Текст книги "Хороший индеец"

Автор книги: Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Рейнольдс Мак
Хороший индеец

Мак Рейнольдс

Хороший индеец

Мортимер Доулинг открыл один глаз и осуждающе проговорил:

– Мисс Фулбрайт, кажется, мы договорились, когда у меня совещание – не беспокоить.

– Уберите ноги со стола, иначе поцарапаете, – ответила Милли. – Я секретарь или не секретарь?

– Хорошо, хорошо. А теперь уходите. Вчера я здорово напился и мне...

– В мои обязанности входит представлять...

Мортимер Доулинг удивленно открыл второй глаз и перебил ее:

– Как бы не так. Почаще решайте кроссворды. Представлять – это идея, сформированная в результате повторения аналогичных или последовательных действий, относящихся к одному и тому же объекту. Секретарь – это нечто другое. Что именно, я забыл. Все. Уходите. Я устал.

– Когда ко мне входят в приемную и просят аудиенции у главы Министерства по делам индейцев, моя обязанность – информировать вас об этом.

Он открыл глаза и пробурчал:

– Не глупите.

– Их трое, – не отставала Милли.

Мортимер Доулинг пробормотал сонливо:

– Трое кого? Почему они не уходят? И вы уходите. Займитесь лучше кроссвордами или еще чем-нибудь.

– Вас желают видеть три индейца, сэр, – официальным тоном доложила она.

Глава министерства сразу открыл глаза и строго заметила:

– Мисс Фулбрайт, я не расположен шутить. Вам прекрасно известно, что понятие "три индейца" просто не существует. Последний индеец умер почти десять лет назад. Президент объявил тогда этот день Днем национального траура. Я выступил с речью. Получилось очень сентиментально. Так вы уйдете или нет?

Она поджала губы:

– Они утверждают, что являются самыми настоящими индейцами. Они и похожи на индейцев. Я видела таких в кино.

Мортимер Доулинг удивленно заморгал:

– Вы это серьезно?

– Разумеется, серьезно.

– Три индейца у меня в приемной? – в голосе Доулинга послышалось волнение.

Она утвердительно кивнула головой.

– О Господи, почти пятнадцать лет я занимаю этот пост, а до меня его занимал мой отец. В соответствии с окончательным соглашением Министерство по делам индейцев должно функционировать в Соединенных Штатах до тех пор, пока существуют Соединенные Штаты, для того, чтобы в него всегда могли обратиться индейцы. Тем, кто заключал этот договор, не пришло в голову, что индейцы в конце концов могут смешаться с населением страны. Последнее дело, которое имело к этому отношение, рассматривалось пятьдесят лет назад. Мисс Фулбрайт, вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите? Я же должен что-то делать?

– Да, сэр, – подтвердила потрясенная Милли. – Что мне передать?

Мортимер Доулинг выпрямился в кресле и принял деловой вид.

– Итак, чего они хотят?

– Встретиться с вами.

Он задумался:

– Хорошо, я приму их, мисс Фулбрайт. Да, конечно, я приму их.

На Милли последние слова и решительный вид шефа произвели сильное впечатление.

– Очень хорошо, сэр.

– Отметьте этот день в календаре, мисс Фулбрайт.

– Да, сэр. Когда вы сможете принять их?

Доулинг снова задумался, потом наконец ответил:

– Немедленно.

– Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас. Иначе они могут повернуться и уйти. Навсегда.

– Хорошо, сэр.

Индейцев действительно оказалось трое, и они не были похожи друг на друга. Один был около шести футов на триста фунтов, габариты другого составляли пять футов на девяносто фунтов. Третий являл собой нечто среднее.

– Вы не представляете, как я рад такой встрече, ребята! – воскликнул глава министерства, пожимая им руки. – Официальные документы утверждают, что последний чистокровный индеец скончался десять лет тому назад. Где вы скрывались? Мисс Фулбрайт, стулья джентльменам.

Когда все уселись, Мортимер Доулинг внимательно оглядел их. В самом деле настоящие, стопроцентные индейцы. Это сразу бросалось в глаза.

– Итак, господа, я очень рад встрече с вами. Чем могу быть полезен? Мое министерство к вашим услугам.

Первым заговорил среднегабаритный:

– Мы семинолы. Пришли заключать договор.

На лице Доулинга отразилось крайнее удивление, если не сказать больше:

– Семинолы?.. Договор?..

Они медленно закивали, потом лица их окаменели. О! Их ни с кем не спутаешь.

Мортимер Доулинг откашлялся:

– Послушайте, правительство Соединенных Штатов урегулировало все трудности со своими индейцами еще сто лет назад. Мы подписали соглашение с каждым племенем.

