Текст книги "Новое под солнцем (СИ)"

Автор книги: Дан Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  Что могла предпринять Сара в своем незавидном положении? Ей стало абсолютно ясно: спасение чести женщины – дело рук самой женщины. До свадьбы оставалось еще несколько часов, по прошествии которых свершится необратимое. Сара возвысила голос в молитве и обратилась за помощью к Богу, ибо больше неоткуда ждать спасения. Господь немедленно направил ангела Габриэля на землю, дабы посланец Небес остановил преступление.

  Габриэль решительно влетел в покои фараона, когда слуги наряжали его в особый наряд, специально предназначенный для утех первой брачной ночи. «Остановись, фараон, пока не поздно! – вскричал Габриэль, – да будет тебе известно: Сара – жена Авраама! Не преступай закон, не покушайся на чужое!»

  Фараон заплакал, сокрушаясь о несчастной любви и незавидной своей доле. Он слишком любил Сару, чтобы укорять ее за обман. Монарх египетский наслышан был о силе авраамова Бога и почел за благо отступиться. Царь выслал Авраама и все его племя из Египта, но, чтобы задобрить Небеса, снабдил на дорогу неблагодарного гостя обильными съестными припасами и подарил ему свою дочь от одной из наложниц – прекрасную Агар. В будущем этой женщине суждено сыграть заметную роль в истории. Испытывая смутные угрызения совести, Авраам передарил Агар уязвленной Саре – пусть будет у нее в служанках.

  Хорошо информированные биографы Авраама утверждают, что за время недолгого пребывания в Египте он успел обучить тамошних мудрецов астрономии и арифметике.

  Десять праведников

  1

  Клан Авраама вернулся из Египта в страну Ханаан. Голод миновал, но изобильная сытость, подобная египетской, не наступила. Пилигримы осели на обещанную им землю и целиком предались обыденности повседневного труда, несправедливо и обидно называемого «идиотизмом деревенской жизни». А тем временем Авраама уже ждало новое испытание.

  Не смотря на окончание голода и, как следствие, общее смягчение нравов, полного идейного консенсуса аборигены и пришельцы еще не достигли. Хуже того, и внутри авраамова племени не обнаружилось монолитного единства, столь необходимого в тревожные времена избранному народу. Так что же все-таки произошло?

  Пастухи Лота и пастухи Авраама пасли скот на лугах, принадлежавших местным жителям Ханаана. Последние уже примирились с мыслью о неотвратимости перехода их земли во владение любимцев Бога. Но это случится в будущем, а пока угодья находились в руках аборигенов. Сообразительные, они обратили внимание на то обстоятельство, что у Авраама нет прямых потомков, стало быть, его единственным наследником станет ближайший родственник Лот. Поэтому они резонно заключили, мол, пастухам Лота можно пасти скот на их лугах, а пастухам Авраама – нельзя, ибо важнее угодить перспективному племяннику, нежели его дяде.

  Возник конфликт между скотоводами Лота и Авраама. Противостояние пастухов грозило перерасти в позорное насилие. Только поспешное вмешательство дипломатичного праотца позволило избежать скандала, а то и кровопролития. «Земля Ханаана велика, и зеленых лугов хватит на всех – сказал Авраам племяннику, – поэтому я предлагаю разойтись нам с тобою в разные стороны пока не поздно!»

  Лот согласился на полюбовное завершение спора, и лагерь его отыскал себе новое место стоянки. Нам точно не известны побудительные мотивы, повлиявшие на решение племянника Авраама. Возможно, Лот оценивал соотношение сил не в свою пользу и поэтому почел за благо принять мир как меньшее из зол. Но нельзя исключить, что он руководствовался высокой идеей и доброй волей.

  С уверенностью мы можем утверждать две вещи. Во-первых, любовь Лота к дяде притупилась, а его приверженность авраамовой вере ослабела. Во-вторых, добрые семена, посеянные Авраамом в душе племянника, уже успели прорасти и пустить корни, и поэтому Лот, не смотря на некоторые проявления ренегатства, всё же не вернулся к скверне язычества.

