усмешка, а во взгляде тепла было не больше, чем у кобры.

– А, Сомерфилд. Я ждал вас. Присаживайтесь. Я предложил бы вам что-нибудь выпить, но сегодня я что-то не очень к вам расположен. – Он снова холодно улыбнулся. – Полагаю, вам известно почему.

Герцог взял графин и наполнил свой стакан.

Джеральд стремился как можно быстрее покончить с этим делом и решил не тратить время на любезности. Он окинул герцога полным ненависти взглядом и резко проговорил:

– Я не могу допустить, чтобы Челси вышла за вашего брата.

На красивом строгом аристократическом лице герцога не дрогнул ни один мускул. С безразличным видом наблюдая, как в хрустальном графине плещется херес, он сказал:

– Очень печально, потому что я благосклонно отношусь к этому союзу.

– Благосклонно? Вы что, сумасшедший?

– Сумасшедший? – Герцог поднес стакан к губам. В его темных глазах появился ледяной блеск. – Уверяю вас, я в здравом уме. Кстати, Сомерфилд, а вот в отношении вас у меня возникают сомнения. Мне кажется, что помешались именно вы.

Джеральд, расхрабрившись после выпивки, ощетинился:

– Не понимаю, что вы имеете в виду!

– Не понимаете? Вчера вы вызвали моего брата на дуэль за то, что он отказался предложить ей руку и сердце. Сегодня утром вы, как жалкий трус, попытались убить его, но эта попытка едва не стоила жизни вам самому. А теперь вы заявились сюда и выражаете недовольство предстоящим браком. Сомерфилд, вы рискуете, испытывая мое терпение. Мне казалось, что вы умнее. Неужели вы не понимаете, что ваши разглагольствования только усложняют ситуацию?

У Джеральда затряслись руки, и он уже пожалел, что не допил четвертую порцию.

– Я готов сделать вид, что утренний инцидент явился результатом вашей, Сомерфилд, излишне пылкой любви к сестре. Ради моей будущей невестки я даже готов соблюдать определенную корректность в общении с вами. Но я отказываюсь понимать, почему вы внезапно посчитали Эндрю неподходящей партией для Челсианы, хотя вчера требовали от него согласия жениться на ней. Что-то вы очень резко меняете свое мнение, не так ли?

– Я не менял своего мнения, просто вчера обстоятельства застали меня врасплох. Вы не можете не признать, что ситуация была шокирующей. Челси предстоит выйти за сэра Гарольда Бонкли, и если она станет невестой вашего брата, то тем самым сделает из нас с Бонкли посмешище.

– Не вижу, как брак между Эндрю и Челси может оказать пагубное влияние на, – он снова презрительно усмехнулся, – ваше достоинство и достоинство Бонкли.

– Во время бала мы известили всех заинтересованных лиц о том, что Бонкли и Челси уже почти помолвлены.

– Значит, вы не только трус, но и глупец.

– Я требую от вас сделать все возможное, чтобы положить конец этому сумасшествию!

Герцог вскинул одну бровь и поставил стакан на стол.

– Вы требуете?

Джеральд покраснел и что-то пробормотал.

– Мой дорогой Сомерфилд, – любезно продолжал Люсьен, – уверяю вас, это не входит в мои намерения. Более того, я полагаю, что ваша сестра и мой брат очень подходят друг другу. – Он смахнул пылинку с рукава и пренебрежительно оглядел гостя. – Ведь вы не считаете моего брата неполноценным, верно?

Джеральд почувствовал, что у него от страха сводит живот. Он был мало знаком с Люсьеном, однако интуиция, вернее, животный инстинкт, подсказывала ему, что он ступил на опасный, а может, и на смертельный путь. К сожалению, большое количество виски лишило его осторожности.

– Считаю, черт побери! Он замкнут. Надменен. Он одержим своими головоломными идеями, и это доказывает, что он не просто странный, а самый настоящий извращенец. Он сделает мою сестру несчастной. У него нет никаких надежд ни на успешную карьеру, ни на благополучное будущее. Что он может предложить Челси? Абсолютно ничего.

В течение минуты герцог молча смотрел на Джеральда, и тот вдруг почувствовал себя очень неуютно под его взглядом. По спине побежали мурашки, а ладони внезапно стали влажными.

– А вы полагаете, что с этим Бонкли, чье имя нельзя произносить без жалости к его бедной невесте, ваша сестра будет счастливее, чем с моим братом? – тихим голосом, в котором явственно слышалась угроза, спросил Люсьен.

– У него хотя бы есть… есть перспективы!

– Вот как? И какие же? Прошу вас, поясните.