– Кроме семинолов, – заметил среднегабаритный. – Мы представители семинолов. – Он указал на сидящего справа плотного человека. – Это Чарли-Лошадь, я Фулер-Бык, а...

– Что-что?..

– Кто, а не что, – сурово поправил индеец. – Я Фулер-Бык.

– О, – протянул Мортимер, – мне показалось... впрочем, забудем это. Он взглянул на третьего индейца и, чтобы как-то разрядить атмосферу, пошутил: – А это – цыпленок...

– А это – Оцеола Восемнадцатый, – ответил Фулер-Бык. – Мы зовем его Младший.

– К вашему сведению, – подал голос Младший, – мы магистры права Гарвардского университета, и нам переданы полномочия всех оставшихся в живых из племени семинолов – всего пятьдесят пять человек.

– Пятьдесят пять? – удивился Мортимер. – Вы хотите сказать, что помимо вас в живых осталось еще пятьдесят пять человек?

– Совершенно верно, – вступил в разговор Чарли-Лошадь. – И мы пришли, чтобы подписать соглашение между племенем семинолов и Соединенными Штатами Америки.

Мортимер Доулинг почувствовал, как у него на лбу начинает выступать испарина. Повернувшись к своей секретарше, он нервно сказал:

– Мисс Фулбрайт, досье племени семинолов, пожалуйста.

– Да, сэр, – ответила та, быстро вышла и тут же вернулась с тонкой папкой, которую положила на стол перед шефом.

Доулинг стал перелистывать досье, воскрешая в памяти давно забытую информацию и время от времени что-то бормоча себе под нос. Наконец он поднял голову и с чувством удовлетворения взглянул на индейцев:

– Ну что ж, – решительно начал он. – Я не знаю ваших планов, но этот номер не пройдет. Более ста лет назад во всем мире были урегулированы все затруднения с национальными меньшинствами. Мировое общественное мнение приобрело такую силу, что с ним не могла не считаться ни одна держава на нашей планете. Соединенные Штаты, в частности, пересмотрели соглашения с каждым индейским племенем. Такое урегулирование опустошило казну страны, но все оказались довольны – каждое племя, каждый член племени.

Глава министерства уставился в потолок, потом продолжил разговор:

– Насколько я помню, труднее всего было с племенем делаверов. Их оставалось только триста семьдесят пять человек, и каждому выплачено по миллиону долларов.

– Крохи! – презрительно бросил Чарли-Лошадь.

– Простите, не понял...

– Крохи, – повторил тот.

Мортимер Доулинг многозначительно ткнул пальцем в досье:

– Когда мы пытались связаться с семинолами, то обнаружили, что их нет. Они исчезли. Остались лишь те, кто сидел у Серебряного ручья и продавал туристам сувениры из крокодиловой кожи, изготовленные в Японии, и те оказались армянами, живущими честным трудом. Семинолы вымерли.

– Мы ушли в подполье, – гордо заметил Младший.

Мортимер Доулинг уставился на него:

– Куда?

– Мы ушли в подполье, – повторил Младший. – Мы поняли, что, чем позже подпишем соглашение, тем выгоднее оно будет для нас. Припомните историю. Все великие державы начинали с уничтожения аборигенов в тех странах, которые они завоевывали. Шло время, и их стали мучить угрызения совести. Они бросились спасать то, что осталось. Потом они сделались совсем сентиментальными. Последние из коренных жителей, которых удалось разыскать, были осыпаны такими почестями, привилегиями и должностями, какие и не снились даже гражданам страны. Возьмите англичан, новозеландцев, тасманцев, маори и швейцарцев.

Милли кашлянула:

– А что случилось с жителями Швейцарии?

– В стране оказалось так много туристов, что сами швейцарцы растворились в них. Нечто вроде нашествия Чингисхана. Орды туристов смешались с коренным населением, так что в конце концов оказалось невозможным отыскать хотя бы одного чистокровного швейцарца. Последний человек, который мог петь йодлем, умер двадцать лет назад в Берне.

Мортимер Доулинг заметил строго:

– Давайте не будем отклоняться от темы нашего разговора.

– Весь вопрос в том, – сказал Чарли-Лошадь, – что Соединенные Штаты не имеют соглашения с племенем семинолов. В отличие от других мы ни с кем не подписывали договор. Мы были уверены, что выиграем больше, если спрячемся... исчезнем... отложим подписание нашего соглашения на целое столетие.

На лбу у Доулинга снова выступила испарина.

