355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Чингиз Абдуллаев » Равновесие страха » Текст книги (страница 4)
Равновесие страха
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 02:03

Текст книги "Равновесие страха"


Автор книги: Чингиз Абдуллаев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава шестая

Она получила сообщение на свой телефон. «Встретимся в магазине, в два часа дня». Ирина улыбнулась. Однажды они встретились в дорогом бутике, где Туманов оказался рядом с ней. Она помнила свою встречу с Робертом и поняла, куда именно он ее приглашает. Ирина не могла знать, что последние несколько дней все ее поездки не просто фиксируются, а еще и проверяются со стороны ее мужа. Когда вчера она задержалась в благотворительном фонде, там появился человек с неброской внешностью, который просидел в последнем ряду все время, пока шло заседание, и каждые полчаса звонил Роману Эдуардовичу с докладами о том, что именно происходит на заседании. Они закончили в девятом часу вечера, и только тогда этот незаметный человек исчез, а Ирина поехала домой.

И вчера ночью муж впервые за несколько дней пришел к ней в спальню. Она не была готова к его появлению. В последние месяцы он редко появлялся в ее покоях, сказывались нагрузки и его общая усталость. К тому же начали проявляться и симптомы, которые бывают у мужчин после пятидесяти, когда он не всегда чувствовал себя в идеальной форме. После знакомства с Робертом она несколько раз отказывала мужу в интимной близости, каждый раз придумывая различные причины и понимая, что была неправа. Но в эту ночь Роман Эдуардович появился решительно настроенный и, почти ничего не говоря, сразу подошел к ней и коснулся ее плеча. От неожиданности Ирина даже вздрогнула. Нужно отдать должное Хаусману, в эту ночь он был на высоте. Она даже удивилась его сильно возросшей потенции. Уже давно ничего подобного не случалось. Неужели он начал принимать лекарства? Но они так вредно действуют на организм. Ирина где-то читала о том, что они разрушают печень. Нужно будет сказать мужу, чтобы он не смел злоупотреблять подобными снадобьями. Они повышают потенцию, но вредят всему организму. Но она ничего не сказала Хаусману, когда он уходил. Обычно спали они в разных комнатах.

Утром он был веселее обычного. И уезжая, даже поцеловал на прощание супругу. Она почувствовала некоторое подобие стыда. До сих пор их брак был почти идеальным. Роман Эдуардович получил красивую молодую женщину, которую можно было показывать, как породистую лошадь, на всех приемах и наслаждаться общением с ней. А она получила мужа-мультимиллионера, что явилось решением всех ее бытовых и хозяйственных проблем. Собственно, в этом не было ничего необычного. Своеобразный договор, который часто заключается в обществе, где появилось так много очень богатых людей. Молодые и красивые женщины искали обеспеченных и не всегда молодых мужчин. Часто можно было поражаться подобным бракам, когда с трудом выговаривающий слова, похожий на экзотическое животное, с интеллектом ниже средней школы, богатый мужчина брал в жену необеспеченную красавицу, которая соглашалась на подобный выбор. Конечно, среди очень богатых людей попадались и другого типа индивиды. Но общая внешность этих людей словно делалась под копирку. С выпирающими животами, грубыми лицами, манерами карточных шулеров и уверенностью в том, что им принадлежит этот мир – они покупали жен, любовниц, секретарей, помощников, просто девочек для эскорта. Правда, справедливости ради стоит отметить, что появился целый класс молодых и целеустремленных женщин, которые очень четко понимали, что именно им нужно. Они выходили замуж по второму и третьему разу, выбирая в муже лучшие варианты. Их не могли остановить даже дети от предыдущих браков. Некоторые умудрялись выходить замуж по нескольку раз, при этом проявляя удивительную гибкость и понимание ситуации, когда вовремя нужно было оставить уже неперспективного спортсмена, начинающего терять популярность звезду шоу-бизнеса или разоряющегося бизнесмена. Успех прежде всего и любой ценой. Такая установка была в обществе. Неуспешные априори считались неудачниками. Ставшие в одночасье очень богатыми людьми, бывшие фарцовщики и спекулянты, мошенники и фальшивомонетчики, комсомольские работники и профсоюзные лидеры, младшие научные сотрудники и лаборанты – искренне верили, что весь мир принадлежит им и они стали миллиардерами и миллионерами благодаря своему труду, таланту, умению и другим деловым качествам. И хотя на самом деле их деловые качества не вызывали особых сомнений, но в погоне за большими деньгами они умудрялись потерять самое главное – нравственные критерии, совесть, мораль, отбрасывая эти понятия как вредные и совсем не нужные.

