Текст книги "Его апатия"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава шестая

Он вернулся в свой номер достаточно поздно, где-то около восьми вечера. Дежурная, сменившая вчерашнюю, приветливо улыбнулась и сообщила, что ему звонила неизвестная женщина.

– Какая женщина? – недовольно спросил Дронго, вспомнив про телефонные предложения.

– Не знаю, она не назвалась, – ответила дежурная. – Но звонила неоднократно, с трех часов дня. Вот, номер телефона оставила.

Когда дежурная протянула Дронго записанный номер телефона, он взял бумагу, уже не сомневаясь, что звонила Фатима. Пройдя в свой номер, тут же взялся за телефон. Ответил незнакомый мужской голос, и он попросил позвать к аппарату Фатиму Магомедову.

– Слушаю вас, – сказала та почти сразу, словно выхватив трубку из рук ответившего мужчины.

– Здравствуйте, Фатима, – начал Дронго, – вы звонили мне…

– Вы его видели? – взволнованно перебила она.

– Да. Мы виделись в тюремной больнице.

– Как он себя чувствует? Как он выглядит?

– Неплохо, – соврал Дронго. – Он лежит в палате один, и его специально охраняют, чтобы не было никаких конфликтов с другими заключенными. – Вот и все положительные новости, которые он мог сообщить.

– Омар сказал вам что-нибудь? – спросила она. – Рассказал, почему его обвиняют в таких страшных преступлениях?

– Нет. Мы с ним мало говорили. В основном я спрашивал про оружие, из которого были убиты родители девочки.

– Что он вам сказал?

– Нам лучше говорить не по телефону. Давайте встретимся завтра утром возле входа в отель, – предложил Дронго.

– Вы виделись с его адвокатом? – никак не могла успокоиться несчастная женщина.

– Мы уже договорились о совместной работе. – Дронго снова придал своему гoлосу толику оптимизма. – Мы оба считаем, что есть некоторые моменты, на которых можно построить защиту.

– В котором часу мы с вами можем увидеться? – попросила уточнить Фатима.

– Давайте пораньше. Скажем, в десять. Боюсь, что у меня завтра будет много дел.

– Я готова дежурить у вашей гостиницы хоть всю ночь! Я очень вам верю, господин Дронго.

– Спасибо. – Он положил трубку, чувствуя себя законченным подлецом.

«Было бы куда спокойнее заниматься обычной адвокатской практикой, – в который раз подумал Дронго, – а не искать подлинных виновников преступления. Хотя по своему характеру я все же следователь, но не адвокат. Впрочем, в этом процессе мне как раз, подобно следователю, придется искать факты. Факты, смягчающие вину столь чудовищного убийцы. Если это тройное убийство совершил действительно Омар Нагиев, то я выгляжу по меньшей мере идиотом. Как можно защищать преступника, решившегося на такое жестокое преступление!

Судя по всему, состояние этого человека далеко от нормального. Всю свою жизнь я занимался поисками преступников и гордился тем, что всегда пытался сражаться на стороне Бога. А теперь получается, что я ищу оправдания для убийцы, которому не может быть оправдания. Нагиева обвиняют в убийстве целой семьи, в том числе девочки. Как я мог поддаться на уговоры его сестры? Может, потому, что она мне чем-то напомнила Джил? Нет, это идиотское объяснение, при чем тут Джил. Но тогда почему я согласился приехать в Ростов? Может, меня возмутили слова Фатимы, что я работаю на толстосумов, и я решил доказать самому себе, что готов проявить обычную человечность? Надеюсь, что нет, иначе всем пришлось бы доказывать, что я готов быть бескорыстным альтруистом. Но тогда как мне жить, ведь я не умею делать ничего другого. Переехать и жить в Италии у Джил? Но разве это достойный выход?»

Он прошел к дивану, раздраженно бросив на кресло пиджак и развязывая узел галстука.

«Нет, пора прекратить заниматься этим чертовым ремеслом, связанным с кровью и человеческой болью! Стану обычным адвокатом по гражданским делам, буду защищать… помогая жуликам, обирающим своих сограждан. Это что, более достойное занятие?» Ему вспомнился известный адвокат Кузнецов, о котором он много слышал. Адвокат был прекрасным специалистом, настоящим профессионалом. И когда его наняли защищать явно неправую сторону, он очень деловито и успешно повел дело, стремясь оспорить права тысячи порядочных людей в оправдание нескольких чиновников, приватизировавших – почти задаром – государственное имущество на несколько сотен миллионов долларов.

