Текст книги "И возьми мою боль"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Знаю, – кивнул Артюхов.

– Кстати, он тоже замешан в делишках своего родственника? Тоже наркотиками торговал? – оживился министр.

– Нет. Он честный человек. По нашим данным, он даже перестал разговаривать со своим родственником. Во время войны все чеченцы воевали, кровь проливали. Даже многие уголовники бросили свои дела, чтобы в Чечню отправиться и воевать там на стороне Дудаева. А Махмудбеков продолжал заниматься своим бизнесом. Такие вещи в Чечне не прощают. У них свой кодекс чести. Но девушка – совсем другое дело. Мне Цапов все подробно объяснил. Он сам вырос на Кавказе, знает хорошо местные обычаи. Если девушка погибнет или, не дай бог, над ней надругаются, то это уже вызов всему роду, всем ее мужчинам-родственникам. И тогда ее дядя забудет, чем занимался ее отец. Вот тогда у нас будут действительно большие проблемы. Обычай кровной мести в Чечне еще никто не отменял.

– Мог бы мне этого не объяснять, – разозлился министр, – я и без ваших подсказок все хорошо понимаю. Что мне теперь, на поиски этой девочки всю московскую милицию бросить?

– Ее портрет нужно передать во все отделения, во все наши линейные отделы на транспорте, – твердо предложил Артюхов, – это очень важно. Если ее захватят боевики Жеребякина, то начнется не просто война. Начнется такое истребление, что все предыдущие бандитские разборки покажутся нам детской игрой. Да и Жеребякин может использовать эту карту, очень сильно укрепив свои позиции.

– Хорошо, – согласился министр, – я дам указание, пусть ее ищут. А твой Цапов как считает, найдем мы ее или нет?

– Если она еще жива. Прошло две ночи. Семьдесят на тридцать, товарищ генерал, – ответил Артюхов, – и соотношение не в нашу пользу.

Министр посмотрел на него и поднял трубку телефона. У него окончательно испортилось настроение.

Глава двенадцатая

Адалят Махмудбеков оказался прав. Арестованного за незаконное ношение оружия Джафара отпустили из милиции утром, как только его адвокат подал письменное прошение. Была внесена соответствующая сумма под залог, и Джафара отпустили, решив, что он не представляет социальной опасности до суда.

Первым, кто встретил Джафара у выхода, был Вячеслав Стольников. Посадив его в свою машину, он долго и подробно расспрашивал про нападение боевиков, про поведение каждого из убитых, про поведение каждого из нападавших. Слушая Джафара, он все больше мрачнел. Под глазами у него набрякли мешки, он не спал всю ночь. Они разыскивали Ираду по всем известным им местам, проверяли аэропорты и вокзалы, даже выставили пост у постоянного представительства Чечни, у зданий посольств Турции и Азербайджана. Но все было тщетно. Девушка нигде не появлялась. Теперь, слушая Джафара, он все больше и больше убеждался, что в их рядах есть предатель, так как нападавшие точно знали, где находятся охранники, как они вооружены и как они сменяют друг друга.

– В чем была девушка? – спросил Стольников.

– В джинсах и в майке. Они побежали к запасной лестнице, – угрюмо отвечал Джафар. Он чувствовал себя виноватым за то, что случилось.

– А где был ты в этот момент?

У Джафара была перебинтована левая рука. Он тяжело вздохнул.

– Я выбежал из здания и был в это время около гаража.

– Ты прятался около гаража? – уточнил Стольников.

– Нет, – мрачно ответил Джафар, – клянусь Аллахом, нет. Я не прятался. Хотя было очень тяжело, честное слово, очень.

– Знаю, – кивнул Стольников. – Думаешь, люди Жеребякина были?

– Они, – загорелся Джафар, – конечно, они. А кто еще мог быть?

– Это нам и предстоит выяснить. А они что-нибудь искали?

– Кажется, нет. Я когда хозяина увидел в крови, совсем голову потерял. И в этот момент сторож позвонил. Сказал, что от тебя. А я бросил трубку и сразу врачей вызвал. Хозяин еще дышал.

– Это ты правильно сделал, – кивнул Стольников, – вспомни, в чем еще была девушка. Может, у нее косынка была или еще что-нибудь.