  Что касается Авраама, то он по-прежнему сохранял добрые чувства к племяннику, а, кроме того, допускал горькую вероятность остаться бездетным. Поэтому Лота он вынужден был рассматривать как возможного наследника, который станет основателем избранного Богом народа.

  Господу не нравились такие мысли Авраама, они вызывали Его резонное недовольство. Ведь Он недвусмысленно обещал, что со временем дарует ему потомка от Сары. Почему же тогда Авраам не изгнал из головы мысль о бездетности? Бога обижало недоверие ставленника на земле. «Не доверять покровителю стыднее, чем быть обманутым им! – думал Господь, – неужели Авраам не понимает этого?» Да и возникновение противоречий между Лотом и Авраамом рассердило Всевышнего, справедливо желавшего безусловного единства в среде избираемого Им народа.

  В качестве места своего нового пребывания Лот предпочел город Сдом, имевший самую дурную славу. Мерзость царила в Сдоме. Жизнь подавляющего числа обитателей представляла собой бесконечную цепь преступлений против морали, правосудия и человечности. Всё, что Всевышний почитал грехом, жители сего города возвели в закон, и, надо отдать им справедливость, отличались примерной законопослушностью.

  Есть основания полагать, что Лот обосновался в Сдоме в пику Аврааму. Возможно, он замыслил перевоспитать грешников и утереть нос дяде. Он приобрел дом и жил в нем с женой и двумя дочками – девицами на выданье. Еще две дочери нашли себе мужей среди горожан и поселились отдельно от отца с матерью.

  Следует признать, что Лот являлся самым праведным жителем Сдома.

  2

  Далее приключилась жестокая война в тех краях. Царю Нимроду нестерпима была мысль о моральном превосходстве Авраама. Он собрал войско и пошел в Ханаан воевать, дабы уничтожить опасного идеологического конкурента. По дороге к нему присоединились еще четыре царя со своими дружинами. Против этой армии выступили другие монархи, но не в защиту Авраама, а с намерением разбить потенциальных противников, а заодно пограбить Сдом и другие окрестные города.

  Местные Ханаанские монархи, открывшие боевые действия против соединенных сил Нимрода, выдвинули бескорыстные мотивы для объявления войны: защитить собственное население от возможных посягательств на жизненно важные источники орошения, а также отвести угрозу духовным скрепам и родному языку жителей тех краев.

  Первым пострадал Нимрод – погиб один из его сыновей. Скорбящий отец увел свою рать восвояси, но отечественная с обеих сторон война продолжалась. Трудно сказать, чья взяла, однако доподлинно известно, что Сдом был основательно разграблен, а Лота увели в плен.

  Авраам бросил клич среди своих, мол, не годится отсиживаться, надо выручать Лота. Всем откликнувшимся на призыв, баснословно богатый Авраам раздал впрок ценные дары, дабы не возник у людей интерес к грабежу, а воевали бы только за освобождение пленника.

  Далее Авраам сделал второй удивительный шаг. Он честно сказал будущим бойцам, что, поскольку жестокости на войне неминуемы, то, возможно, солдатам вольно или невольно выпадет совершать действия, которые на Божьем суде могут быть сочтены военными преступлениями, закрывающими дорогу в рай. Поэтому, кто не хочет подвергать опасности собственную репутацию, не обязан сражаться. Тем сам Авраам поставил людей перед моральным выбором: подвергнуть риску чистоту совести или оставить пленного на произвол судьбы.

  Тут Авраам увидал воочию, сколь действенным оказалось усвоенная кланом идея о первостепенной значимости нравственных критериев: никто не стал рисковать важнейшей ценностью человеческого бытия, а именно, вечной жизнью в раю. Поэтому несостоявшиеся солдаты гордо разошлись по домам. Только Элиэзер выразил готовность сражаться, и, кто знает, не пожалел ли он об этом впоследствии?