«Нет, – продолжил свой внутренний монолог Дронго, – я приехал сюда, чтобы установить истину. А для этого важно понять, как произошла трансформация Нагиева. По всем показателям такой человек не должен был стать убийцей. Но почему тогда все так сложилось? Кто-то ведь совершил тройное убийство? Если не Омар, то кто? Установить истину – это означает освободить невиновного и не оставить преступника безнаказанным. Установить истину – всегда стоящее дело, за которое стоит бороться, – подумал он. – Без ложной патетики я могу сказать себе: сделай все, что возможно, чтобы установить истину».

Посмотрев на часы, он решил, что еще успеет принять душ и выпить чашку чая до встречи с Эдгаром.

Ровно в десять вечера Дронго вышел из отеля и направился уже привычным маршрутом. Вскоре его нагнал Эдгар, скупо кивнувший при встрече.

– Ты уже ужинал? – спросил Дронго.

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Успел только слегка перекусить после посещения тюрьмы. Давай пойдем куда-нибудь, поужинаем и заодно обменяемся информацией.

– Ты знаешь, куда можно пойти? – улыбнулся Эдгар.

– Не знаю, – признался Дронго. – Но, думаю, мы с тобой что-нибудь найдем по-близости. Или вернемся и поужинаем в ресторане отеля. Он, по-моему работает до одиннадцати.

– Нас могут увидеть вместе, – напомнил Вейдеманис. – Тебя это не смущает?

– Не очень. Судя по всему, весь город знает об этом процессе и все настроены против Нагиева. А мое появление здесь мало кого волнует. Даже адвокат Голиков убежден, что процесс закончится осуждением его клиента и я ни на что не смогу повлиять. Такие вот невеселые новости. Ну да ладно, не будем вместе светиться, пойдем поищем какую-нибудь харчевню.

– Надеюсь, мы найдем спокойный ресторан, – пробормотал Эдгар, – и не попадем ночью в какую-нибудь глупую историю.

– У тебя оружие при себе? – спросил Дронго.

– При мне, конечно. Я ведь должен иногда тебя охранять, если ты забыл. Ты ведь не любишь носить с собой оружия.

– Не люблю. Но иногда прихватываю. Вон впереди, кажется, какой-то ресторанчик.

Они подошли к небольшому кафе. Громко играла музыка, над кафе горела неоновая реклама. Войдя в заведение, они обнаружили немногочисленных посетителей. Большая часть столиков пустовала, и по скучающему лицу бармена было заметно, что это кафе не пользуется особой популярностью.

Дронго и Эдгар уселись за столик и попросили подошедшую официантку принести им минеральную воду и какую-нибудь еду. Официантка удивленно взглянула на незнакомых посетителей и попросила уточнить, чего именно они хотят.

– Принесите самое лучшее, что у вас есть. – Дронго улыбнулся.

– Что пить будете? – уточнила она.

– Только минеральную воду, – огорчил ее Дронго.

Девушка принесла две бутылки минеральной воды, салаты и горку тонко нарезанного черного хлеба. Дронго неожиданно остановил ее, когда она уже отошла от их столика.

– Принесите, пожалуйста, немного водки, – мрачно попросил он.

Официантка, нисколько не удивившись, отправилась выполнять заказ. Эдгар недоуменно взглянул на друга.

– После того как я побывал в этой больнице, мне хочется напиться, – признался Дронго. – Ужасное зрелище!

– Представляю, – пробормотал Эдгар. – У меня тоже была малоприятная экскурсия в городской морг.

– Что-нибудь узнал?

– Все, о чем ты говорил. Мне удалось побеседовать со сторожем и одним из патологоанатомов. Они уверены, что девочка погибла от удара, а не от удушья. Но на ее шее и плечах действительно были синяки и царапины.

– Санаева видел?

– Я с ним разговаривал. Сказал, что журналист и приехал из Москвы на процесс.

– Он тебе поверил?

