Текст книги "Повествование неудачника"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Кузина… – скривился я. – Ты могла бы сказать более нормально – двоюродная сестра. Только это нечестное сравнение. Ее двоюродная сестра была дочерью начальника железной дороги и выросла в очень обеспеченной семье. А Варвара – дочь обычного путевого обходчика, и мама у нее никогда не работала. Вот поэтому она и пошла в учетчицы, а не стала кандидатом искусствоведения.

– В этом я не виновата, – ответила Ольга, – каждый имеет такую судьбу, какую заслужил.

– Значит, я заслужил себе Варвару, – меланхолично проговорил я. – Не понимаю, почему тогда ты так раздражаешься.

– Ты – отец Аллы, внучки академика Семернина, – нервно произнесла Ольга, – и обязан об этом помнить.

Они с матерью всегда упрямо называли Николая Павловича академиком, хотя он был только членом-корреспондентом Академии медицинских наук. Я уверен, что если бы он не ушел в таком относительно молодом возрасте, то наверняка бы стал академиком. Но он им так и не стал. Мою тещу и жену всегда коробило, когда я поправлял их. Не скрою: я это делал намеренно, мне нравилось их дразнить. Но на этот раз я ничего не сказал, только спросил:

– Зачем ты пришла? Неужели для того, чтобы проведать меня? Или хотела узнать про алименты?

– Не говори ерунду, – нахмурилась Ольга, – у меня к тебе конкретное дело.

– Я тебя слушаю.

– Дело в том, что у меня появилась возможность отправить Аллочку в хорошую школу в Швейцарии. Насчет денег можешь не беспокоиться. Твои алименты никому не нужны, их не хватит даже на билет. Оплату возьмет на себя одна известная итальянская фирма, которая согласилась предоставить девочке этот грант.

– Поздравляю, – пробормотал я.

– Алле уже десятый год, мне нужно думать о ее будущем, – нервно добавила Ольга.

– При чем тут я?

– Ты – ее отец и согласно нашему законодательству должен дать разрешение на ее выезд в Швейцарию. Такое правило. Даже если мы разведены.

– Конечно, – кивнул я, – можешь даже не сомневаться. Все, что нужно, я подпишу. Пусть едет и учится. Интересно, какой она стала? Я не видел ее столько лет.

– Видимо, не очень хотел, – вспыхнула Ольга, – считал, что можно отделаться только выплатой этих грошей. Твоя собственная дочь тебя мало интересовала.

– Я много раз звонил, но твоя мама все время бросала трубку.

– Хватит обвинять мою маму. Прошло уже столько лет, а ты все никак не можешь успокоиться, – поморщилась Ольга. – В общем, давай заканчивать этот бесполезный разговор. Я прошу тебя приехать в следующий четверг в нотариальную контору и подписать все документы. Если не сможешь, я пришлю за тобой машину. Только, пожалуйста, побрейся и приведи себя в порядок. У тебя есть приличный костюм?

– Найду для такого случая.

– Тогда в четверг. Я еще тебе позвоню. У тебя не сменился номер телефона?

– Нет.

– Хорошо. – Она поднялась, огляделась. – Послушай, Некрасов, тебе нужно подумать о своей жизни. Нельзя так жить. И прогони эту женщину. Как ты можешь ее здесь терпеть? Она похожа на типичную крестьянку. Мне казалось, что ты человек с более утонченным вкусом.

– Она меня выходила, пока я лежал дома.

– Ну да. Понятно. Такое своеобразное чувство благодарности. А то, что я для тебя сделала, ты уже забыл. И как стал начальником цеха благодаря связям моего отца, и как продал нашу трехкомнатную квартиру, которая сейчас стоила бы миллион долларов, и как разрушил мою жизнь. Все это ты забыл? Или у тебя возникает чувство благодарности только к таким бабам, как эта Варвара?

Я молчал. Ни спорить, ни ссориться с ней мне не хотелось. Все это было в прежней жизни, о которой я не хотел вспоминать.

– Молчишь, – горько произнесла Ольга. – Ну, молчи, молчи. Плебей останется плебеем, что бы с ним ни делать. Моя мама была абсолютно права. – Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и сказала: – Ты даже не спросил про Аллу? Тебе неинтересно ее увидеть?

Я по-прежнему угрюмо молчал. Из нашего опыта совместной жизни я точно знал, что в таких случаях лучше молчать. Любой ответ спровоцирует либо истерику, либо выпады в мой адрес.