  В свою очередь Господь порадовался правильному выбору бойцов, с удовлетворением отметив убедительность собственной концепции предпочтения духовного материальному. Вместе с тем Он не мог не помочь лучшим людям своего народа. Поэтому Он придал Элиэзеру и самому Аврааму небывалую силу и отправил их двоих воевать против целых армий.

  С Божьей помощью, решительно и беспощадно, Авраам и Элиэзер одолели противников. Лота освободили и вернули в Сдом. Город довольно скоро был отстроен и вновь бурно зажил по преступным своим законам. Оба победителя ничего не присвоили себе из имущества побежденных. Осчастливленные соплеменники предложили доблестному Аврааму стать их царем и богом. Разумеется, Авраам отказался от мнимой чести, при этом весьма огорчившись языческим рецидивом.

  Всевышний отметил про себя прочность нравственной брони Авраама. В этом Он усматривал результат глубокого понимания последним Его учения. Именно так, безжалостно к чужим и милосердно по отношению к своим, должен действовать народ-избранник.

  3

  Читатели несомненно помнят, что Бог обещал Аврааму потомка от Сары, однако минуло вот уже десять лет, как супруги пребывали в Ханаане, а чрево ее по-прежнему было пусто. Оба горевали и оба недоумевали – ведь сказано же слово Господне!

  Любя и жалея Авраама, сознавая Божественную необходимость продолжения его рода, почти забыв, а то и простив обидный египетский инцидент, Сара решилась пожертвовать своею гордостью ради высшей цели. С тяжелым сердцем и легким помыслом обратилась она к супругу: «Милый, я потеряла надежду родить тебе сына, ибо прекратилось у меня обычное у женщин. Поэтому войди к молодой красавице Агар, дочери фараона, подаренной тебе им самим, и которую ты уступил мне в служанки, дабы загладить свою вину передо мной. Обещаю, не буду ревновать!»

  Без колебаний Авраам исполнил просьбу Сары, вошел к Агар, и та понесла. Надо сказать, что Сара воспитывала служанку в духе праведности, старалась привить язычнице высокие моральные нормы и даже добилась некоторых успехов. Однако беременность изрядно повлияла на мировосприятие Агар. Она, презрев благоразумие и осторожность, стала гордиться перед бесплодной хозяйкой и даже подсмеивалась над ней.

  Агар вспоминала безбедную, радостную, не обремененную надуманными, как ей казалось, нравственными стеснениями жизнь в изобильном Египте. Назойливые назидания Сары выглядели в ее глазах лицемерием, происходящим от слабости тела и нищеты духа. Она отдалась торжеству мстительного чувства и безрассудно тешила свое женское тщеславие.

  Нетерпимость к чужому тщеславию проистекает из уязвления им своего собственного. Поначалу Сара крепилась и сносила насмешки. Только призывала на помощь дурной глаз (невыводимое пятно язычества) и вопреки логике первоначального своего великодушия желала, чтобы Агар выкинула. Поскольку сие не случилось, госпожа не захотела более терпеть возвышение служанки, забыла о данном ею непосильном обете не ревновать, изгнала беременную из дому, и бедняжка оказалась в безлюдной жаркой пустыне.

  Кто правее из двух женщин? Бог им судья. Так и вышло. Обдумавши сие неловкое положение, Господь отправил на землю ангела Габриэля, поставив перед ним непростую цель умиротворения сторон. Посланец Неба успешно исполнил поручение. Авраам вернул Агар домой и потребовал от супруги проявлять больше терпимости и ни в коем случае не обращать царскую дочь в рабыню. Сара ослушалась мужа и возложила на Агар рабский труд – носить воду ведрами.

  Не смотря на столь неблагоприятные условия вынашивания ребенка, Агар удалось сохранить плод, и в положенное время она разрешилась от бремени. Родившегося с Божьей помощью сына она назвала Ишмаэлем.

  Жизнеописание Ишмаэля выходит за рамки нашего повествования. Однако отметим, что Ишмаэль, как и Ицхак, которому еще предстоит родиться у Сары, стал родоначальником многочисленного народа. Удивительно, но факт: на протяжении тысячелетий потомки Ишмаэля и Ицхака словно впитывали с молоком их матерей Агар и Сары взаимные обиды этих двух женщин. Результат неистребимой живучести зла мы наблюдаем и по сей день.