– Сначала нет. Но затем я рассказал ему о тебе, о Косте Худякове, о Шалве, в общем, дал ему понять, что знаю местных жителей и у меня много друзей в Ростове. Он сразу оттаял и стал со мной гораздо откровеннее. В общем, ничего нового он не сказал. Только подтвердил, что девочка погибла от удара по голове, он в этом убежден. Следователь присутствовал на вскрытии и, ссылаясь на следы на шее жертвы, настоял на таком заключении.

– Санаев считает заключение сфальсифицированным?

– Нет, не считает. В акте указано, что смерть могла произойти от удара тяжелым предметом в висок и от последующего удушения. Или от удушения и последующего удара тяжелым предметом.

– Как это понимать? Они ведь должны указать конкретную причину смерти.

– Там и указана конкретная причина. В момент удушения убийца мог нанести ей смертельный удар. Таких убийств бывает сколько угодно. Когда жертва сопротивляется.

– Девочка-подросток сопротивляется душащему ее взрослому мужчине? – не поверил Дронго. – И чтобы ее убить, он наносит ей удар по голове? Этот следователь идиот или негодяй!

– Я тоже так подумал. Но заключение официально приобщено к делу. Патологоанатомы исследуют факты, а не наши эмоции. Смерть была от удара в висок, но на шее остались отметины от пальцев убийцы. Поэтому удушье и указано как одна из возможных причин смерти.

– Понятно. Копию акта получил?

– Нет, конечно. Кто мне ее даст? Тебе следует взять копию у адвоката.

– Если она у него еще имеется, – проворчал Дронго.

Официантка принесла бутылку водки, тарелочку с малосольными огурцами и два небольших стаканчика. Дронго усмехнулся:

– Пол-литра водки – это не так уж мало.

– Вы хотели меньше? На двоих? – не поверила девушка.

– Нет-нет, как раз то, что надо, – заверил ее Дронго.

Когда она отошла, он разлил водку. И залпом выпил пятьдесят грамм. Чуть поморщившись, Дронго взял малосольный огурец.

– Вот так становятся алкоголиками, – недовольно проворчал он.

Эдгар, чуть пригубивший из своего стакана, поставил его на столик почти нетронутым.

– Голиков обещал обратить внимание суда на неточность этого акта, – сказал Дронго. – Теперь второе: куда делись деньги? Немалая сумма для Ростова – пять тысяч долларов. И почему на суд не приезжает семья Нагиева? Хочу поехать завтра в Киев, попытаюсь поговорить с женой и сыном Омара.

– Правильно, – согласился Вейдеманис, – они могли невольно оказаться причастными к убийству. Может, их шантажировали, чтобы заставить его взять вину на себя.

– Ты ничего не узнал о семье погибших?

– Ничего. Целый день провел в морге.

– Тогда завтра с утра займись этим. Можешь рассказывать всем, что ты рижский журналист, собираешься написать об этом убийстве.

– Почему рижский? – не понял Эдгар.

– Прибалт, нейтральный человек. Со своим журналистом соседи будут настороже, чужому они охотнее все расскажут. Тебе даже не придется притворяться латышом, – пошутил Дронго.

– Надеюсь, – проворчал Вейдеманис.

Дронго посмотрел на бутылку водки. И налил только себе.

– Раньше я себе такого не позволял, – признался он. – Знаешь, я с годами превращаюсь в меланхолика. Может, это уже возраст?

– Между прочим, я старше тебя, – напомнил Вейдеманис, – хотя и не намного. И ты мне сам говорил про своих родителей, которым под восемьдесят, а они не выглядят дряхлыми стариками. Все просто – на тебя сильно подействовала сегодняшняя встреча с Нагиевым.

– Наверное, – согласился Дронго. Он посмотрел на свой стаканчик с водкой, но пить не стал.

Официантка принесла жареную рыбу с картофелем фри. Все было довольно вкусно. Они принялись за еду, и Дронго больше не дотронулся до своего стакана. Початая бутылка водки так и осталась стоять на столе.

Когда друзья возвращались в отель, Эдгар спросил Дронго:

– Ты еще не потерял надежды помочь этому парню?

– Я просто думаю, – ответил Дронго, – что мы обязаны сделать для этого все возможное.