Ирина не была наивной девочкой, которую выбрал обеспеченный муж, годившийся ей почти в отцы. Роман Эдуардович был старше ее на шестнадцать лет. Это была его третья супруга, и он шел на этот третий брак, трезво оценивая все плюсы и минусы своей будущей совместной жизни.

У Ирины это был второй брак, но по существу даже третий, так как она, будучи еще совсем молодой женщиной, жила в гражданском браке с мужчиной, который стал отцом ее ребенка, затем вышла замуж за другого мужчину и наконец сочеталась браком с Романом Хаусманом. Конечно, она испытывала чувства и к первому, и ко второму, и даже к третьему спутнику жизни. Но это была смесь уважения, симпатии, дружбы и равнодушия. Но отнюдь не любовь. Во всех трех случаях это был еще и трезвый расчет – она знала, что именно с этим мужчиной ей будет надежно и удобно.

Но, встретив Роберта Туманова, она впервые в жизни поняла, что такое любовь. Как можно желать видеть и чувствовать мужчину, получать удовольствие от общения с ним, замирать от волнения, когда он прикасается к ней, и испытывать то необыкновенное чувство счастья, когда тело сотрясается от оргазма. И это был первый случай, когда ей не нужно было ничего, кроме самого мужчины. Ни его денег, ни его связей, ни его возможностей. Только он сам, его тело, его сильные ищущие пальцы, его мягкие губы, даже запах его тела, такой приятный и волнующий.

В половине первого Ирина выехала из дому, чтобы успеть зайти в один из магазинов, куда она частенько заходила. Нужно было не вызывать подозрения у собственных телохранителей. В первом магазине она задержалась на пятнадцать минут, во втором – на сорок. Она обратила внимание, что за ее кортежем следует еще один автомобиль, серый «Фольксваген», в котором находились двое неизвестных ей мужчин. Самое поразительное было в том, что ее телохранители упорно делали вид, что ничего не замечают. В первом магазине какой-то невзрачный человек вошел и продефилировал мимо нее, когда она смотрела новый товар. Ирина заметила его в зеркале и вспомнила, что видела этого человека на собрании благотворительного фонда. Странно, что на него не обратили внимания ее телохранители. Когда другой, высокий мужчина в шляпе, появился во втором магазине, она уже не сомневалась, что за ней, кроме ее телохранителей, следят еще двое мужчин. Но почему ее охранники так упорно делают вид, что ничего не замечают? Почему они ей ничего не говорят? Получается, что это уже третья машина, с наблюдателями. Эти люди не охраняют, а именно следят. Тогда выходит, Хаусман не поверил и решил прикрепить к ней еще и этих двух наблюдателей. Нужно было что-то решать. Если она появится в магазине, когда там окажется Роберт, это невозможно будет логически объяснить. Ирина задумалась.

– Остановите здесь, – потребовала она, увидев какой-то магазин. Это был кондитерский магазин.

– Здесь? – удивился водитель.

– Да, здесь, – громко приказала молодая женщина.

Водитель мягко затормозил. Телохранитель выскочил из машины и открыл ей дверь. Ирина прошла в магазин, сделав знак телохранителю, чтобы он оставался у машины. И уже в магазине, достав свой мобильный, набрала известный ей номер.

– Алло, – раздался в трубке знакомый голос.

– Я недалеко, – торопливо сообщила она, – но за мной, кажется, следят. Не знаю, как быть. Нас не должны видеть вместе.

