Текст книги "Дикарь"
Автор книги: Данелла Хармон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Данелла Хармон
Дикарь
Пролог
Ньюман-Хаус, 18 апреля 17 75 года
Дорогой брат Люсьен!
Я пишу тебе эти строки, когда на объятый тревогой город уже спустились сумерки. Генерал Гейдж, главнокомандующий нашими силами здесь, в Бостоне, приказал нескольким подразделениям, в том числе и моему, направиться ночью в Конкорд, чтобы захватить и уничтожить крупный склад оружия и боеприпасов, принадлежащий мятежникам.
Учитывая секретный характер операции, я приказал своему ординарцу Биллингсхерсту отложить отправку письма до завтра, когда операция завершится и утратит секретность.
Хотя я от всей души надеюсь, что во время этой вылазки удастся избежать кровопролития как с той, так и с другой стороны, на сердце у меня неспокойно. Я боюсь не за себя, меня беспокоит судьба другого человека. Как ты знаешь из моих предыдущих писем, я встретил здесь молодую женщину, которую полюбил всем сердцем. Почти уверен, что ты не одобришь моих нежных чувств к дочери лавочника, но здесь все видится по-другому, и поверь мне: когда человек находится в трех тысячах миль от дома, любовь для него куда предпочтительнее, чем чувство одиночества. Моя дорогая мисс Пейдж сделала меня счастливым, Люсьен, и сегодня дала согласие выйти за меня замуж. Умоляю тебя понять и простить, потому что я уверен: когда придет время и ты познакомишься с ней, ты полюбишь ее так же, как полюбил я.
Брат мой, в эти последние минуты перед боевой операцией меня успокаивает уверенность в том, что ты исполнишь мою единственную просьбу. Если что-то случится со мной – сегодня, завтра или в другое время, пока я нахожусь здесь, в Бостоне, – прояви милосердие и доброту к моему ангелу, к моей Джульет, потому что она для меня – все на свете. Я знаю, что если вдруг не смогу позаботиться о ней, ты это сделаешь за меня. Сделай это, и я буду счастлив, Люсьен.
Мне пора, наши уже собрались внизу и готовы в путь.
Спаси и сохрани Господь тебя, мой дорогой брат, а также Гарета, Эндрю и милую Нериссу.
Чарльз.
Вечерело. Люсьен де Монфор опустил руку, в которой держал письмо, и взглянул в окно на известковые холмы, стоявшие словно часовые в свете догорающего дня. На западе небо еще сохраняло розовый отсвет заката, но и он скоро исчезнет. Люсьен ненавидел это время суток, этот тихий, одинокий час после заката солнца, когда оживают призраки прошлого и события минувших дней обретают такую отчетливость, словно они происходили не далее как вчера. Но воспоминания остаются воспоминаниями, а это письмо существует реально. Слишком реально.
Он провел большим пальцем по плотному листу бумаги, на котором изящным, четким почерком было написано письмо. Деловитость и решительность были характерными чертами Чарльза и проявлялись не только в его почерке, но и в мыслях и в действиях на поле боя.
Даже чернила, которыми было написано письмо, не поблекли – как будто оно было написано только вчера, а не в апреле прошлого года. Письмо было адресовано ему: его светлости герцогу Блэкхитскому, замок Блэкхит, Беркшир, Англия.
Наверное, это были последние в жизни слова, написанные Чарльзом. Люсьен аккуратно сложил письмо, истершееся на сгибах. Края взломанной печати из красного воска, которой брат запечатал конверт, точно совпадали друг с другом, и печать напоминала теперь незажившую рану. Его взгляд против воли снова упал на надпись, которую кто-то, возможно Биллингсхерст, сделал на обратной стороне конверта: «Найдено на столе капитана лорда Чарльза Эдейра де Монфора 19 апреля 17 75 года, в тот день, когда его светлость был убит в сражении под Конкордом. Просьба доставить адресату».
Сердце его защемило от боли. Убит, мертв и почти забыт – вот так-то!
Герцог Блэкхитский осторожно положил письмо в ящик и запер ящик на ключ. Он снова посмотрел в окно: он был хозяином всего, что открывалось взору, но побороть горькое чувство одиночества было не в его власти. В миле отсюда, у подножия известковых холмов, мерцали огоньки деревни Рэйвенском. На ее окраине, на кладбище, где находили свой последний приют де Монфоры, стояла древняя церковь с норманнской часовней. Внутри часовни на каменной стене была прикреплена простая бронзовая дощечка с именем и годами рождения и смерти – все, что осталось от брата для будущих поколений.