  4

  Задумав сделать семя Авраама своим избранным народом, Господь должен был изобрести некий убедительный признак принадлежности человека к славному племени. Разумеется, Бог весьма надеялся на нравственный перевес своих избранников над прочим людом, но будет ли такое преимущество очевидным для всех времен и народов? Нет, на это нельзя рассчитывать. Стало быть, духовного знака не достаточно, и требуется какая-либо однозначная телесная примета, которую нельзя толковать то так, то эдак.

  Перебрав в уме разные возможности, Бог остановился на обрезании крайней плоти у новорожденных мужского пола. Всевышний принял во внимание, что теоретически иноплеменники вполне могут производить такую же процедуру и незаконно выдавать себя за избранников. Однако Он не посчитал такое плутовство практически реальным, резонно полагая следующее: во-первых, чужакам не доступно понимание восторга от принадлежности к избранному Им народу, а, во-вторых, они из чувства ложного милосердия не решатся на болезненную операцию над своими младенцами.

  Необходимо было начать с взрослых мужчин клана – пришельцев из Ур-Касдима, о чем Бог и сообщил Аврааму. Последний с готовностью взялся исполнить указ, усматривая в нем еще одно возложенное на него Господом испытание верности. Он изготовил кремниевые ножи и раздал их своим адептам. Два из них – Анэр и Эшколь – скептически отнеслись к идее обрезания. Третий – Мамрэ – безоговорочно поддержал учителя.

  При обсуждении вопроса на совете племени, Аврааму удалось убедить оппонентов в своей правоте. В течение одного дня всё мужское население лагеря произвело над собою предписанный Богом акт.

  5

  Разоренный войной город Сдом был, как сказано выше, быстро восстановлен, а Лот вернулся к родному очагу. Напомним, что первоначально в состав семьи Лота входили его жена и четверо дочерей. Двум старшим отец нашел мужей, и те забрали жен к себе. Две юных девицы на выданье продолжали жить под родительским кровом и уж имели нареченных женихов из числа горожан.

  Лот по-прежнему оставался относительным праведником в сравнении с другими обитателями Сдома. Но всё же мерзость окружения не могла не сказаться на формировании его морального облика. Под влиянием среды Лот пристрастился к вину, хотя, справедливости ради надо заметить, что робкое начало этой червоточинке было положено во времена его пребывания в лагере Авраама, где тоже не чурались солнечного напитка.

  Бог не желал долее терпеть существование осиного гнезда порока в земле Ханаанской. Поэтому Он вознамерился уничтожить город Сдом вместе с его преступными жителями. О своем решении Он поставил в известность Авраама. Господь вполне мог и не уведомлять своего любимца, но Ему важно было еще раз убедиться в милосердии Авраама, а, главное, в его готовности отстаивать справедливую избирательность суда.

  Всевышний получил желаемое Им особое мнение Авраама, представляющее собой статистический подход, суть которого состоит в следующем. Мы называем Сдом местом грешников, но это не означает, что обязательно все его обитатели таковы. Для формирования негативного суждения в нашем склонном к лицеприятию сознании, вполне достаточно лишь части, порой совсем малой части, преступников среди горожан. Иными словами, достойные имеются даже в запятнавшем себя мерзостью городе. Поэтому перед свершением суда необходимо отделить хороших от дурных.

  Авраам добавил, что уничтожение жителей Сдома поголовно без разбору это, конечно, самое простое, однако нельзя стричь всех под одну гребенку. Наверняка среди обитателей города имеются приличные люди. Лишить жизни праведника ради избавления от грешника вовсе не есть справедливость, ибо злое деяние не годится для искоренения зла. Не лучше ли оставить безнаказанными виноватых, чем заодно с ними карать безвинных?

