Текст книги "Стальной подснежник (СИ)"

Автор книги: Дана Арнаутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

ГЛАВА 12. Слишком много сироток

Мэтр Тюбуи уехал следующим утром, увозя письма Ло, экземпляр брачного контракта и несравненного Тюбуи драконьего, уложенного в коробочку из-под ароматных пастилок. Карета с королевским гербом скрылась за воротами крепости, и Ло окончательно поняла, что возврата к прошлому не будет. Академия Ордена, улицы Дорвенны, Маркус, Мелисса и немногие оставшиеся у Ло друзья… Все это осталось где-то далеко и вернется только через три года. Если она доживет.

Впрочем, хватит думать об этом. Разве на войне Претемная Госпожа не стояла у нее за плечом так же, как сейчас? А некоторые умудряются сломать шею на лестнице или захлебнуться в ванне, так стоит ли бояться лестниц и ванн меньше, чем осколка, смирно сидящего под сердцем?

Вздохнув, Ло отошла от окна и оглядела спальню, так любезно уступленную ей супругом в безраздельное пользование. Нэнси уже привела комнату в пристойный вид, здраво рассудив, что на ту, где будет жить его светлость, время и силы тратить не стоит – она ж не милорда горничная, а миледи. Вот для миледи стараться и будет, а его светлость пусть здешние наглые девки обихаживают. С определением девок Ло молча согласилась, отнеся в эту категорию далеко не только прислугу. И, пока Молли готовила опись имущества супруга, решила разобрать собственное.

Нет, приданое так и стояло пока в спальне по соседству, а вот укладку, собранную лично Маркусом, Ло велела перенести к себе. Нэнси, сунувшую было туда любопытный носик, отослала прочь, велев снять со стены злосчастное свадебное платье и убрать в освободившуюся коробку. Ничего, пусть помнется. Если долежит до возвращения в столицу, там его хороший артефактор и от чернил вычистит, и заломы разгладит. А потом… Если уж это платье так понравилось Мелиссе – пусть она в нем замуж и выходит. Может быть, хоть ей принесет счастье.

Присев на кровать, Ло принялась разбирать коробку с подарками Маркуса. Разумеется, никаких банальностей вроде украшений она не ждала, хотя жадностью Бастельеро сроду не страдал и в прошлом не раз пытался дарить Ло драгоценности. Причем, уважая ее чувства, честно купленные, а не добытые иными, менее законопослушными способами, среди которых поиск кладов еще был самым приличным. Нет, никаких дорогих побрякушек… А вот шкатулка с зельями в глазах Ло стоила любого гарнитура! Все, как она и заказывала. Три флакона противоядий – на разную отраву. Снотворное – обычное, хоть и сильное, большая коробка – хватит не на одн год. Противозачаточное – его величество может вносить любые пункты в брачный договор, но целитель в госпитале откровенно сказал, что пока под ее сердцем дремлет осколок, роды равны смертному приговору. И нежно-сиреневые пилюльки, безобидно пахнущие земляникой. Ло поморщилась, разглядывая коробочку. Две дюжины. Два-три месяца спокойного сна. Только потом, если не делать перерывов, непременное привыкание, так что это на самый крайний случай. Как тогда, после первого в ее жизни «огненного ветра». Она, может быть, вообще ими никогда не воспользуется! Но пусть будут – так спокойнее.

В другой коробке нашлись обыкновенные сладости: любимые цукаты и пастила. Ло не удержалась – первым делом сунула в рот полупрозрачный кисло-сладкий ломтик. Точно такие продавались в кондитерской возле Академии, и Маркус, отправляясь в город гулять, всегда приносил их Ло. Пресветлый Воин, тогда самой большой неприятностью было попасться после незаконной отлучки за сладостями и вином!

Жуя пастилу, вкус которой нисколько не изменился за эти годы, Ло разбирала свертки. К зельям, которые она просила, Маркус по собственному почину добавил отличную аптечку наподобие армейской: иглы, бинты и корпия, скальпель, набор лекарств. А вот следующий подарок заставил задуматься. Зачем ей зеркальце на длинной ручке? Ло повертела вещицу в руках, попыталась ручку открутить. Точно – артефакт-отмычка! Что ж, учитывая, сколько в этой крепости замков, от которых у нее нет ключей, отмычка может и пригодиться.