Чарльз, второй сын.
И помоги им всем Господи, если что-нибудь случится с ним, Люсьеном, и герцогство перейдет в руки третьего сына!
Нет, только не это! Не может Господь проявить такую жестокость.
Он задул свечу и вышел из погрузившейся в темноту комнаты.
Глава 1
Англия, Беркшир, 1776 год
Почтовый дилижанс «Белая стрела», направлявшийся в Оксфорд, опаздывал. Пытаясь наверстать время, потраченное на починку сломанной оси, кучер нахлестывал лошадей, и дилижанс с грохотом несся в ночи под топот копыт и испуганные крики пассажиров, занимавших места на империале дилижанса, – жизнь их при такой гонке явно подвергалась опасности.
Мощные фонари, пробиваясь сквозь завесу дождя, высвечивали канавы, деревья и живые изгороди, а дилижанс несся вдоль холмов Лембурна на такой скорости, что у Джульет Пейдж сердце в груди сжималось от страха за свою шестимесячную дочь Шарлотту. Благодаря дочери Джульет посчастливилось заполучить место внутри дилижанса, но даже здесь она ударялась головой то о кожаную стенку сиденья, то о плечо пожилого джентльмена, сидевшего слева; от бесконечных бросков из стороны в сторону у нее разболелась шея. Сидевшая напротив нее еще одна молодая мамаша крепко прижимала к себе двоих испуганных детишек. В результате этой сумасшедшей гонки, начавшейся от самого Саутгемптона, Джульет укачало почти так же, как и во время утомительного путешествия по морю из Бостона.
Дилижанс налетел на ухаб, подпрыгнул и снова тяжело приземлился. Джульет с силой отбросило на соседа слева. Пассажиры, цепляясь за потолок и стены, в ужасе закричали. С крыши сорвался и полетел на дорогу чей-то чемодан, но кучер даже не замедлил бег коней.
– Господи, помоги нам, – пробормотала молодая женщина, сидевшая напротив и прижимавшая к себе детей.
Джульет ухватилась рукой за поручень и, прижимая к себе ребенка, опустила голову, борясь с приступом тошноты. Она прикоснулась губами к мягким золотистым кудряшкам и прошептала тихо, чтобы слышала только Шарлотта:
– Мы почти на месте. Почти добрались до дома твоего папы.
Неожиданно послышались крики, испуганное конское ржание и грубые проклятия кучера. На крыше громко взвизгнул кто-то из пассажиров. Дилижанс рискованно накренился, едва не завалившись на бок, проехал футов сорок – пятьдесят на двух колесах, заставив пассажиров в ужасе завопить, и наконец тяжело опустился на четыре колеса, отчего вдребезги разбилось оконное стекло, а пожилой джентльмен, сидевший слева от Джульет, рухнул на пол. На империале кто-то из пассажиров плакал навзрыд от страха и боли.
Внутри дилижанса царила мертвая тишина.
– На нас напали разбойники! – воскликнул старик; встав на колени, он пытался разглядеть сквозь залитое дождем оставшееся целым стекло то, что происходило снаружи.
Прогремели выстрелы. Сверху упало что-то тяжелое.
За зловеще темным окном началось какое-то движение, и вдруг стекло с грохотом разбилось, окатив пассажиров градом осколков.
До смерти напуганные люди увидели направленный на них тяжелый пистолет и физиономию в маске.
– Кошелек или жизнь! Быстро!
Тьма стояла – хоть выколи глаза: ни луны, ни звезд.
Лорд Гарет Фрэнсис де Монфор летел во весь опор на своем Крестоносце – на такую бешеную скорость мог решиться разве что самоубийца. Дождь сек лицо, мимо мелькали то дубовые, то березовые рощицы. Копыта коня вздымали фонтаны брызг из луж, попадавшихся на дороге, и топот эхом отдавался в густых зарослях, с обеих сторон обрамлявших дорогу. Гарет оглянулся через плечо и, убедившись, что дорога позади пуста и он далеко оторвался от остальных, издал торжественный крик. Он снова выиграл гонку! Опять обставил Перри, Чилкота и остальную компанию кутил и дебоширов! Им никогда за ним не угнаться!
Рассмеявшись, он похлопал Крестоносца по шее:
– Хорошая работа, приятель! Хорошая работа…
Заметив что-то, он резко осадил коня.