  В полемике, возникшей между Господом и Авраамом, последний просил не уничтожать город и горожан, если выяснится, что среди его жителей есть пятьдесят честных людей. Бог принял это. Тогда Авраам повысил до сорока порог справедливости судопроизводства. И на это Бог согласился. Дискуссанты остановились на десяти. Авраама это вполне устроило. Дело в том, что он имел в виду Лота с семьей: сам Лот, его жена, две замужние дочери с мужьями, две девицы на выданье с женихами – итого десять человек!

  Лоту и его родне была предоставлена возможность оставить Сдом за несколько часов до ликвидации сего места. К сожалению, старшие дочери с мужьями и женихи младших дочерей не пошли за Лотом, не поверив в нависшую над ними смертельную опасность. Стены города покинули четверо – отец с матерью и две незамужних дочери.

  Ангел, который помогал Господу, строго-настрого наказал Лоту и женщинам, ни в коем случае не оборачиваться в пути. Причина запрета до конца не выяснена и по сей день, но, по мнению авторитетов, Господь якобы не хотел, чтобы смертные увидали Его за свершением кары. Бог дождем пролил на город серу и огонь, и сгинул Сдом со всеми своими обитателями.

  Увы, жена Лота не утерпела и обернулась. Нет, дело тут вовсе не в женском любопытстве, как полагают некоторые неглубокие исследователи древности. Сердце матери болело за оставшихся в городе дочерей, хотелось увидать девочек в последний раз!

  Возмездие за нарушение запрета последовало немедленно. Супруга Лота превратилась в соляной столб. Знатоки утверждают, будто бы и по сей день пастухи останавливают в этом месте стада, и быки, организм которых требует соли, лижут столб.

  Далее с Лотом и его двумя незамужними дочерьми случилась пренеприятнейшая история, легшая несмываемым пятном на репутацию этих исторических персонажей. Покинув Сдом и разместившись временно в уединенном месте, девицы ошибочно посчитали, что им не суждено в будущем вновь оказаться среди людей. В панике подумали они: «Женихи наши погибли, и никогда не будет у нас мужей, и не испытать нам материнского счастья, и ждет нас бездетная судьба!»

  Тогда одна из них сказала: «Напою-ка я родителя вином, войду к нему ночью в шалаш, и он, пребывая в беспамятстве, оплодотворит меня!» Задумано – сделано. В следующую ночь ее примеру последовала сестра. Так обе девы зачали от собственного отца.

  Дальше в спор – больше слов

  Итак, мятежное семейство покинуло родные места в Вавилонии и отправилось в указанную Богом землю Ханаанскую. Там от семени Авраама должен народится великий народ, коего Господь назначил своим избранником. По замыслам Всевышнего и раба Его, преданного Авраама, сей союз (а по циничному выражению некоторых – сделка) сулил великие преимущества обеим сторонам.

  Время шло своим чередом. Господь всё экзаменовал и проверял Авраама, а тот, с точки зрения своего высочайшего наставителя, вполне удовлетворительно, хоть и случались шероховатости, выдерживал испытания. Поскольку еще не все обязательства сторон были выполнены, союз пока не вступил в законную силу. Тем не менее, Бог требовал, а Авраам старался, жить по новым принципам.

  В стане Авраама пока не было достигнуто необходимое по мысли Бога полное единогласие в отношении достоинств союза. Находились инакомыслящие, раздавались неудобные голоса оппозиционеров, не все выражали довольство. Аврааму приходилось время от времени возвращаться к истокам и напоминать людям о прелестях избранничества. Нехитрое дело уговорить большинство, трудно усмирить критичное меньшинство.

  Время для бесед Авраам избирал вечернее и обязательно после сытного ужина, когда люди, утомленные дневными трудами и занятые перевариванием доброй порции молодой козлятины, бывали не слишком расположены к возражениям. Впрочем, иногда разговор осложнялся, и возникал спор.

   – Не правда ли, замечательное мясо сварили сегодня мои женщины, Сара и Агар? – задал Авраам риторический вопрос своим семейным и гостям, усевшимся у костра широким кругом.

