Текст книги "Орнамент (ЛП)"
Автор книги: Дана Мари Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Рассказ №1
Орнамент
(Макс&Эмма)
– Рождественская елка, рождественская елка, почему не знаю я эти гадкие слова. А тра-та-та, а тра-та-та и никто не знает эти гадкие слова. – За спиной послышалось хихиканье Бекки. Эмма перестала развешивать пышную вечнозеленую гирлянду вдоль камина и ответила: – Ой, да ладно! А ты знаешь слова этой песни?
– Нет. Поэтому я и не пою.
Не в силах скрыть счастливую улыбку, Эмма покачала головой. Макс намекнул на особенный сюрприз, который он хотел бы разделить вместе с ней, и теперь она сгорала от нетерпения узнать, что же он ей приготовил.
– Когда мы снова будем вместе?
– Эмма! – Бекки покачала головой. – До сочельника осталось два дня.
– И что с того?
– Разве ты не говорила, что Макс намекал на нечто особенное в этот день?
– Говорила.
– Тогда почему ты такая взвинченная?
– Ау! Макс и сюрпризы! – Закончив цеплять гирлянду, она слегка ее поправила и, отступив на шаг, удовлетворенно кивнула. – Когда в последний раз он хотел меня удивить, оказалось, что я соединила с ним свою жизнь и созерцаю жилище котенка. – Эмма склонила голову набок, рассмотрела гирлянду и поправила ее в последний раз. – И потому как у соединенной со своей парой пумы сюрпризов типа: «У вон той цыпочки есть от меня внебрачный ребенок», быть не может, я не думаю, что приготовленный Максом сюрприз будет плохим. Правильно я говорю?
Бекки молчала.
Эмму внезапно охватило волнение. Она повернулась и пристально посмотрела на Бекки.
– Правильно?
Бекки пожала плечами и опустила голову.
– Бекс! – Теперь Эмма по-настоящему забеспокоилась. Бекки выглядела пристыженной и чертовски виноватой. – Онне мог не сказать мне об этом.
«Или мог?»
– О, нет! Нет, конечно, нет! – Бекки нервно рассмеялась. – Об этом и речи быть не может! – выпалила она и стремглав умчалась в заднюю комнату. – Нужно больше мишуры!
Эмма моргнула. Страх осел в ее желудке как глыба свинца.
«О, нет!»
Что за сюрприз готовит ей Макс?
Макс опустил взгляд на маленькую черную коробочку и улыбнулся.
– Это должно сработать.
– Ох, ненавижу готовиться к праздникам. – Саймон встал, вытянулся в полный рост и встряхнулся всем телом.
– Как только закончим, оно будет того стоить. – Адриан раздал всем присутствующим кофе, и ребята начали потягивать дымящийся напиток маленькими глотками. – Более того, как только мы подключим все это к питанию, вид будет зашибись.
– Думаешь, девочкам понравится? – Саймон сел на ступеньку, обхватив руками горячую кружку. Снаружи было довольно холодно.
– Пусть только попробуют повыступать. – Макс взял штепсельную вилку. – Готовы?
– Готовы.
– Да будет свет!
Макс воткнул вилку в розетку.
Весь дом вспыхнул яркими красками, словно бордель. Весело замерцали красные, зеленые, синие и белые огни. Олени из ротанга1 засветились изнутри огоньками, а их головы начали двигаться вверх-вниз с механической точностью. А внутри шара в виде снежной сферы… вращался Санта, выдувая кусочки бумаги, имитирующие снег. У Макса даже был маленький светящийся Иисус, надежно расположившийся в пластиковых яслях.
– Это смотрится как... хм.
– Как если бы олененок Рудолф облевал весь твой дом.
Макс сверкнул взглядом в сторону Адриана.
Адриан глупостью не страдал, поэтому вскинул руки вверх и отступил.
– Слава Богу, я выбрал белые фонарики. – Саймон нырнул с головой в ворот пальто, уворачиваясь от летящего снежка.
– Заткнись. – Нахмурившись, Макс осмотрел свой двор. – Наверное, я немного переборщил.
– И в какой же части дома этого немного между «переборщил» и «специальными голубыми огоньками «К-марта2»? По-моему, мы добились того результата, какого хотели.
– Мудак, – прорычал Макс, повернувшись к Саймону.
– Эмма может приревновать. – Посмотрев на Макса, Саймон взмахнул ресницами, за что в него полетел еще один снежок.