– Ничего больше не было, – вздохнул Джафар. – Она со Светланой Михайловной уходила. Та ее все время закрывала. Какая женщина была. И ее убили…

Он нахмурился.

– Спать не буду, жить не буду, пока не отомщу, – зло сказал Джафар.

– Это потом, – отмахнулся Стольников. – Сейчас нужно найти девушку. Мы ее всю ночь искали и не нашли. Уже вторую ночь нигде найти не можем. А вчера Адалят приехал. Сегодня в двенадцать будет большой сбор.

– Мне можно туда приехать? – спросил Джафар.

– Нет, – жестко сказал Стольников, – никто не должен знать, что ты уже на свободе. Пока, во всяком случае.

– Понимаю, – кивнул Джафар.

– Будешь жить у меня, – продолжал Стольников, – и учти, что про твое освобождение знают только несколько человек. Никому не звони и не поднимай трубку, если позвонит телефон. У меня стоит автоответчик, он сам будет отвечать и записывать все, что нужно.

– Хорошо, – кивнул Джафар.

– Вспомни еще раз, – попросил Стольников, – какие-нибудь детали. Может, у нее сумочка была в руках.

– Нет, – упрямо сказал Джафар, – не было. У нее в руках ничего не было, это точно. Она ползла к отцу, и я видел ее руки. Как раз в это время стреляли в нее. У нее в руках не было ничего…

Он вдруг замер.

– У нее были часы, – уверенно сказал он. – На руке были часы. Как раз это я заметил, когда она ползла к отцу.

– Какие часы? – быстро спросил Стольников.

– Красивые, золотые. Я не знаю какие, но точно – были часы.

Стольников достал мобильный телефон, лихорадочно набрал номер Адалята Махмудбекова.

– Добрый день, – сказал он, – мы сейчас разговариваем с нашим освободившимся другом. Какие часы были у Ирады? Вы не помните?

– Помню, конечно. Отец купил ей в Швейцарии шикарные часы. Фирма «Картье». Золотые часы на ее шестнадцатилетие…

– Сколько они могут стоить? – прервал его Стольников.

– Не знаю точно, но тысяч двадцать, не меньше.

– Двадцать тысяч долларов? – не поверил Стольников. – У нее были часы, которые стоили двадцать тысяч долларов?

– Да, кажется, столько. Исмаил помнит точнее.

– Чего же ты мне вчера этого не сказал, – разозлился Стольников, – девочка ходит одна по городу, имея на руке целое состояние, а ты молчишь!

Он отключился. Посмотрел на Джафара.

– Отдых отменяется, – сказал он, – я соберу ребят, позову Кязима и еще нескольких наших. Объедете все ювелирные магазины. Я попрошу Адалята, чтобы мне дали подробное описание часов. Такие вещи наверняка бывают в единичном экземпляре. Нужно найти их и выйти на девушку.

Он снова поднял телефон и набрал номер. Ему ответил Цапов.

– Костя, это я, – сказал Стольников. – Или мне нужно называть тебя гражданин подполковник?

– Иди к черту, – посоветовал Цапов. – Что у тебя?

– У девочки были часы, очень дорогие часы. Стоимостью не меньше двадцати тысяч долларов.

– Чего же вы молчали?

– Откуда я знал, что ее родственники такие кретины. Ты понимаешь, как важно найти часы, если она, конечно…

– …их продала.

– Вот именно. Тогда понятно, каким образом она продержалась два дня. Она же должна была где-то спать, пить, есть.

– Если она еще жива, – мрачно заметил Цапов. – У меня тоже новости, Слава, и не очень хорошие новости.

– Что случилось?

– Вчера сотрудники СБК обнаружили, что за дачей Махмудбекова следят. Они вместе с офицерами ФСБ задержали двоих наблюдателей. Догадываешься, кто их послал?

– Жеребякин.

– Он самый. Теперь понимаешь, как важно быстро найти девочку. Об ее исчезновении знает и другая сторона. Они следили за вами от самого аэропорта. Если они найдут девочку… Боюсь, это будет похуже нападения на дачу.

– Что такое СБК? – спросил Стольников. – Про ФСБ знаю, а это словосочетание слышу впервые. Ты бы меня немного просветил, я все-таки столько лет не работал с вами. Какой-нибудь оперативный отдел?

– Нет, – засмеялся Цапов, – не догадался. Это Специальное бюро координации, – пояснил он, – своего рода маленький Интерпол для стран СНГ.