В самом большом свертке оказался письменный прибор из темной бронзы, украшенный гербом Ревенгаров. И тоже с секретом. Половина листов для записи гораздо плотнее других. Ло даже дыхание затаила. Неужели Маркус подумал о том, о чем в суматохе сборов не вспомнила она? И раздобыл истинную редкость. Такие листы маги-артефакторы изготавливают на заказ, каждый стоит немалых денег. А здесь их дюжина… Пожертвовать одним ради проверки? Заодно и даст о себе знать – пока еще мэтр доберется до столицы.

Взяв один лист за уголок, Ло расстелила его на коленях и сухим пером без чернил с нажимом вывела: «У меня все хорошо. Ло». Темные буквы проступили незамедлительно… Все-таки она! Колдовская почта!

Сложив листок в подобие голубка, она подошла к окну, подняла вверх ладонь, дунула. Сорвавшись с ее ладони, бумажный голубок затрепетал крыльями, облетел вокруг Ло и взмыл в небо, стремительно удаляясь. Ло с завистью посмотрела ему вслед. Колдовской почте не страшны дождь, снег или ветер. Беззащитный бумажный голубок ускользнет от ястреба, не уснет ночью, не собьется с пути в бурю. И очень быстро окажется в единственном месте, которое знает, – у хозяина. Маркус дал ей средство известить его, если Ло попадет в беду. И если магическую отмычку можно купить у любого нечистого на руку артефактора, а зелья Маркус варил сам, то колдовская почта гораздо дороже курьерской… С остальными листами Ло будет очень бережна!

Подумав, она спрятала магическую бумагу под обычную, оставив прибор на виду. А вот шкатулку с зельями и аптечку убрала в комод возле кровати. Ненадежное хранилище, но лучше, чем никакого.

Между тем время близилось к обеду. Любопытно, дражайший супруг так и будет отговариваться занятостью, чтобы не садиться с нею за один стол? Завтракал он с солдатами, когда Ло еще спала, но теперь-то? Не то чтобы она изнемогала от желания видеть Рольфсона, однако хоть говорить им иногда надо! И с Тильдой стоит встречаться почаще – может, девчонка если не приручится, то хоть привыкнет немного…

– Миледи… – заглянула в дверь Нэнси: – Тут госпожа Молли пришла. С этой, как ее… записью…

– Описью? – уточнила Ло. – Пусть войдет.

Одернув платье, она села ровнее, приготовившись к очередному возмущению, но экономка была мрачно-покорна. Присела в неуклюжем реверансе и подала заляпанный жиром лист, исписанный коряво и наискосок. Ло взяла его не без содрогания и вчиталась.

«Пят прастыней палатняных новых… ищо три латаныя, ищо адеяла шырстяных тожить три… чулок пар чытыри да ищо носкоф многа… платьеф пиришытых три, а нетронутых больше…»

– Благодарю, Молли, – сказала она, откладывая лист в сторону. – Уверена, вы все очень внимательно посчитали.

– Как есть все, вашсветлость, – буркнула экономка, разглядывая пол, дочиста отмытый Нэнси. – Еще какие указания будут?

– Обязательно. Я так понимаю, ключи от всего хозяйства у вас?

– У меня, сталбыть, – подтвердила Молли, глянув на связку разномастных ключей, висящую на поясе. – И еще у капитана. А что?

– Откройте подвал почище и посуше. Велите там прибрать, если нужно. И пусть пара солдат отнесет в него ящики из соседней комнаты. Хотя… там тяжелые есть, – вспомнила она про витражи и серебро – пусть лучше четверо носят. И аккуратно – вещи хрупкие. Потом все проверите по бумагам – я вам их дам – и подвал закроете. А с завтрашнего дня будете проверять каждый день и впускать туда кота. В крепости ведь есть кот?

Ло улыбнулась насколько могла мило. Экономка, уже подозревая неладное, но еще не сообразив, по привычке воспротивилась:

– Это что, мне туда кажный день с котом бегать? Утром – туда, вечером – оттуда? Может, на караул еще его ставить, как часового?