Ему потребовалось всего лишь мгновение, чтобы оценить ситуацию.
Разбойники. Судя по всему, грабят пассажиров «Белой стрелы» из Саутгемптона.
«Белая стрела»? Молодой джентльмен извлек из кармана часы и наклонился, чтобы разглядеть в темноте циферблат. Поздновато для «Белой стрелы»…
Он сунул часы обратно в карман и, успокоив разгоряченного Крестоносца, стал соображать, что ему делать.
Нет, это явно не «рыцари с большой дороги», а тройка отчаянных головорезов, безжалостных убийц. Кучер и охранник лежали на земле рядом с дилижансом. По-видимому, они были убиты. Где-то плакал ребенок. Один из бандитов со зверским выражением на физиономии разбил рукоятью пистолета стекло в окошке дилижанса. Гарет выхватил свой пистолет. Мысль о том, чтобы повернуть назад и скрыться, даже не пришла ему в голову. Не пришла ему в голову и мысль подождать своих приятелей, отставших от него мили на три благодаря необычайной резвости Крестоносца. Тем более что он увидел, как один из бандитов распахнул дверцу и принялся грубо вытаскивать из дилижанса упирающуюся молодую женщину.
Гарет едва успел взглянуть на ее испуганное, бледное красивое лицо, как другой бандит выстрелом загасил фонари дилижанса, и место действия окутала тьма. Кто-то вскрикнул. Еще один выстрел резко оборвал крик.
Помрачнев, молодой джентльмен связал узлом поводья и аккуратно, палец за пальцем, снял перчатки. Не спуская настороженного взгляда с бандитов, он высвободил ноги из стремян и легко спрыгнул на землю, причем его щегольские сапоги из испанской кожи по щиколотку погрузились в раскисшую от дождя известковую почву.
Конь даже не шевельнулся. Гарет снял новый сюртук и положил его на седло вместе с перчатками и треуголкой.
Потом заправил кружевные манжеты в рукава, чтобы обезопасить от сажи и искр, которые могут повредить их при выстреле. Затем он зарядил пистолет, пригнулся и стал крадучись пробираться сквозь густые заросли крапивы и вьющихся сорняков на обочине дороги, направляясь к подвергшемуся нападению дилижансу. Прежде чем они набросятся на него, у него будет время сделать всего один выстрел, так что промахнуться он не имеет права.
– Всем выйти! Быстро!
Крепко прижимая к себе Шарлотту, Джульет умудрилась сохранить спокойствие, когда разбойник, схватив за запястье, грубо вытащил ее из дилижанса. Она неуклюже приземлилась в жидкую белую грязь и упала бы, не удержи ее огромная лапища бандита. Лапа была похожа на медвежью, и, возможно, именно это сходство помогло Джульет сохранить самообладание, потому что она родилась и выросла в штате Мэн и знала не понаслышке о медведях, нападавших на колонистов. По сравнению с ними эти бандиты выглядели безобидными шалунами.
Однако их «шалости» имели ужасные последствия. Уткнувшись лицом в грязь, лежал убитый кучер. В траве неподалеку валялись трупы охранника и пассажира. Джульет вздрогнула. Хорошо еще, что темно. Случись это днем, бедным детишкам, которые все еще находились в дилижансе, пришлось бы увидеть ужасную картину.
С Шарлоттой на руках она встала рядом с другими пассажирами, которых выстроили перед дилижансом, а бандиты продолжали стаскивать вниз людей, оставшихся на империале. Рыдала какая-то женщина. Маленькая девочка в страхе прижалась к старику – очевидно, это был ее дедушка. Один из пассажиров, судя по одежде – джентльмен, гневно возмутился подобным обращением с женщинами и детьми, и бандит, не говоря ни слова, тут же убил его выстрелом в живот. Пассажиры застыли в ужасе. Наконец из дилижанса вытащили последних пассажиров: мать и двоих детей, которые цеплялись за ее юбки и жалобно плакали.
Теперь все они стояли в темноте под дождем и молча ждали, когда до них дойдет очередь и бандиты отберут все, что у них есть: деньги, драгоценности, часы.
Подошла очередь Джульет.
– Выкладывай деньги, милашка. Пошевеливайся!
Джульет подчинилась. Она без слов протянула бандиту ридикюль.
– Медальон тоже!