Он не успел еще закончить фразу, когда дорогу им преградили четверо молодых людей. Двое были ростом с Дронго, двое – чуть пониже, но все с крепкой рельефной мускулатурой.

– Поздно гуляете, папаши, – заметил один из них, красномордый, с широким, приплюснутым носом.

Дронго и Эдгар переглянулись.

– Давайте ваши баксы, – потребовал второй, коротко остриженный, лупоглазый, с редкими крупными зубами. Он был в светлой майке и в перепачканных землей джинсах.

– Ребята, – примирительно сказал Дронго, – может, разойдемся по-доброму? Уже поздно, мы с другом спать идем.

– Давайте баксы – и валите, – повторил лупоглазый, оглянувшись на своих товарищей. Те радостно заржали.

– Откуда вы взяли, что у нас есть доллары? – спросил Дронго. Он помнил, что в кафе они расплачивались рублями. Но это не обычное нападение. Братки ждали именно их.

– Короче, давай деньги, папаша, – сказал первый, доставая нож. Лезвие блеснуло на лунном свете.

– Ну почему вы такие дураки? – Дронго поморщился. – Нельзя нападать на незнакомых людей поздней ночью. А если мы сами бандиты? Представляете, какие неприятности у вас будут?

– Бандиты, ха! – хохотнул второй. – Тоже мне «блатные». Может, вы еще «воры в законе»?

– А может, мы полицейские? – спросил Вейдеманис.

– Это нам по барабану, – сказал первый. – Выкладывайте бабки и мотайте.

Еще один из братков достал кастет.

– Если мы вам отдадим деньги, вы нас отпустите? – все еще пытался разрешить конфликт Дронго.

– Трусливый ты, папаша, – сказал с сожалением первый, – а мы думали, вы мужики крепкие. Ладно, давайте баксы, и мы посмотрим, что с вами делать.

– Один раз по шее дадим, чтобы много не болтали, – многозначительно сказал второй, взглянув на первого. Тот согласно кивнул.

– Значит, вы нас не отпустите, даже если мы отдадим вам деньги?

– Хватит болтать! – разозлился красномордый. Шагнув к Дронго, он попытался схватить его за ворот пиджака. Если бы этот парень знал, что перед ним стоит человек, который дрался с самим Миурой! Дронго просто сделал шаг в сторону и нападавший упал, споткнувшись о его ногу.

– Я тебя!.. – Он попытался подняться.

– Не надо, – посоветовал Дронго, выбивая ногой нож из рук бандита. – Лучше будет, если ты не станешь подниматься.

– Ах ты сволочь! – ринулся на Дронго лупоглазый.

– Все, ребята, – сказал Дронго, поднимая руки, – давайте кончать…

– Сейчас мы тебя кончим, – пообещал один из бандитов, и в этот момент Эдгар Вейдеманис достал пистолет, посчитав, что их «разговор» слишком затянулся.

– Спокойно, – посоветовал он, – не нужно так спешить.

Трое парней замерли. Лежавший на земле попытался подняться и в этот момент почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в затылок. Такие вещи впечатляют.

– Не дергайся, – вдавливая ствол своего оружия в затылок мерзавца, ласково посоветовал Дронго, – иначе я могу ненароком нажать на курок.

Парень дернулся было и молча замер.

– Сейчас мы уйдем, – сказал Дронго, – а вы постарайтесь больше не попадать в такие глупые истории. И выбрось кастет, – посоветовал он одному из парней, – это очень опасная штука.

Они с Вейдеманисом медленно отошли на несколько шагов. Лежавший на земле парень поднялся, и все четверо стремительно ретировались, даже забыв о ноже, оставленном на асфальте. Дронго поднял нож, ухватив его за лезвие носовым платком, завернул и отпустил в боковой карман пиджака. Рукоятка ножа торчала из кармана.

– Я подумал, ты все же позабыл прихватить пистолет. – Эдгар улыбнулся.

– Я про него потом забыл, – пошутил Дронго.

Они подошли к отелю.

– Теперь я буду за тебя беспокоиться, – сказал Вейдеманис. – Может, мне лучше переехать к тебе в отель?

– Не нужно. Завтра я улечу в Киев. Пусть они думают, что напугали меня.

– Ты считаешь, что они ждали именно нас?