   – Изумительное мясо! – поддакнул Элиэзер.

   – Прекрасные женщины! – воскликнул Лот, приглашенный на ужин вместе с дочерьми, обе в деликатном положении.

   – Сынок, передай, пожалуйста, Лоту эту чашу с вином, – обратился Терах к Аврааму.

   – Нечего потакать пьянству! – сердито возразила Сара, бросив многозначительный и полный презрения взгляд на округлившиеся животы злополучных дочерей Лота.

   – Мне кажется, Авраам, твоя вавилонская сестра сегодня не в духе, – заметила Агар.

   – Я жена ему! – взвилась Сара.

   – Неужто? А где же брачный плод, зреющий во исполнение мечты? – уколола Агар первую жену.

   – Злопыхательство! – вспыхнула Сара, – прошу тебя, Авраам, уйми, наконец, египетскую содержанку!

   – Ты распустил своих баб, сынок, – сухо вставил Терах.

   – Хватит ссориться, женщины! – призвал жен к порядку Авраам, – я похвалил вас за вкусно приготовленный ужин, но могу и наказать за склоку.

   – Кого любят, того и наказывают! – пискнула Агар.

   – Наказанием не устрашишь и не исправишь мир! – добавила Сара.

   – К умелым рукам да добрые бы языки! – поддержал хозяина Элиэзер.

   – У Сары есть серьезная причина для досады, – заметил Лот, возвратив Аврааму опустошенную чашу и незлопамятно поглядев на Сару.

   – Авраам, уж годы минули с тех пор, как твой добродей на Небесах обещал вам с Сарой наследника, а всё ни тпру ни ну, и нет у меня внука от сына и дочери! – бросил Терах, – пришлось тебе сойтись с египтянкой, и родила она тебе Ишмаэля, и как бы не стал род его врагом нашему роду!

   – Отец, побереги соль для козлятины, не сыпь на раны! – недовольно ответил Авраам и обнял за плечи всхлипнувшую Сару, – чтоб сбылись обещания Господа надо верить им и в Него, не так ли, Сара?

   – Нет, не так! – сердито воскликнула Сара и сбросила с плеча руку Авраама, – молодость коротка, уж не в бессильной ли старости ждать обещанного? Ставит вере предел пустое ожидание – сам прекрасно знаешь. Не признавал бы этого, дорогой муженек – не приголубил бы Агар!

   – Ложь! – вскричала Агар, – не по неволе, а по любви взаимной сблизились мы с Авраамом! Ведь правда, милый?

   – Не отвечаешь, дядюшка, словно вопроса не слыхал! – зацепил родственника Лот, – хотя семейное твое дело меня не касается. А вот бесконечное ожидание – моя печаль! Господь обещался дать тебе, Авраам, власть над землею от Египта до реки Пырат. А за посулом этим война и кровь! Да где уж нам на великое царство посягать, коли и Ханаанская-то земля не по зубам! Вон, пастухи твои на моих пастухов чуть было вилы не подняли. Пришлось мне уйти в нечестивый Сдом. Господь твой уничтожил скверну, а я вот двух дочерей с зятьями потерял, и женихов мои девочки лишились, и сам я остался без супруги.

   – Утешься, Лот, скоро новый приплод появится: дети у тебя народятся, они же и внуками тебе станут, плохо разве? – не смолчал Терах.

   – Всего одна чаша выпита, а какая путаница в голове твоей, Лот! – вмешался Элиэзер, – да и неправдой ты не брезгуешь!

   – Не мне Господь посулил владеть великими пространствами, а народу, который от моего семени произойдет, то бишь далеким моим потомкам, – возразил племяннику Авраам, – а что ты в преступном Сдоме обретался – так, признайся, Лот, это же твой выбор был!

   – Пастухи меж собой не поладили – вовсе не по вине Всевышнего, а по неразумию аборигенов-язычников, неужто не ясно тебе, Лот? – поддержал хозяина верный раб его Элиэзер.