– А это как вам будет угодно, – пожала плечами Ло. – Вы женщина порядочная, да и мой муж за вас ручается. Так что я вам полностью доверяю. Не хотите пускать кота – дело ваше. Там в ящиках только отрезов на несколько сотен флоринов. Бархат, шелк… Белье дорогое, покрывала, гобелены… Все посчитать, так не на одну тысячу будет. Если крысы погрызут, сами будете перед моим супругом отвечать.

– На… тысячу… флоринов…

– И не на одну, – с нежной безжалостностью уточнила Ло. – А еще серебро столовое… Фарфор…

– Так это что, – отмерла вдруг хватающая воздух ртом Молли. – Если хоть одна ложечка пропадет… или крыса погрызет чего… Это мне отвечать?

– А кому? – вскинула бровь Ло. – Мой муж говорит, что вы женщина опытная, хозяйственная, да я и сама вижу, что у вас все в порядке содержится. Доверять так доверять.

Несколько мгновений Молли стояла, молча уставившись на нее. Ло буквально видела, какое кипение мыслей и чувств происходит в душе и разуме экономки. Видела – и наслаждалась. Отдать ключи новой хозяйке экономке не позволяло уязвленное самолюбие. Оставить себе не давал страх: за малейшую порчу или пропажу спросят ведь с нее. И во внезапную милость с доверием она не верила совершенно.

– Нет уж, – решилась она, с бессильной яростной тоской глядя на Ло. – Как изволите, миледи, а я на себя такую беду не возьму. Подвал вычистить велю – блестеть будет. И норы все забьем, если отыщутся. А только ключ у себя не оставлю, всеми богами клянусь! Какая ложка пропадет, а мне за нее всю жизнь платить? Нет, вашсветлость, вы уж того… сами…

– Хорошо, – со вздохом согласилась Ло. – Но, может, хоть второй ключ возьмете? На всякий случай?

Она улыбнулась, глядя в глаза Молли, и экономка еще решительнее помотала головой в чепце. Решила, видимо, что так леди будет еще удобнее свалить на нее порчу и недостачу. Правильно, вообще-то, решила, если бы только у Ло было такое желание.

– Второй ключ его светлости отдайте, – сообщила она, расправляя и без того чистый и глаженый передник. – Ваше имущество, семейное! С котом вот только не знаю, как быть…

Кажется, Молли всерьез рассматривала необходимость отправлять кота на боевое дежурство – Ло едва удержалась от смешка. Мысль была неплохая, и стоило наказать экономку, посылая ее в подвал с усатым часовым, но ведь кота жалко. Ни одна крыса к заклятым королевским артефактором ящикам и близко не подойдет, а клеймо на светлых досках Ло отлично разглядела еще в столице. Только вряд ли кто-то в крепости его знает. И хорошо. От двуногих крыс там тоже кое-что предусмотрено, о чем им заранее знать не стоит. Так… на всякий случай.

– Ни к чему кота мучить, – улыбнулась она еще любезнее. – Если ключ будет только у меня, я что-нибудь придумаю от крыс. Терпеть их не могу.

– Кто ж любит… – настороженно отозвалась Молли. – Так я это… пойду? Подвал велю убрать.

– Идите, Молли, – согласилась Ло. – А ко мне пришлите Селину. Вчера вы, наверное, позабыли?

Пробормотав, что вот как есть позабыла, пусть миледи не гневается, а уж она сейчас все исполнит, экономка выскочила за дверь. Ло молча улыбнулась. Вот и не понадобилось забирать ключи со скандалом – сама отдаст, да еще поторопится. «Латаныя простыни» и «пиришытые платья» пускай уж остаются в ведении госпожи Молли – Ло их решительно не жалко, но к остальному она экономку подпустит только под собственным присмотром.

* * *

Селина ей понравилась еще меньше, чем Молли. Странно, ведь должно бы случиться наоборот. Девица Селина Фроше, личная горничная капитана и его дочери, отличалась приятной внешностью и хорошими манерами. Реверанс она сделала умело и очень почтительно, невинные светло-голубые глазки устремляла на ее светлость почти с обожанием и вообще всю жизнь мечтала, чтобы в крепости, наконец, появилась такая чудесная хозяйка. Да-да, миледи! И если от нее, Селины, что-то требуется, она всегда рада угодить!