– Несчастный ты человек, – убежденно произнесла Ольга, – никого ты в жизни не любил. Ни меня, ни нашу дочь. Тебе нужна такая баба, как эта Варвара, чтобы сидеть на грязной кухне небритым и непричесанным и есть свой сыр, который наверняка уже давно просрочен. Не забудь, в четверг. До свидания.

Мое молчание действовало на нее хуже любых слов. Она вышла из дома, сильно хлопнув дверью. Через пять минут в квартиру поднялась Варвара, прошла на кухню, вопросительно взглянула на меня:

– Поговорили?

– Да. Она просит дать ей разрешение на выезд ребенка в Швейцарию. Хочет, чтобы Алла там училась.

– Ты согласился?

– Конечно.

– Правильно сделал. – Она подошла к плите, начала переставлять сковородки и кастрюли, затем обернулась ко мне: – Знаешь, я никогда тебе об этом не говорила, но я ведь помню, как вы познакомились дома у моей двоюродной сестры, с которой Ольга вместе училась. Ты тогда весь вечер смотрел на нее. И сестра мне сказала, что напрасно вас познакомила. Вы – люди из параллельных миров.

– Так и сказала?

– Да. И еще она мне тогда сказала, чтобы я тебя увела. Но я этого не сделала. И ты сам выбрал свою судьбу. Может, я тогда поступила неправильно, как ты считаешь?

– Не знаю. – Я с трудом поднялся, опираясь на палку. – В четверг нужно будет поехать в нотариальную контору, чтобы подписать документы. Ты поедешь со мной?

– Нет. Мне одной встречи с Ольгой было достаточно. Она так на меня смотрела, словно я ее прислуга. Нам лучше больше не встречаться.

В четверг я заказал такси и поехал по адресу, где меня ждала Ольга. Я побрился и постригся, надел свой лучший костюм, но брезгливое выражение с лица моей прежней жены так и не исчезло. Она явно стеснялась того факта, что такой мужчина мог быть отцом ее дочери. Как только мы подписали все документы, она попрощалась и уехала. С ней был какой-то пожилой юрист, а перед зданием ее ждала серебристая «Ауди» с приятным молодым человеком за рулем. Дочку я тогда так и не увидел.

Глава 8

Узнав о том, что генерал Бандриевский запросил увеличить его содержание, Рашковский зло пробормотал, что один хороший киллер сможет остановить неуемные аппетиты этого бандита – так он называл полицейского генерала. Но они с Кудлиным понимали, что такой человек им очень нужен. Бандриевский оправдывал свое содержание. Он передавал нужную информацию, прикрывал бизнес Рашковского, опекал его людей. Уже на следующий день генерал получил имена троих подельников Реваза Барнабишвили, которые были арестованы в тот же день и сразу начали давать показания на своего знакомого. Генерал приказал отправить сообщение в ФСБ о передаче задержанного в его управление. Но из ФСБ пришел вежливый ответ, что гражданин Барнабишвили проходит по делу, которое расследуется сотрудниками Федеральной службы безопасности.

Бандриевский приказал отправить второе письмо с подробными показаниями троих задержанных, в которых описывались криминальные подвиги гражданина Барнабишвили. На этот раз копия письма была передана в Следственный комитет. Именно тогда Кириллу Эдуардовичу позвонил его коллега из ФСБ и любезно сообщил, что задержанный рецидивист Реваз Барнабишвили по кличке Бес проходит не только по статьям за мошенничество и покушение на убийство в последние годы, но также имеет две прежние судимости за незаконную предпринимательскую деятельность и валютные спекуляции, едва не закончившиеся для арестованного высшей мерой наказания. Генерал ФСБ пояснил, что Барнабишвили был задержан по агентурным данным, и сотрудники Службы безопасности уверены в том, что он был послан криминальной группой известного бизнесмена и преступного авторитета Валентина Рашковского для принятия крупной партии наркотиков.

Выслушав своего коллегу, Бандриевский хмыкнул и так же любезно сообщил, что понимает проблемы, связанные с задержанием и разработкой дела гражданина Барнабишвили. Он только хотел уточнить, как были сформулированы причины ареста в аэропорту Шереметьево, тем более что у задержанного международный паспорт и шенгенская виза были в порядке.

– Мы получили информацию, – ответил генерал ФСБ, который даже в самом страшном сне не мог предвидеть, что его слова будут переданы руководителю той самой преступной группировки, о которой он говорил.

Кирилл Эдуардович положил трубку и широко улыбнулся.