   – Ты, Авраам, и Господь твой, вместе уповаете на безмятежное будущее, – глубокомысленно сказал Терах, – мол, сделает Он наш народ избранником, мы же в ответ прилепимся к праведности и станем примером прочим народам, и они признают Его единственным Богом и станут нам, богобоязненным, подражать. Я прожил двести лет, я был большим царедворцем, и поверь опыту, сын мой, – не сбудутся досужие мечты! Принять Господа – примут, а более ничего из задуманного вами не случится. Зол человек от природы, а добро лицемерием заместит. Никогда не бывать миру и благости. И простолюдин на простолюдина покусится, и царь на царя войско поведет...

   – Остановись, отец! – испуганно вскричал Авраам, – или хочешь расположения Господа лишиться за слова свои богопротивные?

   – Не годится Господу перечить – вот вам слово раба! – воскликнул Элиэзер.

   – Оно и понятно! Если Бог один, и нет других богов, – подала голос Агар, – то кто ж Ему возразит? Хочешь не хочешь – а соглашайся!

   – Зачем же возражать, коли Он всегда прав? – рассмеялся Авраам.

   – Всегда прав только тот, чей голос единственно разрешенный! – пробурчал Терах.

   – Истина в словах язычницы! – неожиданно заявила Сара, – ты, Авраам, как и благодетель твой на Небесах, не терпишь несогласия, за инакомыслие караешь!

   – Остракизм альтернативных идей есть логическое следствие всеобъемлющей сингулярности – ни тебе свободы мысли, ни тебе свободы слова, – стряхнув хмельную дремоту, важно заявил Лот.

   – Авраам, повторяю – урезонь своих баб, в неженский разговор встревают! – настоятельно посоветовал сыну Терах.

   – Благодарю за совет! – недовольно ответил отцу Авраам, – да только не хочу я, чтобы думал Лот, будто и вправду я свободы враг. Ни в коем случае! Осознай необходимость, то бишь прими волю Бога – и ты свободен! Шестьсот тринадцать заповедей дал народу нашему Господь – истинный простор для свободы!

   – А прочим народам – только семь заповедей положено, свобода их урезана! – поддержал Элиэзер.

   – А благо ли это – так много заповедей? – задался вопросом Терах, – ответственность-то какая! Кому много дано, с того и спрос велик. А ведь избранники-то не лучше иных! Стало быть, благодеяния Всевышнего обернутся для нас вечным гневом Его – тут мы в чем-то оплошали, там мы чего-то не исполнили!

   – Париями станем! – изрек Лот, – невзлюбят нас прочие народы, что заносимся перед ними, а как увидят, что и Бог с нами особенно строг – укажут нам на дверь. Вечными изгнанниками быть – судьба наша. И везде окажемся пришлыми, а чужих во всех бедах винят. Даже вину за голод в Ханаане аборигены на нас, иноземцев, возложили.

   – Я и раньше говорил, – вмешался Анэр, – надо было вместе с аборигенами голоду противостоять! Себялюбие ни у кого не в чести!

   – К чему нам было этот голод сносить, коли могли его в Египте пересидеть! – заявил Мамрэ.

   – Зря в Египет пошли! – убежденно возразил Эшколь.

   – Да почему же зря? – не согласился Авраам, уж то хорошо, что я тамошних мудрецов арифметике и астрономии выучил!

   – Ошибаешься, сын, – заметил Терах, – это наши вавилонские мудрецы у египтян учились. А за зазнайство всегда битыми будем!

   – Не посмеют тронуть нас! – вскричал Авраам, – ведь тело избранников украсит знак союза с Господом!

   – Наоборот, еще как посмеют! – воскликнул Эшколь, – для язычников сей уличительный знак союза станет знаком гонения!

   – Не согласен с Эшколем! – решительно заявил Мамрэ, – это признак для нас, не для язычников. А что до гонений, то врагам, чтоб распознать народ наш, сия примета не потребуется. Избранники – как солнце, а знак не нужен солнцу, его и так отличат от тьмы! Я поддерживаю Авраама!