– Скажите, Селина, почему для госпожи Тильды не шьются новые платья? – спросила Ло, разглядывая стройную фигурку в отлично подогнанном платьице и щегольском кружевном передничке. – Только старые перешиваются.

– А его светлость не против, – захлопала длинными ресницами Селина.

Несмотря на общую белокурость, ресницы у нее были темными, тщательно подкрашенными и завитыми. Голубые глаза из-под них смотрели томно и выразительно.

– От госпожи Мари немало нарядов осталось, а Тильда, бедная девочка, новое носить отказывается. Только матушкины платья хочет. Вот мы и перешиваем их понемногу… Она ведь ростом уже почти сравнялась с матушкой покойной, только тоненькая. Так ушить-то всегда можно.

А еще в той кондитерской рядом с Академией были марципановые фигурки: лошадки, кавалеры, дамы… Вот такую сладкую куклу-дамочку напоминала Селина. И ведь работы у горничной всегда много, порой грязной, но девица Фроше выглядит так, словно ничего тяжелее иголки и крючка для кружев никогда в руках не держала. В нежных ручках, беленьких, с ноготками полированными… На синем сукне юбки, которую девица придерживает, скромно потупившись, ноготки прямо сияют. А Нэнси вчера отмывала пол капитанской спальни со скребком, не жалея щелока, а потом воска. Конечно, если не открывать шторы, то пол не выглядел грязным. Да и капитан явно встает затемно, а в спальню возвращается, чтобы рухнуть и уснуть. Так что уборкой девица Фроше себя не сильно утруждала. И шитьем на капитанскую дочку – тоже. Интересно, а стирает капитану кто? В отличие от дочери, он рубашки меняет постоянно, да и прочие вещи в порядке, без пятен. Ну так в крепости еще две прачки есть, кстати…

– Пожалуй… – задумчиво согласилась Ло. – С его светлостью и госпожой Тильдой я об этом поговорю. Ей пора иметь собственные платья. Вы умеете шить новое, Селина? Хотя бы по образцу моих.

– Как угодно вашей светлости.

Селина снова сделала реверанс.

– Тогда через пару дней начнем. А пока, милочка, приведите в порядок спальню, в которой будет ночевать милорд. Верно, ту самую, по соседству. И не так, как вы убирали эту. Окна и зеркало отмыть водой с уксусом. Стены вычистить хлебным мякишем. Мебель отполировать воском. Полы – тоже, только отскоблите их сначала. Белье прокипятить с щелоком, потом выполоскать и накрахмалить. С комнатой леди Тильды – то же самое. Два дня вам как раз хватит. Я ясно выражаюсь?

– Ми-миледи! Но я одна! А работы…

– Так не запускали бы комнаты до этого, – резонно сообщила Ло. – Тогда и работы меньше было бы. Воду вам будут носить солдаты, со стиркой тоже кто-нибудь может помочь. Главное, не бойтесь испачкать руки, вы горничная, а не леди, вам простительны мозоли.

За дверь она не выскакивала, как Молли. Снова сделала реверанс, грациозно присев и расправив юбку. И встала с той же непроницаемой кукольной мордашкой, только в глазах на одно мгновение мелькнула совсем не кукольная злость. А когда вышла, прикрыв дверь осторожно, бережно, Ло посмотрела на собственные руки. Три года…

Алхимические зелья отлично выводят кровь, жир и грязь, но стирать все равно приходится самой. Разве что воду можно согреть магией, если на это остались силы. А если сил хватит или на стирку, или на полог над лагерем, то ставится полог, а постирать можно и в холодной воде. И даже без алхимии, когда она заканчивается. И котелок отскоблить песком из ручья. Поводья… Сначала, жалея руки, она ездила на лошади только в перчатках, но потеряла их, когда сдергивала, выплетая вязь боевого аркана. И вторые… Третьи лопнули прямо на ней: Молот Пресветлого удался отлично. А мозоли… Ну что мозоли. Она боевой маг прежде всего. И когда руки грубеют, поводья их уже не натирают. И нож, которым свежуешь очередного зайца, – тоже. И… много чего еще.