– Понятно, – вздохнул Стольников, – вот видишь, Костя, как сильно я отстал от жизни.

– Не говори глупостей. У нас заместители министров не знают, что такое СБК. Я сам только недавно узнал. Тоже мне, отставший паровоз.

– Спасибо, – пробормотал Стольников, – до свидания.

– Подожди, – остановил его Цапов, – что ты делаешь сегодня вечером?

– Ты хочешь назначить мне свидание? – невесело усмехнулся Стольников.

– Кончай дурить, я тебя серьезно спрашиваю.

– Ищу девочку.

– Я ее тоже ищу. У тебя будет полчаса времени?

– Полчаса будет. А почему ты спрашиваешь?

– Давай встретимся. У меня есть к тебе разговор.

– Такой, что нельзя сказать по телефону?

– Нельзя.

– Тогда в восемь, в баре. Ты помнишь наш бар, где мы раньше встречались?

– Прошло четырнадцать лет. Ты думаешь, он еще работает?

– Я там был вчера. Он еще работает, Костя. Правда, ты там давно не был.

– Действительно, давно. Я буду в восемь.

– Договорились.

Он отключился.

– С кем ты говорил? – недоверчиво спросил Джафар, услышав слова «гражданин подполковник».

– Это наш человек в милиции, – успокоил его Стольников, – ты не волнуйся. Поезжай лучше ко мне, я соберу остальных. Будете искать часы. Такие часы обязательно должны появиться где-нибудь в городе.

Отправив Джафара домой, он поехал на общий сбор. Сбор был назначен в ресторане «Серебряное копье», широко известном в Москве. Здесь обычно собирались политики, бизнесмены, деятели культуры и искусства. Ресторан имел собственную охрану и большое поле для игры в гольф и теннис. По существу, это был закрытый элитарный клуб, контролируемый людьми Махмудбекова. Даже во время чеченской войны он не прекращал своей прибыльной деятельности, став любимым местом отдыха банкиров и коммерсантов. Но в этот день ресторан был закрыт с самого утра. К нему подъезжали роскошные автомобили, из которых выходили мрачные, угрюмые люди. Вокруг ресторана была выставлена мощная охрана. Была задействована местная милиция, которой платили за охрану ресторана.

Адалят Махмудбеков собирал большой сбор, понимая, что сильно рискует. Его могли не поддержать. В конце концов, у каждого свой бизнес. А он никогда не пользовался в Москве таким авторитетом, как его старший брат. Съезжавшиеся люди уже знали, что произошло, и понимали, что их вызывают на фактическое объявление войны славянским группировкам в Москве.

Приехали руководители азербайджанской мафии, традиционно имевшие хорошие связи с чеченцами. Приехали представители армянской и грузинской мафии. Обычно они с недоверием относились друг к другу, существовали известные трения между грузинской и чеченской группировками. Но вражда ко всем кавказцам заставила объединиться всех главарей враждующих банд. На встречу приехали представители татарской и дагестанских группировок. Прибыли даже представители нескольких славянских формирований, которых теснили традиционные подмосковные группы, имевшие свои интересы в городе.

Общий сбор открыл представитель грузинских группировок. По своему авторитету и количеству «воров в законе» они занимали приоритетное место среди прочих криминальных структур.

– У наших друзей случились неприятности, – начал он, – и мы хотим только одного – избежать войны, которая никому ничего не даст. Мы хотим разобраться и понять, что случилось. И если нас действительно будут теснить и дальше, то мы должны отвечать.

Затем слово дали Адаляту Махмудбекову. Тот встал и коротко рассказал о случившемся: о нападении на дачу, о тяжелом ранении старшего брата, об исчезнувшей племяннице. И сказал о долге группы Жеребякина самому Али Абдулле Зардани, товар которого исчез в прошлом году.

– Это ваше внутреннее дело, – поморщился представитель армянской группировки. – Нам важно знать, почему все началось. И что мы должны делать.

Стольников сидел за спиной Адалята. В этом собрании он не имел права голоса и вынужден был молчать.

– Мы должны начать войну, – жестко предложил Махмудбеков.

– Я думаю, что это пока преждевременно, – осторожно сказал представитель грузинских кланов, – сначала во всем еще нужно разобраться. Насколько я знаю, Жеребякин готов оплатить некоторые издержки, но он просит выставить разумные требования.