– Ты можешь войти в магазин, – успокоил ее Роберт, – не волнуйся. Я все предусмотрел. Только пройди в крайнюю левую раздевалку.

Она удалила информацию о звонке и вернулась в машину. И только затем приказала ехать к тому магазину, где ее должен был ждать Туманов. Кстати, когда она выходила из кондитерского магазина, в него входил долговязый тип, который придержал дверь и, вежливо улыбаясь, дал ей возможность выйти.

К магазину они подъехали через десять минут. Она снова сделала знак телохранителю, чтобы он оставался в машине, а сама вошла в бутик. Она помнила этот магазин, здесь она когда-то встретилась с Робертом Тумановым, который тогда так напугал ее. Ирина вошла в магазин, и к ней подошли сразу две продавщицы. Пришлось выбрать несколько платьев, которые они предложили отнести в раздевалку. Одна из девушек направилась в другую сторону, но Ирина остановила ее, показав на левую дверь в углу, где можно было переодеться. Когда туда внесли платья и закрыли за ней дверь, она обернулась, словно ожидая появления Роберта из ниоткуда. Но дверь открылась, и он вошел к ней в раздевалку, улыбаясь своей обычной улыбкой. Оглядываясь на дверь, он быстро ее поцеловал.

– Твой муж нанял специальных людей, которые будут за тобой следить, – быстро сообщил Роберт, – тебе нужно быть осторожнее.

– Буду, – пообещала Ирина. – А как мы с тобой сможем встречаться?

– Пока не сможем, – сказал Туманов. – Нужно время, чтобы все успокоилось.

– Долго ждать?

– Недели две или три. Пойми, что я не могу тебя компрометировать. – Он не станет ей говорить, что, кроме нанятых сотрудников частного агентства, за ее кортежем ездит и машина с бандитами Бразильца, которые должны выявить, где и когда она будет встречаться с ним. Роберт не хотел ее пугать.

– Мне кажется, он что-то узнал о наших встречах на Покровке, – сообщила Ирина.

– Возможно, – согласился Роберт. – Я должен идти. Сейчас сюда придет один из твоих «топтунов». Сотри все мои сообщения и звонки со своего телефона. И постарайся больше не звонить на мой мобильник. Я сейчас продиктую тебе номер. Тебе будет отвечать женщина. Это сотрудница магазина, которая станет иногда звонить тебе и сообщать о поступающих новинках. Тогда ее не заподозрят. Можешь ссылаться на нее при любых обстоятельствах. Она все будет подтверждать. Ей сорок шесть лет. Зовут Виолетта Максимовна. Не перепутаешь?

– Нет, – улыбнулась Ирина, – буду называть тебя Виолеттой Максимовной.

Роберт поцеловал ее на прощание и быстро вышел. Буквально через несколько секунд Ирина приоткрыла дверь, но в зале никого не было, как будто Туманов провалился сквозь пол. Она улыбнулась. Теперь нужно немного подождать и только потом отсюда уйти. Молодая женщина повернулась к зеркалу. Как странно, что ее совсем не волнуют все эти наряды. И как жалко, что она не сможет встречаться с Робертом в ближайшие две-три недели. Нужно все-таки придумать какую-нибудь уловку, чтобы иметь возможность хотя бы иногда с ним видеться. «Богатые тоже плачут», – вспомнила Ирина название известного сериала. Конечно, ей труднее скрываться, чем обычной женщине. Сразу три телохранителя и водитель, которые не должны оставлять ее одну ни при каких обстоятельствах. И еще двое «топтунов», как назвал их Роберт. Так много наблюдателей на одну особу. Другой женщине, живущей в обычной «хрущевке» и имеющей обыкновенную семью, гораздо легче скрываться, уходить с работы или встречаться с кем угодно. Тогда получается, что она недовольна своим положением? Нет, она очень довольна. Но и с Робертом тоже хочется встречаться. Какая глупость все эти встречи с ее стороны. Так рисковать своей обеспеченной жизнью, своим положением в обществе. Так неумно подставляться под гнев и ревность своего стареющего супруга. Но с другой стороны, она чувствовала, что уже физически не может обходиться без этих встреч с Робертом, которые становились лучшими мгновениями в ее жизни.