  – Обрезание крайней плоти – опасная для слабых младенцев затея! – возразил Анэр.

  – А вы помалкивайте! – крикнул Терах, грозно глянув на Сару и Агар, которые собрались высказаться по поводу обрезания крайней плоти, – женщин это не касается!

   – Никто не поднимет меча на избранников, ибо народ наш един и потому непобедим, – воскликнул Элиэзер.

   – Един – это верно! – ухмыльнулся Лот, – все как един не пошли на войну выручать меня из плена, только ты, Элиэзер, един, решился на бой. За это благодарю!

  Горят и чадят корабли

  1

  Как-то раз хватился Всевышний, мол, давным-давно обещал Аврааму сына от Сары, уж годы минули, а до сих пор нет долгожданного дитяти. «Нельзя слишком долго испытывать терпение смертных, – говорил себе Господь, – ибо они всего-навсего люди, и даже лучшие из них далеки от Небесного совершенства. Вера их не исконна, как у ангелов, но привнесена Мною извне, скреплена самовнушением и потому хрупка».

  Бог поспешил отправить на землю ангела Габриэля, дабы уведомить Авраама и Сару, что Он ничего не забыл, помнит свой обет, и через год родится у них сын. Не секрет, что Сара с сомнением отнеслась к известию Габриэля, указав ему на обстоятельство, о котором прежде говорила мужу. Факт недоверия в очередной раз огорчил, но отнюдь не удивил Господа.

  Подумал Он: «Люди чересчур материалистичны, лишены фантазии, необходимой для понимания чудес, и к идеям недоверчивы. Точнее, не красоту слов, но силу деяний уважают они, а, еще точнее, они уважают силу. Ни одно из Моих творений не может сразу стать совершенным. Ох, и много же ещё впереди у Меня воспитательной работы!»

  Бог не ошибся, характеризуя людей – вершину своего Творения – как существ, ценящих реальные вещи выше идеальных.

  Вскоре Сара понесла и, счастливая, сообщила новость Аврааму. Никакого красноречия не достанет, чтобы описать чувства обоих. Они принялись горячо благодарить Господа, в молитвах выражая несказанную радость, и не забывали каяться в никчемности былых сомнений.

  Столетние Авраам и Сара глядели друг на друга и созерцали чудо: словно жених и невеста, юные и прекрасные, они жадно дышали вернувшейся молодостью, ловили уходящее время. Впоследствии Сара будет вспоминать дни беременности как лучшую пору жизни. «Я удостоена Божественной благодати! Я – мать! Как бесконечно много в этом слове слилось для женского сердца!» – ликовала она.

  По-мужски менее эмоциональный Авраам обдумывал практические шаги близкого будущего, как-то: обрезание мальчика и пир по этому случаю. Имя новорожденному было заготовлено заранее – Ицхак. Забегая вперед, сообщим взволнованному читателю, что в положенный срок Сара благополучно разрешится от бремени и родит здорового младенца.

  Еще до появления на свет Ицхака, случилось так, что Авраам и Сара оказались во владениях царя Авимелаха. Повторился знакомый египетский сюжет: Авраам, по известным читателю резонам, назвал Сару не женой, а сестрой. Рецидив не вполне рыцарского поступка мужа на сей раз почти не огорчил Сару, ибо к тому времени она уже носила под сердцем дитя, и ожидание счастья наполняло все ее существо, не оставляя места для внимания к досадным мелочам.

  Царь Авимелах, когда узнал правду, не захотел ссориться с любимцем Бога. Монарх вернул владельцу его достояние, щедро одарил и отпустил с миром. Иными словами, как и в египетской истории, Авраам вышел из этой переделки с немалым прибытком. Мудрецы отмечают, что Сара получила в подарок от Авимелаха замечательное платье, из плотной и теплой ткани, закрытое и скромное.

  После торжеств по поводу обрезания Ицхака, недруги Авраама стали распространять в народе злонамеренные сплетни, дескать, истинным отцом ребенка является царь Авимелах, мужчина во цвете лет, а вовсе не престарелый Авраам.