Она инстинктивно прикрыла медальон рукой и замерла. Бандит в нетерпении сорвал золотую цепочку с ее шеи и бросил в кожаный мешок миниатюру покойного отца Шарлотты.
– Драгоценности есть?
– Нет. – Джульет, не отрываясь, продолжала смотреть на его кожаный мешок.
– Кольца есть?
– Нет.
Но бандит схватил ее за руку и увидел кольцо: залог обещания, выполнить которое не позволила смерть. Это было кольцо с печаткой Чарльза – последнее, что подарил ей обожаемый жених перед тем, как погиб в бою под Конкордом.
– Ты вздумала врать мне, грязная сучка? Отдавай!
Джульет взглянула ему прямо в глаза и твердо повторила все то же единственное слово:
– Нет!
Он с размаху ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Она, не удержавшись на ногах, упала в грязь и, стараясь уберечь от ушиба ребенка, до крови разбила руку о камень. Шарлотта начала плакать. Подняв глаза, Джульет увидела в двух дюймах от себя дуло пистолета и ухмыляющуюся морду бандита.
В это мгновение откуда-то справа прогремел выстрел.
На груди у бандита расплылось темное пятно, словно распустилась черная роза, и он, качнувшись вперед, свалился замертво.
Всего один выстрел, но, черт возьми, в самое яблочко!
Два других бандита круто повернулись на звук выстрела из пистолета Гарета. Увидев его тонкую сорочку с кружевным жабо и манжетами, атласный жилет, дорогие сапоги и бриджи, они, кажется, глазам своим не поверили. Гарет понимал, что они видят в нем спелую сливу, готовую упасть к ним в руки, – им было чем поживиться.
Он вытащил саблю.
– Садитесь на коней и уезжайте – так вы избежите неприятностей.
На какое-то мгновение и бандиты, и пассажиры застыли на месте. Потом на физиономии одного бандита появилась гаденькая ухмылка. Другой бандит фыркнул.
– Быстро! – скомандовал Гарет, подходя ближе и пытаясь взять их на испуг властным тоном.
И тут поднялась адская суматоха.
Оба бандита выстрелили. Гарет слышал, как совсем рядом просвистели пули. Пассажиры с криками упали на землю, ища спасения. Лошади, запряженные в дилижанс, с испуганным ржанием подались назад. Гарет, обнажив шпагу, бросился к бандитам, пытаясь добраться до них, прежде чем они успеют перезарядить пистолеты, но поскользнулся в грязи и упал, сильно оцарапав щеку каким-то колючим растением. Один из бандитов, грязно ругаясь, подбежал к нему, чтобы прикончить. Но прежде чем прозвучал выстрел, Гарет, тяжело дыша, успел рывком повернуться на левый бок. Пуля, подняв в воздух фонтанчик грязи, попала в то место, где только что находилось его плечо.
Бандит с диким криком снова бросился к нему, держа в руке другой пистолет.
Гарет, не теряя присутствия духа, попытался подняться на ноги и дотянуться до шпаги. Бандитов было двое на одного, пистолет у него был не заряжен, а до шпаги ему было не дотянуться. Но он не сдавался.
Перекатившись на спину, он как-то ухитрился схватить шпагу и, собрав все силы, бросился на приближающихся бандитов.
Мощным ударом он чуть не обезглавил одного. Упав на спину, бандит схватился за горло и испустил предсмертный хрип.
Тут Гарет увидел, что к нему бежит один из детей, очевидно надеясь найти у него защиту в этом обезумевшем мире.
– Билли! – послышался крик матери мальчика. – Билли, вернись!
Последний оставшийся в живых бандит мгновенно повернулся на крик. Он увидел приближающегося ребенка, увидел бездыханные трупы своих дружков и, решив взять хоть какой-то реванш за неудачную ночь, прицелился в спину мальчика.
– Биллии-и-и!
Собрав последние силы, Гарет бросился к ребенку, сбил его на землю и прикрыл своим телом. Выстрел прозвучал совсем рядом, оглушив его. Ему как огнем обожгло ребра, но он успел перекатиться несколько раз по траве и колючкам, не выпуская ребенка из рук. Кровь хлынула из раны на боку; он лежал на спине, и капли дождя падали на его разгоряченное лицо.
Прежде чем сознание покинуло Гарета, ему вспомнились собственные слова, сказанные совсем недавно: «Хорошая работа, приятель! Хорошая работа…»
Мальчик вскочил и, всхлипывая, помчался назад к матери.