– У нас нет времени что-либо менять. На нас висят еще два дома.
Ворча что-то под нос, Макс нервно направился к своему «дюранго». Он пытался представить себе реакцию Кураны, когда она увидит то нечто, в которое он превратил их дом. Эмма не из тех, кто стесняется выражать свое мнение. Макс сел в машину и последовал за своими друзьями к жилищу Саймона.
Ему оставалось только надеяться на то, что она все же поймет, что именно он хотел этим сказать. Может быть, он снимет часть украшений.
«И этот шестифутовый снежный шар. Если я его уберу, то все будет смотреться не так уж плохо».
Теперь нужно украсить дом Саймона. Макс похлопал по сумке с цветными огоньками, лежащей на пассажирском сиденье.
«Белые огоньки, черт побери!»
– Что за черт?! – Эмма вышла из своего «крузера» и уставилась на дом, в котором она жила вместе с Максом. Достав мобильный, она набрала Бекки.
– Бекс?
– Да?
– Мой дом украсил, обкурившийся травкой Санта!
– Что?! Стой на месте, я сейчас буду.
Эмма повесила трубку и посмотрела на свой дом, ослепительно мерцавший в ночном сумраке. Она представляла себе красивое, искусно украшенное по старинке жилище в белых огоньках и выглядывающую из-за штор рождественскую елку. Возможно, даже задрапированный гирляндами камин со свисающими чулками, золотистого цвета для нее, и серебристого для Макса.
Но, что она уж точно себе не представляла, так это младенца Иисуса и жуткий снежный шар, наполовину взорванный снегом.
Позади нее хлопнула автомобильная дверца.
– О. Мой. Бог. Кому это пришло в голову скупить весь «К-март»?
Подруги обменялись взглядами.
– Макс.
– О, Боже! Саймон и Адриан были с ним весь день. – Бекки помчалась к своей машине. – Я позвоню!
Эмма помахала ей рукой, и тут зазвонил телефон.
– Алло?
– Эмма?
– Привет, Шерри
– Ты не знаешь, где могут быть наши мужчины?
– Нет. Что-то случилось?
– Хочу убить Адриана.
Эмма прикусила губу.
– Они и твой дом украсили?
– Откуда ты знаешь?
– Удачное предположение. – Эмма не знала смеяться ей или плакать.
– Чтобы просто взглянуть на лужайку перед домом, мне нужны мои самые темные солнцезащитные очки.
– На моей стоит ночник в виде младенца Иисуса. А на подъездной дороге мог бы благополучно приземлился космический шаттл, до того ослепительно сверкает весь дом.
– О Боже!
Мобильный Эммы подал сигнал.
– Не клади трубку, у меня звонок на другой линии.
– Я убью его!
– Бекс? Они и у тебя были?
– Да.
– У Шерри тоже.
– К «Фрэнку»?
– Уже еду. – Нажав на отбой, она переключилась на Шерри и пригласила в кафе, пообещав заехать за ней.
– Жду.
Эмма села в машину.
– Буду через несколько минут. – Повесив трубку, она стала отъезжать от дома, задаваясь при этом вопросом:«Интересно, а в снежный шар поместиться труп Лайон-О?»
– О чем, черт возьми, они думали?! – Бекки откусила гамбургер со свирепым выражением на лице. «Интересно, – задалась вопросом Эмма, – уж ни задница ли Саймона на месте бургера?»
– В том-то и дело. Они вообще не думали. – Из них троих Шерри казалась самой невозмутимой и спокойно потягивала двойной шоколадно-молочный коктейль. Шерри официально признана слепой. И тот факт, что она сочла художественное оформление дома своей пары чем-то вроде бельма на глазу, говорило о многом.
– Ну и что же мы будем с этим делать?
– Без понятия.
– Даже не представляю.
Эмма впилась в бургер, усиленно обдумывая этот вопрос.
– Можно просто спустить большую часть декораций вниз.
– Ага, но подумай только... – Шерри наклонилась с угрюмым выражением на лице, – сколько им потребовалось времени, чтобы поднять и разместить все эти штуки?
Эмма и Бекки с ужасом переглянулись.
– Ты права. Мы должны заставить их сделать это самим.
– Нет, только не это! Думаете, они бы ввязались во все это, стали бы они поднимать эти декорации, украшать все три дома в один день, если бы не думали порадовать нас? Скорее всего, они сейчас полностью вымотаны.