Она увидела, как немного приоткрылась дверь за ее спиной и там появился этот первый коротышка, который, очевидно, не выдержал и прошел в зал, даже приоткрыв дверцу раздевалки, чтобы убедиться в ее присутствии. Наверно, они вдвоем меняются местами, чтобы она не обратила на них внимания.

– Вы с ума сошли, – крикнула она громко.

– Извините, – сконфуженно пробормотал этот наблюдатель, сразу закрывая дверь и ретируясь.

Ирина улыбнулась самой себе. Ей было смешно и грустно одновременно. Пусть теперь рассказывают Хаусману о том, как она стояла перед зеркалом в женской раздевалке. Через несколько минут она вышла из магазина, купив какую-то блузку. Домой она вернулась в хорошем настроении. Вечером, когда приехал Роман Эдуардович, Ирина сама начала заранее продуманный разговор.

– Сегодня я моталась по магазинам, и мне показалось, что за нами ездит еще одна машина. И можешь себе представить, что наши охранники даже не обращали внимание на этот автомобиль и еще на двоих неизвестных, которые нас преследовали.

– Почему ты так считаешь? – сделал вид, что удивился, Роман Эдуардович.

– Я их все время видела. Один даже сидел со мной вчера на заседании нашего фонда. А сегодня другой придержал мне дверь, когда я выходила из магазина. И ты представь, до какой степени они обнаглели! Первый, такой небольшого роста со смешным лицом, сегодня даже заглянул в женскую раздевалку, где я переодевалась.

– Действительно безобразие, – согласился Хаусман.

– И тогда я подумала, что только с твоего разрешения они могли появляться в магазинах и так откровенно за мной следить, – закончила свою речь Ирина.

Хаусман не смутился. Только осторожно положил вилку и нож на тарелку. Затем взглянул на супругу.

– Ты думаешь, что я специально нанял людей, чтобы они следили за тобой?

– Я уверена в этом, – ответила Ирина, – иначе они бы не вели себя так нагло. А наши охранники не стали бы делать вид, что они ничего не замечают.

– Может, это другие наблюдатели, – словно раздумывая вслух, произнес Роман Эдуардович. – Во всяком случае, спасибо, что сообщила, я теперь проверю.

– И тебе не стыдно? Устраивать такую слежку за собственной женой. Эх, Хаусман, Хаусман, я думала, что ты выше каких бы то ни было глупых подозрений.

– А я действительно выше, – неожиданно ответил Роман Эдуардович. – Только я не совсем понял, что у тебя получилось с этим фитнес-центром, который принадлежал Роберту Туманову и без санкции которого нельзя было туда попасть. Без личного разрешения самого Туманова. А ты ведь с ним не так близко знакома, чтобы он разрешал тебе посещать свой клуб.

Ирина замерла. Роберт никогда не говорил ей об этом. Очевидно, просто забыл. Как это глупо с его стороны. И с ее стороны тоже. Она обязана была узнать правила членства в этом клубе.

– Почему ты молчишь? – спросил Хаусман недовольным тоном. – Или ты уже забыла, как он тебе давал разрешение?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– О том самом фитнес-центре, где ты бывала. В нем нельзя просто оформить карточку гостя. Даже платить деньги можно только с разрешения самого хозяина клуба. И сама клубная карточка на год стоит двадцать пять тысяч долларов. Я не помню, чтобы ты снимала со своей карточки такую сумму. Тогда как ты там оказалась и кто тебе разрешил там появляться?

– Опять ревнуешь? – покачала головой Ирина.

– Я не ревную, а просто задаю вопрос. Ты можешь мне внятно объяснить, каким образом ты там оказалась и кто именно тебе рассказал об этом клубе.

– Не помню. Кажется, Кира или Нина Константиновна. – Еще не договорив до конца, она поняла, что совершает ошибку, ведь муж наверняка позвонил обеим женщинам и уточнил, кто именно говорил ей об этом клубе. И самое печальное то, что старая сплетница Нина Константиновна наверняка рассказала Хаусману о членских карточках и об их оплате в этом клубе.