– А девочка? – гневно спросил Адалят. – Куда пропала девочка?

Все сразу зашумели, заговорили, заспорили. В Москве почти каждый день случались убийства, каждый день сводили счеты с тем или иным зарвавшимся паханом. Но никогда, ни при каких обстоятельствах киллеры не нападали на женщин и детей приговоренных. Это считалось недопустимым варварством и не прощалось. Каждый из киллеров, каждый из убийц знал, что трогать детей осужденного нельзя. По негласным правилам дети и женщины не могли быть объектами сведения счетов. У каждого из присутствующих были жены и дети, родители и близкие. И каждый понимал, что может случиться, если начнется подобный беспредел. Поэтому исчезновение девочки взволновало всех. Всех без исключения.

– Сделаем так, – предложил более мудрый представитель грузинских группировок, – если девочка исчезнет или будет убита… – Он помолчал и тихо сказал: – Тогда мы будем знать, что в этом городе не осталось никаких правил. И мы тоже будем нападать без всяких правил. Но сначала нужно найти девочку.

Все согласно закивали головами, дружно поддержали такое мудрое предложение. Начинать войну из-за раненого Исмаила Махмудбекова и перебитой посуды на его даче не очень хотелось. И уж, конечно, в расчет не брались восемь трупов, оставшихся на даче. Это мелочи, на которые можно было не обращать внимания. Другое дело – девочка. Каждый из присутствующих мог оказаться на месте ее отца. И каждый из присутствующих знал, что это «запрещенные приемы».

После принятия решения большинство машин отъехало от ресторана. Остались только представители боевых групп, подчинявшихся непосредственно раненому бизнесмену либо входивших с ним в одну коалицию. Теперь Адалят Махмудбеков почувствовал себя гораздо увереннее. Он сразу взял инициативу в свои руки.

– Вы сами видели, что нас никто не поддержит, – сказал он, презрительно кивая на двери, где скрылись главари преступных группировок. – Значит, нам нужно самим разбираться и с этим Жеребякиным, и с его людьми. Кровь за кровь. Безо всякой пощады. Если понадобится, мы пригласим сюда и других наших друзей. Но девушку нужно найти, – напомнил он строгим голосом. – Найти и вернуть домой. А мы должны подумать, как нанести ответный удар. И не ждать, пока выздоровеет мой брат. Нанести сильный удар и показать всем, что мы не позволим разговаривать с нами в таком тоне.

Все дружно закивали. Оставшиеся здесь люди уже знали, что именно произошло. Это были либо близкие друзья, либо родственники, готовые поддержать любые требования хозяев, подкрепив их оружием и деньгами. Совещание закончилось через два часа. И Стольников, не оставшийся даже на традиционный банкет, поспешил домой, словно предчувствуя, что еще может произойти. Теперь проблема поисков девушки вырастала до глобальных размеров.

Глава тринадцатая

Утром в СБК собрались все офицеры. Максимов мрачно слушал доклады прибывших. Ничего нового за вчерашний день найти не удалось.

– Девочка уже два дня в городе одна, – подвел невеселый итог полковник, – даже не два дня, а две ночи. Нужно что-то делать. Если она еще жива.

– Шансов мало, – честно признался Сабельников, – если бы она была жива, она бы позвонила. У ее отца мобильный телефон, номер которого она знает.

– Как она могла позвонить, если у нее нет денег? – парировал Максимов. – Нужно еще раз пройти по всему маршруту. Группа Матюшевского опять выезжает на дачу. Ищите по всей трассе. Может, кто-нибудь видел девушку. Группа Чумбуридзе – в женские общежития. Проверьте все возможные адреса. Свяжитесь с Цаповым, он даст вам в помощь несколько своих сотрудников. В таких местах обычно бывают десятки неучтенных девушек, проживающих без прописки.

– Цапов звонил, – недовольно заметил Чумбуридзе, – говорит, что ищут даже среди проституток.

– Думаете, она вышла на панель?

– Нет, конечно. Она же воспитывалась в патриархальной семье. Может, она попала в лапы сутенеров. Они рыскают по всему городу в поисках нового товара.