Бекки повалилась обратно на диван.
– Дьявол! Она права.
Эмма с трудом подавила в себе желание забиться головой об стол.
– Черт возьми!
– Угу.
– Нам остается только смириться.
– А на следующий год мы сами позаботимся об украшениях.
– Аминь! – И три женщины чокнулись.
– Фрэнк!
– Привет Эмма, чем могу быть полезен?
– Мне... нет, нам нужны три заказа на вынос.
Тут же на стол упало три сумки.
Эмма посмотрела на потное усмехающееся лицо Фрэнка.
– Я ждал, что вы это попросите.
Ее не было дома. В гараже не стояло ее машины, на кухне не лежало сумочки. В спальне не чувствовался ее запах.
– Блин! Наверное, я слишком далеко зашел.
Она же не отковыряет ему яйца грейпфрутовой ложкой.
«Или отковыряет?»
Тут он уловил звук открывающихся ворот гаража. Макс глубоко вздохнул и налил бокал вина для своей пары. Посмотрев на красиво украшенную елку, он снова приуныл. Оставалось надеяться только на то, что вид елки смягчит ее настроение. Если это не сработает, тогда ему предстояло стать мертвым котенком.
Эмма вошла на кухню, держа в руке белый пакет. Из него вырывался запах свежего гамбургера и картошки фри, от чего живот Макса сразу же заурчал.
– Привет, милая.
– Макс.
«Хм, не слишком хорошее начало».
Этот настороженный тон может означать только одно: «неприятности».
– Вина? – Он протянул ей бокал, неотрывно следя за тем, как она приближается и берет предложенный напиток. – У меня неприятности?
Пригубив вино, Эмма передала пакет.
– Не буду тебя обманывать. Я задумывалась над этим. – Она прошла к столу и села, отодвинув стул и для Макса.
– Но, нет, у тебя нет неприятностей. – Эмма устало улыбнулась. – Я догадываюсь, скольких нервов вам стоило то, что вы сделали для меня. Для нас. – Она положила свою руку поверх его ладони, и у Макса кольнуло сердце. – Однако в следующем году мы будем заниматься украшением домов вместе, иначе вам не избежать последствий.
Он рассмеялся, увидев ее прищурено-проницательный взгляд, с предвкушением заглядывая в пакет.
– Как скажешь, дорогая.
Улыбнувшись, она стала потягивать вино, пока он ел. Они обсудили прошедшие дни, ее беспокойные, его менее сумасшедшие. Когда пришло время отдыха, Макс повел Эмму в зал.
– О, мой Бог!
На лице Макса заиграла удовлетворенная улыбка; Эмма приблизилась к елке, а он встал у камина. Находясь на кухне, невозможно было рассмотреть, как украшена остальная часть дома. Оформление было выполнено в бело-золотых тонах; белые огоньки мерцали, сочетаясь со слабым потрескиванием дров в камине. Два традиционных чулка белого и золотого цвета и с вышитыми на них именами висели на положенном месте.
– О, Лайон-О! Это прекрасно! – Она повернулась к нему, и в ее красивых карих глазах появился подозрительный блеск. – Если ты так украсил дом, к чему было все это? – Она махнула рукой в сторону центрального окна.
– Сюрприз?
Явно сбитая с толку, Эмма склонила голову набок. Однако теперь ею завладело присущее кошке любопытство. Сев на пол перед камином Макс похлопал по ковру, приглашая ее присоединиться.
– Ты что-то замышляешь.
– С чего ты так решила?
– Потому что я знаю тебя, Лайон-О. У тебя вид самодовольного самца, говорящий: «Ты не знаешь то, что знаю я».
Его заполнила радость от осознания того, что его половинка находится рядом с ним. И даже, если они вместе всего пару месяцев, это не имело бы никакого значения: Эмма знала его так, как никто на этом свете. Сохраняя самое невинное выражение лица, Макс пожал плечами и пригубил вино.
– Макс.
Он обхватил ее за плечи, радуясь тому, как она, не раздумывая, сразу же прильнула к нему. Не имело значения, насколько плохое у нее настроение, она никогда не отталкивала любимого.
– Хм?
– Это как-то связано с твоим рождественским сюрпризом?
Он чмокнул ее вздернутый носик.