– Уверен. На брюках у этих типов была земля. Они сидели в кустах и точно знали, что мы вернемся в отель.

– У меня нехорошие предчувствия, – заметил Эдгар. – Мне нельзя тебя оставлять одного.

– Не волнуйся. В отель они не полезут, громкий скандал им не нужен. Да, пока не забыл: возьми мой пистолет. Завтра я улетаю в Киев, с оружием в самолет не пустят. Тем более что придется переходить государственную границу.

– Черт бы их всех побрал, – пробормотал Вейдеманис, – лететь из Ростова-на – Дону в Киев и проходить пограничный контроль! Ты когда-нибудь думал, что такое возможно?

– Хорошо еще, что пока нет визовых ограничений между Баку и Москвой, – напомнил Дронго. – Из Тбилиси в Москву уже просто так не полетишь. И в Ригу я тоже не могу попасть без хлопот. Как и ты, Эдгар. Боюсь, после получения российского паспорта тебе не очень охотно станут выдавать визы для поездки в родную страну.

– Давай пистолет, – сказал Эдгар, – Ладно, я пошел в свою гостиницу.

– Нет, – сказал Дронго, – сейчас мы придем вместе в отель и вызовем такси. Я должен заботиться о тебе точно так же, как ты обо мне.

Он протянул свое оружие Вейдеманису. Тот забрал пистолет.

– Хорошо, что ты его все-таки взял.

– Да, иногда он бывает полезен, – согласился Дронго. – Хотя, думаю, мы, по большому счету, могли бы справиться с ребятишками и без этих пугачей. Правда, пришлось бы перепачкаться в земле. – Вейдеманис посмотрел на друга и улыбнулся. – У нас получается сложное расследование, – заметил Дронго. – Ты еще имеешь возможность передумать и вернуться в Москву, я справлюсь и сам.

– Ты в своей обычной роли, – ответил Эдгар. – Нет, мне придется остаться, очень хочется узнать, чем все это закончится.

Глава седьмая

За долгие годы одиночества он привык засыпать и просыпаться без постороннего дыхания рядом. Даже находясь с Джил, он испытывал некий дискомфорт и чувствовал вину за подобное отношение к любящей его женщине, но… Присутствие ночью рядом с ним любого человека автоматически выбивало его из колеи, делало сон беспокойным. Возможно, сказывались последствия пребывания в тюремной камере в Индонезии: только чуткий сон позволил ему там услышать осторожные движения убийцы, уже готового перерезать ему горло.

Дронго заснул поздно, а в пятом часу утра проснулся, услышав у дверей своего номера некое движение. Он поднял голову, прислушиваясь. Сомнений не было – за дверью находилось несколько человек. Дронго осторожно поднялся, надел брюки, рубашку. Он не оставлял двери открытыми, всегда проверял их, перед тем как лечь спать, запирал, закрывал на цепочку, а для дополнительной страховки подставлял стул. На этот раз дверь открылась: у незваных гостей были ключи, цепочка не выдержала удара, стул отлетел. Ворвавшиеся бросились к Дронго.– Лицом к стене, – крикнул один из них, а другой больно ткнул Дронго дулом автомата. Все нападавшие были в камуфляжных костюмах и с автоматами в руках.

– Кто вы такие? – спросил Дронго.

– Молчать! – крикнул кто-то за его спиной, и он почувствовал болезненный удар по почкам. – Где оружие?

Двое уже потрошили его чемодан, еще двое крепко держали за сведенные за спиной руки.

– Отпустите его, – раздался чей-то повелительный голос. Обернувшись, Дронго увидел невысокого мужчину. У него были резкие черты лица, покрытого глубокими морщинами, и седые волосы. Глаза серо-стального цвета смотрели на Дронго с нескрываемой неприязнью.

– Что вам нужно? – спросил Дронго. – Кто вы такой?

– Следователь прокуратуры Митрохин, – представился вошедший, усаживаясь на стул. – А вы, как я слышал, приехали в Ростов с ревизией – проверить, как мы здесь работаем?

– Не имею понятия, о чем вы говорите, – устало заметил Дронго, – скажите вашим ребятам, чтобы не переворачивали мой чемодан. Пусть объяснят, что им нужно, и я сам им выдам этот предмет.