«Шампиньоны, – вспомнил он. – И как лгал, глядя мне в глаза! Не хотел сообщать об этой партии. Очевидно, слишком большой куш. Извините, господин Кудлин, но это не по-товарищески. Вам придется поделиться».

Он почти сразу перезвонил Леониду Дмитриевичу и сообщил, что хочет срочно встретиться. На этот раз их встреча произошла за городом. Бандриевский приехал на своем автомобиле и пересел в салон машины Кудлина, откуда вышли водитель и охранник.

– Что произошло, Кирилл Эдуардович? – поинтересовался Кудлин.

– У меня появились новости, – сообщил генерал, – и новости важные. Начнем с вашего задержанного. Его арестовали не просто так, а по агентурной наводке. Это означает, что его сдали, и ФСБ только воспользовалась этой информацией.

– Кто именно стоял за этими событиями?

– Этого я пока не успел узнать. Но в наше ведомство Реваза не переводят, и я даже знаю почему.

– Вы можете нам подсказать?

– Не могу. Такие сведения не разглашаются. Это категорически запрещено.

– Но тогда получается, что его действительно сдали?

– Именно это я и пытаюсь вам объяснить.

– Нам нужно знать, кто это мог сделать, – жестко потребовал Кудлин, – и желательно как можно быстрее.

– Я вас понимаю, – усмехнулся генерал, – вы ведь хотите отправить нового связного с подобным поручением. Если не ошибаюсь, речь идет о достаточно крупной партии наркотиков.

Лицо Кудлина напоминало восковую маску. Он вспомнил Мейгеша, который в таких случаях делал такое же непроницаемое лицо.

– Вы ничего не хотите мне сообщить? – почти ласково спросил Бандриевский.

– Не хочу, – грубо ответил Леонид Дмитриевич, уже догадываясь, о чем именно пойдет разговор. И не ошибся.

– Привезти, спрятать и реализовать такую партию без моей помощи у вас все равно не получится, – все еще улыбаясь, сказал генерал, – поэтому предлагаю свои услуги. И учтите, что предлагаю только один раз, и из личной симпатии к вам и к Валентину Давидовичу. Я могу послать туда нужного человека, проверить товар на месте и организовать его доставку в нашу страну, минуя таможенные и пограничные терминалы. По-моему, это для вас почти идеальный вариант.

– Сколько вы за него хотите? – поинтересовался Кудлин.

– Немного. Двадцать пять процентов от суммы сделки. По-моему, условия хорошие. Вы ведь гарантированно получите семьдесят пять процентов после реализации товара.

Генерал не знал, что общая стоимость товара оценивалась самими марокканцами в сорок миллионов долларов. Он полагал, что это обычная партия в миллион или в полтора, при которых его доля будет составлять соответственно около миллиона долларов. Такие деньги можно было спрятать и осторожно тратить, не привлекая к себе ненужного внимания. Но Кудлин не собирался называть точную сумму товара и тем более выплачивать такие грабительские проценты.

– Это очень перспективное предложение, – осторожно сказал он, – и мы должны его обсудить. Я убежден, что мы сможем найти общий язык. А у вас действительно есть специалисты, которые смогут провезти весь этот груз от Испании до нашей страны?

– Не сомневайтесь, – заверил его Бандриевский, – это уже наши проблемы.

– Вам так и не выдали Реваза.

– А зачем он нам нужен?

– Мы не сдаем наших товарищей, – несколько патетически воскликнул Кудлин.

Бандриевский изумленно взглянул на этого лицедея. Ведь для того, чтобы полиция могла начать расследование, ему пришлось отправить за решетку троих молодых людей, когда-то связанных с Ревазом. Но говорить подобное Кудлину он не решился.

– Если найдете Реваза, сразу сообщите нам, – предложил Леонид Дмитриевич, – и я полагаю, что вы сможете получить еще один похожий презент от нашей компании.

– Это уже похоже на подкуп должностного лица, – шутливо произнес генерал, – не нужно делать таких предложений. Вы же знаете, что я готов идти с вами до конца.

– В таком случае вытащите Реваза.

– Не могу. Он сидит во внутреннем изоляторе ФСБ. Оттуда еще никто не убегал. Они знают, что это самая надежная тюрьма для такого человека, как ваш знакомый.

– Я понял. Но все-таки постарайтесь узнать, – Кудлин взялся за ручку, чтобы опустить стекло, но передумал, выпрямился и добавил: – И еще, мне нужны ваши препараты.