– Только этого не хватало, – вздохнул Максимов. – И еще – она ведь прилетела с отцом из Турции. Значит, могла присутствовать на встрече отца с его компаньонами. Она может многое знать. И нам нужно ее найти. Или хотя бы помочь сотрудникам милиции найти ее как можно скорее. Держите связь с Цаповым, он в курсе всего.

Через полчаса группа Матюшевского снова выехала на дачу.

– Надеюсь, сегодня там не будет никаких наблюдателей, – проворчал Рустам, сидевший за рулем.

– И не надейся, – улыбнулся Матюшевский. – обязательно будут. У них народу столько, они могут каждый день посылать. А нам придется их ловить и отпускать. Мыльникова и его напарника сегодня утром отпустили. Формально прокурор прав. Нет никаких доказательств, что они хотели ограбить чужую дачу. Может, они просто проходили мимо.

– А ножом они тоже просто играли? – спросила Виноградова, сидевшая на заднем сиденье.

– Адвокат доказывал, что они приняли нас за грабителей, – мрачно ответил Матюшевский, – я звонил в милицию. Они предлагают нам написать заявления.

Рустам чертыхнулся, покачав головой.

– Совсем обнаглели бандиты, – сказал он, глядя перед собой, – ничего не боятся. А прокуроры, вместо того чтобы их сажать, отпускают их на свободу. Уже за то, что он боевик Жеребякина, его нужно было посадить минимум на пять лет. Только за это.

– Это невозможно, – вставил Матюшевский. – Ты куда едешь? Вон там нужно было сворачивать.

– На даче мы ничего не найдем, – убежденно сказал Рустам, – там сотрудники МВД и ФСБ все проверили. Каждую травинку. Давайте лучше проедем по трассе. Если она вышла к дороге, то, возможно, ее видел кто-нибудь.

– Правильно, – кивнул Матюшевский, – поехали на трассу.

Начиная с того места, где Ирада могла выйти из леса, они начали останавливаться у всех бензоколонок, закусочных, придорожных туалетов, разъездных путей, повсюду спрашивая о девушке. Но все было тщетно. Никто ничего не видел. Здесь была оживленная трасса и проезжавших девушек было достаточно много, чтобы запомнить одну из них. Тем более что сотрудники СБК не знали, в какой конкретно машине сидела девушка. А разглядеть незнакомку сквозь стекло вообще невозможно.

Они потратили около четырех часов. Но никаких результатов не добились.

– Будем спрашивать по всей трассе до Москвы, – твердо решил Матюшевский, – пока что-нибудь не найдем.

Виноградова взглянула на Рустама, и тот пожал плечами. Подполковник был прав, нужно было искать. Еще через полтора часа они остановились у небольшого кафе, на вывеске которого значилось, что оно работает круглосуточно. Матюшевский взял фотографии Ирады и вышел из машины, сильно хлопнув дверцей. Все были расстроены и устали. Виноградова и Керимов поплелись за ним.

– Добрый день, – сказал Матюшевский, обращаясь к стоявшему в кафе мужчине в темно-сером засаленном халате, – у нас к вам дело.

– Из милиции, что ли? – недоверчиво посмотрел на них мужчина. – Или из санитарной инспекции?

– Из милиции, – достал свое удостоверение Матюшевский.

– Подполковник, – уважительно произнес бармен, – а что такое СБК? Опять КГБ переименовали?

– Почти. У нас к вам несколько вопросов.

– Думаете, у нас здесь шпионы водятся, – усмехнулся мужчина, – здесь только водители-дальнобойщики останавливаются. А среди них шпионов я не встречал.

– Почему шпионы? – улыбнулся Матюшевский. – Они нас как раз не интересуют. Мы ищем вот эту девушку. Вы не видели ее?

Он передал фотографии бармену. Тот долго и внимательно их рассматривал. Потом вернул подполковнику.

– Не помню, – признался он, – с водителями иногда бывают девочки. Ну те, которые обычно «обслуживают» шоферов. Но ее я не видел. Я постоянных девочек знаю. У них морды другие. И глаза более нахальные. А эта еще молодая. Она бы не выдержала. Народ здесь суровый.

– Она должна была проехать по вашей трассе вчера рано утром. Очень рано, – пояснил Матюшевский, – или поздно ночью. Часа в три-четыре. Вы работали вчера ночью?

– Работал. До четырех. А потом мой сменщик был. Вернее, сменщица. Мужики сюда не идут, они другую работу ищут.

