Текст книги "Вечность для Джульетты"

Автор книги: Далия Трускиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Трускиновская Далия
Вечность для Джульетты

Далия Трускиновская

Вечность для Джульетты

Когда мне показали ее портрет, я, честно говоря, растерялся. Столько было суеты, столько претенденток на роль, и вот – здравствуйте! Совершенно невыразительная, в меру миловидная мордочка. Складная фигурка. Я посмотрел пленку – тоже ничего особенного, пластика на среднем уровне. Только обезумевший от страсти режиссер мог вытащить из этой девочки шекспировскую Джульетту – хотя я был убежден, что больше смысла было бы доверить эту роль мне, невзирая на сорок лет, усы и лысину.

Но делать нечего – я набросал контуры фигуры на лист и полез на стеллаж за альбомами – отыскивать женские костюмы итальянского Возрождения.

Когда я принес эскизы Дику, то все же не удержался от кое-каких язвительных замечаний.

Дик многозначительно пожимал плечами и так усмехался при этом, что я понял – он что-то знает и страшно гордится своей секретной информацией.

Я, слава богу, не какой-нибудь репортер или, еще хуже, частный детектив. Ну, завел шеф новую подружку или выполняет чью-то просьбу – его шашни меня мало волнуют. А вот как избавиться от бездарной кандидатки на столь замечательную роль – это меня волновало.

Я, видите ли, получил классическое образование. Перед именами Шекспира, Байрона, Шелли – благоговею. На мой взгляд, в мире не осталось актеров и актрис, достойных играть шекспировские роли. Гипнотеатр – это, конечно, остроумная затея, но я еще успел застать настоящий, традиционный. Первый гипнотеатр открыли как раз в год моего рождения, и лет двадцать война велась с переменным успехом. Пока не пришло поколение, которому лень шесть лет осваивать актерское мастерство, зато охота созерцать на пленке себя творящим чудеса по приказу специально обученных гипнотизеров. А поколение настоящих мастеров понемногу ушло со сцены, и конфликт завершился как бы сам собой. Но как ничто не может мне заменить любимой безопасной бритвы и овсяной каши по утрам, так ничто не заменит и настоящего театра. Даже кинематограф, который и меня в конце концов прибрал к рукам. Надо отдать киношникам должное – в последние годы они не брались за классику, понимали, что не с кем ее ставить. И вот – радуйтесь! Джульетта...

Кандидатку от меня долго прятали. То, видите ли, мисс Джейн страдает насморком, то мисс Джейн уехала с поклонниками на яхте. И в конце концов я унизился до того, что стал расспрашивать о ней служащих студии.

Тут выяснилась странная вещь. Никто по сей день эту мисс Джейн в глаза не видывал.

То есть были ее портреты – всевозможные, включая голографические, были пленки с ее этюдами – надо сказать, удивительно бездарными, к тому же мисс Джейн явственно картавила. А больше ничего. Никаких следов.

И я отправился на виллу к шефу.

Я собирался вполне дипломатично и корректно сказать ему: "Сэр! Боюсь, что вы совершаете ошибку, приглашая эту мисс Джейн на главную роль".

Но мое вполне джентльменское намерение разлетелось в пух и прах.

Во-первых, на виллу меня не пустили, так что я был вынужден перебираться в сад через каменную ограду – и это в мои-то годы и при моей комплекции!

Во-вторых, окно кабинета шефа было плотно завешено портьерой. Бросание камешков, свист и окликание по имени результатов не принесли.

Я уже склонен был поверить дворецкому, настаивавшему на отсутствии хозяина виллы, и ретироваться тем же порядком – через ограду, но тут я увидел на фоне газона женский силуэт. Я подошел поближе и убедился в справедливости своих подозрений. Передо мной стояла мисс Джейн.

– Доброе утро, мисс, – приветствовал я ее.

Она долго вглядывалась в мое лицо.

– Простите, мистер... м-м-м... проклятая память... я решительно не могу припомнить, когда мы в последний раз встречались. Не в Брайтоне ли на скачках?