– Какие препараты?

– Те самые уколы, которые развязывают языки даже самым молчаливым клиентам.

– «Сыворотка правды», – понял генерал. – Это будет вам дорого стоить, они на строгом учете.

– Сколько?

– А сколько вам нужно?

– Для начала – пять ампул. Или десять. Все равно. Сколько это будет стоить? – снова спросил Кудлин.

– Я думаю, по пять тысяч долларов за ампулу, – ответил генерал.

– Значит, каждая стоит не больше тысячи, – сразу отреагировал Кудлин. – Я готов заплатить вам по две. Согласны?

– Нет, не согласен. По-моему, вы издеваетесь.

– Тогда по три тысячи долларов. И учтите, я просто хочу оказать вам любезность, ведь мы легко найдем врачей, которые продадут нам подобный препарат за гораздо меньшие деньги.

– У вас феноменальные способности торговаться и сбивать цену, – покачал головой Бандриевский. – Черт с вами, пусть будет тридцать тысяч за коробку. Когда она вам нужна?

– Вчера, – без иронии заявил Кудлин.

– Завтра, – согласился генерал.

– Мы привезем деньги, – заверил его Леонид Дмитриевич.

– И не забудьте о моих гонорарах, – напомнил генерал, дернув за ручку и открывая дверь. Немного подумал и добавил: – И о моем коммерческом предложении.

«Чтоб ты сдох!» – подумал Кудлин, когда Бандриевский вышел из салона его автомобиля.

Случилось то, чего более всего боялся Леонид Дмитриевич. О поставке такой крупной партии нельзя было никому говорить, иначе каждый из узнавших попытался бы оттяпать свой куш. Что, собственно, сейчас и произошло. Этот наглый и самоуверенный генерал даже не подозревает, что речь идет не об обычных суммах, а о колоссальной сделке, которая могла сделать его либо баснословно богатым, либо одним из слоняющихся по пляжу безработных бездельников, которые не могут найти хоть какое-то применение своим многочисленным талантам.

«Представляю, как разозлится Валентин, – вспомнил Кудлин. – Он ведь предупреждал, что о подобной операции никто не должен знать, иначе цены на поставку этой продукции сразу упадут, и появится слишком много компаньонов, готовых предложить свои услуги в обмен на прибыль от такого беспроигрышного товара. Не говоря уже о риске, связанном с транспортировкой и реализацией». Но Кудлин также твердо знал, что не намерен делиться с генералом полиции ни при каких обстоятельствах.

Когда Бандриевский уехал, Леонид Дмитриевич вернулся к себе в офис. Он все время думал об информации, которую сообщил ему генерал, и через полтора часа вызвал к себе Иосифа Мейгеша.

– Реваза кто-то специально подставил, – сказал он, – и, судя по всему, это один из возможных агентов самой ФСБ.

– Значит, этот тип работает среди нас, – предположил Иосиф.

– Не уверен. Но мы все равно должны будем все проверить. Однако я думаю не об этом. Сегодня я точно узнал, что ФСБ действовала на основании специальной информации своей агентуры. Но тогда кто и каким образом сдал Леонаса? И почему его взяли уже в Барселоне? Когда сегодня генерал стал говорить о поставках нашего товара, я неожиданно нашел ответы на все вопросы. – Кудлин поднялся и начал ходить вокруг стола. Иосиф терпеливо ждал. – В обоих случаях это были не специальные операции ФСБ или Интерпола, чтобы помешать нам работать с марокканцами. Ведь тогда, по логике, они должны были разрешить выезд Реваза, который проходил бы под их контролем, или устроить ему встречу. Но они поторопились взять его в аэропорту. Странная логика, ведь они могли с его помощью выйти на поставщиков очень крупной партии и арестовать всех вместе, однако ограничились только Ревазом. А в Барселоне сотрудники Интерпола повели себя как обычные дилетанты, арестовав Леонаса в момент его встречи со связным и не подождав совсем немного, чтобы задержать их с поличным и выявить источник финансирования. О чем это говорит?

– Они не знали о героине, – уверенно произнес Мейгеш, – поэтому нас никто и не трогал. Оба наших связных были арестованы по наводке их агентуры. И в данном случае это должен быть человек, не связанный с правоохранительными органами.