– А где живет ваша сменщица?

– В совхозе, здесь рядом.

– Когда она выйдет на работу?

– Сегодня вечером.

Матюшевский посмотрел на своих сотрудников. Те хранили нейтральное выражение лиц. Все понимали, что это почти наверняка будет пустая трата времени, но привыкли относиться к порученному им делу добросовестно.

– Поедем к ней, – решил подполковник, – как зовут вашу сменщицу?

– Аркадия Александровна Нулина. Она живет в совхозе. Ее все там знают.

– А почему у вас по ночам остается женщина? – спросила Виноградова.

– Ночью я был, – пояснил бармен, – а она с четырех утра выходит. А что делать? Она привыкла рано вставать. Раньше совхоз богатый был, у них коровы имелись, живность всякая. А сейчас разорились. Да и людей там почти не осталось.

– Поехали, – кивнул Матюшевский.

– Только дорога туда плохая, – крикнул вслед бармен.

– Вы слышали, что он сказал? – спросил Рустам, усаживаясь за руль.

– Ты предлагаешь не ехать?

– Нет. Я предлагаю вам остаться здесь, а я схожу туда пешком.

– Оценил твой героический жест, – кивнул Матюшевский, – но у нас мало времени. Пока ты туда дойдешь и вернешься, будет глубокая ночь. Поехали, как-нибудь доберемся.

Бармен оказался прав. Дорога была не просто плохая, ее не было вообще. Дважды они застревали в грязи, и, усаживая Виноградову за руль, мужчины толкали изо всех сил машину, пытаясь вытащить ее из очередной ямы.

– Нужно менять профессию, – пробормотал после второй ямы Рустам, – пойду работать адвокатом. У меня, в конце концов, юридическое образование.

– Давай, давай, – посоветовал, тяжело дыша, Матюшевский, – как раз там не хватает адвоката с твоим характером. Ты сам будешь преступников по морде бить. Чтобы стать настоящим адвокатом, нужно выдержку иметь, а у тебя в глазах порой такая ненависть полыхает. Как тебя не раскрыли в Средней Азии, я до сих пор понять не могу.

– Раскрыли все равно, – угрюмо сказал Керимов. – А насчет ненависти правда. Я в Баку видел, как ребятишки это зелье пробуют и наркоманами становятся. Ненавижу торговцев наркотиками. Они как искусители. Я бы их всех пожизненно сажал. За каждую погубленную жизнь.

– Вот-вот, – кивнул Матюшевский, – с такими взглядами тебе только в адвокаты идти.

Они добрались до совхоза через час, хотя проехали не больше пятнадцати километров. Еще полчаса ушло на поиски дома Нулиной. Здесь им повезло. Аркадия Александровна оказалась дома. Это была невысокая, округлая женщина необъятной толщины. Она была примерно одинаковых размеров в длину и в ширину. В доме галдели пятеро детей и муж – инвалид второй группы. И всю эту ораву кормила хозяйка дома, успевавшая следить за каждым из своих детей даже во время разговора.

Гостей она встретила приветливо, пригласила в дом. Даже успела налить и подать всем чай с сухим печеньем. Все трое чувствовали себя не очень уютно, видя, как на них одновременно смотрят пять пар глаз маленьких детей и строгие глаза мужа хозяйки дома. Он раньше работал в совхозе и случайно попал под трактор. Ноги ему ампутировали, и теперь он сторожил склад, оставшийся от былой роскоши. Склад был почти пустой, и ему выделили эту должность, чтобы хоть за что-то платить деньги. Вообще, эти дома предполагалось скоро сносить. Здесь жили не больше ста – ста пятидесяти человек.

– Извините, Аркадия Александровна, – начал Матюшевский, доставая фотографии, – вы работали вчера ночью в кафе, заменив своего сменщика в четыре часа утра. Вы не видели эту девушку?

Хозяйке было лет тридцать восемь. Но она уже выглядела пожилой женщиной, измотанной постоянными проблемами. Взглянув на фотографии, она покачала головой.

– Не видела я, – устало сказала женщина, – да я на девок и не смотрю. Там столько работы бывает, куда мне смотреть.

Матюшевский оглянулся на своих сотрудников. Все было ясно с самого начала, но проверить нужно было все равно.