Судя по рукам, Селина Фроше гораздо больше достойна звания леди. Зависть? К горничной? Бред какой… Просто все должны знать свое место. И если Молли еще можно спустить какой-то грешок за начищенные до блеска котлы и восхитительную готовку, то горничная Рольфсонов поблажек точно не заслуживает. А нелюбовь наглой девицы Ло как-нибудь переживет.

* * *

Капитан к обеду не явился. Пожав плечами, Ло велела накрывать стол на втором этаже и передать госпоже Тильде, мэтру Вайсу и сержанту Мерри, что будет рада их видеть. Мэтр на приглашение откликнулся с радостью, а сержант исчез вместе с капитаном. Возможно даже, что не беспричинно – в крепости наблюдалось явное оживление.

– Что происходит, мэтр? – поинтересовалась Ло, на правах хозяйки подкладывая целителю тушеную баранину.

Тильда, разумеется, тоже не пришла. Это раздражало, но глухо, больше по необходимости как-то отзываться на неприязненное и оскорбительное поведение падчерицы. Что ж, пусть. Нельзя за пару дней добиться многого. Тем более от бедной сиротки, которой наверняка окружающие доброхоты внушили, что она достойна жалости и постоянного прощения.

– Ничего особенного, очередной обоз. Крупный… Скоро перевал закроется первым снегом, вот купцы и торопятся. Недели две обозы чуть не каждый день идти будут. У нас сейчас вроде как сбор урожая у крестьян, – пошутил Лестер, поглаживая короткую белую бородку. – Горячая пора.

– Понимаю, – кивнула Ло. – Скажите, мэтр… Мне рассказали историю осады Драконьего Зуба. Очень печально… А что случилось с тем боевым магом? Он погиб при осаде?

– Да получается, что так, – слегка неуверенно ответил целитель, поливая баранину мятным соусом.

– То есть как – получается? – удивилась Ло. – Вы точно не знаете?

– Так ведь у нас при осаде двое человек пропало без вести. Солдат один и вот как раз маг. Тел так и не нашли.

– Странно…

Ло нахмурилась, разрезая кусочек сочного мяса.

– Еще бы не странно, – согласился Лестер. – По правде сказать, насчет солдата этого у меня есть сильные подозрения, что сбежал, подлец. Понимаете, миледи, мы-то защищали западную сторону крепости, откуда племя пришло. Дорога, сами видите, проходит через Драконий Зуб насквозь… За спиной у нас скала, впереди – пропасть… А восточная сторона, куда дорога идет через нас, в Невию, чистой была. Мы же не просто свои шкуры отстаивали, мы еще путь в долину берегли. А сбежать можно было. Если постараться.

– А мага вы, значит, в побеге не подозреваете? – прищурилась Ло. – Из-за контракта? Клятвы на крови?

– Конечно, – просто ответил старый целитель. – Я вот не слышал, чтобы клятву на крови да имени обошел кто-то. А в армии мы ею все повязаны.

– Все… – эхом согласилась Ло. – Значит, он исчез? Странно… Кстати, как его звали? Если два года назад он только выпустился, значит, был на пару-тройку курсов меня младше. Я должна была его знать.

– Артуром. Артур Бейлас. Славный такой паренек. Тихий, застенчивый…

– Артур застенчивый? – искренне удивилась Ло. – Никогда бы не подумала. Людей, конечно, меняет служба, но в Академии Артур был редким шалопаем. Конечно, я его помню. Рыжий, долговязый, конопатый такой?

– Верно, миледи. Рыжий, как солнышко. Но тихий он был, уж вы мне поверьте. Может, вы его и знали иным, а только беда меняет людей хуже любой службы. Бедный парнишка…

– А… что с ним случилось? – осторожно спросила Ло, запивая мясо черничным морсом – похоже, черника была здесь королевой осеннего стола и подавалась во всех видах.

– Родителей потерял, – вздохнул мэтр. – Вот в последний год перед выпуском как раз. От горячки заразной оба сгорели. Артур говорил, что потому и на службу завербовался. Ну и то сказать, что еще боевому магу делать-то? Можно, конечно, и кроме армии устроиться, но, когда сердце горит… Ведь у него, кроме родителей, и не было никого – ни братьев, ни сестер.