– Правильно. И это тот самый человек, который не хочет, чтобы героин попал в чужие руки, – громко сказал Кудлин. – Ему важно устранить наших связных, но нужно сделать все, чтобы сам товар не пострадал. Значит, это человек, который не просто сдал наших парней, но и пытается оттереть нас от этого контракта и взять его под свой непосредственный контроль. Кто это может быть?

– Либо хромой Джамал, либо Хорек, – пробормотал Иосиф, – больше никто не мог знать о марокканцах.

– Правильно. Следовательно, нужно срочно принимать меры, – кивнул Кудлин. – Я предлагал сделать иначе – найти трех отдельных кандидатов и подставить каждого одному из подозреваемых. Первого отправить к марокканцам, о втором сообщить Гиви, о третьем рассказать Джамалу. Валентин Давидович согласился с моим планом. Только я подумал, что Джамал и Гиви совсем не дураки. Они легко просчитают наши действия, когда мы попытаемся сообщить им, кто именно поедет в Барселону. Ведь если провалился один кандидат, мы должны послать нового, о котором никто не должен знать. Элементарные законы конспирации. А мы сообщаем имя следующего посланца. Любой из наших сразу почувствует неладное. И времени у нас нет – марокканцы торопят, груз нужно срочно забирать. Поэтому собери ребят и отправляйся к Джамалу. Я почти убежден, что это он. Ведь марокканцы вышли на нас именно через него. И когда мы оговаривали его процент, он был очень недоволен нашим соглашением. Давай к нему и попытайся все выяснить.

– Думаешь, что он расколется?

– Сейчас XXI век, – вспомнил слова генерала Кудлин, – нужно использовать более современные методы. Говорят, уже есть уколы, после которых никто не будет молчать. Человек вспоминает даже то, о чем хотел бы забыть. Я думаю, пара уколов – и Джамал вспомнит, как он в детстве мочил свои штанишки.

– А где нам взять такое лекарство?

– Это моя проблема. Завтра вечером ампулы будут у тебя. Можешь вкатить в Джамала хоть всю коробку, но узнай у этой сволочи, кому и зачем он нас выдавал. Все понял?

– Он живет в загородном доме, а там всегда вооруженная охрана, – напомнил Иосиф, – трое или четверо вооруженных людей. Его трудно застать врасплох.

– А вот это уже не мое дело. Позвони Иманову, пусть даст тебе лучших людей. Возьми с собой сколько нужно – десять, двадцать, хоть сто. Меня интересуют не охранники, а сам Джамал. И чтобы с вами обязательно был профессиональный врач, который сделает все как нужно. Вкати ему укол под язык, и пусть говорит, не останавливаясь, пока самому не надоест. Мне нужно наконец узнать и понять, что у нас творится и кто решил сыграть с нами злую шутку. И учти, что во время вашей беседы в комнате никого не должно быть. Ни наших людей, ни врача. Джамал может знать такие тайны, которые другим знать необязательно.

– А если там будут и другие люди? – не унимался Иосиф. – Я имею в виду в его доме?

Кудлин снова сел за стол и внимательно посмотрел на своего помощника.

– Что случилось? Ты так постарел, что становишься излишне осторожным? Или просто тебе все надоело? Я должен тебя учить, как это все делается? Если внимательно посчитать, то на твоей совести не одна загубленная душа. А сейчас тебя заботит судьба Джамала и его родственников, чтобы, не дай бог, не причинить им никакого вреда. Это уже паранойя.

– Я думаю не о нем, а о деле, которое вы мне поручаете, – пояснил Мейгеш. – Если там будут охранники, нам придется стрелять, а я не люблю лишнего шума, как и вы, Леонид Дмитриевич.

– Значит, обойдитесь без лишнего шума, – приказал Кудлин. – И учти: как только я вручу тебе коробку с ампулами, сразу пойдет отсчет твоего времени. У тебя будет только двадцать четыре часа на установление истины. Ты все понял?

– Да, конечно.

Кудлин кивнул, как бы разрешая помощнику удалиться. Тот быстро поднялся и, осторожно ступая, почти бесшумно вышел из кабинета.

«Джамал, – подумал Леонид Дмитриевич, оставшись один, – если ты решил сыграть в свою игру, лучше бы ты этого не делал. Ты ведь коновал, убийца, а не игрок. В покер играть не умеешь – для этого нужно уметь блефовать; ты же привык бить своих партнеров по голове. Мы тебя все равно переиграем. В любом случае ты останешься среди проигравших. При этом у тебя будет выбор: либо потерять все, включая и твою никчемную жизнь, либо только деньги, которых ты явно не заслуживаешь».