– Ваше оружие, – сурово сказал Митрохин. – И учтите, я не обязан ночью бегать по гостиницам, чтобы изымать оружие у каждого, кто приезжает к нам в город.

– У меня нет оружия. – Дронго улыбнулся.

– Не нужно врать, – строго заметил следователь прокуратуры. – Сдайте оружие

– У меня есть разрешение на ношение оружия, – пояснил Дронго, – и я могу его продемонстрировать. Но в данный момент у меня нет в номере оружия.

– У вас есть оружие, – устало отрезал Митрохин, – и мы его найдем.

– Тогда ищите, – разрешил Дронго, – а я понаблюдаю за вашими поисками.

– У меня есть право задержать вас на двое суток, – заметил следователь. – Поступила жалоба – вы напали на молодых ребят с пистолетом в руках. Оружие было и у вашего напарника.

– Это ваши ребята напали на меня, – возразил Дронго, – и мне пришлось защищаться. Кстати, каким образом вы так оперативно узнали обо всем? Или у вас было сегодня ночное дежурство?

– Это мое дело, – оборвал его Митрохин. – Ничего не нашли? – спросил он у одного из омоновцев.

– Ничего, – подтвердил тот, – только вот это. – Он положил нож, обвернутый в носовой платок Дронго, на стол.

– Посмотрите еще, – приказал следователь. – Как вы это можете объяснить? – спросил он, обращаясь к Дронго и указывая на нож.

Тот пожал плечами.

– Это нож одного из напавших на меня бандитов, – объяснил он.

Следователь посмотрел на нож и пере – вел взгляд на Дронго.

– Придумайте что-нибудь более правдоподобное. Вы задержаны, – объявил он Дронго, – одевайтесь, поедете с нами.

– Какие обвинения вы мне предъявите? – спросил Дронго.

– Нападение на людей, ношение оружия, вам мало?

– Оружие у меня не нашли, на людей я не нападал. У меня есть свидетель, что этот нож принадлежит одному из напавших на меня молодцов. Кроме того, на ноже нет моих отпечатков пальцев, зато есть отпечатки пальцев этого типа.

Митрохин взглянул на нож и платок, поняв наконец, почему оружие завернуто в носовой платок.

– Черт с вами! – зло бросил он. – Но я проверю отпечатки на ноже и если найду ваши пальчики…

– Неужели вы думаете, что я настолько глуп? – Дронго усмехнулся. – Обернул нож, чтобы сохранить собственные отпечатки, так что ли?

– Ладно, все, – приказал следователь. – Заканчивайте работу и уходим. – Он поднялся. – Зачем вы сюда приехали? Неужели думали, что никто не узнает о вашем появлении в Ростове? Вы ведь знаменитый Дронго, эксперт по расследованиям громких преступлений. И, насколько я знаю, приехали к нам, чтобы попытаться спасти этого убийцу Нагиева. Только у вас ничего не получится. Я сам проводил расследование. Нагиев был один в квартире, он стрелял в родителей, а потом задушил девочку. Он признался, и на следующей неделе наш суд вынесет ему обвинительный приговор. Вам лучше уехать отсюда.

– Мне уже советовали так поступить, – заметил Дронго.

– Напрасно вы не послушались доброго совета, – в сердцах произнес Митрохин. – Но когда вы все же намерены оставить Ростов?

– Завтра, вернее уже сегодня, – сообщил Дронго. – Собрался утром заказать билет на Киев.

Следователь удивился, он явно не ожидал такого ответа на свой вопрос.

– Значит, советы все же не пропали даром, – довольно сказал Митрохин. – Ваш знакомый Нагиев виноват и все равно будет осужден. А вам не стоит подрывать собственную репутацию. Прощайте. – Он дал отмашку омоновцам и пошел к двери.

– До свидания, – вежливо отозвался Дронго, наблюдая за тем, как один за другим уходят его незваные гости.

Дронго вышел в коридор и подошел к дежурной.

– Надеюсь, что ко мне больше подобные визитеры не заявятся, – предположил он, – рано утром закажите мне авиабилет в Клев. Хорошо бы на первую половину дня. А пока пусть меня больше не тревожат.

– Извините, – сказала дежурная, – но мы не имеем права не пускать сотрудников прокуратуры и милиции.