– Я полагаю, у вас имеются доказательства, что вы являетесь чистокровными индейцами? – робко спросил он.

– Мы планировали эту операцию целое столетие, – ответил Младший. – Мы учли все аспекты. У вас нет никаких шансов отвертеться. Соединенные Штаты – единственное государство на Земле, которое не решило проблему с национальными меньшинствами. Вы представляете реакцию мировой общественности, когда этот вопрос станет достоянием гласности?

Мортимер Доулинг прохрипел:

– Передо мной договор, подготовленный сто лет назад. По нему каждый семинол должен получить сто тысяч, если откажется от притязаний.

Фулер-Бык саркастически усмехнулся. Младший и Чарли-Лошадь даже не удосужились сделать это.

– Так вот, я увеличиваю сумму. Вы получите столько, сколько получили делаверы. Миллион каждому члену племени... мужчине, женщине, ребенку.

Они безмолвно уставились на него.

– Что же вам надо? – с отчаянием в голосе спросил глава Министерства по делам индейцев.

– Флориду, – спокойно произнес Младший.

– Флориду?!

– Флориду, – повторил он. – Она изначально принадлежала нам, и мы не подписывали никакого договора о ее продаже.

– Вам известно, что во Флориде сегодня проживает миллиард человек? Вам известно, сколько средств граждане нашей страны вложили в полуостров Флорида за прошедшие три столетия? Один только Гаванский мост...

– Мы сделаем его платным, – довольно заметил Фулер-Бык.

– И конфискуем каждый дом, каждое апельсиновое дерево, каждый мотель в этом штате, – добавил Чарли-Лошадь. – Я получаю Майами.

– Майами? – не веря своим ушам, переспросил Доулинг.

– Это моя доля, – объяснил Чарли-Лошадь.

– О Боже, – вздохнул Мортимер.

– Мы заставим всех бледнолицых покинуть штат, – в довершение всего изрек Чарли-Лошадь не без удовольствия.

Мортимер Доулинг закричал:

– Повторяю, этот номер у вас не пройдет! Это невозможно!

Фулер-Бык упрямо стоял на своем:

– Если необходимо, мы поставим этот вопрос перед Организацией Соединения Наций.

– ОСН? – простонал Мортимер. – Тогда у нас нет ни малейшего шанса. Все страны ОСН давно покончили с колониализмом и империализмом. Эти слова превратились в ругательства.

Индейцы самодовольно улыбнулись.

Мортимер Доулинг взглянул на часы:

– Послушайте, джентльмены, не будем спешить.

– А кто спешит, – рассудительно заметил Младший. – Этого момента мы ждали сто лет.

– Прекрасно! Не будем спешить... Подходит время ленча. Предлагаю всем вместе позавтракать. За счет дядюшки Сэма, конечно, ха... ха... ха... Это же замечательный прецедент. За пятнадцать лет службы в качестве главы этого министерства у меня впервые появилась возможность поесть за казенный счет.

Три семинола обменялись взглядами.

– А почему бы и нет, – заметил Младший.

Утром следующего дня Мортимер Доулинг открыл воспаленный глаз и простонал:

– Мисс Фулбрайт, пожалуйста, уйдите. Я умираю.

– Уберите ноги со стола. Вам самому не стыдно?

– Нет. Уходите. Мне надо отдохнуть.

– Только посмотрите на себя, – возмущенно продолжала она. – Впервые за пятнадцать лет у вас появилась работа, и что же? Вы загубили ее. Вместо того чтобы искать решение, вы напились. Опять напились.

Мортимер Доулинг ворча указал пальцем на документ, лежащий на столе:

– Вы видите это, мисс Фулбрайт? Перед вами образец самого блестящего задания, выполненного американским должностным лицом за последние сто лет.

– Боже мой, договор! На нем все три подписи. Но каким образом вам удалось...

Мортимер Доулинг самодовольно улыбнулся:

– Мисс Фулбрайт, вам не доводилось слышать одну старую поговорку: хороший индеец – мертв...

Милли испуганно вскрикнула, прижав ладонь к губам:

– Мистер Доулинг, уж не хотите ли вы сказать, что убили бедных семинолов?.. Но еще осталось пятьдесят пять... Вам не удастся убить всех!

– Дайте мне договорить, – зарычал он. – Я хотел сказать: хороший индеец – мертвецки пьяный индеец. Если вы думаете, что это у меня с перепою, то ошибаетесь. Эти краснокожие так и не научились пить с тех времен, когда голландцы купили у них Манхэттен за нитку бус и галлон яблочного бренди. А теперь идите и займитесь решением кроссвордов или еще каким-либо другим делом.