Я воззрился на эту семнадцатилетнюю девицу, чувствуя в ужасе, что мои ноги сами начинают отступать. В Брайтоне я был лет пятнадцать назад, если не больше.

– М-м-мы н-н-не зна-ко-ко-комы, мисс... – кое-как выдавил я, – и позвольте представиться...

– Однако я начинаю вас припоминать, – настаивала мисс Джейн. – У вас тогда не было этих ужасных усов, да и состояние волосяного покрова вашего черепа... Впрочем, прошу прощения. Мы, в нашем кругу, бываем порой так жестоки к ближнему своему... хотя иногда злоязычие бывает довольно забавным... и развлекает...

– Странные у вас развлечения, мисс! – сказал я несколько сердито, потому что, отступая, забрался в колючий куст и намертво прицепился к нему.

Мисс Джейн вдруг расхохоталась. Я смотрел на ее бело-розовую мордашку, на легкие каштановые кудри, на ясные голубые глаза и все яснее понимал, что наша будущая Джульетта в ожидании славы уже понемногу спятила. Потому что уважающая себя девушка из приличной семьи не может так шутить над человеком, который ей в отцы годится.

– Ах, сэр, вы должны быть снисходительны к нам, бедным женщинам, у которых в жизни так мало радостей, – внезапно оборвав смех, протянула она противным плаксивым голосом и вдруг взвизгнула, шарахнувшись от меня на полтора ярда: – Ах, что это? Вот это!..

Я посмотрел себе под ноги.

– Лягушка, мисс, всего лишь лягушка.

– Только-то? А мне бог знает что померещилось!

– Вы разве не узнали обыкновенную лягушку?

– Для того чтобы узнать, нужно по крайней мере увидеть! – строптиво отпарировала странная мисс Джейн.

Наша безумная Джульетта была еще и подслеповата!

– Почему же вы не носите очки?..

– Они мне не к лицу, да и не всюду же их наденешь. Дездемона в очках? Мария Стюарт в очках? Помилуйте! Ах, молодой человек, если бы вас трижды в неделю выталкивали в преисподнюю, где вам в лицо бьет свет десятка прожекторов, и вы должны были бы сквозь этот безумный свет посылать взгляд, полный нежности и сострадания...

Она вдруг испугалась и замолчала. Я тоже молчал, потому что думал лишь об одном – как бы исчезнуть отсюда. Но, во-первых, джентльмен не может быть невежливым с разговорчивой дамой, а во-вторых, проклятый куст никак не отпускал меня.

– Я это говорю к тому, что я всю жизнь мечтала стать актрисой, – вдруг объявила мисс Джейн. – Не куклой из гипнотеатра, а настоящей актрисой, понимаете? И в воображении я каждый вечер выхожу на сцену, и там я настоящая актриса... Понимаете?

– Что вы можете знать о настоящем театре, дитя мое? – не выдержал я. Вы его и в глаза не видели!

– Я не видела настоящего театра? Я?.. – Глаза мисс Джейн широко распахнулись. – Нет, вы только послушайте, что говорит этот мо-ло-дой че-ло-век! Я не видела настоящего театра? Да у вас молоко на губах не обсохло, когда...

– Мисс Джейн! Мисс Джейн!!! – раздался отчаянный крик.

К нам прямо по газону несся шеф.

Мисс ахнула.

– Мисс Джейн, детка, вы переутомились! – агрессивно рявкнул шеф. Ступайте в свою комнату, детка!

Мисс Джейн закрутилась на месте.

– Я не нахожу...

– Чего, мисс?

– Моей палочки...

– Мисс Джейн! У вас не было и нет никакой палочки!

– Но если я споткнусь...

– Вы не споткнетесь! Ну? Марш! Иначе вам не поздоровится!

И шеф совершенно серьезно замахнулся на мисс Джейн кулаком. Я бросился между ними, чтобы перехватить его руку, и мои светлые брюки затрещали. Куст с огромным нежеланием выпустил меня. Мисс Джейн взвизгнула и, как спринтер, понеслась по дорожке, а затем и напрямик к вилле, перепрыгивая через скамейки.