Джеральд открыл было рот, но тут же закрыл его. Сэр Гарольд Бонкли не имел никаких преимуществ перед лордом Эндрю де Монфором, и оба знали это.

Блэкхит еще секунду выжидательно смотрел на него, потом тяжело вздохнул и перевел взгляд на графин с хересом.

– Я начинаю подозревать, Сомерфилд, что ваше недовольство моим братом связано вовсе не с тем, что он скомпрометировал вашу сестру, а с тем, что он, скажем… – Люсьен поднял стакан и принялся изучать золотистый напиток, – упрямый.

– Что?

Герцог повернулся к Джеральду.

– Он не будет потакать вашим желаниям. Боюсь, мой брат всегда делал только то, что ему нравится. Сомневаюсь, что в будущем он изменится. Вам не удастся подмять его под себя.

– Я, черт побери, не понимаю, о чем вы говорите!

– Не понимаете? Я думаю, понимаете. Я догадываюсь, почему вам очень хотелось бы выдать свою сестру за сэра Гарольда. Вы хотите контролировать и его, и наследство сестры.

– Прошу прощения? – возмущенно завопил Джеральд. На лице герцога появилась вежливая улыбка, однако взгляд остался холодным.

– Мой дорогой Сомерфилд, ни для кого не секрет, что ваша сестра разрешает вам жить в Роузбрайаре только потому, что вам просто некуда деться. И всем известно, что у вас набралось много карточных долгов, а средств на то, чтобы покрыть их, нет. Естественно, брак между сэром Гарольдом и вашей сестрой явился бы идеальным решением данной проблемы, верно?

– Как вы смеете? – брызжа слюной, закричал Джеральд.

– Смею. Это особый изъян моего характера – во всяком случае, мне так говорили. – Герцог снова устремил взгляд на херес. – Знаете, Сомерфилд, вы чрезвычайно рьяно стремитесь завладеть чужим состоянием, поэтому советую вам подумать о том, чтобы самому жениться на наследнице и поправить свои дела.

– Вы оскорбляете меня, сэр!

– Тысяча извинений, – небрежно бросил герцог. – Возможно, вы чувствуете себя обойденным потому, что сегодня утром ваша сестра помешала вам участвовать в дуэли? Это можно исправить. Уверяю вас, для меня не составит труда встать завтра на рассвете. – Он пристально взглянул на Джеральда. – Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

У Джеральда кровь отхлынула от щек. Он непроизвольно попятился и предпочел, чтобы брошенный ему вызов остался без ответа.

– Значит, вы ничего не сделаете для того, чтобы не допустить этого недостойного союза?

– Напротив, мой дорогой, я сделаю все, что в моих силах, чтобы его ускорить.

– Тогда мне больше нечего сказать, – заявил Джеральд и поспешно вышел из библиотеки.

Леди Нерисса де Монфор находилась в своих апартаментах и за чашкой утреннего шоколада читала почту, когда раздался стук в дверь.

– Доброе утро, Нерисса, – поздоровался Люсьен. – Рад, что ты занялась письмами. Надеюсь, тебе будет приятно написать Чарльзу и Гарету и сообщить им о том, что у нас намечается свадьба.

– Чья свадьба? – озадаченно спросила Нерисса.

– Эндрю, естественно.

– Эндрю?

– Уж не думала ли ты, что я позволю ему оставаться холостяком до седых волос?

– Эндрю женится?

Герцог задумчиво потер подбородок.

– Да, причем очень скоро.

Нериса резко повернулась к нему, напрочь забыв о письмах:

– Люсьен, что ты сделал?

– Дорогая сестричка, я не делал ничего. Во время дуэли с Сомерфилдом у Эндрю произошел один из его приступов. Сомерфилд собирался убить его, поэтому вмешался я. Благородная леди Челсиана Блейк защитила собой своего братца и взмолилась, чтобы я пощадил его.

– И ты пощадил?

– Да, но потребовал платы. Нерисса прищурилась:

– Какой платы?

– Выйти замуж за Эндрю, конечно. Ой, только не смотри на меня так. Я сделал это ради его же блага и блага той девочки. С леди Челсианой Блейк Эндрю действительно будет счастлив. Хотя он, естественно, еще этого не понимает.

– Не верю своим ушам. Эндрю совсем не нужно жениться, да он и не хочет. Уж кому-кому, а ему от брака не будет никакой пользы.

– Ошибаешься, Нерисса, женитьба пойдет ему на пользу.

– Люсьен, ну как ты можешь решать за него?

– Я уже сказал тебе, Нерисса. Я ничего за него не решал. Он все сделал сам.