– Я все понимаю, – кивнул Дронго, – но они-то как раз меня больше не побеспокоят.

С прихваченным сотовым телефоном он вышел на лестницу и набрал номер Эдгара. Тот ответил почти сразу – очевидно, мобильник лежал рядом с ним.

– Что случилось? – спросил Вейдеманис  сонным голосом.

– У нас проблемы, – сообщил Дронго. – Ко мне только что приходили сотрудники прокуратуры и милиции, искали оружие.

– Значит, нападение было не случайным?

– Вот именно. Больше никаких разговоров по обычным телефонам и всяких там паролей. Только по мобильным, да и то лишь в исключительных случаях. Еще раз подтвердилось: о моем приезде знали заранее.

– Все понял, – ответил Эдгар. – Может, проводить тебя в аэропорт?

– Не нужно. Они будут рады узнать, что я уезжаю, и, наверное, сами проводят до самолета. До свидания, Эдгар. И будь осторожен.

– Ты тоже. Пока.

Дронго вернулся в номер, закрыл дверь, поднял валявшийся на полу стул и лег досыпать. Сон был обычным – беспокойным и тревожным. В половине восьмого утра он поднялся, чтобы принять душ, побриться и выйти к завтраку. Позавтракав, он вернулся в свой номер, собрал чемодан, укладывая разбросанные по комнате вещи. Дежурная сообщила, что ему заказан билет на самолет, в час дня вылетавший в Борисполь.

Около десяти Дронго, оставив чемоданы в номере, спустился вниз, сказал, что оставляет номер за собой, заплатил за него и за авиабилет и вышел в холл. Фатима Магомедова уже сидела там в кресле, ожидая его. Она была в светлой блузке и длинной темной юбке, в руках у нее – небольшой пакет. Увидев Дронго, она поднялась к нему навстречу.

– Спасибо, что вы решили приехать сюда, – взволнованно сказала женщина. – Я все боялась, что вы передумаете.

– Хватит об этом, – мрачно прервал ее Дронго, – давайте отойдем в сторонку и сядем… вот на тот диван. Боюсь, что в мой номер лучше сейчас не подниматься.

– Они уже следят за вами, да? – Глаза женщины вспыхнули. – Здесь все настроены против моего брата.

– Не нужно так категорично. И не нужно заранее делать выводы, – успокоил ее Дронго. – Что до невиновности… Как бы в Махачкале отнеслись к приезжему, убившему целую семью? Боюсь, что ваши земляки взяли бы приступом тюрьму и пристрелили его.

– Да, – согласилась женщина, доставая платок, – я понимаю. К тому же Омар во всем признался. Я понимаю, почему они к нему так относятся, почему все время избивают его в тюрьме. Я все понимаю… Но он не мог этого сделать!

– Я пытаюсь разобраться, что именно произошло. Еще несколько вопросов.

Ваш брат умел стрелять, у него было оружие?

– Думаю, что стрелять он умел, у нас каждый мужчина умеет стрелять. Но ни разу не видела, чтобы он стрелял. И пистолета у него никогда не было.

– И вы не знаете, у кого он его мог купить?

– Понятия не имею.

– У него, должно быть, в Москве есть друзья. Из материалов дела известно, что после убийства он был в Киеве, а затем в Москве. Вы знаете его московских друзей?

– У него было два друга, он с ними вместе учился. Виктор Толкачев и Анатолий Потребеев. Они все время были вместе. Витя москвич, он жил на шоссе Энтузиастов, а Толик в общежитии, в одной комнате с Омаром. Сейчас он тоже живет в Москве.

– У вас есть их телефоны?

– Дома есть. Омар часто им звонил. Толик с семьей несколько раз приезжал к нам в Махачкалу.

– Они знают, что случилось с вашим братом?

– Не думаю. Омар гордый человек. Он не стал бы ни о чем просить. И никому бы не стал ничего рассказывать. Нет, нет, вряд ли они знают. И вы им не говорите. Они оба так уважали моего брата. Пусть думают, что ему просто не до телефонных разговоров, вот он и не звонит. Сейчас у людей столько проблем.

– Когда вы можете дать мне номера их телефонов?

– Я позвоню в Махачкалу, узнаю у мужа. Моя записная книжка осталась дома.