– Нет, – торопливо сказала Ирина, чтобы супруг не успел ничего ей возразить, – кажется, я ошибаюсь. По-моему, это мне сказал не кто-то из них. Я ведь получила карточку, на которой уже была подпись хозяина клуба.

– И кто дал тебе эту карточку? – уточнил Роман Эдуардович. – Сам хозяин клуба?

– Нет. Я же тебе говорила, что его совсем не знаю. Кажется, Виолетта Максимовна. Да, именно так ее зовут. Она работает в дорогом бутике, и она дала мне клубную карточку. Особым клиентам они выдают подобные карточки, – вдохновенно соврала Ирина.

– Как ее зовут? – переспросил муж.

– Виолетта Максимовна, – выдохнула Ирина. – Я слишком много покупок делала в ее магазине, вот она и дала мне эту клубную карточку.

– У тебя есть ее телефон?

– Конечно, есть. Мобильный. А ты будешь звонить и проверять?

– Нужно проверить, чтобы между нами не было никаких недомолвок, – сказал Роман Эдуардович.

– Тогда запиши номер телефона, – Ирина продиктовала номер с каменным выражением лица и только затем спросила: – Мне самой ей позвонить или ты перезвонишь?

– Я сам перезвоню, – Роман Эдуардович достал свой мобильный телефон и быстро набрал номер. Она с замиранием сердца следила. Роберт сказал, что это надежный вариант. Если женщина сообразительная, то она сумеет дать нужный ответ.

– Здравствуйте, Виолетта Максимовна! – начал Хаусман. – С вами говорит Роман Эдуардович. Я супруг известной вам Ирины Хаусман.

– Да, конечно, – сразу сказала Виолетта Максимовна. – Она наша лучшая клиентка. С ней что-то случилось?

– Нет, все в порядке, – сообщил Роман Эдуардович. – Я только хотел уточнить один момент. Это нужно для наших знакомых.

Он не смотрел в лицо своей супруги и не мог видеть, как она переживает. Ирина стояла отвернувшись, и капелька пота стекала по ее щеке.

– Я вас слушаю, – приветливо ответила Виолетта Максимовна. – Что именно вас интересует?

– Моя супруга несколько раз посещала фитнес-центр на Покровке, – сообщил Хаусман, – но, насколько я знаю, там не общедоступный центр, а закрытый клуб, куда можно попасть только с разрешения руководства клуба. А затем заплатить двадцать пять тысяч долларов. Но моя супруга ничего не платила, а вспомнила, что именно вы дали ей карточку. Я хотел бы уточнить, сколько денег мы вам остались должны и как в клуб можно записаться посторонним людям.

– Посторонним нельзя, – сказала Виолетта Максимовна. – Это как семейный клуб, в него не пускают посторонних. А насчет клубной карточки все соответствует действительности. Я действительно дала ей эту карточку с подписью Роберта Туманова

Ирина стояла рядом и слышала эти слова. Она прикусила губу. Какой молодец Роберт, он предусмотрел даже такие варианты ответов женщины.

– Я все понял, – улыбнувшись сказал Роман Эдуардович, – извините, что я вас побеспокоил.

Он положил телефон на столик и посмотрел на супругу.

– Извини, – произнес он после недолгого молчания. – Она подтвердила. Дала тебе клубную карточку.

Ирина молчала. Она уже все услышала и поняла. В который раз она подумала, что Роберт словно умеет предвидеть различные события в их жизни. Но нужно было ответить мужу.

– Не извиняю! – выдохнула она. – Так нельзя себя вести. Что они подумают обо мне, когда узнают, что ты мне не доверяешь и все перепроверяешь. Об этом ты подумал?

Ирина повернулась и вышла из комнаты. Хаусман озадаченно посмотрел ей вслед и весело улыбнулся. С этого дня наблюдать за супругой не будут. А ночью он снова принял таблетки и пришел в спальню к супруге. Она сделала вид, что между ними ничего не произошло. И Роман Эдуардович был особенно благодарен жене за это понимание.