– Зачем же нам дожидаться Рождества? – Он кивнул в сторону елки, и у Эммы расширились глаза. – Там есть кое-что особенное для нас обоих. Посмотрим, сможешь ли ты найти подарок. – Он лишь снисходительно улыбнулся, когда она, чуть не затоптав его, бросилась к елке, которую теперь обыскивала сантиметр за сантиметром.
– А-га! – Она аккуратно сняла с ветки стеклянную игрушку золотистого цвета. На ней была выгравирована надпись: «Макс и Эмма, 2009 год».
– Хм?
– Присмотрись.
Она повертела игрушку в руке, проводя пальцами по петлям.
– Макс?
– Открой ее.
Эмма дрожащей рукой нажала на защелку. Внутри, на бархатной подкладке, лежало кольцо с крупным бриллиантом.
– Выходи за меня.
Она подняла голову. Ее изумленные глаза были полны слез.
– Ты уже просил меня об этом, помнишь?
Макс замотал головой.
– Не так как сейчас. – Он сел на корточки, упершись в пятки. Вытащил кольцо из игрушки и поднял его вверх. – Там не было огня, вина и мерцающих огней.
– О, Макс!
По щеке Эммы скользнула одна кристальная слезинка.
Протянув руку, Макс нежно ее смахнул.
– Краткое объяснение в «дюранго» – это не то, что я хотел бы предложить своей паре, прося ее выйти за меня замуж. – Он обвел рукой все, что сделал за прошедший день. – Будут секунды, когда я буду действовать тебе на нервы. А временами непостижимо тебя злить. Будут минуты, когда я буду перегибать палку, и тебе захочется меня прикончить.
– А еще есть моменты, когда ты словно прикасаешься к моей душе.
Он кивнул.
– Я люблю тебя, Эмма. – Он надел ей кольцо на палец. – Скажи да.
– О, Лайон-О! Ты такой сексуальный сегодня вечером.
Она бросилась в его объятия, и он запрокинул голову и рассмеялся.
– Это же не да!
– Ты хочешь, чтобы я сказала да? – Ее глаза горели золотом из-под опущенных ресниц.
Его ярко-голубые глаза стали золотистыми. Он облизнул губы, уголки которых изогнулись в улыбке.
– Скажи да, Эмма.
– Заставь меня, – промурлыкала она, потеревшись грудью о его грудь. В свете камина бриллиант отбрасывал блики.
– С удовольствием.
Макс прочертил языком дорожку по всей линии ее шеи до мочки уха, и у Эммы перехватило дыхание. Она стиснула зубы, решив играть в эту игру до конца, даже если она задохнется. Прежде, чем он вырвет из нее «да», она намерена получить удовольствие.
«Заниматься любовью с этой женщиной становилось все лучше и лучше с каждым разом. Они не торопились, стягивая друг с друга одежду».
В то время как его Курана играючи ласкала его, пламя от камина отражалось на ее груди. Макс нежно пощипывал ее грудь, вырвав у Эммы еле слышное хихиканье и мягкий шепот:
– О, мой мальчик.
Макс ласкал ореолу вокруг соска, пробовал на вкус, дразнил, не прикасаясь к самой чувствительной точке, оставляя ее напоследок. Боже, он обожал ее грудь. Он мог бы провести вечность, зарывшись между ними лицом.
– Ты собака или кошка?
Уткнувшись носом в ложбинку между грудями, он поднял заблестевшие глаза.
– Ты сопишь.
Он резко вскину голову.
– Я не соплю!
– Еще как сопишь!
– Нет, – вздохнул он. – Я наслаждаюсь дарами своей пары.
– Пускаешь слюни, ты хотел сказать.
– Не пускаю я слюни!
Эмма пожала плечами, и ее восхитительная грудь всколыхнулась.
– Ну, если ты так говоришь... Лайон-О. – Она деликатно зевнула. – Дай мне знать, когда закончишь любоваться моими ценными качествами. – Ее глаза закрылись, но уголки губ изогнула улыбка.
«О, нет, ничего у тебя не выйдет».
Он принялся ее щекотать, наслаждаясь визгом и движениями тела. В темных глазах Эммы искрился смех и любовь, это зрелище, от которого он никогда не сможет устать.
– Все еще хочешь спать?
И прежде чем она смогла ответить, он резко лизнул набухший сосок.
– О-о...
Он всосал его в рот, играя с ним языком.
– Не торопись.
– Нет. Я уже проснулась.
У нее участилось дыхание.
– Рад слышать. – Макс занялся другим соском, проделывая с ним все тоже, что и с первым. А затем она сделала ту самую вещь, от которой он всегда сходил с ума. Она вытянула руки над головой, запрокинула голову назад и наклонила ее набок, обнажая горло. Открытая покорность в этом жесте пробуждала в нем зверя.
Макс наблюдал, как она выгнула спину, преподнося свою грудь его рту. Воспользовавшись предложенным, он стал ее вкушать, одновременно проникая пальцами во влажную теплую киску. Эмма приподняла бедра, принимая приглашение, в то время как он трахал ее тремя пальцами. Эмма стонала, кусала губы, приближаясь к оргазму.
Макс остановился, вынул пальцы из средоточия ее женственности и выпустил изо рта грудь.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Она прищурила свои золотистые глаза.
– Трахни меня.
Он рассмеялся, восхищаясь ее требовательным тоном.
– Это не совсем то, что я хотел услышать, Курана. – Он провел пальцами по клитору, и она застонала. – Ну?
– Трахни себя?
– Скоро. – Он приставил член к ее входу. Взяв его в руку, он провел головкой по расселине, зашипев от дрожи, пробежавшей по спине.
– Ну?!
– Трахни нас звучит уж как-то противоестественно. Или это или ménage a trois-ish3.
Зарычав, он скользнул головкой члена в ее киску.
– Нет, не ménage a trois-ish.
– Хорошо.
Макс стал делать короткие толчки, не входя полностью.
Эмма захныкала.
– Пожалуйста!
– Пожалуйста, что?
Эмма зарычала и схватила его за уши.
– Пожалуйста, трахни меня, пока я не убежала за грейпфрутовой ложечкой!
Макс откинул голову назад и рассмеялся, одновременно врезаясь в нее с такой силой, что его яички громко шлепнулись о ее попку.
– Боже, как я люблю тебя!
– Сейчас, Лайон-О, – прорычала она и выгнула бедра.
– Все для тебя, моя Курана.
Больше не в настроении продолжать игру, он начал трахать ее быстро и жестко. Теперь он больше был настроен на то, чтобы кончить. Но сначала он услышит заветные слова. Протянув руку к клитору, он стал ласкать его и одновременно двигаться в ней, вознося ее за край наивысшего наслаждения.
– Да! О, Боже, да!
Ощущение того, как вокруг его плоти сжимаются стенки ее лона, доводили его до безумия. Макс вонзил зубы в метку на ее шее, унося ее тем самым еще дальше по спирали оргазма. Он излился внутри нее, чувствуя, как ее внутренние спазмы вытягивают из него все до последней капли, заставляя видеть россыпи звезд за закрытыми веками.
Тяжело дыша, обессиленный, он рухнул прямо на нее, наслаждаясь ощущением ее все еще дрожащего тела. Эмма была его чудом, которое он отчаялся найти.
Она провела пальцами по его влажным от пота волосам.
– Мой ответ «да».
Макс улыбнулся и замурлыкал, уткнувшись ей в шею.
– Кстати, тебе не кажется, что напичкать младенца Иисуса лампочками, а потом подключить его в розетку, несколько кощунственно?
– Эмма!
Она захихикала.
О, да! Жизнь прекрасна!
Сноска
1. Ротанг – материал, представляющий собою очищенные и высушенные стебли каламуса, или ротанговой пальмы.
2. «К-март» – сеть розничных магазинов в США.
3. (фр.) Шведская семья
Рассказ №2
Орнамент
Саймон & Бекки
– Срань Господня. Я и не думал, что оно так будет выглядеть. – Саймон уставился на свой дом, впиваясь взглядом в огромное количество гирлянд, развешанных Максом вдоль крыши. – И с каких пор я стал евреем?
– Что? – Макс втащил коробки с оставшимися гирляндами на пассажирское сидение «дюранго». Саймон не сомневался, это украшения для дома Адриана.
– А на верхушке случаем не звезда Давида?
Адриан кивнул.
– Да. Разве Бекки не еврейка?
– Мм, нет.
Адриан пожал плечами.
– О! Жаль.
– Не понимаю, почему ты жалуешься. – Макс пихнул коробку вглубь автомобиля Адриана и с удовольствием потянулся. – Ты же видел, что мы сделали с моим домом.
– Да, но это был твой дом. И, по крайней мере, там мы разобрались с религией. – Он уставился на украшающих лужайку светодиодных животных. Бекки убьет его за одного только жирафа. – Может, уберем жирафа.
– Зачем?
Саймон повернулся и уставился на Адриана. Разве друг не знает характера его девушки?
– Бекки прострелит мне башку базукой, вот зачем.
Адриан похлопал товарища по спине, без сомнения пытаясь его успокоить.
– У Бекки нет базуки.
Саймон уставился на Адриана.
– Ты ее совсем не знаешь, что ли? Ради такого случая она пойдет и найдет.
– Бабах!
Саймон впивался взглядом в Макса. Тот засунул большие пальцы под мышки и затряс локтями.
– И не обзывай меня цыпленком.
– Ага, а кто боится свою крохотную девушку?
Саймон рассмеялся.
– Ты.
Макс остановился со встревоженным взглядом.
– Верно. – Он встряхнулся. – Но теперь уже слишком поздно.
– Ну, я не знаю как вы двое, а я домой. – Адриан потер руки. – Не могу дождаться увидеть лицо Шерри, когда она получит колесо обозрения с пингвинами.
– Будем надеяться, нас под ним не похоронят. – Саймон пошел к своей машине, игнорируя шарканье за спиной. – Ну же, слабаки, поехали.
«Поскольку мы не можем дождаться отдать девочкам настоящие подарки».
Бекки ответила на телефон прежде, чем звонок бы сорвался. В этот момент она как раз свернула на улицу к дому, в котором жила вместе с Саймоном.
– Бекс?
«Эмма! Наверное, нашла свой подарок».
Ей потребовалась каждая крупица силы воли, чтобы не рассмеяться.
– Да?
– Мой дом украсил, обкурившийся травкой Санта!
Бекки сдержала смех.
– Что?! Стой на месте, я сейчас буду.
Она развернула машину и поехала к дому Макса и Эммы, представляя, что там найдет. Саймон рассказал ей немного о плане и просветил, как нужно реагировать.
Смотреть, как он создает специальное украшение для рождественской елки Макса, было редким удовольствием. Саймон не часто позволял Бекки находиться в мастерской, но в тот день сделал исключение. Его большие ладони создавали сферу, темные глаза не отрывались от процесса работы. Зрелище, как он гравирует стекло и добавляет причудливые завитушки вокруг имен пары, невероятно возбуждало. И она отблагодарит его наилучшим способом. От одной мысли, как они займутся любовью этой ночью, ее бросало в дрожь.
Бекки выехала на дорожку, как предполагалось, величественного дома Эммы и едва сдержала смех при виде светящегося младенца Иисуса и яркого снежного шара.
– О. Мой. Бог. Кому это пришло в голову скупить весь «К-март»?
Подруги обменялись взглядом.
– Макс.
«Это моя реплика!»
– О, Боже! Саймон и Адриан были с ним весь день. – Бекки помчалась назад к автомобилю. – Я позвоню!
Конечно, она не собиралась звонить. Она решила, что Эмма будет слишком занята, имея задницу одной кошки или наоборот.
Бекки свернула на свою улицу еще раз, впиваясь взглядом в слепящие огни, которые кто-то развесил по всему дому.
«С таким же успехом он мог повесить на крышу светящуюся надпись «Парк Санты». Тьфу!».
Тем не менее, чем ближе она подъезжала к дому, тем ниже падало сердце. Обвешанный огоньками дом подозрительно напоминал...
«Нет. О, нет. Он же не посмел…»
Он посмел. Светодиодные анимированные животные были рассеяны по всей лужайке.
«По-видимому, круг жизни подключился к нашей штепсельной розетке. И какого хрена делает на моей крыше звезда Давида?»
Церковь Бекки особо не посещала, но не сомневалась, что Саймон знает, к какой религии она себя причисляет. В конце концов, теперь она решила, кто именно будет отпевать Саймона на похоронах.
Бекки схватила сотовый и набрала Эмму.
– Я убью его!
– Бекс? Они и у тебя были?
– Да.
– У Шерри тоже.
«Что?»
Если ребята сотворили такое же с домом Шерри и Адриана, то шутка зашла слишком далеко.
Бекки проверила часы.
«Черт. Нужно поесть».
Саймон неустанно следил, чтобы из-за гипогликемии Бекки ела в назначенное время, но, черт возьми, если она будет ждать его возвращения с домашней выпечкой. Не после этой… пародии на передней лужайке. Она не собиралась помиловать его, хотя он настроил своего рода аудиосистему, которая теперь играла «Oy To The World» на полную громкость.
– К «Фрэнку»?
– Уже еду.
Эмма повесила трубку.
Бекки впивалась взглядом в светящегося шестифутового жирафа.
– О, Гарфилд. Мой мертвый котеночек.
Она проигнорировала слабый голос в голове, спрашивающий, сколько украшений создал Саймон. Он провел, по крайней мере, несколько дней в мастерской без нее. Мог он?..
Она не собиралась на это надеяться. Не сейчас, по крайней мере. Они слишком мало встречаются, чтобы Саймон сделал ее одной из них.
Ведь так?
Бекки вывела свой «Фольксваген Жук» на подъездную дорожку, вздрагивая при виде электрического зверинца во дворе. Обед тяжело, но постепенно успокоил ее, но одного «Here Comes Santa Claus» в исполнении «Бурундуков », хватило, чтобы снова вывести ее из себя. Она старалась изо всех сил игнорировать песню, пока открывала дверь гаража и ставила «жук» рядом с огромным грузовиком Саймона.
«Хорошо. Он дома. Теперь я могу убить его».
Дрожащей рукой она выключила зажигание.
«Сколько?»
Она вошла в дом и направилась прямо в зал. А затем остановилась как вкопанная, ошеломленная.
Бекки уставилась на красно-зеленую рождественскую елку, и ее челюсть медленно отвисла. Дерево украшали изящные стеклянные украшения ручной работы, его работы. Саймон создал все эти драгоценности для нее. Точно покрытые снегом белые огни освещали яркие красные и зеленые шары, украшенные узорной золотой филигранью. Бледные кристаллические капли, светло-красные и бледно-зеленые шары искрились в мерцающих огнях. Все дерево доказывало утонченность вкуса Саймона. Освещая комнату ровным светом, верхушку дерева венчала звезда из желтого стекла.
Работа Саймона, как всегда была просто великолепна. У Бекки заболело сердце от мысли, сколько труда, должно быть, ушло на каждое украшение, даже если предположить, что дизайн не уникальный.
Сам Саймон со счастливой улыбкой сидел на диване.
– Добро пожаловать домой, любимая.
– Саймон.
– Что?
Она уставилась на него.
– Вы лужайку украшали в бухом состоянии?
– Нет.
– Тогда ты не мог бы, пожалуйста, объяснить, что там произошло?
«Поскольку «что там произошло» должно было произойти только с домом Эммы».
Бекки знала, что от Макса можно ожидать подобные сюрпризы, но с каких это пор Саймон считает, что святящийся слон трех с половиной футов – это прекрасная идея? Не говоря уже о пылающем четырехфутовом жирафе в колпаке Санты, на которого Бекки просто не могла взглянуть.
Саймон встал и окинул взглядом двор, где мерцающие пингвины танцевали вокруг светящихся подарков под бойкую мелодию «Chimpunk Christmas».
– А что не так?
– Саймон!
Он сделал большие невинные глаза.
– Тебе не нравится? А я так старался.
Бекки сжала челюсть.
– Я влюблена в твою работу.
Саймон усмехнулся и пересек комнату, ведя любимую за собой.
– Лгунишка.
Она сдунула вьющиеся волосы с глаз.
– Ну, дерево великолепно.
Она обвивала руками его шею, подставляя губы для поцелуя.
Он принял приглашение и нежно ее поцеловал.
– А вот лужайка была плохим сюрпризом. Хочешь хороший?
Она вздохнула и театрально положила руку на грудь.
– Я беременна.
Он побледнел, и его лицо осветилось трепетом и надеждой.
– Правда?
Она сглотнула.
«Ой, а я и не думала, что он уже хочет детей».
– Нет.
Он понурил плечи.
– Ты пытаешься убить меня?
– Сюрприз!
Он закатил глаза.
– Ты хочешь свой подарок или нет?
Брови Бекки взметнулись вверх.
– А он есть?
Саймон поддался вперед.
– Лучше, чем шоколад.
– Есть только одна вещь лучше, чем шоколад, и я не уверена, что ты ее получишь, пока не очистишь двор.
«Лгунишка».
Один взгляд на дерево обещал Саймону все, что он хотел, несмотря на испорченную лужайку.
Самйон погладил попу Бекки и притянул к себе. Темные глаза искрились золотыми бликами.
– Ты уверена?
Она посмотрела на него, и ее сердце подпрыгнуло.
– Что ты задумал, Гарфилд?
«Поскольку, если он сделал то, что я думаю, он сделал…»
Он отпустил Бекки и скрестил руки на груди.
– Я оставил кое-что для тебя на дереве. Круглое и блестящее, имеет форму шара. Думаешь, сможешь найти?
– Ха-ха.
Он уставился на нее, одна темная бровь изогнулась в вызове.
– Ты серьезно?
Саймон кивнул.
Бекки повернулась и уставилась на дерево.
– Ты сделал нам украшение.
– Умная девочка. Думаешь, сможешь найти его?
Она закатала рукава свитера и нырнула под дерево, игнорируя смех Саймона.
Она быстро нашла золотое украшение на дереве. На стенке красовалась гравированная надпись «Саймон и Бекки, 2009 год». По небольшим золотым застежкам и замку Бекки догадалась, что украшение можно открыть. Она упала на колени, баюкая подарок как драгоценный дар. А разве может быть не драгоценен материальный знак любви, сделанной собственными руками.
– О, Саймон.
Она улыбнулась ему, любуясь нежным взглядом в его темных глазах.
– Открой его.
Она открыла защелку дрожащими руками. Внутри, на зеленом бархате, лежало бриллиантовое кольцо из белого золота. Это было красивое, старинное на вид произведение искусства с рядом бриллиантов и листьями плюща, выгравированными на кромке.
– О!
Бекки оглянулась и увидела, что Саймон встал на колени рядом с нею.
– Лучше, чем шоколад?
– Да! Да-да-да! – Она кинулась в его руки и крепко обняла.
– Я же еще не спросил! – произнес Саймон через смех.
Бекки отстранилась.
– Когда это тебя останавливало?
Его улыбка согрела ее сердце. Он наклонился и поцеловал ту самую метку на ее шеи. Метку, которую он оставил, не спрашивая разрешение.
– Нет.
– Тогда ладно. – Бекки закрыла глаза, готовясь ощутить его зубы. – Иногда хорошо спрашивать.
Она вздохнула и задрожала, когда его зубы коснулись ее кожи. Саймон нежно уложил любимую на пол.
«Знаешь что? Это может подождать».
А затем его зубы проникли в ее кожу, и она больше не могла думать.
Она задрожала под ним, когда его зубы проникли в ее кожу. Из горла Бекки вырвался низкий стонущий звук. Расстегивая ширинку на джинсах, Саймон благодарил бога, что его вспыльчивая миниатюрная девушка не кастрировала его прямо на месте. Черт, она даже принесла ему ужин. Он унюхал запах гамбургеров и жаркого, остывающего на кухонном столе.
Но он унюхал и кое-что еще, и прямо сейчас этот аромат вызывал намного больший аппетит. Именно этот вкус он так страстно желал.
Он отстранился от шеи Бекки, наслаждаясь недовольным мяуканьем в ответ. Обувь и носки первыми полетели с ног. Поймав застежку-молнию, он повел ее вниз и быстро снял джинсы. Бекки села, стащила свитер через голову и бросила его через комнату. Лифчик почти моментально полетел вслед, а Саймон пока возился с трусиками.
«Ммм. Вот он. Мой любимый запах в мире».
Саймон усмехнулся, опуская рот к киске, делая долгий круг по влажному органу. Бекки упала на пол, выгибая бедра. Саймон остановился, только чтобы снять рубашку, зная, насколько сильно милая любить ощущать его обнаженную кожу на своем теле. И разве он жалуется? Он тоже это любил.
Саймон обосновался между ее бедер и приготовился насладиться раскинувшимся перед ним пиршеством. Она пощипывала свои соски, твердеющие от его прикосновений, он трахал Бекки своим языком.
– Хватит, – сказала она, надавив на его плечи.
– Почему? Я еще не закончил.
Она подарила ему сексуальную, голодную улыбку.
– Я тоже хочу насладиться.
Саймон изумленно поднял бровь.
– Я думал не о шестьдесят восьмой .
Бекки рассмеялась.
– Я не хочу быть у тебя в должниках.
Она облизала губы, и Саймон ничего не смог с собой поделать. Он застонал, смотря, как розовый язык снова пробегает по губам.
– Поднимай свой прибор и дай насладиться им.
Он задрожал.
– Хорошо.
Бекки рассмеялась, когда Саймон снял свои джинсы в рекордное время, но он не собирался жаловаться. Отказаться от минета этого талантливого ротика? Черт возьми, нет!