– Может, вы посмотрите еще раз, – предложила Виноградова. – Эта девушка должна была проехать мимо вас примерно в четыре, в пять утра.

– А на какой машине?

– Это мы не знаем.

– Так это вы мне скажите, на какой машине, а я вам скажу, проехала она или нет, – женщина снова равнодушно посмотрела на фотографии.

– Да, конечно, – кивнула Виноградова, – а может, вы обратили внимание на ее часы? У нее на руке были вот такие красивые часики.

Аркадия Александровна взяла фотографию, снова равнодушно посмотрела.

– Не видела я, – сказала она, – да и утром вчера никто не проезжал. Только врач останавливался. И больше никого.

– Какой врач?

– Да из местной больницы. Он часто мимо нас ездит. Остановил машину, зашел к нам, купил бутербродов штук пять или шесть. Я еще удивилась, зачем ему столько. Он обычно только воду покупал. Или сигареты. А в этот раз бутерброды купил. И сразу же уехал.

– Бутерброды? – переспросила Виноградова, взглянув на товарищей.

– Когда это было? – быстро спросил Матюшевский.

– Да, почитай, часов в шесть утра. Он как раз в это время возвращается. Ну да, часов в шесть.

– Как фамилия врача?

– А я откуда знаю? Просто знаю, что он врач. Когда у меня девочка животом захворала, я ее водила в больницу. Ну там его и видела.

– Какая у него машина?

– «Жигули». Красного цвета.

– А модель какая?

– Кончайте шалить, – крикнула хозяйка на поднявших шум ребятишек. – Это я не разбираюсь, – призналась она. – Обычная машина, без модели.

– Вы не помните, как звали врача?

– Нет. Имя у него вроде странное. Заграничное такое. Нет, не помню.

– Где находится больница?

– Рядом, в поселке. Да там его все наверняка знают.

– Как называется поселок? – уточнил Матюшевский. – У вас есть телефон?

– Нет. У нас его отродясь не было.

Рустам, поняв все без слов, вынул мобильный телефон. Быстро набрал номер, вызывая Двоеглазова.

– Узнай срочно, как позвонить в больницу. Она находится в поселке… Как называется поселок? – спросил он, зажимая трубку рукой, и, услышав название, повторил его Двоеглазову. – Срочно узнай, – попросил он, – и перезвони нам.

На каждую группу выдавали один мобильный телефон, но предупреждали, чтобы сотрудники не злоупотребляли разговорами. Бюджет СБК был не очень велик, и приходилось экономить. Двоеглазов позвонил через минуту. Набрав номер больницы, Рустам дождался, пока поднимут трубку, и громко поздоровался:

– Здравствуйте. Говорят из милиции. Скажите, у вас есть врач, приезжающий на работу на красных «Жигулях»?

– Какой врач? Какие «Жигули»? Кто вам нужен? – не поняла дежурная.

– Девушка, – сдерживая нетерпение, начал объяснять Рустам, – вспомните, пожалуйста, есть ли в вашей больнице врач, который приезжает на работу на красных «Жигулях».

– Да, есть, – сообразила девушка, – это Альберт Петрович.

– Его звали Альберт Петрович? – спросил Рустам, закрывая трубку рукой.

– Точно, – обрадовалась Аркадия Александровна, – я же говорю, имя какое-то чудное.

– Можно позвать его к телефону?

– Он сейчас принимает больных, – сказала девушка.

– Передайте ему, чтобы он никуда не уезжал, – попросил Рустам, – мы сейчас приедем.

– Он что, сбил человека, – испугалась девушка, – или устроил аварию? Альберт Петрович всегда аккуратно ездит.

– Нет-нет, – сразу опроверг ее предположение Рустам. – Мы не из-за аварии. Он ничего плохого не сделал. Просто попросите его подождать. Мы будем через десять минут, – он вспомнил про дорогу, – через полчаса, – поправился он.

Они поспешили к машине.

– Опять придется по грязи тащиться, – вспомнил Рустам.

– Думаешь, нашли? – спросила Надя.

– Увидим, – он боялся радоваться заранее. И в этот момент зазвонил его мобильный телефон. Звонил Двоеглазов.

– У нас проблемы, ребята, – сказал он, – пропавшую девушку, кажется, ищем не только мы и ее родственники, но и недавние обидчики ее отца. Меня просили предупредить вас об этом.