А лорд Гарет де Монфор провалился во тьму.
Глава 2
– Надо помочь ему! – воскликнула Джульет. Она сунула Шарлотту на руки другой матери, подобрала юбки и сломя голову бросилась через заросли травы к упавшему джентльмену. – Боже мой, ведь он спас всех нас!
Остальные пассажиры, все еще не оправившиеся от потрясения, топтались на месте, словно стадо овец, но слова Джульет постепенно дошли до их сознания. Связав последнего бандита, они бросились следом за ней.
– Он жив?
– Сохрани его Господь, ведь он спас этого ребенка, этого милого маленького мальчика…
Джульет первая подбежала к нему. Он лежал на спине, почти скрытый зарослями крапивы, – недвижимый, истекающий кровью. Опустившись рядом с ним на колени, она взяла его безжизненную руку и, откинув кружево манжеты, попыталась нащупать пульс.
Подбежали и другие пассажиры.
– Неужели он умер?
– Мне кажется, так оно и есть. Бедный юноша…
Джульет оглянулась на них через плечо:
– Он еще жив, но, боюсь, может умереть, если мы не поторопимся позвать кого-нибудь на помощь!
Она заметила, что его элегантная одежда сбоку совсем пропиталась кровью, а щеки, затененные полукружиями опущенных темных ресниц, белы как мел.
Осторожно отведя от его лица листья крапивы, она приподняла его голову и попросила:
– Дайте что-нибудь такое, что можно подложить под голову!
Он него попахивало спиртным. Его тяжелая голова оттягивала руки, влажные волосы выбились из косицы и мягкими волнами падали на ее пальцы. Кто-то бросил на землю камзол, и она осторожно подложила его под голову раненого.
– Давайте-ка перенесем его отсюда в дилижанс, – сказала Джульет, инстинктивно принимая на себя руководство ситуацией. Слава Богу, что она выросла в диком уголке штата Мэн: это научило ее не теряться в подобных случаях. – Вы берите его за ноги. А вы помогите мне поднять его плечи. Ну, пошли!
Их раненый спаситель был высок, худощав, но с хорошо развитой мускулатурой, так что поднять его было нелегко. Но они быстро перенесли его через дорогу. Двое пассажиров расстелили для него одеяло на траве, а третий спешно убирал из дилижанса осколки стекла. Молодая мать, бледная и молчаливая, старалась успокоить захныкавшую Шарлотту, а ее двое детишек, увидев раненого, испуганно спрятали мордашки в складках ее юбок.
Джульет не обратила внимания на плачущую дочь.
– Кладите сюда! Осторожнее! Не забудьте, что он тяжело ранен.
Пассажиры окружили их плотным кольцом. Этот любезный джентльмен спас их жизни, и каждому хотелось хоть чем-то помочь. Со всеми предосторожностями его уложили на одеяло, и Джульет, опустившись на колени, развязала безукоризненно завязанный кружевной галстук, потом принялась расстегивать жилет, и пальцы ее окрасились кровью из раны.
– Ты не можешь умереть, – приговаривала она. – После всего, что ты сделал для нас, я не допущу этого! – Обратившись к сгрудившимся вокруг людям, она попросила принести огня.
Кто-то притащил свечу и огниво. И вскоре слабое пламя осветило встревоженные лица. Когда она осторожно расстегивала последнюю пуговицу, голова раненого чуть двинулась на одеяле. Он застонал от боли, и ресницы его затрепетали.
– Ребенок… – невнятно произнес он.
– С ребенком все в порядке. Лежите спокойно. С вами тоже все будет в порядке, – сказала Джульет, украдкой наблюдая, как укладывают рядком и прикрывают одеялом трупы. «Господи, не дай бедному джентльмену присоединиться к ним», – подумала она.
Не обращая внимания на хнычущую дочь, на привязанного к ближайшему дереву бандита, изрыгавшего ругательства, на сгрудившихся вокруг пассажиров, которые дышали ей в затылок, Джульет сосредоточилась на своей работе.
– Мне нужен нож, – скомандовала она.
Кто-то услужливо протянул ей небольшой нож, и она на ощупь разрезала до пояса сорочку юноши, насквозь пропитавшуюся кровью. При слабом свете свечи было трудно разглядеть рану, из которой все еще шла кровь. Оторвав полоску ткани от своей нижней юбки, она попыталась сделать дренаж, чтобы остановить кровотечение.