Шеф сердито уставился на меня.

– Я тщетно пытаюсь понять, сэр, кто из нас троих сумасшедший, – весьма корректно начал я.

– А я безуспешно ломаю себе голову, сэр, как мог джентльмен пересечь границы чужого владения, перепрыгнув через ограду!

– Я полагаю, сэр, что старая дружба и должность ответственного художника студии дают мне право указать вам на некоторую странность вашего поведения, а также поведения мисс Джейн, из-за чего я предвижу осложнения во время съемок вашей гололенты.

– А я полагаю, сэр, что вы, сдав свои очаровательные эскизы костюмов, больше не имеете отношения к съемкам гололенты.

После этого мы обменялись кое-какими любезностями на жаргоне времен нашей футбольной юности.

– Ладно, – сказал шеф. – Не болтай о том, что видел, и точка. Я пока ничего не могу тебе объяснить.

– Но учти, пригласив на съемку эту сумасшедшую, ты рискуешь головой! Она такая же Джульетта, как я – Офелия.

Шеф хотел что-то сказать и даже открыл было рот, но вдруг передумал.

– Я благодарен вам, сэр, за ваше любезное предупреждение, – с достойным видом завершил он разговор.

И мне пришлось уехать с виллы.

Я был настолько зол на шефа, что больше ни разу не появился у него в павильоне, предоставив ему самому мучиться с этой ненормальной мисс Джейн. Но премьеры ленты я избежать не мог.

Из зала я вышел потрясенный. Голубоглазая идиотка, загнавшая меня в куст, была не то чтобы талантлива – она была гениальна. Я понимал, что наконец-то человечество обрело истинную актрису. Видимо, шеф немало денег вложил в уроки, репетиции, а также в классного логопеда – ибо мисс Джейн уже не картавила.

Вокруг было сплошное восхищение.

– Изумительно!

– Восхитительно!

– Актриса века!

– Говорят, на премьеру приехала сама Стар?

– Наконец-то нашлась актриса, достойная стать преемницей Стар!

– Но ведь Стар уже сорок лет не появлялась на сцене!

– Вот все это время у нас и не было настоящей актрисы, одни только куколки из гипнотеатров. Стар – последняя звезда традиционного театра.

– Не откроет ли Джейн Рейли его новую эпоху?

– Похоже на то...

Я отправился разыскивать шефа. В конце концов, мои костюмы тоже сыграли в этом триумфе какую-то роль.

– А я жду именно вас, сэр, – сказал он, окруженный толпой репортеров. Мисс Джейн уже дала все интервью и переодевается. Она просила вас зайти к ней.

Мне не очень хотелось появляться перед гениальной актрисой после странных разговоров на вилле, но шеф сам отвел меня в кабинет и попросил подождать несколько минут.

В кабинете вдруг сгустился мрак, лампы еле светились. Я хотел позвонить электрику, но тут вошла женщина. Это была пожилая женщина, чтобы не сказать больше. Она опиралась на палочку, а ее лицо было закрыто вуалью.

– Здравствуйте, сэр... – она медленно подошла к креслу и села. – Как вам понравилась Джульетта?

– Она была изумительна! Но, простите...

– Я – Стар.

– Вы??? Теперь я, кажется, что-то начинаю понимать. Вы занимались с этой бедной девочкой и блистательно доказали...

– Ни с кем я не занималась, молодой человек. Скорее уж со мной занимались. Знали бы вы, как мне надоели все эти провода, в которых я была похожа на рождественскую елку!

Я остолбенел.

– Но при чем тут провода, я не понимаю...

– А мне-то еще говорили о вас как о большом знатоке традиционного театра, мо-ло-дой че-ло-век! Разве вы не догадались, что Джульетту играла я? Да ведь никто из этих нынешних не сумел бы вовеки так разработать роль!

– Вы? Но позвольте...