– Желательно сделать это сегодня, – подчеркнул Дронго. – Я вылетаю в Киев, хочу увидеться с супругой вашего брата.

– С бывшей супругой, – желчно поправила Фатима, – какая она жена, если бросила мужа в такой беде? Какая она мать, если не позволяла своему сыну встречаться с отцом? Не говорите мне про нее, я начинаю нервничать. Зачем вы едете в Клев? Что она может вам рассказать? Что она бросила мужа, потому что он не мог нормально зарабатывать? Разве можно так относиться к отцу своего ребенка? Разве можно не приехать на процесс, который грозит ее мужу пожизненным заключением? Ведь следователь дважды посылал ей повестку – и она оба раза не явилась. Я не хочу больше даже слышать о ней. Бедный Русланчик, мне его так жалко…

– В Баку вы говорили о ней в другом тоне, – заметил Дронго. – Мне даже показалось, что вы ее отчасти понимаете и отчасти даже жалеете.

– Я осознаю причины ее поступков, но не могу ее понять, – призналась Фатима. – А жалеть… Да, мне жалко – Омара, Руслана, ее, себя, всех нас.

– Мне нужны их киевский адрес и телефон, – попросил Дронго. – И желательно, не тот адрес, по которому их не нашли. Голиков сказал мне, что тоже пытался на них выйти.

– Что способен понимать этот Голиков, – тяжело вздохнула Фатима. – Хорошо, я вам дам их адрес. Но вы напрасно думаете, что она сможет рассказать вам что-то новое. Она ничего не знает, я в этом убеждена. Как найти ее?.. Они теперь не живут у матери, переехали куда-то. Адрес мне Омар говорил, а телефона… – Она замялась, – я не знаю. Несколько раз пыталась поговорить с матерью, Елены, Галиной, но она, услышав мой голос, сразу кладет трубку. Не нужно вам туда ездить.

– Вы не правы, Фатима, – мягко возразил Дронго. – Я должен понять, что именно произошло с вашим братом. Может быть, вместе с ним в той злополучной квартире был кто-то другой. Или Омара заставили совершить преступление. Или есть еще какой-нибудь фактор, о котором мы пока не знаем. Чтобы узнать все, я должен собрать все сведения об Омаре, а значит, просто обязан поговорить с его женой и сыном.

Женщина отвернулась. Было заметно, как она волнуется, у нее дрожали плечи. Дронго сидел, не двигаясь. Он обратил внимание на долговязого молодого человека, прислонившегося к стойке портье и внимательно следившего за их разговором. «Что здесь, черт возьми, происходит?» – с раздражением подумал Дронго.

– Я хотел вот еще что у вас спросить, Фатима. Вы кому-нибудь говорили о моем возможном приезде в Ростов? Может, случайно обмолвились в разговоре с кем-то?

– Нет. – Она обернулась к нему, испуганно прижимая руки к сердцу. – Нет-нет! Я никому о вас не говорила. Я даже не думала, что вы согласитесь.

– Вы остановились у своих друзей? Петросянов? – напомнил Дронго.

– Да, на улице Ченцова. Они очень хорошие люди, – сообщила Фатима. –

Знаете, как они переживают за моего брата! Они меня очень поддерживают. Если бы не они… не знаю, как бы я здесь выжила.

– Вы не замечали ничего необычного после своего приезда? Вчера или сегодня?

– Нет, ничего.

– Где работает Аркадий Петросян? Так его кажется зовут?

– У него свой магазин. Продуктовый магазин в центре городе. Совсем небольшой.

– А его жена?

– Она не работает. У них трое детей. Старшая девочка заканчивает институт. А младшие, мальчики, еще в школе.

– Вы не говорили адвокату, что хотите обратиться ко мне?

– Нет. Я не была уверена, что смогу вас найти, а если найду – что вы согласитесь помочь.

Дронго нахмурился. Не знать источника опасности – значит подвергать себя растущей опасности. Нужно установить, каким образом в городе узнали о его приезде. Возможно, за этим стоят люди, которые не просто плохо относятся к приезжим. Возможно, что кому-то не нужно, чтобы здесь проводили компетентное расследование, и этого «кого-то» устроит, если по этому преступлению будет осужден только Омар Нагиев.