Текст книги "Что было, то было (рассказы)"

Автор книги: Дан Маркович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Еще бы, котлеты напоминают ему бляшки в стадии распада – побуревшие глазки, изрытые трещинами... Ну что скажешь – псих. Мы старики. Нам вместе сто сорок лет. Одному человеку столько не прожить, ни толстому, ни даже тонкому.

– Что там на улице нового?.. – Я давно ничего не читаю и не слушаю мне довольно того, что он говорит.

– Переливают из пустого в порожнее.

– А как же – расхлебываем. Душу отменили – и в рай лететь нечем. Вот и решили строить башню до небес -войти своими ногами.

– Ты-то что волнуешься, при твоем весе вообще надеяться не на что...

– Вот и хорошо, хорошо-о... Исчезну, вот только дожую свое время. Буду лежать и жрать... потому что презираю...

– И себя?..

– И себя... а тело, подлец, люблю, как свинья – свое свинское тело, жалею, холю и питаю...

– Юродивый ты...

– А что... Если видишь, что мир безумен – как по-другому? Надо стать свиньей – и жрать, жрать, жрать...

– Надо бегать – силы сохранять... и спокойствие...

– О-о, эта история надолго – не ври самому себе.

После котлеток – компот, после него – чай с пряниками мятными и шоколадными... И халва!

– Откуда золото?.. Или деньги печатаешь?..

Он думает, что я ем каждый час. А я целый день жду его, сплю или дремлю. Мне жаль его – совсем высох, а не ест, носится по вечерам. "Может, соблазнишься?.." После долгих раздумий он нерешительно берет пряник, откусывает кусочек – "ну, разве что попробовать..." Я исподтишка торжествую... Нет, откусил – и выплюнул – "сладко". Сейчас пробьет девять и он уйдет. У него остались – клизма, душ и постель. Мне осталось доесть пряники и тоже постель. Утром поплетусь в магазин. Я иду по весенней улице в теплом пальто, в валенках с галошами. Пусть смотрят – толстый старый урод, не вписывается в преддверие рая...

Но иногда среди дня выпадает несколько светлых часов. Сажусь за машинку – и живу, где хочу и как хочу... Потом взбираюсь на кровать. Она податлива, вздыхает под привычной тяжестью. Теперь я буду лежать, пока не сгустятся тени и. не раздастся за окном знакомый топот... Тонкий бежит...

Договор

Когда-то старая анатомичка называлась – Анатомикум, и сюда приходили студенты-корпоранты в разноцветных шапочках, звучала немецкая речь и латынь. От того времени остались только стертые подошвами ступени и два старика – профессор и служитель анатомички Хуго, огромного роста человек с маленькой головкой черепахи. У него светлые, глубоко запавшие глаза, нос крючком, длинный выступающий подбородок, коричневая шея со свисающими складками сухой стертой кожи – и весь он как из темного металла – бронзы... а ходит и двигается медленно, но неуклонно, как, может быть видели, идет по своим делам черепаха-гигант... Профессор – маленький розовый старичок, суетится, размахивает руками на круглой площадке внизу, амфитеатром карабкаются вверх скамейки, и студенты смотрят сверху на трупы, скелеты и одного живого человека среди них, как раньше зрители наблюдали за гладиаторами на арене.

Время от времени профессор останавливается и призывно кричит – "Хуго!" Медленно открывается дверь и из коридора в зал протискивается огромная фигура служителя. Он стоит у порога, наклонив голову, – ждет приказа. "Перенеси вот этого повыше... и свет..." Хуго медленно, раскачивая длинными руками, подходит к скелету или человеческому телу, превращенному в мумию с обнаженными нервами и сосудами, поднимает и ставит как нужно... немного ждет и идет к себе. В коридоре его каморка со столом, железной кроватью и древним шкафом с мутным голубым зеркалом. Он живет здесь много лет, в тепле и при деле. Когда-то еще подростком он ушел из деревни, пришел в город и затерялся. Он работал грузчиком, кочегаром, начал пить, пристрастился к "ликве" – смеси спирта с эфиром, и понемногу спивался. Однажды ему сказали, что в Анатомикуме можно продать свое тело – дают немного, но ведь ни за что... И он пришел продавать себя. Служители восхищенно качали головами и щупали его мышцы. Вышел маленький человек, молодой, но уже лысеющий, оглядел его, спросил – "откуда такой?..." – а, узнав, поднял брови "земляк... ну, пойдем".