– Все еще сомневаетесь? Так пройдите в соседнюю комнату и убедитесь там стоит пульт и лежит гора всяких проводов, датчиков и прочей ерунды, при помощи которой я два месяца пробыла юным и очаровательным существом. Я улыбалась ее губами и хлопала ее ресницами. При теперешнем уровне науки это совсем не так уж сложно. Правда, мне трудновато было освоиться в чужом теле. Смешно признаться, но в первые дни мне страшно не хватало всех моих ревматизмов! Но шутки в сторону, поговорим о деле. Мне понравились ваши костюмы. Я предлагаю сотрудничество. Более того – вы поможете мне выбрать кандидатку на роль Катарины. Я в молодости играла ее. Тут нам нужна брюнетка, высокая, пышная...

– А как же мисс Джейн?

– Мисс Джейн? Ей уплачено, и недурно, я считаю. Правда, два месяца своей крошечной жизни она вроде как проспала, но мы ее не обидели. Согласитесь, я неплохо поработала. Ведь в последних сценах ее банальная мордашка была попросту прекрасна!

Стар ждала комплиментов, но я молчал.

– Знаете, – вдруг сказала она, – ведь это так больно – только-только начинаешь чувствовать, как надо играть Джульетту, только-только выстраиваешь для себя эту роль, а из зеркала на тебя глядит старуха... Но ведь я имела право на два месяца этой девчонки! Мой талант имел на это право! И я даю себе такое право на будущее, чтобы настоящий театр не погиб. Думаете, не найдутся красотки, согласные облепить свое прекрасное тело датчиками, перенести вживление электродов и бог весть что еще, лишь бы им рукоплескали? Нашлась же Джейн, а она была одной из тысячи. Уж если возможно соединить мой талант и их молодость, то почему бы и нет? Ведь я так сыграю эти роли, как ни одна Другая актриса на Земле. Я последняя настоящая актриса, понимаете? И я буду играть до последнего своего часа!

Я не мог с ней спорить, поклонился и вышел из кабинета. Пробираясь коридорами в банкетный зал, я увидел в уголке плачущую мисс Джейн.

– А я узнала вас, вы рисовали костюмы, – сказала мне она. – Мне вас показали... потом... когда я проснулась...

На ней еще было вечернее платье, в котором она давала интервью. И она не картавила.

– Скажите, сэр... Я хочу попросить вас... Это же так немного... Нельзя ли мне посмотреть эту ленту? Я ведь только что проснулась... или как это у них называется?

Я взял ее за руку и повел в малый зал. Служащие еще ничего не знали и не удивились, что гениальная мисс Джейн хочет увидеть себя на экране. Ленту прокрутили заново.

– Неужели это я говорю? – шепнула мне мисс Джейн. – Господи, как это красиво! И как мне идет это платье!

Она совершенно не разбиралась в театре, бедная девочка. Но в последних сценах она заплакала. И когда за мной пришли и от имени шефа предложили явиться в банкетный зал хоть ко второй перемене блюд, мисс Джейн удержала меня за руку.

– Слушайте! – сказала она. – Теперь передо мной два пути. Или стать настоящей актрисой... как та ужасная старуха, которая так надо мной смеялась, или... вы понимаете! И если мне придется выбрать второй путь, вы знайте – я больше не могла быть обыкновенной девушкой, продающей перчатки в маркете, я могла быть только Джульеттой... или не быть вообще!

Почувствовав, что я хочу удержать ее, она отскочила и скрылась в коридорах.

– Не скажете ли вы, сэр, – шепотом спросил я шефа между двумя бокалами шампанского, – где глубокоуважаемая Стар и не появится ли она? Мне нужно сказать ей кое-что важное.

– Если ты согласен искать кандидатку на следующую ее роль и рисовать костюмы, то я это передам ей лично.

– Почему не я?

– Потому что Стар пятнадцать минут назад дала клятву – кроме врача-электронщика, камеристки и меня никто в мире не увидит больше ее настоящего лица. Если угодно, приходи на съемки и беседуй с ней в облике юного и очаровательного существа.

– Благодарю, сэр, – ответил я.