Глава седьмая

Все называют меня Отшельником. Меня короновали в ростовской тюрьме еще шесть лет назад. Причем с согласия очень авторитетных «воров в законе». Моя биография может вызвать зависть у любого из преступных авторитетов, а мои достижения настолько бесспорны, что о них говорят с восхищением и завистью. Я родился в Уфе, и меня звали тогда Ринатом Давлетшиным. Рос в обычной семье вместе с двумя братьями. Отец работал на заводе. Я еще не окончил школу, когда он умер. Старшие братья ушли в армию, а я стал грозой соседних кварталов, – отнимал у школьников деньги. Все это кончилось тем, что меня поставили на учет в милиции и предупредили, что мои выкрутасы закончатся в колонии для несовершеннолетних. Моего старшего брата убили в Афганистане и вернули нам в запаянном гробу, который нельзя было даже открывать. Так мы этот цинковый ящик и похоронили, даже не зная, чьи именно останки в нем лежат.

Школу я все-таки окончил, и меня сразу призвали в армию. К этому времени я был кандидатом в мастера спорта по боксу. Можете себе представить, как я умел драться. Меня и отправили в спецназ, в самые горячие точки бывшего Союза. Призвали меня в восемьдесят девятом, а демобилизовали летом девяносто первого года. То есть вы уже поняли, что это были самые сложные годы в истории разваливающейся страны. И самые поганые. Меня отправили в Азербайджан, когда в Нагорном Карабахе шла настоящая война между азербайджанской и армянской общинами. И эта война развращала нас, как заразная болезнь.

В наших частях часто появлялись визитеры, которые платили офицерам за использованную бронетехнику, за списанное оружие, за патроны, даже за солдат, которых забирали на операции. По ночам некоторые офицеры выезжали охотиться на «чернозадых», так мы называли местных азеров. Учитывая, что я из Башкирии, меня могли бы не включать в такие рейды, но я был хорошим стрелком, и меня охотно забирали для подобной «охоты». Армяне платили больше, азербайджанцы меньше. Но когда платили они, мы выезжали уже для охоты на «хачиков». Вот так и служили. Война – вещь паскудная, а гражданская война вообще не знает никаких правил. Семьи вырезаются, женщин насилуют и убивают, детям выкалывают глаза, даже страшно вспоминать. А человек, который один раз переходит через эту грань, уже теряет человеческий облик. Он превращается в зверя. Вот мы часто удивляемся, что немецкая армия, перешедшая наши границы в сорок первом, действовала против мирных жителей так, словно сорвалась с цепи. Словно их всех сразу подменили – этих воспитанных, культурных, цивилизованных немцев, так много давших миру в области философии и музыки. А на самом деле все понятно. Они два года до этого воевали. Два года убивали людей. Понимаете, о чем я говорю? За два года воюющая армия постепенно привыкает к крови, солдаты не боятся убивать, не стесняются насиловать по праву победителей, не опасаются крови. Любая война превращает армию в узаконенных убийц, особенно когда воюют против мирного населения.

Кстати, недавно узнал, во что превратилась Красная армия к сорок четвертому году, после трех лет войны, когда вступила на территорию зарубежных стран и особенно в Германию. Эти данные до сих пор засекречены. Сколько тысяч наших солдат было расстреляно за убийства и насилие по отношение к мирному населению. Есть статистика, но ее никогда не опубликуют. Может, и правильно, что не опубликуют. Шла страшная война, и жестокость была нормой с обеих сторон. В такой войне не побеждают уговорами и переговорами. На агрессию нужно отвечать агрессией, на жестокость сверхжестокостью. Победить можно только силой воли, силой характеров, превращая свою армию в еще более страшную машину убийств, чем армия противника.