– Его нельзя переносить. Боюсь, он может истечь кровью. Не знает ли кто-нибудь, как далеко отсюда до ближайшей деревни или города?
– Кажется, мы почти в Рэйвенскоме, – ответил кто-то.
– Там есть врач?
– Трудно сказать. Но если нет там, то, возможно, есть в Лембурне…
Джульет покачала головой:
– Мы не можем колесить с ним по всей Англии в поисках врача. Лучше пусть кто-нибудь из вас съездит за врачом. И поскорее!
Ее резкие слова возымели действие. Двое мужчин бросились к лошадям, впряженным в дилижанс, но тут откуда-то из темноты появился третий, держа под уздцы чистокровного гнедого жеребца.
– Вот, возьмите лучше его. Он уже оседлан и готов.
Выполнить это почетное задание нашлось много желающих. После непродолжительных споров один из мужчин вскочил в седло и ускакал.
Успокоилась Шарлотта, притих даже бандит, привязанный к дереву, и тишину нарушали только шелест листьев в кронах буков да шум дождя. Дождь усилился, и две женщины держали над раненым юношей пальто, чтобы уберечь от воды его лицо, а Джульет, оторвав еще полосу от нижней юбки, крепко перевязала его торс.
Пассажиры застыли в ожидании. Они не разговаривали между собой, но каждый заново переживал случившееся этой ночью выстрелы, нападение разбойников, смерти… и самоотверженный поступок этого неизвестного джентльмена, спасшего их жизни.
– Хокинсу потребуется не меньше пятнадцати минут, чтобы привезти врача, – тихо сказал кто-то.
– Да, минут пятнадцать. Если, конечно, там есть врач…
Раненый еле слышно застонал и попытался ощупать рану. Джульет перехватила его руку. Рука была изящной формы, мягкая, белая, как и окружавшая ее кружевная манжета, – одним словом, рука джентльмена. Хотя она явно умела искусно обращаться с оружием.
– Лежите спокойно, – тихо приказала Джульет. – Помощь уже близко. – Она поманила к себе мать с детьми. Уж если благородному спасителю маленького мальчика суждено умереть, то пусть он увидит ребенка и убедится, что не зря рисковал жизнью.
Раненый открыл глаза и обвел всех затуманенным взглядом. Его глаза, окаймленные длинными ресницами – мечтательные глаза романтика, – показались Джульет удивительно знакомыми.
– Скажите, что с ребенком?
– С ним все в порядке. – Она указала на мальчика, глядевшего на раненого огромными испуганными глазами. Его спаситель, успокоившись, улыбнулся. Джульет не возражала, когда он поднес ее руку к своей щеке. – Вы настоящий герой. Вы спасли ему жизнь.
– Едва ли. Просто я оказался в нужном месте в нужное время. – Он снова закрыл глаза и повернул голову так, что его губы оказались у ее ладони. – Бездельники и шалопаи вроде меня героями не бывают. – Его губы, мягко двигаясь, щекотали ладонь, отчего по ее спине неожиданно пробежали игривые мурашки.
– Позвольте нам всем не согласиться с вами, сэр, – решительно заявила Джульет, которую единодушно поддержали все пассажиры. – Скажите нам ваше имя. Где вы живете? Ваши родные наверняка о вас беспокоятся, и мы должны сообщить им о случившемся.
– Мои родные…
Его тихий голос заглушили приближающиеся крики, хохот и топот скачущих по дороге коней.
– Остановите их! – крикнула Джульет, увидев на дороге группу всадников, мчавшихся наперегонки с головокружительной скоростью.
– Стой! – крикнул преклонного возраста пассажир, выбежав на дорогу и размахивая руками. – У нас здесь раненый!
Ближайший всадник осадил взмыленного коня:
– Что тут происходит?
– Боже милосердный! – восклицали, подъезжая один за другим, остальные. Это была веселая компания подгулявших молодых повес, которые устроили состязание в скорости на ночной дороге. Все они спешились и подошли ближе, готовые оказать любую помощь.
– Черт побери, да ведь это Гарет! – воскликнул один, опускаясь на колени рядом с раненым так поспешно, что косица его роскошного парика «рамийи»[1]1
Такие парики носили офицеры армии под командованием герцога Мальборо, победившей французов в сражении при Рамийи в 1706 г.
[Закрыть] резко подпрыгнула. – Что с тобой случилось, старина? Проклятие! Я еще в жизни не видывал столько крови!