– И ты, конечно же, не имел ничего на уме во время бала, когда натравил на него леди Челсиану, заявив, будто он ставит эксперименты на животных, а потом заставил Эндрю поверить, что все вышло случайно?

Люсьен лукаво улыбнулся.

– И то, что слуга привел несчастную Челсиану в комнату Эндрю, когда тот лежал в постели, да к тому же раздетый, тоже получилось случайно? Люсьен, ты зашел слишком далеко!

– Из них получится великолепная пара. Когда-нибудь Эндрю поблагодарит меня за это. Да и леди Челсиана тоже, она просто создана для него. Он уже очарован ею, хотя и не смеет сознаться. И она тоже влюблена в него и не хочет признавать это. Но глаза говорят за них. Хорошо, что сегодня утром наших влюбленных разделяла сталь, иначе они бы устроили чрезвычайно нескромную сцену, причем на глазах у всего Рейвенскомба.

– Их разделяла сталь? Весь Рейвенскомб? Я думала, дуэль – это частное дело! Эндрю собирался драться с этим мерзким Сомерфилдом, а не с его сестрой!

– Да, так предполагалось, но события пошли другим путем.

– Каким?

– Леди Челсиана заперла брата и приехала на дуэль вместо него. Эндрю отказался с ней драться, и это подрывало и ее честь, и его. О, не волнуйся, моя дорогая! Сомерфилду удалось освободиться, и он успел как раз к началу поединка. Именно тогда он и попытался убить Эндрю. Поэтому мне пришлось вмешаться. – Люсьен улыбнулся, довольный собой. – Челсиана сама заявила, что согласна выйти за моего брата, если я пощажу Сомерфилда.

– О Господи!

– Все случилось очень быстро. Признаться, леди Челсиана отличается таким же непредсказуемым поведением, как наш братец. Жаль, что ты не видела лица Эндрю, когда вместо Сомерфилда из кареты появилась леди Челсиана. Наш бедный братец еще не успел оправиться от шока, а она уже начала настаивать на том, чтобы он дрался с ней.

– Не может быть!

– Может.

– А он согласился?

– Согласился.

– О, Люсьен!

– Не надо так пугаться, Нерисса. Может быть, она и хорошая фехтовальщица, однако отстает от Эндрю в выносливости и мастерстве. Все же я вынужден был предложить, чтобы эта парочка дралась до первой крови. Что касается Сомерфилда, то он, когда занял свое место на поляне, вознамерился пойти гораздо дальше.

– Боже мой!

Нерисса прижала ладони к щекам. Итак, все стало на свои места.

– Значит, ты намеревался убить Сомерфилда, зная, что его сестра пойдет на все, чтобы его спасти?

– Естественно.

– И именно ты позаботился о том, чтобы там собралась вся деревня, и ее жители выступили в качестве свидетелей.

– А почему бы нет? У них так мало развлечений. Возмутившись, Нерисса вскочила из-за стола.

– Послушай, Люсьен, твои действия не просто расстроили меня, но и оставили в полном недоумении. Зачем? Зачем? Я не оправдывала тебя, однако понимала, что ты стремился поженить Гарета и Джульет ради того, чтобы у ее ребенка было достойное имя. Я понимаю, зачем ты подталкивал Чарльза к браку с Эми: в тот момент Чарльз утратил уверенность в собственных силах. Но сейчас… это мерзко! Просто жестоко! Эндрю – мечтатель, одиночка… Он другой. Ему не нужна жена. Он не хочет жениться. Он хочет одного – чтобы его оставили в покое!

– Так он мне и сказал. Но что сделано, то сделано. – Судя по выражению лица Люсьена, он совсем не сожалел о содеянном.

– А чьей жизнью ты намерен распорядиться в следующий раз? Моей?

– Только в том случае, если ты сама не сумеешь правильно распорядиться ею.

Нерисса с грохотом задвинула стул под стол.

– Я надеюсь, что однажды, после того как ты перекроишь наши жизни по своему вкусу, ты отведаешь собственного лекарства и какая-нибудь женщина поставит тебя на колени. И когда это случится, я буду первой праздновать твое падение!

В темных глазах Люсьена появились веселые искорки, и он широко улыбнулся.

– Уверяю тебя, дорогая, этого никогда не случится.

– О-о-о! Ты невыносим! – выкрикнула Нерисса и выбежала из комнаты.

Его улыбка погасла, как только шаги сестры стихли в конце коридора. Где-то внизу хлопнула дверь. Герцог устало вздохнул и собрал письма в аккуратную стопку. Надеждам Нериссы не суждено сбыться, никакая женщина не поставит герцога Блэкхита на колени; Потому что его время истекает, и он знает об этом.