О чем они говорили до самой темноты, и был ли подписан договор – никто не знал, но с тех пор Хуго стал служителем Анатомикума и верным слугой профессору. Он выпивал, конечно, но не так, как раньше. Теперь он был уважаемым и нужным человеком, и дело свое изучил до тонкостей. Никто лучше его не знал, как выварить череп так, чтобы мясо легко отделилось от костей, а поверхность осталась чистой и гладкой. "Хуго, принеси вон того..." Он наклонял голову – "а профессор велел?.." "Да, да..." – и только тогда он делал, что его просили. После занятий он переходил через двор в квартиру профессора, готовил ужин и делал все, чтобы поддержать нехитрое холостяцкое хозяйство. Потом шел к себе, ел в сумерках, не зажигая света, резал колбасу длинным ножом, набрасывал толстые ломти на хлеб, неторопливо жевал, запивал холодным кофе – и ложился спать. Раз в месяц он надевал черный парадный костюм и спускался в город в единственный ресторан. Он шел медленно и важно, в цилиндре, с белым шелковым шарфом на мощной шее. Здесь уже ждали его... "Хуго гуляет..." Но утром он снова был на месте. "Хуго" – он слышит из зала, откладывает газету и идет на зов. "Молодые люди учатся... профессор в порядке... все хорошо..."

Шли годы, прокатились войны и революции, а два этих человека как жили, так и живут. Один учит, а другой ему помогает. Профессор кричит – "Хуго!" и Хуго тут как тут. "Хуго, покажи этому бездельнику тройничный нерв..." "Хуго, куда подевалось внутреннее ухо?.." И студенты к нему – "Хуго Петрович, как держать скальпель?.." Он берет костистой лапой скальпель "вот так, парень, вот так..."

По вечерам два старика ужинают вместе. Профессор кричит, размахивает руками:

– А помнишь, Хуго, как ты пришел продавать себя?

Хуго усмехается:

– Я только тело продавал, Ханс, а не себя...

– И мы хорошо поработали с тобой... ах, Хуго, наша жизнь прошла...

Хуго улыбается впалым ртом, ставит на стол электрический самовар.

– Мы еще поживем... сегодня будем, как русские, пить чай...

Они пьют чай, два старых холостяка, включают телевизор и до глубокой ночи смотрят, как по-новому говорят и прыгают люди на земле.

– А в наше время...

Хуго качает головой:

– И в наше время было по-разному...

Потом он собирается к себе:

– Ты что-то кашляешь, Ханс, вот второе одеяло.

– А ты все дуришь – давно переехал бы сюда.

Хуго не согласен – "привык, и там я всегда на месте..."

Он идет к себе, через темный двор, под высокими тревожно шумящими деревьями, останавливается и глубоко вдыхает прохладный осенний воздух. Внизу под горой притаился, спит городок, за спиной темные окна Анатомикума. Он видит – в профессорской спальне гаснет свет – "давно пора, завтра лекции..."

А утром знакомый гам, молодые голоса... Хуго пьет кофе и читает газету, но мысли его не здесь... "Банки ему нельзя – возраст, а горчичники – обязательно... Что же он не зовет?.." Наконец он слышит знакомое – "Хуго..." – и спешит в зал, привычным движением поворачивает старую бронзовую ручку – и видит:

– Молодые люди учатся... профессор как будто в порядке, бегает как всегда...– и успокаивается.

– Хуго, перенеси вот этого – повыше... и свет!..