– Придержи язык, Чилкот… здесь женщины и дети.
– К чертям мой язык! Гарет, скажи нам, что произошло?
Джульет подняла голову и взглянула в глаза Чилкоту.
Судя по всему, он, как и раненый, был ее ровесником, хотя у нее, вне всякого сомнения, было несравненно больше здравого смысла, чем у этих разгоряченных молодых повес, вместе взятых.
– Разве вы не видите, что он в тяжелом состоянии?
Не заставляйте его говорить. А если хотите узнать, что произошло, то слушайте. – И она вкратце рассказала им о нападении разбойников, а остальные пассажиры дополнили рассказ подробностями.
Один из молодых людей достал из кармана фляжку и, приподняв голову раненого, приложил ее к его губам.
– Так вы хотите сказать, что Гарет своим телом защитил ребенка от пули?
– Так оно и было. Он спас жизни всем нам.
– Гарет?!
– Чему ты удивляешься, Кокем? – сказал, растягивая слова, самый высокий мужчина из их компании. Он достал табакерку, взял понюшку табаку и привычным движением пальцев снова закрыл крышку. – Разве не он всегда уходил с петушиных боев, спасал щенков, избегал пользоваться шпорами? Не стой как истукан. Поезжай за помощью! Быстро!
– Перестань, Перри, – пробормотал раненый, явно смутившись. Он попытался сесть, но не смог и, стиснув зубы, шумно втянул в себя воздух. – Лучше помоги мне сесть, ну!
Но Джульет решительным жестом положила руку ему на грудь:
– Вы останетесь лежать, мистер Гарет, пока вас не осмотрит врач.
– Слушайся леди, Гарет! Попал под каблучок, Гарет, а ведь она тебе даже не жена.
Джульет, теряя терпение, сердито посмотрела на говорившего:
– Вы, господа, кажется, считаете себя его друзьями?
– Мы из одной компании шалопаев, – фыркнув, сказал один.
Джульет взглянула на высокого надменного Перри – он единственный из всей компании, кажется, был трезв, – А вы, я полагаю, являетесь их предводителем?
– Нет, мадам. – Он указал кивком на раненого приятеля. – Предводитель у нас Гарет.
– Понятно. В таком случае, вместо того чтобы стоять здесь без дела и наблюдать, как ваш приятель истекает кровью, почему бы вам не помочь перенести его в дилижанс? Поскольку вы, видимо, знаете, где можно найти врача, вы могли бы сами отвезти нас к нему.
У Перри округлились глаза, и его дерзкое высокомерие исчезло. Он выпрямился и с уважением взглянул на хрупкую молодую женщину со странным акцентом, которая стояла на коленях рядом с его другом. Он улыбнулся и прикоснулся к полям своей шляпы, словно признавая ее право распоряжаться.
– Она права, – сказал Перри, обращаясь к приятелям. – Хью, скачи за доктором, и пусть он встретит нас в замке. Кокем, ты останешься здесь с этими людьми. Охраняй их, пока мы не пришлем кого-нибудь за ними. А я сяду за кучера и погоню дилижанс в замок. Мы повезем Гарета к герцогу, – помрачнев, добавил он.
– Послушайте, – вмешался старый пассажир, сердито хватая Перри за рукав. – Ему не нужен герцог. Ему, черт возьми, нужен врач!
Но Перри лишь усмехнулся и приподнял бровь.
– Как? Выходит, вы не знаете, кто такой ваш благородный спаситель?
В глазах Перри появился озорной блеск. Не обращая внимания на сердитый взгляд, которым одарил его раненый приятель, Перри театрально взмахнул рукой и произнес:
– Позвольте представить вам лорда Гарета де Монфора, предводителя печально известной компании шалопаев, третьего сына четвертого герцога Блэкхитского, а также ставшего позором семьи брата ныне здравствующего пятого герцога Люсьена. А теперь, – перестав паясничать, сказал Перри, – будьте предельно осторожны. Я, например, не имею ни малейшего желания держать ответ перед его светлостью, если с Гаретом что-нибудь случится.
Кто-то изумленно присвистнул.
Лорд Гарет де Монфор еле слышно выругался.
А Джульет Пэйдж побелела, как известняк под ее ногами.
Их благородный спаситель был не просто братом герцога.
Он был братом ее Чарльза, а также… приходился дядюшкой ее маленькой дочери.