Почему я об этом вспомнил? Наверно, потому, что сам проявил себя далеко не ангелом, убивая «чернозадых» и «хачиков» по заданию нашего офицера. Самое интересное, что он был таджиком. Талиб Мадаминов. Наш старший лейтенант. Мусульманин, который с удовольствием брал деньги с обеих сторон и с таким же усердием убивал «азеров» – своих братьев по вере, как и «хачиков». Хотя какая там «вера». Нам слишком долго внушали, что Бога нет. Целых семьдесят лет говорили, что он не существует. Выросло три поколения атеистов. Верили не в Бога, в некие идеалы, но молодец Горбачев их полностью разрушил. Никаких идеалов не осталось. А потом всем сказали, что они и не нужны. Мы, оказывается, ошибались и вообще шли не туда, куда шли все остальные. И еще нам сказали, что совесть тоже не нужна. И мы остались ни с чем. Без Бога, без идеалов, без совести. И стали убивать друг друга. Поэтому Мадаминов был прав. Он брал деньги с обеих сторон и равнодушно убивал и тех, и других.

Я вернулся из армии уже совсем другим человеком и устроился охранником в ночной клуб «Золотая антилопа». Это было время, когда все рушилось. Конец девяносто первого года. Постоянные драки, открытое потребление наркотиков, девочки, не стесняясь, становились проститутками. Потом где-то напишут, что в этот момент многие десятиклассницы мечтали о карьере проституток, а мальчики о карьере киллеров. Вот такие у нас появились идеалы.

Мне приходилось почти ежедневно участвовать в каких-то драках, и это закончилось тем, что меня приметили люди Тухвата Черного, который был известным смотрящим по Южному Уралу. Он предложил мне работать на него, и я сразу согласился. Но здесь мне не повезло. Или, может, повезло, смотря как посмотреть. Как только мы прилетели в Москву, так сразу и попали в засаду, которую организовал его помощник Леонид Димарин. Оказывается, он стащил «общак» и решил переложить ответственность на своего шефа. Это было удобно и очень выгодно.

В засаде убили Тухвата и его телохранителя, а я чудом сбежал. Просто чудом. Если бы я был опытным бандитом, то меня бы обязательно нашли. Но я был дилетантом, который делает обычно не предусмотренные профессионалами ходы, и поэтому меня не смогли обнаружить. Мне удалось уйти и потом устроиться на один комбинат водителем. Но Димарин меня долго искал. Кончилось это тем, что я сам нашел этого сукина сына и едва не прикончил, но ему удалось сбежать. Но самое страшное, что он понял: я знаю, почему он убил Тухвата. Вот тогда он и решил меня найти и убрать любым способом. Чтобы снова выманить меня в Москву, он вырезал в Уфе всех оставшихся членов моей семьи. Мать, брата, его жену и его малолетних детей.

Можете себе представить, в каком состоянии я был? Любой другой на моем месте сразу бы ринулся в столицу искать эту сволочь. Но я проявил необыкновенную рассудительность. Я вышел на самого Реваза Московского и рассказал ему о том, как Димарин пытался их обмануть. Вы знаете, что бывает с бандитом или вором, который посягает на общие деньги? Не знаете. Тогда вам лучше этого не знать. Я даже сейчас содрогаюсь, когда вспоминаю, что именно сделали с Димариным после того, как его взяли. Никто не имеет права нарушать эти правила. Никто не имеет права воровать у своих товарищей. Это уже полный беспредел, за который страшно наказывают.

Вообще, если подумать, то многие правила воровского мира ничем не отличаются от обычных норм поведения. Нужно уважать своих родителей, чтить старших, не предавать товарищей, не воровать их деньги. Нельзя приставать к женам своих друзей, это святое. Нельзя обижать женщин и детей. Конечно, грехи на преступниках есть. Заповеди «не убей» и «не укради» постоянно нарушаются, но тем, кто обижает детей и женщин, нет пощады в воровском мире. Могу дать один общий совет всем начинающим бандитам и насильникам на все времена. Не насилуйте и не мучайте детей и женщин. Возможно, вы сумеете найти хорошего адвоката, дать взятку продажному судье, уговорить коррумпированного прокурора не возражать против очень небольшого наказания. Но преступный мир вам этого не простит. Насильникам, извращенцам и педофилам нет места в тюрьмах и колониях. Там вашу жизнь превратят в настоящий ад. Поверьте мне, человеку, который сидел не только в наших тюрьмах, но и в иностранных. Нигде подобного не прощают. Наказание будет страшным и на всю жизнь. Вы становитесь изгоем, которого будут сторониться все остальные заключенные.