Ло уронила вилку. Такого конфуза с ней не случалось уже лет двадцать, с самого детства. Воспротивившись попытке мэтра наклониться за прибором, она сама нырнула под стол, подняла злополучную вилку и вылезла, вертя ее в пальцах.

– А… нет-нет, – рассеянно сказала она целителю. – Не беспокойтесь, я уже наелась. Хотя пирожки… м-м-м, пирожки буду, пожалуй. С черникой? Я даже не сомневалась. Так, говорите, Артур Бейлас потерял родителей, а больше у него никого не было? Какая жалость.

– И не говорите. Нам даже вещи его некуда послать оказалось. Да там и вещей-то тех… Несколько книжек.

– Книги, говорите? – задумчиво сказала Ло. – Мэтр, я бы с удовольствием взглянула на книги своего коллеги. Если это можно устроить, разумеется. Он ведь был боевым магом. Возможно, что-то профессиональное…

– Конечно-конечно, – заулыбался Лестер. – Ему они уж точно больше не нужны. Прими его душу, Претемная Госпожа.

– Пусть примет… – снова эхом согласилась Ло.

Вилку ей больше ронять не хотелось, да и не было нужды – с лицом она уже справилась. Артур Бейлас… О, она его отлично помнила. И пусть даже старый мэтр Вайс был прав, что беда меняет людей, – с этим Ло могла бы согласиться. Допустим, смерть родителей повинна, что Артур, который армию звал не иначе, чем каторгой, вдруг решил забиться в пограничный гарнизон. Бывает…

Но вот как быть с тем, что у Артура имелось два брата? Такие же здоровенные наглые рыжие шалопаи, только без магического дара. Они были постарше и охотно навещали братца в Академии, ухитряясь притаскивать кучу запретного, от игральных карт с похабными картинками до курительной дурманки. И даже за Ло как-то принялись ухлестывать втроем и по обыкновению нахально, но она тогда была под опекой не только Маркуса, но и Гилберта. Пока Маркус воспитывал Артура, Ги навалял близнецам, а потом утянул в город пить мировую, и при следующей встрече рыжие вели себя куртуазнейше. В общем, Артур своих братьев любил, гордился ими и отказываться не стал бы никогда. Так что возникает очень нехороший вопрос: что за безродный тихий скромник появился в крепости с лицом и документами Артура Бейласа? А потом так же тихо исчез во время штурма?

Запив последний пирожок, Ло решительно поднялась. Загадки, везде сплошные проклятые загадки… Мало ей собственных неприятностей, так еще какой-то исчезнувший мажонок! Может, это был действительно Артур? Про его родителей она ничего не знала, а с братьями парень мог поссориться. Да так, что и знать их не захотел. В юности всегда кажется, что ты прав, а любая обида вырастает так, что заслоняет солнце. Поссорился с родными, назло им и себе уехал в захолустный гарнизон. А ты выдумываешь всякие глупости, Ло Ревенгар!

Лестер вел ее по крепости, стараясь развлечь беседой. Сам он служил здесь двадцать лет – дольше всех остальных. Ло хмыкнула, сопоставив кое-что. А ведь если Молли помнит жену капитана Рольфсона, значит, она была здесь при осаде?

– Так и есть, – подтвердил Лестер. – Молли да вольфгардки наши. Им, бедным, деваться некуда было. Мы ведь уже с Вольфгардом воевали в то время, девиц оттуда где угодно неласково встретили бы. И дознаваться не стали, кто они такие да как в Дорвенанте оказались. Вот они и сидели в крепости, как мышки, мы-то к ним привыкли уже… И порталом уходить отказались. А на стенах бились как мужчины. Хоть и непотребные девки, да северянки же – оружие смалу держать умеют.

– А Молли?

– И Молли – тоже. Меч она в руки не брала, конечно, зато перевязки мне делать помогала, еду на стену таскала… Это Селина с Катишей уже потом приехали, не так давно…

– Лес-с-стел! Ле-е-е-естел!

Из-за поворота выкатилось что-то приземистое, яркое, растрепанное – и врезалось в целителя.

– Ле-е-е-стел! Ой…

– Или, милая, – мягко попытался отцепить неизвестное чудо целитель, но чудо лет трех-четырех держало его крепко, другой ручонкой прижимая к себе здоровенного серого кота. Кот свисал с ее руки, покорившись судьбе, и только подергивал хвостом, тоже серым, но толстым и в черную полоску, как у дикого лесного сородича.

– Тебя зовут Или?

Ло присела на корточки, и девчонка немедленно попыталась спрятаться от нее в складках длинной шерстяной туники целителя.

– Мы ее так зовем, – извиняющимся тоном сказал Лестер, гладя растрепанную светлую головку. – Она сама себя называет Илинка. Странное имя…

– Лестел, а я Мяуса нашла, – похвасталась девочка, выглядывая и любопытными голубыми глазенками присматриваясь к Ло. – Он плятался, а я все лавно нашла!

– Бедолага Мяус! – улыбнулся Лестер. – Илинка, милая, беги к Молли, она тебе пирожок даст.

– Пиложок! Илинка хочет пиложок! И Мяус хочет…

Кот, томно поведя вокруг наглыми зелеными очами, безмолвно согласился, что пирожок хочет. И вообще, пирожок – единственное, что может примирить его с кошмарным существованием в лапах маленького чудовища. За пирожок он, так и быть, еще потерпит. И даже согласен, чтоб его отнесли на кухню.

– Бедное дитя.

Лестер проводил ее грустным взглядом.

– Что, тоже сирота? – хмуро поинтересовалась Ло.

– Вам уже рассказали? Да, она и брат. Была у нас тут шайка – обозы грабили. А людей убивали. Вот и их родителей…

Ло слушала незамысловатую, но от этого не менее жуткую историю Илинки и ее «блатика» всю дорогу до маленькой каморки, где лежали книги Артура Бейласа – настоящего или поддельного. Пяток томов, которые Лестер любезно согласился отнести в ее комнату. Нет-нет, ему совершенно не трудно. И вообще приятно помочь очаровательной леди!

Леди улыбалась, вдруг почувствовав себя именно такой под лукавым добрым взглядом старого целителя. И хорошего настроения хватило ровно до собственной спальни.

– Хм… – сказал Лестер, сгружая книги на ее туалетный столик. – Как странно… Но это точно не Мяус – паршивец воровлив, но чистоплотен, поверьте моей рекомендации.

– Нэнси? Нэнси!

Ло прошла вперед и остановилась. Подняла руки к щекам, задыхаясь от смущения и, разумеется, от вони.

– Нэнси, какого Баргота?

– Не знаю, миледи, – всхлипнула девчонка, выскальзывая из-за ее спины с тазиком и тряпкой. – Меня в комнате не было. Селина сказала, ей надо ваши платья посмотреть. Ну, чтоб за образец их взять… А я вернулась – и вот! Как их… Теперь только выкинуть, да?

– Но… как это? – поразился Лестер, недоуменно разглядывая сапоги Ло, густо измазанные кошачьим дерьмом.

– Да вот так, мэтр, – сквозь зубы проговорила Ло, изнемогая от глупой бессильной ярости. – Они, наверное, погулять сходили. Сами. Нэнси! Прекрати реветь! Просто помой их. И тряпку потом выкинь.

– Запах останется, миледи… – робко возразила горничная.

– Нэнси, это армейские сапоги боевого мага! Обработанные магией, чтоб топтаться по раскаленным камням, по кипящей грязи, по трупному яду, по кислоте – да хоть по Барготову дерьму, не то что по кошачьему! Просто вымой их – и ни следа не останется. Внутри же чистые?

– Да-а-а-а…

– Простите, миледи, – вздохнул что-то сообразивший Лестер. – Мне очень жаль, что в нашей крепости…

«Слишком много сироток! – злобно подумала Ло, не высказавшись, конечно, вслух. – И кто-то еще скажет мне, что это не детская месть? Проказы дурной, распущенной, эгоистичной девчонки! Ничего не имею против тех, кто потерял родителей, – ради Пресветлого, я сама лишилась обоих в ее возрасте. Но прикрываться своим несчастьем – отвратительно!»