После того как меня взял к себе Реваз Московский, мы проработали с ним около трех лет. Всякое случалось, приходилось и людей убирать, и выполнять другие поручения Реваза. Но это был человек, живущий по «правилам» воровского мира. Он не любил беспредельщиков. Когда началась война в Чечне, ему предложили сделать бизнес на военнопленных и заложниках, которых следовало выкупать. И тогда Реваз сказал свою известную фразу, которая разлетелась не только по всей Москве, но и по всей стране. Он сказал: «Я вор, а не предатель». Потом говорили, что он сказал «Я бандит, а не предатель», но он так не мог сказать, так как был именно «вором в законе». И эта фраза, конечно, очень не понравилась политикам, которые предлагали ему делать такой бизнес на крови. Мы срочно уехали во Францию, и там Реваза застрелили. Стрелял профессиональный киллер, которого так и не нашли. Зато на вилле обнаружили оружие и на нем мои отпечатки пальцев. Понятно, что если я прилетел вместе с Ревазом, то мне дали оружие уже во Франции, чтобы я мог его защитить. А мне предъявили обвинение в незаконном ввозе оружия. Интересно, каким образом я мог провезти оружие, когда мы проходили две границы и летели в самолете? Но я получил во Франции три года тюрьмы, и меня отправили в знаменитую лионскую тюрьму. Должен сказать, что я отсидел, конечно, не весь срок, меня довольно быстро депортировали обратно, но зато я успел неплохо выучить французский и английский языки. Со мной в камере одно время сидел ирландец, который и учил меня английскому. А французский пришлось выучить самому, все-таки в тюрьме все надзиратели и заключенные говорили на французском языке. Знаете, что меня поражало во Франции? Нет, даже не поражало, а изумляло. Наличие темнокожих и арабов. Было такое ощущение, что эта страна вообще находится где-то в Экваториальной Африке – такое количество темнокожих и арабов сидело в тюрьме.

Я вернулся в Москву, и меня послали на Дальний Восток, смотрящим по порту во Владивостоке. Тогда оттуда шел настоящий поток иностранных машин и разборки в морском порту случались почти каждый день. Там меня запомнили под именем Казбека Хадырова. Я работал «честно». Давил конкурентов, разбирался с соперниками, поддерживал тех, кто исправно платил дань. В общем, работал смотрящим несколько лет, пока не появилась банда Ярмыша. Этот громила начал теснить нас из порта, и у нас появились серьезные проблемы. Мы начали уступать ему, и это не понравилось кому-то наверху. Тогда мы встретились с Корейцем Федором Шагжиным, который действительно был внешне похож на корейца. Он был одним из «авторитетов» на Дальнем Востоке.

Говорили, что Шагжин лично убил нескольких человек, но мне было все равно. Однако его план заставил меня задуматься. Он собрал свою банду, нанял оператора и сообщил мне, что на следующий день рано утром эта банда ворвется в дом Ярмыша, моего основного конкурента. Эти громилы должны были надругаться над женой и двумя дочерьми Ярмыша и только после этого убить всех четверых, причем насилие и убийство всей семьи должно было быть заснято на пленку, чтобы продемонстрировать всем остальным конкурентам и этим устрашить их раз и навсегда.

Скажу откровенно – я не был ангелом. Я убивал, воровал, лгал. Но когда мне предложили подобный план, мне стало нехорошо. Я не мог смириться с таким беспределом. Весь вечер я думал об этом. Может быть, в этот момент в моей душе проснулось нечто человеческое, а возможно, я просто вспомнил о своей семье, которую вырезал Димарин. Не знаю, но я не мог допустить, чтобы этот гадкий план был исполнен. Я ненавидел Ярмыша и готов был удавить его своими руками. Но на такое я не подписывался. И поэтому ночью я пошел к нему и все рассказал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю